Проект Терра

— Хорошо попрятались. Падлы! Туда нам надо, налево, — сказал взводный. Сашка ничего не ответил. Он надеялся увидеть хоть какое-то движение в городе, но видел только замершие машины и запустение. Следы пожаров, вандализма, срубленные деревья, протоптанные тропинки и пустота. Иногда зрение усиленное оптикой фиксировало дым, вьющийся из труб печей. Город продолжал жить, оренбуржцы цеплялись за существование.

После короткого радиообмена с руководством командир взвода не повел их налево. Они двинулись прямо, и вышли на улицу Терешковой. Там дождавшись, основные силы, свернули на юг. БТР разведывательного дозора тихо бухтел двигателем, двигаясь к проходной завода, объезжая замершие на дороге автомобили. Охранение, рассыпавшись вокруг крутило головами и водило стволами из стороны в сторону.

Сашка шел за броней и разглядывал город, в котором он был несколько раз и все проездом. До десяти лет мать возила его каждый год к деду в Бузулук на поезде. Потом купила старенькую «Короллу», и они ездили на машине. Иногда через центр, иногда в объезд. Четыре года назад дед умер, и поездки прекратились. Тогда глядя на областной центр из окна машины, Сашка думал, что это огромный, бурлящий жизнью город. Сейчас о суете большого города напоминало только количество машин и автобусов на дороге. Вторжение произошло утром буднего дня, и дороги были сильно загружены. У всех автомобилей, которые миновал дозор, были разбиты одно или несколько окон, открыты багажники и капоты, двери. В двигательных отсеках не было аккумуляторов, ради них капоты и вскрывали. У иномарок и современных русских машин лючки бензобаков были закрыты. Старые модели демонстрировали отсутствие крышек заправочных горловин. Топливо из них было явно слито. Сашка лег на дорогу возле багажника белого «Шевроле» и разгреб снег руками. В подвешенном под задним сиденьем бензобаке зияла дырка с рваными краями. Бензин был слит.

— Пробит бензобак? — Спросил, подавая руку, чтобы помочь подняться, подошедший взводный. Сашка кивнул. — Так я и думал, в новых машинах заливной патрубок похож на кишку. Форма мудреная, шланг хрен засунешь. Проще дырку сделать, подставить тазик и слить топливо. Людям нужно горючее.

Сашка так и не увидел людей на улице. Хватив лиха последних месяцев, оренбуржцы научились не доверять никому. Он был уверен, что жильцы здесь есть, тут и там виднелись протоптанные тропинки, они наблюдали за их перемещением, но ничем себя не обнаруживали.

Разведывательный дозор без происшествий дошел до проходной завода. Сдвижные ворота автопроезда были открыты, и на наметенном снеге были едва видны следы колес. Колея в насте была пробита несколько дней назад, и ее почти успел замести ветер. Дверь проходной бухала на ветру. Белый пластик двери стучал в косяки, оглашая стуком окрестности. Стекло в окне КПП было разбито. Солнце озаряло зубы длинных осколков в раме и пластиковое кресло с черной тряпичной обивкой сиденья стоящего внутри комнаты охраны. Взвод занял позицию на проходной, БТР дымил рядом с воротами. Люди, находясь в двух шагах от цели, напряглись, ожидая всего, о чем можно только подумать. Сашка заметил, что некоторые бойцы украдкой крестятся и что-то шепчут. Взводный, демонстрируя полное спокойствие, долго смотрел на заводскую территорию, иногда прикладывая к глазам бинокль и, наконец, махнул рукой. Бойцы напряглись, готовые метнуться вперед. Броня зарычала и проехала через ворота.

Выстрел из РПГ ударил в скос боковой брони и взмыл свечей вверх. Нервно затрещали с разных сторон несколько автоматов. На высоте метров пятидесяти срикошетившая граната взорвалась, появившаяся в воздухе дымная клякса, как будто дала сигнал к началу боя. Бойцы взвода залегли и, попрятавшись за укрытиями, открыли ответный огонь. БТР быстро сдал назад и скрылся за забором. Сашка, одним из первых успевший пройти через ворота, упал в слежавшийся снег. Сугроб не хотел принимать его в свои объятья и Сашка понял, что ничто его от огня противника не защищает. Когда броня отъехала назад, он рывком перекинул свое тело в оставленную ей колею. Щеку холодил металл автомата, а душу страх. Рядом с головой зашипела попавшая в снег пуля. Сашка еще сильней вжался в снег и зажмурился. Стрельба оглушала, казалось, что все целят только в него.

— Доклад! — Сашка узнал голос взводного и услышал голоса бойцов докладывающих об обнаруженных ими огневых точках противника. Сашке докладывать было нечего. Кроме примятого снега со следами протектора покрышки, он ничего не видел. Автоматы продолжали избавляться от патронов. Пули шипели вокруг Сашки и иногда посвистывали, пролетая над ним. Взводный что-то кричал, организовывая ответный огонь, но Сашка уже не разбирал слов. Паника завладела сознанием, в голове крутились, мысли мало связанные с выполнением боевой задачи.

— Ермолаев! Ермолаев!— До Сашки начало доходить, что зовут его. — Ермолаев, ты живой там? — Сашка приподнял руку, потом сжал кулак и поднял вверх большой палец. Быстро спрятал руку.— У тебя дым есть? Кинь на десять часов и выползай жопой назад!

Сашка понял, что от него хотят, и зашарил рукой по разгрузке. Дымовая граната лежала в боковом кармане. С трудом победив непослушными, начавшими мерзнуть пальцами клапан кармана, Сашка извлек гранату. Определившись с направлением броска, Сашка привел гранату в рабочее состояние и метнул. Подождав пять секунд, он встал на четвереньки, передвинул на спину автомат и бойко попятился назад по колее. Стрельба продолжалась и даже стала интенсивней, но занятый делом Сашка уже почти не обращал на нее внимание. Миновав ворота, он выскочил из колеи и укрылся за бетонной стеной.

Надежность укрытия, ощущаемая спиной, успокоила его и вернула способность более-менее ясно мыслить. Рядом, также привалившись спиной к забору, на корточках сидел взводный. В руках он вертел «эрдэгэшку»

— У вас есть дым. Почему сами не бросили? — спросил обескураженный Сашка.

— Знаю я вас, молодняк. В первом бою страх и ужас, паника, ступор и фекальки в штанах. Сам через это прошел. Надо было тебя растормошить, заставить действовать.— Ответил взводный. Сашка отвел взгляд, было неловко за свою слабость.

— Спасибо, — наконец, выдавил он. — Что дальше делаем?

—Противник себя раскрыл. Мы знаем, что он есть, а это уже пол победы. Все действующие огневые точки мы срисовали. Понятно, что они могут перемещаться, но уже понятен их сектор обстрела и их возможности. Поэтому наблюдаем и ждем основные силы. Пока все. — Ответил взводный. — Иди к бойцам, а я командира встречу.

Атаку на противника, засевшего в зданиях расположенных рядом с проходной, начали одновременно с трех направлений через двадцать минут. Бронетранспортеры проломили бетонный забор слева и справа от проходной и открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. В проломы хлынула пехота, и быстро, насколько позволяли снежные сугробы, преодолев открытое пространство, оказалась около зданий. Огонь по наступающим бойцам почти не велся, наводчики бэтээров, ведя огонь на подавление, быстро охлаждали пыл пытающихся стрелять обороняющихся.

Сашка загнал свой страх далеко внутрь и первым зашел внутрь здания, показывая пример своему взводу. Дым и пыль от взрывов брошенной внутрь гранаты еще не улеглись. У Сашки не было фонаря, и он резко перемещал ствол автомата из угла в угол комнаты. Никого. В дверной проем уже вошли еще трое бойцов, и они двинулись дальше, прикрывая друг друга.

Сопротивление встретилось только на втором этаже здания. Зашедший в комнату боец получил выстрел в грудь и упал. Идущий сзади кинулся на пол в проем двери и открыл огонь длинными очередями, быстро сократив число обороняющихся. Два тела застыли на полу, один бросил автомат и поднял руки. Всего в зачищаемом Сашкиным взводом здании было убито около десятка человек и семеро были взяты в плен. Все пленные и мертвые были одеты в цифровой камуфляж и явно были военными.

Первая пехотная прорывалась к колонне, освобождая здания, около получаса, и только когда бойцы охраны конвоя ударили на встречу, сопротивление сошло на нет. Большая часть блокирующих колонну сил, с боем отошла в ближайший к заводу жилой массив. Сергей приказал прекратить преследование и перейти к обороне.

После окончания боестолкновения, Сашка сходил к медикам проведать подстреленного бойца из своего взвода. Пуля попала тому в бронежилет и застряла в нем, но запреградное поражение сделало свое дело, хотя солдат отделался большой гематомой на груди и переломом двух ребер. Получив выговор от Сашки за то, что входил в комнату всей шириной своей туши, не уменьшив зону поражения, и отмену выговора за то, что остался жив, боец остался во временно развернутом медпункте думать над своим поведением под стоны еще восьми раненых из других взводов.

Головной дозор экспедиции избавили от охраны периметра, и бойцы отдыхали от штурма. Сашка нашел свой взвод в здании одного из цехов. Иногда его слух улавливал короткие перестрелки, но дальность стрельбы совсем не нервировала. Бойцы взвода под руководством командиров отделений чистили оружие, заряжали опустошенные магазины и громко ржали над плоскими шутками Угрюмого.

— … и трусы вверх поползли по стене! — Закончил анекдот Угрюмый и взвод взорвался хохотом. Сашка тоже поржал для приличия и начал распатронивать не дострелянные магазины. Он понимал, что никакого смысла в этом нет. Магазины проще зарядить до полного, но он вынимал патроны из магазинов и кидал их в перевернутую каску, поставленную перед собой. Это скрывало дрожь в руках, возникшую после прошедшего боя. Через пять минут перед ним лежали пять пустых магазинов и горстка патронов в шлеме. Выщелкивание патронов, покрытых лаком, зеленых патронов с желтыми пулями, приносило успокоение. Вщелкивание их в магазины, приносило уверенность. Восемь магазинов в разгрузке и один на 45 патронов в автомате, тяжесть бронежилета и шлема на голове, то, что надо для уверенности в сегодняшнем дне. Сегодня он боялся, завтра не будет. Утром он вжимался в снег, боясь за свою жизнь. Днем, во время штурма, он выстрелил в лицо человеку, душившего одного из его бойцов. Возможно, именно он заставил его бояться утром. Теперь он мертв, а Сашка чистит автомат. И уже не боится.

После чистки оружия Сашка отправил к машинам бойца, и тот принес паяльную лампу, большую сковородку, банок пятнадцать консервированной каши и хлеб. Вскоре солдаты, обжигаясь, уминали перловку с мясом и материли батоны долгого хранения. Свежего хлеба почти не было, поэтому приходилось обходиться армейскими запасами. Срок хранения этих батонов год, запах и вкус странный, но, как говориться, за неименьем туалетной, жопу вытрем мы газетной. Все лучше, чем сухари.

Сашка только успел вытереть и убрать ложку, когда прибежал посыльный и сказал, что взвод должен собрать всех пленных и привести их в соседний цех, где расположилось командование группой. Вскоре все взятые в плен были собраны на улице рядом с цехом. Шестнадцать человек сбились в плотную группу и затравленно озирались, избегая встреч взглядом с кем-нибудь из Сашкиных бойцов. В основном это были парни не сильно старше Сашки. Явно срочники. Были и офицеры, два лейтенанта и майор, эти вели себя более уверено. Сашка приказал им построиться в колонну по два и двигаться к соседнему цеху.

Пленные и их сопровождающие поднялись на третий этаж кирпичной пристройки к цеху. Там их встретил заместитель Сергея и провел в большой кабинет, служивший до вторжения залом для совещаний. Из обстановки здесь остался большой плазменный экран на стене с разбегающимися по всей поверхности трещинами, несколько металлических каркасов от стульев и два системных блока, валяющиеся в углу. Ветер гулял по комнате, занося через разбитые стекла крупные снежинки. Сашка поставил пленных, куда показал заместитель, к противоположной от окон стене.

В кабинете их ждал Сергей и незнакомый Сашке офицер с двумя бойцами. Перед ними стоял военный без шапки и оружия. Вся его поза говорила о презрении, скрещенные на груди руки, высоко поднятая голова и злой взгляд, сверлящий говорившего ему что-то Сергея. Сашка прислушался.

—… миротворец хренов! Тебе популярно объяснили, что вам здесь ничего не светит! И ты развязал войну, прикрываясь заботой о местном населении? Что ты хотел получить? Оружие и машины? А с бойцами колонны ты бы что сделал? Отпустил с почестями? Да ты гонишь! Где оренбуржцы, о которых ты якобы заботился? Пойдем в ближайший подвал, спросим людей, знают ли они тебя, помогаешь ли ты или грабишь. Или давай проще поступим, спросим у твоих бойцов. — Сергей отвернулся от военного, вызова в позе которого поубавилось, и обратил внимание на пленных.

— Ваш командир рассказал нам, что все ваши действия обусловлены заботой о местном населении. Что вам нужны боеприпасы, оружие, автомобили и топливо, чтобы сделать хоть немного счастливее людей, старающихся выжить в Оренбурге. А меня с моим товарищем, — Сергей кивнул на незнакомого Сашке офицера, — гложет сомнение. Так ли это? Вы сейчас нам и расскажете. Кто готов подтвердить слова своего руководителя, пусть сделает три шага вперед. Если вы считаете, что это неправда, оставайтесь на месте. Начали!

Из шеренги пленных шагнули четыре человека. Офицеры и один из бойцов. Поняв, что остальные остались на месте, боец дернулся было назад, но все-таки вернулся к офицерам. Все четверо стояли, понурившись, и рассматривали пол перед собой.

— С вами все ясно, — сказал им Сергей, — а вот вы рассказывайте. Вот ты! — указал Сергей на стоящего крайним солдата.

— Я это. Я с ними недавно, а вот он с самого начала, — кивнул боец на соседа.

— Врет Стрекало все! Он, как только началась вся эта заваруха, сразу понял, что к чему и уже на третий день открыто перестал подчиняться гражданским властям, — торопливо начал рассказывать солдат. — Он и весь командный состав военкомата и учебной части убедил, что надо жить по-своему. А нам рядовым, куда деваться? Тем более что тут такое творилось!

— Короче! Давай ближе к теме! — прервал его Сергей.

— Если совсем коротко, то у Стрекало руки по локоть в крови. Он данью обложил все общины, начиная с Дзержинского района и почти до ОГУ. Рынок устроил, где продает все втридорога, а вольные торговцы пропадают, никто сам торговать не хочет, все считают, что лучше ему товар сдать дешево, зато живым останешься. Работорговле между группировками он никак не препятствует и сам рабами торгует. Вот этот майор, Кривоносов, — боец указал рукой на вышедшего из строя офицера, — несколько раз уже за рабами в поселок Ленина ходил.

— Хватит. — Прервал его Сергей и обернулся к Стрекало. Тот в этот момент резко метнулся в сторону и бегом рванул к ближайшему окну, и, как прыгун в высоту, боком перемахнул через подоконник. Никто даже крикнуть ничего не успел, а обвиняемый во всех тяжких исчез из виду. Через доли секунды раздался грохот жести и глухой звук падения тела на асфальт. Сашка первый добежал до подоконника и увидел двух бойцов стоящих около шевелящегося Стрекало.

— Живой он! — крикнул один из бойцов, подняв голову, — он на козырек упал над входом, профлист сыграл, смягчил падение, так что он с высоты одного этажа, по сути, грохнулся!

Неудавшегося суицидника осмотрел доктор и кроме перелома трех пальцев и пары гематом ничего не нашел. Стрекало было решено отправить в НБР, пусть большое начальство думает, что с ним делать, показательно судить или тихо шлепнуть. Туда же изъявили желание поехать все пленные бойцы, служить Башкирии. Сергей уговорил старшего колонны, майора Плещука, взять их, они могли и показания дать против Стрекало, и слова его о ситуации в Оренбурге подтвердить или опровергнуть.

Пленных офицеров, после недолгого совещания было решено отпустить в обмен на гарантии безопасного прохождения колонны. Вероятность при выходе из города попасть в засаду и опять завязнуть в бою была высокой. Зачищать все дома по пути следования колонны от засевших там бандитов было долго и чревато большими потерями. Местные воины клятвенно заверили, что договорятся со всеми бандами, а их группировка точно препятствий чинить не будет. Веры в это было мало, поэтому, пока колонна собиралась, перед офицерами был разыгран спектакль. На них были одеты три разгрузочных жилета, с набитыми тротилом карманами, из которых выходили провода, идущие в блок управления с двумя электродами на спине и браслет на запястье. Четвертый жилет был взорван у них на глазах на заводском дворе. Сергей показал им рабочую коротковолновую радиостанцию и якобы с нее подал сигнал на подрыв жилета. Саперы синхронно с Сергеем незаметно отправили электрический импульс на взрыватель, и нужный эффект был произведен на сто процентов.

— Как видите, господа негодяи, я могу отдать команду на подрыв тротила уложенного в ваши жилеты на расстоянии до десяти километров. Приемники всех трех детонаторов в ваших разгрузках настроены на одну частоту, то есть подрыв произойдет одномоментно. Это сделано для того, чтобы вы следили друг за другом. Не дай Бог кому-то одному придет в голову мысль — нарушить нашу договоренность, случись нападение на колонну, умрете все трое. Схема фугасов собрана на неразминирование. Попробуете снять с себя бомбу – взрыв. Отключить детонатор – взрыв. Потеряете пульс – взрыв. Отличная мотивация, чтобы, проявив все возможности дипломатии, выполнить договор с нами и остаться в живых! Инструкцию по разминированию жилетов заберете на развязке Шарлыкского и Загородного шоссе, когда мы исчезнем из вида. А сейчас саперы доведут вас до КПП, там активируют ваши бомбы, и вы уйдете. На все дела у вас шестьдесят минут, колонна выходит в 16 часов.

Конвой вышел без десяти четыре и без проблем добрался до Шарлыкского шоссе. Там группа Сергея отделилась и отправилась на соединение с бригадой. Сашка ехал в десантном отделении БТР и думал о том, что даже не узнал, зачем они ездили в Оренбург, что делала на заводе группа из Башкирии, и стоило ли это жизней и здоровья многих парней.

Они вернулись в Репино около полуночи, и вскоре бригада двинулась дальше. Не включая фар, колонна проехала пригородный поселок Орска Круторожино, оставив в нем арьергард, и остановилась в частном секторе на Елшанке. Бойцы проверили близлежащие дома и начали располагаться на ночевку, выставив охранение.

Сашке спать не пришлось. Да если бы и была возможность, не уснул бы, находясь так близко от дома. Выполняя приказ провести более глубокую разведку местности, он взял отделение, которым раньше командовал и, пройдя через садовые участки, расположенные вдоль реки Елшанка, по сути, являющейся широким ручьем, вышел в свой родной район.

Яркая луна освещала темные коробки домов. В черных провалах окон лишенных стекол и большинства рам не было видно ни огонька, ни движения. Город, в котором до Вторжения жило около 230 тысяч человек, сейчас выглядел мертвым. Многие дома стояли закопченные, пожары, которые некому было тушить, свирепствовали и здесь. Сашка долго смотрел в бинокль на серые фигуры домов, дворы и улицы, уставленные засыпанными снегом автомобилями, делая вид, что пытается обнаружить признаки присутствия опасности. На самом деле мрачный приступ ностальгии полностью завладел его мыслями. В этом районе он вырос, знал здесь каждую подворотню, с этими местами была связанна масса приятных и не очень воспоминаний. А сейчас все превратилось в прах. Вчерашний школьник, которому нужно учиться, жениться, рожать детей, лежит в снегу в окружении головорезов. Разве этого он хотел, об этом мечтал? Он смотрел на свой город, город над которым надругались и убили. Теперь его труп клевали и растаскивали на части падальщики, люди, которые боролись за свои жизни. Люди, которых жизнь заставила разрушать то, что они создавали десятилетиями. Имел ли он право осуждать их? В Сашке росло зло, ненависть в отношении тех, кто сделал это с его городом. Несколько месяцев назад он бежал отсюда в страхе. Сегодня он вернулся, чтобы отомстить. Злость переполняла, и ему пришлось сделать усилие, чтобы усмирить ее и сосредоточиться на выполнении задачи.

Лысый и Угрюмый держались рядом с ним, и тоже молчали, подавленные моментом возвращения домой. Наконец, Сашка отдал команду пересечь пустырь между садами и окраиной и проверить ближайшие дома. В первых трех девятиэтажках разведчики ничего интересного не нашли. Зато в детском саду с наивным названием «Золотой колосок», стоящем во дворах, на втором этаже обнаружился пост, часовой на котором сладко спал в обнимку с карабином «Сайга» сидя на стуле, поставленном около окна.

Мужик лет сорока, одетый в черную форму охранника, проснулся только тогда, когда Сашкины бойцы уже забрали у него оружие, и зажали согнутой рукой горло и ладонью рот. Часовой задергался, но увидев в комнате вооруженных, прячущих лица за лыжными масками людей, обмяк и сел назад на стул. Сашка знаком показал ему, что нужно сохранять тишину и, увидев утвердительный кивок, приказал его отпустить.

— Рассказывай, спящий воин, кто ты и, что тут делаешь? — обратился Сашка к мужику. Мужик, зло глядя на него и растирая горло, молчал.

Удерживающий его Апач ослабил хватку и ударил кулаком в район правой почки. Мужик шумно выдохнул и хрипло начал говорить:

— Детский сад охраняю. В подвале детки спят…

— Дети? А что же ты тогда так плохо их охраняешь? Спишь на посту.

— Нас тут трое мужиков, меняем друг друга, толком не спим уже третий месяц. Парни, вы детей не трогайте, пожалуйста. Сироты они, натерпелись уже, хапнули лиха, Христом Богом молю, — сменив тон на просящий сказал часовой и перекрестился.

— Посмотрим, какие такие дети, — ответил Сашка. — Апач, обыщи клиента. Угрюмый, Лысый, Апач, пойдете со мной. Ржавый, организуй охранение здания. Пойдем, мужик, проводишь, — сказал он, дождавшись окончания досмотра пленного, — иди впереди и постарайся резких движений не делать. Сашка взял «Сайгу» отстегнул магазин и вынул из него патроны. Их оказалось не густо, целых три штуки. Вставив их назад в магазин, он зарядил оружие, тихо дослал патрон и пошел за мужиком.

Охранник довел их до двери под лестницей и, опять перекрестившись, взялся за ручку, с опаской оглядываясь на Сашку. Сашка взял наизготовку «Сайгу» и кивнул головой. Дверь тихо скрипнула и выпустила наружу затхлый, теплый воздух. Мужик тихо пошел вниз по лестнице, бойцы цепочкой потянулись за ним.

Часовой не соврал. В подвале действительно оказались тринадцать разновозрастных детей, двое мужчин, и девушка Светлана лет двадцати пяти. Когда началось Вторжение и персонал детского сада разбежался, Света и еще две воспитательницы отвели детей в подвал. Сначала одна коллега Светы, сказав, что пойдет, узнает, что твориться наверху, пропала, потом и вторая. В течение дня многих детей забрали родители или родственники. Многих, но не всех… Двадцать плачущих мальчишек и девчонок остались в темном подвале. За ними никто не пришел. Двоих нашли позже родители тогда, когда никто уже и не надеялся на это. Пять детей умерли от болезней и несчастных случаев. Но остальные выжили. То, что пришлось пережить им и их новой маме Свете, за последние месяцы, могло сломать и более сильного человека, но они приспосабливались к новому миру и ждали, что и за ними когда-нибудь придут мама и папа…

Светлана с помощью самых старших детей спустила в подвал кровати, постельные принадлежности и игрушки с одеждой. Еду добывала в окрестных разграбленных магазинах. Со временем к маленькой общине примкнули трое мужчин, и их быт по местным меркам наладился. Буржуйка грела, на ее дымовой трубе сушилась одежда, у каждого было свое спальное место. Не хватало еды, становилось все проблематичней добывать дрова, но жизнь продолжалась.

Сашка с бойцами стояли посреди комнаты и, направив луч фонаря в потолок рассматривали в рассеянном свете лица спящих детей. Многие спали беспокойно, что-то бормотали во сне, поскуливали. Дневные страхи проникали в их сны и терзали неокрепшую психику. Худые, все коротко стриженные невзирая на пол. Сашка увидел, что с одного ребенка одеяло соскользнуло на пол, и двинулся в его сторону, чтобы накрыть свернувшегося в позе эмбриона ребенка. Вдруг раздалось рычание, и Сашка под кроватью разглядел круглые, большие черные глаза, блестящие в отблесках пламени, горящего в буржуйке. Сашка нагнулся и протянул руку за упавшим одеялом. Из-под кровати выскочил комок шерсти и пронзительно тявкнул.

— Бим! Тихо! Детей разбудишь, — зашипела на него воспитательница Светлана и, подхватив собаку на руки, принялась его гладить. Черный, крупный пекинес устроился у нее на руках, лизнул ее в щеку и продолжил бдительно следить за незнакомцами, демонстрируя кривые зубы на нижней челюсти. — Дети его очень любят, а он им отвечает взаимностью, защищает их, он ведь, хоть и маленькая, но собака, — извиняющимся тоном сказала воспитательница. Сашка понимающе кивнул, накрыл ребенка и, отдав бойцам команду выходить, попросил Свету выйти тоже.

Выйдя из подвала на свежий воздух, Сашка объяснил Светлане, кто они и что здесь делают. Симпатичная воспитательница слушала настороженно и недоверчиво. Правда, и хорошее отношение людей друг к другу в последнее время были редки. Недаром у их охранников осталось всего три патрона, и тратили они их не для стрельбы по бутылкам. Сашка заверил ее, что скоро все изменится. Власти Башкирии намеренны всерьез навести порядок в регионах присутствия. А пока он посоветовал ей, в случае каких-нибудь недобрых действий со стороны солдат бригады, говорить, что детский сад под покровительством сержанта Ермолаева и если что, он лично накажет обидчиков. Напуганная Светлана со всем соглашалась, и было видно, что ей не терпится вернуться в затхлый, но безопасный, по ее мнению, подвал. Сашка отдал ей дробовик охранника и, преодолев желание хлопнуть ей ладонью пониже спины, развернулся и пошел к своим бойцам.

В течение следующих четырех часов Сашкино отделение осмотрело все строения в квадрате, очерченным улицами Беляева, маршала Жукова и проспектом Ленина. В десяти подвалах были обнаружены мирные жители. Люди были грязными, оголодавшими и напуганными. Они плохо шли на контакт, и давали понять, что не ожидают от пришедших людей ничего хорошего. Как говорится, белые пришли, грабят, красные пришли, грабят. Из того минимума, что удалось из них вытащить, стало понятно, что пришельцев в Орске нет, а законодательную, исполнительную и судебную власть в городе олицетворяют банды, поделившие город по районному принципу. Октябрьские засели на Центральном рынке на Тбилисской, Ленинские — в здании городской администрации, Советские — в старом городе за Уралом. Кроме них, на ОЗТП есть сильная группировка, созданная бойцами орской пограничной заставы и ОМОНовцами, чья база раньше находилась в Старом городе. Банды стараются друг к другу не лезть, но периодически вспыхивают целые войны стоящие противоборствующим сторонам немало жизней.

Поняв, что более подробные сведения можно будет узнать только тогда, когда Первая пехотная бригада войдет в доверие местных жителей, Сашка решил дальше опрос не проводить и возвращаться к основным силам. Идти назад решили, взяв немного правее, через коттеджный поселок. Многие дома стояли пустые и разграбленные, но в некоторых жили люди. Точнее они жили в подвалах, через окошки цокольных этажей были выведены трубы, из которых струился дымок. Проверять, были ли это законные хозяева домов или люди, у которых сбылась розовая мечта пожить в особняке, Сашка не стал. Отделение быстро прошло мимо и вернулось к машинам. Сашка отправил бойцов отдыхать, а сам отправился искать начальника штаба.

Управление бригадой разместилось в двухэтажном доме с мансардой. Раньше на первом этаже здесь размещался магазин, но теперь, кроме разбитого торгового оборудования, в нем ничего не осталось. Оконные рамы, двери и все, что могло гореть унесли охотники за дровами, в доме осталась только половая доска, но и в ее дальнейшей судьбе сомневаться не приходилось. Такие же разграбленные дома стояли вокруг, поэтому особой разницы, где делать штаб не было. Солдаты взвода материального обеспечения заколотили окна листами фанеры и ДВП. Инфракрасная горелка светилась ровным розовым светом, и в помещении было относительно тепло. Начальник штаба сидел за столом перед разложенным на нем картой-схемой Орска и увлеченно, высунув кончик языка, раскрашивал цветными карандашами квадратики домов, сверяясь с записями в блокноте.

Увидев Сашку, он спрятал язык, отложил карандаши и показал рукой на раскладной стул, стоящий по другую сторону стола:

— Присаживайся, быстро покажешь на схеме, что видел, кратко расскажешь, что слышал и пойдешь отдыхать.

Быстро и кратко не получилось. Штабист пытал Сашку минут сорок, педантично записывая в блокнот все, что казалось ему стоящим даже малейшего внимания. Тот факт, что Сашка уже начал клевать носом в моменты, когда энша скрипел карандашом по бумаге, ничуть майора не волновал. Ему нужна была информация, остальное не важно. Ушел Сашка только тогда, когда из поиска вернулась очередная группа разведчиков, и их командир явился на доклад.

Сашка вышел на мороз и почти бегом направился к своей машине. Забравшись в кузов, растолкал бойцов рядом с печкой и, сняв только шлем, улегся спать.

…Ревущее пламя упало с неба и накрыло липким огнем безобразных монстров. Мелкие, истошно крича, погибли практически мгновенно, те, что крупнее, замедлили ход, но продолжали маниакально двигаться вперед. Горящая, пузырящаяся кожа лопалась, открывая тугие жгуты мышц, у некоторых вываливались кишки. Воняло жареным мясом и внутренностями. Сашка смотрел на открывшуюся ему картину в недоумении. Что это? Где он? Горящий огр приблизился к нему и поднял руку с огромными когтями на пальцах способных снести голову человека одним ударом. Сашка зажмурился и вжал голову в плечи… На лицо брызнуло горячим. Сашка инстинктивно дернулся и открыл глаза. Огр лежал перед ним, толстая, длинная стрела с красным оперением, почти копье, пробила ему висок, прошла насквозь, выломала кусок затылочной кости и застряла. Сашка оглядел себя, черные доспехи, в руке топор.

— Сражайся! — раздался крик сзади и, толкая его плечами, гремя доспехами, вперед пробежали двое воинов. Сашка побежал за ними. С неба быстро опустилось белое облако и обволокло еще дымящихся монстров. Огонь погас, и они покрылись коркой льда. Воины издали крик похожий на волчий вой и с разбега ударили ближайших противников топорами. Лед, части тел монстров посыпались кусками, и земля обагрилась кровью. Сашка последовал их примеру и кинувшись в гущу схватки замахал топором…

— Насяльнике! Командир! — голос звучал как будто издалека, кто-то чувствительно толкал его в плечо. Сашка открыл глаза и сел, озираясь вокруг. Лысый сидел рядом и тыкал в него кулаком.

— Командир, ты чего орешь как резаный? Всех разбудил, — обратился к нему Угрюмый.

— Мужики, я в момент вторжения играл в игру на планшете. Теперь иногда снится, что я внутри нее и сражаюсь с монстрами. Страшно, аж жуть! Причем если в первый раз, я просто ничего не мог сделать во сне от испуга, то, теперь уже даже махал топором.

— Сон обеспечивает функции психологической защиты, обмен информацией между сознанием и подсознанием. В момент вторжения, ты получил сильную психологическую травму, и теперь твое сознание пытается помочь тебе. У тебя есть чувство вины, беспомощности. Тебе кажется, что поступи ты в тот день по-другому, ты смог бы, что-то изменить. В своих снах ты мужаешь, ты начинаешь как-то менять ситуацию. И это хорошо, скоро эти сны не будут восприниматься тобой, как кошмары, — сказал Лысый. Все находящиеся в кузове люди удивленно уставились на него.

— Папа, а с кем ты разговариваешь? — сделав тупое лицо и растягивая слова, спросил у него Угрюмый. Бойцы заржали. Сашка было присоединился к общему веселью, но кинув взгляд на наручные часы, поднял руку вверх в жесте призывающем к тишине. Смешки быстро стихли.

— Подъем! Привести себя в порядок. Через пятнадцать минут построение взвода у машины, — сказал Сашка.

В кузове началось движение, кто-то открыл дверь и внутрь попал свежий, морозный воздух. Сашка вздохнул всей грудью и начал пробираться к выходу. Спрыгнув на землю, он нашел не затоптанный, чистый островок снега и помыл им руки и лицо. Ветер морозил мокрое лицо и быстро прогонял сон. Сашка направился к машине командира взвода, чтобы получить задачу. Бригада только просыпалась, но комвзвода уже сидел перед картой и пил чай из эмалированной кружки. Сашка отдал честь и пожал протянутую руку.

— Рассказывай, что ночью видел? — обратился к нему командир. Сашка кратко пересказал все то, что уже рассказал начальнику штаба. Командир сделал несколько пометок на карте.

— Ясно, судя по всему, мы находимся в районе, который толком никто не контролирует. А раз в короли никого нет, то мы первыми будем. Штаб пока молчит, поэтому сгоняй бойцов на физо, пробегитесь по трассе в сторону огородов. Там техника армейская побитая стоит, гляньте, может, что полезное осталось. Затем покорми народ и займись оборудованием огневых позиции, только сильно не усердствуйте, позиции временные, вот здесь и здесь, — лейтенант показал на карте. — Сейчас в боевом охранении нашего батальона бойцы первого взвода, договорись с ними о смене, сегодня наша очередь. Иди, занимайся.

Сашка вернулся к бойцам, пробежал с ними километра три в оба конца. На месте побоища ничего путного не нашли, все было растащено до них или обгорело до непригодности. Сашка обратил внимание, что в технике не было трупов. Кто-то их оттуда вынул, а вот, что сделал дальше, можно было выяснить впоследствии. После пробежки Сашка отвел взвод на кухню, и проблемы обустройства на новом месте полностью увлекли его. Только поздно вечером, когда бойцы его взвода обжили пару домов, обустроили огневые точки и заминировали подходы к позициям сигнальными минами, Санек смог позволить себе отдохнуть. Проверять посты нужно было только через полчаса, поэтому он неторопливо отправлял в рот недосоленную гречневую кашу с тушенкой. Он сидел, прислонившись спиной к стене дома, в котором комвзвода распорядился сделать штаб взвода. В просторной комнате с оборванными обоями на стенах не было никакой мебели, бойцы закрыли окна фанерой, покидали на пол у стен спальные мешки, а в центре поставили керосинку, которая неровным желтым светом освещала спартанскую обстановку и спящие лица солдат отдыхающей от караула смены. Сашка заставлял себя есть и механически листал лежащую на коленях растрепанную книгу без обложки.

Щемящее грудь ощущение ожидания чего-то важного не проходило. Близость собственного дома вызывала устойчивые мысли сходить туда по-быстрому, но чувство долга говорило о том, что всему свое время, а забить сейчас на службу было бы сильным залетом. Сашка закрыл книгу, отложил ее, встал и пошел проверять посты раньше срока.

Домой Сашка попал только через два дня. Бригада оставила частный сектор и начала располагаться в многоэтажках микрорайона Северный. Около пятидесяти пяти — и девятиэтажных домов, здания школы №38 и трех детских садов, помещения нескольких магазинов и прочие постройки — все это предстояло превратить в укрепленный район, приспособленный для жизни бойцов бригады и местного населения. Улучив подходящий момент, Сашка, взяв двух бойцов, пошел к своему дому. Восьми подъездная пятиэтажка на улице Комарова, рядом с его школой выглядела также, как и дома вокруг. Три подъезда выгорело, но его был не тронут. Остекление балкона было разбито, окно кухни на втором этаже блестело зубьями осколков, торчащих в пластиковой раме. Сашка поднялся на второй этаж, металлическая дверь из листа пятерки была закрыта. Сашка вынул из кармана связку ключей, которую хранил все эти месяцы, потер большим пальцем ключ от нижнего замка и вставил его в скважину. Ключ провернулся два раза, и дверь приоткрылась, распахнув ее, Сашка перешагнул порог.

Его наивные надежды не оправдались, естественно матери не было дома. И не было понятно, была ли она здесь после Вторжения. Никаких следов, говорящих об этом он не увидел, в бардаке, царившем в квартире, мало что можно было разглядеть. По стене дома, как раз под окнами и балконом проходила газовая труба, по ней в окно квартиры и проникали охотники за едой, вещами и дровами. Сашка сел на старую швейную машинку, валяющуюся посреди его комнаты. Он закрыл глаза и попытался представить, как здесь все было раньше. В воспоминаниях было уютно, он жил в этой квартире с самого рождения, когда он был маленьким с ними жил отец и бабушка, их он плохо помнил, но помнил только хорошее. Потом они остались вдвоем с мамой, мама все свое время тратила на его воспитание, но он взрослел и все больше отдалялся от нее, но как бы то ни было, они были двумя самыми близкими людьми. А потом пришли эти. Эти уроды! Твари, разрушившие его жизнь!

Он вскочил и заметался по квартире, ногами и руками разгребая хлам, ища хоть что-то ценное, то, что можно забрать с собой. Ему повезло. Он наткнулся на металлическую фоторамку. С фотографии 10 на 15 на него смотрела улыбающаяся мамка, держащая его за руку. Ему тогда было три годика, и он задорно смеялся, глядя в объектив. Фото было сделано во дворе их дома летом, на заднем плане были видны соседи, сидящие на лавке у подъезда. От карточки веяло теплом, в тот миг они были счастливы. Мама любила эту фотографию, может, потому что на ней она была совсем молодой, а может, потому что ее сделал отец. Сашка вынул фотографию из рамки и убрал ее во внутренний карман бушлата. Затем, не обращая больше внимания ни на что, быстро вышел из квартиры и начал спускаться по лестнице. Сзади хлопнула железная дверь. Он вернулся и закрыл ее на ключ. Затем, повертев связку на кольце вокруг пальца, размахнулся и кинул ключи на площадку между вторым и третьим этажом.

***

Корабль капитана Бата «Крепость» продолжал эвакуацию людей. Как и предсказывали ученые, Солнце превратилось в субгигант, и жизни на планетах Солнечной системы прекратили свое существование. Из современной истории были стерты миллиарды человеческих жизней. Но за несколько дней до этого, после гибели сотен тысяч человек вместе с Президентом в огне террористического взрыва на орбите Земли, Совет системы изменил Закон о всеобщих выборах главы Совета, и выбрал Президента самостоятельно, оправдывая это действующим чрезвычайным положением. Следующим шагом Совета стал отказ от продолжения эвакуации из Солнечной системы. Капитаны кораблей получили зашифрованное послание, приказывающее им, совершив очередной рейс из колыбели человечества, больше сюда не возвращаться. Инструкции предписывали заняться переброской людей, покинувших Солнечную систему на кораблях, не имеющих гипердвигателей.

Миллионы беженцев собрались в указанной Советом точке пространства. Сотни тысяч прогулочных яхт, почтовых транспортов, полицейских и пожарных судов, кораблей различного назначения образовали плотный рой. Люди, набившиеся во внутреннее пространство кораблей, с нетерпением ждали спасения. Жизненно необходимые ресурсы были не вечные, а на самых маленьких и перенаселенных кораблях уже начинали подходить к концу. Поэтому, когда первый из спасательных крейсеров подошел к скопищу кораблей, стремление попасть на его борт оказалось столь высоким, что началась гонка к причальным шлюзам крейсера, в которой произошло несколько столкновений. Человеческие жертвы охладили пыл беженцев, и быстро образовалась очередь. Спасательные крейсеры брали на борт людей, опустевшие корабли оттаскивали на грависцепке в сторону, и с помощью дистанционно управляемых ремонтных модулей сваривались в один растущий клубок. Возможно, в будущем эти корабли еще пригодятся человечеству.

Бат совершил шесть прыжков к Альфа Центавра, когда в этой звездной системе из-за невозможности разместить людей прекратили принимать беженцев, и крейсеры начали летать к звезде Бернара. Корабль из-за интенсивной эксплуатации и отсутствия возможности встать в док на текущий ремонт требовал все больше к себе внимания. Нагрузка на экипаж сильно выросла, и люди буквально валились с ног от усталости. Сам капитан держался благодаря стимулирующим препаратам и редким часам сна. Корабль совершал восьмой рейс к новой точке назначения, когда Бат все-таки решился доверить старпому управление крейсером в момент выхода из гиперпространства и выгрузки пассажиров.

Рев сигнала тревоги мгновенно прогнав чуткий сон, скинул капитана Бата с постели. Он всунул ноги в ботинки и накинул на плечи китель. Блестящие золотом пуговицы форменной одежды застегивал уже, когда бежал по коридору, ведущему к капитанскому мостику. Из попадающих по пути кают выскакивали члены экипажа из отдыхающей смены и разбегались по своим местам.

Базеры тревоги смолкли, к основному освещению добавилось мигание красных фонарей, и скрипучий женский голос громко заявил: «Внимание! Обнаружены агрессивно настроенные корабли! Экипажу занять места согласно боевому расписанию!» Капитан ускорил бег и почти влетел на мостик. Увидев его, старпом вскочил с капитанского кресла и начал взволновано докладывать. После выхода в реальный космос в системе звезды Бернара, крейсер был атакован. Бат, упав в кресло и слушая старпома, сразу начал знакомиться с информацией из всех возможных источников.

Системы слежения за окружающим пространством только начинали оживать, и капитан отдал команду поднять обзорные экраны, опущенные на мостике на время гиперпрыжка. Поднявшиеся экраны включились, и создалось ощущение, что стены рубки растворились, и людей, находящихся на мостике, уже ничего не отделяло от мерцающей звездами черноты космоса. Наконец, из вычислительных машин на мониторы потоком хлынула различная информация. Через минуту ситуация полностью прояснилась. Вражеская засада располагалась в нескольких тысячах километров от обычной точки выхода из гиперпространства и корабли, выходящие в реальный космос, первое время не могли их даже увидеть. Пользуясь слепотой экипажа, враг мог нанести массированный, мощный удар с короткой дистанции. Подтверждением тому являлся дрейфующий в стороне от них звездный крейсер со следами повреждений, не совместимых с жизнью. Вокруг уничтоженного крейсера, вращались обломки, облака замерзшего пара и тысячи мертвых людей удерживаемые гравитацией корабля. Сюрреалистичный памятник вероломству и предательству.

Капитан, будь он командиром разномастного флота противника, состоящего из почти сотни кораблей различного тоннажа, и сам бы поместил его именно в этом месте. Но люди, организовавшие засаду не учли, что кроме математики есть человеческий фактор, он всегда лично проверял курс, проложенный навигатором, и корректировал его, поэтому «Крепость» вышла из гипера на удалении в ста тысячах километров от них. Это обескуражило нападавших и явно спутало их планы. Эффективность стрельбы на таком расстоянии сильно снижалась, для уверенного попадания дистанцию необходимо было сократить. Тем не менее, кто-то из них не вытерпел и сразу раскрыл все карты, нанеся лазерный удар по «Крепости». Система корабельного интеллекта оценила инцидент, как враждебный и объявила тревогу. Единственный сделанный по кораблю выстрел оказался, не смотря на расстояние, точным и ударил в правый борт в районе продовольственного склада. Аварийная бригада занималась сейчас устранением разгерметизации отсека.

Если бы корабль шел в штатном режиме, выстрел лазером такой мощности не смог бы даже пробить силовое поле, которое защищало крейсер от метеоритов. Но в момент выхода из гиперпространства корабельные системы защиты заново «привыкали» к существованию в реальном пространстве. Им требовалось время на перезагрузку и восстановление работоспособности. Нападавшим повезло ударить именно в этот момент, и теперь крейсер выбрасывал в космос струи воздуха, технических жидкостей из перебитых трубопроводов, обломки внутренней обшивки и емкости с едой.

Бат сверился с показаниями уровня мощности гипердвигателя. Улизнуть в подпространство прямо сейчас было нереально. Подъем мощности до приемлемого уровня займет 36 минут. Если они останутся на месте, этого времени хватит, чтобы быть уничтоженными несколько раз. Если выходить к другой точке гиперпрыжка, нужно двигаться на окраину системы, а оторваться от преследователей не получится, и к моменту достижения цели состояние крейсера, возможно, будет такое, что совершить прыжок они не смогут.

Вахтенные офицеры слаженно и профессионально работали, предоставляя капитану всю необходимую для принятия решений информацию. Согласно докладам с боевых постов, команда полностью контролировала жизнедеятельность корабля. Капитан отдал команду направить судно к ближайшей населенной планете системы — Радуге. На ее орбите было несколько орбитальных станций, имеющих возможность быстро пополнить запас энергии двигателей крейсера. Находились там и батареи противометеоритной защиты, способные сильно потрепать врага. Пока крейсер ложился на новый курс и увеличивал мощность внутрисистемных двигателей, капитан ознакомился с готовностью боевых излучателей корабля и ходом ремонта нарушения обшивки.

— Снизить мощность щитов на тридцать процентов. Перекинуть освободившуюся энергию на двигатели. Ускоряйтесь. Ремонтной команде, в случае, если не удастся починить обшивку в течение пяти минут, прекратить восстановление герметичности, покинуть аварийный отсек, закрыть переборки, — кратко и без возможности двойного толкования командовал Бат. — Установить связь с Радугой. Активировать тактическую карту.

Над центральным пультом управления возникла тускло мерцающая сфера двух метров в диаметре. В самом центре сферы, зеленая пиктограмма обозначала «Крепость», на одной ее стороне была видна россыпь красных точек, а на другой фиолетовым яйцом светилась Радуга. Столбики чисел над каждой из отметок показывали скорость, расстояние, тоннаж объектов и еще массу показателей, быстро разобраться в которых мог только профессионал экстра-класса. Бат очистил сферу от половины строчек, загрубив настройки индикаторов, и затребовал от офицера связи данные по атаковавшим их кораблям. Через минуту требуемая информация высветилась на его мониторе. Он пробежал ее глазами два раза. Ошибки не было. Ни один из этих кораблей не был способен к межсистемным перелетам. Значит, их база была в этой системе. Значит, Радуга на их стороне и вместо помощи они окажутся зажатыми меж двух огней. Вооружение орбитальных станций мощней, чем у их преследователей и капитан отлично понимал, что крейсер ничем серьезным ответить не сможет.

Бат кинул взгляд на тактическую сферу. Нападающие устремились вдогонку. Более быстрые корабли вырвались вперед, и погоня приобрела форму бильярдного кия направленного тонким, ударным концом на шар, роль которого исполнял крейсер, везущий в трюмах более двухсот тысяч беженцев с Земли.

— Связь с Радугой! — прорычал Бат.

— Канал установлен, станция связи на Радуге находится в исправном состоянии и функционирует в штатном режиме. Но они не отвечают на наши сигналы, — ответил связист.

— Капитан, расстояние до преследователей 90 тысяч. Продолжает сокращаться, — доложил старпом. — До орбитальной станции «Байкал» четыреста. На дистанцию выстрела противник выйдет, через 7 минут. Через 11 минут мы войдем в зону уверенного поражения орудий станции. Они смогут нас прикрыть.

— Они не будут нас прикрывать, — ответил Бат. Все офицеры недоуменно уставились на него. — Они за одно, мы летим навстречу смерти…

На мостике повисла тишина, которую неожиданно разрушил показавшийся оглушительно громким сигнал с Радуги: «Радуга Крепости. На Радуге и Маате перенаселение. На Радуге началась эпидемия. Планеты прекращают прием беженцев и объявляют о выходе из состава Совета системы, нарушившего основные демократические принципы и узурпировавшего власть. Совет системы знает о нашем решении, но продолжает посылать вас сюда. Экипаж крейсера «Ямал» отказался покинуть систему звезды Бернара и атаковал защитников Радуги, тем самым объявив войну независимым планетам. Все корабли, подчиняющиеся Совету системы, будут уничтожаться так же, как и он. Конец сообщения».

На тактической карте прибавилось отметок. С «Байкала» стартовало около двадцати кораблей и пошли навстречу крейсеру. Еще порядка шести десятков появилось из-за Радуги.

Крейсер несся к планете, Бат сидел, раздавленный грузом нереальности происходящего, и молча смотрел на мелькающие на информационных панелях цифры. Офицеры смотрели на него и ждали распоряжений. Он чувствовал их взгляды и понимал, что они выполнят любой его приказ. Но он не знал, что приказывать. Он не видел вариантов развития событий, которые могли бы спасти корабль и людей, на нем находящихся. Он не мог победить.

— Уил, узнай у них, если мы пойдем к точке прыжка, гарантируют ли они нам неприкосновенность, мы просто уйдем из системы, и никто не пострадает, — обратился Бат к офицеру связи. Тот сразу забубнил в гарнитуру, вызывая Радугу. Офицеры с надеждой смотрели на него. Прошло три минуты, Уил сдернул с головы наушники и раздраженно бросил их на пульт.

— Они получают мои запросы, но не отвечают на них, — доложил он.

— Капитан Бат, по «Крепости» скоро начнут стрелять. Мы должны, что-то делать, — обратился к нему навигатор, — в одной старинной книге я прочитал интересную мысль, иногда победить это значит не дать победить противнику. Я думаю, сейчас как раз такая ситуация. Нужно постараться нанести врагу такой ущерб, чтобы они надолго запомнили свое предательство.

— Ты прав, Алексей, — ответил Бат, оглядев своих офицеров, на всех лицах застыла решимость и желание хоть что-то делать, лишь бы не умереть просто так. — Они не добьются того, чего хотят. Не сегодня. Не смогут они жить спокойно, если мы жить вообще перестанем. Слушай команду! Экипажу надеть скафандры, быть готовыми к разгерметизации. Когда преследователи будут на дистанции эффективного ведения огня, стреляйте на поражение, до этого огонь не открывать. Убавить мощность щитов еще на двадцать процентов, нам нужна скорость. Выполняйте!

Через минуту крейсер выпустил десять автоматических истребителей. Они быстро сблизились с противником и, пользуясь численным преимуществом, уничтожили вырвавшиеся вперед единичные машины врага. Но вскоре к ним подоспела превосходящая числом формация, и истребители быстро оказались скованны боем. Отставшие корабли обтекали клубок сцепившихся в смертельной схватке противников и продолжали погоню за крейсером.

Бат смотрел на тактическую сферу и видел, что истребители дали им время, чтобы немного увеличить расстояние до преследователей. Противник будет висеть на хвосте, но они смогут долететь до Радуги. К его сожалению, вооружение крейсера сильно не дотягивало до того, что показывалось в старых фантастических фильмах. Там человечество воевало в космосе друг с другом и с враждебными разумными формами жизни и развивало свою науку ради войны с чужими цивилизациями. В реальной жизни мощные артиллерийские батареи и крупные истребительные или бомбардировочные силы были не нужны, на кораблях сохранялся минимум вооружения для борьбы с метеоритами. Человечество все больше верило в отсутствие внешней угрозы. По мере изучения космоса вероятность вооруженных столкновений стремилась к нулю. До настоящего момента. Правда беда пришла изнутри, но от этого легче не становилось.

— Капитан, — обратился к Бату молчавший до этого командир группы штурмовых транспортов, — разрешите вылет всем имеющимся штурмовикам. Пилоты — парни опытные, вооружение у нас мощней, чем у многих нападающих. Двадцать машин создадут серьезную проблему атакующим и дадут кораблю время дойти до планеты. Кроме того к турелям можно подключить десантников, им все равно делать нечего, а вам лишние стволы не помешают.

Бат думал не долго. Смерть была неизбежна, а как она настигнет членов экипажа и пассажиров уже не важно. Да и люди будут при деле в последние мгновения своей жизни. Он молча кивнул. Офицер встал, отдал честь и быстро вышел с мостика. Вскоре центральный компьютер сообщил о массовом старте.

Формация штурмовиков быстро построилась в атакующий ордер и на максимальной скорости устремилась к противнику. Когда тактическая сфера схематично отразила первые взрывы в месте боя и отметки кораблей начали гаснуть, Бат заставил себя забыть о людях, которые сейчас гибнут, выполняя свой долг, переключился на выполнение текущих задач.

Крейсер стремительно приближался к орбитальной станции. Скорость росла, гравитация планеты начла оказывать влияние на приближающийся к ней объект, росла в душе и ненависть к обитателям этой системы. В момент, когда человечество было поставлено на грань выживания, оказалось, что внутри него все столетия видимого благополучия и всеобщего счастья существовала гниль. Декларируемая властями забота обо всех и каждом всех устраивала. Правительство обеспечивало достойную жизнь, и все были довольны, но как только пришлось отказаться от личного ради общественного, отказаться от чего-то своего ради другого человека, плесень и гной вылезли наружу. И он, капитан Бат, положит этому конец. Его ответ будет таким жестким, что содрогнуться от ужаса все, кто об этом будет читать в учебниках истории. Он уничтожит население этой сраной планеты, наплевавшей на идеалы мирного существования человечества.

Тем временем корабли противника, не занятые схваткой со штурмовиками, вышли на дистанцию уверенного выстрела и принялись обстреливать крейсер, проверяя на прочность его щиты. Интенсивность огня росла, попаданий становилось все больше и некоторые сегменты щита уже перестали выполнять свою функцию — лазерные лучи начали разрушать обшивку корабля. Канониры крейсера огрызались, стреляя по нападавшим, но в задней сфере корабля располагались всего четыре лазерные установки, а количество постоянно маневрирующих мелких целей уменьшалось крайне медленно. У противников появился шанс разрушить двигатели крейсера и остановить его. Если это случится, то крейсер погибнет зря.

— Внимание всем! Экипаж! Приготовится к ускорению! Запускаю гипердвигатели на минимуме мощности! — твердо сказал Бат приняв решение, стараясь, чтобы голос не дрожал, и не выдал его волнение. Он поднял предохранительную крышку с тумблера запуска гипердвигателей и, включив его, тут же выключил.

Крейсер ускорился меньше, чем за один удар сердца, как будто кто-то большой пнул его огромной сильной ногой в корму. Офицеров на капитанском мостике вжало в противоперегрузочные кресла с такой силой, что они начали терять сознание. Машинный разум корабля пытался сделать все возможное, чтобы сохранить сознание и жизнь экипажу. Кресла визжали под навалившейся перегрузкой. Вычислители стрекотали, пытаясь бороться за живучесть корабля. Медицинские инъекторы в сиденьях кресел впрыскивали сильнодействующие вещества, о существовании которых забыл даже капитан, в тела экипажа. Уколы препаратов позволили Бату держаться в сознании, в ушах гудело, из легких выбило воздух, тело налилось неподъемной тяжестью, но он находился в сознании и мозг продолжал работать, просчитывая варианты развития событий. Вариантов не было. Никто не запускал гиппердвигатель рядом с большим космическим телом – планетой. Он был первым. И он доказал теорию. Доказал ценой не десятка лабораторных крыс. Доказал более чем двумястами жизнями людей. Этого нельзя делать. Это самоубийство. Он еще находил в себе силы смотреть сквозь кровавую пелену в глазах на быстро растущую в размерах Радугу и находившуюся прямо по курсу орбитальную станцию.

Никогда еще гипердвигатели не запускали около планеты, согласно математическим расчетам, уйти в подпространство рядом с большим космическим телом было невозможно, не позволяли законы физики, а создаваемые при этом ускорение и перегрузки не оставляли шанса на сохранение целостности корабля и выживание экипажа. Но у них особый случай, им этот шанс не нужен. На войне все средства хороши. Они ускорились в последнем броске в вечность. И кроме этого, ничего не важно. В глазах Бата потемнело и сознание покинуло его, как раз в тот момент, когда он подумал о том, что сейчас происходит в трюме корабля, где находятся сотни тысяч людей, и у них нет противоперегрузочных кресел и удерживающих систем.

— Объявить срочную эвакуацию центрального сектора станции, сектора А, В, F, G загерметизировать и перевести на автономную работу! — проорал приказ капитан орбитальной станции «Байкал», когда понял, что они не смогут остановить или разрушить «Крепость». — Приготовиться к столкновению!

Отдав необходимые распоряжения, офицеры мостика замерли, напряженно смотря на основной обзорный экран. Крейсер стремительно приближался, становясь с каждой секундой все больше. Лазерные орудия станции били по нему в максимально возможном темпе опустошая накопительные конденсаторы в тоже мгновение, когда их заряд достигал минимально возможного для выстрела уровня и не жалея охладителей едва справляющихся с работой. Остатки энергетического щита крейсера лопнули, и лазеры наносили ему серьезный ущерб, с которым, судя по всему, на корабле, идущем на таран, уже никто не считался. Он превратился в неуправляемый, огромный и неудержимый в своей стремительности снаряд.

Крейсер всей своей тушей наполз на обзорный экран, и изображение задрожало, покрылось энергетическими разрядами и на мгновение став мутным вновь стало четким. Крейсер продавил своей массой защитное поле станции и его генераторы, не справившись с нагрузкой, взорвались. Сразу после донесшихся до мостика взрывов станцию сильно затрясло. Миллионы тонн стали столкнулись. На мостике погас свет, но капитан все отчетливо видел. Пучки кабелей искрились и загорались, по мостику гудя, метались высоковольтные разряды, убивающие членов команды попавших под удар. Автоматическая система пожаротушения заполнила рубку инертным газом, из-за заполнившего все тумана капитан не заметил, как обшивка лопнула, и тонкая преграда, отделяющая их от космического холода, исчезла. Члены экипажа, кто еще был жив на мостике станции до этого момента, мгновенно умерли, превратившись в звонкие ледышки. В одной из художественных книг капитан читал, что если при попадании в вакуум человек сделает выдох, то он сможет прожить еще минимум две минуты. Его пустые легкие не вывернет наружу падением давления, а теплоотдача тела позволит ему не замерзнуть. Так это или нет, капитан орбитальной станции проверить не смог. Он сломал шею ударившись о стену.

Все, кто находился на стороне планеты обращенной к орбитальной станции, увидели, как небо озарила яркая вспышка, и в разные стороны от нее полетели яркие кометы. Крупные и мелкие они быстро устремились к планете, но одна из них была быстрее и больше остальных. Врезавшись в атмосферу, она озарила небосклон, как новое солнце. Вспышка света была настолько яркая, что люди, увидевшие это, ослепли на несколько секунд и не увидели своей смерти. Смерть настигла их слепыми, впрочем, настигла она и тех, кто ее увидел. Смерть была быстрой.

«Крепость», развалив станцию на два больших куска, вошла в плотные слои атмосферы на огромной скорости и практически отвесно к поверхности. Сопротивляющаяся столь бесцеремонному вторжению атмосфера воспламенила внешнюю оболочку корабля и транспортного модуля. Вслед за яркой вспышкой по планете разнесся оглушительный звук грома. Корабль начал терять крупные куски обшивки. Из разверзнувшихся дыр в атмосферу вылетали тысячи людей и облака обломков. Они тут же загорались и сопровождали горящую головню крейсера маленькими искорками.

Момент столкновения с поверхностью планеты капитан Бат и его офицеры не видели. Они все погибли еще в космосе, когда оборона орбитальной станции разнесла в дребезги нос корабля, где и находился мостик. Бесстрастные корабельные самописцы фиксировали самоубийственный полет обернутого в пламень корабля до последней секунды, но они никому, ничего не расскажут. Они распались на атомы и сгорели через несколько секунд после удара о планету, когда взорвались реакторы двигателей.

Неизвестно, было ли это случайностью или это было сделано преднамеренно, но корабль ударил точно встык литосферных плит на крупнейшем континенте планеты. Как раз на том, где находились города колонистов. Энергия удара, плюс высвободившаяся энергия взорвавшихся двигателей вызвала взрыв мощностью в тысячи килотонн. Ударная волна, вспышка света, гром ознаменовали последующие бедствия. Тотальное, мгновенное уничтожение всего живого в радиусе ста километров от места падения крейсера. Миллионы тонн пыли поднялись в воздух, остановив солнечные лучи, обогревающие атмосферу. Кора планеты затряслась. Сдвинулись литосферные плиты и вызвали к жизни десятки колоссальных вулканов, магма вырвалась наружу. Вулканические выбросы окончательно испортили атмосферу планеты пеплом и дымом. Солнечный свет перестал доходить до поверхности. Люди, оказавшиеся под разбитыми куполами отдаленных городов, медленно гибли. Все надежды на успешное завершение терраформирования планеты пошли крахом. Планета умерла. Спастись удалось немногим.

Уважаемый читатель! Огромная просьба, если вы дочитали до этого места, будьте добры, напишите на v.kovrigin@mail.ru одно слово: "Дочитал". Очень интересно, сколько человек реально прочтут книгу. Спасибо!

По маршруту «Оренбург-Орск» летают 19-ти местные самолеты Let L-410 (здесь и далее примечания автора).

Боевая машина пехоты.

Зенитный ракетно-артиллерийский комплекс.

Радиационная, химическая и биологическая защита.

Автомат Калашникова складной укороченный.

Бронированный лимузин на базе «Мерседеса».

Радиоэлектронная борьба.

Малогабаритный автомат. Без глушителя удобен для скрытого ношения.

Патрульно-постовая служба.

ОЗМ-72 – противопехотная выпрыгивающая осколочная мина.

ВАЗ – 2114.

Крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый, калибр 14,5 мм устанавливается в башню БТР.

ВОГ-25 – граната для подствольного гранатомета ГП-25 «Костер».

Пулемет Калашникова танковый.

АГС-17 «Пламя» - автоматический гранатомет на станке.

Очки (баллы) за убийства.

Противопехотное заграждение в виде цилиндрической спирали диаметром 70-130 см, свитой из пересекающихся нитей колючей проволоки Егоза и растянутой на опорах.

Контрольно-пропускной пункт.

Орский гуманитарно-технологический институт.

Крылов А. Стиль спецназа. Система боевого выживания. Ростов-на-Дону : Феникс, 2004.

Сан-сей – жаргонное название санинструктора.

ГАЗ-66.

Индивидуальный перевязочный пакет.

Комната хранения оружия.

Авторазливочная станция – цистерна с насосами устанавливаемая на различное шасси.

Пулемет Калашникова модернизированный станковый.

Ручной противотанковый гранатомет.

Станковый противотанковый гранатомет.

Кипеть, залипать – слова из солдатского жаргона обозначающие сон.

Бронированная разведывательно-дозорная машина.

Командиры отделений.

Автомобиль «КамАЗ» на жаргоне водителей.

Транспортно-разгрузочная система. В идеале различная для стрелка, пулеметчика, снайпера и медика.

НСВ-12,7 «Утес» – советский 12,7 мм пулемет до сих пор стоящий на вооружении вооруженных сил.

Пистолет Макарова – ПМ.

КШМ – командно штабная машина. Кунг с радиостанциями и местом для совещаний.

РДГ-2 – ручная дымовая граната.

Оренбургский государственный университет.

Пригородный район расположенный рядом с «Орским заводом тракторных прицепов».

НШ – начальник штаба.

 Виталий Ковригин

x

Иллюстрация к: Проект Терра