Дневник профессора Гарросса 114

39

За   это   время    Чиккорийская    долина       у Орлиного Хребта сильно изменилась. Вместо летнего стойбища южных сокутов раскинулся город с кирпичными домами и мощёными улицами, обнесённый    мощной бетонной стеной высотой в двадцать метров. Эта стена охватывала теперь территорию раз в десять больше, чем старая бревенчатая, которую, как и ров, мы не стали сносить и оставили в целях безопасности. Ведь сбаквины ещё не успокоились. И в случае их нападения, если им каким-то образом удастся проникнуть в город, то эта преграда сможет на время остановить их и дать нам возможность собраться силами для отпора.

Своенравная река Суори, протекая недалеко от города, падая с плотины, вращала генератор, освещая и согревая дома. Появились фабрики и заводы. Открылась больница, где лечением занимались пока знахари и шаманы. Заработала школа. Было создано несколько ферм, где разводили диких свиней, буйволов и уток.

К этому времени к нам присоединилось очень много племен: западные сокуты, оставшаяся часть восточных сокутов, три племени из семейства манука и почти все племена шеронов. Даже из-за Чиккорийских гор к нам пришло одно племя. Спасаясь от постоянных набегов сбаквинов, истаки  не побоялись на опасный переход через труднодоступные скалы, чтобы примкнуть к нам.

После гибели моих самых ярых противников - Ортоки, Чани и Сломанного Копья, - и победы над сбаквинами я больше не встречал сопротивления и ещё больше развил свою деятельность. Сокуты стали во всем помогать мне. Они так стремились к новой, неведомой для них жизни, о которой я так часто рассказывал им, сидя вечерами у костра, и которая помаленьку становилась явью, что брались за дело с не меньшим энтузиазмом, чем я сам.

За это время сбаквины делали ещё несколько попыток захватить нас. И каждый раз, разбитые наголову,  они позорно бежали с поля боя. Последняя стычка с ними в истории сокутов описана под заголовком: «Великое сражение». Вот об этом я вам и расскажу.

Ну, а началось всё с того, что сокуты, охваченные идеей постройки новой жизни и окрылённые победами над сбаквинами, стали всё реже вспоминать о жрецах культа бога Солнца. И те забеспокоились. Ещё бы! Они теряли свою власть над людьми, которые на протяжении веков боялись их и почитали их как богов, кормили и содержали их. А так как  приход храма почти весь состоял из племен сокутов, то отсутствие жертвоприношений обрекало их на голод и заставляло  самим добывать себе пищу. С этим жрецы не могли смириться. И они начали действовать.

На меня и на моих ближайших помощников открылась настоящая охота. Покушения посыпались одно за другим. Пришлось увеличить число телохранителей. И что интересно, когда убийц удавалось поймать живыми, в основном это оказывались воины жрецов. Это обстоятельство ещё больше отдаляло сокутов от храма.

На племена посыпались проклятья. В те редкие моменты, когда кто-нибудь удосуживался отправиться к храму для жертвоприношения, жрецы сулили им всяческие несчастья и пророчили немыслимые беды, потому что я, посланник бога Солнца, настолько уверовал в своё могущество, что стал заставлять сокутов делать то, что неугодно богу Солнца. Но это уже мало на кого действовало. Сокуты, не на словах, а на деле убеждавшиеся, что, следуя за мной, они делают свою жизнь спокойнее и счастливее, не обращали внимания на их угрозы.

И тогда жрецы сами заявились к нам в город.

Их было трое. В сопровождении десяти воинов они прошли в ворота и стали осматривать дома и улицы. Впереди с важным видом вышагивал Фалар. Не обращая внимания на толпу, следовавшую за ним, он осматривал здания, скверы и парки не удивлённо, как его спутники, а оценивающе. Прикидывая, насколько далеко я зашёл и что нужно сделать  для того, чтобы меня остановить. Он был всё тем же стопятидесятикилограммовым Фаларом, но уже не жирной рохлей, а плотно сбитым толстяком. К медному шарику в левом ухе прибавился полумесяц, а с правого свисала шестиконечная звёздочка и крест. Ожерелье было уже трёхярусным и свисало до пупа.

Когда я с радостным воплем: «Чёрт возьми, старина!» и протянутой рукой поспешил к нему на встречу, то наткнулся на холодный взгляд его карих глаз. Меня словно окатили ледяной водой и заморозили.

-  Привет, Фалар, - всё-таки выдавил я из себя. – Это я, Сторг. Надеюсь, ты не забыл ещё своего старого приятеля?

Тот посмотрел на меня так, словно видел впервые и сухо изрёк:

-  Ты неплохо поработал, посланец бога Солнца.

У меня сложилось впечатление, что он только открывает рот, а говорит за него кто-то другой. От досады у меня засосало под ложечкой, а в глубине душе болезненно вспыхнул костёр обиды.

-  Да брось ты свой церемониальный тон, - я старался держать себя непринуждённо. – Пойдём лучше ко мне. Посидим, вспомним Землю, товарищей. У меня есть прекрасное пиво из дикого солода.

-  Главный жрец велел передать тебе, что ты достаточно помог сокутам и теперь тебе пора возвращаться, - продолжил Фалар, словно я ничего не говорил ему только что. – Бог Солнца разгневан на тебя за твои проступки и призывает тебя к себе.

Конечно, я мог просто послать его к чёртовой матери и на этом закончить разговор. Но тогда выступать в открытую против жрецов было ещё рановато. И раз Фалар повёл себя так, я тоже решил поломать комедию.

-  Вот как? – деланно удивился я. – И за какие же проступки Главный жрец, то есть, я хотел сказать, бог Солнца, разгневался на меня?

-  Ты забыл про него. Ты возомнил себя всемогущим и перестал приносить ему дары.

-  Это он считает так потому, что мы перестали носить мясо в ваш храм?

-  Жертвенных животных, которых приносят в дар богу Солнца, чтобы смягчить его суровый нрав, - с пафосом поправил меня Фалар.

-  Ты же знаешь, дружище, что ваш храм стоит очень далеко. Сегодня ты сам в этом убедился. Не так ли? К тому же на дорогах пошаливают сбаквины. Никак не могут успокоиться эти крутые парни. Поэтому мы посовещались и решили построить храм внутри города, у Птичьей Скалы. Но мясо туда мы всё равно не носим. Там нам некого кормить. Мы же теперь не дикари, а цивилизованные люди. Мы ставим богу Солнца зажжённые свечи и молимся, прося его простить нас за грехи наши и уберечь от врагов лютых, поставить заблудших на путь истинный и помочь нам в делах наших праведных.

И притом, заметь, каждое воскресение, а не раз в месяц. И до сегодняшнего дня бог Солнца держал нас под своей опекой и заботился о нас. Не давал в обиду врагам и всячески способствовал нашим делам. И тебе, старина, как посланнику бога Солнца, должно быть это известно.

На мгновение в глазах Фалара вспыхнула ненависть. На невозмутимом лице проступила печать ярости. Ему нечего было сказать. Он проиграл. И я с удовольствием наблюдал, как бессилие, злость и гонор жреца боролись в нём и варились в собственном соку.

-  Ты можешь проверить это, посланец Главного жреца, - сказал я ему. – Мы с удовольствием покажем тебе наш храм. И ты сможешь убедиться, что он ничуть не хуже вашего.

Это был уже вызов. Но жрецы проиграли, - это поняли не только они, но и люди, окружавшие нас, - и я рискнул.

-  Храм богу Солнца должен быть один, - наконец вымолвил Фалар после долгого раздумья, но не очень уверенно.

-  Не смеши, приятель. За пятнадцать лет я многое успел рассказать им о жизни на Земле. О храмах, церквях и религии вообще – тоже. Так что не напрягайся, - я с наслаждением добивал поражённого врага, своего бывшего товарища по работе, человека с планеты Земля. – К тому же, сокуты ещё тогда прекрасно знали, что истаки, нагои и другие племена по ту сторону Чиккорийских гор не посещают ваш храм, а ходят в другой, и бог Солнца за это на них ни чуть не обижался.

Я сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, и, не дождавшись ответа, спросил:

-  Ну, так что, мы идём, что ли?

-  Веди! – буркнул Фалар и с каменным лицом пошёл за мной.

Храм наш был не большой. Проектируя его, я по памяти копировал его с церкви святого Джоя, рядом с которой родился и вырос. Кресты, иконы и образа были отлиты из золота. Купол, шпиль и наличники храма были отделаны листовым золотом. У истаков нашёлся художник. Не гений, конечно. Но когда он закончил, росписи стен и потолка смотрелись красиво и внушительно. Алтарь, подсвечники, тяжёлая уникальная по красоте люстра тоже были из чистого золота. И это обилие жёлтого драгоценного металла, эта роскошь нашей церкви поразили Фалара. Надменность и гордыня сменились растерянностью.

Из кельи вышел верховный шаман, одетый в раззолочённую ризу. Обычно он одевался так  по воскресениям. Но когда он узнал о прибытии жрецов, то поспешил приодеться, чтобы предстать перед гостями во всём своём великолепии.

К слову сказать, чтобы церковь не захватила такую же власть, как жрецы, её служители не допускались ни на Совет Старейшин, ни на Совет Вождей. Мы решили, что мирскими делами мы будем заниматься сами, а им предоставили заботу о людских душах.

-  Ну, что, парень, теперь-то ты убедился, что мы по-прежнему почитаем бога Солнца, а? – довольный произведённым эффектом обратился я к Фалару.

Не ответив, тот резко развернулся и быстро зашагал к выходу. Его свита едва поспевала за ним. Он молчал до самых ворот. Пройдя перекидной мост, он остановился и с ненавистью посмотрел на нас, его провожавших.

-  Ты можешь ещё остаться, Фалар, - сделал я последнюю попытку примирения.  – Ты по-прежнему мне нужен.

-  Скоро вам всем придёт конец! – с яростью выкрикнул он в ответ, грозя кулаком. – Бог Солнца не потерпит такого безобразия. Сначала для вас наступит ночь, а потом огонь обрушится на ваш проклятый город и превратит его в пепел. И никто и никогда не поселиться больше на этом месте, где хозяйничал дьявол!

 Александр БЕЛКА