А Р Х И В ©

- Простите, а сковородки вы любите?

- То есть? Как можно любить или не любить сковородки?

- Очень просто, так же, как и оружие. Такие же железяки. Между прочим, по статистике, сковородками убивают гораздо чаще, чем из оружия.

После поляны Александр перешёл к осмотру машины. И присвистнул от изумления. В багажнике лежали две сумки. В одной оказалось порядка ста тысяч дуляров, а в другой – целый арсенал. Десантный вариант «калаша» с подствольником, «лимонки», «снайперка» и даже ручной гранатомёт. Ну и боеприпасы естественно. Видно, ребятки принадлежали к довольно серьёзной команде. Вот уж воистину человеческие глупость и жадность не знают границ. Это надо ещё «додуматься» начать играть на дороге в подставу, перевозя деньги из «общака». Что ж таких дураков-то держат? Или у «бандюков» тоже проблемы с кадрами?

Разумеется, обе сумки перекочевали в машину Проничева. Оставлять их было бы просто глупо. Александр понимал, что деньги, конечно, будут искать. Но ещё он знал, что банда дело так не оставит и в любом случае будет его искать, с деньгами ли, без. Наверняка прикормленных «пентов» подключат. Бандитов он не боялся, но и сдуру нарываться на пулю резона не было никакого. Теперь встала задача «раствориться». Если Александр не будет делать глупостей, в том числе «сорить» деньгами, шансов найти его мало.

«Пентов» же он не опасался совсем. По крайней мере официального расследования. По своему богатому опыту Александр прекрасно знал, что только в дебильмах и дефективах сыщики «землю носом роют», чтобы «докопаться» до истины. На самом деле даже в случаях очень «громких дел» «пенты» частенько «бодаются» не чтобы взять дело себе, а на кого бы его спихнуть, особенно если оно «тухлое». Кто, где и когда любил лишнюю работу и ответственность? Холмсы и Пуаро давно перевелись. Если вообще когда-то существовали не только на книжных страницах. Такие не проработали бы в «пентуре» и года. В реальности, как правило, принимается очевидная версия, под которую и подгоняется всё следствие и все факты. Кому нужны «висяки»? Спишут всё на бандитские разборки. К тому же за каждым «опером» и за каждым «следаком» постоянно столько дел числится, что только успевай разгребать бумажки и отписываться в отведённые сроки, не говоря уж о том, чтобы разбираться в деталях. Наши «мудрые верхи» в первую очередь на кадрах ведь экономят, сокращают и сокращают людей. Причём почему-то сокращать всегда начинают «снизу», где больше всего работы и самая большая нагрузка. Но ни разу не «додумались» сократить генералов, наоборот «плодят и плодят». «Звездатых» за последнее время развелось столько, что, наверно, уже десяток приходится на одного рядового.

Ещё раз внимательно осмотрев почву, Александр убрал свои следы. На твёрдой дороге следов шин от машины практически не осталось. Тут всё было в порядке.

Возвращался Проничев другой дорогой, кружным путём, стараясь особо никому на глаза не попадаться. Всё лишнее Александр потом уничтожил. Оставил только деньги и оружие с боеприпасами, которые спрятал.

Многие «теряют головы», когда становятся владельцами больших денег. Резко меняется характер, откуда-то вылезает сволочность, люди прямо на глазах буквально глупеют. Кроме денег уже ничего не видят и ни о чём больше думать не могут. Наверно поэтому подавляющее большинство буржуев – тупое дерьмо.

Александру деньги голову не вскружили. Болезнь сия его миновала. Ни в загулы, ни в шопинг он не «ударился». Распорядок жизни фактически не поменял. Ну, есть деньги, и хорошо. О завтрашнем дне волноваться не надо, что будешь есть и пить. Потихонечку стал помогать старикам знакомым. Не очень явно, чтобы в глаза не бросалось. А для себя практически сделал только одно – продал свою «Волгу» и купил армейский внедорожник, который усовершенствовал, превратив его в супермашину.

Август - октябрь 7503 г.   Москва, Русь

Неожиданно ему позвонил бывший однокашник, Верещук Александр Сергеевич, с которым они не виделись лет пятнадцать, и стал напрашиваться на встречу. Дружить они никогда не дружили, но и врагами не были, поэтому причин уклоняться у Александра не было.

Существуют такие люди, которые словно чуют, когда что-нибудь могут получить на дармовщину. И Александр уже с такими встречался. На Байконыре был такой старлей Ребякин. Стоило только кому-то собраться в застолье, Ребякин был тут как тут. При этом сам не проставлялся никогда и ни разу, набивался исключительно «на халяву». Но в этот раз Александра поведение Верещука почему-то не насторожило. То ли расслабился, потерял бдительность, то ли просто подсознательно считал его «своим человеком», всё-таки однокашник.

Они встретились на нейтральной почве в кафешке. Поговорили о том, о сём, вспомнили годы учёбы, поинтересовались, кто чем занимается в настоящее время.

И тут Верещук начал уговаривать Александра организовать совместное дело, рисуя ему радужные перспективы. Проничев склонности к коммерции никогда не ощущал, но заскучал, сидя без дела последнее время. Энергия требовала какого-либо выхода.

Верещук стал зазывать Александра на какой-то приём, возможно, хотел произвести впечатление.

- Слушай, тёзка, мне удалось получить приглашение на один приём. Давай сходим. Там будут важные люди. Познакомимся, заведём нужные связи.

- Да, не любитель я подобных мероприятий.

- Ничего, надо сходить. Только галстук одеть не забудь.

- О, ещё и эту удавку повязывать, - Александр галстуки завязывал запросто, удивляясь, как некоторые мужики не могут справиться с такой простой вещью, но носить их терпеть не мог.

На приёме Александр увидел массу сытых самодовольных харей, а вот с нормальными человеческими лицами была проблема.

Тут к Александру подошёл Верещук, который «налаживал контакты» и заводил «нужные связи» всё то время, пока Александр осматривался.

- Что, познакомился с кем-нибудь?

- Да не вижу я тут людей, с кем можно было бы пообщаться. А что это там за баба, вокруг которой все вьются? Эта худая швабра на красавицу явно не тянет, чтобы мужиков вокруг себя собирать.

- Ты что, Саш? Это же известнейший депутат Хамкада.

- Интересно, и кто ж за такую геверет мог проголосовать? Люди зрение или ум потеряли? Не зря говорят, если хочет господь наказать, прежде всего отнимет разум. У неё же на лбу аршинными буквами написано: «СТЕРВА». Она что, об избирателях будет заботиться? Не смешите. Такие только о себе и пекутся.

- Саш, ну ты, ей богу, словно не от мира сего. Ну, кого твой народ волнует. Сейчас в депутаты идут исключительно ради того, чтобы набить собственные карманы. И в чиновники тоже. Какие ещё выборы?! Чтобы стать депутатом или чиновником надо просто должность купить. На каждую должность даже такса негласная существует. Надо только знать кому заплатить и сколько. Вот ты запросто можешь стать депутатом, генералом или министром, если должность по тарифу оплатишь. А насчёт депутатки, так и плевать, что она стерва. Человек очень нужный. Пойдём, познакомлю.

Верещук чуть не силком потащил Александра и представил его депутатше.

- Я слышал, что вы за год больше тысячи законов принимаете. Это правда?

- Да, мы очень много и плотно работаем, - с гордостью ответила Хамкада.

- И куда столько? Даже юристу, и то разобраться сложно. А что говорить об обычных людях. Зачем принимать законы, которые заведомо выполняться не будут? И что ж это за законы, которые меняются, как перчатки? Сегодня они одно разрешают и запрещают другое, завтра наоборот.

- У нас совершенно не было разработано законодательство, а законы нам очень нужны.

- Но зачем столько? Только и слышишь, у нас на то нет закона, у нас нет закона на это. Скоро в туалет ходить будем и зубы чистить тоже «по закону». И как только раньше обходились без этих законов? А как насчёт элементарного здравого смысла?

- Государственные чиновники должны руководствоваться законом, а не здравым смыслом.

- Понял, здравый смысл чиновникам ни к чему. Главное, что в законе написано, какой бы дурной этот закон ни был. Но кто-то, честно не помню кто, из ваших известных западных демократов сказал, что законы не должны подменять собою устоявшиеся традиции и обычаи. Между прочим, в Хахмерике, на которую сейчас все либералы чуть ли не молятся, принимают за год не больше десятка. Может, потому у нас законы такие дурацкие, что их не принимают, а просто штампуют, как на конвейере?

Хамкада сквозь очки посмотрела на Александра: «По-моему, вы чего-то не понимаете. Законы у нас замечательные, в них продумана каждая запятая. Просто написаны они не для всех. Точнее, не в интересах всех, а только для тех, кого надо».

- Да уж. Теперь всё ясно. Поэтому и «дыр» в законах полно? И один закон противоречит другому? Чтобы можно было всегда провернуть дело в своих интересах? И не нести ответственность за содеянное?

- Естественно.

Познакомились с депутатом, поговорили…

Шут её знает, почему вдруг она разоткровенничалась. Впрочем, отличительными чертами дерьмократов являются полное отсутствие какого-либо стыда и совести в сочетании с беспредельным цинизмом, наглостью, патологическим враньём, хроническим лицемерием, глупостью и недальновидностью. Это даже уже не характеристика, это уже диагноз. Взять хотя бы Чурбакса. Он периодически такие публичные заявления делает, что хоть стой, хоть падай. В любой другой стране только за них его бы за решётку навечно упрятали, а если учесть ещё и его деяния, давно бы уже прилюдно вздёрнули. Причём даже постройкой виселицы и намыливанием верёвки утруждаться не стали бы. Слишком много чести. Для него сойдёт и первый попавшийся фонарный столб с болтающимся куском провода. А уж про электрический стул пусть даже и не мечтает. Чересчур дорогой стала электроэнергия «благодаря неустанным заботам» Чурбакса.

Узнав, что у Александра есть знакомства на ликероводочном заводе в Мордве, Верещук предложил ему организовать торговлю водкой. Проничеву эта затея не очень понравилась, он вообще презирал торгашей, но Верещук смог его «уломать».

Верещук арендовал склад и офис, где занимался спекуляцией различными продуктами. Сюда он и предложил Александру доставить водку на хранение, и со склада осуществлять торговлю.

Александр несколько раз смотался в Мордву и обо всём договорился. Был заключён соответствующий договор. За часть водки Проничев расплатился деньгами, отобранными им у бандитов, а ещё часть ему отдали на реализацию.

Всё складывалось удачно. Водка была погружена в вагоны, доставлена в Москву и складирована у Верещука. У Проничева и Верещука существовала договорённость, что Верещук самостоятельно водку не реализует, а только хранит. Продают водку ребята вместе, все расходы и прибыль поровну. О вложенных им деньгах Александр благоразумно Верещуку сообщать не стал, считалось, что всё спиртное им отдали на консигнацию. Проничев правильно сделал, что не обмолвился ни словом об изъятом им «общаке». Как выяснилось позднее, великовозрастный сынок Верещука оказался членом одной банды и «мотал» огромный срок за разбой. Знал бы это Александр заранее… «сенца бы подстелил, прежде чем падать».

Через некоторое время Александр вдруг обнаружил, что водка стала потихонечку пропадать. Выяснилось, что Верещук её продаёт подтихую единолично. Вот только ни копейки от продаж Проничев пока не видал.

Когда Александр задал соответствующий естественный вопрос, Верещук начал ныть, что у него имеется срочный долг, который надо погасить «кровь из носу».

- Слушай, тёзка, давай передоговоримся. Загоним всю водку в «Мухосранск», а деньги поделим.

- Саш, ты в своём уме? Мне люди поверили, фактически отдали под честное слово, а ты предлагаешь их «кинуть»?

- Ну, как знаешь.

Поведение Верещука скорее удивило Проничева, чем встревожило. Хотя это был уже не первый «звоночек», а целый «набатный колокол».

Спустя какое-то время, приехав в очередной раз на склад, Александр увидел, что склад опечатан полицией. У него глаза полезли на лоб.

В офисе Верещук заявил, что водку проверили полицейские, она оказалась «палёной», и уже состоялся суд, постановивший её уничтожить.

Уничтожать водку, конечно, никто не стал, а её просто пустили «налево».

- Саш, что за хрень? Ты же знаешь, водка нормальная, изготовлена на госпредприятии. У нас есть все документы.

- Кого волнуют твои документы? Тебе же предлагали поучаствовать в деле, ты отказался. Теперь извини.

- Какое же это дело? Это просто мошенничество. Договор всегда был дороже денег. Деньги что, просто бумажки.

- А дела именно так теперь все и делают. И дороже денег ничего нет. Неважно, что бумажно, главное, что денежно. Как ты думаешь, люди зарабатывают деньги? Только так.

- Ну и сволочь ты, Александр Кидалыч. Это не зарабатывание денег, а обычное воровство.

- Да пошёл ты на хрен, «лох»! Достал.

- Ну и наглый же ты, Кидалыч, как сто кавказянцев.

Александр не удержался и врезал Верещуку по откормленной морде, перебив ему нос.

Денег, отнятых у «бандюков», ему было не очень жалко. Как пришли, так и ушли. Его больше волновало, как он будет людям в Мордве в глаза смотреть.

Проничев сходил к одному своему знакомому «пенту», всю жизнь прослужившему по линии экономических преступлений, и умудрившемуся себя не запятнать. Владимир Викторович Самонов был мужиком хорошим, с внутренним благородством. За что и поплатился. Новой власти такие люди не нужны были, и его быстренько спровадили на пенсию. Между тем его опыту и знаниям цены не было. Плюс ещё поразительный «нюх настоящей ищейки». Для собственного развлечения Самонов в лёгкую нашёл и разобрался в махинациях Салоновского с автомашинами.

- Что же ты, Саш, такой опытный «пент», и так «лопухнулся»?

- Так ведь я никогда с хозяйственными преступлениями дела-то не имел. К тому же как-то не привык я ждать предательства от своих.

- Как правило, «свои-то» как раз и «кидают».

- Что посоветовать можешь, Володь?

- Что я тебе могу сказать? При желании на чём-нибудь зацепить и посадить твоего Верещука можно, только ни водки, ни денег ты не вернёшь. Но и к тебе претензий никто предъявить не вправе. Официально водка ведь уничтожена по решению суда.

- Ну, Володь, спасибо, утешил…

- Судья, «пенты» и Верещук хорошо «руки погрели». Поверь мне, Саш, не бывает честной коммерции. В бизнесмены подаются, как правило, далеко не лучшие представители человеческого рода. Белые вороны встречаются куда как чаще, чем порядочные предприниматели. Я знаю, о чём говорю, слава богу, как говорится, «не первый год замужем».

- Это понятно. Ну что ж, Земля круглая, глядишь, ещё с Верещуком пересечёмся.

Май 7504 г.   Сибирь, Русь

Проничев уже года два, как не появлялся в Сибири. Что-то никак не складывалось, то одно, то другое. Большие, и не к лучшему, перемены в стране, соответственно перемены и в личной жизни. Жизнь бездельника для Александра после «кидка» закончилась, не успев начаться. Пришлось снова искать работу. И опять возникли проблемы. А податься в наёмники, где бы его приняли с распростёртыми объятиями, Проничеву даже в голову не приходило. Воевать, а следовательно убивать, можно и нужно исключительно за действительно правое дело, но никак не за «бабки» и не за «правых» капиталистов. Последнее время перебивался случайными заработками, постоянное место найти никак не удавалось. А для поездки нужны деньги. Да и жить надо на что-то. Быть нахлебником у добрых людей Сашка считал для себя неприемлемым. Думал, что стеснит и будет обузой Шахтёрову.

Но тут пришлось плюнуть на все проблемы и поехать после звонка Вадима Алексеевича. Дело в том, что бабульки Малюка и Граня тихо ушли в мир иной. Как жили вместе, так и оставили наш грешный мир тоже вместе.

Александр шёл по знакомой дорожке к хутору Шахтёрова. И вдруг краем глаза заметил какое-то движение. Он явно был не один. Кто-то, хорошо прячась, внимательно за ним наблюдал, следуя по пятам. Потом с другой стороны дороги мелькнул ещё один силуэт, а после ещё один.

Батюшки светы, волки! Проничева очень грамотно окружила и преследовала, стягивая кольцо, не издавая ни звука, небольшая, но хорошо организованная стая. Можно сказать, что Александр и заметил-то их чисто случайно. Любой другой человек понял бы, что на него охотятся только в последнюю секунду, когда на него бы уже навалились.

Странно. Волки человека обычно сторонятся, стараясь даже на глаза не попадаться. И время сейчас не голодное, не зима. А этим-то что вдруг понадобилось?

Проничев понимал прекрасно, что даже ему справиться с такой дружной стаей будет ой как не просто. Но вот, что странно, внутри себя опасности никакой он не ощущал, как обычно в боевой обстановке. Может поэтому и не среагировал. Не успел он додумать мысль, как из кустов, как из пушки, вылетела большая серая масса, сбив его с ног, навалилась, прижала к земле и… давай вылизывать, радостно урча и повизгивая.

- Берта! Тьфу, блин, напугала до смерти! Ну, привет, малыш, привет! Я тоже очень рад тебя видеть. Гляди-ка, ну, ты заматерела, прямо слониха, а не волчица.

На дорожку один за другим вышло несколько огромных молодых волков. Было видно, что они подчиняются Берте. Осторожно подошли к Александру, понюхали, запоминая запах. Ткнулись носами, потёрлись, оставляя свою пахучую метку. Проничев был принят в стаю. Теперь оставалось занять в ней лидирующее положение. Но это надо будет сделать не сейчас, а в ближайшее время.

- Берта, это что же, все твои отпрыски? Ну, ты, мать, даёшь! А Джима и Джерри на заслуженный отдых отправили?

Александр трепал, почёсывал и обнимал Берту, что обоим доставляло массу удовольствия. Так потихоньку дошли до дома. Первыми их встретили Джим и Джерри, которые тоже были очень рады Проничеву. Они сразу уткнулись ему в ноги, виляя хвостами, подставляя для чесания и поглаживания шеи. Прибежали и кошки, которые Проничева не забыли. А ещё говорят кошаки к людям не привыкают и их не узнают. С ними ещё ночью предстояло столкнуться. Порой залезут в постель и так навалятся, что не пошевелишься. За любовь тоже надо чем-то расплачиваться. Но оно того стоит. Любовь животин всегда искренна, им неведомо, что такое предательство. Как только могут всякие выродки поднимать руку на животных, на эти тёплые живые комочки? С Джерри Александр чесался и вылизывался добрых полчаса, никак она от него отходить не хотела даже на шаг. Проничев также очень рад был собаке.

- Ну, что, моя сладкая девочка, соскучилась? И я по тебе тоже, ты мой родной человечек ушастый. Да не волнуйся, не волнуйся, я пока уезжать не собираюсь. Мы ещё погуляем вместе по лесу. А сейчас, малыш, дай мне с хозяином поздороваться.

Александр обнялся с Шахтёровым.

- По грустному поводу встречаться приходится.

- Да уж, по невесёлому.

- Бабок уже похоронили. Здесь это быстро делается. Пойдёшь проститься?

- Обязательно, - Александр ощутил в душе какую-то сосущую пустоту, как когда-то после смерти родителей.

Сходили на погост. Затем вернулись, сели за стол помянуть.

- Хорошие бабусяки были.

- Вот только жизнь им досталась тяжёлая.

- И почему хорошим людям всегда трудная судьба достаётся?

- Да потому, что беспокоятся не только о себе. Знаешь такую молитву: «Дай бог мне терпение принять то, что я не в силах изменить; дай бог мне силы изменить то, что возможно; и дай бог мне мудрости отличить одно от другого»? Так вот, это не про русских людей. Русские никогда не могут оставаться безучастными. Их всегда возмущает несправедливость, волнуют чужие несчастья. Много на себя принимают, чужую боль остро чувствуют.

- Это точно. Для русских скорей подойдёт другая фраза, сказанная, кстати, славянином Ясенским: «Не бойся врагов – в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия совершаются на земле все предательства и убийства, а также возможно беспримерное торжество низости, тупоумия, лжи и злодейства». Равнодушными русские никогда не были.

- Хорошо сказано. Что ж, давай помянем бабулек, истинных русских женщин. Пусть земля им будет пухом.

- Царствие им небесное.

Выпили, посидели, помолчали.

- Кстати, Саш, ты знаешь, бабки ведь тебе дом отписали.

- Как мне? Почему, зачем?

- Да вот так. Некому больше было. У них все родные – мужья, дети ещё в Войну погибли. С тех пор так и вдовствовали. А ты им понравился, мужей и сыновей напомнил.

- Даже не знаю, что с этим делать.

- А чего тут знать. Оставайся, живи. Мне с лесным хозяйством помогать будешь. Чего тебе этот город дался?

Действительно, в Москве Александра абсолютно ничего не держало. Более того, у него давно было желание послать этот мегаполис, ставший прибежищем всякой нечисти, куда подальше. Здесь, на природе, душа у него разворачивалась. Там же, в столице Руси, превратившейся стараниями либерастов в нерусский город, она была постоянно какой-то скукоженной. Ощущение не из приятных.

Но всё-таки никак не мог отделаться от опасения, что станет для Вадима Алексеевича никчёмным «балластом». Не мог он жить за счёт других людей. А вот сказать откровенно о своём опасении Александр стеснялся.

- Прости, Алексеич, нет, не могу.

- Я же вижу, тебя сюда тянет. Всё равно ведь рано или поздно вернёшься.

- Непременно, но не сейчас, извини. Погощу чуть-чуть и назад. Меня по дороге к тебе встречали новые охранители.

- О, это новые защитники, детишки Берты. Ребята серьёзные. Все мы потихоньку стареем. И я, и Джим, и Джерри. А это новое поколение, помесь овчарки и волка, замечательным получилось. Их и тренировать не надо, достаточно один раз показать, что от них требуется. Всё понимают прекрасно.

- Жалко, всё-таки живут они очень мало. Только прикипишь к ним душой всей, а они уже и уходят. Тяжело с родными прощаться. Хотя они и не люди.

- Да, жалко. Но тут уж ничего не попишешь. Нет, они тоже люди, только хвостатые.

На следующий день во время зарядки Вадим Алексеич подошёл к Александру.

- Вижу, не забыл ещё мои наставления.

- Ни в коем случае, каждый день отрабатываю.

- Надо будет с тобой побольше позаниматься. Ты ещё много чего не знаешь.

- Я только за. Спасибо тебе, Лексеич.

- Чего уж там.

Александр остался погостить немного. Но без дела не сидел, помогал Шахтёрову «на всю катушку».

На этот раз Шахтёров решил на тренировках сделать особый упор на защиту.

- Саш, ты уже не раз демонстрировал, что владеешь «железной рубашкой». Но у неё есть свои недостатки. Во-первых, всё равно приходится терпеть боль. Во-вторых, железо тоже прорубить можно. Порой гораздо эффективнее быть податливым и мягким. Попробуй-ка разрубить воду. Она просто расступится без ущерба и восстановится вновь. А человек в основном из чего состоит? То-то.

Вадим Алексеевич стал тренировать Александра, чтобы тот представлял себя водой и просто «утекал» от ударов или захватов. А в нужный момент «превращал» свои руки и ноги в стальные клинки, рассекающие противника.

- В принципе, человек может стать чем угодно. Остаётся только одно уязвимое место – голова. Вот она настоящая «Ахиллесова пята». Если ты и голову вгонишь в состояние воды или железа, сам понимаешь, что будет. Не Александр Проничев, а какой-то овощ.

- Некоторые живут и с «чугунной» башкой, и ничего.

- Смешно. Но тебе это надо? Пожалуй, нет. Мозги надо беречь и тоже «качать», наподобие мышц. Иначе они быстро превращаются в ненужный атавизм точно также.

Через некоторое время, когда у Александра стало потихонечку всё получаться, Алексеич решил, что настала пора поработать с холодным оружием. Он достал льняные штаны и рубаху.

- Вот, Саш, для тебя доспехи.

- Ты что, Вадим Алексеич, издеваешься что ли? Их пальцем можно проткнуть, не то, что ножом, а тем более саблей или мечом.

Шахтёров хитро прищурился: «Думаешь? Что ж, давай попробуем».

Он натянул штаны и рубаху на деревянную колоду, а Проничеву вручил остро отточенный меч.

- Работай!

Александр со всего маху рубанул по колоде, и… ничего. Никаких следов на ткани. Он рубанул ещё, и ещё, и ещё. Без толку. Тогда он попытался резать, колоть, даже пилить. И опять без результата.

А Вадим Алексеевич только посмеивался.

Наконец Сашка устал и «плюнул» на бесполезное занятие.

- Всё, сдаюсь. Алексеич, может ты просто надо мной подшучиваешь, и под видом льна кевлар мне подсунул?

Шахтёров усмехнулся, довольный: «Нет, натуральный лён. Только обработанный особым образом по древнеславянским рецептам. Вот такие доспехи наши предки носили».

- Ну, ничего себе! Вот это да! Да в такой одёжке никакой враг не страшен. Да ещё и лёгкая, да ещё и «дышит» в отличие от синтетики.

- Это ещё что. Если владеть техникой, что ты сейчас постигаешь, да в этой защите никакая стрела не страшна, и даже пуля.

- Ну, уж это ты «загнул». Противостоять пулям? Этого просто не может быть.

- Конечно, не может, но бывает. Не веришь?

- Не верю.

- Что ж, ещё время придёт – убедишься.

Занятия шли ежедневно полным ходом. Наконец, Шахтёров решил, что пора переходить к оружию метательному и огнестрельному.

- Что, «Фома неверующий», давай опять льняные доспехи испытывать. Вот тебе лук и стрелы. Вперёд!

Вадим Алексеевич опять надел штаны и рубаху на колоду.

Александр выстрелил. Стрела попала в рубаху и отскочила. То же произошло и с другими стрелами.

- Обалдеть! Но уж пулю не выдержит ни за что.

Шахтёров дал Проничеву «макар»: «Испытывай!»

Александр разрядил в колоду всю обойму. С такого близкого расстояния, метров в десять, он промахнуться по неподвижной мишени не мог.

Вдвоём они подошли вплотную посмотреть. На рубахе и штанах не было ни одного отверстия от пули.

- Я просто охреневаю!

- А теперь давай попробуем ещё и «калаш».

- Ну, это вообще из области фантастики. Хотя судя по твоей ухмылке, Лексеич, лён и автоматную пулю держит.

Александр как в воду глядел. Целый рожок патронов – и ничего.

- Давай-ка, Саш, я льняные доспехи одену, а ты постреляешь.

- Ага, а если убью? Я же себе никогда не прощу.

- Ты же результат сам видел.

- Так то на пробой, а сила удара всё равно остаётся.

- А тренировались-то мы зачем? Короче, за меня не бойся.

Шахтёров одел на себя льняную одежду, а Александр выстрелил по нему несколько раз из разных видов оружия. Алексеича, конечно, приложило, но живой остался. И синяки от попаданий остались не так чтобы очень большие.

- А теперь пробуй ты. И главное – не бойся, не теряй в себя веру.

Александр одел льняные доспехи и представил себя водой. Удары от выстрелов, естественно, чувствовались, и Сашку отбрасывало, но всё обошлось так же, как и с Шахтёровым.

На следующий день подобные тренировки продолжились. И Александр переносил выстрелы ещё легче. Наконец, Шахтёров решил, что хватит.

- Сейчас, Саш, я покажу тебе один фокус. Снимай-ка с себя весь лён.

Когда Проничев разделся, Вадим Алексеевич взял штаны и рубаху и снова натянул на бревно.

- Гляди, что сейчас будет.

Он взял автомат и выпустил короткую очередь. От рубашки полетели ошмётки. От выстрелов из «макара» остались огромные дырки. И стрелы пробили лёгкую ткань насквозь.

От увиденного у Проничева глаза полезли на лоб.

- Это как же так? Алексеич, ты меня обманул?

- А иначе ты ни за что бы в себя не поверил. А теперь ты у нас пуленепробиваемый. И осколки от взрывов тебе не страшны. Ты теперь у нас – заговорённый.

- Значит, и никаких льняных доспехов не существует? И древние русы ничего такого изготавливать не умели? Но я же сам их разрубить пытался, и ничего не получилось.

- Ещё как умели, и ещё как существуют. Но это, в основном, для новичков и для тренировок. Просто я обработанный лён сегодня подменил на обычный. А воину не нужны доспехи, он сам весь – броня. Запомни, Саш, доспехи без человека – ничто. А вот опытный человек и без доспехов обойтись может запросто. Точно также и любое оружие без человека – просто железки. А человек сам может быть самым страшным оружием. Вспомни-ка своего тёзку Александра Ярославича.

- Невского?

- Как он говорил мудро, что меч плечом крепок. Воину в бою раненым быть не можно, раненый воин уже не боец. Поэтому и рассчитывать воин должен исключительно на себя, а не полагаться на железяки.

- Но удары всё-таки чувствуются. Остаются поверхностные порезы от меча и небольшие синяки от пуль.

- А как ты хотел, чтобы совсем безболезненно? Ты всё же живой. Даже на воде остаются круги от брошенных камней.

Освоение метода расслабления и превращения своего тела в мягкую податливую массу давало ещё целый ряд преимуществ. Можно было упасть с большой высоты и невредимым остаться, попасть под машину и ничего при этом не повредить, избавиться от наручников и любых других пут.

На следующий день они занялись ещё одной интересной техникой, необходимой для воина, особенно для одиночки. Человеческое тело и мозг очень хитро устроены. Впрочем, как и у других животных. Они снабжены массой рецепторов, которые постоянно, на подсознательном уровне, собирают информацию об окружающей среде, анализируют её и предупреждают о возможных опасностях. Поэтому, как правило, животные всегда настороже, даже во время сна, готовые в любой момент пробудиться и действовать. Современный же человек эту способность утратил. Вот её-то Проничев и стал восстанавливать под руководством Шахтёрова. Овладение данной техникой позволяло чувствовать, причём на больших расстояниях, когда за тобой наблюдают или, например, в тебя целятся, предугадывать в бою действия противника. А также быстро и адекватно, на автомате, отвечать на все эти действия. Для Александра овладение премудростями особого труда не составило.

- Саш, ты не обольщайся, что всё «на лету схватываешь». Просто у тебя своя базовая подготовка приличная. Ну и способности разумеется. Но всё равно повторять не устану, занятия не забрасывай, постоянно поддерживай форму, иначе все навыки очень быстро утратишь.

Через какое-то время Шахтёров сказал Александру: «С боевой техникой мы, в основном, закончили. Остались кое-какие штрихи, но это уже мелочь. Можешь сам в процессе отработки додумать. А сегодня займёмся общефизическими упражнениями. Тут тоже есть свои хитрости».

Под наблюдением Вадима Алексеевича Проничев занялся бегом. Причём, по настоянию первого, без ускорения времени. Александр всегда бегал плохо, что тут же и выявилось.

- Да, Александр, бегун из тебя никудышный. Спринтером ты можешь быть, только входя в состояние ускорения своего времени. А вот стайером без меня тебе не стать никогда. Существует интересный способ бега на очень большие дистанции, которым индейцы и тибетцы владеют. Они за день по горам несколько сот километров преодолевать в состоянии. Вот им-то мы и займёмся. Пригодится.

За работой, которую никто не отменял и за них не сделал бы, а также за тренировками незаметно пролетел месяц. Хоть особо и тратить деньги было негде и не на что, поднакопленные Александром на поездку монеты подходили к концу. Их и было-то не особо много. Поэтому он решил, что хватит «на шее сидеть» у Шахтёрова, хотя в действительности это было не так, и засобирался домой.

Видя, что не отговорит Проничева от отъезда, на прощание Вадим Алексеич сказал: «Как будешь готов морально, приезжай. Здесь тебе всегда рады. И никогда не забывай, Саш, ты – многоборец. То есть умеешь всего понемножку, чуть лучше обычного среднего человека. Но профессионалу, специализирующемуся в какой-то одной области, ты конкуренцию составить не сможешь. Поэтому всегда используй свои преимущества: дерись с тем, кто лучше стреляет, стреляй в того, кто лучше фехтует, и фехтуй с тем, кто лучше тебя дерётся».

Декабрь 7504 г. – март 7505 г.   Москва, Русь

С огромным трудом Александру удалось найти место охранника в частном охранном предприятии. И то исключительно благодаря старым знакомствам. Там директорствовал его старый приятель Юрий Викторович Белов. Тоже наёмный. Директор он был формальный, практически ничего от него не зависело. Чуть ли не «зиц-председатель Фунт». Хорошо ещё, хоть таким взяли, а то бы тоже без работы болтался и, соответственно, без средств к существованию.

Частных охранных контор развелось не меряно. Куда ни плюнь, обязательно везде охранник стоит. Такое впечатление, что всё общество поделилось на две неравные части: на меньшую, тех кто ворует, и большую, тех кто этих воров охраняет… от других воров. Никакие специальности не нужны стали, востребованы более-менее одни охранники. Да и этим платят копейки, только чтобы не померли с голоду. А уж про условия работы и говорить не приходится. Новых хозяев это совсем не беспокоило. Наёмные работники это ж не люди – им есть, пить, спать не нужно. И одеваться не обязательно, подумаешь, отморозят себе всё на свете, быстрее «дуба дадут», и платить им тогда не надо. Правда, можно в любом случае не платить, а просто людей «кинуть» и новых набрать. Как любил подонок Чурбакс говаривать, выживут лишь сильнейшие.

Охранная фирма, куда устроился Александр, была довольно большой – несколько сот охранников, создана при строительной организации и занималась, в основном, охраной строительных же объектов. На этих стройках в полной мере сказалось старое обморожение Александра. Быт охранников совершенно не был организован, порой даже некуда было зайти погреться. Об остальном и мечтать не приходилось. Как говорится, все удобства на улице. Кого волнуют эти людишки?

Слава богу, благодаря Юрке, а также своему ответственному отношению к делу, Александр долго в охранниках не ходил, а относительно быстро, весной стал его заместителем. Хотя всю зиму пришлось помёрзнуть. Не то, чтобы Александр проникся интересами работодателей, просто работать плохо он не умел, в отличие от нынешних «менеджеров-тяпляперов». Стал он ответственным за оружие и, как следствие, за все отношения с «разрешиловкой». Также периодически, по поручению работодателей, выезжал знакомиться с новыми объектами, которые брались под охрану. Иногда приходилось вести переговоры с теми, кого охранять собирались. К кадровым же делам, к бухгалтерии и режиму охранников его не подпускали даже «на пушечный выстрел». Правда, и директор Белов был в таком же положении.

Ключевыми вопросами ведала главный бухгалтер, Валюша Глупкова. Молодая, но гнусная жирная вонючая баба. Сука была ещё та. Но, похоже, своя для владельцев конторы.

Зарплату всем, включая директора и зама, но за исключением бухгалтерии, выдавали только раз в месяц и с задержкой в три месяца. То есть январскую выплачивали в апреле, февральскую в мае, мартовскую в июне и так далее соответственно. А первые три месяца после устройства на работу живи, как хочешь. А если не дотерпел, уволился, то и вовсе ничего не получишь. И привязывались работодатели к каждому «чиху», малейшее замечание и всё – до свидания, уволен. Естественно без каких-либо выплат. И Валюша при выплате зарплат каждый раз старалась – обязательно обсчитает, ведь она одна арифметику знает, другие в школе никогда не учились. А чуть возразишь, увольнение следовало незамедлительно. В связи с такими условиями работы текучка среди персонала была огромная. Поэтому суммы, украденные у людей с их зарплат, составляли величину не такую уж маленькую. Ну как же, ведь «новым нерусским» надо как-то свои капиталы сколачивать. Всё это Александру пришлось перетерпеть, потому что знал, в других местах ещё хуже, там по полгода и даже по году зарплаты не выдают, если её вообще платят. Сталкивался, когда работу искал. Ну, и Юрке Белову спасибо, который сдерживал Сашкин характер, когда тому становилось невмоготу, и он уже собирался бить морды хозяевам и их лизоблюдам.

А государству на свой народ наплевать. Как будто ничего не происходит. Никаких прокуратур, никаких неправоохранительных органов, никаких проверок. Даже если и обратишься, в лучшем случае получишь отписку, что всё в порядке, «нарушений не обнаружено». Разумеется, при этом сообщат работодателю, что такой-то «воду мутит». А далее по отработанному сценарию – увольнение без выходного пособия. А в худшем случае сразу пошлют куда подальше, да ещё и тебя обвинят в оговоре «честных людей». Вот он естественный отбор по мерзавцу Чурбаксу в действии.

Сентябрь 7505 г.   Москва, Русь

Александр был направлен владельцами охранной фирмы для переговоров на одно предприятие, «Теплоразработка», на северо-востоке столицы. Адрес Проничев нашёл довольно быстро. Старенькое здание с более современной пристройкой, бывший НИИ. Небольшой участок земли, окружённый забором из металлических прутьев. Почти всё пространство на территории забито припаркованными автомобилями.

По участку важно выхаживал, выпятив огромное брюхо, какой-то старик в окружении целой свиты. Старик напоминал одновременно надутого индюка и разжиревшую бабу. Он периодически тыкал куда-нибудь пальцем, а свита что-то строчила в блокнотики.

Александр поинтересовался у девчонки в форме охранника, сидевшей в будке на входе, где ему найти директора «Теплоразработки».

- Вам нужен Анатолий Степанович Молох? Он сейчас со своими замами обход делает. Может, вы его видели на территории.

Проничев снова вышел на улицу и направился к группе. Старик с обрюзгшей жабьей рожей с болтающимся чуть не по груди двойным подбородком продолжал тыкать пальцем: «Эти деревья спилить. Здесь прорубить в стене дверь. Тут окно заделать. Здесь сделать пристройку. Тут трубы и канализацию отпилить и проложить там.» и т.д. и т.п. При этом разговаривал он весьма примечательно. На три слова однообразного примитивного мата одно слово по существу. Поэтому чтобы его понять приходилось несколько поднапрячься. Не требовалось быть светилом медицины, чтобы понять, Молоха ещё в детстве явно головкой на что-то твёрдое уронили. И, похоже, не один раз. И вот такое «чмо», коммерсанты, сейчас считаются самой активной и лучшей частью населения?!

В этот момент к Молоху подошёл какой-то мужичок. Разговор сразу пошёл на повышенных тонах. Как можно было понять, мужичок требует, чтобы его бригаде заплатили за работу, а Молох его посылает. Так ничего и не добившись, мужичок пригрозил старику и ушёл.

Свита направилась в здание. Александр прошёл следом. По дороге старик не переставал гнусно хихикать: «Гы-гы-гы. Опять «лохов» нашли. Они нам канализацию сделали, а мы им не заплатили. Гы-гы-гы».

В огромном кабинете Молох достал из холодильника бутылку водки, закуску и плюхнулся в кресло. Александру он сесть не предложил. Поэтому Проничев сам взял стул и уселся напротив. Молох налил рюмку, выпил, взял что-то с тарелки и начал жевать.

- Ты строганину когда-нибудь пробовал? - обратился он к Александру, пересыпая слова матом: «Ну, так и быть, возьми, попробуй». Молох толкнул в сторону Александра тарелку по громадному столу, занимавшему почти весь кабинет.

То, что Молох сразу стал тыкать человеку, которого в первый раз видел, Александру совсем не понравилось. Так же, как ему не понравился и его хамский тон с матюгами. Поэтому отвечать Проничев стал адекватно.

- Сам ешь, а я не голодный, - Александр толкнул тарелку обратно.

- А может ты выпить хочешь?

- Не пью, - отрезал Проничев, а сам подумал: «Тем более с кем попало, особенно с быдлом».

- Не пьёшь? На халяву?

- Хорош «базарить». Давай-ка переходи к делу. Зачем тебе охрана понадобилась? Я видел, внизу у тебя своя сидит.

- Мне нужно все деревья на участке срубить, а то лить им кислоту на корни, чтобы засохли, слишком долго.

- Так получи порубочный билет и всё. Чего проще?

- Кто ж его даст? Проклятые москали всё о природе заботятся. А без разрешения срубишь, на лапу давай, чтобы от «уголовки отмазаться». И потихоньку не получается, везде гнусные москали свой нос суют, властям сообщают. Я всю жизнь только для людей и стараюсь, а они мне чем платят? Кому какое дело, что я у себя на участке делаю?

- А зачем тебе деревья рубить? Кому они мешают? Ну, растут и хорошо, зелень, воздух.

- Мне, мне мешают! Я бы эти места закатал асфальтом и дополнительные места для стоянки машин сделал. Это де-е-еньги, - проблеял Молох.

- Так у тебя ещё и стоянка платная? А на это разрешение у тебя имеется?

- Никого не должно «колыхать», что я делаю на своей территории.

- А дышать ты деньгами будешь, если все деревья повырубить? Ничему легенда о царе Мидасе не научила?

- Чего? О каком ещё пидорасе? Ничего, поганые москали, не задохнётесь. Дышите жопами.

«Так, с этим всё ясно. У кого что болит… И это не лечится», - подумал Александр, а вслух сказал: «Если москвичи такие поганые, что ж тогда вы все в Москву-то лезете? Она не резиновая. Ну и чего ты от нас-то хочешь?»

- Мне надо, чтобы вы меня ото всех проверок «отмазывали». А то когда кто приходит, мне скрываться приходится, будто я в командировке.

- Понятно, для людей стараешься, вместо себя работников подставляешь.

- Да и хрен с ними. Посадят кого, я других наберу.

Молох встал, подошёл к окну, подозвал Александра.

- Видишь проезд, а в нём машины наставлены. А у меня на стоянке места пустуют. Давай-ка, сейчас секретутка объявления напечатает. А ты пойдёшь, зальёшь лобовые стёкла клеем и эти объявления прилепишь. Чтобы они проезд не загораживали, а ко мне на стоянку машины ставили.

- Проезд тоже твоя территория?

- Нет.

- А чего ты меня на хулиганку толкаешь?

- Испугался? Все вы, москали, всего боитесь.

- Я тебе не «шестёрка». Если сам не трусишь, что владельцы машин разобьют тебе морду, сам иди и лепи свои объявления.

- Хм, ну ладно. Иди к Мих Миху, с ним обо всём договоритесь. Алё, гараж! – заорал Молох в дверь кабинета.

На его крик прибежала секретарша, молодая девчонка.

- Отведи его к Мих Миху, передай пусть они сами договариваются.

Александр, не прощаясь, вышел из кабинета. Как будто побывал в яме помойной.

- Мих Мих, это кто? Далеко это?

- Михаил Михайлович – это заместитель директора. И отводить никуда не надо, вот его кабинет.

Действительно, дверь в кабинет зама была тут же, рядом.

Александр вошёл, поздоровался. Михаил Михайлович оказался пожилым интеллигентным человеком. Разница между директором и заместителем была, как между землёй и небом.

- Анатолий Степанович вас ко мне направил? Я этого ожидал. Он редко с кем может договориться.

- И как вы такое уё…ще терпеть можете?

- А куда деваться? Приходится. Он владелец.

- Да уж, всегда удивлялся, как такие старые пидоры вдруг хозяевами становиться могут, деньгами большими начинают ворочать?

- А с чего вы решили, что он педик?

- Да у него на роже написано: «петушок». Слава богу, руку ему не пришлось пожимать, а также есть и пить вместе с ним, - брезгливо поморщился Проничев.

- В точку попали. Вот только он не старик, ему всего-то около сорока. Он себя молодым считает.

- Да ладно. Ему уже хорошо за шестьдесят, скорее ближе к семидесяти. У него что, зеркала нет?

- Нет, ошибаетесь. Шестьдесят – это мне.

- Не может быть.

- Спасибо за комплимент, хорошо сохранился.

- Этот пидор со всеми так разговаривает, что в его матерщине смысл уловить постараться надо?

- Абсолютно со всеми.

- Я смотрю, этот жирный боров и с женщинами матерится.

- Так ему всё равно. Он же просто не может относиться к женщинам должным образом. Для него женщина и не женщина вовсе. Он всех женщин в лицо б… называет, а уж если чуть старше лет двадцати пяти, иначе, как бабками и не кличет. А без мата он и двух слов связать не в состоянии.

- А что же оно делает, когда материться просто нельзя?

- Как что? Помалкивает. Мне за него говорить приходится.

- И чего, всё-таки, этому быдлу от нас требуется?

- Он у нас бывший прораб, «великий» строитель. Здание без конца перестраивает, сейчас задумал пристройку сделать. Забор хочет перенести, чтобы дополнительно землю захапать. Деревья спилить, чтоб не мешали стоянке. И каждый раз приходится взятки давать разным чиновникам.

- А зачем оно постоянно перепланировки делает?

- Все помещения в аренду сдаёт.

- На большее ума не хватило? А что же с учреждением, разогнал?

- Конечно, зачем такому наука. Она быстрых «бабок» не приносит. От института одно только название и осталось.

- А раньше вы чем занимались?

- У нас были уникальные разработки – в основном промышленные печи, высотные трубы, теплоизоляционные материалы.

- Понятно. А официальным путём пойти не пробовали?

- Долго, муторно, надо бегать много по разным инстанциям, оформлять бумаги. Да и не факт, что всё разрешат, чего Молох хочет. А он не любит этого, привык все вопросы решать за столом и с бутылкой водки. К тому же перепланировки у нас – процесс постоянный. Арендаторы ведь всё время меняются, под них и подстраивают. А перепланировки по строительной безопасности расчётов, разрешений и согласований требуют. Поэтому и желает Молох, чтобы кто-то взялся за решение его проблем по дешёвке, а ещё лучше задаром.

- Получать деньги любит, а расплачиваться, так кукиш. Понятно. Кстати, раз оно строитель, должно знать, как бумаги все делаются, для него это не должно быть проблемой.

- Ну что вы, в самом деле? Какие чертежи, какие расчёты? Он же прораб, а не архитектор. У него образование – два коридора церковно-приходской школы. А институтский диплом он просто купил.

- Так, и с этим разобрались. Значит, оно «могёт» только пальцем тыкать… В общем, гражданино пальцем тыканное. А пьянки-то у вас часто?

- Он сам каждый день, наверно, граммов по сто пятьдесят «на грудь» принимает. А с замами обязательно раз в неделю. Если только в церковь молиться не едет.

- Да, Михал Михалыч, сочувствую я вашей печени. А что касается Молоха, так оно ещё и верующее? Интересно, нечисть тоже стала богу молиться? Да и педикам только одна дорога – в ад. Содомский грех – грех смертный.

- Здоровье конечно жалко, но что поделаешь? Такова, видно, судьба. Жить на что-то надо. А по поводу веры, так сейчас все верующие, модно.

- Почему-то частенько бывает – чем большая сволочь, тем больше верующая. А самыми истово верующими самые мерзавцы вдруг стали. Если не секрет, платит-то оно вам хоть сносно?

- Какое там. Еле концы с концами сводим. Поэтому Молох и предпочитает набирать людей чёрте откуда, у которых выхода другого нет, и они готовы работать буквально за гроши. Просто так что ли гастарбайтеры сейчас всю Русь заполонили? Новые капиталисты потому именно таких и нанимают, что им можно практически не платить.

Вернувшись в ЧОП, Александр доложил о своих наблюдениях и выводах одному из владельцев, действующему пенту из министерства. Им, конечно, бизнесом заниматься запрещалось. Но кого волновали официальные запреты? Всё равно никаких наказаний за нарушение не предусмотрено.

- Да мне уже звонил хозяин. Сказал, что вы, Александр Борисович, ведёте себя нехорошо.

- Уже, значит, нажаловался. Так мы не в детском саду, чтобы вести себя «хорошо» или «плохо». Этот пидор подставить нас хочет, да ещё и на деньги «кинуть».

- То, что он педик, нам всё равно. Лишь бы платил. «Кинуть» нас ему не удастся, раздавим. Можно вообще предоплату взять. А если кто-то из наших охранников вдруг подставится, ничего страшного, наберём новых. Придётся вам, Александр Борисович, ещё раз туда съездить и разобраться во всём получше.

Всё было яснее ясного. Несмотря ни на что надо заключить договор, лишь бы «бабки» платили. Как говорится, ведь деньги не пахнут. Хотя от большинства состояний не просто воняет, от них смердит.

Пришлось Александру опять туда съездить. Половина здания и территории «Теплоразработки» плавало в натуральном дерьме. Несло за версту. Часть сотрудников под «мудрым» руководством самого Молоха, бегала, пытаясь устранить засор и ликвидировать потоп. Молох, как и обычно, тыкал пальцем. Вот уж действительно чудако на букву «м», пальцем деланное. А другая часть персонала, не показывая в открытую, потихоньку «ржала».

Проничев обратился к охраннице: «Что случилось?»

- Бригада, что делала канализацию, проложила трубы с обратным уклоном. Вот всё говно обратно наружу и поползло. Теперь всё заново перекладывать надо. Да у нас подобные вещи не в первый раз. Работягам не платят, вот они и творят, что хотят.

Да, всё же приходится констатировать, что коммерция – это грязное дело в буквальном смысле. И деньги на самом деле всё-таки пахнут. И вот уж воистину, скупой всегда платит дважды…

Декабрь 7505 г.   Москва, Русь

Юрка Белов нашёл себе место получше и уволился. Исполняющим обязанности директора сделали Александра. А в замы ему назначили новенького – Киряева Романа Ильича. Этот «пент», служивший последнее время в ОПОНе, ушёл недавно на пенсию, получив «на прощание» майора. На самом деле его звали Равиль Алиевич, но он так никогда не представлялся. И где только откопали такого? Небольшого росточка, пузатенький, мордатый, с крохотными поросячьими глазками, и буквально с картофелиной, прилепленной вместо носа.

Но что больше всего коробило Проничева, так это поведение Киряева. Было такое впечатление, что он служил не в ОПОНе, а был то ли официантом, то ли мальчиком на побегушках, то ли просто по жизни был подхалимом. «Шестерил» постоянно.

- Александр Борисович! Может вам кофейку сделать? Я быстро, сейчас принесу. А может, коньячку желаете? Так я мигом в магазин сгоняю.

А ещё «Роман Ильич» постоянно таскал с собой здоровенную пачку фотографий себя любимого, которую постоянно совал всем под нос, показывая по поводу и без повода. Вот Киряев в красном берете, а вот без берета, вот с автоматом, а здесь без автомата, тут с пистолетом, а вот и без пистолета, вот с дубинкой, а вот без дубинки, здесь в группе, а тут уже единолично «блистает»…

Всё это вызывало у Проничева лишь презрительную брезгливость. «Услугами» Киряева он никогда не пользовался.

Зато «Роман Ильич» на удивление быстро «спелся» с Валюшей. Та ещё парочка получилась. Прямо два сапога пара.

Когда Александр стал исполнять обязанности директора, он первым делом занялся хоть каким-то обустройством быта охранников. А также попытался навести порядок в финансах. Чтобы вовремя выплачивали зарплату, и никого не обсчитывали. Все его действия встретили бешенное сопротивление Валюши. Проничева стали обвинять, что он лезет не в своё дело.

Валюша заявила Проничеву напрямую: «Александр Борисович! Я ведь бухгалтер, и всё равно сумею вас нае…ть, как бы вы ни старались».

- Что ж, посмотрим, я ведь тоже умею считать. И вообще-то женщинам материться, вроде как, не пристало.

Апрель 7506 г.   Москва, Русь

Однажды в кабинет Проничева прибежал с выпученными глазами Киряев. Было забавно видеть, как его махонькие глазки пытаются вылезти из орбит. Следом вошёл средних лет приятный прилично одетый джентльмен.

- Александр Борисович, Александр Борисович! Что делать, что делать? Из Индиании человек очень важный приехал, бизнесмен. Владельцы мне поручили о нём позаботиться.

- Ну, выполняй. А я тут при чём?

- Что мне с ним делать? Я по ихнему не бельмеса не понимаю. Как мне его обслуживать?

- Как привык других удовлетворять, как меня пытался, так и с ним поступай.

Видя, что от Киряева никакого толку, джентльмен обратился к Проничеву: «How do you do?» (Как поживаете?)

- How are you?

(Как вы?)

- My name’s Sarge Gladge. And what’s your name?

(Меня зовут Сарж Гладж. А как зовут вас?)

- My name’s Alexander Borisovich.

(Меня зовут Александр Борисович.)

- Glad to meet you.

(Рад познакомиться.)

- So am I.

(Взаимно.)

У Киряева глазки стали ещё на целый миллиметр больше.

- Александр Борисович, вы по ихнему можете? Слава богу! Вы меня просто спасли.

Проничев обратился к джентльмену: «Excuse me, Sarge. I don’t want to offend you, but I’m too busy to talk to you. Besides, last time some reason some people think that everybody just have to know English. Why in my home country should I speak an alien language? I believe at my home I’ve the right to speak only my native language. And in addition it’s entrusted to take care of you not me, but that employee, Kiryaev».

(Простите, Сарж. Не хочу вас обидеть, но разговаривать с вами мне недосуг. Кроме того, последнее время некоторые почему-то считают, что все просто обязаны знать англиканский. Почему в своей родной стране я должен говорить на чужом языке? Считаю, что у себя дома я вправе говорить только на родном языке. И к тому же поручено опекать вас не мне, а вот этому сотруднику, Киряеву.)

- He doesn’t understand English.

(Он не понимает по-англикански.)

- Well, if you go to a foreign land, then either learn a foreign language, or hire a translator.

(Что ж, если едете в чужую страну, то либо учите соответствующий язык, либо переводчика нанимайте.)

- In fact I’m not interesting to this clown. I just need you, Alexander Borisovich. I’d like to talk to you eye to eye. With your permission I’ll call you later to make an appointment. I’ve already given your phone number. All the best, I don’t say goodbye.

(Вообще-то этот паяц меня совершенно не интересует. Мне нужны именно вы, Александр Борисович. Хотелось бы поговорить с вами с глазу на глаз. С вашего позволения, я позвоню вам чуть позже договориться о встрече. Ваш номер телефона мне уже дали. Всего доброго, не прощаюсь.)

- Call me, I don’t mind. See you.

(Позвоните, я не против. До свидания.)

Сарж вышел из кабинета. Во время всего разговора Киряев стоял, хлопал глазками и глупо улыбался. Лучше бы он этого никогда не делал. На его роже улыбка смотрелась гримасой дауна. Теперь он обратился к Проничеву: «Александр Борисович, что он вам сказал?»

- То, что не нуждается в твоих услугах. Тебе надо было его заинтересовать. Фотографии свои ему показал бы.

- А вы ему что ответили?

- Что не желаю по-англикански разговаривать. На родине я говорю исключительно на русском.

Реакция Киряева была неожиданной и странной. Издав вопль он бросился на Проничева. Александр сработал чисто автоматически. Уклон в сторону, захват, разворот с продёргиванием, продолжая движение противника. «Роман Ильич» по инерции проскочил мимо Проничева и со всего маху врезался мордой об стену. Послышался хруст и хлюпающий звук, после чего Киряев сполз на пол. Из его носа-картофелины текла кровь.

- Тьфу, блин, спецназовец! Слушай, клоун, ты ничего не перепутал? Я тебе не безобидный старик-пенсионер, с которыми вы привыкли дубинками и газом справляться.

- Вы мне нос сломали.

- Странно, картошку можно раздавить, расплющить. Но сломать? Странно. Ну ничего, не переживай. Урода изуродовать невозможно.

Три дня спустя Александру позвонил Сарж Гладж и предложил встретиться в каком-нибудь кафе или ресторане. Проничев кабаки не очень жаловал, подобные заведения знал плохо, поэтому предложил Саржу самому выбрать место встречи.

Они встретились, поздоровались, сели за столик. И Сарж тут же перешёл на русский язык, на котором, как оказалось, говорил даже без акцента.

- Наслышан о вас, Александр Борисович.

- Откуда?

- У нас имеются общие знакомые. Простите, уточнять пока не буду.

- Как я погляжу, вы великолепно говорите по-русски.

- На самом деле, я ведь тоже русский. И зовут меня Сергеем Юрьевичем Глазовым.

- Удрали с родины, значит. Сейчас бегут многие.

- Нет, что вы. В Индиании оказались мои предки ещё при «царе Горохе». Но связь с родиной мы никогда не прерывали.

- А что ж не вернулись?

- Обстоятельства бывают разные. Оседаешь, пускаешь корни.

- Вы тоже из этих, псевдорепресированных?

- Ни в коем случае. Подавляющее большинство так называемых безвинно репрессированных на самом деле просто изменники и уголовники, короче подонки. А остальные – просто слабенькие на головку.

- Так что же вы от меня хотите?

- Я хочу предложить вам работу.

- У меня уже есть работа.

- Боюсь, скоро вы её потеряете.

- Вашими стараниями?

- Отнюдь. У вас там своих «доброжелателей» хватает. Один Киряев чего стоит. Давно вас подсиживает, в директорское кресло метит.

- Так ведь он же дурак.

- А кому сейчас на Руси нужны умные? К тому же он лизоблюд, а вы подхалимничать не умеете. Иначе, давно бы уже генералом были. Вы, Александр Борисович, прямо-таки антигерой нашего времени. Ныне в фаворе в основном предатели, подлецы и воры.

- Неплохо вы информированы.

- Не скрою, у меня имеются источники информации.

- И в чём будет заключаться работа?

- Я желаю узнать о корнях моей семьи, причём о глубоких корнях.

- Что может быть проще? Наши «умники» наверху рассекретили практически все архивы, даже разведки и минобороны. Сделайте соответствующие запросы и всё.

- Не всё так просто. То, что меня интересует, было очень давно. Здесь нужна целенаправленная работа.

- Вы же не вчера родились, знаете, что у нас теперь творится. Все чиновники взятки берут. Дайте, кому следует, и вам, что хотите «нароют».

- Вот именно, «нароют». А скорее насочиняют. А мне что попало не надо. Мне необходима истина.

- А где гарантия, что я вам не подсуну какое-нибудь, простите, фуфло.

- Я же сказал, что навёл о вас справки. Это с вашей-то честностью вы на обман пойдёте? Не смешите.

- А если у меня ничего не получится, и я не смогу найти то, что вас устроит?

- Что ж, на нет и суда нет. Всё равно попытка не пытка. Ваша работа в любом случае будет оплачена.

- Я же «опер». А вы предлагаете мне в лучшем случае «следаком» стать, а скорее архивариусом.

- Думаю, что вам потребуются как раз ваши навыки оперативника. Не скрою, работа предстоит не простая и, возможно, довольно длительная.

- Зачем вам всё это?

- Человек обязан знать максимум о своих предках. Если он хочет человеком считаться. Я предлагаю вам гонорар в размере десять тысяч дуляров плюс все расходы.

- То есть я даже взятки могу давать?

- Если потребуется. Будут оплачены также все расходы, разъездные, командировочные и т.д. и т.п.

- С одной стороны, по нынешним временам это очень много, но с другой стороны, а что потом? Деньги имньги ой стороны, по нынешним временам это очень много, но с другой стороны, а что потом? еют свойство заканчиваться. А пока у меня есть работа. И я надеюсь, вы ошибаетесь насчёт её потери мною.

- Можете не волноваться. Закончите с этой, для вас найдётся другая.

- И всё-таки, за что вы платите такие деньги? В чём подвох?

- Подвоха нет никакого. Вам надо только иметь в виду, что обязательно найдутся люди, которым историческая правда ни к чему. Они обязательно будут препятствовать достижению ваших целей.

- Не моих, ваших.

- И моих тоже.

- Всё же мне надо подумать.

- Что ж, я вас не тороплю. Надумаете, позвоните. Вот вам моя визитка.

Прибыв на работу и зайдя к себе в кабинет, Александр увидел сидящего за своим столом Киряева. Все стены кабинета сплошь были увешаны фотографиями последнего. Проничева аж оторопь взяла.

- Ну-ка, Проничев, доложи мне, почему на работе отсутствовал? Ты где был в рабочее время?

- С каких это пор я должен перед тобой отчитываться? Кстати, ещё раз мне тыкнешь, я не только твою картофелину сплющу, я тебе зубы в глотку вобью, чтобы думал, что вякать. Или у тебя только одна извилина от фуражки осталась?

- Я назначен директором предприятия, и вы обязаны мне подчиняться. Так что напишите объяснительную об отсутствии на работе и подайте мне.

Александр улыбнулся, глядя в упор на Киряева.

- Размечтался, пусть тебе бог подаст. А не кирнуть ли мне, отметить своё «повышение с новосельем»? Слушай, Киряев, слетай-ка лучше за коньячком и кофейку мне не забудь принести, гарсон.

- Что вы себе позволяете, Проничев? Отправляйтесь в свой кабинет и напишите объяснительную на моё имя.

- Обязательно, спешу и падаю. Как только, так сразу.

Новый кабинет Александра оказался рядом с туалетом. Вонь в нём стояла страшная. Да уж, похоже, у дерьмократов фантазия дальше сортира не распространяется. Проничев подумал, и написал заявление об увольнении.

- Очень хорошо, Проничев. Не придётся с вами «заморачиваться». Вы нам не подходите, а только работать мешаете. Деньги под расчёт получите, как все, через полтора месяца в следующую выплату зарплаты.

- Воровать я вам мешаю, а не работать. И слушай, Киряев, я тебе не затюканный обычный охранник. Любая задержка зарплаты – статья уголовная. Таким образом, рассчитаете вы меня немедленно.

- В бухгалтерии денег нет.

- Значит, свои отдашь. Думаю, наворовали с Валюшей за счёт обмана охранников вы достаточно. Помнится, когда сюда ты пришёл, весь такой несчастный, Киряев, в драных сандалиях и в летней курточке зимой бегал. А теперь, как я погляжу, хорошо «прибарахлился», далеко не каждый себе такую одёжку позволить может. На нашу зарплату так точно не отоваришься. И не шути лучше со мной. Всё понял, «шестёрка»?

Май 7506 г.   Сибирь, Русь

Получив расчёт, Александр снова поехал в Сибирь. Вадим Алексеевич встретил его, как родного. А животины облизали чуть ли не с ног до головы. Только здесь Проничев чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Вечерком сели за стол, на котором появились знаменитые наливки Шахтёрова.

- Ну что, Саш, никак в реалии новой жизни вписаться не можешь?

- Да как тут впишешься? Разве можно в сумасшедший дом вписаться, в который страну превратили? За державу обидно.  С кем ни поговоришь, все, вроде, умные. А страна дураков со сплошными полями чудес. «Королевство кривых зеркал», где, чем дальше, всё чудесатее и чудесатее.

- Просто предатели-чинуши со своими дебильными законами ставят нормальных людей в такие условия, загоняют в такие рамки, что волей-неволей они полудурками становятся. Специально из нормальных людей придурков делают, заставляя жить по этим кретинским законам. Потому, что если не будешь следовать установленным дурацким правилам, вообще не выживешь. Наших чинуш не мешало бы научить любить родину, а не только собственные карманы.

- Ни культуры, ни моральных ценностей. Всё переврано, извращено. Не новая жизнь, а сплошная гнусность. С Запада пошло навязывание «понимания» искусства. Похабные гнусные инсталляции, матерщина с подмостков, оплёвывание своей истории и собственного народа – это культура? Что вообще болезные понимать могут? К примеру, надо быть точно больным на всю голову, чтобы признать мазню Пико Паблоссо или Мазневича искусством или того больше, шедевром. Существует какое-то заболевание мозга, при котором человек всю окружающую действительность примитивно воспринимать и отображать начинает. И чем больше прогрессирует болезнь, тем примитивнее становится восприятие. Если это шедевры, тогда Солнце встаёт на западе, а вся Вселенная, по-видимому, вокруг Земли вращается. То, что они намалевали, имеет такое же отношение к искусству, как трактор к балету. Просто умелый пиар, реклама. А реклама или пиар, как известно, синоним брехни.

 Какое же это искусство? Обыкновенная мазня, которую может сделать любой. Паблоссо не художник, а обычный маляр, малевич. К тому же далеко не очень хороший. Художники – это Рембрандт, Васнецов, Суриков, Репин, Айвазовский, Дали, Шилов, Андрияка и многие другие. Но уж никак не Пико Паблоссо и не Мазневич. И, кстати, исключительно больное воображение может узреть, например, в «Чёрном квадрате» «глубокий смысл». На самом деле «тайна» «Чёрного квадрата» Мазневича очень проста. Это всего-навсего чёрный квадрат. И всё! А «Красный овал» просто красный овал. А «Зелёный круг» только зелёный круг. А «Голубой треугольник» - голубой треугольник. И «Жёлтый крест» - только жёлтый крест. И ничего больше. Рисовать просто надо уметь, обладать талантом в отличие от Паблоссо и Мазневича. Вот и вся «тайна Полишинеля», весь глубокий смысл. По большому счёту из всех «достижений» Запада я только музыку приемлю, и то, если особо в слова большинства произведений не вслушиваться. Может потому, что музыка национальности не имеет?

- И рэп тебе тоже нравится?

- Речитатив по определению музыкой не является. Рэп и караоке придумали бездарные бездельники, которым «медведь наступил на ухо», а голосовые связки вместе с гландами удалили. Им лень учиться петь, играть на инструментах. Вот и давай извращаться, всякую фигню выдумывать.

- Рэп с классикой иногда ничего бывает.

- А как хороша классика без рэпа…

- Вообще-то обескультуривание насаждается хахмерикакерами и их приспешниками специально, чтобы развалить нашу страну и уничтожить русский народ. Именно против нас это всё направлено. Правда эти тупицы, как всегда, о другом конце грабель забыли. Чтобы сделать безграмотными и некультурными русских, им пришлось сначала из своих полудурков произвести. Слышал про план Аллена Дуляса, предложенный им хахмериканскому правительству ещё в конце Великой Войны? На, почитай его доклад.

Александр взял у Шахтёрова папку с документом. Там был англиканский текст с синхронным русским переводом:

«Окончится война, всё как-то утрясётся, устроится. И мы бросим всё, что имеем, то, чем располагаем - всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание русских людей!

Человеческий мозг, сознание людей способны к опьянению и изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить. Как? Мы найдём своих единомышленников, своих союзников в самой Руси. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.

Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту зани... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10