Пляски в Моске
«Эту историю просто не расскажешь, потому что всё в ней немыслимо. И слушатели сразу сочтут тебя за болтуна или скверного начинающего писателя. А я, учитель-практикант одной из школ Москвы, и не хочу сравнивать свой труд с сочинением ученика старшего класса.
Итак, всё началось с того, что у моих соседей по лестничной площадке Чижовых пропала внучка. Вареньке было около двенадцати лет. Сейчас конец февраля, а завтра, первого марта, её день рождения. Красивая, спокойная и очень доброжелательная девчушка. Все соседки, обсуждая новость об её исчезновении, вынесли безапелляционный вердикт: «Изнасиловали, убили, закопали!» И тут же всхлипывания: «За что таким невинным созданиям такое наказание?»
Очень жёстко, но ведь другого вывода и не сделаешь, когда ребёнок пропадает в центре Москвы в самое оживлённое время?
Родители сразу же начали обивать пороги и обзванивать телефоны ведомств и министерств, хотя там их особенно и не жаловали: мол, рабочее время закончилось. Да и ребёнок, у подружек поищите! Враз почерневшие от горя лица молодых мамы и папы нельзя было смотреть без сострадания.
Я проскальзывал в открытую дверь Чижовых, проходил к бабушке Симе Валентиновне, спрашивал: «Как?»
Она горестно качала головой.
Около десяти вернулись Степан и Марина. Они были молоды и позволяли, чтобы их так называли и дочка, и соседи.
- Где вы были? – спросила Сима Валентиновна.
- Везде. И в полиции, и в администрации, и в министерстве по чрезвычайным ситуациям, - перечисляла Марина, присаживаясь на диван на кухне. - Везде говорили, что юридическое время для поиска пропавшего человека ещё не наступило. Что это за закон такой!
- И что, никто ничто?
- Знакомые Степы в полиции все-таки прошли с собаками по её пути. Ничего. Они же обещали завтра ещё прочесать парк.
- Завтра! Да что это! Завтра! – стукнул Степан, высокий и накачанный атлет. – А что сейчас? Что с ней происходит сейчас? Что!
Это было очень страшное «что». Никто не хотел ни в этой семье, ни в другой знать истинного смысла этого слова.
- Можно мне… пойти по её следам? – спросил я, остановившись в коридоре у открытой двери кухни, где сидела семья Вареньки. Спросил так, словно был учеником на каком-то уроке.
Все трое Чижовых с удивлением посмотрели на меня. Я решил пояснить:
- Я же несколько раз ходил с ней от метро до дома через парк. Знаю, где она останавливается и смотрит на красивую сосну. Ведь там всегда живут белки…
- Мы с тобой, Антон! Сейчас чай перехватим, - начала собираться Марина.
- Да нет, лучше мне одному. Я сосредоточусь, постараюсь понять, что случилось…
- Иди, милый, - сказала бабушка Вареньки.
И столько в её голосе было надежды, что я тут же развернулся, чтобы сначала предупредить уже свою маму о розыске и побежать в парк.
- Возьми фонарик, - догнал меня Степан.
- У меня есть…
- Телефон взял? Если что, сразу звони!
Ни они, ни я не знали, что мы с Варенькой вернёмся через пять минут после того, как сейчас дверь подъезда захлопнется за мной. И что это было на самом деле - минуты, часы, дни? Что заставило эти временные отрезки потерять своё свойство выстраивать череду событий по стрелкам часов?
В парке я был через четверть часа. Минут десять шёл от Щербаковской до Измайловского шоссе и метро. Вошёл в вестибюль. Покрутился у касс, как бы заражаясь той атмосферой внешнего бездумного передвижения, которое сопутствует каждому, кто находится в подземке. Перескочил через невысокую ограду к толпе выходящих. На меня метнулся взгляд дежурной женщины, мол, что это за акробат?
Она бы совсем удивилась, узнав, что я будущий учитель и сейчас пытаюсь быть Макаренко, у которого неожиданно возникло ощущение, что загадка ребёнка решаема и Варенька будет найдена!
Итак, двинемся её путём - шоссе, парк. Я стал школьницей, как только стеклянные двери вестибюля метро захлопнулись за мной. Старался идти неторопливым шагом ребёнка, для которого не важно, когда ты придёшь в пункт "А", потому что всё вокруг интересно и отвлекает от надоевших уроков и занятий.
Вот вход в парк. Свернул направо по аллее, что под острым углом к ограде. Ухожу от Народного (надо же - названьице!) проспекта.
Всё, как у Вареньки.
Ощущаю тяжесть ранца за спиной, болтание какой-то мелочи в нём.
Вспомнил смешной случай в классе с вечным хохмачом Серёжкой. Но это из другой оперы, из времени моего ученичества.
Взглянул на небо, и тут же потерял направление ходьбы, оказавшись на краю аллеи. Да вдобавок ещё споткнулся.
Обо что – непонятно?
И застыл на месте, осенённый догадкой, так могло быть и с девочкой днём. Нагнулся, пытаясь найти колышек, возникший на моём пути, но в это время тёмное небо прорвала своим появлением огромная сияющая луна. И тотчас же
парк превратился в густой лес с узкой тропинкой, упирающейся в поляну.
Там, на ней, оказались два человека в каких-то лохмотьях из необрезанных по краям накидках. Один низкого роста, другой повыше. Они встрепенулись, увидев меня:
«Вон ещё один появился. Не по возрасту большой, да и не ладнёшка он малолетняя, а мужчёнок. Всё в тоё же одёже, что Там дают».
«Там дают много ладного. Богатые края, - ответил низкорослый, - а с этим что делать?»
«Уморить неззя. Не наш. Боги-то они гневливые. Пущай сам уходит, как пришёл» …
- Эй, вы, - крикнул я - девочку тут не видели?
- Ладнёшку-то? – спросил высокий. – Сутки ужо разговелись. Ладнёшка и не нужна в Моске опосля звезды за верхьем той состны… Подожди её, заберёшь, как возратится. Гляды.
И он показал на верхушку самого высокого рядом с ними дерева.
- Так, где она?
- В Моске, на Площадьи Медведа. Она нынче хороводит с девками.
- А здесь что? – любопытствую я.
- Село Смайлово.
- А…
- Спрошай, спрошай, - перебил меня высокий мужик. - Сего дня это може.
- А что Сего дня? – сразу же полюбопытствовал я, стараясь применять их говор.
- Каб не знашь. Лютня сего дня последыш. По Коло Сворожье сходятся ныне Явь, Навь, Славь и Правь. И так раз в четыре Коло Сворожье.
Меня осенило, он про времена года. И, действительно, сегодня 29 февраля по нашему календарю. Год-то високосный…
Они замолкли. Послышался хруст сбоку от меня. Короткий мужчина, державший палку, метнул ею в шуршавшие кусты. Послышался поросячий визг и за ним хрип. Значит, то было у коротконогого копье.
- Попал ты, Козьма прямо хряку тело, - одобрительно сказал напарник.
- А тё, руцы мои ладны, Коста!
Так я и узнал, как их, мужиков, зовут.
- Иди Козьма, вглядь, кого сбил?
Крепыш пошёл на меня, резко свернул и углубился в кусты. Наконец показался снова, волоча за ноги тушу кабанчика.
- А ты везучий паря, - сказал Коста мне. – Девкам дам свина, пусть обшарпают. Мож и ты по есть. А ведь не спужался. Сей час матка ейная придёт. Свина–то вылез из норы и в заблудье попал. Пошли отсюдаве.
Явно шёл разговор о кабанихе, которая где-то недалеко отлёживается в норе со своим потомством...
Они поспешили с поляны и я – за ними. Через минуты две-три пришли к огороженному частоколом срубу. К нему вела глубокая, в рост человека, траншея в снегу. Узкие ворота Козьма тотчас же закрыл за нами.
В доме была единственная комната, застеленная несколькими слоями ивовых ветвей, переплетённых мхом, с печкой в центре. Рядом стоял низкий стол. Чуть подальше под тёплыми одеялами и шкурами копошились дети. Но они не говорили, а молча разглядывали нас своими глазёнками.
Я протянул им залежавшийся в кармане куртки батончик "Марса".
Коста перехватил шоколад, долго возился с обёрткой, потом надкусил плитку.
Брови у него поднялись от удивления:
- Ладно! Ладно дюже!
Он дал попробовать шоколад жене, а та тут же протянула его детям:
- Оставь им. Ишти рёби, вкуснота кака!
В комнате было несколько табуретов, они сгрудились у печи неподалёку от стола.
Мы сели.
- Я здеся жи, - сказал Коста и велел жене, - Мара, хрякчонок там. Потороши его. Козьма поможе.
И мне:
- Козьма мой сын. Стар шой.
Так я попал в семью славутичей.
Коста стал раздувать огонь в круглой печи, сложенной из камней.
Как бы сказали здесь сладных, то есть хорошо подогнанных друг к другу.
Моя мама по образованию педагог и иногда читала тексты на старославянском, я прислушивался. Однажды, заметив мой интерес, она сказала:
«Язык очень богатый, хотя слов мало, по сравнению с нынешним, но ведь сколько мы уже не употребляем! Возьми, например, слово «лад». Сколько понятий – и мир в семье, и красота, и имя мужчин и женщин. Кстати, нам говорила на курсах повышения в МГУ профессорша, что имена Лад и Лада давали только после совершеннолетия, заменяя на нечто непривлекательное по смыслу и звучанию, как бы в острастку злым духам».
Может в пытливости я тоже пошёл по стопам мамы? И не стал ждать курсового изучения старославянского языка и проштудировал все её учебники. Хотя бы просто потому, чтобы удивить её…
И это сейчас пригодились, хотя понимал разговор примерно так, как русский при встрече с сербами или белорусами. Но поймал себя на раздвоенности того, произошло на тропе, чувствовал эту раздвоенность, словно мои передвижения повторял кто-то другой. И сейчас стоило только ущипнуть себя и всё встанет на свои места. Но не хотелось уходить от этой картины древнего бытия, когда всё очень интересно! Щипать себя я не стал…
Хозяин разжёг печь, подбросив топку из сложенных рядом с детьми большой кучи поленьев.
На удивление Мара и Козьма пришли быстро с освежёванной тушей поросёнка. Увидев добычу дети радостно загалдели, словно пришёл праздник.
Коста, следящий за мной пытливыми глазами, изрёк:
- Должён сего день Мары, да на четвертые Коло Сворожье перешёл. Завтраве ей, Маре, праздник!
Я понял. Посмотрел на хозяйку, укладывающую в глиняную посуду в виде казана с водой мясо. Но ещё заметил, что она прихрамывала при ходьбе.
- Кладь боле! – крикнул Козьма. – Завтраве и матку и послед приложим копиём.
Коста возразил:
- Не гож Козьма бить семь ю. В лету возьмём и её, и порося.
Мара с одобрением посмотрела на мужа. И мельком взглянула на меня, словно оценив, много ли я съем?
Я разглядел утончённость её серых глаз, нежный овал лица. Она была очень красива и молода для такой жизни.
- Втора жона, - тотчас же понял мои наблюдения Коста. – Вона ейные ребятки, - кивнул на угол, - а Козьма от Роланы. В роды те померла.
Он замолчал, но ненадолго. Видимо вторую жену не хотел обижать молчанием да упоминанием первой:
- Она доча княже Велислава, что в Киеве, добился от служенной в доме. А молодкой на Площади Медведа ногу ломала. Вот мне и дали её. Мара, моя суть ба.
- Коста ладно бился за княже с половцами да иными ворогами, - пояснил причину благосклонности князя Козьма.
Так я узнал кусочек истории этой семьи. Но спросил о своём:
- А что с ладнёшкой? Где найти её?
Коста посмотрел на Мару. Та помешала в посудине большой ложкой и села рядом с мужем на табурет.
И раздался её дивный по красоте и звучности голос:
- Она там. В 12 лета, как и я на Площади Медведа. Был пляс, прыганье через костры и целование Медведа. Я не целовала - пала у костра.
- А что за Медвед? Живой? – спросил я.
Все в доме переглянулись.
- Узнашь апосля, - сказал Коста, почему-то оглянувшись на дверь.
В этот момент послышалось ржанье лошади.
Коста и Козьма поднялись:
- Небось ладнёха…
И взглядом позвали меня за собой.
Я оглянулся на детей. Они любопытно смотрели мне в спину. Старшая девочка с умными глазками помахала мне рукой, словно уже хорошо знакомому.
Мы вышли. У забора стояла Варенька со своим школьным рюкзачком за спиной. А привёзший её всадник уже возвращался назад. Странный обряд.
Увидев меня, девочка обрадовалась:
- Тоша!
Я бросился к ней.
- Что с тобой случилось? Ты тоже споткнулась в парке? У тебя всё нормально? Тебя не обижали?
- Затараторил, - засмеялась Варенька. – Я сама испугалась, когда попала сюда! Зато я главная была на площади и целовала Медведа.
- Медведа? Статую?
Варенька вдруг испуганно посмотрела на Косту, Козьму и Мару, стоящих рядом со мной:
- О нём нельзя много говорить. Пошли домой!
Я развёл руками, мол как попасть обратно?
Коста вернул нас к действительности, и повёл на опушку.
Мужчина внимательно осмотрел место, где я был некоторое время назад, поставил нас рядом, посмотрел сначала на сосну, затем на луну:
- Объять ладнёху, объять е ё… Думай те, куда!
- Домой, к подъезду! – весело крикнула Варенька.
А Коста пнул что-то под нами.
Так мы оказались у подъезда нашего дома. Луна пропала. Небо, как и было затянутым облаками, так и осталось плотным темным покрывалом.
- Спасибо, что поддержал меня, - сказала Варенька, неожиданно показав полное незнание, что было с ней в этот вечер. Она выскользнула из моих объятий.
- А ты разве падала?
- Вот смешной Тошка! Я упала без сознания, а ты шёл мимо. Ты же из парка привёз меня?
- Ты помнишь, как шла от метро?
Она кивнула головой.
- Было светло или ночь?
- Сначала светло и вдруг темнота. А что это? Так бывает? Может я до ночи лежала в парке?
- Тебя искали, и я пришёл за тобой.
- Вот и молодец, а то бы валялась до утра! - беззаботно засмеялась Варенька.
- И ты ничего не помнишь?
- А что надо помнить? – удивилась девочка.
- Тебя искали в парке. С собаками…
- Значит, меня кто-то забирал?
И я решился на экспромт:
- Да, тебя без сознания отнесли в магазин на Измайловской улице и посадили на скамейку в холле. Какая-то женщина дала нашатырь. А сюда из метро зашёл я, и мы поковыляли домой. Ты шла как зомби, и только около дома очнулась…
- Правда, Тоша?
- Настоящая правда когда-нибудь скажет сама о себе, - вырвалось у меня неожиданно и как-то напыщенно.
Но девочка быстро подхватила игру:
- Это будет нашей тайной.
Варенька явно не хотела выглядеть беспомощной, ей не хотелось быть в центре расспросов родителей и бабушки, поэтому моя версия ей пришлась по душе.
Когда мы поднимались на второй этаж, и я взялся было за ручку её двери, Варенька спросила:
- Женщину, которая дала мне нашатырь, звали Марой?
Я приложил палец к губам и кивнул головой.
***
Закончилась зима, шёл уже май.
Однажды в полдень мне позвонили в дверь. Я открыл и увидел Вареньку. Она была в летнем платьице, очень красива для подростка. Мы и до этого несколько раз с ней встречались, мельком, по ходу вниз или вверх по лестничному пролёту.
- Тоша, можно к тебе. Ты не занят?
- Делал курсовую.
- Я ненадолго.
Мы пошли в мою комнату. Из кухни выглянула мама:
- А соседка наша!
Варенька улыбнулась и вежливо поздоровалась, назвав маму Элеонорой Владимировной.
- Варюша, - не выдержала мама, - ты стала очень взрослой.
И это замечание заставило меня врасплох. Я опешил, какая там девочка, девушка с очень красивыми глазами, взглядом взрослого человека, смотрела с какой-то философской отрешённостью!
Она стеснительно юркнула в мою комнату, села на диванчик и выпалила:
- Я целовала Медведа.
- И что от этого? Все кого-нибудь целуют.
- Тошка, не притворяйся, что ты не понимаешь. – Она схватила мою руку, словно опасалась, что её кто-то оторвёт от меня. - Я целовала Того, Там - Медведа, из дерева вырезанного. Но он, как живой. Вот-вот сцапает! Мне приснился сон, и я вспомнила всё, что видела в феврале, когда потеряла сознание. Я была в Моске, на Площади и хоровод подвёл меня к статуе деревянного медведя. Я прикоснулась к нему губами…
Варенька подвинулась ко мне. Я приобнял её.
- Ты тоже был Там и приходил за мной. Мне говорила Мара, что если никто не придёт, то никогда не увижу своего дома. Что меня заберёт Медвед. Если бы не ты… Ты спас меня.
И она чмокнула меня в щёку. Я благоразумно отодвинулся и сел в кресло у стола с компьютером. Но девушка не заметила моих перемещений. А я как можно более равнодушным голосом сказал:
- Я забыл, да и так ли было?
- Не ври! – азартно блеснула глазами Варенька. - А ещё будущий учитель! Вырасту, никогда не стану таким, как ты, обманщиком!
Я усмехнулся:
- А кем ты станешь?
- Историком. Узнаю, что это за Медвед!
- Ну, раз так, - решился я на откровенность, - то скажу, что да, мы побывали в каком-то дальнем времени, когда только появлялась Москва.
Девушка торжествующе кивнула головой:
- Вот-вот! Рассказывай, рассказывай!
- Я и сейчас копаюсь в этой истории. Похоже, мы нашли какую-то «дверь» в прошлое. И она, возможно, настроена на каждый високосный год, 29 февраля. Как бы в другие года на несуществующий день. В прошлом високосном, в 2008-м 29 февраля исчезла в Измайловском парке Лена Сергеева, тоже двенадцати лет отроду. Узнал случайно, копаясь в подшивках бульварных газет. Кинулся в следующее четырёхлетие. Ещё пропажа. Катенька Маслова. И тогда я задался вопросом, значит, по каждому четырёхлетию я подойду к истокам. Узнал о случаях исчезновения в 1964 и в 1956 годах. А дальше ничего. Дошёл до 1948 года, время открытия станции «Измайловская». Мне одноклассник показал тогдашнюю городскую газету с заметкой о происшествии. В феврале, да 29 числа, один из детей строителей станции нашёл здесь какую-то странную вещицу в виде треугольника из меди. Мальчонку исполнилось в тот день двенадцать лет. Он немного поиграл с ней и…
- Он исчез! – догадливо воскликнула Варенька. – И его отдали Медведу. И не из дерева, а живому. У них был такой культ. Потом его заменили на деревянного Медведа. И, говорят, в мой год.
«Вот такие нынче подростки! - подумал я. – Они очень много знают… если хотят знать».
- А теперь колись до конца! – поднялась с диванчика Варенька! – Он у тебя здесь?
- Кто?
- Не кто, а что? Треугольник. Ты же ходил и копался на том месте!
- Да, - признался я, – было дело!
Я отодвинул компьютерный моноблок и достал из-за него полиэтиленовый пакет с треугольником, который я изучил досконально. На первый взгляд так, ничего особенного. Но отличается особым медным отблеском, словно новенький и на ощупь всегда тёплый, будто его всегда держат в руке!
- Как интересно, - вскочила Варенька, - это инопланетяне подбросили! Дай подержать!
- Не дам, опять исчезнешь! Что я скажу твоим родителям!
- У, жаднюга! – засмеялась девушка. – Я просто спешу, а так бы ни за что не отступила!
И она убежала. И, кажется, надолго. Хотя я знаю, что каждое событие в жизни человека, забывает он о нём или нет, всё равно заявит о себе рано или поздно. Но, как оказалось, это утверждение было полностью на мой счёт.
Радда
Она ушла. Много раз я брал в руки треугольник. Несомненно, Варенька права, это прибор управления невидимой машины времени. И в парке он оказался не случайно. Хотя не понятно, времени с пуска станции метро, когда снимали землю пласт за пластом, прошло много, неужели никто не нашёл его? И почему мне дали взять и принести домой? Ничего же не случилось, меня не похитили, и сюда не нагрянул какой-нибудь патруль времени!
Я стукнул себя по лбу:
- Вот балда! Он предназначен мне или кому-нибудь из окружающих! Если это так, за мной наблюдали и наблюдают! И даже сейчас. И теперь ждут от меня каких-то действий! И им не важны они с точки зрения правильности или ошибочности. А это означает, что изучается эмоциональное поведение людей.
Я вскочил. Как правило он доверялся детям. Этот прибор настроен на времена зарождающейся Москвы. Коста и Козьма знали о нём, разрешали пользоваться, принимали они, или кто-то другой, из поколения в поколение, посланцев с разных времён. Да и древние славутичи не думали о технике и перемещениях, для них это было явление богов. Их воля. На то и были боги.
Но с какой целью прибор на стройке, считай в наше время? Кому нужно было возобновить потерянную связь? Или со мной начались иные события?
Мои рассуждения молодого человека, можно понять. Я много читал фантастики и смотрел видеофильмы. Моё воображение подсказывало различные предположения. Это, как игра, в которую меня в неё включили. Риск испробовать пульт времени заключался в том, что я сидел за компьютерным столом, а не был в парке. Могло ничего не получиться. Тогда почему бы не попробовать?
Вы полагаете, что так я впервые крутился вокруг треугольника? Да почти каждый день рассматривал его и думал, как сделать так, чтобы мама потом узнала, где я? Но так и ничего не придумал.
После ухода Вареньки я взял в руки треугольник, сильно сжав ладонью одну из его граней с мыслью попасть в древнюю Русь и...
услышал крик о помощи, прерываемый страстными мольбами к Перуну.
Картина, которая открылась передо мной, была словно срисована из учебника истории Руси. Группа всадников неслась по степи. Явно, это были степные воины после набега на русское селение. Впереди везли мешки с наворованным скарбом, у одного всадника к крупу лошади был приторочена даже блеющая коза. У отстающих трёх разбойников были переброшены перед собой девушки. Одна из них взывала о помощи, хотя наверняка знала, что дом уже далеко и её никто не спасёт.
Треугольник проделал невероятную вещь, он не прервал меня с пространством моего мира, не вырвал меня из комнаты, а позволил держаться за него и зависнуть над кричащей пленницей. Я ухватил её за толстую косу, грозно взглянул в лицо половцу, отчего тот разжал поводья и, с криком "Шайтан!", кувыркнулся на землю, а треугольник поднял меня вместе с пленницей в комнату.
То потрясение, которое девушка испытала при своём втором похищении, не могло, наверное, сравниться с ужасом, отразившимся на её лице при взгляде на компьютер, на котором трансформеры из фантастического боевика гнались друг за другом!
- Свят, свят, свят!
И упала в обморок.
Я взглянул на картину паники под ногами, она стала затягиваться, положил треугольник на своё место и отнёс девушку на диван. Лёгкую, как пушинка. На ней был холщовый сарафан.
Из аптечки на кухне принёс пузырёк с нашатырным спиртом.
Но девушка уже сидела, испуганно прижавшись к спинке дивана. Она слышала бой на экране компьютера, но не смела туда смотреть.
Когда я выключил комп, она с восхищением посмотрела на меня:
- Ты Перун или дух неба?
Я отрицательно покачал головой, не зная, что ответить и спросил:
- Ты чья будешь?
Она тихо ответила:
- Ховрины мы.
Вот ведь как бывает! Уже один из ответов, на вопрос почему в перемещение по времени ввязали меня. Ведь моя фамилия Ховерин. Ну, дела!
- Выходит, перед тобой твой дальний родич. Ховерин и я.
- В Моске есть князь Ховрин, - ответила она, не обращая внимания на небольшое отличие в фамилиях. - Но я не зрила тебя таким. Не летал наш княже. А ты окажись с крилями и спас меня.
Она заплакала:
- Акулину брали. Она болела. Умре на скаку. Дом сожгли. Тятю зарезали. Маманю смучали. А нас с Акулей на кони. Ещё соседову Броню крали...
- Тебя как зовут... ну, величают?
Она отняла руки от лица и с мудростью взрослой женщины сказала:
- Вороги отняли меня от родичей. – Всхлипнула. - Отняли моё имя. Была у родителев Раддушкой. Счас, - снова посмотрела на меня, будто открывая дверь в Никуда, - буду ужо Радда.
Она встала и в пояс поклонилась мне. Только в этот момент понял, что она прекрасно уловила различие в фамилиях. Значит, приняла какое-то решение.
- Ну что ты, милая, не нужны поклоны! - бросился к девушке и обнял её.
Она, было, застыла в моих объятиях, но тотчас же, всхлипывая, сама распластала руки и обняла меня с горьким плачем:
- Братуша мой, родненький и великий!
- Что ты, что ты... Не плачь.
Радда тотчас же повиновалась:
- Ты сильный, ты отнял меня от ворогов. А в небе твои хоромы?
Мы стояли недалеко от окна, из которого можно видеть город с высоты седьмого этажа.
Меня поразило то удивительное сочетание душевной боли, мгновенного согласия с судьбой и рационального интереса к новой для себя жизни, которое она проявила в иной для себя обстановке.
Я стал пояснять:
- Моя комната. Она высоко над землёй.
По взгляду увидел, что не понят. Решил подладить свою речь под её восприятие действительности:
- Жилье мо ё. Здесь и родичи.
- А град чей?
- Москва.
- Моска?
Кивнул головой. Позднее всё поймёт, откуда буква «в» появилась. Девушка, видно, не глупая.
У неё было чуть удлинённое лицо, небольшой прямой носик, аккуратный ротик, а светло-русые волосы, уложенные в косу, начинались с низкого лба. Каждая волосинка светилась золотым отблеском. На вид ей было лет пятнадцать.
- Радда…
Она вскинула на меня красивые серые глаза.
- Искупаться не желаешь? А я подумаю над едой.
Хотя понимал, что и так говорю для неё не совсем понятно. Но она быстро сориентировалась, правда, на привычный лад:
- А речка далеко? Внизу или по небу плыве?
- У меня ванная. Пойдём, покажу.
Вид ванной комнаты, кафель, блестящие трубы, душ её поразили:
- Лепота, княже братушка!
Пока я наполнял ванную тёплой водой, она трогала всё:
- Какой блеск жалеза! А стены, стены, как гладки! Лепота!
Она вела себя так, словно никаких потрясений за этот день у неё не было. И уже из разговора с ней было понятно, что жизнь её научила разграничивать сиюминутное с основным в реальной действительности. Набеги были частыми, и кому-то везло, кто-то лишался всего. Но дух оставался непоколебимым.
- Раздевайся, лезь в воду!
Явно не подумал, как неловко ей при мне оказаться без одежды. Но мой беспрекословный приказ восприняла как братский и быстро скинула с себя платье и полезла в ванную.
Гель, что я налил, образовал плотную пену. И Радда быстро скрылась в ней, стесняясь и понимая общую неловкость от её наготы. Я успел оценить её худобу, не всегда хорошо питавшегося человека, но пропорции тела, высокая грудь и плотные бедра были изумительны.
- Полежи, рядом, у стены с ванной, мочалка.
Кажется, сморозил глупость, если придавать сочетанию слов определённый смысл. Но мне показалось, что Радда понимает меня гораздо лучше, чем я её.
Я направился, было, на кухню, но услышал, как открывается входная дверь.
Пришла мама. Она ещё из прихожей спросила:
- Ты сегодня не на учёбе?
- Так, воскресенье сегодня!
Мама засмеялась.
- А ведь ходила в свою школу и не подумала о выходном. Сбило то, что многие учителя на месте. Но не было гомона детей. Всё перепуталось в голове.
- Мам, тут такое дело…
- У нас кто-то есть?
- Девушка. В ванной. Ты не подумай…
- Пока не думаю…
- Ей надо пожить у нас. У неё никого нет.
- Сирота? Из детского дома?
- Не совсем так. Из своего дома, который разграбили и сожгли.
- Господи, из станицы какой?
Недавно смотрели фильм о событиях в Кущёвке.
- Не спрашивай, позже всё объясню или сама поймёшь. Помоги ей помыться. Она не знает, как управляться водой. И на ней была такая дрань! Ты подбери что-нибудь из платьев.
- Господи, в каком лесу ты её нашёл!
- Потом всё объясню. Она из очень далёкого прошлого! Её зовут Раддой.
- Час от часу…
Но, поспешила к гостье.
Я мгновенно оказался на кухне. Меню простое - картофель фри, соус, хлеб. Ещё яичницу зашкварил на сковороде. Чай, что подарили маме на день рождения. Пахучий! Наверное, от каких-то добавок!
А потом побежал в свою комнату. Почему-то подумалось, что треугольник приведёт сюда ещё кучу соплеменников Радды. Но прибор лежал на диване, хотя что-то в нём изменилось: стал ручным что ли.
Я спрятал его до лучших времён. А когда вышел, то услышал смех Радды. Она говорила с мамой, называя её… Родной с ударением на первое "о". Они вышли из ванной в обнимку -мать с дочерью. На голове девушки накручено полотенце в виде тюрбана. И милый халатик моей сестры.
Сердце ёкнуло. Её уже нет с нами. Как же мама позволила себе перейти через грань траурной памяти? И неожиданно пришёл ответ: у нас в роду все ценят самое важное – заботу о живых!
При взгляде на меня мама поняла моё состояние, но показала, что очень сердита.
- И ты её всю без одежды видел? – шепнула, когда они проходили мимо. – Она совсем ребёнок. И не знает, что такое трусики…
Словно я надругался над девушкой.
Поплёлся за ними на кухню.
Лёгкий ветер колыхал ткань занавеса. Тихо посапывал чайник.
Радда ела картошку руками, мама размешивала в бокале сахар. Я стоял под притолокой двери и только сейчас до меня доходил истинный смысл произошедшего.
В нашем времени и пространстве появился человек, которому не должно быть здесь места. Так предполагает логика равновесия массы и событий во времени и пространстве. И вот она нарушена и что-то должно случиться сверхординарное.
Ещё нарушено восприятие действительности множеством людей – всадников, обезумевших от появления рук, схвативших пленницу, народом, которому будет доложено об этом явлении, и нам с мамой, соприкоснувшихся с Раддой, не считая её самою.
Но мир не перевернулся, хотя я не узнавал маму с её неожиданной нежностью к незнакомой девушке.
- Что нас разглядываешь? – спросила она. – Иди, приготовь комнату для гостьи.
- Какую? - не понял я.
- Танечкину…
У меня округлились глаза. Два года прошло с того дня, как сестра утонула в Чёрном море. Мама заходила в её комнату, что прибрать пыль и поплакать в одиночестве. А здесь такое!
- Родная, как же ты спаслась от пакостников, что сожгли вашу деревню? – спросила в этот момент Радда. И пояснила мне. – Братуша, я нашла здесь тётю. Какое счастье! Жаль, мамани нет.
Это она мне объясняет!
Девушка приняла мою мать за тётю, и на меня смотрели восхищённые глаза ожившего после небытия человека…
Вечером мы сидели в зале и смотрели телевизор. Радда уже привыкла к нему и ничему не удивлялась. Ей было покойно на душе, пока при переключении каналов не попадались сюжеты насилия и смерти людей. Она прижималась к маме и вздрагивала. А та успокаивала:
"Это кино, это неправда, Раддушка..."
В тот вечер мама пришла ко мне в комнату.
- Спит она, - сказала она. Мы оба думали о Радде. - Славная девушка.
- Но ты…
- Да, мне хотелось бы называть её Таней. Танюшкой, Танюшей...
У мамы глаза наполнились слезами. Она устало присела на диван. Я подошёл к ней. Обнял. Так мы сидели минут пять молча.
- У неё красивое имя – Радда. Это славянское имя. А потом его взяли цыгане.
- Мамуль, надо поговорить о её месте в нашей жизни. Чувствуешь, тонкой души она человек! Хотела отречься от имени, но переборола себя. В ней огромная сила!
- Да чего уж говорить, надо действовать. Не вернуть её в своё время… А здесь просто так никто документов не даст, паспорта не выпишет!
- Сочиним легенду о пожаре в деревне. Подкупим, кого надо. Дадим образование… Ты же у меня учитель!
- Давай начнём с начала. Я буду давать естественные науки. За год она должна получить то представление о новом для неё мире, которое имеет каждый её сверстник, а то и лучше. Научим нашему языку и парочке иностранных…
- Здравствуйте вам, - неожиданно услышали мы голос нашей гостьи, она стояла у открытой двери. – Я быстро сплю. Слышу, мои дела судите. К вашему языку я начинаю привыкать. Много непонятных слов. А иноземные знаю. Половцев речь понимаю…
Радда неожиданно залопотала на языке из множества тюркских слов.
- Я сказала, - перевела она, - чтобы наши вороги отпущали наших девиц, а воины наши захватили много их женщин и привели в наш полон.
- Это ты серьёзно?
- Не а. Жалеть мне всех…
- Жалко всех, - поправил я.
Радда кивнула головой. Добрая девушка. Она повторила новую форму слова:
- Жалко.
И засмеялась.
- Чего ты?
- Жалко у пчёлки…
Мы с мамой переглянулись:
- А мы гадали, кто придумал, - улыбнулась мама. И спросила. - А ещё что ты знаешь?
- Неметчину от купецких разговоров и ещё один коий. Ходил монах от тёплых морей, звался романиным.
- Итальянец?
- Про Италу говори, про Рому.
- Раддушка, не стой, - сказала мама. – Садись. Надо обсудить. Первое, так и будем звать тебя по-славянски?
- А Перун не разозлится?
- Перуна здесь нет, - объявил я. – Не бойся его. Здесь другой Бог.
- Так нескладно речите вы-ты…
- Трудно говорим? – назойливо поправил я.
- Про Бога. Их много у нас - Хорс, Ярило, Дажьбог, Сварог, Семаргл, Стрибог. Они всё помнят и наказывают.
- В наше время у нас один Бог – Иисус Христос, - сказала мама. – У других народов – есть свои боги. Я тебе после расскажу.
- Буду вторить, - кивнула головой Радда. - Я понятлива, Родная.
- Почему ты её так называешь? – спросил я Радду.
- Она жи тётя моя.
- Я объясню, - сказала мама. – У них главный бог Сварог, он же Род. Когда говорят: «Род ны и», то получается «мы все поклоняемся Роду». То есть Сварогу, а тот держит в своих руках весь год – коло. Или Коло Сворожье. Понимаешь род - рожь - рожье? Каждый звук несёт свой неповторимый смысл!
- Куда же пропали наши боги? – удивилась Радда.
- Они ушли со своими Коло Сворожье.
- К Семарглу?
- Да, в ваше царство теней.
- И когда я умру, с ними встречусь?
- Ты чудо, - вырвалось у меня.
- Плохо. Я не чуда. Чуды не при г ляде.
- Извини, ты ладная преладная!
Радда улыбнулась и кокетливо передёрнула плечами. Но за её улыбкой угадывалась ранняя серьёзность молодого человека, испытавшего потрясения».
Нибиру
1
Антон Ховрин положил рукопись в дальний угол ящика письменного стола, на котором стоял моноблок.
- Вот и вся наша с тобой история, - сказал он Радде, сидящей на диване. Та кормила грудью Ростика. – Написал, как смог, я же не профи. Что ты сказала?
Радда недоуменно посмотрела на мужа.
Антон продолжил:
- Ладно, ты ничего не говорила. У своих дел в школе хватает, и я не писатель …
Малыш насытился и, откинув головку на руку матери, заснул.
Ему уже был год, можно и отлучить от груди. Антон сначала, было, спорил с женой, но Элеонора Владимировна, неожиданно горячо встала на защиту невестки в вопросе кормления. Антон махнул рукой.
- Разве наша история плохо написана? – уложив ребёнка, спросила Радда. – У нас, Там, был летосказитель Нестор. Он всё время досадовал, что не сохранить память о событиях и пытался записывать их чертами и резами. Но никто, кроме него самого не мог понять такого текста. Здесь мне повезло узнать всю историю письменности. Эх, Нестору бы открытие Мефодия и Кирилла!
Радда вспыхнула краской до кончиков ушей, вспоминая прошлую жизнь. За семь лет, из которых пять были влюблённостями в Антона и два - «семейными», она превратилась в стройную, красивую женщину. За эти годы девушка из прошлого не только освоила программу средней школы, но и, будучи студенткой, возглавила лабораторию старославянского языка в институте славянистики МГУ. С ней работала студентка Варенька. Дел на двоих было много – их экспертизе подверглось множество версий учёных мужей о жизни на древней Руси, были опровергнуты академические штампы по некоторым фактам и предположениям. Да, это была война амбиций, обид и подозрений, но правда о прошлом была главной победой!
Среди книг на столе лежали разные труды по старославянскому языку, и красиво оформленные доклады самой Радды о жизни соплеменников, живших в Моске и вокруг неё.
- В основу кириллицы, которая пришла на два века позже, - заметил Антон, – вошли труды Нестора и других сказителей.
- И ты не прощайся со своим литературным трудом, - продолжила Радда, не обратив внимания на его реплику. - Историю, даже такую личную, нельзя спрятать или замолчать. Мне кажется, что те, кто оставил на Земле треугольник, именно с этой целью осваивает время Коло Сворожье.
Молодая женщина нередко вставляла в разговор старославянские слова. Но на этот раз её голос предательски дрогнул. Антон не мог не заметить перемены в настроении жены.
- Соскучилась, Раддушка?
- Скучаю, хотя знаю, что после набега пришлось бы уйти в племя Вашенкиных, что на севере от нас. Вышла бы замуж… Но был бы у меня такой замечательный сын, как наш Ростик?
- Хотела бы снова взглянуть на родину до разора?
- Хотела. Но не льзя ворошить время. И объяснять родителям, что да к чему. Невыносимо знать, что ты жива, а сестра погибла!
Она немного помолчала и тихо сказала:
- Суть ба! Это суть жизни.
Антон в какой уже раз удивился тому, как просто Радда раскрывает истинное значение многих привычных слов. Он с заботой следил за настроением жены, отмечая бесподобные изменения в её поведении и мышлении. Но ни одного испорченного его, нынешним временем, чувства! Радда казалась ему чудом.
- Мне кажется, что и твоё время, судя по всему, было бы недолгим, - предположил он.
Она поняла, о чём шла речь. Будь плен, то сначала «пустили по кругу» в половецкой пляске. Прямо у костра, с дикими хохотом и ужимками. И ей повезло, найдись среди них мужчина добрый и ласковый, взявший бы её в наложницы. Но разве жить бок о бок с завистливыми полянками лучше, чем смерть? Не допустили бы они счастливого брака половца с иноверкой…
Послышался вскрик ребёнка.
Радда побежала к Ростику в детскую, поцеловала его в щёчку, приподняла лёгкую ткань рубашечки, обвела указательным пальцем пупок и шепнула:
- Животи, животи тихо песенку споити…
Малыш умиротворённо чмокнул губками.
«Ротик Антона, носик деда, руцы дяди. Вот и весь наш род мужей», - подумала Радда.
2
Внимание Антона привлёк внимание, лежащий на столе под дисплеем компьютера треугольник, который выдал о себе ярким светом. Он словно просился в руки.
Как только Антон обхватил его грань пальцами, пространство за диваном разрезалось обвисшей тканью формой эллипса.
Радда вскрикнула от изумления, кода увидела это у двери в кабинет и, осторожно обходя дыру, вплотную приблизилась к Антону. Перед ними вновь развернулась картина скачки половцев с добычей.
Всё было, как в прошлый раз, но немного в развитии - всадник, у которого Антон выхватил Радду, катался по земле, прикрыв голову руками, словно на него сыпались удары со всех сторон. Он выкрикивал: «Шай тан! Шай тан! Шай тан!»
Никто его не бил, хотя арьергард отряда был взбешён остановкой и криками бесстрашного воина. Несколько половцев остановилось, и кто-то из них даже навёл лук на обезумевшего соплеменника.
- Они спрашивают у Мерги, так звали моего похитителя, - переводила Радда, - где он меня потерял?
По постоянно взбрасываемым рукам Мерги к небу, Антон и без перевода понял, как оправдывался кочевник.
Между тем воины стали проверять каждый свою добычу.
Одна из девушек была без движения. Всадник, на лошади которого она лежала, сбросил уже ненужную добычу. И замахнулся топором, чтобы увероваться в её смерти.
- Сестра… - вскрикнула Радда.
Половцы подняли головы и увидели, смотревших на них в дыре неба, Антона и Радду. Кочевники в ужасе попадали с лошадей. Радда и Антон спешно отошли в сторону, но потолок и стены кабинета остались для взгляда дикарей доступными, ярко горело бра с движущимся вокруг лампочки от тёплого воздуха рисунком скачущего на лошади человека…
Это вызвало ещё большую панику и самые ловкие из степняков с криками страха перед непонятным вскочили на своих лошадей. Вскоре никого не осталось, треугольник оставлял обзор опустевшей от людей степи. В это время в комнату вошла мама Антона, только что вернувшаяся со школы. От неожиданного провала внизу она вскрикнула:
- Что вы ещё придумали? Как это у вас получилось? Вы же упадёте!
- Мама, это прошлое, - успокоил её Антон.
- Но как же так, в квартире десятки гектаров степи?
- Внизу моя сестра, - тихо сказала Радда. - Она мертва…
- Надо забрать её, - не задумываясь о том, как это возможно, вскричала мама.
- Нет, Акулину надо предать Той земле, - поникла головой Радда.
Антон передал треугольник матери, пошёл в кладовую и вынес две лопаты, что были недавно куплены для дачи.
- Направь на Акулину треугольник и приблизи её, - попросил он Элеонору Владимировну.
Земля оказалась на уровне лестничной ступеньки.
Молодые люди сошли. Радда бросилась к сестре и стала её оплакивать потоком неизвестных причитаний, тон которых был понятен по траурному речитативу. Под плач жены Антон начал копать яму. Первый слой высохшей степи поддавался с трудом.
Сердце мужчины разрывалось от сочувствия к Радде - таких искренних слов, самоуничтожающих ради жизни другого человека своё существование, он ещё не слышал.
Неожиданно ему стала открываться истинная ценность бытия славянского племени. Каждые движение, взгляд жены, слово держала некая мощная и совершенно непонятная сила, ломающая все мыслимые и немыслимые грани реальности. Словно голосом и чувствами женщины управляли все поколения её рода, ушедших в небытие.
Неожиданно славянка, забыв о едином Спасителе, прекратила взывать к богам и усопшей душе, завернув тело сестры в брошенную ей Элеонорой Владимировной простыни, взяв лопату, стала помогать мужу с тем же неистовством, что и оплакивала.
Два метра вглубь – чуть больше роста Антона. Но по краям ямы он делал углубления, по которым используя лопаты и поддержку друг друга, сначала выбралась Радда, а после сам Антон.
Вскоре в бескрайней степи появился холмик могилы. Молодой мужчина поставил у изголовья погребенной Акулины крест из двух реек, оставшихся после ремонта квартиры. Он просверлил их и стянул болтом.
Так впервые на древней Руси появился крест. Хотя, можно догадываться, что славяне много раз делали такие конструкции, вкладывая свои представления о них.
Возвращаясь с Раддой в квартиру, Антон подумал о тех силах, которые предоставили им возможность быть в двух эпохах одновременно. С какой-то целью? Может быть, помочь познать давно прошедшее?
3
Вечером, уложив Ростика, семья засиделась на кухне. Надо отметить, что сразу после появления Радды, было решено сменить местожительство – обмен на тихую квартиру в Замоскворецком районе без любопытствующих соседей – первый пункт внедрения в столицу новой москвички. Второй вопрос – её натурализация. Выдача документов была сделана на приехавшую из глубинки родственницу, потерявшую документы. Не обошлось без подставных справок, за которые надо было выложить деньги. И немалые для сельских властей. Так, с помощью коррупции местного значения Россия приобрела Стенину Радду Глебовну…
Антон встал за стулом жены и обнял её за плечи:
- Почему мне с тобой всегда интересно, а, самая русская девушка? Каким секретом обаяния ты владеешь, Раддушка?
Молодая женщина счастливо улыбнулась, молча положив свою руку на запястье мужа.
- Это вопрос неуверенного в себе человека, - без назидания заметила Элеонора Владимировна, расставлявшая вымытую посуду в шкафы. И улыбнулась. – Обычно такими считаются поэты и мазохисты.
- Ну, мам, ты загнула, - улыбнулся Антон. - Я ведь просто счастлив и боюсь потерять мой мир.
- Не бойся, Антоша, - Радда потянула ладони мужа к своему лицу. – Нестор моего детства говорил, что души людские вечны. И в каждом человеке заложен долг блюдения своего мира в чистоте. Языческие боги тоже были, как люди, добрыми или злыми. Всколыхнуть их чувства мог человек, не боящийся небожителей и готовый отдать жизнь за других. Гнев богов происходит от бессилия своей силы, но и радость за них – безупречна. Но этих богов у вас нет. Это не важно, потому что они отошли в сторону. За наш с тобою мир, за каждое его мгновение ты и я готовы на всё! Нам бы быстрее поднять на ноги Ростислава!
- Меня радует ваша решимость, только не обольщайтесь своей силой, - заметила Элеонора Владимировна. Она закрыла дверцы навесного шкафа. – Пойду проверять тетради. А вы посмотрите «Россию-24», в Киеве люди вышли на площадь. Уже второй день не расходятся. Если не пойдут по домам, добром не кончится. Майданом назвали сходку.
- Майдан от «маяты», - отозвалась Радда. – Я не говорю о семантическом родстве. В моём мире дружина князя между походами маялась от безделья. Особо ретивые, значит говорливые, объявляли о маяте… Ой, что это?
Треугольник снова дал о себе знать. Он засветился и поднялся в центр помещения, превратившись в круг и увеличившись в размере. Из него на пол легко сошла женщина.
Антон вскочил, загородив собой жену:
- Вы к нам на чай?
- Не тревожьтесь, дорогие, - успокоила их неожиданная гостья приветственным взмахом руки. – Мир вашему дому. Могу и попить с вами чая. Может быть, ваш лучше нашего.
Треугольник принял свои обычные размеры и оказался в руке женщины. Та протянула прибор Антону:
- Ты его хозяин, но определённого времени. Зовите меня Мгамой, -
Она была одета в легкий костюм бело-желтоватого цвета. И одеяние хорошо подчёркивало её фигуру, которая была безукоризненной. – Мы можем поговорить?
- Пойдёмте в зал. Там уютнее в креслах, - предложила Радда.
- Да, - кивнул Антон. – Надо привыкнуть к вашему появлению.
- Я уже привыкла, наблюдая за вами, - улыбнулась Мгама. – Хотя прибыла пожурить за нерациональное использование машины перемещения во времени.
- Часто пользуемся? – иронично заметил Антон. И с укором добавил, – вы его оставили в земле, о него спотыкались и исчезали люди. Это рационально?
Они уже прошли в зал.
Гостья осмотрелась и отреагировала на вопрос:
- Непроизвольный контакт – не это ли создаёт чистоту эксперимента?
- Хорошая чистота, когда подбираются дети для варварского ритуала, - усмехнулся Антон. - Все дети погибли в жестоких ритуалах.
- Но, когда прибор используют, чтобы вернуться и похоронить труп, - тотчас же отреагировала Мгама. - Это недопустимая трата энергии.
- Мы на счётчике? – спросил Антон, не скрывая раздражения. – Как я понял, у вас покойников немедленно уничтожают. Так выглядит ваша беспредельная практичность. Присаживайтесь. Вот кресло из посёлка Шатура 2014 года изготовления. Кстати, вы из далёкого будущего, у вас есть такое барахло?
- На нашем календаре 2008987 год. Но мы, учёные, при контакте с Землей пользуемся вашим летоисчислением.
Гостья сделала паузу, словно лектор перед аудиторией, осмысливая очередную мысль.
- Наш мир - это Мир Совершенства. Миллион лет назад нас научили сразу же убирать использованный материал. Пусть это будет и человеческое тело.
- То есть, тело для вас мусор, - уточнил Антон.
- Извините, дорогие, и для вас погребение тел – акт уборки. У нас с вами не различные представления об этике, а более рациональный подход к жизни переходу человека в более совершенный мир. Но у нас отсутствуют понятия о гневе, зависти, злобе, которые раньше сопутствовали борьбе homo sapiens за выживание на нашей планете. Эгоизм идеи Справедливости – вот ваша нормальность. И вы когда-нибудь придёте к этому. Поверьте, мне, Антон, Радда и Элеонора Владимировна, весело с вами, рада вам и не бездумно! Рада общаться с вами! Вот мои руки, прикоснитесь к ним!
Мгама встала и протянула руки.
Молодые люди дотронулись до них. В их души тотчас же пришло блаженное умиротворение.
- Подумать только, - улыбнулся Антон, - какая доступная идиллия! Как вам это удалось?
- Наша цивилизация не на Земле, - сказала гостья. – Я с Нибиру.
- Стоп, стоп! Близнеца Земли? Он не легенда, планета существует? Так это ваш треугольничек!
- Да. Наша история менее драматична, чем земная. Наша цивилизация не прерывалась войнами и катаклизмами, она единственная, как сама истории планеты! Нам более двух миллионов лет реального развития! И наши люди живут столько лет, сколько хотят! Скажу, что по одной из теорий жизнь на нашу планету принесли прекрасные посланцы Земли одной из ранних цивилизаций.
- Мгама, не поэтому ли вы изучаете историю Земли. И почему ваш прибор настроен на Россию?
- Мы изучаем не только Россию. Нам интересна история всего времени зарождения современных вам государств. Но роль России огромна в силу универсально харизматичного характера россиян…
В этот вечер Мгама и молодые хозяева квартиры садились в кресла, вставали, возбужденно ходили, размахивая руками. Их беседа затянулась до утра. Говорили о великом, спорили по мелочам, соглашались и снова выясняли истину, но с улыбками.
«В стиле Мгамы», - как выразился Антон.
Последней перед рассветом темой стала Третья мировая война.
- И, как я понял, ваши учёные ищут вариант спасения человечества от неё.
- Если сказать честно, - Мгама снова улыбнулась, и к этому её собеседники привыкли, - учёные ищут спасения от торжества человеческого невежества. Поэтому мы не торопимся снимать защитного поля Нибиру от приборов астрономов и физиков, ведь скоро Земля содрогнётся от ядерного апокалипсиса. Как это было с Марсом.
- Будет война?
- Да, может наступить очередной ноль очередной цивилизации. И на этот раз Цивилизации Эгоизма.
- И как вы попытаетесь нас спасти?
- Человечеству надо спасаться от самого себя! Ваша зависимость от среды – воздуха, воды, пищи, крова и всё это в рамках государств, наций, религиозных догм ведёт сосуществование к балансированию на лезвии ножа.
- Тогда что вы, как учёный, делаете в прошлом?
- Ищем просчёт, ошибку в развитии цивилизации. Логика должна вести к победе на планете одной религии. Мы долго ожидали, что постепенно самая разумная из них заполнит собой всё человечество. Но индуизм остался, христианство разделилось на многие составляющие, причём далёкие от тесного сотрудничества между собой, мусульманство заявляет о своём праве на половину планеты. К тому же сегодня Земля стоит перед появлением ещё одной новой веры. Веры в Кибер Бога. И её создаёт молодёжь. Так что всё это отдаляет мечту о едином расцвете народов на Земле. Разве это не тупик, или не одна ветвь в тупик?
- Как можно преодолеть этот тупик? – воскликнула Радда. – Не отвечайте! Я сама найду ответ. Разве истинно любящие друг друга люди думают о материальном? Нет! Но они могут любить только сердцем, только душой! На Нибиру такая любовь?
- Мне трудно ответить на этот вопрос, - сказала Мгама. – Вы должны сами всё увидеть.
Готовы?
- А как с Ростиком, с мамой? – встревожилась Радда.
- Мы всех заберём с собой. Учтите, при проходе в другие времена вы автоматически подвергаетесь фильтрации на болезни и вирусы.
Когда Элеонора Владимировна проснулась, Радда взяла сына на руки, и все оказались в зоне действия треугольника. Они сделали несколько шагов и оказались в помещении, очень похожим на жилое, но поистине громадных размеров.
4
- Это ваша территория, - Мгама обвела рукой жилье, как бы очерчивая его пространственные возможности. – Вы можете переконструировать её по вашему выбору в электронном каталоге, рисунку, наброшенному вашей рукой или же хорошо представив оформление комнаты. Вы можете поручить это одному из вас, или по очереди пробовать себя в дизайне помещения. Перед вами или вы находитесь в нём - умный дом и обращаться к нему надо просто: «Дом». Он накормит ребёнка тем, что пожелает мама или бабушка. У нас есть прекрасное грудное молоко, и дом приблизит его по содержанию до эксклюзивно материнского.
Мгама объясняла все возможности дома, земляне во все глаза смотрели на
прозрачные стены, которые впитывали всю энергию солнечных лучей. За стёклами сиял необыкновенной зеленью растительный мир планеты, по траве между самыми различными деревьями и изящными кустами бегали дети, гуляли взрослые в одежде удобной, но не вызывающей эмоций раздражения или зависти, лишь восторг дизайном, удобством и тем, с каким удовольствием нибируийцы её носили. И видно было, что здесь всем довольны и всем нравится их жизнь. Если кто-то шёл в сопровождении собак или других видов животных, то было заметно, что они были всегда рядом, не более чем на метр от хозяев и при приближении детей, останавливались, словно ожидали какую-то команду. Гармония. Везде царила гармония!
- Это Эдем? – спросила Элеонора Владимировна, поражённая взаимоотношением людей между собой и животными.
- Нет, это не рай, это планета Нибиру, - радостно сообщила Мгама.
- Мы все на работе, - заметила Элеонора Владимировна, - нам сюда не дадут, точнее, уже не дали командировочные или не отпустили в отпуск…
- Ах, вот в чём дело! – в какой раз развеселилась Мгама. – Для знакомства с планетой мы уйдём в прошлое на необходимый период вплоть до нынешнего мгновения.
- А можно на всю жизнь? – шутливо поинтересовалась Радда. – Здесь так здорово! Я была поражена различием жизни в своё время, когда оказалась в Москве. Но то, что вижу здесь – это божественное место. Это рай!
- Можно и остаться, но нужно ли это вам? – с улыбкой спросила Мгама. – Здесь есть земляне, они живут заботами и нашей планеты, и Земли. Они приносят пользу двум цивилизациям.
- Это непостижимо! – воскликнул Антон. – Я подозреваю большее, у вас есть место, куда вы доставляете землян, если на нашей планете происходит беда…
- Вы, Антон, попали в точку, - одобрительно заметила Мгама. - Именно поэтому я пригласила вас на Нибиру, чтобы вы увидели нечто захватывающее с ваших чувственных и интеллектуальных позиций! Пора вам познакомиться с нашим транспортом.
Она посмотрела на некий шар, висящий над их головами. Тотчас же стеклянная крыша разошлась, и в помещение влетел абсолютно прозрачный аппарат с рядом кресел.
- Вы можете оставить ребёнка Дому. С Ростиком всё будет хорошо.
- Я не хочу с ним расставаться, - Радда беспомощно посмотрела на Антона.
- Я с ним побуду – предложила Элеонора Владимировна. – Хотя мне тоже хочется осмотреть планету.
- Нет ничего проще.
Мгама подошла к летательному аппарату, и все увидели, что он состоит из двух секций, разделённых перегородкой.
- Элеонора Владимировна, идите в этот отсек с Ростиком. И мы все будем вместе.
- А если… - предположила, было, Радда.
- У нас не бывает транспортных происшествий, а этот отсек снабжён системой выживания. Но этого не потребуется. Во-первых, при малейшем нарушении регламента вашего присутствия вы все тотчас же окажетесь на Земле в мгновение, когда отправлялись сюда. Во-вторых, я с вами…
Мгама провела в модуль Элеонору Владимировну с сияющим от впечатлений Ростиком. Там у него появились игрушки в виде различных животных, которые мастера кукол научили улыбаться.
А Радда и Антон уселись в удобные кресла.
Полёт был на небольшой высоте, чтобы гости могли осматривать местность и города.
И они были красивыми среди океанов, пустынь, густых лесов, гор и рек. Но нигде земляне не увидели ни одного клуба дыма, в стекло аппарата не бил ливень или хлестал снег. Не было никаких промышленных конструкций, линий электропередач или иных свидетельств высокоразвитой цивилизации. Только нетронутая человеком природа и аккуратные города с зеленью парков и синью рек.
- Почти как у нас! - восклицала Радда.
И ей вторила Элеонора Владимировна, поддерживая мальчика, стоявшего с помощью специального удобного устройства у стены кабины. Он лопотал на своём ребячьем языке…
Гости не заметили, как оказались на месте огромного города из смеси самых различных архитектур.
- Приземляемся у Гомера, - объявила Мгама.
И они оказались в центре небольшого древнего греческого поселения. Часть зданий была построена из камней, другая часть – из глины.
Когда они покинули летательный аппарат, к ним подошёл мужчина в тунике. Он не был слеп от меча спартанца. На гостей смотрел сильный и бодрый человек, которому на вид можно было дать не меньше сорока лет. И когда он заговорил гости Мгамы, к своему удивлению, прекрасно поняли язык:
- О, Мгама, богиня вечности!
- О, Гомер! – ответила она.
- Откуда привезла ты гостей?
- О достойнейший! Они из России.
- А там сидит их чадо?
- Это наше чудо! – воскликнула Радда.
Мудрец всплеснул руками:
- Я всегда хотел побывать у русичей. Но там холодно и много диких зверей.
- У нас бывает жарко, - ответила Радда, - когда лето.
- Верю, прелестная дева. Это твой муж?
- Да, - поднял руку Антон. – С нами моя мама.
- Как замечательно, когда вся семья вместе! Я рад вашему прибытию. Глава города вас встретит и накормит. А у меня дела, дорогие…
- Вы пишите об Элладе? – спросила подошедшая с Ростиком Элеонора Владимировна.
- Я пишу о моём мире, о, благовоспитанная женщина!
- И вы всё хорошо видите?
- О да! – Гомер улыбнулся. – Когда приезжают гости, они всегда задают вопрос о моих глазах. Они не видели, но меня взяли боги к себе и вернули здоровье. Я полон планов. Обдумываю продолжение приключений одного из своих современников. Много не могу сказать, язык порвёт вдохновение. О, богиня Мгама, о, гости мои, я ухожу.
И он ушёл в один из глинобитных домов с плоской крышей.
- Он не любит тратить время. И мы уважаем его желания.
- А как он живёт здесь, вдали от родины и без соплеменников? – спросила Элеонора Владимировна.
- Он абсолютно здоров. У него есть молодая жена, а храмы древней Греции действуют. Здесь небольшая община, и все они думают, что живут на Олимпе в окружении богов.
- Иных богов. А много ли нового написал Гомер?
- Он полностью восстановил написанное на Земле и сочинил ещё массу интересных произведений! - ответила Мгама. – Хотя, по мнению специалистов, они носят некоторый описательный характер… Сказывается оторванность от настоящих корней, живой, так сказать, родины. Так вы примете приглашение главы города?
- Если он созданный вами робот, - сказал Антон, - то не имеет смысла здесь оставаться. – А есть ли в вашей резервации кто-нибудь из князей Киевской Руси?
- Киевское княжество недалеко. Садитесь в терраплан!
И снова полёт.
- Вы назвали наши тигионы резервациями, не очень удачное сравнение, - заметила во время перелета Мгама. - Американское ограничение пространства для индейцев - это борьба за то, чтобы местное население не мешало пришельцам из Европы грабить Новый Свет. А у нас никакого насилия. Один из ваших современников ввёл в оборот понятие «тигион», как параллельного мира на Земле, позволяющего людям быть в том мире, о каком они мечтали, как наиболее комфортном для своей жизни. Создавая тигионы для избранных нами деятелей Земли, мы, в первую очередь, интересуемся желаниями знаменитостей продолжать жить, а в иных случаях, воскреснуть как биологического индивидуума, на предложенных нами условиях.
- И были ли отказы? - спросил Антон.
- Были. Например, король Артур возмутился вмешательством в свой покой. Да и принял он меня, - Мгама улыбнулась, - за колдунью Моргану.
- Но вы прекрасны…
- Скажите, Мгама, почему мы поняли древнегреческий язык? – перебила мужа Радда.
- Здесь, точнее все жители планеты, разумеется и создаваемые нами тигионы, окутаны информационным полем, в котором главное и основное место занимает язык Нибиру. Любой нибируйиец вправе говорить на том языке, на котором хочет общаться. Но это лишь формальное право. Все привыкли думать и говорить на языке Нибиру.
- А свои произведения Гомер написал на вашем языке?
- Он писал на своём, но одновременно текст трансформировался инфополем в письменность Нибиру.
- И мы можем взять с собой некоторые рукописи?
- Можете, но вам никто на Земле не поверит, что они написаны Гомером. Когда-нибудь мы заключим договор с Землёй о культурных сокровищах. Но это до эры стабильности… Снижаемся.
Гости видели себя над большим поселением у берега большой реки.
- Это Днепр, а город на холмах – Киев.
- Мы видим строительные леса, что это? – поинтересовалась Элеонора Владимировна.
- Возводится храм Софии.
- А можно опуститься рядом?
Терраплан оказался на площади перед храмом. Напротив, был княжеский дом, высокий, с множеством кухонь, конюшен и галдящей прислуги. В это время с лестницы спускался мужчина в богатых одеждах. Люди, сновавшие у стройки, замерли, повернувшись к нему с поклоном.
Не замечая никого, князь поспешил к терраплану. Он весело помахал рукой Мгаме:
- Что привезла, владычица?
Все услышали его голос.
- Продолжение, - ответила ему Мгама и пояснила спутникам, - в своих посещениях привожу ему записи о будущем Киевской Руси, России, которые делают профессиональные операторы в машинах времени, оставленных на Земле.
Гости Земли во все глаза смотрели на князя:
- Не Владимир ли он, ясное солнышко? Неужели он сам? – воскликнула Элеонора Владимировна.
Мгама засмеялась:
- И Гомер и князь доставлены с Земли в своё время. Правда, им, как и вам, пришлось пройти необременительные карантины, и наши эскулапы позаботились об их вечном здоровье.
Она вышла навстречу князю:
- Приветствую Вас, мой господин!
Мономах приосанился:
- И ты мне люба, Мгама! Всё хорошеешь? Пошто эти люди с тобой?
- Они мои гости. Радда из Моски, а Антон – из Москвы. Они в любви…
- Ох, Мгама, всё твоих рук творенья!
- Ну, что вы, князь Владимир, мне просто мила история.
Мономах посмотрел на молодых:
- А вы что скажете о себе?
- Мы любим историю, - выступил вперёд Антон. – Чтим всех, кто множил славу родины. Любим и помним вас, учим на ваших деяниях своих детей.
- Ты из поздней Руси, юноша, - догадался польщенный монарх, - и мне приятны твои слова.
- Увы, - не выдержала мама Антона, - не всё гладко в нашем настоящем. Настали раздоры между славянами, а всему причиной англосаксы.
Взгляд Мономаха померк, он с неприязнью взглянул на Элеонору Владимировну:
- Это они могут, северцы. Подлый и завистливый народ. Но Бог с нами! А чей отрок, нянька?
- Она мама жены, - обиделся на «няньку» Антон.
- Он наш, великий князь! – поспешила пояснить Радда.
- Иди ко мне отпрыск! Подниму тя на руцы!
Ростик подбежал к Владимиру. Тот подбросил малыша и прижал к своей щеке:
- Какая ты слада!
Ростик засмеялся от щекотки небритого лица.
- Ангел, ну чистый ангел! - и к Радде, отдавая ей сына. - От кого бежала дева? Вижу на твоем лике печать гонений.
- Всё апосля, великий княжне, - ответила Радда. – В полон меня взяли банды хана Тугоркана. Да спас меня муж мой.
- Так я сам чуть не утоп на Стугне от хана этого. Но все ужо далеко. А как же ты выручил её от половцев. Жуткие они люди… Да и понятно, не без помощи моей владычицы, - посмотрел на Мгаму, - давай быстрее, что привезла!
Та протянула князю некую вещицу в виде узкой палочки:
- Вот вам, князь, флэш. Здесь история 1700 года.
- Смотрю я твои картины, - раздумчиво произнёс Мономах, - и думаю, как жизнь меняется нежданно да заковыристо. Как у людей их суть бы! А ведь пошли всё-таки у Романовых дела. Нелёгкие, не всегда праведные! Пойду смотреть, но знаю, что не окончится их правление добром, потому сами добры к людям. Дюже задумал ся о роде русском. Не простой у нас народ, но единение его божественно. Бог всегда был среди нас. Пойду, не обессудь те.
- Позволь те, княже, спросить, - обратился к нему Антон.
- Ну, говори, спаситель жены своей, да не долго…
- Вы строите собор?
- А эти леса? Храм в честь великой и благословенной Софии. Собираем мозаику… Со всех краев везут камни. Хлопотное дело, да великое - Князь перекрестился на храм. – Знаю, недолго он буде такым. Перестроют его, знамо. Перестроют. Покедова!
И князь ушёл.
- У него домашний кинотеатр, - сказала Мгама. - Я привожу ему фильмы о будущем. Каждый день очередного года просматривает, да записи делает.
- У него есть компьютер? – удивился Антон.
- Специальный синематограф. Очень даже полюбил его князь.
- А где же берётся электричество? Мы ни одной линии электропередачи не видели.
- Всё поступает пространственно, да ещё атомные аккумуляторы. Энергии всем хватает. Ведь электронную историю и Пётр I смотрит, и Екатерина Великая, и цари, и Ленин со Сталиным. Все у нас просвещённые…
- Как же так вы их портите! – воскликнула Элеонора Владимировна. - Да что из них личности получились? Их же нельзя обратно в историю!
- А в этом и нет надобности, дорогая Элеонора Владимировна! Они уже выложили свои главные мысли. Мы даём им возможность жить новыми. Без движения мысли нельзя. И лишены своих недостатков. Впрочем, давайте немного и мы отдохнём.
- А всё-таки, что за мысль Мономаха о боге на Руси? О чём разговор?
- Наши специалисты выяснили, что около пятидесяти тысяч лет назад на Руси прошла удивительная мутация: родился отрок, с несколько иной, чем у его отца, гаплогруппой. Это группа нуклеотидов в ДНК с генетической классификацией R1a1. Отцовская R1a мутировала, и возникла новая R1a1. Мутация оказалась очень жизнеспособной. Род R1a1, которому положил начало этот самый отрок, выжил, в отличие от миллионов других родов, исчезнувших, когда пресеклись их генеалогические линии, и расплодился на огромном пространстве. В настоящее время обладатели гаплогруппы R1a1 составляют большинство всего мужского населения в старинных городах и селениях России, Украины и Белоруссии. R1a1 является как бы биологическим маркером русского этноса. Этот набор нуклеотидов и есть "русскость" с точки зрения генетики.
- Я слышал об этой теории, - сказал Антон, - но не очень поверил, потому что взята из Интернета.
- А зря, - улыбнулась Мгама, - русские стали основой земной цивилизации. И процесс верховенства ощутим. Земная цивилизация не могла подняться так высоко без русских.
- Мы избранные? - спросила Радда.
- Да.
5
За этим разговором все сели в терраплане.
- Летим, - сказала Мгама.
- Куда, - почти одновременно спросили все трое пассажиров, не считая Ростика.
- Где вам всем всегда хорошо, - улыбнулась нибируийка.
- Неужели в детство? – воскликнула Радда. – А в чьё?
- С Радды и начнём, мои гости. Только учтите, мы – наблюдатели. Мы будем рядом с теми людьми, которые окружали вас в детстве. Лишь в исключительных случаях можно будет вмешаться.
- Так мы уже на Земле? – удивленно хором спросили путешественники.
…В дому пол был застелен ивовыми ветвями, переплетённые мхом. В центре стоял стол. Чуть подальше под тёплыми одеялами и шкурами диких зверей застыли дети. Они смотрели на стол, у которого хлопотала женщина.
Она уже расставила тарелки из засушенной коры ивы. Посреди стола глиняный котелок дымился горячей едой.
В это время вернулись Коста и Козьма:
- Отправились к се бе, - сказал Козьма. – У тебя готово, Мара?
- Не встревай, - осадил его Коста. – Иди умой ся снегом!
- Мама! Папа, Коста, братья и сестра! Боже мой, они все живы! – воскликнула Радда. – Я помню эту похлебку из чечевицы. А вон и я в углу сижу. Ростик видишь ладнёнку с двумя косичками? Это я!
В до... Читать следующую страницу »
Страница: 1 2