Тихонов Валентин Максимович
Вова Рельефный
Песня Ини
Ну все. Они откровенно объединились в своей колючей обиде против нее. Она видела это по их глазам, мечтающим затолкать каждое, брошенное секунду назад ею слово обратно ей в рот.
- Лив. – процедил Джонни, еле сдерживая гнев. – Немедленно оденься! А ты… - он перевел взгляд на соперника. – Не смей пялиться. Она не твоя.
- Так и не твоя тоже, дружище. – весело сказал Макс, триумфально посмотрев на Джонни. – Ты же сам отказался от нее! А значит, теперь она может быть с кем-то другим… Лив свободна, Джонни. Благодаря твоему идиотизму.
Лив закатила глаза и тяжело отошла к шкафу, раздраженно слушая двух петухов у двери, прожигающих друг друга уничижительными взглядами и, кажется, даже забыв о самой девушке в своей немой борьбе за победу в номинации «я здесь самый крутой, и брутальнее меня может быть лишь банка со стероидами». Вытащив из груды небрежно скинутой на полку одежды джинсы и черный, шелковый топ, облегающий грудь и свободно разлетающийся до бедер с ассиметричным низом, Лив принялась одеваться, ощущая, как растет в ней раздражение… Ну аки жестки стебель бамбука просто…
- Это не значит, что ты имеешь право пялиться на нее или приставать к ней, Макс. – жестко и злобно проговорил Джонни, подходя к нему ближе и смерив угрожающим взглядом. – Не смей, слышишь? – тихо процедил он.
Макс бесстрашно улыбнулся, пылая гневом.
- Прости, друг, но пока она мне позволяет пялиться на нее и находиться около нее, никакая твоя угроза не сможет заставить меня уйти. – он вдруг слегка улыбнулся и сверкнул синими глазами. – А она все также горячо целуется… И губы… такие сладкие…
Лив резко подняла голову как раз в тот момент, когда Джонни занес свой кулак, собираясь поставить Максу яркий фингал под глаз и, разозлившись на них еще больше, вылетела в коридор и оттолкнула их друг от друга, оказавшись в эпицентре гневного торнадо с ярко выраженными чувствами уязвленного достоинства, ревности, злости и превосходства.
- Так… - прошипела Лив, чувствуя себя на гребне волны раздражения, которое исходило скорее из ее разума, чем из сердца. – А теперь вы двое, слушайте меня внимательно, потому что в противном случае я сама лично вырублю вас обоих и без всякого хитроумного плана добровольно сдам Эрнесто, а уж он-то придумает, что с вами дальше делать, питбули несчастные! – на повышенных тонах проговорила она, стараясь выглядеть столь же яростно, сколько на картинке, созданной ее же головным мозгом, и глядя то на Макса, то на Джонни, которые действительно немного остыли, уже более трезво глядя на даму своих сердец. – Совсем не важно больше, люблю я тебя, - она ткнула пальцем в Джонни, - или тебя, - аналогичный тычок в Макса, - я так сильно от вас устала, что плевать хотела на все, что творится внутри меня! Вернее, творилось, до немедленного вмешательства антидепрессантов и вина… - задумчиво отвлеклась Лив, то тут же снова гневно посмотрела на парней:
- Вы не понимаете, что делаете со мной, оба! Я вам не яблоко, которое можно разделить пополам и забрать себе половинку! Разве вы не видите, к чему приводит это ваше «выбери меня, нет меня, нет меня…» Как можно быть такими эгоистами??? Я больше не участвую в этом спектакле, с меня хватит! Я никогда, никогда, никогда больше не буду ни с тобой, ни с тобой! Ты, - она посмотрела на Джонни, нахмурено слушающего ее, - собрался разводится. Значит, я действительно свободна! Так вот, я найду себе кого-нибудь другого и отдам себя ему, да наплевать, кого, главное – он не будет рвать мне душу на части и издеваться надо мной, как вы двое! Так что можете поубивать друг друга, а можете снова стать закадычными друзьями по несчастью или по счастью, мне абсолютно по барабану! – она залетела обратно в комнату и, схватив свою дверь, прокричала:
- И забудьте дорогу в мою спальню, придурки! Мне что, желтой лентой дверь обнести нужно, чтобы вы сюда не шастали??? Идите к черту!! – гневный и бешеный хлопок.
Лив отрезала себя от их серьезных и обеспокоенных глаз и, вздохнув, села на кровать, устало повесив голову.
Пустота опять захватила ее, а титановая клетка на сердце не давала нормально продохнуть. Лив хотела заплакать, хотела по-настоящему разгневаться, до срыва всех предохранителей в голове, но организм начисто отрубил ее подходы к любым эмоциям… Интересно, долго еще она будет пустой злючкой?? И что нужно сделать, чтобы включиться обратно??
Она вздохнула и, не думая о Максе и Джонни, легла на кровать и закрыла глаза. Может, так и вправду лучше?.. Боли не было, она могла смотреть на Джонни и даже говорить с ним… Как ей казалось. А вот с раздражением и злостью на Эрнесто надо что-то делать…
Она пролежала так до тех пор, пока не пришел Брайан и не оповестил, что пора ехать на сходку.
Время подходило к семи часам. Все было готово. Люди Макса заняли самые удобные позиции с винтовками на крышах близлежащих домов, на самом мосту Фитцджеральда, а несколько машин вооруженных до зубов людей семьи Мартинес ждали на прилегающих к барже Сорок второй и Хайгрейтен-стрит.
Лив ехала в одной машине с Брайаном, который спокойно и размеренно рулил, будто они выбрались в магазин за покупками, Джонни и Максом, сидящими сзади с самыми угрюмыми лицами, побив рекорд по уровню «каменистости рожи» даже самого Эдди-помидора.
Тишина давила, но Лив чувствовала лишь нестерпимое желание поскорее спасти отца и вернуться домой, принять свои таблеточки, выпить чего-нибудь крепенького и лечь спать, не думая ни о чем.
- Он уже здесь. – нарушил тишину Брайан, заруливая на берег и указывая на три белых «Лэнд Крузера», стоящих у причала, и Эрнесто в окружении своих людей, отдающего указания какому-то типу на большом катере или маленьком кораблике, с самым послушным лицом кивающему ему.
Лив бросила гневный взгляд на Эрнесто, одетом, как и тогда, в первую их встречу, в зеленый кардиган, темно-красный шарф на шее, синие брюки и голубые туфли. Он прыгучей походкой расхаживал вперед-назад, и его кудряшки на голове пружинили в такт с его шагами. Лив прямо сейчас ненавидела его… Ненавидела так, что ее руки сжались в кулаки, а зубы заскрипели… Она разберется с ним, он узнает, каково это – когда бумеранг возвращается к отправителю…
- У нас все готово? – спросил Брайан Макса. Тот кивнул.
- Да. Мои люди на местах.
- Наши тоже. Отлично. – угрюмо подвел итог Брайан и затормозил метрах в десяти от машин Эрнесто. Его люди моментально навели оружие на их «Кадиллак», и Лив презрительно фыркнула:
- Трусы.
И, не дожидаясь разрешения Брайана, первой вышла из машины.
Увидев ее, Эрнесто мягко улыбнулся, а его глаза оживленно и внятно, без туманных примесей, уставились на Лив.
- О, сестра! Ты как раз вовремя… Подойди ко мне. – вдруг снова скомандовал он гипнотическим, проникновенным голосом, и Лив даже почти сделала шаг вперед… Но опомнилась и, сложив руки на груди, язвительно проговорила:
- Ты опять за свое, кузнечик? Зачем мне подходить к тебе? Или у тебя со зрением плохо? Глаукома? Катаракта? Ячмень? Прости, но я не офтальмолог, помочь тебе не смогу. А теперь – давай доставай моего отца, крысеныш, да поживее, я ждать не люблю. Ну?
Эрнесто вздохнул и перевел взгляд на Брайана, который уже стоял рядом с девушкой и пристально взирал на Эрнесто холодными глазами.
- Настоящая дочка своего папочки, верно, Брайан? И по-прежнему злюка… А вот интересно, есть ли в этом мире что-то, что могло бы ее рассмешить?
- Нет. – гневно ответила Лив. – Все мои положительные эмоции украл один чокнутый тип в зеленой кофте с тупым именем и прической пятиклассника. И это совсем неинтересно. Так ты достанешь отца? Или двое индюков, откликающихся на клички «Джонни» и «Макс», тебе больше не нужны???
Эрнесто триумфально улыбнулся и хлопнул в ладони в неизменных перчатках с отрезанными пальцами.
- Так ты решила сыграть во второй уровень?? Правильно, Оливия, ты молодец, тем интереснее нам будет впереди! Сначала покажи их. А потом – отец. – жестко сказал тихим голосом Эрнесто, и Лив кивнула Брайану. Тот повернулся и посмотрел на тонированный «Кадиллак». Через секунду из него вышли Джонни и Макс и, глядя на Эрнесто уничижительными взглядами, подошли к Лив, спокойно и беспечно сунув руки в карманы.
Эрнесто мягко улыбнулся, светясь от собственного величия, и кивнул, махнув какому-то мужчине на катере. Тот махнул в ответ и, заведя мотор, неспешно двинулся на середину реки.
Пока Лив и ребята внимательно следили за тем, как несколько человек в водолазных костюмах и с какими-то стальными тросами в руках ныряют в воду, Эрнесто внимательно изучал ее взглядом и вкрадчиво произнес:
- Не думал, что ты так легко отдашь их обоих, Оливия… Так ты уже решила, кто?.. Сделала свой судьбоносный выбор?? Осчастливила одного из них?..
Джонни и Макс одновременно раздраженно вздохнули, и Джонни с усмешкой проговорил:
- Ты так часто этим интересуешься, Эрнесто… Что, тоже хочешь взять себе кого-то из нас, кто останется свободным? Или это ты так печешься за личную жизнь любимой сестры??
Эрнесто блеснул на него серыми глазами, и в них снова появился тот странный, создающий какой-то невидимый барьер, туман.
- Осторожнее, Джонни… Через пять минут твоя жизнь будет в моих руках… И я тебе этих слов не забуду… Ну так что, Лив? Кто из них?
Лив поморщилась и гневно прошипела:
- Никто из них. Эти двое мне всю печень выклевали, так что я решила, что выберу первого, кто выпьет со мной сегодня вечером в ночном клубе. Будет весело.
Джонни прищурился, гневно глядя на Лив с затаенной болью в глазах, равно, как и Макс, в котором еще сияла тревога, но девушка даже не повернулась в их сторону.
Эрнесто рассмеялся.
- Ты же знаешь, сестренка, какие подонки шатаются по ночным клубам?
- Я выберу самый дорогой и элитный. – пожала плечами Лив. – Может, уже хватит об этом?
Эрнесто неодобрительно покачал головой и поцокал языком.
- Это ты сейчас так говоришь, милая. Но от любви-то никуда не денешься… Сюда, несите сюда! – скомандовал он, увидев, как катер подплыл к причалу, и водолазы с трудом извлекли из воды здоровый металлический контейнер, обмотанный тросами.
Люди Эрнесто подбежали к ящику и, подняв его, подтащили к стоящим Эрнесто и Лив, бросив его у ног девушки.
- Осторожнее, мошкара. – грубо сказала им девушка и гневно и нетерпеливо воскликнула:
- Открывай же, ну?!? Вдруг он там…Открывай!!!
- Сначала – твои ухажеры. – с мягкой, садистской улыбочкой проговорил Эрнесто.
Лив нетерпеливо кивнула Джонни и Максу, и те неохотно подошли к ее сводному братцу. Секунда – и каждого из них уже держали по двое амбалов, заламывая руки за спину.
- Мы будем по тебе скучать, белоснежка. – горячо подмигнул Макс, а Лив послала ему испепеляющий взгляд и процедила:
- А я по вам – нет. Даже во сне мне не приснитесь, обещаю.
Макс и Джонни переглянулись, и Макс сокрушительно вздохнул.
Эрнесто подошел к контейнеру и, достав какой-то ключ, пошевелил им в замочной скважине. Не чувствуя ног от волнения, Лив бросилась к ящику и откинула крышку…
Эйден резко сел, хрипло задышав и хватаясь руками за горло… В контейнере уже была вода, не менее десяти сантиметров, и весь его костюм, с запекшейся на нем кровью, был мокрым, лицо – невероятно бледным, оттенявшим кровавую рану на виске и темный фингал под глазом… Но отец был жив… Он жадно хрипел, вдыхая воздух, и его грудь высоко вздымалась…
Лив почувствовала дикую дрожь облегчения и упала перед ящиком на колени:
- Отец!!! Фу, Боже мой, спасибо Господи! Ты живой!!!
- Эйден… - облегченно вздохнул Брайан и бросился к своему боссу, помогая ему встать из ящика.
Эйден жадно впился глазами в дочь, которую не видел почти месяц, и с трудом, все еще не отдышавшись, проговорил:
- Оливия… Ты… как?? Спасибо… Брайан… - он повернулся к Эрнесто, и его жесткие глаза наполнились дикой злобой. – Ты!!! Я тебя… уничтожу… задохлик ты… паршивый… Убью, слышишь??? Уф…
Он, наконец-то, вздохнул свободно и встал рядом с дочерью, хмуро глядя на Брайана:
- И что вы ему пообещали в обмен на меня?
- Ничего особенного, папаша. – пожала плечами Лив. – Только вон тех двоих и все. – она кивнула на Джонни и Макса, которых силой удерживали люди Эрнесто. Эйден проследил за ее взглядом и ошарашено громыхнул:
- Что-о-о??? Задохлик, а тебе цена не сильно высокой кажется? Это, на минуточку, босс сицилийской семьи и сын местного мафиози, если у тебя совсем с памятью беда! – злобно воскликнул он, а Эрнесто пожал плечами.
- У твоей дочурки не было особого выбора. Либо дать тебе умереть, либо поделиться второй и третьей частью своего сердца… И она, отчего-то жутко злая на них обоих, с удовольствием выбрала второй вариант. Всем от этого только легче, поверь. – тихо, с усмешкой проговорил он.
Эйден недоуменно посмотрел на Брайана, и тот развел руками:
- Вообще-то, Эйден, у нас был план.
- Какой такой план? – нахмурился отец и посмотрел на Лив. Та, прищурившись, с ненавистью глядела на Эрнесто.
- Может быть, шикарный, а может быть, дерьмовый. – сказала девушка, заметив в глазах сводного братца недоумение… Он, правда, имея, все-таки, хватку босса и его интуицию, насторожился и резко заозирался по сторонам. – Сейчас проверим. Огонь!!! – крикнула она, и громыхнул гром.
Люди, удерживавшие Макса и Джонни, за секунду словили не меньше десятка пуль в спину, и освобожденные парни, выхватив пистолеты, тут же включились в перестрелку с людьми Эрнесто.
Лив успела прыгнуть за свой «Кадиллак», обеспечивающий ей невредимость своей броней, но заметила, как Эрнесто прыгнул в «Лэнд Крузер» и, что-то сказав в мобильный, выхватил винтовку и стал отстреливаться.
Не прошло и минуты гвалта и грохота пуль по автомобилям, железным боксам на причале и разной арматуре, не говоря уже о мягких и уязвимых телах людей, как со стороны Сорок второй и Хайгрейтен вылетело, по меньшей мере, пять машин ее семьи, и из них высыпались вооруженные мужчины в темных костюмах под предводительством до идиотизма веселого Марти и, в противоположность ему, хмурого Эдди, которые первыми начали палить по, неизвестно откуда, вырулившему подкреплению со стороны Чикагского синдиката. Лив насчитала семь «Тойот» и прикинула, что силы примерно равны, учитывая стрелков Макса на крышах и мосту.
Тем временем, мимо нее пролетел отец с самым холодным и кровожадным видом, на какой он только был способен, и крикнул, не оборачиваясь:
- Брайан, за мной! Дай пистолет!! – увидев дочь, он грозно приказал:
- Сиди здесь, Лив, не высовывайся!!
И он испарился также быстро, как появился, а следом пролетела фигура в темно-сером костюме, именуемая Брайаном. Лив нахмурилась, не желая отсиживаться, как последняя трусиха, и осторожно выглянула из-за «Кадиллака»: кто-то перешел в рукопашный бой, кто-то уже спешил в рай, или, скорее, в ад, лежа лицом вниз на утоптанной, незаасфальтированной земле, кто-то прятался за ближайшими железными боксами, отстреливаясь от противника…
Где же Джонни? И Макс? Лив тревожно оглядывала поле битвы, и в этот момент в дело пошли гранатометы. Первый взрыв прогремел где-то впереди, в районе подъехавших автомобилей с людьми Эрнесто. Раздались крики, и полетели какие-то обломки и осколки стекла…
Лив пригнулась и, понимая, что ничего не увидит из своего укрытия, не сможет помочь Джонни и Максу, и тем более не проследит за Эрнесто, быстро и решительно открыла дверь и, сунувшись в салон автомобиля, распахнула бардачок и быстро пошарилась внутри. Под грудой каких-то чеков и бумаг преспокойненько лежал себе ждущий своего звездного часа тихий и скромный «Кольт».
Лив схватила его и, недолго думая, но полагаясь на то, что стрелки с крыши ее заметят и прикроют, выскочила из своего укрытия, помчавшись вперед.
Она быстро обнаружила их: Макс и Джонни держались плечом к плечу, как будто это не они хотели сегодня днем начистить друг другу мордашки, а вокруг них постепенно сужалось кольцо из, по меньшей мере, семи человек Эрнесто, вооруженных и явно настроенных не очень доброжелательно по отношению к ним.
Лив ощутила взрыв адреналина внутри себя, а главное – жгучую ненависть к чертовому Чикагскому синдикату, который может навредить им, придуркам из ее личной драмы, тем, кого она любила… Правда, сейчас она не ощущала этого. Только страх, что их могут... Нет, нет... Она подлетела к какой-то машине и, укрывшись за ней, прицелилась в спину одного из мужчин, нападавших на ее парней. Выстрел – она немного качнулась, но была готова к этому: стрелять ей, к сожалению, уже доводилось раньше… Мужчина дернулся и упал. Остальные удивленно уставились на него, и это дало Джонни и Максу нужную паузу: они яростно атаковали своих врагов первыми, и завязалась драка… Тела смешались, Лив не могла стрелять, боясь попасть в Джонни или Макса…
Она сорвалась с места, и вдруг… Снаряд гранатомета прилетел прямо в машину, около которой она только что стояла…
Обжигающей взрывной волной ее подбросило в воздух, оторвав от земли, и, вместе с летящими осколками, обломками и, Бог знает, чем еще, со всей силы швырнуло об землю. Удар – и Лив жестко приземлилась на грязную, утоптанную почву, ударившись всем телом и кувыркнувшись через себя несколько раз… Боль пронзила ее сразу в нескольких местах, и она сморщилась:
- Вот черт…
Девушка попыталась пошевелиться, умоляя все существующие силы, чтобы у нее ничего не было сломано после такого полета и приземления.
- Лив!! – услышала она взволнованный крик Джонни, и титановая клетка на ее сердце дрогнула тысячу раз… Она подняла голову в сторону крика и, пытаясь медленно встать, посмотрела туда, куда рвалось ее сердце… Картина, которую она увидела, заставила ее прийти в ужас: Джонни и Макса удерживали по трое громил, затаскивая в один из белых «Лэнд Крузеров». Последнее, что она увидела, это были его невероятно встревоженные и испуганные зеленые глаза…
А затем она услышала позади себя выстрел. Резкая боль пронзила ее бедро, и она закричала, рухнув на землю и перевернувшись на спину. На нее надвигался один из людей Эрнесто, раненый, шатающийся пьяной походкой, но упорно державший пистолет, нацеленный на девушку. Перед глазами Лив плясали круги от боли, и она не могла пошевелить ногой. Чуть приподняв голову, она увидела, как кровь разливается из ее правого бедра и окрашивает джинсы в отвратительный, самый нелюбимый ею цвет…
Но сейчас, наверное, не очень подходящее время думать о цветах. Мужчина с пистолетом надвигался на нее, и она попыталась пятиться назад, отталкиваясь здоровой ногой, но понимая, что от пули в сердце ее спасет только…
Нет, чудом Марти, конечно, можно было назвать только в переносном смысле этого слова, но его глуповатая улыбка и твердая рука с пистолетом появились в самый нужный момент: еще выстрел – и противника отбросило назад и завалило безвольной кучей на землю одной лишь свинцовой пулей, прилетевшей прямо в лоб.
- Вы как, мисс Оливия? – подбежал он к ней, поднимая ее на ноги легко, как пушинку. – О, огнестрел… Идти сможете? – взволнованно спросил он, глядя на ногу Лив, которую девушке очень захотелось оторвать и выбросить куда подальше, чтобы боль не долбила в виски и не глушила рассудок.
- Спасибо за помощь, огурец, только не кудахтай надо мной, не умру я от какой-то там дырки в бедре! – протараторила Лив и вдруг услышала слева от себя знакомый голос:
- Они у нас! Уходим! Уходим!
Вот так, совсем даже не тихо и не вкрадчиво, а очень даже визгливо, как будто ему наступили на гланды, кричал Эрнесто, со всей скорости пружиня к своему «Лэнд Крузеру».
Лив отчаянно уставилась на него, пылая гневом и… чем-то еще, довольно смутным и непонятным ей самой. Оставив Марти недоуменно смотреть ей вслед, она с трудом похромала к нему, пытаясь догнать этого насекомыша и не дать ему уехать с ее мужем и бывшим парнем, но здоровый на обе ноги (чего нельзя сказать о голове) Эрнесто был проворнее. В грязном, испачканном кровью кардигане, порванных на коленях и еще в нескольких местах брюках, с винтовкой в тонкой руке, он прыгнул в свою белоснежную машину…
И тут Лив увидела его.
Снаряд, выпущенный из гранатомета.
Он летел, рассекая воздух, прямо на «Лэнд Крузер» кузнечика…
Лив замерла, закричав и зажав рот руками… Он умрет!!! Ее сердце в необычайной боли дернулось и застыло, а в голове страшно мелькнуло черной, грозной тенью: «Нет, нет, нет… Только не это!! Только… не…»
Вообще-то, она прокричала это вслух, но не расслышала из-за грохота и взрыва, когда снаряд залетел прямиком под заднюю часть машины, разворотив ее до неузнаваемости и объяв страшным, диким пламенем…
Лив задыхалась, хромая, приближаясь к «Тойоте» Эрнесто, не смея оторвать напуганных, больных глаз от языков пламени, облизывающих автомобиль и пожирающих его, словно мухоловка, тот самый цветок, что питается насекомыми… Она не хотела поверить, что это может быть конец, его конец, просто не могла подпустить к своему израненному сердцу подобную мысль…
Но водительская дверь отворилась, и девушка увидела тонкую фигуру, тяжело вывалившуюся на асфальт. Надрывно кашляя, Эрнесто с трудом поднялся и, хромая и держась за левую руку, с кровавыми ранами на лице и теле, отбежал от своего авто как раз в тот момент, когда раздался взрыв.
Лив так и уселась на землю, вытерев пот со лба от облегчения и чувствуя, как дрожит все внутри нее… Дрожит и отнимается…
Почему?? Почему она так рада, что он выжил?? Он – ее мучитель, он тот, кто забрал ее мужа, тот, кто чуть не убил ее отца, тот, кто втянул ее в опасную игру и всячески мстит ей… Почему она, ненавидя его всем сердцем, так боялась, что он умрет?!?
Обескураженная собственными эмоциями, Лив пусто смотрела, как к Эрнесто подъезжает «Лэнд Крузер» и как он на ходу запрыгивает в него и улетучивается, а вместе с ним - и все его люди.
На причале воцаряется относительная тишина, нарушаемая только потрескиванием огня от взорванных машин и стонами, которыми перемежались разговоры выживших людей Мартинеса.
Как зачарованная, Лив с огромным трудом поднялась и, зажав кровоточащую рану на ноге, зачем-то похромала ближе к горящему авто Эрнесто. Что потянуло ее туда?.. Она не знала, но, кашляя от дыма горящей обшивки и бензина, Лив тихонько, морщась от боли, подошла к его машине…
Она смотрела на огонь, слушая стук своего сердца и думая обо всем… Обо всем, что творится в ее жизни и внутри нее…
- Оливия! Слава Богу!! – окликнул ее облегченный голос отца, и девушка почувствовала, как он приобнял ее за плечи. – Ты чего здесь?.. Поехали. У тебя ранение! Вот проклятье, чего же ты молчишь, дочь?!? – заорал Эйден и попытался увести Лив, но ее внимание вдруг что-то привлекло… Что-то, лежавшее на земле рядом с горящей машиной… Что-то странное…
- Подожди, пап. – сказала Лив и снова, как зачарованная, задрав подол своего топа и закрыв им нос и рот, дыша через него, похромала ближе к полыхающему факелу из груды металла.
На земле, около того места, где побывало угловатое тело кузнечика, неуклюже выпавшее из «Тойоты», лежала его фенечка. Его браслет. Превозмогая боль в бедре, Лив с огромным трудом, отворачиваясь от жара, бьющего в лицо, и кашляя от дыма в тонкую ткань своей майки, наклонилась и подняла его, разглядывая расширенными глазами в своей ладони.
- Лив! – снова крик отца. – Что ты там делаешь? Сейчас же отойди! Может снова полыхнуть!!! Дочь, ты слышишь??
Лив очнулась от созерцания браслета из деревянных, гладких шариков в своей руке и хотела было идти назад, как тут краем глаза заметила еще кое-что…
Она наклонилась и подняла это. Рваный клочок квадратной бумажки. Лив сжала его в руке и, хромая, вернулась к отцу и Брайану, который зажимал рукой кровоточащий, разбитый нос.
- Ты в порядке? – снова с заботой, но все тем же строгим и требовательным тоном спросил ее отец.
Лив кивнула, ощутив вдруг свою бесконечную пустоту и усталость.
- В полном. Только с ногой надо что-то сделать: чертовски мешается эта боль! – раздраженно проговорила она, махнув рукой на раненое бедро.
Брайан слегка улыбнулся и кивнул на машину Эрнесто:
- А там что ты делала? Нашла что-то?
Лив устало вздохнула и похромала, как горбун из известного всем французского мюзикла об одном нашумевшем соборе, вперед, к машине, около которой ее ждали Марти и Эдди, тоже угрюмо морщась от полученных ими боевых ран.
- Ничего особенного… Потом покажу. Поехали уже! Мне срочно нужно лекарство, и не менее десяти градусов.
Они уселись в один «Кадиллак»: Марти с Эдди впереди (за рулем, как всегда, зеленоволосый), а Лив, отец и Брайан – сзади, каждый со своими смурными мыслями в голове.
Отдав приказ своим людям и людям Макса отправляться отдыхать, либо ехать в подпольную клинику доктора Калеба, Эйден потребовал от Брайана полный отчет обо всем, что происходило за эти несколько недель его отсутствия: и с ними всеми, и с его бизнесом в частности.
Пока Брайан монотонно вещал их историю, начиная чуть ли не с каменного века, Лив теребила в руках браслет Эрнесто и клочок бумаги, подобранный ею с земли. На нем не было никаких печатей или названий. Лив разглядела только начало его фамилии «Карел…» и какие-то цифры «38116…», тоже обрывающиеся на самом интересном месте. Что за странный талон? Где Эрнесто им пользовался? Что означает этот совершенно произвольный набор цифр?
Лив никогда не видела подобных бумажек. Это сбивало ее с толку, но… Она чувствовала, что если разгадает тайну этого испачканного оборвыша, то сможет узнать, где прячется Эрнесто и где он будет держать Джонни и Макса…
Джонни и Макса… Джонни и Макса…
Их имена пусто отрикошетили из ее головного мозга, попав в сердце, но, нарвавшись на титановую клетку, отскочили вновь, улетев куда-то в зыбкую трясину ее организма, звенящего от боли в бедре и отсутствия эмоций…
Лив это совсем перестало нравиться. Сейчас, когда она должна умирать от страха за этих красавчиков-приставал, поселившихся в ее душе в самой шикарной квартирке, с видом на ее любовь и страсть, когда она должна ненавидеть Эрнесто за то, что он чуть не убил ее отца и украл самых близких ей людей, собираясь делать с ними… неизвестно, что, она чувствовала лишь тишину, тяжесть и… облегчение от того, что вонючий кукловод все-таки выжил.
Она стиснула зубы, пытаясь злиться на себя… Нет. Не получается. Вот же чертовщина, давай, включайся, начинай жить! Начинай рыдать, тосковать, злиться! Иначе она не сможет придумать способ вытащить их оттуда и насолить Эрнесто на самую больную рану… Чертов автопилот, чтоб ему поломаться в трех местах…
Лив сунула фенечку Эрнесто себе в карман, протолкнув поглубже, потому что очень не хотела потерять ее, и посмотрела на Брайана и отца, обсуждавших то, как она вела бизнес в отсутствие главного мафиозного барона.
- …и Лив встречалась с поставщиками оружия, заключив с ними выгодную сделку… Правда, сценарий пришлось переиграть: ФБР осуществили налет на наши магазины мягкой мебели, и пришлось временно прикрыть эти точки. Распространяем пока через Чейза Коллинза и сеть магазинов автозапчастей…
Отец с горделивым видом и довольной ухмылкой поглядывал на дочь, явно восхищенный тем, что его «Титаник» все еще плывет, и что маленькая и наглая Оливия Мартинес не стала его айсбергом. Лив хмуро посмотрела на сияющее лицо папаши и фыркнула:
- Чего? Радуешься, что я не высушила до дна потоки грязных денег на твои серые банковские счета, а сохранила эту возможность для твоих собственных проделок под предводительством старческого маразма?
Брайан хмыкнул, а Эйден вздохнул и потрепал Лив по волосам.
- Мне так не хватало этих твоих колючих фразочек, милая! На самом деле я впечатлен тем, какую работу ты проделала, и очень благодарен тебе за твои усилия… Это очень много для меня значит, Оливия, поверь. – он сделал весомую паузу и жестким голосом добавил:
- Я знал, что ты станешь великолепной главой семьи, несмотря на то, что ты… девочка. Бизнес под твоим руководством станет…
- Не-е-ет, отец! – Лив сморщила нос и заткнула уши. – Ты опять включил ту же пластинку? Не нужен мне этот треклятый бизнес, как ты не поймешь?? Я хочу мыться чаще, чем раз в неделю, спать подольше, чем три часа в сутки, и видеть, как морщинятся и страшнеют лица вокруг меня, вместо того, чтобы получать новости, подождавшие несколько часов на автоответчике того знаменательного момента, когда я их, наконец, прослушаю, о том, что кто-то из моих близких умер, и надо бы уже три дня как похоронить… Да с твоим бизнесом я превратилась в бесплатное приложение к твоему письменному столу! Так что даже не начинай, папуля. Лучше скажите мне, вы оба, - Лив сунула им под нос клочок интригующей ее разум бумажки, - вам вот этот талон о чем-нибудь говорит? Я нашла его у машины Эрнесто, и, может быть, он…
Эйден и Брайан чуть удивленно и хмуро поразглядывали находку, но девушка уже и сама видела по их тусклым глазам, что этот обрывок им ни о чем не говорил.
- Без понятия. – пожал плечами Брайан. – Похоже на какой-то билет или талон… Только вот куда?..
Эйден тоже покачал головой.
- Я тоже не знаю, Лив. Первый раз вижу такой талон… Выброси его, ты все равно никогда не определишь, к чему он относится, и даже если это билет на аттракцион в парке развлечений, он тебе все равно ничем не поможет. Лучше подумаем о том, как нам спасти Джонни и Макса из лап этого уродца… - отец вдруг с тревогой посмотрел на хмурую Лив, которая в этот момент думала лишь о том, как будет просматривать в интернете картинки различных талонов, существующих в этом мире, а не в каком другом, и обеспокоенно и сочувствующе проговорил:
- Мне очень жаль, что Джонни попал в передрягу из-за меня, дочка… Клянусь тебе, я сделаю все, чтобы вытащить его целым и невредимым… Пожалуйста, не волнуйся ты так…
Лив тряхнула головой, вернувшись мыслями в «Кадиллак», рассекающий пространство, в стремлении доставить крестного отца, дочь крестного отца и его советника домой в целости и сохранности, и удивленно посмотрела на него:
- Ты чего, отец? Головой об потолок ударился вон на той кочке? Я вовсе не волнуюсь, если хочешь, можем их там оставить, мне наплевать, без них я, наконец-то, смогу спокойно лежать на диване и смотреть фильмы, не слушая ничьи зудящие с двух сторон комментарии.
Эйден так удивился, что даже открыл рот, но ничего не сказал. Он только недоуменно перевел вытаращенные глаза на Брайана, который выразительно посмотрел на него и тихо проговорил:
- Потом.
Отец вздохнул, но с расспросами не полез.
А Лив, чувствуя, как пульсирует кровь в ее артериях, как головной мозг продуцирует мысль, как боль от пули ковыряет в ее ноге тупым ножом для харакири, отчаянно просила все силы, какие только есть в природе, вернуть в ее пустую оболочку чувства, пусть даже она умрет от боли, пусть зальет всю подушку слезами, пусть станет переживать каждую минуту как самое настоящее испытание, пусть будет влачить жалкое существование, полное одиночества и горя, но…
Но вновь станет живой. Потому что настоящие душевные терзания, чувство вины и раскаяния спасают нас от серого, бесконечного мира духовной пустоты.
Она молилась, отчаянно желая стать прежней. Она должна их спасти. Они оба там по ее вине. И оба не заслуживают даже капли боли, которую Эрнесто захочет им причинить.
Глава 19
Прошло три дня. Спокойных, унылых, как отпавшая со стены штукатурка, нудных и неимоверно длинных дня. Лив все еще пребывала в душевном ауте, проживая эти тяжелые, бессмысленные часы со своим лучшим другом – алкоголем. Эрнесто снова растворился в небытие, не доставая никого из семьи угрожающего содержания звонками, полными оригинальных вариантов уничтожения Джонни и Макса, а Лив тщетно пыталась выяснить хоть что-нибудь об этом злополучном куске бумаги с цифрами.
Днем и ночью, когда наступала глухая бессонница, девушка продиралась через дебри интернета, просматривая тысячи и тысячи примеров талонов или билетов, чтобы найти хоть что-то похожее на ее бумажку… Но, конечно, это было бесполезно. Любая организация, будь то автомойка или кинотеатр, пользовались талонами и билетами собственного, оригинального дизайна, который мог не иметь ничего общего с ее талоном, либо быть, наоборот, вылитой копией ее бумажки… Но Лив чувствовала, что это не то.
Она не могла ничего придумать, не могла продвинуться к их спасению ни на шаг, потому что ее собственное безразличие делало ее ленивой и безынициативной, лишая той самой гибкости ума, которая позволяла девушке выдумывать все новые и новые варианты выходов из сложившейся ситуации.
Наступил поздний вечер.
Лив лежала на кровати в своей комнате в особняке, где ей пришлось жить последние дни потому, что она вечно нужна была своему отцу, заново постигающему детали собственного бизнеса, одетая в серые спортивные штаны и черную майку, с планшетом, уже давно погасшим и притихшим в одной ее руке и бокалом виски в другой.
Она смотрела в потолок, обессилев от своей собственной пустоты и тяжелого, мешающего дышать нормально, ощущения титановых оков на ее сердце. Минуты плыли медленно… Медленно и бесполезно… И ее пугало то, что жизнь впереди еще так чертовски длинна, что хотелось исчезнуть, испариться, превратиться в пыль…
Дверь в спальню тихонько приоткрылась, и в просвет засунулась серьезная и грозная голова отца, который, однако, пытался выглядеть мягким и сочувствующим для дочери.
- Оливия? Не спишь? Можно войти?
Лив безразлично пожала плечами, и через несколько секунд увидела мощную фигуру в дорогом костюме, с самым озабоченным и взволнованным видом присевшую на край ее кровати. Он посмотрел на бокал в руке дочери и на почти пустую бутылку на столе и нахмурился:
- Лив, тебе не следует столько пить! Брайан сказал, ты с каждым днем делаешь мой бар на одну бутылку беднее… Тебе это вредно, дочь! Пообещай, что с завтрашнего дня…
Лив поднялась на локтях и насмешливо посмотрела на отца красными, погасшими глазами.
- А что, если я буду много пить, то быстрее сыграю в ящик? Класс, скорей бы сдохнуть. – ухмыльнулась она. – А ты чего пришел-то? Не боишься, что пока ты здесь сидишь, кто-нибудь может посягнуть на твой идиотский бизнес?? Смотри-ка… - она ткнула пальцем в планшет и глянула на часы, показавшиеся на его осветившемся экране. – Уже две минуты, как приказы не раздаешь! Непорядок!
Эйден покачал головой и грустно улыбнулся, глянув на нее:
- Я понимаю, Оливия, что уделяю тебе очень мало времени… Как ты правильно заметила, быть мною действительно нелегко… Но, пожалуйста, не отвергай мои жалкие попытки хоть как-то помочь тебе, ты же понимаешь, что я беспокоюсь о твоем состоянии, дочка! Мы могли бы… - он прокашлялся, явно волнуясь, - могли бы поговорить о том, что стряслось между тобой и… Джонни… или тобой и… Максом?..
Лив вытаращила на него глаза, а затем расхохоталась:
- Отец, да ты чего вообще? Не обижайся, но ты правда думаешь, что мне нужен совет дядьки, чья семейная жизнь, между прочим, не такая уж и долгая, развалилась из-за гениального, клюнувшего в его черную головешку, петуха, который втемяшил ему блестящую мысль ради общего блага переспать с другой женщиной??? Прости за жесткость, но я констатирую факт.
Эйден вздохнул и нахмурился.
- Я был молод и глуп, Лив. Точно такой же, как ты сейчас. Но я просто не могу понять, что с тобой происходит, дочь. Если бы ты плакала, злилась, кричала и страдала от разрыва с ним, я бы понял, но… - он недоуменно посмотрел на нее. – У меня такое чувство, что тебе… без разницы, что с ним будет… Значит, ты не была счастлива? Не любила его? Любила… Макса? – он тряхнул головой, пытаясь сообразить, но, видимо, все-таки не был профессионалом по части глубинного понимания женских эмоций.
Лив вздохнула и посмотрела в потолок.
- Ты не понимаешь, папа. Я любила и люблю Джонни, я нуждаюсь в нем, как в еде или воздухе… но… Я совершила ошибку. Как бы тебе объяснить… - Лив села и затеребила в руках одеяло, которым была застелена кровать. Отец с тревогой наблюдал за ней. – Понимаешь, Макса я тоже люблю… Но не так, как Джонни, по-другому, и… когда он появился снова, то… ужасно сбил меня с толку… Он очень сильно любит меня, отец, и захотел… м-м-м… отбить у Джонни, что ли?.. Вот же идиотизм какой… А я поддалась на соблазн собственных приятных воспоминаний о нем… И… все зашло слишком далеко… Джонни бросил меня. И я делала то, о чем ты говоришь! В смысле плакала, злилась, страдала, умирала… Пока судьба не столкнула меня с антидепрессантами. И вот, однажды утром я проснулась бесчувственной и безразличной ко всему на свете… И черт побери, я никак не могу включить все обратно! – Лив горько ухмыльнулась, глядя на шок в лице отца. – Сейчас я пребываю в странном состоянии… Будто лечу в Космосе, ударяясь об какие-то астероиды или звезды… В невесомости, не привязанная ни к чему на земном шаре. Лечу, а впереди – черная, бесконечная пустота. Нет будущего, отец. Без него у меня нет будущего. И жизнь бессмысленна, как полет в Космосе.
Эйден нахмурился и с огромной грустью покачал головой.
- Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю из этих ваших женских чувств… У вас все так запутанно… Я даже не знаю, что сказать и как помочь тебе, милая. Но я бы хотел что-то сделать… Что я могу сделать для тебя?
Лив ухмыльнулась и нежно посмотрела на растерянного и сбитого с толку отца.
- Если обеспечишь мне душевное потрясение, которое сломает защитный блок моей нервной системы, я буду перед тобой в неоплатном долгу и, может, даже перестану обзываться и говорить гадости. – улыбнулась она. Отец рассмеялся, и его лицо несколько расслабилось.
- М-да… Для человека, к которому ты не испытываешь особо теплой привязанности, это, скорее всего, непосильная задача… - он потрепал дочь по волосам и встал. – Ладно, пойду. Дел невпроворот… но, Лив. – он снова с тревогой посмотрел на нее и строго, приказным тоном произнес:
- Если я хоть чем-то смогу тебе помочь, только скажи! И насчет этих двоих любителей пудрить мозги с разбушевавшимися гормонами… Мы вытащим их. Любой ценой. Обещаю.
Лив кивнула и легла обратно на кровать, снова ощутив усталость.
- Ладно. Иди уже, крестный папочка, а то Нью-Йорк без тебя от рук отбивается.
Эйден улыбнулся и вышел, а Лив свернулась калачиком и уснула.
Однако, спала она недолго.
Телефон где-то противно зажужжал, выдергивая Лив из крепкого сна без сновидений. Она резко открыла глаза и села, чувствуя, как все внутри нее подрагивает от напряжения… Трезвон не прекращался, и Лив, потерев глаза, будто полные песка, но абсолютно бодрые, словно она и не спала вовсе, нашла телефон на туалетном столике у круглого зеркала.
Незнакомый номер. Лив нахмурилась.
- До утра-то не мог подождать, сверчок ты недоделанный? Или Бэтмен, спаситель мира, услышал мои мысли и отнес тебя на другой континент, по ту сторону земли, где сейчас сияет радостное солнце?? – жестко спросила она без приветственных вступлений, кои используются в обычном, нормальном человеческом обществе.
- Милая сестра! – проговорил вкрадчивый голос все с теми же, что и раньше, нотками гипнотического спокойствия. – Ты как будто ждала моего звонка! И это в половину пятого утра! Я польщен… Как твои дела? Как здоровье? Скучаешь по своим мальчикам?
Лив повернулась и тупо уставилась в окно – на темный, безжизненный двор, на замерший фонтан, на мигающие огоньки камер слежения по периметру каменного забора…
- Ни по кому я не скучаю, клоп, что за идиотские вопросы?? А насчет дел и здоровья… Сам-то как? Мне показалось, ты здорово струхнул там, на причале, когда снаряд разнес твою тачку на железные обломки… Что, уже постирал штанишки, кузнечик? Сходил на курсы психологической реабилитации?? И каково тебе? Понравилось висеть на волоске от смерти?
Эрнесто раздраженно прорычал в трубку:
- Ты думаешь, меня можно этим напугать? Думаешь, я впервые в такой ситуации?? Да что ты знаешь обо мне, глупая девчонка!! Ты…
- О, прости, я правда ничего о тебе не знаю, мне как-то не приходила в голову мысль полазать по кустам с видеокамерой и с маньяческим удовольствием следить за твоей нудной жизнедеятельностью! – съязвила Лив, начиная снова злиться и ненавидеть его. – Я просто руководствовалась своими наблюдениями за твоей жалкой, кровавой рожей, готовой разрыдаться от ужаса…
Эрнесто разозлился. Лив даже показалось, что она через трубку ощутила энергетическую волну гнева, исходившую от него… Но он держал себя в руках, продолжая говорить тихо, но с нервной вибрацией в голосе:
- Это неприятно, Оливия, ты веришь собственным выдумкам! А теперь подумай-ка хорошенько, что я могу сделать с твоими ненаглядными Джонни и Максом, если ты не начнешь вести себя уважительно по отношению к брату…
Лив безразлично хмыкнула.
- Да делай ты, что хочешь! Можешь пришить одному ноги другого, а другому – голову первого… Можешь скинуть их в каком-нибудь египетском саркофаге в канализацию, можешь привязать к ним веревочки и играться, как в театре кукол, можешь опустить их в кипящую серую жижу, как Терминатора, и смотреть, как тухнут их красные, к сожалению, не от наличия суперкомпьютеров в головах, а от более приземленных, человеческих чувств, глаза, можешь…
- Эй, эй, постой-ка, постой, сестренка… - недоуменно остановил ее Эрнесто. – Ты сейчас умело пытаешься запудрить мне мозги, убеждая в своем безразличии к мужу и бывшему парню??
Лив села на подоконник и вздохнула, проклиная собственный организм.
- Я всегда говорю то, что думаю, плевок лилипута, а вот если бы я хотела тебя запутать, я бы, наоборот, билась в истерике от ужаса и рыдала в трубку, чтобы ты подумал, что я готова на все, лишь бы спасти этих самодовольных плейбоев, а потом я бы вызнала, что тебе от меня нужно в обмен на их дурацкие жизни и придумала бы целый план захвата, в котором тебе было бы отведено центральное место, где ты корчишься от боли, придушенный собственным зеленым кардиганом, а мы все смотрим, как ты медленно умираешь. – просветила его Лив спокойным голосом и, подумав, проговорила:
- Ну а раз я говорю, что мне плевать, какие извращения ты собираешься приводить в жизнь, используя этих двоих красавчиков, значит, мне также наплевать на то, что тебе нужно взамен, и уж тем более плевать, будешь ли ты жить или сдохнешь от давления собственных мозгов на твою собачью черепушку.
Эрнесто помолчал, затем серьезно проговорил, даже как-то взволнованно:
- И с каких это пор тебе на них плевать? Несколько дней назад ты рыдала, желая умереть, а сейчас… Ты отказываешься бороться за них? Отказываешься спасти их любой ценой?? Отказываешься ненавидеть меня?? Хм…
- Да. Все так. – кивнула Лив. – Ты и те двое заколебали меня. Теперь я общаюсь только с бутылками элитного алкоголя и успокоительными. Они мне наподобие… лучших друзей. И знаешь… Жизнь в тишине и невесомости, без боли и страха, без вечного противоборства, риска, разделенной или неразделенной любви и тому подобной фигни… просто предел моих мечтаний! Так что играй дальше в свою игру сам, убей их, сдай меня и отца в ФБР, напусти на наш дом целую стаю летучих мышей… Все что угодно, мне фиолетово. Ты высказался? Тогда я, пожалуй, пойду спать дальше. Может, ты не заметил, но на дворе еще ночь.
Эрнесто вдруг рассмеялся.
- Ну конечно… Я понял. Со мной это однажды было, в далеком детстве, когда мама умерла… Я так долго плакал, что в какой-то момент эмоции просто вырубило… Но, к счастью для тебя и меня, эта болезнь поддается лечению, Лив. Нужно только… одно воспоминание. Всего-навсего какое-то воспоминание… Дай-ка подумать… - он на секунду замолчал, а Лив нахмурено и очень внимательно слушала… Неужели этот проклятый насекомыш сейчас поможет ей очнуться от летаргического сна? Она действительно жаждала этого… Но как он-то может ей помочь разбудить в себе жизнь? – Оливия. – наконец, проговорил он, и девушка вздрогнула. – Я сейчас отправлю тебе одно видео… Посмотри его, пожалуйста, очень внимательно, постарайся ничего не упустить. Ты должна стать прежней, той, которая будет жаждать победы, той, которая пойдет на все, лишь бы спасти тех, кого любит… Мне нужна настоящая ты, а не твое говорящее тело. Твое безразличие по отношению к парням, рвущим твое сердце на части, немножко не входит в планы моей игры и мешает всем нам… Посмотри видео и возвращайся, сестренка. Будем играть дальше. – настойчиво сказал он и сбросил вызов.
Лив нахмурено уставилась на экран телефона, ожидая сообщения от Эрнесто и разрываемая изнутри новым витком противоречия. С одной стороны – ей так хотелось вернуть полное ощущение себя, не важно, какое, главное – снова начать чувствовать… А с другой… Ее безразличие ему не на руку и мешает реализовывать свою уродливую игру… Может, все же не стоит смотреть это видео? Так она будет свободна от него… А ему придется отступить от сценария, и, возможно, это единственный шанс сломить ход игры в свою пользу… Эрнесто это очень не понравится, и еще неизвестно, что ему на самом деле захочется сделать с этими двумя идиотами, а ведь она, скорее всего, не сможет пережить, если с ними что-то случится…
Но с другой стороны…
Если запись поможет, и она снова станет собой… Она вернет не только боль, но и решительность, свой гнев, жажду спасти их… и спасет. Чего бы ей это ни стоило.
Телефон мигнул, оповещая о входящем видеофайле.
Палец Лив дрогнул над кнопкой… И она нажала кнопку запуска.
Увиденное поразило ее до глубины души… Если можно так назвать теперешнее состояние легкого изумления.
В кадре показалось здание КПП на границе с Мексикой. Солнечный день… Лив заметила, что видео снималось из какого-то автомобиля, припаркованного на стоянке около здания. Через несколько секунд вдали, на шоссе, петляющим по пустынной местности, со стороны Штатов показался черный «Линкольн Навигатор».
Лив вздрогнула всем телом. Это был тот день. Тот самый день, когда они подменили автобусы Уолша и сожгли наркотики на холме у маленького городка Хейгерстаун… Просто… Невероятно…
И она узнала машину Джонни. Ее сердце забилось быстрее и как будто стало сильнее давить на грудную клетку…
Она увидела себя и Джонни, бросивших автомобиль вдали, на холме, и побредших пешком к зданию КПП. Это были две далекие, но постепенно приближающиеся фигуры… Лив узнавала лишь силуэты и походку. Она во все глаза смотрела на него: на Джонни двухгодичной давности, на ее, пока еще, лучшего и единственного друга…
Лив видела, как, тихонько переговариваясь, они приблизились к парковке и спрятались за чьей-то старой «Тойотой» …
Джонни… Джонни… Ее губы слегка задрожали, а в груди началось покалывание.
Вот подъехал желтый «Ниссан» с их первой жертвой… Как же ее звали?.. Кармен… нет, Карла! Карла Беннингтон! Лив с улыбкой, чувствуя, как растет покалывание в груди, наблюдала, как Джонни усыпляет ее и приносит к автомобилю… Она видела, как он положил ее на заднее сиденье «Тойоты» и вдруг заметила свой, то есть той, второй Лив, взгляд… Лив чуть не рассмеялась… Она помнила… помнила, что вдруг приревновала его тогда… Но не знала, что ее чувство собственничества так отразилось на ее лице… Жаль, лица Джонни с этого ракурса не разглядеть, он спиной стоит…
Дальше девушка смотрела с улыбкой. Подъехал парень, чьей личностью на время должен был завладеть Джонни. Лив с невероятно растущим давлением в груди увидела, как он вырубил того парня… А на лице той Лив, что все еще находилась в том далеком, жарком дне рядом с ним, мелькнул восторг и приятное удивление…
Лив чуть не засмеялась… Засмеялась?..
С трудом выдохнув, она приблизила телефон ближе к глазам и впилась взглядом в Джонни… Он был весел… он сиял азартом… Его зеленые глаза так часто останавливались на ней с оживлением и вниманием… Ей казалось, она снова там, в тот день…
В ушах сильно зашумело. Лив сдавила виски…
Лив и Джонни на видео чуть-чуть повозились над спящими Карлой и парнем, имени которого Лив не помнила, и полезли в сумку, которую принесли с собой.
Форма. Они должны переодеться… Лив видела, как она сама, неловко оглянувшись на беспечно расстегивающего рубашку Джонни, повернулась к нему спиной и стащила с себя черный топ, чтобы надеть форменную рубашку, как у Карлы…
И тут Лив заметила… Джонни. Он украдкой поднял на нее взгляд. Сердце теперешней Лив дрогнуло со всей силы, со всей силы ударило в ту самую клетку, что стянула его в свои тиски… Ей стало трудно дышать, а шум в ушах вырос до неимоверного пика, причиняя ей тупую боль…
Она остановила видео, всматриваясь в его взгляд… Не пошлый. Не оценивающий. Джонни смотрел на ее спину с восторгом, ласковым теплом, слегка улыбнувшись, и… его глаза сияли любовью.
Воздух. Ей нужен воздух… Нечем дышать, и голова… раскалывается…
Лив почувствовала, как покраснели ее щеки, как задрожали ее руки, как тяжесть в груди выросла до такого состояния, что, казалось, еще один подобный кадр – и ее разорвет изнутри…
Она торопливо нажала на кнопку проигрывания и увидела, как ее нынешний муж нежно и слегка взволнованно прошелся взглядом по ее плечу до кружевного белья… затем – ниже, до поясницы, и… Нет. Он не позволил себе посмотреть ниже, а вместо этого, снова мельком глянул на застежку ее лифчика и быстро переключился на собственное переодевание…
Та Лив ничего не знала о его чувствах.
А эта Лив уже успела их разрушить.
Они переоделись и ушли, но Лив все возвращалась и возвращалась мыслями к увиденному ею эпизоду с переодеванием… Она морщилась от боли и чувствовала, что близка… близка к возвращению… Блок, любезно установленный нервной системой, дрогнул… но пока еще держался.
Через какое-то время камера сфокусировалась на вырвавшемся со стороны гаража для досмотра автомобилей пламени и черном, кудрявом дыме, а через полминуты через арку проскочил автобус с наркотиками, спрятанными под сиденья. За рулем явно различался сосредоточенный Джонни.
К изумлению Лив, камера легла на приборную панель авто, из которого велась слежка, и машина двинулась следом за достоянием «Orion Bus Industries». Дальше Лив издалека наблюдала, как Джонни остановился около точно такого же автобуса и как за три минуты он и двое незнакомых ей мужчин с утроенной скоростью перекладывали вещи из одного автобуса в другой.
После этого, Джонни погнал обратно на границу, и автомобиль с камерой слежения вернулся на свое место на парковке.
И вот Лив увидела, как через арку выходят они оба, держась за руки. Кожу на ее руке тут же закололо, будто она пыталась вспомнить его прикосновение… Его ладонь… Лив всхлипнула.
На записи та девочка рядом с зеленоглазым красавчиком улыбалась и смеялась, глядя на него снизу-вверх… Они шли и шутили, говорили о чем-то… Джонни опять заработал шлепок по руке… Но чертовски обаятельно улыбался, и вообще… весь сиял…
Стискивая телефон в руке, Лив вдруг заметила, что пока они шли к холму, за которым их ждал автобус с наркотиками Блейка Уолша, Джонни постоянно оборачивал голову и смотрел на нее, пока она не видела…
Он нежно, с теплом и притяжением оглядывал ее профиль лица, ее ресницы, губы… И так несколько раз, как будто невидимая сила заставляла его любоваться ею, как будто он был настолько очарован и поглощен, что не мог вести себя иначе…
Запись прервалась.
А Лив тяжело дышала, расширенными глазами глядя на почерневший экран… Боль в висках стала невыносимой, ей хотелось закричать… Она все еще была там, в том дне… Та Лив, из записи, смотрела на своего друга, не зная, чем он для нее станет в конце этой истории… И даже не замечая его теплого, страстного, наполненного такой глубокой и такой затаенной любовью взгляда… Не зная о том, чем она была для него уже тогда…
Но ее мысли занимал Макс. Она была влюблена, мечтала о нем… И не подозревала о том, какую драму переживал Джонни.
Жадно вдыхая воздух и дрожа всем телом, Лив легла под одеяло и завернулась в него, пытаясь остановить озноб и расслабиться. Давление в груди, боль в висках мучали ее, но… она чувствовала, что все еще не может плакать… не может чувствовать… Чего-то не хватало для прорыва блокады… Стиснув зубы и все еще думая о том дне, вспоминая его детали, Лив закрыла глаза и, неожиданно для себя, мигом уснула.
Глава 20
Ей снилось прошлое.
Она и Джонни только что вернулись в квартиру миссис Портер после той стычки с семьей Уолшей, когда она совершила обмен Макса на троицу убийц ее сестры…
Лив как будто находилась в том моменте времени, но почему-то прекрасно знала, что случится дальше…
Они пили что-то… Во сне это не имело четкого образа: просто какие-то напитки.
Лив чувствовала его тепло. Она легла рядом с ним на ковер в гостиной и, греясь в его лучах, в его энергетике, окутавшей ее с ног до головы, она улыбалась, жадно глядя на него. Он был все таким же. Красив, как и всегда. Лив видела его темные, чуть волнистые волосы, пушистые ресницы, темные брови и даже щетину на его щеках и подбородке… Она улыбалась, потому что ожидала окончания их разговора… Что-то там о Максе… Лив не хотела ничего слышать, для нее существовал сейчас лишь Джонни, с самым беспечным видом лежащий рядом и сунувший руку под голову, только его улыбка, и… Она хотела тот поцелуй. Тот самый, что перевернул все в ее душе. Тот самый, что запомнился так, будто длился всю ночь, а не несколько волшебных секунд… Тот самый, пропитанный любовью… Его любовью к ней…
Он повернул голову. Его зеленые глаза сияюще смотрели на нее… Лив тонула в их тепле, в их обаянии и игривом свечении… Она придвинулась ближе, посмотрев на его губы и так отчаянно желая ощутить их на своих губах, что она готова была умереть сию же минуту… Боже, Боже, этот поцелуй станет ее вселенной, пожалуйста, ну же… Лив дрожала, глядя то в его глаза, то снова на губы в жадном, болезненном нетерпении… А Джонни вдруг посерьезнел и сказал холодным, отстраненным голосом:
- Нет, Оливка. Мы оба знаем, что этот поцелуй был ошибкой. Ты дашь мне надежду, а потом разрушишь ее… Потому что его, его ты любишь, а не меня. Вы должны быть вместе. А я – всего лишь твой друг. Извини, малышка Лив, но я не могу.
И он вдруг поднялся и направился к выходу из квартиры… Что это?.. Что это?.. Почему? Почему он уходит??? Лив резко села, глядя на его спину с таким неподдельным ужасом, что ее дыхание мгновенно участилось. Нет, все не так, не так, он ошибается, черт возьми, ошибается!!! Она протянула к нему руки и открыла рот, чтобы окликнуть, остановить, все объяснить, но ее голос будто отнялся… Она не могла издать ни звука… Лив хрипела изо всей силы, но он не слышал ее, она кричала внутри себя: «Нет… нет… вернись, умоляю, вернись, вернись, я не смогу без тебя, я не смогу…»
И вдруг ее голову будто что-то взорвало изнутри… Боль ударила в виски, а в сердце хлынула кровь и страдание, страдание… Лив громко закричала и…
Частный вебмастер