Лив быстро скинула с себя черную кофту и натянула вещи из грязного белья, критически осмотрев себя в зеркале: гораздо лучше! Грудь и плоский живот хорошо подчеркнулись топом, а декоративно рваные джинсы обтянули ее стройные ножки и упругую попку. Остался последний штрих. Взлохматив и начесав попышнее свои потрясающие, длинные локоны, Лив нашла на полочке за зеркалом нежно голубые тени в тон ее глазам и тушь, и сделала себе более соблазнительный вечерний макияж.

            Теперь все. Последний пункт – улизнуть от Джонни.

            Лив неслышно отперла щеколду и тихонько выглянула из ванной: Джонни развалился на диване в гостиной с бутылкой бурбона и планшетом, просматривая какой-то фильм. Она видела его темные, волнистые волосы и широкие плечи… Отлично. Он к ней спиной. Босиком, Лив быстро на цыпочках шмыгнула в коридор, двигаясь, как мышь. Подхватив черные замшевые туфли на высоченной шпильке, она притихла, навострив слух. Звуки стрельбы и криков из планшета и больше ничего…

            Тихо-тихо отперев дверь, Лив выскочила в подъезд и, только притворив ее за собой, обула туфли и бросилась вниз. Да. У нее было одно незаконченное дело.

            Выскочив из подъезда, Лив подлетела к «Кадиллаку», стоявшему под окнами ее квартиры, и залезла внутрь, предусмотрительно вытащив ключи из куртки Джонни в коридоре.

            Переведя дух и не теряя времени, Лив завела мотор и с визгом в колесах рванула с места.

            Время подходило к десяти утра, и Лив задумалась: не самое подходящее время для посещения Гарлема. Кроме того, у нее не было оружия, а без него ехать к афроамериканцам было воистину глупо. Поэтому девушка взяла курс в Южный порт, прямиком в гараж Чейза Коллинса.

            Чейз, конечно, не обрадовался столь ранней гостье, но когда разглядел в ней Лив, сразу присмирел и угрюмо поинтересовался, чего она хочет, отчаянно пытаясь быть вежливым:

            Лив прищурилась, задумчиво глядя на него.

- Мне нужна такая пушка, лысина, которая одним выстрелом подрывает любой внедорожник… или даже грузовик. – весело сказала Лив. – Ты такое заказываешь в своем интернет-магазине для террористов?

            Чейз вытаращил глаза.

- Аляска, ты что, имеешь ввиду противотанковый гранатомет??? Да на кой черт тебе… Блондиночка, скажи, что ты пошутила! – с ошарашенным видом воскликнул Чейз.

            Лив задумчиво прищурилась, глядя в потолок:

- Гра-на-то-мет… - проговорила она по слогам. – Да, думаю, эта вещица мне подойдет. – она жестко сверкнула на Чейза глазами. – Сколько? Только без глупостей, мячик для гольфа, а то у меня еще осталось немного С-4, могу потратить на тебя…

            Чейз покачал головой и открыл один из ящиков, достав здоровенное, почти ростом с Лив, оружие и ухмыльнулся:

- Детка, не обижайся, но ты его даже не удержишь, я уж не говорю об отдаче – когда ты выстрелишь, тебя откинет назад на полкилометра, потому что ты весишь столько же, сколько он!

            Лив злобно посмотрела на Чейза и гневно проговорила:

- Спасибо за бесплатную консультацию, обезьяна, но, думаю, что это уже не твои проблемы. Так сколько?

            Чейз внимательно посмотрел на нее, как бы прикидывая, знает ли Джонни О-Коннел, что его подруга покупает у него целую пушку, и, придя к определенным выводам, основываясь на том, что девушка даже не знала, как это называется, осторожно проговорил:

- Десять тысяч?..

- Чего-о-о??? – возмутилась Лив. – Десять тысяч канадских долларов, ты, должно быть, имел ввиду???

- Это же гранатомет, Аляска! – попытался оправдаться Чейз, слегка вспотев. – Это запрещенное оружие!

            Лив гневно прищурилась, испепелив его взглядом.

- А если я прямо сейчас позвоню сыну Оливера О-Коннела и поинтересуюсь у него, сколько стоит эта штуковина??? И если он назовет меньшую цифру, клянусь, первым, кто испытает на себе его снаряд, будешь ты, лысина!

            Чейз шатнулся и глупо заулыбался, вскинув руки.

- Я пошутил, пошутил, Аляска! Не кипятись. Пять тысяч. И это со скидкой!

            Лив хмыкнула и достала пачку денег, которую в «Кадиллаке» про запас держал Джонни.

- Ладно, так и быть, скальп, заплачу пять. Но если узнаю, что ты меня надул… - угрожающе начала Лив, а Чейз примирительно улыбнулся:

- Да что ты, детка! Это лучшая цена! А за двести долларов сверху могу рассказать, как им пользоваться… - жадно взглянул Чейз на купюры в руках Лив.

            Та хмыкнула и спрятала деньги, подхватив двумя руками чертовски тяжелый гранатомет, и направилась к машине, весело бросив через спину:

- Спасибо, думаю, сама разберусь как-нибудь! В крайнем случае – попрактикуюсь на твоем гараже! Пока, черепушка! – и Лив, закинув гранатомет на заднее сиденье, быстро уехала, взвизгнув тормозами.

            Помотавшись по городу, но не выезжая на широкие улицы, а все больше пробираясь по дворам, Лив направилась в Гарлем только с наступлением вечера. В сумерках вероятность натолкнуться на группировку «Острых ножей» или «Красных» только все больше увеличивалась.

Спустившись от Центрального парка и попав в самое сердце Гарлема, Лив немного поколесила по его главным улицам, с интересом озираясь вокруг на дома и архитектуру, которую никоим образом нельзя было назвать трущобами, а затем решила свернуть вглубь района.

Узкие, тесные улицы, грязь, четырехэтажные многоквартирные дома больше соответствовали образу воровского квартала в голове девушки, и тут действительно было очень пустынно, не считая жильцов домов, в основном темнокожих, вышедших на балконы покурить. То там, то здесь Лив попадались небольшие стайки афроамериканцев, которые совершенно не выглядели бандитами, а наоборот, казалось, кучковались ради предосторожности.

И вот, наконец, возле одного из старых ночных клубов с покосившейся неоновой вывеской «Кинг», Лив увидела их.

Их было семь человек. Семь здоровых, неплохо подкачанных парней, практически незаметных в тени дома, на углу которого они стояли, и сумерек, все больше сгущавшихся над городом. На некоторых из них были рэперские кепки, одетые на бок козырьком, либо задом-наперед, двое обладали афроамериканскими косичками, заплетенными по всей голове и болтавшимися на их затылках, но практически все были одеты в удлиненные просторные футболки разных цветов, джинсы и модные кеды. И на всех, без исключения, был зеленый платок, повязанный у кого на плече, у кого прямо на лице, у кого – на запястье. Отличительный знак принадлежности к конкретной банде. Лив сосредоточенно выдохнула: это и были «острые ножи».

Она подрулила к группе бандитов и, легко выпрыгнув из «Эскалэйда», подошла к ним, бесстрашно и холодно глядя на здоровенных и грозных мужчин снизу вверх.

- Эй, малышня! Я ищу банду «острые ножи». Не подскажете, где я могу их найти? – язвительно и бесстрашно проговорила Лив, нетерпеливо сложив руки на груди.

            Парни обернулись и секунду ошалело разглядывали маленькую, дерзкую блондинку, подъехавшую на крутой тачке, и, наконец, оцепенение спало.

- Что ты сказала, шлюха белозадая? Как ты нас назвала??? – угрожающе громыхнул стоящий ближе всех афроамериканец с дредами на голове, обнажив передние золотые зубы и злобно придвинувшись к Лив. –Да я тебе сейчас за такие слова брюхо выпотрошу, дрянь маленькая…

            В его руке блеснул нож, но Лив даже с места не сдвинулась, издевательски хмыкнув.

- Да-да, я поняла, мистер «белоснежная улыбка». Так где я могу найти «острых ножей» ?? Ты по-английски понимаешь, или в школе совсем не учился?

- Во дает, маленькая белая девка! Совсем страх потеряла! – сказал другой негр, стоящий неподалеку. – Мы и есть «острые ножи», так что зря ты нас искала. Крис, кончай ее.

            Негр с золотыми зубами и кровожадной ухмылкой двинулся на Лив, и та угрюмо вздохнула:

- Так и знала, что конструктивного диалога не получится… - и она спокойно подошла к своему «Кадиллаку», открыла заднюю дверь и вытащила оттуда тяжелющий гранатомет. Взгромоздив его себе на плечо и качнувшись под его весом, Лив развернулась, глядя на ошарашенные лица вдруг резко потерявших всю крутость и отступивших назад парней, и триумфально улыбнулась:

- Классная штучка, правда? А я из него даже стрелять могу, представляете? – она холодно ухмыльнулась, глядя в вытаращенные на нее глаза и слыша испуганное шушуканье. – Ну вот теперь мы в равных условиях, шпана. А то семеро громил на одну маленькую девушку… как-то слишком просто и неинтересно, правда???

- Черт, да кто ты такая, подстилка гребанная? – злобно бросил один из негров.

- На крутой тачке приехала с гранатометом в наш район и думаешь, что сможешь живой отсюда выбраться? – хмыкнул другой. – Ты не знаешь, что мы можем с тобой сделать за это…

- Чего тебе от нас надо, девка? – спросил третий. – Отвечай, пока мы тебя в узелок не связали и не использовали по назначению…

            Лив прищурилась, увидев, что парни немного отошли и уже достали пушки, направив их на нее все разом. В их глазах снова всплыла решимость и жажда расправы, и она поспешила снова продолжить общение.

- Ну вот, слышу разговор по делу, а не тупое щебетание. – злобно проговорила она. – А теперь скажите мне, малышня, кто в вашей песочнице самый главный задира?

            Негры тупо переглянулись, и один, агрессивно ткнув в Лив пистолетом, крикнул:

- Что еще за на хрен?!? Говори нормально, или я из тебя прямо сейчас дерьмо вышибу, стерва!

            Лив закатила глаза.

- Я спрашиваю, кто у вас самый главный??? Мне надо с ним поговорить, идиоты!! – гневно прошипела Лив.

- Так тебе Трейшоун Джонс нужен? – проговорил негр с золотыми зубами. – Он с кем попало не разговаривает, так что…

- Так что я сейчас выстрелю по вам из своей милой пушечки, а потом поеду по району и буду стрелять до тех пор, пока во всем Гарлеме не останется ни одного заведения, которое бы не было охвачено огнем! – гневно воскликнула Лив, теряя терпение. – Поэтому давайте мне сюда вашего Трейшоуна, да поживее, а то я могу быстро заскучать, и можете передать ему, что «кто попало» ждет его здесь, у «Кадиллака Эскалэйд» с гранатометом на плече. Ну же!

            Негры переглянулись, и тот, что с золотыми зубами, видимо, их негласный лидер группы, сплюнул на асфальт и глухо проговорил кому-то сзади:

- Майк. Сбегай.

- Черт, Трэвис! Ты что, будешь слушать эту девку? Да ей мозги надо, на хрен, вышибить…

- Майк! – более грозно проговорил «белоснежная улыбка» Трэвис, и негр в синей бейсболке, которого Лив не могла разглядеть, что-то выругался и ушел в клуб «Кинг», возле которого они стояли.

            Лив и остальные шестеро остались ждать, не опуская оружия и не сводя друг с друга злых, вызывающих глаз. Вдруг позади Лив из «Кадиллака» раздался веселый голос:

- Эй, Трэвис! Глянь-ка! Да тут шикарная стереосистема!

            Лив удивленно обернулась и увидела в своей машине негра с дредами, весело тыкающего пальцами в кнопки на приборной панели, непонятно когда и каким непостижимым образом просочившегося мимо ее внимания в «Кадиллак».

            Лив навела на него гранатомет и прошипела:

- А ну пошел вон из моей машины!

            Негр пожал плечами и, как ни в чем не бывало, вырвал магнитолу с сенсорным экраном и DVD и спокойно вышел из машины, обычным взглядом, как будто это его вещь, посмотрев на Лив.

- А если я тебе за это руки оторву? – прошипела, еле сдерживая ярость, Лив, но в этот момент послышался повелительный голос:

- Если ты это сделаешь, мои люди прострелят каждый орган твоего тела, затем отпилят тебе голову бензопилой и отправят посылкой твоим родителям.

            Лив сразу догадалась, что это и есть тот самый главарь банды Трейшоун Джонс по кличке «Зверь». Лив много слышала о нем и его преступной группировке и знала, что он безжалостен и беспощаден, и… ненавидит белых лютой ненавистью.

            Трейшоун важно вышел из-за спин своих людей и возвысился над Лив на добрых три головы. У него была стрижка «Томагавк», это что-то вроде широкого, квадратного ирокеза посередине головы и выбритые виски, большое, жесткое, но правильное лицо, холодные, надменные, черные, как угольки, глаза и необычайно широкие плечи, не говоря уже о развитой мускулатуре. Трейшоун был в черной, обтягивающей майке, демонстрировавшей его татуировки почти по всему телу, черных джинсах и ботинках, а его кулаки, как показалось Лив, были размером с ее лицо.

            С раздражением и злобой в глазах он прошипел, глядя на Лив:

- И как смеешь ты, метелка гребаная, врываться в МОЙ район и угрожать МОИМ людям, да еще и дерьмово высказываться на их счет??? И после этого ты требуешь встречи со мной? – Трейшоун холодно ухмыльнулся и сложил руки на груди. – Давай так, шалава беложопая, даю тебе две минуты. После этого мои люди сыграют с тобой в «русалочку». Две минуты, чтобы объяснить, какого черта тебе от меня надо, и помолиться, потому что живой ты отсюда не уйдешь… - и он расхохотался, а вслед за ним и его приспешники.

            Лив поморщилась и с издевкой проговорила:

- Да ты – расист, друг мой! Ладно. Это к делу не относится. – Лив посерьезнела и ледяным тоном продолжила:

- Меня зовут Оливия Мартинес. Я – дочь Эйдена Мартинеса.

            Эти слова произвели невероятный фурор. Негры за спиной Трейшоуна стали глухо ругаться разными словами, которые девушка впервые в жизни слышала, защелкали предохранители пистолетов, а Трейшоун гневно оскалился, пылая от ярости:

- Так ты – гонец от этого вонючего червя, от этого куска дерьма Мартинеса! Он давит нас, как тараканов, больше ста моих людей полегло от его рук!.. Я не веду переговоров с этой мразью, и твой разрезанный труп будет тому живым доказательством… Ребята! Убить ее.

- Ты что, глухой, громила? – гневно воскликнула Лив, увидев десяток стволов, направленных ей в лицо. – Я сказала, что я его дочь! А не гонец и не какой-то там посланник! Я действую по своей инициативе, отец даже не знает, что я здесь.

            Трейшоун поднял руку, приостанавливая действия своих ребят, и ухмыльнулся:

- Чего ты мне мозги пудришь, куколка? Думаешь, я не знаю, что у вас в мафиозных семьях нет никакой собственной инициативы? У тебя полторы минуты.

            Лив прищурилась.          

- А ты видишь здесь батальон людей Мартинеса? Короче. Ты вообще в курсе, почему он нападал на вас?

            Трейшоун сплюнул на землю.

- Он обвинил нас в каком-то там дерьмовом убийстве! Но мы, черт возьми, не переходили черту! Черт бы его побрал…

            Лив кивнула.

- Верно. Он обвинил вашу банду в убийстве моей сестры и его старшей дочери Джессики. Но это сделали не твои люди. Тебя подставили.

            Трейшоун прищурился.

- Что ты знаешь, девка? Говори!!! – рыкнул он на нее.

            Лив ухмыльнулась.

- Несколько недель назад сын Генри Уолша пытался приставать ко мне. Я дала ему по морде, на что он ужасно обиделся… Этот ушлепок прислал к нам домой четверых людей, чтобы они расправились со мной и Джесси… Но я выжила и более того, убила одного из нападавших. Они были в масках, но я узнала людей Уолша по ботинкам. Они носят "GY". Однако, когда я вернулась в квартиру с отцом, вместо трупа чертового ублюдка, который сломал мне два ребра и обеспечил разрыв селезенки, лежал ваш человек! Эти трое ублюдков замели следы присутствия в квартире и забрали тело своего человека, подкинув случайно оказавшегося на улице в этот час вашего человека, которого они закололи ножом, как это сделала я с их другом, и перевели стрелки на вашу банду.

            Трейшоун молча смотрел на нее, затем гневно взревел:

- Откуда мне знать, что ты не брешешь, как чертова дворняга??? Почему ты думаешь, что я тебе поверю???

            Лив закатила глаза.

- Да потому что твоих людей уже несколько дней никто не трогает, а мой отец развязал крупную войну против Уолша! Ты разве об этом не слышал? Весь город на ушах!

            Трейшоун молча смотрел на Лив, а затем вдруг рыкнул, взмахнув руками в гневе:

- Вот проклятье! Гребанный Уолш! Так значит он убил МОЕГО человека, чтобы спрятать свое дерьмо!!! Вот ублюдок… Ну ничего… Он у меня свое получит… - вне себя от гнева прошипел Трейшоун и посмотрел на Лив:

- Но ты, дочка Мартинеса, имей ввиду – я помогать твоему говнюку-отцу не буду, точка! Так ему и передай…

- Мне не нужно, чтобы ты помогал моему отцу. – сказала Лив. – Я одна бросила вызов Уолшу и пока не добилась того, чтобы он отдал мне оставшихся троих ублюдков, которые убили Джесс, он не верил мне! Здоровяк, я, кажется, пару раз упоминала, что действую сама? Мне не нужно одобрение чертового упертого осла крестного отца, чтобы пойти против мрази Уолша и отмстить ему за сестру! Поэтому я предлагаю помочь мне. А не моему отцу. Ты заинтересован в том, чтобы отомстить за своего человека, а я хочу разбавить свое одиночество.

            Трейшоун прищурился:

- И зачем мне нужна ты, девка? Я прекрасно разделаюсь с этим гадом в одиночку.

            Лив ухмыльнулась.

- Уолш очень силен. Он собирает целую армию, на его стороне много союзников. Ты не справишься один. А у меня есть Оливер О-Коннел с его мафиози и… мой отец. А у Эйдена великолепная и очень многочисленная семья.

            Трейшоун глубоко задумался. Негры позади него тоже молчали. Лив терпеливо ждала. И вдруг позади послышался рев двигателей, и из-за угла выскочили пять «Инфинити» внедорожников. С визгом автомобили затормозили около «Кадиллака» Лив, и из них выпрыгнули люди в потрясных черных костюмах с винтовками наперевес, которые тут же были наставлены на Трейшоуна и его пришедших в боевую готовность парней. Из ближайшего авто вышел Джонни с автоматом в руках.  Он вихрем подлетел к Лив, загородив ее спиной и посмотрев на Трейшоуна сияющими холодом и сталью глазами.

- Что здесь, черт возьми, происходит? – жестко спросил он у Трейшоуна. – Ты ей угрожаешь??

- А ты, на хрен, вообще кто такой? – яростно прохрипел Трейшоун. – Убирайся отсюда к чертовой матери, или мои люди накормят тебя и твоих людей вашими же потрохами, и черт знает, какие кому достанутся!

            Лив, которая до этого в шоке пялилась на Джонни и его людей, наконец, вновь обрела способность разговаривать и, обойдя Джонни, возмущенно воскликнула:

- Джонни, придурок, ты что, не видишь, мы тут разговариваем!

            Джонни еще более удивленно посмотрел на гранатомет в руках девушки и оружие у членов банды «острые ножи» и воскликнул:

- Разговариваете??? Оливка, да как ты вообще решила поехать сюда одна??? Ты разве не знаешь, что они делают с белыми…

- Так, стоп. – воскликнула Лив и посмотрела на Трейшоуна, угрюмо проговорив:

- Извини, это форс-мажор Джонни О-Коннел, не думала, что он притащится… Эй вы! – она повернулась к людям Джонни. – Опустите свои пушки, сейчас же!

            Люди О-Коннела не двигались, и Лив гневно шлепнула Джонни по плечу, который все еще мерился силой испепеления взгляда с Трейшоуном, и прошипела:

- Ну давай, дубина, скажи им! Они ведь только тебя слушаются!

            Джонни еще помедлил и, наконец, сделал знак своим опустить стволы, сам же еще какое-то время держал на мушке Трейшоуна, но с видимым усилием заставил себя тоже убрать ствол вслед за своими людьми.

            Лив посмотрела на Трейшоуна, который не сводил безжалостных глаз с Джонни, и сказала:

- Ну так что, здоровяк? Мы договорились? Или маленький эксцесс в виде посыпавшихся как снег на голову людей О-Коннела во главе с его единственным и горячо любимым сыном несколько попортил впечатление обо мне?

            Трейшоун перевел на нее холодные глаза и, чуть прищурившись, проговорил:

- Я подумаю, девочка.

            Лив ярко и очень красиво улыбнулась и, сунув руку в карман и откопав пятидолларовую купюру, единственную бумажку, которую смогла найти, написала Трейшоуну свой номер мобильного.

- Отлично! Дай знать, когда что-нибудь надумаешь, черный гигант! – весело сказала она, а Трейшоун странно посмотрел на нее, видимо удивившись такому вольному обращению к себе, и, махнув своим людям, направился в клуб походкой властелина Гарлема.

            Джонни открыл для Лив пассажирскую дверь «Кадиллака», и Лив видела, как его глаза метали искры от невероятной ярости:

- Садись! Я поведу. – приказал он, и Лив с ухмылкой села, предугадывая, что будет дальше.

            Джонни вырулил на улицу Мартина Лютера Кинга и возмущенно затараторил:

- Оливка, ты вообще с ума сошла??? Да как тебе в голову пришла такая мысль, чтобы улизнуть от меня из дома и одной отправиться не куда-нибудь, а в самый опасный район города??? Ты хоть представляешь себе, что обычно эти… афроамериканцы делают с одинокими белыми девушками, случайно оказавшимися в их районе??? И откуда, черт возьми, взялся гранатомет??? Лив, ты угрожала им? О чем ты говорила с Трейшоуном Джонсом???

            Лив расслабленно улыбалась, слушая взволнованную трескотню Джонни, и думала только о том, что она, кажется, победила. Она пришла в Гарлем и ушла живой! Она встречалась с главарем бандитской группировки, и, насколько она видела, он заинтересовался ее предложением… И, ах да, Джонни! Он примчался ей на выручку, взял своих людей, рисковал жизнью и снова ради нее… Лив ощутила прилив тепла и нежности к нему, но тут же спохватилась. Она воспринимала его как друга, а вдруг он это делает, не как друг? Вот же чертов Макс! Испортил ее мысли о Джонни, она теперь и проникнуться к нему благодарностью без задней мысли уже не может… В голове Лив снова встала непрошенная картинка уже однажды исполненной благодарности за свое спасение… Поцелуй, поцелуй, поцелуй… Лив невольно повернула голову и уставилась на красивый мужественный профиль Джонни и эти губы… губы…

            Джонни вдруг тоже повернулся и посмотрел на Лив. Его зеленые глаза еще сверкали гневом, но в них светилось и то самое тепло и игривая страсть… Он тоже почему-то посмотрел на губы Лив и поднял брови:

- Ты чего так смотришь?

            Лив вздрогнула и очнулась. Она посмотрела ему в глаза и с ухмылкой пожала плечами.

- Не знаю. Ты задал сразу столько вопросов, что я решила прикинуть, с какой стороны начать зашивать тебе рот, чтобы ты скорее перестал стрекотать, кузнечик!

- Оливка! Сколько раз я тебе говорил! Посвящай меня в свои планы! А то мне вечно приходится тратить время и искать тебя, а в обществе таких людей, как Трейшоун Джонс по кличке «Зверь», дорога каждая минута. – уже чуть более спокойно проговорил Джонни, все еще кипятясь.

            Лив виновато посмотрела на него.

- Ну не злись, Джонни! Ты бы ни за что не согласился…

- Откуда ты знаешь? – парировал Джонни. – Ты же не спрашивала.

- А как ты вообще догадался, что я здесь? – вдруг изумленно спросила Лив.

            Джонни угрюмо хмыкнул.

- Когда я понял, что ты сбежала, я позвонил Эйдену и Максу и попросил их в точности воспроизвести то, о чем они оба с тобой говорили, и Эйден вспомнил, что упомянул о том, что не выходит договориться с афроамериканцами… - Джонни пожал плечами. – Ну а раз ты поняла, что искать Макса бессмысленно, значит ответ один…

- Черт возьми, Джонни! Да ты, оказывается, гений! – весело и все еще ошарашено проговорила Лив.

            Джонни триумфально улыбнулся.

- Да, малышка, тебе невероятно повезло со мной! – шутливо проговорил он, обаятельно и игриво подмигнув Лив. – Теперь ты выкладывай. Как тебе удалось остаться живой, и о чем ты договорилась с Джонсом? Ах да, и еще гранатомет… Поверить не могу! – воскликнул Джонни, но уже более азартно и весело, чем возмущенно.

            Лив довольно улыбнулась и пожала плечами.

- Гранатомет я взяла у своего друга Чейза, между прочим, он пытался втюхать мне его за десять штук! – возмущенно добавила Лив. – А насчет громилы Трейшоуна…

            И девушка рассказала свою историю от начала и до конца, с момента приезда в Гарлем и до того, как появился Джонни и его люди.

            Джонни шокировано слушал, но его глаза ярко блестели от восторга, и когда Лив закончила, он весело воскликнул:

- Черт возьми, малышка Лив! И как тебе это удается??? Неужели преимущество женщин в том, что они могут говорить все, что угодно, но при этом оставаться безнаказанными, потому что они - красивые?

            Лив захохотала.

- Ну тебе же тоже это удается! – воскликнула она, и Джонни тоже рассмеялся. В этот момент его мобильный зазвонил, и Лив краем глаза заметила номер Макса.

- Джонни, только не говори ему… - предостерегающе начала было Лив, но Джонни проигнорировал ее и весело воскликнул в трубку:

- Макс, дружище! Ты даже себе представить не можешь, что сотворила твоя подружка!

            И он принялся бурно, в красках пересказывать приключение Лив, а той оставалось только обиженно насупиться и гадать, посчитает ли Макс ее сумасшедшей в очередной раз. Наконец, разговор перешел в деловое русло:

- …сейчас? Домой едем. Будем на месте минут через десять… Конечно, Максик, зачем спрашиваешь? – удивленно проговорил Джонни и попрощался.

            Лив вопросительно смотрела на Джонни, но тот таинственно улыбался и молчал, поэтому девушка решила гордо не расспрашивать.

            Когда они отворили дверь своей квартиры, то Лив с изумлением обнаружила в коридоре Макса, развязно сидящего на полу, прислонившись спиной к стене. На нем была черная толстовка с капюшоном, джинсы и модные кеды, и когда он увидел Лив, его синие глаза зажглись восхищенным огнем и он ласкающе осмотрел ее с ног до головы, взбудоражив в ней кровь своим откровенным и обаятельным взглядом. Он улыбнулся и брутально проговорил:

- Привет, королева черного района! Прекрасно выглядишь. – затем он перевел взгляд на Джонни и ухмыльнулся. – А замочек у вас в двери – так себе… Любой форточник вскроет в два счета!

- Ай-яй-яй! И как тебе не стыдно? – шутливо пожурил его Джонни и, разувшись, прошел в гостиную, как обычно перепрыгнув через спинку дивана и, развалившись, схватил планшет.

- Макс. – проговорила Лив и плюхнулась рядом с ним на пол, положив голову ему на плечо. Макс обнял ее и серьезно проговорил:

- У меня мало времени, Лив, я пришел поговорить с тобой.

            Сердце Лив ухнуло куда-то вниз в дурном предчувствии, и она расширенными глазами посмотрела на него.

- Что случилось?

            Макс ухмыльнулся и заглянул в ее большие бирюзовые глаза своими сияющими синими, в которых отражалась какая-то обреченность.

- Генри знает, что это я сливал тебе информацию о его бизнесе и людях Блейка.

            Лив судорожно вздохнула, чувствуя, как кошмар поднимается из глубин ее подсознания в сознательное, а сердце учащенно забилось.

- И что теперь? Он убьет тебя?

            Макс вздохнул.

- Он должен это сделать, по законам семьи. Я – предатель. Но он не будет. Я ему как сын, и он предложил мне альтернативный вариант.

- Какой? – прошептала Лив, не чувствуя рук и ног, так они онемели.

- Скоро будет финальная битва с твоим кланом. Я должен участвовать на его стороне, взамен он разрешит мне улететь на Сицилию. Навсегда.

            Лив как будто ударили по голове чем-то тяжелым. Она не верила в то, что слышит… Макс! Ее Макс! Ее первый и единственный мужчина, которому она доверила себя и в которого по уши влюбилась… Его не будет рядом с ней!

            Лив медленно опустила голову на руки, испытывая колоссальную боль и отчаяние.

- Господи! Это я во всем виновата! – с трудом шевеля языком, прошептала она. – Зачем только я втянула тебя в свою дурацкую игру??? Нужно было найти другой способ получить информацию… Ничего бы не было!

            Макс осторожно и нежно поднял лицо Лив, по которому текли и текли непрошенные слезы, и заглянул ей в глаза проницательным и повелительным взглядом.

- Милая, что ты такое говоришь? Да если бы я не хотел сам помочь тебе и пойти против семьи, ты бы ни за что меня не заставила! Блейк должен был получить по заслугам, и я рад, что нам вместе удалось вывести этого подонка на чистую воду… И ты, к тому же, стала моей. – шепнул он ей на ушко так страстно, что слезы из глаз Лив полились с новой силой. Макс нахмурился и вытер ладонью слезы с ее щек, проговорив:

- Не плачь, белоснежка, слышишь? Такие сильные девочки, как ты, которые ломают стулья об головы всяких мерзавцев, подрывают бордели и в одиночку едут в Гарлем с гранатометом через плечо, не плачут! – он вдруг посерьезнел и добавил:

- Лив. Поедешь со мной?

            Лив на секунду ошалело посмотрела на него.

- В Италию? Навсегда?

            Макс кивнул, с огромной любовью заглядывая ей в глаза.

            Лив как будто провалилась в невесомость. Уехать с Максом и жить с ним всю жизнь? Это было бы сказкой… Она любила его и чувствовала, что он также сильно любит ее… Она была счастлива с ним, сгорая в его объятьях, но… Лив не знала, что за невидимая преграда мешает ей открыть рот и согласиться, броситься ему на шею и вдохнуть аромат его одеколона… Что в Нью-Йорке может держать ее? Родной и любимый город стал чужим, отец не питает к ней теплых чувств, а сестру она потеряла…

            И в этот момент ее взгляд вдруг самовольно сошел с лица Макса и, скользнув по стене в сторону гостиной, остановился на красивом мужском профиле, темных волосах и дико горящих зеленых глазах, с воодушевлением уставившихся на небольшой экран планшета.

            Макс проследил за ее взглядом и тоже посмотрел на Джонни, но в его глазах вспыхнул недобрый огонек, перемежающийся с горечью. Лив, удивленно очнувшись и заметив направление своего взгляда, быстро посмотрела на Макса, ощущая вину за себя и за то, что почему-то до сих пор не может выдавить из себя заветное «да».

            Макс посмотрел на нее и тихо проговорил:

- Не отвечай сейчас. У тебя будет время подумать. До последней битвы. Оттуда меня заберет вертолет… Если, конечно, я все еще буду жив. – оптимистично улыбаясь, закончил Макс.

            Лив нахмурилась, злясь на себя и не зная, что сказать… Как оправдать свое молчание? Она и сама не понимала…

- Макс… Макс… - зашептала она, глядя в его глаза. Они были так близко, что Лив ощущала на своем лице его горячее дыхание и так хотела вцепиться в него и никуда не отпускать… Ее лицо было серым от боли, которую она, почти как физическую, испытывала в груди. – Как же так… Макс??? Макс… я…

            Макс вдруг резко поцеловал ее горячим, жадным поцелуем, и Лив утонула в нем, по-прежнему плача и страдая от того, что она так хочет быть с ним всегда, всегда его губы и руки должны принадлежать ей, всегда она должна обнимать и прижиматься к этому сильному, горячему и красивому телу…

            Когда Макс перестал целовать ее, они оба горели от жара, а дыхание их было неровным.

- Лив. Я люблю тебя. И буду любить, не зависимо от того решения, которое ты примешь. Ты единственная во всем мире, кто смог полностью завладеть моим разумом и душой. Я предан тебе, как чертова собака. – он горько ухмыльнулся, поднимаясь на ноги. – Мне пора, моя девочка. За мной следят, и наши встречи могут быть очень опасными. Я буду ждать твоего решения. – он улыбнулся Лив той самой обаятельной и брутальной улыбкой, которую она видела на его губах в тот первый день в «Аквамарине», и ее сердце еще больше облилось кровью.

- Макс… прошу, не уходи… - шепнула она сквозь слезы, но Макс с болью покачал головой и, наклонившись, поцеловал Лив в лоб.

- Не могу, прости. Это опасно. Не плачь, Лив, ради Бога, ты разрываешь мне сердце… - он вздохнул и открыл дверь, бросив на Лив последний взгляд и шепнув:

- Я бы продал душу дьяволу, лишь бы остаться сейчас с тобой.

            И он исчез.

            Лив не знала, сколько она лила слезы, так и сидя на полу в коридоре, но в какой-то момент ее подняли сильные, теплые и такие родные руки и легко перенесли на диван. Лив ощутила его ауру заботы и тепла, тепла… И почувствовала на себе встревоженный, но такой ясный и игривый взгляд зеленых глаз.

- Оливка, Оливка, посмотри на меня! Оли-и-и-ивка!!! – тепло и мягко настаивал Джонни, и Лив подчинилась, подняв на него заплаканные глаза.

- Он у-у-у…е-е… - рыдала Лив, пытаясь объяснить Джонни причину плача. Джонни кивнул с угрюмым видом.

- Я знаю, малышка. Но это все же лучше, чем смерть, не находишь? – шутливо добавил он, получив в награду гневный, полный слез, взгляд. – Он предложил тебе поехать с ним?

            Лив кивнула. Джонни внимательно посмотрел на нее.

- И ты согласилась? У вас же любовь вселенского масштаба, тебе с ним будет хорошо. Сицилия, вообще, удивительное место, - быстро затрещал Джонни. – Олицетворение свободы и неограниченных возможностей. Там тоже есть мафия, но не будет всей этой ерунды с риском для жизни и прочим… Да ты и сама знаешь, зачем мне напоминать тебе… И я смогу навещать вас пару раз в год, наверное… - задумчиво добавил он. – Хотя ты и без моего присмотра не пропадешь, так что…

- Джонни. – вдруг тихо остановила его Лив. – Я еще не дала ему ответ. Уехать навсегда – это очень серьезный шаг, и я должна подумать.

- Подумать?!? – воскликнул Джонни. – Ты же его любишь! Да ты… ты… В общем, ты что, не в себе, девочка? О чем тут…

            Лив резко встала и с опустошенным видом посмотрела на него.

- Не бубни, Джонни. Я так устала. Иду спать. Спокойной ночи.

            И она двинулась в свою комнату, чувствуя его проницательный взгляд на себе.

Глава 26

            На следующий день Лив старалась не выходить из комнаты, впав в тоскливо-болезненное состояние и доводя себя грустными мыслями о предстоящем будущем. Она думала всю ночь и весь день, стараясь не видеть Джонни и не разговаривать с ним, потому что его присутствие как будто задевало ее за невидимые тонкие нити в ее душе.

            Не смотря на то, что она всей душой хотела провести с Максом остаток своих дней хоть на необитаемом острове, но почему-то, когда она брала в руки телефон и смотрела на его номер, ее рука никак не могла нажать на кнопку вызова и сказать ему то, чего он от нее так ждет.

            Джонни не был весь день дома. Лив слышала, как он уходил и приходил, как говорил по телефону, но девушка не прислушивалась, раздираемая собственными душевными противоречиями, однако один разговор, состоявшийся поздно вечером, все же привлек ее внимание.

- Да, здравствуйте, мистер Мартинес. – взял трубку Джонни. – Какие новости? – пауза. Лив подошла к двери, прислушавшись. – Я понял. Вы уже говорили моему отцу? Нужно сообщить всем и продумать план наступления. – пауза. – Угу. – пауза. – Не говорить ей? – удивленно воскликнул Джонни, понизив голос. – Да как вы сами представляете себе это? Мы же живем вместе! – пауза. – Да нет, мистер Мартинес, не пристаю я к ней… Сейчас не об этом речь! Вы понимаете, что она все равно узнает, и тогда вы не сможете завоевать ее доверие никогда, да еще и, вдобавок, не убережете от беды, когда она в драных джинсах, топике и туфлях на шпильке заявится на эту скотобойню! – пауза. – Простите, Эйден, но вам же будет лучше, если мы ей скажем. И она поедет со мной, и я смогу защитить ее! – пауза. Затем:

- Хорошо. До завтра.

            Лив улыбнулась, ощутив прилив тепла к Джонни. Он доверяет ей и не собирается ничего скрывать… Он хочет защищать ее… Чуть-чуть повеселев, Лив открыла дверь, и, опершись об косяк, с ухмылкой уставилась на Джонни, сложив руки на груди:

- Что за пренебрежительный отзыв о моих туфлях на шпильке? – с усмешкой проговорила она. – Чтоб ты знал, дружище, они могут стать отличным орудием убийства, так что проявляй уважение, дуболом!

            Джонни весело улыбнулся и искрометно подмигнул Лив, обезоруживая своими ямочками на щеках и игривым сиянием зеленых глаз.

- О, Оливка! А я думал, что мой аленький цветочек завял от тоски! Как поживаешь, красотка?

            Лив закатила глаза и нетерпеливо проговорила:

- Давай только без лирических отступлений, мастер слова. Лучше выкладывай, что сказал папаша.

            Джонни горячо улыбнулся, страстно оглядев Лив с головы до ног, и обаятельно проговорил:

- Я - мастер не только слова, но и кое-каких дел, не хочешь удостовериться лично, милашка?

            Лив слегка покраснела, испытывая одновременно и радость, и неудобство, и разозленно прошла и плюхнулась рядом с ним на диван.

- А если я тебе по репе накостыляю, прилипала? Как тебе такая идея? Джонни, не испытывай мое терпение! Что сказал мой отец?!? – громко и гневно воскликнула она, и Джонни подмигнул и притворно вздохнул:

- Ладно-ладно, уж и пошутить нельзя! Он сказал, что послезавтра вечером, около семи часов, Уолш и его армия будут ждать нас для решающей схватки в здании заброшенной больницы на Эстон-Гарден стрит. Тогда все и решится… И кто-то из них умрет. – спокойно заявил Джонни, хотя его глаза тревожно наблюдали за реакцией девушки.

            Лив задумалась, глядя в пол перед собой.

- Это будет Уолш, и ежу понятно… Но тогда встает вопрос… Если Уолш умрет, зачем Максу бежать? Он ведь может…

            Джонни вздохнул.

- Не глупи, Лив. Ты из мафиозной семьи и должна знать, что предателей преследуют все члены семьи по омерте, так что помимо Уолша, вживых останется хоть кто-нибудь, кто принадлежит к его клану. Так ты уже решила, что ответить ему? – вдруг спросил Джонни, и Лив вздрогнула, внимательно посмотрев на него. Ей вдруг вспомнились слова Макса: «Возможно, я совершаю ужасную ошибку, говоря тебе об этом… Но Джонни любит тебя».

            Джонни выжидательно смотрел на нее, и в его глазах мелькало не просто любопытство… Или ей показалось? Показалось? Он ждал ее ответа, как будто приговор, скрадывая свое напряжение за улыбкой, но Лив почувствовала это… Какой-то иной пузырь тепла, обволакивающий ее, какой-то иной взгляд и иная веселость… Лив вдруг почувствовало, как что-то сдавило ей сердце, какие-то непонятные чувства… Она внимательно и пристально оглядела такое мужественное и такое красивое лицо, эти родные, до боли знакомые ямочки на щеках, обворожительная и притягивающая, как магнит, улыбка, густые, темные волосы, сильная, потрясающая фигура… Лив медленно и очень странно, будто впервые, прошла взглядом по сильным и мощным рукам, задержавшись на выглядывающей из-под рукава сексуально обтягивающей футболки татуировке в виде кобры, по его мощному, стальному торсу, хорошему прессу и раскиданным в развязной позе ногам в черных, идеально сидящих, домашних спортивных штанах и вернулась к лицу, буквально уставившись на его губы… Те самые, чей поцелуй, как гвоздь, засел в ее мозгу, хотя был односекундным и незначительным…

            И Лив вдруг ни с того, ни с сего с ужасом ощутила странный жар во всем теле от близости Джонни, и чей-то противный голос в ее голове неожиданно задал вопрос: «А не из-за этого ли парня ты до сих пор не можешь согласиться на предложение Макса???», и еще один: «Думала бы ты так долго, если бы уехать предложил именно Джонни???» Испугавшись своих мыслей и сконфузившись от странного чувства, которое лихорадило ее тело, Лив поспешно посмотрела в его игривые, светящиеся невероятным живым светом глаза и глупо спросила:

- Ты что-то сказал? Я отключилась, прости.

            Джонни весело расхохотался таким красивым и таким родным смехом, что Лив снова вздрогнула.

- Это я заметил, Оливка, ты уже пять минут меня разглядываешь так, будто я – экспонат в музее. Я спросил, не ответила ли ты Максу? И еще порассуждал на постороннюю тему.

            Лив судорожно выдохнула и, снова почему-то застеснявшись Джонни, проговорила:

- Нет, не ответила. Значит, послезавтра…

            И она медленно встала и побрела в свою спальню с отсутствующим видом, погруженная в свои мысли.

            Засыпала она в ужасном смятении и с гулко бьющимся сердцем. Почему же так? Джонни же ей просто друг, просто друг, не больше! Она никогда не воспринимала его как… Лив ругнулась на себя в темноту. Да она врет самой себе! Она всегда замечала, как он красив и сексуален, как мужественен и надежен, как силен и обаятелен и как он горит изнутри, горит своим огнем, теплым, манящим, как магнит…

            Но она всегда верила, что они – друзья… До этого поцелуя. До слов Макса о чувствах Джонни. Интересно, это правда? И когда Лив погрузилась в сон, она вдруг ощутила любимый морской аромат свежести и как будто увидела игривые зеленые глаза, с теплотой и огненным сиянием глядящие на нее.

Глава 27

            Зато проснулась она совсем с другой мыслью и другим настроением. Лив совершенно не знала, что именно чувствует к ней Джонни, и верить словам Макса, возможно основанным на простой ревности, она не собиралась. Однако, она прекрасно знала, что испытывает к Максу и каковы его чувства в отношении ее, поэтому Лив просто не могла отказать ему. Отказать себе в том, чтобы быть счастливой, любимой, чтобы, наконец, перестать быть такой одинокой и больше не терять людей, которые для нее так много значат…

            Лив немного успокоилась и села, но чувство тяжести не уходило, взвалив на ее душу как будто килограммов сто. Опять в этой схеме краеугольным камнем становился Джонни. Сделав выбор в пользу Макса, она потеряет его, не важно, друзья ли они или это что-то запутанное… Вот он и висит неподъемной гирей в ее груди, тот самый Джонни, который чувствовал ее больше других, всегда умел поднять настроение и повлиять на нее, всегда был рядом и столько раз спасал ей жизнь!

            Лив приняла решение, но мысль о том, что завтра она увидит его в последний раз и дальше будет жить, не оглядываясь на прошлое, болью резала ее сердце и была просто НЕ-ВЫ-НО-СИ-МОЙ.

            Лив заставила себя встать с постели и, схватив телефон, девушка поплелась в душ. Джонни не было в квартире: он уехал ни свет ни заря на сходку с ее отцом и остальными боссами, которых им удалось привлечь на свою сторону, но Лив даже и не думала поехать тоже. Завтрашний день ее интересовал двумя событиями: убийство Блейка и его отца и их с Максом отъезд.

            Лежа в ванной, Лив набрала Максу смс: «Кажется, я приняла решение», на что в ответ получила незамедлительное: «Я рад, любимая. Надеюсь, ты не разочаруешься в своем выборе». Лив нежно улыбнулась. Он ответил также туманно, как и она написала… Интересно, что Макс чувствует сейчас?..

            В этот момент ей неожиданно снова пришло смс. Лив открыла его и с удивлением обнаружила, что оно с незнакомого номера и его содержание было до умопомрачения простым: «Я в деле».

            Лив победно улыбнулась. Похоже, не она одна сегодня приняла важное решение. Девушка быстро напечатала ответ: «Отлично, завтра, заброшенная больница на Эстон-Гарден стрит. Начало в семь».

            В ответ ей пришло:

«У меня есть условие: ты скажешь папаше, чтобы больше никогда не пытался наезжать на нас».

            Лив улыбнулась и написала:

«Думаю, это мне по силам».

            Поздно вечером, когда вернулся Джонни, Лив уплетала третью пиццу из пяти, оставленных им же для нее еще утром, на кухонном столе. Девушка сидела на вышеупомянутом столе рядом с коробками и задумчиво жевала, глядя в пространство.

            Когда вошел Джонни, Лив ощутила, как больно резануло ее сердце, и она покраснела и поморщилась, ощущая снова чувство вины, как тогда, когда он увидел их с Максом в спальне… Как будто своим решением она предает его, предает, предает, предает…

            Джонни выглядел устало и немного сердито, но это не помешало ему искрометно улыбнуться и окружить Лив своим привычным теплом и сиянием. Ну как, как она будет без него?..

- Привет, мой маленький троглодит! – весело воскликнул он, подходя к ней и заглядывая в коробку с пиццей. Лив вздрогнула оттого, что он подошел так близко, и еще больше покраснела, пытаясь унять нервную дрожь. – Ну куда, куда у тебя все это влезает??? Ума не приложу.

- У меня в животе – бермудский треугольник. – вспомнив однажды сказанные им слова, тихо проговорила Лив, не глядя на него.

            Джонни повернулся и внимательно уставился на нее. Лив чувствовала горячий и такой ясный взгляд игривых и обаятельных зеленых глаз, оценивающе и очень проницательно изучающий ее.

- Какие новости, Оливка? – тихо спросил он, и Лив поняла, что он имел ввиду. «Что с тобой? Могу я помочь? Я же вижу, тебе плохо!» - вот что, на самом деле, он говорил.

            Лив пожала плечами.

- Трейшоун согласился помочь. Он и его люди приедут завтра. – начала Лив с нейтральной темы, все также не глядя на Джонни.

- Шикарно! – спокойно и почти без эмоций сказал Джонни. – Но это ведь хорошая новость, не думаю, что твой траур именно поэтому. Давай, Лив, не стесняйся, я же твой рыцарь, и тем более обещал скрасить все оттенки черного в твоей жизни. – уже более весело и игриво проговорил он, и Лив снова вздрогнула.

            С ужасом и болью она подняла на него глаза, мечтая, чтобы это все было просто дурным сном и она не должна была говорить ему, что скоро все закончится…

- Джонни. – тихо произнесла она. – Я сделала выбор. Я уеду с Максом завтра. Просто… - как же ей было тяжело, она с трудом ворочала языком и мечтала провалиться в подвал этого дома, лишь бы его зеленые глаза не смотрели на нее так ясно и так пристально, считывая ее мысли и эмоции. – Я люблю…его… понимаешь?..

            Воцарилась тишина. Джонни молча смотрел на нее, и Лив вдруг поняла, что его энергетика больше не обволакивает ее. Он как будто отключился… И эта связь… связь между ними… сердце Лив сдавило от боли… как ужасно тяжело рвать по живому… А он так смотрит… Просто изучает, никакого осуждения… Но как будто она ему чужая…

- Да, понимаю, Лив. – вдруг спокойно, но как-то холодно и отрешенно проговорил он, и девушка вздрогнула от того, что не было привычного «Оливка» … - Значит, завтра мы увидимся в последний раз? Прости, отмечать не будем, я чертовски устал. – Джонни подхватил бутылку бурбона и, развернувшись, ушел, бросив через спину:

- Спокойной ночи, Лив.

Лив, Лив, опять Лив!!! Оливия вцепилась руками в свои волосы и, не замечая слез, градом льющихся по ее щекам, с болью потянула себя за них, пытаясь физической болью заглушить боль душевную, и все глубже и глубже проваливаясь в огромную черную дыру, сминающую ее со всех сторон и вызывающую в ней лишь ненависть к себе и ужасное страдание.

Глава 28

            Этот день неумолимо наступил. Лив не спала всю ночь, как будто пытаясь насытиться присутствием Джонни в соседней комнате на много-много лет вперед, и утешала себя мыслью, что, возможно, он когда-нибудь прилетит к ним и они снова посмотрят какой-нибудь фильм и выпьют розового вина.

            До вечера Джонни практически не разговаривал с ней, занимаясь подготовкой к важной встрече, проверяя и заряжая оружие и наполняя им заднее сиденье бронированного «Кадиллака».

            Лив несколько раз пыталась заговорить с ним, но не решалась.

            Дотянув до шести часов, она, наконец, собралась, одев черный, облегающий топ с красивым кружевом в зоне декольте, черную, кожаную куртку, черные, обтягивающие капри и сапоги до колена из элегантной кожи на высоком каблуке. Волосы Лив распустила и наложила на лицо вечерний макияж.

            Когда она вошла в комнату, Джонни заряжал винтовку М16 и выглядел потрясающе в черной обтягивающей футболке, декоративно рваных джинсах и неизменных синих «найках». Его лицо было сосредоточено, но от этого не менее красиво, и зеленые глаза сияли предвкушением охоты, азартом и решительностью.

            Лив с трудом вздохнула и тихо начала:

- Джонни… я хотела…

            Он встал и строго посмотрел на нее. Нет ни тепла. Ни улыбки. Ни игривого взгляда. Только мужское превосходство и ледяная уверенность.

- Нет времени, Лив. Идем.

            Лив замолчала. Она молчала половину дороги, иногда глядя на Джонни и мечтая вырвать хоть секундный, хоть мимолетный ответный взгляд… Но, нет. Джонни сосредоточенно вел машину, периодически разговаривая по телефону с Эйденом. И вот обрывок очередного серьезного разговора:

- …люди моего отца объедут сзади и зайдут с черного хода… Вы пойдете по левой стороне? По центру? Угу. Тогда я зайду справа. Угу. – и он отключился.

            Лив пылала от боли и разрывалась от желания схватить его и потрясти… А эти слова… «я пойду справа» … «Я» … Значит, он не хочет, чтобы она шла с ним… Не выдержав своей боли и злости, Лив жестко проговорила:

- Тогда я пойду по левой стороне.

            Джонни нахмурился и проговорил, глядя на дорогу:

- Ты о чем это? Мы идем вместе.

            Лив развернулась к нему всем телом и воскликнула:

- Но я подумала, ты больше не захочешь, чтобы я за тобой таскалась!

            Джонни ухмыльнулся.

- Что за глупости, Лив? Я в ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ВСЕГДА буду защищать тебя. – с нажимом проговорил он, и Лив снова резануло болью и сокрушительным чувством вины.

- Джонни, пожалуйста, давай поговорим! Я знаю, ты злишься на меня и ты не представляешь, что я сейчас испытываю…

- Я не злюсь на тебя, Лив. – вдруг со вздохом прервал он ее. – И я уже говорил тебе, тут не о чем было думать! Ты любишь его и должна быть с ним. – он спокойно посмотрел на нее. – Я пытаюсь облегчить тебе отъезд, глупая. Если мы будем долго прощаться и лить слезы друг у друга на плече, тебе будет в десятки раз хуже, чем сейчас, поверь.

            Лив трясло от сильной дрожи, она впивалась глазами в Джонни с ужасающей жадностью и, превозмогая боль, проговорила:

- Я не смогла найти причину, чтобы остаться, Джонни! Ради чего? Меня здесь никто не ждет и не любит так, как Макс! Или… Джонни. – требовательно посмотрела на него она. – Скажи мне правду!

            Джонни на мгновение задумался, потом удивленно посмотрел на Лив:

- Я всегда говорю тебе правду, Лив.

            И снова «Лив» !!! Как же ей хотелось закричать, разбить что-нибудь, наброситься на него с кулаками, чтобы «оживить» его, чтобы вернуть все обратно…

- Мы друзья??? – отчаянно спросила она, зная, что он поймет ее, он всегда понимал…

            Джонни нахмурился и замолчал. Повисла странная пауза, за которую сердце Лив, казалось, перестало биться.

            Он посмотрел на нее… странно… отчаянно… отталкивающе… но не как раньше…

- Да, друзья. И всегда ими будем. – жестко и холодно проговорил он.

            Лив разозлилась так, что ее внутренние тормоза отправились гулять далеко и надолго. Все ее внутренности пылали, и она не знала, что сделает, если ей на пути попадутся люди Блейка или Уолша.

- Я тебя ненавижу, придурок, как же сильно я тебя ненавижу!!! – прошептала Лив, зная, что Джонни слышит ее и даже посмотрел на нее… она почувствовала, но не обернулась. Хватит с нее этой боли.

            «Кадиллак» подъехал к старому, четырехэтажному, серому зданию с наполовину разваленным крыльцом, выбитыми окнами и граффити на стенах, скрытыми от человеческих глаз заросшим бурьяном и разными кустарниками во дворе. На первый взгляд, все было тихо… Но, нет… Старую больницу огораживал высокий, металлический забор, местами покосившийся, местами упавший, вдоль которого были некогда высажены яблони.

            И вот под этими яблонями Лив и увидела их: десятки и десятки затаившихся черных внедорожников разных марок, большей частью бронированные, среди которых девушка различила «Кадиллак» отца.

            Джонни тихо подъехал к одному из свободных мест между двумя «Линкольнами», с правой стороны от ржавых, обвисших, железных ворот, и набрал на телефоне номер Эйдена:

- Мы на месте. – тихо и четко проговорил он. Пауза. – Конечно, мистер Мартинес, вы и сами знаете, что я сделаю это.

            И он повесил трубку. Лив нетерпеливо посмотрела на него.

- Что дальше?

- Ждем сигнала. – ответил Джонни, и девушка вдруг увидела здоровенную пушку на колесах, которую двое человек из ее клана выкатывали прямо перед воротами. – А вот и он.

            Минута – и раздался оглушительный выстрел, после которого в здании послышался грохот, и Лив ошеломленно увидела, как прямо над крыльцом в дыму образовывается здоровенная дыра в стене.

            В этот момент все машины разом взревели, в том числе и авто Джонни и Лив, и рванули вперед, проламывая носами хлипкий забор.

            С этого времени Лив перестала понимать, что происходит, потому что вокруг раздавалась какофония из выстрелов, взрывов, грохота обрушений и рева двигателей.

            Они мчались через двор, и Джонни держал курс направо, когда по их автомобилю начали стрелять из гранатомета. Лив взвизгнула, вцепившись в сиденье и панель «Кадиллака» и шокировано озираясь. Снаряды рвали землю рядом с машиной, но Джонни умудрялся резко вилять, уходя от попаданий.

- Черт, черт, черт! Да хватит уже, ублюдки! – гневно закричала Лив, когда очередной снаряд рванул прямо рядом с ее дверью и машину обдало огнем и закачало.

- Почти приехали! – крикнул Джонни, и Лив увидела впереди гараж, явно предназначавшийся для машин скорой помощи, но в этот момент снаряд разорвался прямо позади них и «Кадиллак» подкинуло в воздух на взрывной волне, его задняя часть подлетела выше передней и нос машины ткнулся в землю.

- Держись, Лив! – воскликнул Джонни, но Лив кричала, видя только высохшую траву перед собой, и ощутила, как она переворачивается верх ногами… Затем заваливается на бок… На ее бок… Звон стекла и скрежет металла, Лив зажмурилась и закрыла лицо руками, и резкая боль… ее ноги сжимает… это конец…

            Но «Кадиллак» вдруг остановился, и шум прекратился.

            Лив висела на ремнях безопасности или, точнее сказать, лежала на искореженной, в обломках и осколках дверце автомобиля и почти не могла дышать – ремни сдавили ей грудь. Она медленно оторвала руки от лица и, как в тумане, ничего не понимая, осмотрела их – ее ладони до локтей были сплошь изрезаны мелкими и крупными осколками, образуя отвратительные рваные раны…

- Оливка! Оливка! Ты как??? – услышала она взволнованный голос сверху и с трудом, медленно, повернула голову. Джонни выбирался из ремней и с трудом распахнул оказавшуюся теперь в горизонтальном положении дверцу «Кадиллака». Его зеленые глаза сияли невероятным волнением, он тоже получил несколько порезов, но все же был цел.

            Лив с трудом проговорила, все еще злясь:

- Ага, когда дело коснулось опасности сдохнуть, я снова стала для тебя Оливкой? Отстегни эти чертовы ремни, Джонни, или они меня задушат, дубина! А потом сам катись к черту!

            Джонни рассмеялся, аккуратно подлезая к девушке и с трудом отстегивая ремни, со словами:

- Какая же ты глупая девочка, Оливка! Маленькая дурочка!

            Он очень осторожно и аккуратно подхватил Лив поперек туловища и медленно вытащил в дверь «Кадиллака», но Лив не пострадала, поэтому предпочла отпихнуть его и вылезла сама.

            Оказалось, они действительно прибыли в пункт назначения: «Кадиллак» закатился прямо в гараж, к которому они так спешили.

            Вдруг сзади послышались крики и стрельба: Лив и Джонни резко обернулись и им пришлось спрятаться за автомобиль – к ним приближались несколько человек Уолша, стреляя по ним из автоматов.

- Надо уходить! – крикнул Джонни, резко отворив пассажирскую дверь и, сунувшись туда, вытащил оттуда две винтовки М16 с патронами и «Бушмастер», не забыв прихватить мешок с гранатами.

            Вручив Лив в руки «Бушмастер», он подхватил ее под локоть и резво рванул вперед, потащив за собой:

- Бежим, бежим, бежим!!!

            Они пробежали к серой, облезлой стене больницы, и Джонни заглянул за угол, крикнув:

- Стреляй по тем, а я пока очищу путь!

            И он вихрем исчез за углом, стреляя в кого-то, кого Лив не видела, потому что ошалело таращилась на бегущих к ней пятерых человек, стреляющих из своих оружий. Онемение от резкого включения в боевые действия прошло быстро, и Лив, с трудом прицелившись, спустила курок, стреляя дугой и пытаясь уложить сразу всех.

            От ее неточных выстрелов двое упали, и Лив про себя возликовала. Увидев рядом с собой большую бочку, девушка спряталась за ней и снова пустила очередь из своей в... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14