КАПИТАН ЗАРИ

КАПИТАН ЗАРИ
 
НАРОДНЫЙ РОМАН-ОТКРОВЕНИЕ
О СУДЬБАХ РОССИИ
ВСЕМ  ПРАВЕДНЫМ
ПОСВЯЩАЕТСЯ


 



Часть первая

СУДЬБЫ

Глава первая

Йешуа

Над рекой Времени вечным Божественным пламенем полыхала светоносная алая Заря. 
Бесшумно неся в себе мириады света, играя яркими лучиками и брызгами разноцветных огней, река словно бы проистекала из ниоткуда и уходила в никуда.
На каждом из берегов этой пресветлой реки стояли два Высших Ангела, исполняющих Волю Божию и с любовью созерцающих во времени и пространстве Дела Отца Всех.
Внезапно один из Ангелов улыбнулся и посмотрел на зеркально поблёскивающую воду Времени, потому что увидел Его.

Он смотрел на белоснежные облака с цветущей сияющей радугой и его губы беззвучно шевелились вместе с молитвой, рекой проистекающей внутри Его самого, и возносящейся до самого Неба.
Улыбнувшись в Самом Себе, Он вернулся в существующую реальность, услышав когда его позвали по имени.
- Йешуа!
Радуясь, Он посмотрел на подходящих к нему Андрея и Иоанна.
- Мир вам, дети божии!
Увидев множество народа, Йешуа взошёл на гору. Да, действительно, братья-иудеи зовут Его Йешуа, кто-то из греков назовёт его затем Иисус, а арабы – Иса.
Многие в народе называли его Мессией и Сыном Отца, что звучало красиво на их языке: бар – сын, авва – отец.
Впрочем, сейчас это было неважно.
Кротко улыбнувшись собравшимся людям и подошедшим ученикам Своим и, посмотрев ещё раз на народ, Он увидел множество глаз, пытливо и с любопытством смотрящих на Него. Ещё раз улыбнувшись людям и наполняясь музыкой Божественной Гармонии и Любви, Он учил их на арамейском и Глас Его медовыми колокольчиками звенел в произносимой Им Нагорной проповеди.
- Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
- Блаженны плачущие, ибо они утешаться.
- Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
- Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
- Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
- Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
- Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
- Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
- Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.
- Вы – соль земли.
- Вы – свет мира…
Долго ещё гремел от земли до самого неба голос Йешуа, просветляющий людей Истиной Бога.
Закончив проповедь, Он кротко улыбнулся людям и сошёл с горы в окружении своих учеников и множества народа.

Над рекой Времени произошло какое-то волнение, она заискрила искрами вырывающегося из неё огня.
Ангел Господень, посмотрел на зеркальную гладь реки и нахмурился.
Над Ним в Свете Зари плакало Небо.

Казалось, на какое-то мгновение, Он потерял сознание, которое затем вернулось в резкой нестерпимой боли, окутавшей не только изувеченное тело, но и  Его сознание.
Невыносимо болели пробитые старыми ржавыми гвоздями руки и ноги. Боль от тернового венца на голове постоянно напоминала о себе. От врезавшихся в голову шипов и колючек на лицо стекали горячие капли крови, которые соединяясь с кровью всех Его ран, орошали землю у креста, на котором Он был распят. Он смотрел на множество зевак и любопытствующих, собравшихся на этот бесплатный спектакль.
Некоторых из них Он узнавал, как бывших на Его проповедях в тех местах, где Он учил народ. Именно они кричали Ему славословия «осанна, аллилуйя!».
Сердце учащённо билось, когда проходящие злословили Его и смеялись.
- Разрушающий храм и в три дня Созидающий! Спаси Себя Самого, если Ты Сын Божий, сойди с креста.
Йешуа, плача в самом себе, молился за врагов своих, ведь не ведают, что творят! Если даже про Храм ничего не смогли уяснить себе, хоть всегда и объяснял Он, что истинный Храм Божий внутри каждого человека Есть! И от человека зависит, что будет в нём самом, будет ли он жилищем Бога Святого или нет.
От тягостных мыслей Его оторвали подошедшие первосвященники с книжниками, старейшинами и фарисеями, которые, насмехаясь, говорили: - Других спасал, а Себя Самого не может спасти, если он Царь Израилев, пусть теперь сойдёт с креста, и уверуем в Него, уповал на Бога, пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий сын.
Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его.
Он смотрел на народ и не хотел узнавать его: тот ли это народ, который учил Он Истинам Отца Своего?! Как  быстро все отреклись от Него и предали, подобно Иуде, обменяв Его жизнь у Пилата на разбойника Баравву.
Йешуа грустно улыбнулся, вспоминая судилище у Пилата. Да, народ выбрал Баравву, имя которого также переводились с иудейского как сын отца. Но видимо, отцы у них были разные, потому что Баравва был закоренелым лиходеем и преступником. Но не осуждал Йешуа свой народ, не осуждал. Молча, про себя, Он кротко молился за всех врагов и обидчиков своих.
Он знал Сам в Себе, что произойдёт далее.
Знал, что когда остановится его разбитое и разорванное сердце от не милосердия и не справедливости осудивших Его, и когда копьё легионера Лонгина, дарящего «удар милосердия» вонзится в его правый бок, поражая уже остановившееся давно сердце, Он изойдёт из тела и исполнит то, что было уготовано Ему Отцом.
Да, будет пресветлое Воскресение Его из мёртвых, и ученики Его понесут Благую Весть по всей Земле, но будет и ещё кое-что, то, что произойдёт до Его Победоносного Пришествия и Восстановления Истины Бога на Земле.
И это кое-что было связано с деревней Приречная, что затерялась на необъятных просторах Вологодской области бескрайней страны Россия.
Есть такая страна на Земле, о которой говорил Ему Андрей, ученик-Апостол.
И ещё знал Он от Отца Своего, что надлежит ему спасти ребёнка, Избранного как Сосуд Божий, для дел Самого Бога Всевышнего, и ребёнка этого попущено как погубить, так и спасти. Кто именно этот ребёнок будет, неведомо ни Ему, ни духу зла, стремящемуся дитя погубить.
Известно только, что будет Он у них на виду, хотя бы однажды.
Такой вот расклад получался. 


Глава вторая

Андрей

Ох, и красива Сухона-река, принарядившаяся в багрянец солнечного заката!
Северная красавица неторопливо несла свои чистые незамутнённые воды по широко раскинувшейся Вологодской области необъятной матушки-России. 
На изгибе поворота голубой ленты реки белой чайкой показался пассажирский теплоход «Заря» - скоростное глиссирующее речное судно с водомётным двигателем. Ласковые волны от пролетевшей «Зари» белопенными барашками игриво соприкасаясь с дышащими нектарным разнотравьем заливными лугами, обнимали и целовали, как самое дорогое, прибрежную траву, тихонько, чуть слышно отвечающую на ласки играющих солнечной радугой волн. Как-то внезапно опечалилось небо, запасмурнело и, сменяя друг друга, как часовые на посту, над рекой зашлись кривые полосы дождя.
Впрочем, недолго плакала природа и над посвежевшей Сухоной восстала и расцвела во всей своей красе просиявшая всеми цветами разноцветная радуга-дуга.

Ничего не скажешь, интересная работа у участкового уполномоченного инспектора Марьинского РОВД лейтенанта милиции Андрея Вячеславовича Светлова!
Это и с гражданами постоянное общение, ведь по должности-то он и пожарный, и гаишник, и постовой, и спасатель на своём участке! Всех заботушек не перечислить!
Хотя на дворе и стояли беспокойные двухтысячные, работёнки действительно хватало. Правда, была у Андрея и гражданская профессия: столяр-плотник, но так получилось, что своим призванием он избрал служение народу в органах российской милиции. 
Вот и сейчас лейтенант Светлов не торопясь шёл по вверенному ему административному участку в райцентре небольшого города Марьинск, что на самом севере Вологодской области. Тридцатилетний кареглазый моложавый и подтянутый лейтенант шёл, радостно щурясь на солнце, которое буквально заглядывало в его светло-карие глаза. Внезапно Светлов увидел, что из окон второго этажа большой деревянной двухэтажки валил густыми клубами дым.
Пожар!
Рванув манипулятор радиостанции, лейтенант сообщил в дежурную часть о возгорании и, попросив срочно вызвать пожарную охрану, наш офицер вбежал в подъезд старого дома. Барабаня во все двери, где-то будя людей, он выводил и спасал народ из охваченного пламенем дома. Из квартиры, в которой участковый доподлинно знал, что там проживал старый инвалид-колясочник, доносились какие-то звуки и возня. Светлов, не мешкая ни секунды, ногой выбил двери квартиры старика и, зайдя внутрь жилого помещения, на руках вынес старого ветерана. 
Форменная рубашка лейтенанта была вся в копоти и дырках от разгорающегося огромного костра. Откашлявшись от едкого и вонючего дыма, который казалось, проник даже в лёгкие, Светлов с тревогой осмотрел погорельцев: - Все вышли?
- Да, лейтенант, - отозвался ветеран Великой Отечественной войны дед Матвей, тот самый, которого Андрей вынес на руках, - кажись все вышли, ещё б немного… Спасибо, тебе, Андрей, спас ты нас сегодня…
- Ай, брось, дед Матвей, пустое, - отмахнулся от него участковый, - служба у меня такая…
- Хорошо служишь, сынок, - уважительно посмотрел на него ветеран войны и труда, - спасибо тебе.
Где-то вдалеке послышались автомобильные сирены и буквально через считанные минуты во двор въехали три пожарных машины, «Скорая помощь» и газовая служба.
Проехавшая рядом с ним тяжёлая спецмашина раздавила своими колёсами чёрную женскую сумочку, закатывая её в грязь. Совместно с прибывшим караулом огнеборцев наш лейтенант вступил в борьбу с пожаром, которая, надо сказать, увенчалась успехом: дом удалось отстоять и, в дальнейшем, он подлежал восстановлению. Конечно, наш лейтенант не ждал после этого случая никаких победных фанфар и реляций в свою честь, но то, что случилось позже, удивило даже его.
На утреннем инструктаже нарядов, собранных на охрану общественного порядка, начальник штаба РОВД подполковник Гербарий Иванович Подёнкин, строго отчитал его, лейтенанта Светлова, за то, что он нарушил должностные инструкции и неправильно действовал на пожаре! Глядя на высокого сухощавого подполковника, участковый не верил своим ушам. Оказывается, по мнению начальника, он должен был стоять в стороне и охранять общественный порядок и имущество людей на пожаре! А то, видишь, у одной бабули сумочка пропала, сыщи её теперь, попробуй! И то верно, суматоха тогда была такая, что ого-го! Люди из окон вещи выбрасывали по разные стороны дома, и захотел бы  - не углядел! А так получается, что надо было стоять, руки в брюки, охранять правопорядок и смотреть такими ясными глазами, как люди в огне гибнут до приезда пожарных!
Нет, ничего не сказал Андрей этому начальнику, потому что, знал, что не поймёт он его. Впрочем, и не надо.
Хотя, грех было жаловаться на судьбу участковому Светлову: дом с приусадебным участком есть, молодая красавица жена Шура тоже радовала его, что ещё надо для счастья человеку?! Правда, не было ещё детей у лейтенанта, но это, как говорится, со временем, да и жена смеялась, что, мол, будешь капитаном или майором, поговорим и о детях. Не обижался на неё Светлов и отшучивался, что у неё детей, как звёздочки – заслужить надо. Хотя, чудная, не за майора и выходила…
Под самый Новый Год приключилась и у него на участке заваруха: не вернулся с лыжни и пропал десятилетний мальчик Петя Иванов. Ну, пока отдел по тревоге поднимали, то да сё, не выдержал наш лейтенант, плюнул в очередной раз на должностные приказы и инструкции, что называется, «лыжи навострил», и по раннему вечеру в лес и ушёл, парнишку, значит, разыскивать.
А морозец уже стоял хороший.
Сбился с ног наш лейтенант, ну нет парня, как сквозь землю провалился! Сел уставший лейтенант на снег, пригорюнился.
… Слова молитвы пришли внезапно.
Чистые и прозрачные, звенящие в своей простоте, они лились, исторгаемые из самого сердца нашего лейтенанта, из всей его уставшей и ищущей правды, души.
Раскалённые слёзы капали прямо в снег.
Одновременно с этим снизошло на Светлова какое-то тихое и спокойное умиротворение и радость. Встав на ноги, участковый продолжил свой поиск. Надо же было такому случиться, и как он этого раньше не замечал: на лыжне, проходящей через глухой лес, он заметил сломанные лыжи. Пройдя ещё немного, он нашёл на снегу замерзающего мальчика.
- Петя, Иванов! – тряс мальчугана наш герой. – Очнись, парень!
С трудом открывая глаза, мальчик увидел офицера милиции в зимней форме и как-то виновато улыбнулся. 
- Нашли… а я вот лыжи сломал, да и ногу подвернул…
- Не бойся, малец, вынесу я тебя, - улыбнулся участковый, и сняв с себя форменный зимний бушлат, одел в него мальчугана.
После чего, взяв на руки ребёнка, с трудом стал выходить из леса, ища дорогу  по темнянке домой.
Быстро темнело. 
Жаль, правда, что фонарика нет.
Одно хорошо, что нашёл пацана вовремя он, потому что  было так холодно, как это обычно и бывает в эти зимние дни. Вынося дитя на руках, лейтенант даже вспотел. Завидев поблизости с лыжнёй старую охотничью избушку, участковый зашёл в неё, держа ребёнка на руках. 
Посмотрев на мальца, лейтенант довольно улыбнулся: спит, бродяга, поди, упетался, устал от переживаний своих… Мысленно похвалив охотников, лейтенант растопил небольшую печку-буржуйку, находившуюся в домике. Жаль, что уйдя на поиск, лейтенант забыл дома свою мини-радиостанцию, хотя и не взяла бы она из этого места. Приняв решение переждать ночь в избушке, Светлов, прижав к себе ребёнка и согревая его своим телом, как-то незаметно для себя уснул сном праведника.
Снились нашему герою облака.
Как идёт он по ним, обдуваемый со всех сторон животворящим ветром дыхания Божия, по направлению к сверкающему белым золотом Небесному Городу-Храму, где встречает его сам Христос.
То, что это был Христос, Светлов по какой-то неизвестной ему причине, знал сразу и наверняка.
От Спасителя веяло величайшей кротостью и Милосердием Любви. Он повёл его, показав красоты не только Небесного Иерусалима, но и рая. Что было дальше, Светлов не помнил, словно бы его память с того момента была кем-то или чем-то заблокирована.
Проснувшись с чувством радостного умиротворения и благодати, наш лейтенант разбудил мальчонку: - Вставай, малец, пора в дорогу!
Открыв глаза, Петя Иванов уверенно встал на ноги и благодарно посмотрел на участкового: - Ничего и не болит, за ночь всё прошло.
- Вот и чудно, - улыбнулся офицер милиции и посмотрел на утренний белый снег, припорошивший всё вокруг, - пойдём, Пётр, домой, заждались тебя уже.
Выйдя из избушки, они опешили: к ним не торопясь подходили четыре волка, скалясь в своих беспощадных улыбках.
Мальчик Петя не выдержал и испуганно заплакал.
- Не бойся, Петя, я с тобой, - закрыл его своим телом участковый и пожалел, что не взял в отделе пистолет, торопился очень.
К Светлову подошёл вожак стаи и посмотрел ему прямо в глаза.
Андрей неожиданно для себя кротко и как-то с любовью посмотрел на матёрого волка и протянул ему руку: - Не бойся, серый, никто тебя не обидит.
Внезапно, подойдя к Светлову ещё ближе, волк доверчиво, как большой мохнатый щенок, лёг у его ног, и умиротворённо закрыл глаза. Волчий голодный блеск потух в его глазах. 
Ласково поглаживая матёрого волка по его голове, Андрей сказал ему с любовью: - А теперь, мы пойдём, серый, домой нам пора…  Ты тоже беги по своим делам…
Словно бы послушавшись Светлова, вожак стаи вскочил и, посмотрев на лейтенанта преданным собачьим взглядом, махнув хвостом, побежал в сторону леса, уводя за собой всю свою стаю.
- Ну, вот видишь, всё как хорошо, - ободряюще посмотрел на Петю Светлов, - пойдём домой, заждались нас уже.
Да, вернувшись в город и не встретив даже признаков поисково-спасательной операции, отведя мальца домой, впоследствии немало услышал Светлов в свой адрес гневных эпитетов и выражений.
- Ну ты и дурак, - сердито выговаривала ему жена, - я же беспокоилась за тебя, а если бы что случилось?!
- Наказать тебя надо! – кипел от злости начальник РОВД, грозно смотря на лейтенанта. – Из-за тебя отдел по тревоге подняли, где наш герой, а нет его! 
Ничего не отвечал на это Светлов, а только виновато улыбался в ответ, да и что скажешь людям, не желающим понимать тебя!
По весне опять-таки досталось нашему лейтенанту! Ничто, ну абсолютно ничто не предвещало никакой беды. 
Участковый Светлов, как обычно, заступил на праздничное дежурство по охране правопорядка 9 Мая. Как всегда, патрулируя по своему участку, видя проходящего мимо него ветерана войны, лейтенант привычно отдавал воинское приветствие герою войны и труда. Так бы и прошла смена лейтенанта Светлова, тихо и незаметно, но на свою беду уже под вечер услышал наш участковый какой-то шум в городском парке.
Пройдя туда, Светлов увидел крайне неприглядную картину: трое подвыпивших юнцов лет так двадцати издевались над ветераном войны. Сорвав  с его парадного офицерского кителя боевые ордена и медали, молодые подонки, смеясь, заставляли ветерана вскидывать руку в фашистском приветствии.
- Отдайте, отдайте награды, - плакал ветеран в свой праздник, - я за вас когда-то  кровь свою проливал!
- За нас не надо! – смеялись пьяные негодяи. – Хочешь свои побрякушки обратно, кричи, деда, «хайль» и руку вскидывай!
В глазах у Светлова помутнело. 
Не помня себя, он подскочил к старшему из подонков и влепил ему от всей души звонкую пощёчину: - Не сметь! Не сметь, гадьё, над ветераном войны издеваться!
Каким-то образом в руках у милиционера блеснул воронёной сталью табельный пистолет.
- Ну, мрази! – холодно и презрительно командовал лейтенант. – На колени перед фронтовиком и просить прощения у него, живо!
Смотря на пляшущий в руках милиционера «Макаров», шпана нехотя  встала на колени.
Заводила, размазывая пьяные слёзы по щекам, запричитал: - Извини нас деда, больше не будем!
Светлов с сочувствием посмотрел на ветерана: - Заявление писать будете?
- Нет, нет, - как-то испуганно и одновременно благодарно посмотрел на него фронтовик, - чего уж теперь… жаль дураков, молодые, посадят ещё, не дай бог! Как они не понимают… А тебе спасибо, лейтенант, выручил ты меня.
- Не за что, - посмотрел на него Светлов, - это вам спасибо, за Победу, и за жизнь, которую вы дали нам!
Короче, на этом и разошлись.
И думал наш лейтенант, что всё хорошо и пушисто.
Да вот нет.
Оказался главный заводила-подонок сынком главы местной администрации и,  написал такую жалобу-филюгу на лейтенанта, что мало не покажется!
В итоге стоял наш лейтенант на суде офицерской чести и бледнел, когда разносили в пух и прах его начальники и коллеги по службе.
- Вот, - зло шипел на него начальник РОВД, - благодари бога, что не просит сын уважаемых родителей привлечь тебя к уголовной ответственности за побои, а лишь ставит вопрос о невозможности твоего дальнейшего прохождения службы в органах МВД! Ты должен у него прощение просить да в ногах валяться!
- Не буду! – отчеканил Светлов, холодно посмотрев на полковника. – Я считаю, что честь свою офицерскую я не измарал!
- Это ты так считаешь! – нехорошо посмотрел на него начальник. – А представь, парню каково?! Переживает, лечится, поправляя нервы и здоровье!
Зал довольно ухмыльнулся, зная, что папаша отправил своего недоросля-сынка отдыхать на тропические острова.
Знал это и Светлов, поэтому невольно улыбнулся.
- Смотрите, а он улыбается на наши замечания! - вскипел начальник штаба, подполковник Подёнкин. - Считаю, товарищи, что суду всё ясно! Вношу предложение об увольнении из органов МВД лейтенанта Светлова! Ставлю вопрос на голосование.
Короче, проголосовали все почти единогласно, а кто пытался в защиту Андрея высказаться, господа полковники тем рты быстро позакрывали.
Хуже всего, что бросила его после всех этих передряг  его Шурка.
Ушла к новомодному хлыщу из  «новых русских»- предпринимателей. Видимо давно имела этот вариант у себя в голове. Ну и ушлая же, тявря, оказалась!
Перед тем как уйти, подошла к Светлову и поцеловала его в щёку: мол, извини, дорогой, не я, жизнь такая!  
На что горько сказал ей участковый: - И меня, значит, через целование предаёшь?
Ничего не ответила ему любимая и навсегда ушла из жизни Светлова, словно бы вычеркнув его раз и навсегда из своей жизни.
Впрочем, простил свою бывшую возлюбленную Светлов и даже молился за неё, как-то незаметно для себя придя к вере.
В поисках истины и смысла жизни прибился он поначалу к местной Марьинской церкви и монастырю, но затем, не найдя себя там, ушёл на длительное богомолье по святым местам Руси. Много ещё таких мест в Расее!
И как-то незаметно для себя июль 2015 года и встретил наш Андрей в своей родной деревне Приречной, что на самом севере Вологодской области.
Правда, звали его уже, Андрей-юродивый.

Глава третья

Вячеслав

Родился Вячеслав Иванович Меленков, как он сам шутил, ещё во времена Царя Гороха. 
Первую мировую он, естественно, не застал, а вот в Великой Отечественной ему пришлось повоевать  с первого дня войны  до последнего.
Славно потрудился фронтовик Меленков, освобождая землю от фашистской заразы. Об этом говорили четыре нашивки за ранения на его парадно-выходном пиджаке, три медали «За отвагу», три ордена Славы и три Красной Звезды. Была даже рапортичка-ходотайство на Меленкова от его командования за совершённый подвиг на присвоение ему звания Героя Советского Союза. Да видно, то ли потерялась она где-то, то ли какой большой и важный начальник не подписал бумагу, делов-то! Воевал наш Вячеслав Иванович не за медали и ордена, а за Родину.
В семейной жизни у ветерана тоже всё было в полном порядке: жена Алёна, двое сыновей, трое дочерей, множество внучат и правнуков окружали его в праздничные дни. Он вспоминал, как познакомился со своей Алёнушкой. На память приходили их встречи под луной у реки, когда серебристая дорожка света от ночного светила бежала по волнистой глади реки. Их первый поцелуй на сеновале: губы Алёны пьянили мёдом счастья и неги и нежданной и непознанной пока ещё любви. Их первую брачную ночь, когда они сбежали от гостей на свадьбе и познали друг друга, как мужчина познаёт женщину, а женщина мужчину. Любил Вячеслав Иванович свою супруженицу и детей, которых она подарила ему, равно как его Алёнушка любила его и не представляла свою жизнь без него. 
И жил наш Вячеслав Иванович в своей родной деревне Приречная, что в Марьинском районе Вологодской области. Много раз предлагали фронтовику-герою переселиться по выбору либо в райцентр, либо даже в саму Вологду, но всё отказывался наш ветеран. Приречная не просто какая-то деревня, а Родина его, хоть и называют её малой. Малая или большая, как тут рассудишь, Родину не поделишь на части и с собой не унесёшь. Одна она, её не продашь и не сдашь в аренду по частям, потому что земля она родная, кровью потомков политая – Россия, Родина, значит, если яснее и короче говоря. Верно же сказано, что Россия без деревни, что птица без оперения. Правда, за последние десятилетия пришла в полный упадок его родная Приречная, и там, где раньше кипела жизнь, совсем не стало ничего, тишина и мерзость запустения. Даже начальной школы не стало, где он учительствовал когда-то много-много лет, оптимизаторы, мать их об колено! А что поделать, на дворе стоял «великий и ужасный» июль 2015 года, и телевизор постоянно трубил об успехах и свершениях новой чудо-экономики.
Реформы, блин, однако.

Глава четвёртая

Валентин

Был Валентин Петрович Новоторов самым что ни на есть всамаделишним судебным приставом. Если быть более точным, то его должность звучала как судебный пристав-исполнитель Федеральной службы судебных приставов по Вологодской области.
Работа Валентина Петровича состояла в том числе и в исполнении исполнительных действий того или иного характера, а впрочем была не особо трудной и хлопотной. Хотя, конечно, как и в любом ведомстве волокиты хватало и здесь.
Считал себя Новоторов вполне успешным и в меру обеспеченным мужчиной. Ранее служил он в десантных войсках и прошёл, как говорится, и огонь, и воду, и медные трубы. Что и говорить, бывал и в различных горячих точках и успел даже дослужиться до звания майора, а это, сами понимаете, чего-нибудь да стоит. Даже имел боевую медаль, одну правда, зато «За отвагу», ведь не штабист же. Те же из тыловиков, кто не бывал на боевых, все сплошь в орденах и медалях ходили, вот так!    
Имел к выходу в отставку наш гвардии майор и прекрасную дружную семью, красавицу жену Настёну, да трёх красотулечек дочек. Поэтому считал себя Валентин Петрович не обиженным ни Богом, ни судьбой. И когда подвернулась в принципе неплохая работёнка у них в местном отделе ФССП, охотно согласился вчерашний гвардии майор на такую вот работу. При этом успевал Новоторов и по дому, и по саду-огороду хозяйничать, благо Бог здоровьем не обидел. Да и работёнка у него была в основном городская, выездов куда-либо далеко, как правило, не бывало.
Правда вот сейчас собирался наш судебный пристав-исполнитель Новоторов на исполнение исполнительных действий и не куда-нибудь, а в дальнюю деревушку Приречная, что находилась на окраине их Марьинского района. До неё, почитай, вёрст немеряно, да и те лесные. Вот и пришлось Новоторову топать на речной вокзал, ждать «Зарю» и, как говорится, вперёд!
Дело не обещало быть сложным, просто одного приреченского мужичка окрутил лиходей-сосед и, поверив ему, взял несчастный бедолага кредит для него, правда, на своё имя, а тот не будь дурак, и с крупной заёмной суммой подался в бега. Ну а банк, что банк, тот дело туго знает, подал на нашего мужичка в суд. Процесс, естественно, банк выиграл, и вот теперь едет он, Новоторов, к тому бедолаге-мужичку имущество у него описывать да арестовывать по решению суда.
Вот такие кренделя, братцы.
С судом и банком дела плохи, с ними не забалуешь.

Глава пятая

Анатолий

Стукнуло Анатолию Ивановичу Святогорову на июль 2015 года сорок годков.
Симпатичный, моложавый ещё мужчина, невысокого роста, с тёмными волосами и карими глазами и какой-то  по-детски застенчивой улыбкой, светившейся на его загорелом лице. И работал он там, где и мечтал: на реке!
Был Святогоров потомственный речник, родом с деревни Приречная, что в Марьинском районе Вологодской области  на самом берегу матушки Сухоны-реки стоит. Дом Анатолию достался ещё от родителей: хороший дом, справный и крепкий. А родителей у Анатолия Ивановича уже и не было на этом свете, померли давно.
Отучившись в школе, поступил в своё время наш герой в речное училище, где овладел профессиями моториста-рулевого, а затем и капитана речного судна. Отслужив срочную в пехоте, подался Святогоров в речной флот Вологодчины, так как не мыслил себя без реки. С личной жизнью не сложилось у нашего героя. Была у него девушка Катя, но как-то не получилось у них, не склеилось. Вот и куковал холостяком наш «речной волк». А что, реку он знал, как свои пять пальцев. Поэтому и поручали ему разные ответственные дела. На каких только речных судах не ходил наш герой! От тяжёлых и неповоротливых речных тягачей до пассажирских теплоходов «Заря», «Метеор», «Комета» - скоростных глиссирующих речных судов с водомётным двигателем.
Особенно ему нравилась «Заря».
Какие радостные чувства он испытывал, ведя по сверкающей речной глади скоростную белоснежную красавицу «Зарю»! С нежностью относился он к своей «Зорьке», как он ласково её называл. Женским утренним именем «Зорька», хотя многие из речников и смеялись, мол так бурёнок кличут. Но не обижался на шутки и приколы своих коллег наш речник.
А так всё шло как всегда. И вроде бы не на что было жаловаться Анатолию Ивановичу. Правда, вот, беспокоила его одна «проблемка». 
«Проблемка» та заключалась в том, что в своё время поверил наш герой своему земляку-приреченцу Фролке Акиндинову, попросившему у него помощи, что, мол, в городе у него жёнка больная, а с ней болящие детки малые. И требуются им всем деньги на лечение, причём немереные, потому что курс лечения надо было проходить за рубежом – сейчас любые болячки посложней в России не лечат! Все за бугор едут, а там, как и в России, в глазах у врачей кассовый аппарат поблёскивает, и все требуют: доллары, доллары, доллары!
Любил речник Святогоров детей, любил, да и людям верил, потому как заверил его Фрол, что все денежки вернёт, до последней копеечки. И хоть Бог ему своих детей, равно как и преданной и верной жены не дал, пошёл ради земляка наш Анатолий Иванович в банк, дом заложил, всё имущество и хозяйство, и взял большущий кредит на своё имя для земляка.
Дети - дело святое! 
И передал Акиндинову все эти деньжищи. А тот не будь дурак и усвистал куда-то! Ищи его, свищи – Россия большая! Долг же тот непомерный на нашем герое повис, как дамоклов меч.
Вот тебе и верь людям! 
Надеялся Святогоров, что как и обещал ему земляк Акиндинов, будет тот отдавать деньги, да куда там!
Полиция проверку провела, и оказалось, что не было у Фролки Акиндинова ни жены, ни малых болящих детушек, не было! И оказался он самым обыкновенным мошенником-кидалой, жуликом, проще говоря. Да и обидел он на Вологодчине не только Святогорова. Таких, как он, сердобольных и верящих, оказалось ещё не менее десятка! Что поделать, развелось жулья в России, один на другом сидит и подгоняет!
Эх, Россия!
А банк на него в суд подал и пока то да сё, получилось, что все эти денежки банк по закону и взыщет с него сердобольного бедняги нашего. Так было обидно речнику, что поспорил он с судьёй. Тот малый обидчивым оказался и отсидел в итоге за неуважение к суду и за мелкое хулиганство капитан Святогоров аж несколько суток в изоляторе, где нахватался слов и выражений не только присущих великому и могучему русскому языку.
С деньгами же у Святогорова на тот период была напряжёнка: на реке вместо пароходства частники теперь флотом заправляют. Вот и задерживают зарплаты. А банк ждать не стал. По судебному решению к судебным приставам обратился.
Что ж  поделать тут?
Банк есть банк, ему палец в рот не клади, всю руку откусит!
Такие вот дела, братцы.

Над матушкой Сухоной-рекой после серых унылых и кривых полос дождя при свете утренней зари раскинулась широкая и пресветлая радуга, играя своим величием на зеркальной глади воды.
Словно бы ничего и не случилось и не происходило. 
Проходили годы и десятилетия, а река жила своей жизнью и, так же, как и вчера, рассекая серебро вод по речной глади летела белоснежная красавица «Заря», дарящая  барашки волн обнимающим реку берегам.

Глава шестая

Григорий

В большом и просторном кабинете с видом на центр Москвы требовательно зазвонил телефон. Не торопясь, с лёгкой ленцой и вальяжностью молодой импозантный мужчина поднял телефонную трубку.
- Ало, кто говорит? – вкрадчивым голосом спросил он.
- Слон, ты понимаешь, - раздался в трубке знакомый до боли голос первого президента России, - Гриша, не узнал что ли?
Григорий Викторович Островков, один из министров правительства России, невольно встал по стойке смирно говоря со своим шефом.
- Извините, не узнал вас, товарищ президент, - отрапортовал в своё извинение Островков, - да и позвонили вы не по кремлёвке!
- Ну, я звоню, понимаешь, с того телефона, с которого удобнее на данный момент, - усмехнулся на другом конце провода президент, - надеюсь, ты не против?
- Нет, что вы, - залебезил министр, - конечно, нет, ваше право…
- Да, понимаешь, право-то моё. - поскучнел голос главы государства. - Вот, ты, понимаешь, реформы на нулевые готовишь. Оптимизация здравоохранения, образования, малых городов, деревень России…
В трубке зависла неприятная пауза. 
- Вот что, - сказал внезапно решившись на открытый, жёсткий и прямой разговор, президент, - смотрю я на вас, Григорий Викторович, и вашу команду, и поражаюсь… Полстраны уже скоммуниздили, понимаешь…Хотя и я не свят!  А вам Россию не жаль?! Вы сами родом из вологодской деревни, вам её не жаль?! Как жить-то она будет без ничего… А реформа здравоохранения?!! Дети у вас с деревень и малых городов где лечится-то будут, а?! На каждого ребёнка Англий и Америк не напастись, да и денег у родителей российской детворы на такие поездочки не будет! Вот что, пока я президент, такие реформы и такой ценой я проводить не дам. Вы меня поняли, Григорий Викторович?! Не дам! 
В трубке раздались короткие сердитые гудки.
Островков положил телефонную трубку и улыбнулся: ну мы это посмотрим, господин президент, чья возьмёт.
Время стремительно бежало, и на излёте был уже июль 1999 года.
Зная весь властный бульон и набор специй к нему, который заранее бешено, раскручивал следующую президентскую компанию, министр не сомневался, что и со следующим «большим боссом» он будет в центре событий и окажет влияние на них.
А что до оптимизации, что ж, подождём, как говорится, ещё не время пить мартини…
Островков считал себя государственником и не разделял нужды России на свои и чужие. Он искренне верил, что то, что он делал и к чему стремился, необходимо не только для его блага, но и всей России. Правда, некоторые ругали его за отсутствие духовности, но это уж как у Булгакова – если не любишь Бога, то может, подружишься с сатаной?!
Внезапно он вспомнил свою родную деревню Приречную, что затерялась где-то на просторах Вологодчины и усмехнулся. Да, в чём-то и прав президент, но для России жизненно необходимо провести оптимизацию. Сократить, отсечь всё лишнее, неудобное, и зарабатывать деньги исключительно продажей энергоносителей за рубеж.
Ну а Приречная?
Конечно, жаль родную деревушку, но всегда приходится решать, что важнее…
Что ж, мы устроим всем лишним голодные игры!
В этот момент он ненавидел всех: и президента, и оптимизируемую им Россию, и даже Приречную, иногда всплывавшую в его памяти и будящую в нём что-то далёкое, глубинное и сокровенное, чему ужасался и сокрушался министр.
Вспомнив известную фразу из знаменитого фильма, министр зло улыбнулся: действительно, Боливар не выдержит двоих!

Глава седьмая

Александр

Родился Саша Мутин в простой крестьянской семье в небольшой деревне Приречная, что на севере Вологодской области необъятной матушки России.
К знаниям тянулся необычайно, потому что понимал, что, не имея связей и возможностей в Первопрестольную просто так не попасть. Таких там и без него пруд пруди. Поэтому осваивал он школьную науку и первые рабочие специальности исключительно на отлично. Закончив школу с золотой медалью, он удачно поступил в один из московских вузов, где словил-таки птицу-удачу за хвост:  училась с ним на одном курсе хоть и невзрачная  и страшненькая, как смерть вождя, но всё-таки дочка ну очень большого московского начальника. Грех было упускать такой шанс. Вот Александр и не растерялся. А любовь, нелюбовь, какая разница, главное - идти вперёд и вверх до тех пор, пока это только возможно… Правда, была у Сашки Мутина влюблённая в него пассия-студентка… Дурёха. Когда узнала, что обрюхатил её Сашок, да ещё и бросил, не выдержала, малохольная, и под поезд бросилась…
А раз замутил дела, то по трупам ты идёшь или по живым людям, какая разница…

…Дорогущий правительственный лимузин слегка качнуло на повороте.
Словно бы проснувшись, Александр открыл глаза и посмотрел на водителя: - Ты это, поосторожней, Михаил, а то знаешь, какой сон перебил?!
- Ой, извините, Александр Петрович, на тряске это, - как-то извинительно произнёс водила, - сейчас дорога лучше пойдёт, к Вологде подъезжаем.
Посмотрев в зеркало в своём пассажирском салоне, Александр улыбнулся – да, всё у него хорошо.
Хотя на дворе и стоял суетливый июль 2015 года и работы было невпроворот, но у него, Александра Петровича Мутина, губернатора одного из регионов России, всё было исключительно хорошо. Ещё бы, он направлялся этаким инкогнито в свою родную деревушку, в которой не был сто лет. Причём, решил он съездить на свою малую родину в одиночку, отказавшись от своей привычной охраны и элитного транспорта. Был до губернаторства у него момент, когда он «работал» олигархом и даже занимал какие-то там строчки Форбс и прочей жёлтой прессы, падкой до богатых и знаменитых.
Впрочем, и на губернию он «пришёл» с тем, чтобы зарабатывать, а не созидать. Хотя, конечно, можно было и остановиться: крупнейшие производства в его области давно принадлежали ему и немалые денежки постоянно переводились на оффшорные счета, прибавляя к его золотой пене всё новые и новые потоки бабла, которого сейчас стало модно считать и иметь в долларах США, как вы понимаете. А так, на жизнь хватало, был у него и собственный тропический остров на  Бали с парой молоденьких местных любовниц, даже моложе его собственных дочерей. Короче, всё было и на всё хватало!
Машину ещё немного тряхнуло.
«Да, дороги», - подумал губернатор, презрительно поглядывая на вологодскую трассу, - «когда и научатся их делать, наверное, никогда…»
Конечно, можно было взять личный вертолёт или даже прогулочную яхту и эдаким «прынцем» подкатить в Приречную, мол, смотри, любуйся, родная деревня, кто к тебе приехал.  Но Мутину было тупо жаль хоть своих, хоть государственных денег, которые в дальнейшем можно было пустить на дело.
Коротко звякнул мобильный телефон.
Губернатор-олигарх  уважительно посмотрел на высветившийся номер: ого, сам Григорий Викторович Островков звонит, землячок, который сейчас такими делами заправляет, что ему и не снилось. Многие даже называли его «серый кардинал-оптимизатор Всея Руси».
- Ало? - чуть дрогнувшим голосом спросил олигарх, хорошо понимая, кто ему звонит. – Это вы, Григорий Викторович?
- Я, - небрежно прозвучал в трубке голос земляка, - извини, Александр Петрович, дел невпроворот, хоть и хотел с тобой, землячок, в Приречной повидаться, но, увы… А планы были, на вертушке долго ли? Так что кланяйся родной стороне. Будешь в Москве, заглядывай по старой-новой дружбе…
В трубке раздались короткие гудки.
«Да», - с облегчением подумал губернатор Мутин, - «когда такие люди тебе звонят, это что-нибудь да стоит! Куда моим делам до дел землячка. По сравнению с ним все мои дела  - делишки. Один замок у моря в Испании, который прикупил землячок, вместе с аэродромом и береговой инфраструктурой со всеми вертолётами, самолётами, яхтами и катерами, покруче, чем у короля Испании. А дворец в Англии, прикупленный удачливым землячком, заставлял бледнеть от зависти даже английскую королеву!  А сделка по продаже Забайкалья и Сибири китайцам?! Классика жанра! Чего стоит оптимизация всего здравоохранения страны посредством компьютерного оптоволокна в дальние деревни! Впрочем, то, что ранее считалось госизменой, сегодня считается нормальным бизнесом с раздачей наиболее удачливым орденков и звёздочек». 
Вот такой вот непростой человек позвонил ему.
Ему вспоминался крайне неприятный инцидент, когда на предвыборной кампании в гонке за губернаторское кресло к нему под зоркими прицелами телекамер на встрече с избирателями подошла заплаканная молодая женщина и попросила у него денег на операцию умирающему маленькому сыну. Любой чиновник постарался бы, хотя бы для вида, изобразить бурную деятельность в духе «спасите Вилли». Но в тот момент Мутин неприятно поразился своему леденящему и презрительному чувству отвращения и брезгливости к этой молодой плачущей мамочке и её умирающему сыну. Пробормотав что-то вроде «свяжитесь с моим секретарём» он буквально убежал со своей предвыборной встречи с избирателями.
- Как распорядитесь, Александр Петрович, - услужливо улыбался ему в машине секретарь-помощник, - сумму та девушка просит смехотворную, ей на карту или наличкой выдать? Изобразим так, что все тележурналюги  увидят это и расхвалят вас.
- Вот что, Ефремов, -  ледяным взором посмотрел на него олигарх, - денег я ей не дам, Россия большая, на всех не хватит. А придёт к тебе, нашу методу знаешь, заволокить всё, время протяни, а там, глядишь… Деньги, они счёт любят. И по остальным детишкам: много у нас просящих?
- Много, ой, много, - ответил ему секретарь Ефремов,  - и все просят, надеются на вас.
- Вот что, - жестко посмотрел на своего помощника олигарх, - всем без исключения отказать! Команду я футбольную куплю из-за бугра, да и стадион построю, чемпионат на носу. Да и президентских амбиций я не лишён, чем я не президент?!
- Вас понял, - сделал себе пометки Ефремов и замолчал.
Сейчас же тот же самый Ефремов, едущий с ним, обрадовано посмотрел в окно машины: - В Вологду въезжаем, Александр Петрович, приехали, наконец.
За окном мелькали картинки провинциальной старой Вологды с вкраплениями строек сегодняшнего дня.
- Где же моя темноглазая, где? – радостно пропел губернатор-олигарх и выдохнул. – Ну, здравствуй, Вологда, край берёз и резных  палисадов. 
Колёса лимузина глотали ямы и неровности дорожного покрытия столицы северного края.
-Так, - скомандовал водителю олигарх, - давай на речной вокзал, хочу на «Заре», как когда-то в детстве прокатиться. Там меня и местный полицейский ждёт, прикомандировали-таки его ко мне по просьбе местного губернатора! Вы ребятки, на пару-другую суток с машиной в Вологде остаётесь. Меня ждать, смотрите, не расслабляйтесь, а то накажу!
Важный чёрный лимузин подъезжал к речному вокзалу «Вологда», где к ним подошёл мужчина в чёрной полицейской форме с погонами подполковника, встречающий их.

Глава восьмая

Денис

Подполковник Кораблёв нетерпеливо поглядывал на часы.
«Запаздывают, гости дорогие», - укоризненно думал он, - «давно бы уже пора подъехать».
Впрочем, никуда без этого почётного гостя «Заря» не пойдёт, одно слово: вип-персона. 
Тёплое июльское солнце 2015 года заливало своим светом давно проснувшуюся красавицу Вологду. Заместитель начальника штаба Марьинского РОВД подполковник полиции Денис Васильевич Кораблёв, получивший от своего руководства приказ сопровождать от Вологды до деревни Приречной и обратно дорогого гостя, вновь посмотрел на часы: да, начальство задерживается, но на то оно и начальство, чтобы задерживаться! Денис задумался и посмотрел на реку Вологду, тихо играющую своими волнами на водной глади.
Всё у него хорошо: и должность, и звание, и выслуга поднакопилась приличная. Даже в командировках в горячие точки наш штабист успел побывать. В боях, конечно, не участвовал, упаси бог, но государственные награды за то, что был там, он имел. Впрочем, как и многие побывавшие там сослуживцы.
С семьёй у него тоже вроде всё хорошо: у шикарного трёхэтажного коттеджа на большом приусадебном участке был разбит плодовый сад и огород. Во дворе возились поблёскивавшие своё чистотой поросятки, и разномастная домашняя птица, а в стойле солидно мычала корова Дуська, да бил копытом на небольшой конеферме его верный конь Максим. Хозяйство приносило вполне определённый доход. Посудите сами, всё своё, так что впереди маячила хорошая сытая и обеспеченная старость, поэтому Денису Васильевичу было куда торопиться после его нелёгкой службы. Да и деньжат Денис Васильевич успел скопить, потому что мужичок он был тёртый и сообразительный, и не только в бумажках разбирался. Поэтому ему было что сохранять и приумножать.
- Наконец-то! – обрадовано выдохнул подполковник, завидев лимузин с известными ему номерами. – Приехали!
После чего бравый полицейский, подбежав к поблёскивающей машине, открыл двери выходящему начальнику и лихо, знай, мол, наших, представился: - Подполковник Кораблёв! Прибыл в  ваше распоряжение, господин губернатор!
Ему небрежно и вальяжно махнул рукой вышедший из машины олигарх. 

В свете утреннего рассвета над рекой на небольшой высоте летел, словно бы плыл, большой прозрачный светящийся шар, несущий в себе пламя Неба. Пламя это неспешно и беззвучно отражалось на зеркальной глади реки, не вступая в контакт с чуждой реальностью. И когда неопознанный летающий объект словно бы раздувался как шар, наполненный неведомой космической энергией или плазмой, он вспыхивал, как яркая небесная звезда, и съёживался до размеров крохотной булавки, словно показывая слияние микро и макромира. Но и при этом он вёл себя весьма разумно и рационально.
Как и многие сегодня, таинственный шар держал свой путь в деревню Приречная, что затерялась на севере бескрайней Вологодской области необъятной матушки России.


Часть вторая

ДЕРЕВНЯ ПРИРЕЧНАЯ


 
Заря!
Анатолий Иванович Святогоров с любовью смотрел на свою «Зарю» - пассажирский скоростной теплоход белоснежной окраски, плавно покачивающийся на небольших волнах у речного вокзала «Вологда».
Теплоход этот был сделан ещё при советской власти и являлся скоростным глиссирующим речным судном с дизельным двигателем и водомётным движитетелем. Святогоровская «Заря» могла запросто развивать скорость до пятидесяти километров в час и перевозить до девяноста человек, имела на борту коротковолновую радиостанцию. Кроме капитана, в экипаже у Анатолия Ивановича был один подчинённый, хотя и полагалось два. Впрочем, у них была полная взаимозаменяемость, каждый при случае мог быть и мотористом и рулевым. Речник Святогоров уже много лет хаживал по Сухоне на своей «Заре», поэтому любил и лелеял её как любимую женщину, свою Зорьку-Зорюшку.
Диспетчер по громкоговорителю, установленному на их речном вокзале, дал объявление о посадке на его «Зарю».  Немногочисленные пассажиры проходили на его речное судно и рассаживались по своим местам в пассажирском салоне автобусного типа с трёхместными сидениями вдоль каждого борта.
«Да», - подумал капитан Святогоров, - «немного сегодня пассажиров, немного…»
Впрочем, сегодня была среда, и день был рабочий, поэтому немногие могли совершить плавание на его теплоходе. Зоркий глаз Святогорова приметил в числе пассажиров грузного важного и вальяжного мужчину, сидевшего в салоне вместе с сопровождавшим его подполковником полиции. Это же приметил и наблюдательный моторист Бубенцов: - Смотри, Анатолий Иванович, какую-то  важную шишку полицейский сопровождает.
Капитан невозмутимо посмотрел на друга и коллегу.
- Вижу, Серёжа, вижу, - тихо улыбнулся речник Святогоров, - не иначе кого-нибудь из Москвы или администрации губернатора сопровождает, вишь, какой важный  гоблин! Поэтому, поаккуратней, пожалуйста, в выражениях. Путь до Приречной, нашего конечного пункта, неблизкий, держи себя в руках! 
- Хорошо! – уважительно посмотрел на Святогорова его подчинённый и не удержавшись спросил. – Ну, а что потом?
- Суп с котом! – как-то удачно и в тему пошутил капитан и посмотрел на свои часы. – Объявляй отправление, отходим!
Пеня воду, «Заря» на самом малом отошла от причала и, плавно набирая скорость, устремилась по реке, с каждым метром пути приближая себя к своей конечной цели – деревни Приречной!
- Ну что, господин подполковник, - посмотрел на сидящего рядом с ним Дениса Кораблёва олигарх-губернатор Мутин, - ты не против, если я немного покемарю? Устал, вымотался в дороге.
При этих словах Мутин выразительно зевнул и посмотрел на свои дорогущие золотые часы, холодно поблёскивающие на его руке.
- Да, да, конечно, уважаемый Александр Петрович, - залебезил перед начальником полицейский, - сосните пару часиков, я так сказать, постерегу ваш покой. Тем более, до конечного пункта ещё ого-го сколько пилить! Поспите, я здесь побуду, на страже.
- Побудь, побудь, - снисходительно улыбнулся олигарх и, действительно, спустя некоторое время уже похрапывал убаюкиваемый монотонным движением «Зари».
«Упетался губернатор», - сочувственно посмотрел на Мутина подполковник, - «как дорога человека вымотала, вмиг заснул».
Впрочем, через некоторое время похрапывал уже и наш лихой подполковник, монотонный гул «Зари» погрузил в сон и его. 
Быстро неслось время. 
«Заря» всё также летела по серебристой глади воды, оставляя после себя белопенные барашки волн.
- Вечереет, уже, Анатолий Иванович. – посмотрел на капитана его помощник Бубенцов, - успеть бы до темнянки!
- Скоро, Сергей, и наша Приречная, - как всегда улыбнулся Святогоров, - успеем.
- Движок чой-то барахлит, Иваныч, - рапортовал капитану речник, - боюсь, что придётся мне в этот раз заночевать на судне. Ремонт, то да сё, сам понимаешь, капитан.
- Понимаю, Серёжа, - глянул на Бубенцова капитан «Зари», - ремонтируй, раз такое дело. До завтра-то успеешь? Смотри, с утра рейс обратно в Вологду.
- Конечно, успею, Анатолий Иванович, - заверил своего начальника речник, - даже не сомневайтесь.
Из-за поворота реки показалась деревня, смотрящая, как где-то далеко бурлила и била ключом жизнь, не касающаяся её, и словно замершая в испуге своего преждевременного умирания. 
Приречная!
Когда-то и она радовала селян, живущих в ней, своей бьющей, как родниковый ключ, жизнью. Но как-то тихо скрючилась, съёжилась и скукожилась она. Заснула, словно бы умерла тихой и негромкой смертью. И не было пышных проводов и застолий по умершей деревне.
Словно бы её и не было никогда.
И то правда, сколько таких деревень, как Приречная, умерло в лихие девяностые и продолжает умирать, и по сей день.
- Приехали! – обрадовано расталкивал спящего полицейского олигарх-губернатор. - Вставай, служба, иначе всё проспишь!
Зевая и протирая спросонья глаза, просыпался наш бравый полицейский, смотря как «Заря» лихо вползла на травянистый пологий берег у деревни, раскинувшей свои старые дома по всему берегу реки.
Когда все пассажиры вышли, заторопился к выходу и капитан Святогоров, дав на прощание свои краткие инструкции мотористу Бубенцову. Подойдя к своему дому, Святогоров заметил на крыльце спортивного вида крепкого здорового мужичка, городского. Его он ещё заприметил в числе своих пассажиров на «Заре».
Капитан вопросительно глянул на незнакомца: - Вы ко мне?
- Извините, - начал свою речь неизвестный мужчина и, достав из кармана рубашки служебное удостоверение, предъявил его Святогорову, - судебный пристав-исполнитель Новоторов Валентин Петрович! Извините, это вы Святогоров Анатолий Иванович?
- Да, я, - коротко ответил Анатолий и поинтересовался, - простите, а в чём дело?
- Не могу вас порадовать, Анатолий Иванович, - сочувственно посмотрел на капитана «Зари» пристав, - у меня исполнительное действие. Помните: кредит, банк, суд?
- Да, конечно, - покачал головой Святогоров, - поверил я тогда одному проходимцу.
- По служебным материалам я обязан описать и арестовать у вас дом и имущество, - извиняющимся тоном начал пристав Новоторов, - правда, пользоваться всем этим вы сможете под вашу сохранную расписку.
- Обнадёжил, мил человек, - грустно улыбнулся капитан, - проходи, работай. Служба есть служба.
Зайдя в дом, пристав принялся исполнять свою рутинную работу. Как в кино, знаете: свидетели, протокола и прочая ерундистика.
- Так, Анатолий Иванович, - спрашивал пристав-исполнитель, посматривая на холодильник, - какой марки, давайте посмотрим.
Осмотрев холодильный агрегат, пристав записал его в свои бумаги: - Так, холодильник «Свияга». Что ещё у вас есть?
Заметив прыгнувшего на холодильник кота, Святогоров смахнул его на пол и грустно пошутил: - Убегай, Барсик, а то тебя ещё опишут, что тогда делать будем?
Пристав Новоторов оценивающе посмотрел на внутреннее убранство дома: описывать нечего, беднота, голь перекатная! Холодильник, телевизор, микроволновку и даже старый мотоцикл он описал и внёс в свои документы.
Что ещё описать? 
Пристав, тяжело вздохнув, продолжил свою нелёгкую работу.

В это самое время олигарх-губернатор Мутин в сопровождении полицейского Кораблёва шёл по родной деревне.
Да, изменилась его деревенька и далеко не в лучшую сторону!
В бликах заходящего солнца чернели покосившиеся купола полуразвалившейся церкви, где он когда-то ещё мальчонкой лазал и играл. Удивлённый Мутин шёл мимо развалившегося здания сельского медицинского ФАПа – фельдшерско-акушерского пункта. На дверях начальной школы с зияющими бойницами окон висел огромный амбарный замок. А ведь когда-то он учился в этой школе!
Грустный олигарх, проходя мимо сельмага - сельского магазина, заметил, что двери магазинчика закрыты на замок, впрочем, как и их сельский клуб и библиотека, тропки к которым густо поросли бурьяном.
«До чего страну, сволочи, довели!» – грустно подумал Мутин и горько  улыбнулся, - «А кто довёл-то? Такие же как и я сам… Эх, сам себе лгать не будешь…»
За ним не торопясь шёл подполковник Кораблёв, нёсший в руках свёрнутый дорогой пиджак и портфель губернатора.
Ещё раз сокрушённо остановившись возле разбитой церкви на не менее убогой, страшной и разбитой сельской дороге, они и не заметили, как к ним подошёл молодой священник в тёмной рясе.
- Здравствуйте! – приветливо поздоровался с ними священнослужитель. – Меня зовут отец Олег, я здешний настоятель, окормляю свой приход.
- Привет, привет, - посмотрел на священника олигарх Мутин, - только, смотрю, батюшка, чего-то ты хреново окормляешь, посмотри, как церковь порушена! Я её ещё мальчонкой помню, такая красавица была! Такой колокольный благовест по всей округе звенел!
- А вы из местных будете? – оживился как-то молодой настоятель. – Кто, если не секрет?
- Не секрет, - усмехнулся олигарх-губернатор, - Мутин я, слыхал про такого?!
- Ну а как же! - расплылся в улыбке священник. – Вот и дядя ваш двоюродный Вячеслав Иванович Меленков, кстати, наш староста, частенько рассказывал о вас, как вы высоко поднялись!  
- Жив, что ль дядька? – удивился Мутин. – Ему годков, почитай, как японскому годзилле! Не ожидал!
- Жив, жив, - радостно заверил губернатора настоятель, - да и дом его неподалёку, если помните. Заходите. Я и сам к нему собирался. Да, вы надолго к нам?
- Конечно, зайду, обязательно зайду, а приехал на сутки максимум, - как-то растрогавшись, посмотрел на собеседника Мутин и спросил. – Ну, а тебе, батюшка, коли я здесь, могу ли чем помочь?
- Ой, - растерялся священник и с надеждой посмотрел на чиновника, - какой храм у нас вы и сами видите, вот бы восстановить его, правда, вопрос, где взять деньги? А то вера в народе порушена: на днях по телевизору наблюдал, как малый ребёнок тонет, а на его фоне делают селфи здоровенные подростки!
- Деньги, деньги, всем нужны деньги, - проворчал, как проскрипел, Мутин, и спросил, - сколько же тебе надо, настоятель?
Священник назвал точную сумму.
Олигарх-губернатор презрительно поморщился: - Всего-то! Такие копейки и даже больше, чем просишь, дам я тебе! А сейчас пошли к дядьке, у него заночуем, если не выгонит. А по утрянке обратно, сам понимаешь, дела одолели, забери их холера.
В это же самое время пристав Новоторов, закончив исполнительное производство, гостевал у того же самого Анатолия Ивановича Святогорова, потому как идти ему было некуда на ночь глядя, не к «Заре» же на берег реки ползти! А гостиницы и дома колхозника в деревне не было, не советские, чай, времена! Вот и пришлось ему воспользоваться великодушием и благородством хозяина и сидеть, как говорится, на хозяйских харчах за его кухонным столом.
- Что, Валентин Петрович, - смеялся Святогоров, доставая из холодильника бутылку «Столичной» и еду, - это ты у меня не арестовал? Нет, чай, водки-то в описи?
- Нет, - виноватился пристав Новоторов, - продовольствие не описываем, ещё до такой жизни не докатились…
- Эх, Петрович, - вздохнул капитан «Зари», - боюсь, что не только докатились, но и перекатились.
- Жизнь такая, Анатолий Иванович, - мудро заметил Новоторов, - а жизнь наша бекова, нас трясут, а нам некого!
- Жизнь люди делают, - не согласился с приставом речник и молча разлил водку по рюмкам, - хотя временами кажется, что жизнь это сон, от которого хочется проснуться. А так, если делаешь что-либо справедливое и праведное – иди до конца! Ну что, пристав, за нечаянное знакомство выпьем, что ли?
- Выпьем, речной капитан, обязательно выпьем, - понимающе посмотрел на Святогорова пристав. - Хороший ты человек, не злобивый, как я посмотрю, настоящий. Поверь, я на своей службе разных навидался. Другой меня давно бы турнул!  
- Да, что я, человека на ночь глядя, как собаку, из дома погоню? - удивился речник и замолчал.
Звонко чокнувшись рюмками и выпив, мужички закусили маринованными огурчиками и солёными грибочками.

В это же самое время Мутин, Кораблёв и священник подходили к дому Меленковых.
Дом у Вячеслава Ивановича Меленкова был небольшой, но справный и уютный. Вот и сейчас старик сидел в своём доме и смотрел телевизор, благо электричество в деревне ещё не отключили. Внезапно в дверь коротко постучали.
- Алёна, - невозмутимо посмотрел на прихорашивающуюся у зеркала супругу дед Слава, - хватит причапуриваться, и так баская. Кажись, стучат. Посмотри, кого нелёгкая глядя на вечер принесла?
- Иду, - послушно отозвалась его жена и плавно, как лебёдушка, пошла к дверям, - сейчас, открою.
Открыв двери, жена Меленкова увидела троих мужчин, одного из них она знала, это был настоятель их сельского церковного прихода.
- Здравствуйте, здравствуйте, - приветливо приглашала она в дом гостей, - кого это вы привели к нам на ночь глядя, отец Олег?
- Чай, не признаёте, тетя Алёна? – вместо священника ответил весь-весь моднявый и не старый ещё представительный мужчина. – Не узнали племяша-то вашего, Сашку? Да это я – Александр Петрович Мутин! 
- Ой, - растерялась и в самом деле Меленкова, подслеповато разглядывая дородного племяша, - Слава, ты только посмотри, кто к нам приехал! Саша Мутин!
Встав с дивана, Вячеслав Иванович Меленков подошёл к ним и, поздоровавшись, обнял своего племянника: - Господи, тебя и не узнать, Сашок, какой ты стал, такой большой, видный. А это кто с тобой, милиция что ли? 
Мутин снисходительно улыбнулся безграмотности родственника. 
- Не милиция это, а полиция, - поучительно ответил он и представил полицейского своему двоюродному дяде, - охрана это моя, подполковник полиции Кораблёв Денис!
- Милиция, пилиция, один леший разберёт, что сейчас творится, - вздохнул его дядя и посмотрел на офицера полиции, - хоть твоё дело и служивое, сынок, а ты проходи, садись, мил человек, и не обращай внимания, если я что-нибудь не то брякну.
Гости проходили и рассаживались за стоящий по деревенским традициям в центре комнаты, стол, на который по указанию Меленкова гостеприимная хозяйка приносила различные закуски, соленья и разносолы. 
- Ты уж меня извиняй, Петров сын, - сокрушался о своей бедноте дед Слава, - всё что в доме из еды есть, всё на столе будет! А уж самогоночка у меня самый что ни на есть первач! Да, Сашок, надолго ли в наших палестинах задержишься?
- Погоди, дядя Слава, в самом деле, не гоношись, - поднял упреждающе руку Мутин, - помню я твою самогонку, чересчур ядрёная вещь! У меня есть кое-что получше, то, что ты никогда не пивал и не пробовал. А приехал малую родину вспомнить, завтра же обратно на «Заре», всё дела. На ночлег-то примете, надеюсь?
- Хорошо, - согласился Вячеслав Иванович, - мы не против, хотя жаль, что не надолго ты. По такому случаю и пиджак парадный не грех одеть. Я его на майские, поди, только и одеваю.
- Правильно, дядя Слава, - по-заговорщецки улыбнулся его племянник, - и я свой пиджачок и бутылочку достану! 
Посмотрев, как Меленков ушёл в другую комнату надевать свой парадный пиджак, олигарх-губернатор небрежно посмотрел на полицейского: - Вот ты, Денис, мою одёжку и кейс носишь, давай-ка их сюда. 
Полицейский передал барское имущество губернатору.
Смотря, как губернатор одевал на себя «пиджачок» от Кардена, подполковник не выдержал и от удивления тихо присвистнул: на могучей груди олигарха грозно поблёскивали Золотая Звезда Героя России и несколько орденов Почёта и За заслуги перед Отечеством. Впрочем, напоминал его «пиджачок» с наградами одёжку огламуренных кинодив хищного века сего, ощетинившегося своими госнаградами не хуже чем парадный мундир генералиссимуса Суворова при встрече с императрицей. Открыв кейс с кодовым замком, Мутин небрежно достал и поставил на стол три бутылки иностранного вина. Одну из таких бутылок подполковник Кораблёв видел впервые, в двух других, знакомых на вид, он прочитал названия: французское шампанское «Вдова Клико» и иностранный «Мартель».
Из комнаты вышел Вячеслав Иванович Меленков, на парадном пиджаке которого кроме нашивок за ранения, красовались бантами ордена Славы, Красной Звезды и медали «За отвагу».
Увидев Звезду Героя и незнакомые ему награды на одежде олигарха, Меленков смутился: - Не ожидал, Сашок, что ты так порадуешь старика! Герой ты у нас! Мне со своими наградами к тебе теперь и подходить-то боязно. Воевал что ли где, сынок? Али спас кого самолично ?
- Нет, - смущённо потупил свой взор олигарх-губернатор, - это мне за общее руководство дали, сам понимаешь, во многих регионах я губернаторствовал, Россию-матушку поднимал! Ведь люблю я её, Россию-матушку, как и народ наш многострадальный, с которым един!
- Ну и ладно, лямоня ты мой тороватый, - согласился миролюбиво так со своим разговорчивым племянником его дядя и посмотрел на окружающих, - так, вижу все за столом, наливай, племяш, накатим по одной!
Смотря, как Мутин открыл чудную бутылку и налил из неё вина только ему, себе и своей тёте, Меленков невольно улыбнулся, смотря, как остальным олигарх разливал из других бутылок. 
Посмотрев ещё раз на Александра Мутина, старик осторожно спросил: - Баю я, вино у тебя чудное, заморское, не нашенское, как звать-то его?
Розлив по фужерам дорогущее французское вино, олигарх горделиво улыбнулся: - Такого винца и вправду ты не пил никогда, это французское, урожая «Монополь» 1907 года, его сам царь Николай второй любил пить! Представь, дядя Слава, ты сейчас будешь пить вино небожителей и царей!
- Боюсь спросить, племяш, а сколько стоит оно, чай не дороже «Пшеничной»? – спросил Меленков у своего племянника. – Ась?
- Ну, ты это загнул, дядя Слава! – от всей души рассмеялся вдруг Мутин. – Коллекционное штучное вино по цене русской «Пшеничной»! Ладно, цену скажу, но только смотрите, не говорите никому о ценах таких, народ не поймёт. Так вот, бутылочка эта, которую вы сейчас видите, стоит двести семьдесят пять тысяч долларов! А?! 
Гости изумлённо охнули, и в доме воцарилась странная какая-то пауза и тишина.
Впрочем, она длилась недолго. Подняв фужеры за здоровье хозяев, все выпили.
- Скажи, пожалуй, - озадаченно вымолвил дед, осушив фужер «Монополь», - какая ехидная штука! Слышь, племяш, не обижайся, одно скажу, я хоть и солощий, но мой яблочный сидр лучше! Правда вот, по осени его готовлю из Мичуринской «Сладкой фунтовки», яблоки есть такие, старый сорт. Баские! Лучше не бывает!
- И правда, винцо это на любителя, - вмешалась в разговор Алёна Меленкова, - по мне так стакан ядрёного первача не хуже! Что нам эти французы-лягушатники, и вино их – бормотуха!
- Ну, вам не угодить, господа миллиардеры, - усмехнулся Саша Мутин, налегая на домашнюю деревенскую колбаску.
В дверь кто-то робко и несмело постучал, как поцарапал.
- Кого ещё на ночь несёт? – заворчала хозяйка дома и пошла открывать дверь.
Увидев гостя, она, вздохнув, пригласила его в дом: - Заходи, заходи, Андрюша.
В дом Меленковых зашёл плохо и бедно одетый, в потрёпанной, но чистой одежде, седой как лунь, с белоснежной бородой и усами Андрей-юродивый.
- А, Андрюша к нам пожаловал, - обрадовано встретил гостя хозяин дома, - присаживайся к нам. Не смотрите, что одет  он как отеребок, это Андрюша, юродивый наш, странник божий. Дом у него в деревне от родителей остался. Как батюшки нет, так Андрюша нам про боженьку и дела его рассказывает…
Войдя в дом, Андрей трижды поклонился в пояс иконе Девы Марии и гостям и несмотря на все приглашения, сел на пол под иконой. Поняв, что им не удастся усадить юродивого за стол и накормить его, поскольку от еды он отказался, гости вернулись к своему застолью.
- Вы не смотрите на него так, Александр Петрович, - горячо нашёптывал Мутину на ушко священник, - Андрюша, он не опасный, мухи не обидит, только языком чесать горазд…  Да и замечали мы в приходе, что старается он старым людям помогать. Да так, чтобы те не знали. А когда ловят за этим добрым и богоугодным делом люди-то его, копеечку свою предлагают, так он не берёт никогда и ни у кого. А раз был случай, кирпичи на ремонт церкви привезли, смотрим, а кто-то по ночам, складывает их под навес от дождя, чтоб не портились. Гадали, гадали, кто ж это? А оказалось, это Андрей -юродивый на такое дело сподобился. Бесплатно, конечно…
- Дурачок, что с него возьмёшь, - улыбнулся в ответ Мутин, - а России трезвомыслящие нужны! Хотя весь народ наш, как юродивые: назначишь им подать-налог с марсианской росы, и тот заплатят!
После юродивого заглянул к ним на огонёк вечно не просыхающий от спиртного внук Меленковых, безработный Васёк Меленков, житель их деревушки.
Как это бывает по обыкновению, но в разгаре веселья, спиртное закончилось. Гости и даже Мутин, почувствовавший уже пьяную деревенскую удаль, вопросительно посмотрели на хозяев дома. 
- Васёк, - обратился старший Меленков к внуку, - сам видишь, вся хмельная бутетень у нас кончилась. Сгоняй к Святогорову, это близко, Анатолий свою «Зарю» пригнал, а у него я знаю запасец «Пшеничной» имеется. Слышь, внучок, и его приглашай в гости-то к нам, только поторапливайся, мы чай не анчутки малахольные, чтобы за пустым столом сидеть, давай мигом, уколочень ты наш медлительный!
Обрадовано кивнув, Васёк Меленков вышел из дома и скрылся в наступающей тьме.
- Вот так вот и живём, - грустно подытожил старый Меленков, - супермаркета, как в городе, не имеем…
Впрочем, через какие-то пятнадцать-двадцать минут спустя, он вернулся, и не один, приведя с собой двоих мужчин. Одним из них был Анатолий Иванович Святогоров, ну а вторым, как вы и сами уже правильно догадались, пристав Валентин Петрович Новоторов. С собой мужички принесли ещё пять бутылок водки и закуску. Познакомившись друг с другом, новоявленные знакомые сели за стол. Усадили за стол даже Андрюшу-юродивого, который, правда, не прикасался, ни к еде, ни к питью.
Гулянка продолжилась!
За знакомство поднял фужер  с водкой капитан Святогоров: - Ну вот что, мужики, честна компания, и ты тётя Алёна! Спасибо за то, что пригласили и гостя моего приняли. Помните, как у Шукшина: народ к разврату собрался! Так выпьем же за то, чтобы не всю Россию развратили и испохабили!
- Выпьем за это, капитан Руси, - уважительно встал за столом пристав Новоторов, - обязательно выпьем, и за Русь святую, и берёзки белые её, обязательно выпьем!
Гости и хозяева дружно поддержали тост, лихо опрокинув содержимое ф... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2