ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Опричнина царя Ивана Грозного

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Новые жанры в прозе и еще поиск

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Жены и дети царя Ивана Грозного

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Дети войны

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Гражданское дело

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Прости, что я была

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Тысяча и одна

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать У окна

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Вы родились

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Атака

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

про рекордный итог и праведный урок...
Просмотры:  551       Лайки:  1
Автор Хрящевский Александр Павлович

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Коломбина


Андрей Григорович Андрей Григорович Жанр прозы:

Жанр прозы Драма
842 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
КоломбинаНаша буфетчица, Настя, устраивала отвальную. Испросив разрешения у кока похозяйничать на камбузе, она испекла два больших торта, и подала один из них в кают-компанию, а другой в столовую команды.

Наша буфетчица, Настя, устраивала отвальную. Испросив разрешения у кока похозяйничать на камбузе, она испекла два больших торта, и подала один из них в кают-компанию, а другой в столовую команды.
 
Настя списывалась на берег. Не в очередной отпуск, а совсем. Вчистую.
Она выходила замуж. Последние два года, по приходу в Архангельск, в группе встречающих всегда можно было увидеть маячащую долговязую фигуру её boyfriend(а)  с непременным букетом цветов в руках.

Из того, что Настя сочла нужным рассказать нам, отвечая на наши вопросы, напоминающие навязчивое праздное  дознавательство не очень близких родственников, о её избраннике мы узнали немногим больше анкетных данных.

Жених был старше её на четыре года, работал инженером на «Красной кузнице», в активе имел кооперативную квартиру и автомобиль.

Вахтенный матрос помог Насте спустить вещи с крутого трапа стоящего в балласте лесовоза, и передал их поджидающему внизу будущему мужу. Настя «клюнула» того в щёку, повернулась в сторону судна и  на прощанье, всем и никому помахав рукой, навсегда исчезла из нашей жизни.

Нас перегнали вниз по реке к одному из лесозаводов под погрузку.
 
Дул крепкий северо-западный ветер, гоня с Белого моря низкие, под завязку гружёные снегом тёмные тучи. На Двине лежала шуга, скоро ледостав, а значит и последний наш рейс из Архангельска. Теперь до мая будем работать в чартере – бери то, не знаю что, вези туда, не знаю куда.

Я со спардека  присматривал за погрузкой  «леса», когда краем глаза заметил яркое пятно, поднимающееся по трапу. Когда я полностью сконцентрировал на нём своё внимание, пятно находилось уже на спардеке, обретя форму девицы в жёлто-красной куртке , короткой, цветастой юбочке с оборками и в остроносых полусапожках на «шпильке». Девица озиралась по сторонам с видом леди, которой вовремя не подали авто к подъезду  Inter-Continental London.

- Чему обязан? – громко осведомился я, подойдя к девчонке, в этот момент смотревшей в противоположную мне сторону. Она не вздрогнула, и не ойкнула от неожиданности, как я ожидал. Не сразу, с какой-то ленцой всем корпусом она повернулась ко мне, уткнувшись взглядом сначала куда-то в область моей груди, и только потом подняв на меня огромные, в пол лица глаза. Что-то в ней меня смутило.
 
- Сдрасьти, – девица растянула в стороны юбочку, и сделала полукниксен. Когда она приседала, я заметил в её тёмных волосах небрежно приколотый дурашливый  тёмно-зелёный в белый горошек плоский бантик.

- Тебе чего, девочка? – настраиваясь на разговор с тихопомешанной заранее устало спросил я.
  
- Сумочку помогите поднести, – она жеманно махнула рукой куда-то за борт.

Посмотрев в указанном ею направлении, я увидел огромный красный баул, лежащий посреди трапа.

- Зачем? – в упор посмотрев на неё, спросил я и понял, что меня в ней смутило. Она смотрела мне прямо в глаза. Не снизу вверх, а на одном уровне. У меня рост метр девяносто шесть, плюс сантиметра два каблуки. Она тоже на каблуках. Сантиметров шесть- семь.  Выходит у девочки рост около метра девяноста!

-Эй! –  дёрнув за рукав, вернула меня из мира метрических мер в реальность девчонка. – Как зачем?

-Что, «как зачем»? – не понял я.

-Ну, вы сказали «зачем!», - теперь она смотрела на меня, как на ненормального.

-Зачем?

-Зачем что?

Беседа всё отчётливей начала принимать форму диалога завсегдатаев палаты №6.

-Ты кто? К кому? – попробовал я конкретизировать разговор.

-Я Катя, и я к вам, – она, по-видимому, тоже возжелала ясности.

-Ко мне? – искренне удивился я.

-Ну не к вам лично, – развернула она ладони в мою сторону – а сюда, на корабль. Повернула ладони тыльной стороной вверх, и похлопала ими по воздуху.

«Как с недоумком разговаривает», подумал я, и спросил:

-Зачем? – после этого вопроса, именно таковым я себя и ощутил. Она наверное тоже.

-Работать! Официанткой! – она достала из дорогущей, висевшей у неё на плече сумочки сложенный вчетверо листок бумаги и протянула мне.

Это было направление из отдела кадров. «Екатерина….. на должность буфетчицы…. На теплоход    …..лес», бегло просмотрел я текст. Всё верно.

-Минутку! – я, вжимаясь спиной в переборку, огибая это детище акселерации, спустился за баулом (как она его сюда  дотащила – уму непостижимо!), занёс его наверх, и дальше вглубь надстройки.

-Идите за мной. – бросил  я через плечо, услышав сзади:- «Мы уже на вы? Однако».
 
Доставив баул в бывшую Настину каюту, и плюхнув его на диванчик, я развернулся, и чуть нос в нос не столкнулся с вошедшей вслед за мной девицей. Она инстинктивно отшатнулась, часто-часто заморгав, и мне показалось, что её ресницы едва не достают до ниточек прореженных бровей.

-Берите документы, пойдёмте к старпому, – протиснулся я к выходу.

- The Star к кому? – переспросила девчонка. Я, уже всерьёз начал её опасаться.

Молча показал на трап ведущий к каютам капитана, старшего механика и старшего помощника. Пропустив её вперёд и поднимаясь за ней по трапу, я припоминал, сколько у нас в экипаже «длинномеров», которые  могли бы не вызывая насмешек предложить ей себя в качестве partenaire sur le tur de valse. Заглянув  в открытую каюту старпома, увидел его сидящим за столом и перелистывающим какие-то бумаги.

-Максимыч!- окликнул я его. – Я тут буфетчицу новую привёл. Принимай!

-Минуточку, – старпом поднялся, оправил китель, пару раз провёл ладонью по густым слегка вьющимся волосам. – Нуте-с, где она?
 
-Прошу, – я кивком головы показал ей куда идти. Мне очень хотелось посмотреть на выражение его физиономии, но почему- то вдруг стало жалко девчонку. Проследив, как она вошла в каюту, спустился вниз, и вышел наружу в промозглый октябрь.

Закончилась погрузка. Уже закрепили караван, боцман со своей командой ладили мостки и ставили леерное ограждение.
 
Вечером, попетляв по Двине, вышли в море. Плавание ожидалось долгое, на Кубу.

Прошла первая неделя рейса. Катерина с помощью Нины, дневальной, которая работала буфетчицей на другом судне, уже разобралась со своими обязанностями. Вихляя по- мальчишески узкими бёдрами, на длиннющих ногах, обутая теперь в удобные, изящно облегающие странно маленькие для её роста ступни лодочки, споро снуя между камбузом и кают-компанией. Она вообще вся состояла из каких-то странностей и противоречий. Изящная, и одновременно неуклюжая, она напоминала кобылку-двухлетку, ещё не осознавшую себя в этом мире. Сберегаемая до поры, не знающая ещё предела своих сил и смысла к их применению, воспринимающая данность жизни как цепь малопонятных  но необходимых действий. Разочарование некоторых членов экипажа, можно было понять. Кок на нашем лесовозе «мужеского полу», дневальная Нина некоторым морякам за малым в матери не годится. И вот рухнула последняя на-дежда. «Свежеприбывшая» буфетчица могла, чуть ли не половине всей команды сказать, как старшина Васков из фильма «А зори здесь, тихие…» - «… в общем, вам по пояс будет». Обидно. По сему, в её адрес часто отпускались язвительные шуточки по поводу её роста. Особенно изгалялись «карандаши». Как-то вечером, присев передохнуть на диван в столовой команды, одновременно служившей и комнатой отдыха, после одной такой особенно грубой шутки, Катерина повернулась в сторону своего обидчика и ласково, как избалованному ребёнку сказала:

- Маленький, ну что ты так злишься! – она постучала ладошкой по сиденью дивана рядом с собой. - Иди сюда, я тебя поглажу.
 
Получилось это у неё так естественно, что находившиеся в столовой отдыхающие после вахты и работ моряки, наблюдавшие за их пикировкой, одобрительно рассмеялись. И тут она получила неожиданную поддержку от самого низкорослого, и самого острого на язык в команде человека (именно с его подачи,  за любовь к экстравагантной одежде и неизменному легкомысленному бантику, она получила накрепко приклеившееся к ней прозвище – Коломбина).

- Иди, иди Колян. Не бойся, будешь себя хорошо вести, получишь конфетку, – подыграл он буфетчице, – а будешь хамить получишь по морде,- уже не улыбаясь, добавил он. Катя благодарно ему улыбнулась.

Это был наш старший рулевой, невысокий худощавый парень с умным приятным лицом и насмешливыми глазами.  Звали его Игнат. В команде уважали его за острое меткое словцо, сказанное всегда к месту, умение доходчиво, простыми словами объяснить сложные вещи. Он был хорошим рассказчиком. В следующем году он заканчивал заочное отделение пед. института. «Пойду учительствовать!», - мечтательно, по- кошачьи щуря зелёные глаза, часто повторял он.

Умение разглядеть человека, и дать тому определение, заключенное в одно слово, было у него в крови. Этой его способности многие побаивались, стараясь не вступать с ним в конфликт. Прозвище, которое давал Игнат, как тамга, оставалось за человеком надолго, если не навсегда.

Однажды после обеда матросы палубной команды и свободные от вахты устроились на перекур у комингса ближнего к надстройке трюма, греясь на солнышке. Один матрос, неприятный ленивый тип, присланный к нам на подмену зачем-то забрался на крышку трюма, громко рыгнул, посмотрел на солнце и пару раз чихнув,  несколькими резкими движениями почесал грудь.

Игнат, стоящий вместе с остальными внизу, брезгливо посмотрел на него и громко сказал:

Костян! Ты прямо как гамадрил.

Все посмотрели наверх и одновременно расхохотались.

«Костян», с тонкими руками, худыми кривоватыми ногами, но заметным округлым брюшком, низким лбом, с носом и длинной верхней губой заметно выступающими вперёд действительно напоминал павиана.

После того вечера Катерина, сталкиваясь с Игнатом, всегда останавливалась, чтобы переброситься с ним парой фраз. Вскоре они стали друзьями «не разлей вода». У них было много общего. Насмешливый нрав, наблюдательность, хорошее чувство умора, острые языки и одна похожая проблема, которую они не сговариваясь, никогда не затрагивали. Шутки в адрес Катерины как-то резко сошли на нет, а вот прозвище осталось.
      
Много позже, в порыве откровения, Игнат признался ей, что это он «окрестил» её Коломбиной, и попросил прощения. Катерина глянула на него сверху вниз, состроила светскую гримаску и томно протянула:

- Что Вы, Игнатио? Я всегда мечтала о чём-то таком… - она неопределённо пошевелила в воздухе пальчиками, - итальянском!

Они дружно прыснули.

-Вот пара-то была бы, поменяй их ростом. Посмотри, - кивнула в их сторону Нина.( Мы с ней курили неподалёку). Я посмотрел. Они выглядели как сестра с младшим братом. Он даже не дотягивал ей до плеча. Без вариантов. Мне стало немного грустно. Я ничего не ответил.
      
Капитан  же со старшим механиком, люди уже немолодые и многоопытные, понимая, как нелегко девушке с такими данными, взяли её под свою прямо-таки отеческую опеку.

Из офицеров Катерина подружилась со мной и заодно с моим хорошим приятелем Сергеем, вторым механиком.  Осторожно, несколько раз обменявшись со мной несколькими ничего не значащими репликами, и убедившись в том, что я всё-таки не недоумок, а так же в том, что я, не спрячу обручальное кольцо и верность супружескому долгу куда подальше, и не начну отравлять ей жизнь приставаниями определённого рода,  пользуясь преимуществом отсутствия между нами «ростового» барьера. Сначала изредка, а потом чаще стала заходить ко мне в каюту на «огофеёк», так она объединила «огонёк» с «кофейком». Серёга, вахта и свободное время которого совпадали с моими  и до этого не вылезавший из моей каюты, когда я не был занят составлением и оформлением всяческих бумаг, частенько присоединялся к нашей компании.
Мы действительно хорошо проводили время. Катерина, обладая живым умом и нестандартным чувством юмора, веселила нас  рассказами в лицах о забавных случаях «внизу» (каюты команды располагались на главной палубе). О «милых старичках», это она о капитане-то со стармехом! Пользуясь тем, что была заметно моложе нас (на12 и14 лет) позволяла себе не без кокетства покапризничать. Нас с Сергеем Катя величала «Карлсонами». Когда она нас в первый раз так назвала, мы в унисон спросили:
 
- Почему «Карлсоны»?

- Потому что, - и она очень похоже, мультяшным голосом продекламировала, загибая пальцы,  - «Красивые. Умные. В меру упитанные мужчины в полном рассвете сил».

Никогда нельзя было понять, когда она шутит, а когда говорит серьёзно.  Коломбина!

Иногда я ловил на себе её взгляд, оценивающий, с холодным блеском в светло-серых, почти прозрачных глазах. Замечал, что когда мы пересекались с ней на площадке спардека, она всегда останавливала меня напротив большого, в полный рост зеркала, вмонтированного в переборку, задерживая меня разговором, иногда ни о чём, постоянно поглядывая на наше с ней  отражение.
  
 В какой-то период нашего знакомства мы с Катериной вошли в русло паритетных отношений. Я терял право на менторский тон,  давать советы с позиции старшего, и делать «снисходительное лицо», когда она о чём либо, высказывала своё мнение. Взамен я получал статус копилки некоторых её девичьих секретов и возможность поговорить «по душам» (насколько это применительно к женщине).

Как-то за «рюкофе» (рюмка кофе - очередная Катеринина композита), допивая мой недельный «тропикан» (суточная норма сухого вина, в медицинских целях выдаваемого работающим в тропиках) и лениво подтрунивая друг над  другом, я затронул интересующую меня тему:

- Кэт! А чего это ты ко мне так подозрительно присматриваешься? Хочешь продать меня туземцам за ветку бананов и корзину кокосов?
 
Она, видимо сразу поняв, что я имею ввиду, отшутилась:

- Да вот, шафера подыскиваю. Выхожу замуж за капитана. – Она томно закатила глаза. - Прикидываю, как ты будешь выглядеть во фраке.

 Поняв, что всё равно ничего от неё не добьюсь, пока она сама не захочет объясниться, я поддержал шутку:

-Фи! Mademoiselle! – Какое невежество. Какое вопиющее незнание этикета! На свадьбе моего капитана я должен быть в парадной форме.

После двухмесячной кубинской одиссеи мы с грузом сахара сырца, оставив за кормой «топический рай» Карибов, пересекли Атлантику и взяв топливо и продукты в Бресте, через Ла Манш вышли в Северное море. Осенью и зимой шторма в этих местах не редкость.

В один из них мы и «вляпались». Моя вахта подходила к концу, пришёл на смену вахтенный матрос старпома. Максимыч, всегда маниакально пунктуальный, команда за глаза называла его (Игнатова работа) «Хронометр», задерживался. Я уже собрался спросить у его матроса, не случилось ли чего, как тот вошёл в рубку.

- Извини. Катерину «строил»,  –  озабоченно сказал он.

- А что с ней? – заволновался я.

-Да чашки она после полдника помыла, и оставила на подносе. При такой-то качке! Все вдребезги, – выразительно махнул рукой старпом.

- Ну а ты? – переживая за Катьку спросил я.

- А что я? – Да я только в буфетную вошел она, как затараторит. Максимыч пискляво передразнил: « Масса! Масса! Не наказывайте глупую Кэт! Она никогда-никогда не будет больше так плохо делать!». Глазищами своими зырк, реснищами хлоп. Знает чем смягчить  мягкосердечного селадона, одно слово – Коломбина. Ладно. До Питера как- нибудь  перебьёмся, а там новые выпишу - не обеднеет пароходство.

- Значит, не будешь на Катерину списывать? – На всякий случай уточнил я.

- Да нет, конечно! Да и захотел бы не смог.  «Старик» не дал бы. Иди, порадуй её. Скажи, масса старпом прощает глупую Кэт.

Спустившись в кают-компанию, я занял своё место за столом. Посмотрел на чашку, позаимствованную из столовой команды. Как ни в чём ни бывало, подошла Катерина. Поставила передо мной тарелку с пончиками, фирменным блюдом нашего кока, налила чаю. Обошла стол и с независимым видом уселась напротив меня, забросив ногу на ногу.

- Масса Виктор Максимович тебя прощает. Вместо приветствия сказал я.

- Согласна! - На четвёрку, – времени не было что-нибудь путное придумать. – Кивнула Катька.

- Ты себе льстишь.- Констатировал я, поедая пончик.
 
- Но ведь прокатило? И вообще, надо же как-то выживать бедной девушке в этой несправедливой жизни, где даже посуда против неё! – скорбно изогнула губы Катерина.

Повернули  в Скаггерак, Датскими проливами вышли на Балтику.

В Питере встали под разгрузку. Серёга и электромеханик, Герман Карлович, потомственный петербуржананин, (Сергей женился на местной, будучи курсантом ЛВИМУ) засобирались домой.

- Завтра, или послезавтра прошу на ужин, – шаркнул ножкой Сергей.

Я несколько раз был у них, мы довольно часто заходили в Ленинград. У него была миловидная жена и двое мальчишек Стёпка, теперь восьми лет и «Александр Сергеевич», соответственно четырёх. Они жили на улице Кораблестроителей. Окна их квартиры выходили на Финский залив, и в ясную погоду можно было разглядеть шпиль Петропавловской крепости.
  
- Может, Катьку пригласишь? Что она здесь одна будет торчать, - попросил я его.

Катьку-у... – протянул он. Потом просветлев лицом, ухмыльнулся, Катьку можно! Светке скажу, что теперь на флот только таких берут, пусть угомонится. Ну, я за вами заеду.
 
Он ушёл, а я стал думать о Катерине. Бедная, бедная Коломбина! Тебя даже к ревнивой жене не опасаются пригласить. Да ещё гешефт поиметь. Что за ирония природы? Лишних двадцать сантиметров, и ты outsider. Как в старой песенке: «Никто не приглашает на танцы, никто не провожает до дома смешную, некрасивую девчонку…». Так в том-то и дело, что не некрасивую!

За время нашего знакомства я, разумеется, хорошо её рассмотрел, правда, так и не смог до конца определиться.

Катерина была наделена какой-то странной, раздражающей своей неуловимостью красотой. Взмах ресниц, полуулыбка, непослушная прядь волос упавшая на лоб – и ты в жизни не видел никого краше. Ракурс меняется  - породистое, но жёсткое, с несколько неправильными резковатыми чертами лицо, красиво очерченный, но длинноватый нос – ничего особенного. За минуту можно было двадцать раз, не чередуясь, полярно поменять своё мнение о её внешности.

Сразу обращали на себя внимание её глаза. Очень большие, светло-серые, почти прозрачные. Глаза Снежной королевы, если бы не постоянно мелькающие в них озорные смешинки. Неестественно длинные стрельчатые ресницы, всё это я ещё в первый день заметил.

Она была природной тёмной шатенкой. Волосы никогда не красила. Говорила, что не бывает цвета красивей естественного. Косметикой почти не пользовалась. Так, лёгкие тени на веки, да пастельных тонов губная помада.

И при таком скромном макияже, такой гардероб. Бантики, оборочки, кричащие цвета. Опять же обувь. Всегда строго элегантная, никакой мишуры. Да бедняжка таким способом маскируется! Осенило меня. Последний рубеж обороны. Смейтесь над моей нелепой одеждой, дурацким бантиком. Только не надо по больному. Ведь с этим ничего не поделаешь. Это навсегда! Игнат за «Коломбину» извинялся. Да она наверное расцеловать его была готова за такое прозвище.
 
Так, размышляя, я вдруг понял, что кроме того, что я сам сумел в ней увидеть и разгадать, абсолютно ничего о ней не знаю. Больше ли был информирован Игнат? У него не спросишь. Чем чаще Катерина общалась со мной, тем соответственно реже с ним. Похоже, парень безнадёжно влюбился, и не желал, с кем бы тони было делить предмет своей страсти. Во мне он, как я предполагал, видел подлого паука адюльтерщика, заманивающего в свои грязные сети невинного мотылька.

В одном из не частых  разговоров «по душам» я попросил Катю поговорить с Игнатом, объяснить ему природу наших отношений. Мне не хотелось, что бы человек, которому я искренне симпатизировал, думал обо мне, Бог знает что.
 
-Нет. – Упрямо покачала она головой, – ты что ж, мой проницательный друг, всерьёз полагаешь, что бесчувственная Коломбина не видит, что происходит с парнем? Я не этого хотела. Он очень мне нравится, как человек, как друг. Я уверена, из него выйдет отличный учитель, но…, – она не закончила.
 
Разгрузка шла своим ходом. Моё присутствие на ней было только условно необходимо. «Схомячь» докеры хоть целый грейфер сахара, и еще пол тонны вынеси в карманах, как индигриент, необходимый для кустарного производства алкоголя, проценты на «утряску и усушку» покрыли бы потери с лихвой.
 
Днём заехал на своём стареньком, но в хорошем состоянии «гольфе» Сергей, предупредить, что заберёт нас с Катериной в шесть часов. Я пошёл разыскивать Катьку, что бы уведомить её о приглашении на «раут».

Катерина, как я и надеялся, обрадовалась возможности «выйти в люди». 

-Только я прошу, Кать, без этих твоих фанаберий, – я покрутил растопыренными палацами, вкладывая в это слово несколько другое значение, но она поняла.

Около шести я постучал в её каюту.

- Заходи! – догадавшись, что это я откликнулась Катя.

Я вошёл. Катерина стояла посреди каюты. У Игната язык не повернулся бы, представшую моему взору, до поры скрываемую от соблазнов развращённого света юную наследницу громких титулов древнего рода, назвать Коломбиной.

С продуманной небрежностью заколотые наверх тёмные волосы, выгодно подчёркивали матовую белизну кожи, открывая высокую стройную шею, украшенную тоненькой золотой цепочкой. Чёрная, с широким вырезом со слегка приспущенными плечами блузка. Изящное запястье одной из рук украшали несколько тоже чёрных  свободных браслетов. Элегантные, темно-серые чуть зауженные к низу брюки чуть прикрывали тонкий каблук остроносой маленькой туфельки. В этот момент она была удивительно хороша. Глядя на неё, я обречённо подумал «Серёга меня убьёт», Светлана хорошая женщина, но ревнива до обмороков.

-Так сойдёт? – Вывел меня из ступора Катькин голос.

-Старушка! Ты ещё можешь удивить, – скрывая шок от увиденного за фамильярностью, сказал я.

- Без амикошонства пожалуйста! – Катерина небрежно скинула туфли.- Это так, для «антуражу».

Обула сапоги, надела белую вязаную шапочку, обернув шею длинным шарфом. Я подал ей короткую дублёнку.

У трапа уже стоял Серёгин «гольф». 

Мы покатили по заснеженным Питерским улицам. Заехали в «Альбатрос», вопреки Серёгиным уверениям, что «всё есть». Я купил спиртного, разных деликатесов, пресёк Катькину попытку всучить мне книжечку «чеков» заезженной фразой «Румынские офицеры с дам денег не берут».

На рынке купили букет цветов, и уже не задерживаясь, поехали к Сергею.

Светлана встретила нас в прихожей. Я на правах друга расцеловал её в обе щеки. Сергей тем временем помог Катьке снять дублёнку, и подвёл её к жене, знакомиться. Светка несколько растерянно, пожав Катерине руку, пробормотала «очень приятно».
Прошли в столовую. Там,  я вручил не узнавшим меня мальчишкам сувениры, а Катерина подарила Стёпке машинку, а «Александру Сергеевичу» какого-то плюшевого зверька, неподдающегося классификации ( всё-таки исхитрилась как-то потратиться).
Уселись за стол, выпивали, закусывали, говорили обо всём и ни о чём. Было хорошо и уютно. Катерина, раскрасневшаяся от выпитого, с  блестящими огромными глазами выглядела ослепительно.

Позже, перекуривая на балконе я, как и ожидал, получил от Серёги отповедь. Оглядываясь на сияющее светом окно, будто кто-то мог его услышать, он ско-роговоркой заталдычал:

-Ты кого привёл? Гад. Видел, как Светка на неё смотрит? Да она меня в рейс не пустит. А Катька-то, какова – принцесса! Вот тебе и Коломбина. Ох,  ж… чувствую, скандал будет.

А я, разомлев от выпитого и уюта их дома, в полуха слушая его трёп, смотрел на скованный льдом Финский залив, и думал о скором отпуске, который вот уже не первый год был для меня отбытием повинности.
 
Когда мы засобирались, Сергей хотел вызвать такси, но Катерина предложила прогуляться.
 
На улице она взяла меня под руку, потянулась и поцеловала в уголок рта.

- Спасибо тебе. – Сказала она тихо.

-За что?- удивился я.

-За вечер, за всё,- Катя сжала руку на моём предплечье.

-Это Серёге скажи спасибо, он тебя пригласил,- покосился я на неё.

-Я всё слышала, – Катерина отвела глаза.

-Всё? – припомнил я наш с ним разговор. - Да он не со зла. Он…

- Всё нормально. Я привыкла, – она криво усмехнулась.
 
Ветер стих. Мы неторопливо,  молча брели по пустынным, с редкими прохожими улицам.

А потом она заговорила.

Рассказала о своём недавнем детстве, родителях. О том, как узнала, что больше никогда их не увидит.

После гибели родителей археологов, в авиакатастрофе где-то над Андами, пятнадцатилетнюю Катю взяли к себе тётка, старшая сестра отца, с мужем «дядей Колей» работавшим в верхних эшелонах ММФ – немолодая, хорошо обеспеченная, но бездетная пара. Даже не взяли, а оставили. Во время бесчисленных родительских командировок, Катя жила у них.

О пустоте, которую, так и не смогли заполнить тётя и дядя Коля. Об университете, о щемящем одиночестве. Решившись, она уже не могла остановиться. Я молча, не перебивая, слушал. 
 
Тётя, искренне желая устроить её жизнь, сватала ей  какого-то вдовца из дяди Колиного министерства, сорокалетнего лысеющего пузана упорно и с успехом карабкающегося вверх по карьерной лестнице. Катерина упорно отказывалась от «своего счастья». Страсти накалялись. Тётя, раздосадованная «глупыми капризами» племянницы, отвергающей так старательно спланированное для неё будущее, как-то в сердцах сказала: « Да чего ты кочевряжишься? Ты на себя посмотри. Кому ты нужна? Верста коломенская!». Катя ушла со второго курса инъяза МГУ. Игнорируя причитания тётки, собирала вещи.
 
Дядя Коля, любивший Катерину как родную, с детства во всём ей потакая,  приложив палец к губам, заговорщически поманил её из приоткрытой двери кабинета, в котором скрывался от проявлений неуёмной энергии своей супруги. Катерина, благодарная ему за его неучастие в построении её «светлого будущего», прошла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. 
  
-Катёнок! Я тебя понимаю, сам с ней почитай уже тридцать лет бьюсь, - дядя Коля кивнул в сторону двери, – и последнее слово всегда за мной – «Ладно, пусть будет по-твоему!».
 
- Я тут письмецо написал, сокурснику своему. Он теперь Северным пароходством заведует, может помнишь его? Заезжал он как-то. Впрочем не суть… Так вот. Если хочешь, походи пару лет по морям, мир посмотри, в языке попрактикуйся, а там видно будет. Решать тебе. Он протянул ей конверт:

- Только Любе не говори. А то тут такое начнётся! – Он смешно вжал голову в плечи.
 
Катерина улыбнулась. Дядя Коля, из кабинета которого, по слухам, министерские выходили в пред инфарктном состоянии, всерьёз побаивался жену.
Так она оказалась в Архангельске.

Она замолчала. Коротко, холодно взглянула на меня «Что? Жалеть начнёшь?»
Молча, высвободив руку, я приобнял её за плечо. Катерина благодарно ко  мне прижалась.

- Только не рассказывай никому. Пожалуйста! – по-детски жалостливо попросила она.

Я только на мгновение крепче прижал её к себе.

С утра пораньше ко мне заглянул старпом.

-Что у нас там с разгрузкой? – ещё с порога спросил он.

-Разгружают. А что? – продирая глаза поинтересовался я.

Он прошёл в каюту, и уселся на диванчик:

-Тут вот какое дело! Вчера из пароходства звонили. Где-то здесь ещё наши стоят. Так вот. Кто быстрее разгрузится, тот с контейнерами на Бостон, в Америку пойдёт!

- А я-то что могу? Они и так в три грейфера разгружают.
 
- Да знаю я! Рейс больно хороший, – поднялся Максимыч.

За завтраком ко мне подошла Катерина.

- Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный?...- нараспев продекламировала она.

- Да вот, Кэт, грусть-тоска меня съедает… - и я рассказал ей о разговоре со старпомом.

Катерина наклонилась ко мне и зашептала:

- А давай им, ну тем, другим, ночью чего-нибудь в трюм накидаем, пускай потом разгружаются.

- Кать. А может, мы их лучше просто утопим на фиг!

Катерина присела, откинулась на спинку стула, и мечтательно протянула:

- Да-а! В Бостон я бы прокатилась. А ты?

- Спрашиваешь!

Я стоял на спардеке, мысленно подгоняя краны-«цапли», лениво поклёвывавшие в наших трюмах, когда из надстройки вышла Катерина, одетая на выход.

-Куда намылилась, mademoiselle?

- Да вот, Сэм, – она дунула на указательный  палец, сдувая воображаемую струйку дыма – решила обтяпать одно грязное дельце.

Расспрашивать дальше не имело смысла, я уже достаточно хорошо знал Катькины штучки. Расскажет, когда посчитает нужным.

Она вернулась к обеду, немного задумчивая, но довольная.
 
Перед ужином я столкнулся с радостно-возбуждённым старпомом.

- На Бостон идём! «Трёху» за картами отправил, – довольно потрепал меня по плечу Максимыч.

-С какого перепугу? Нам ещё сутки разгружаться, как минимум! – уже надеясь, засомневался я.

-Из пароходства звонили. Мы идём!
 
Вечером ко мне в каюту просочилась Катерина. С видом именинницы уселась на диван.

 - Давай выкладывай, а то лопнешь, – повернулся я к ней.

- Это я! – радостно улыбаясь, показывая, ровные, как с картинки на упаковке PLUS+WHIN  зубы, заявила она.

- Вижу, что не тень отца Гамлета, – догадываясь, что она неспроста, как фокусник, собирающийся достать кролика из шляпы, оттягивает момент кульминации.

- Я провернула, то грязное дельце, о котором утром тебе говорила.- Гордо заявила она.

- Душа моя!  Кроме того, что оно грязное, ты ничего не сказала.

- Да ну тебя! Зануда. С тобой не интересно, – она капризно надула губы.

- Ладно, Кать, не переигрывай, колись, чего натворила? – всё ещё заинтригованный спросил я. Обычно она чуть ли не с порога выкладывала все новости.

-Только никому не говори. А то будешь враг на всю жизнь.

И Катерина рассказала, что ходила на телеграф, и позвонила дяде Коле на работу. Что тот очень обрадовался. Сказал, что тётя, места себе не находит и готова забыть про устройство её «счастья», лишь бы она вернулась домой. А потом она попросила его, чтобы именно наш лесовоз отправили в Бостон, что хочет побывать в Америке и попрактиковаться в языке. Дядя зашипел, что она сумасшедшая, что так не делается, что его с работы выгонят. Тогда она сказала, что если он сделает то, о чём она просит, то она доработает до отпуска и навсегда вернётся домой, при условии, что её больше не будут сватать. Дядя спросил, даёт ли она слово. Она сказала, что даёт. Тогда дядя сказал, что ради этого он в лепёшку расшибётся, но она попадёт, в этот чёртов Бостон. А она сказала, что не она лично, а весь лесовоз, а по-другому, она не согласна. Дядя опять сказал «чёрт» и что попробует. Вот.

Всё это она выпалила на одном дыхании, и теперь сидела отдуваясь, постреливая на меня своими шальными глазами.

Я пребывал в шоке. Так просто. Одна вздорная девчонка звонит дяде, и другие «дяди», ломают графики, тасуют, как карточную колоду,  многотысячетонные океанские суда для того, что бы у девочки была возможность попрактиковаться в языке.
 
- Ну, чего молчишь? – Катька пнула меня по ноге.

Я некоторое время, надув щёки грозил ей пальцем, подбирая слова, потом разразился «гневной тирадой»:

- Катерина! Твой дядя прав. Ты сумасшедшая. Он кстати, тоже. Это подсудное дело! Если кто узнает… Ты взбалмошная эгоистка! А о команде того судна ты подумала? Они ведь тоже, наверное, в этот рейс хотели.

- Во-первых, никто не узнает, конечно, если ты не донесёшь. Во-вторых, я не только для себя, я для всех. А в-третьих, у той команды своя буфетчица есть, вот пусть она о них и заботится,- Катерина на этот раз не ёрничала, она серьёзно на меня разозлилась. Она рассчитывала, что я её похвалю, а я отчитал её как школьницу.

Два дня она демонстративно общалась со мной только в официальных рамках. Сухо здоровалась, обращаясь исключительно по имени отчеству.

Я пребывал в скверном настроении из-за размолвки с Катериной, искал возможные способы примирения без la perte de la personne, когда она, со скорбным выражением невинно оговорённой на лице, вошла в каюту.

-Я всё обдумала. Ты был прав. Поэтому проси прощения, – она легонько постучала себя пальцем по щеке.

Я с облегчением поцеловал указанное место, сказав, что недостоин её снисхождения. Она удовлетворённо кивнула, и добавила:

- Бросимся в объятия, и разрыдаемся на груди друг у друга в следующий раз.

После разгрузки нас перевели на другой причал, за день загрузили контейнерами, и вывели из порта.

 Только после того, как мы вышли в море,  меня отпустило ощущение нереальности произошедшего. Сомневаюсь в истинности тезиса, что «кухарка может управлять государством», а вот в том, что буфетчица может управлять пароходством, я убедился воочию. 

До Бостона мы дошли без приключений. Дня три поштормовали в Северной Атлантике. Катерина с аккуратностью, достойной обращения с работами Фаберже, трепетно развешивала новые чашки на крючки.

Нас без проволочек завели в порт, и поставили под разгрузку.

Появившийся, как чёртик из коробочки агент, улыбаясь всеми тридцатью двумя зубами, выразил сожаление, что тяжёлые контейнеры, которые должны загружаться в первую очередь, комплектоваться начали в последнюю, sorry, поэтому будет  некоторая задержка, sorry! Но компания предлагает нам бесплатную экскурсию по Бостону для всего экипажа. Yes!

Команда с энтузиазмом собиралась на бесплатную экскурсию (халява, please). На судне оставались я, Серёга, и вахтенные матрос с мотористом.

Катерина, расстроенная тем, что я не смогу с ней поехать, предложила остаться со мной «бедненьким». Разумеется я отказался, гарантировав, что она по возвращении не найдёт моё остывшее тело с простреленным сердцем, и предсмертной запиской: «Я не побывал на экскурсии».

Американцы подарили нам ещё сутки.

Меня, как обделённого экскурсией, без проблем отпустили на целый день, и я предложил Катерине составить мне компанию.

- Ты меня приглашаешь? Меня? – она плечами и глазами показала вверх. Всё-таки она жутко комплексовала из-за роста.
    
 Вот дурочка! Она всерьёз думала, что я буду её стесняться.

- Это, как янки сами говорят, свободная страна. Не хочешь, не иди,- сделал я безразличное лицо.

-Не дождёшься! Только полчаса. С Ниной договорюсь, что бы накрыла, соберусь и… - не договорив, она убежала.

Получасовым ожиданием, естественно, это не ограничилось.
 
- Кать! Ну, ты скоро?

- Карлсончик! Дорогой, ну подожди! Сейчас! Я только ресницы подравняю.
 
-Что подравняешь? – я сделал несколько шагов в сторону её каюты, и заглянул в открытую дверь. Она стояла у зеркала и маникюрными ножницами стригла ресницы! Она не переставала меня удивлять. Катерина успела сделать причёску «Ракушка», которая ей очень ей шла.

Мы доехали до центра. А потом бесцельно гуляли по городу, заходили под предлогом «погреться», хотя холодно не было (-5-7;), в разные «кафешки» и бары. Никаких магазинов, «отоварок». Катя бойко, на английском, делала заказы, перебрасываясь короткими фразами и шутками с барменами и официантками, и они вместе дружно смеялись, довольные друг другом. Я, сносно общаясь с англичанами, по эту сторону океана почти ничего не понимал. Да мне это было и не нужно. Просто мне очень давно не было так хорошо. Мы промотали всю нашу наличность, оставив только на обратную дорогу.

Я обратил внимание на незакомплексованных янки, бросавших восхищённые взгляды на Катерину, и поделился с ней своими наблюдениями. Она только фыркнула. Думаю, что обладая природным женским чутьём, она давно сама это заметила, и была счастлива.
Задержавшись до наступления сумерек, что бы полюбоваться заливающим центральные улицы, ещё редким пока у нас, неоном, мы поехали на судно.
 
На следующий день нас загрузили.

«Снова открытое море. Снова дорога домой».
  
Ещё с полпути мне запросили замену. В Мурманске, я, сдав груз, передал дела сменщику, кряжистому бородачу, лет сорока. 

Ну, вот, пожалуй, и всё. Я застегнул молнию на спортивной сумке, оглядел каюту. Десять месяцев она была моим домом. Иногда меня беспокоила, как заноза под кожей, мысль – а где мой настоящий дом? Там, или здесь.

Вещи собраны, билет на поезд в кармане. Осталось попрощаться кое с кем из экипажа и свобода. Вот только нужна ли она мне?

Я вышел на площадку спардека. Там меня поджидала Катерина.

- Уезжаешь? Надолго? – чтобы что-то сказать спросила она.

-Десять месяцев отработал, вот и считай,- будто я серьёзно полагал, что она, как прилежная ученица, примется считать.

-На месяц? – не задумываясь, вяло выдала она.

-Катерина! У тебя как с математикой? – мне не понравилось её настроение.

- Средне. Знаю цифры до ста, – бледно улыбнулась Катя. – Давай прощаться?

Она секунду помедлив, шагнула ко мне, обняла, прижавшись, щекотно шепнула в ухо:

– Приезжай быстрей, мне будет очень, очень плохо без тебя.

Я, почувствовав, как она прижимает к моей ладони какой-то предмет, сжал руку. Она отстранилась. Это была прежняя Катерина – насмешливый взгляд, ироничная улыбка:

- А то кто же будет сопровождать меня в качестве кавалера, а главное, носильщика моих покупок, - отходя спиной, проговорила она, потом резко развернулась, и не оборачиваясь быстро зашагала по коридору.
            
Проводив её взглядом, я разжал ладонь и посмотрел на вещицу, которую она мне дала. Это была фарфоровая миниатюра очень тонкой, штучной работы – в чашке цветка на стульчике сидела крошечная девочка.

Я нарочно взял билет на поезд, чтобы дать себе время подготовиться к другой жизни, ничего общего не имеющей с той, которой я жил последние десять месяцев. Я знал, что водолазы специально медленно поднимаются из глубины, чтобы не получить кессонную болезнь.

Прежней окрыляющей радости, от предстоящего отпуска,  как в былые времена  не было. Повидать маму, да двух-трёх старых друзей, вот, пожалуй, единственная причина, которая удерживала меня от того, что бы сойти на ближайшей станции, и повернуть обратно.

В моём доме было также холодно, как в иглу эскимоса. Мы с женой  давно перестали быть близкими людьми. Когда я неожиданно приезжал,  от её бурной радости так несло фальшью, что сводило скулы. Искренне она радовалась только тряпкам, которые я ей привозил. Она могла часами вертеться у зеркала, примеряя то одно, то другое. Скажи я в этот момент, что должен  прямо сейчас вернуться назад, она даже не поняла бы, о чём я говорю. То, что ей было от меня нужно, она уже получила.

Последние два года отпуск не возвращал нас друг другу, а настойчиво вбивал клинья в наш брак. Общих детей у нас не было. Её подросшая без меня дочь, постоянно разговаривавшая с какими-то ноющими капризными интонациями в голосе, от которых  я уже на третий день по приезду готов был лезть на стену, так и не стала  мне родной. Подруги жены, завистливые жадные стервы, как мухи на мёд, слетающиеся посмотреть на обновки, чуть не вырывая друг у друга из рук какую- нибудь прошлогоднюю тряпку, продаваемую с «царицына» плеча (в то время был тотальный дефицит на всё), вызывали у меня приступы тошноты. Я никем не замеченный, собирался и  уходил к матери, или пить с друзьями. Возвращался поздно, пьяный. Жене было всё равно. Мне тоже.

Две трети бездарно проводимого отпуска канули в лету. Отдыхать мы никуда так и не поехали. Жена всё с той же режущей уши фальшью, сокрушалась, что из-за загруженности на работе, не смогла выпросить отпуск. Четыре года назад, не сумев по-хорошему договориться с начальником, она бросила ему на стол заявление об уходе, сопроводив его ремаркой, от которой у того начались желудочные колики.
Мне самому до колик хотелось вернуться в свою каюту, почитывать, лёжа на диване какую-нибудь книгу перед ночной вахтой, или слушать смешную Катькину трепотню. Катька. Через месяц, задыхаясь в густой как желе, атмосфере вранья, взаимного безразличия, лядащего, сходящего на нет брака, я вспоминал о ней, как о глотке йодистого морского воздуха. Через полтора, признался себе, что чертовски по ней соскучился.

Наконец я, как бодибилдер, благодаря только усилию воли, делающий последний жим, дотянул этот отпуск до конца.

В аэропорту Шереметьево, ожидая посадки на свой рейс я, от нечего делать, рассматривая витрину сувенирного киоска заметил притулившуюся в углу полки фигурку. Наполеоновская шляпа, расшитая маленькими яркими помпонами, покрывала темноволосую головку. Платье из разноцветных ромбиков. А с озорной, усыпанной веснушками хитрой мордашки на меня таращились Катькины серые глаза.
 
Купив игрушку я, меньше чем через час был уже в воздухе, а через два с половиной уже выходил из Архангельского аэропорта.

Поднявшись по трапу нашего «старика» я, поздоровавшись с незнакомым вахтенным матросом, прошёл к своей каюте. Дверь была открыта, внутри никого. Я поставил вещи на пол, и пошёл посмотреть, на месте ли Серёга. Тот, к моей великой радости сидел за столом, разбирая какую-то железяку.
 
-Здорово, самоделкин! – протиснулся я в каюту.

От звука моего голоса он подскочил, будто я застал его за подглядыванием в замочную скважину. Увидев его лицо, я замер с дурацкой улыбкой на лице и готовыми к объятиям руками. У него задрожал подбородок, на глазах появились слёзы. Он, с трудом выдавливая слова, торопясь, уже не в силах в одиночку нести боль в себе, сбивчиво заговорил:

- В Гдыне… Она пошла в город. Лопнул строп… Гак пошёл по инерции… Прямо в висок… На месте, мгновенно… Её нет. Кати больше нет!

Вопреки своей воле я с ужасающей отчётливостью увидел Катю, сломанной куклой лежащей на грязном бетоне причала.

Всё ещё не веря в реальность непоправимого, я не чувствуя ног, ощущая разрастающуюся на всю вселенную чёрную дыру, на месте, где ещё минуту назад билось сердце, опустился на его койку.

Если бы кто-то мне сейчас сказал, что я при смерти, я бы этого не услышал, потому, что я уже умер. 


6 июня 2017

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Коломбина»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер