Воздаяние

                      (МАЛЕНЬКАЯ   ПОВЕСТЬ)

      ГЛАВА  1

      Жуть, какие морозы стояли  той зимой! Народ кутался в одежды. Птицы залетали в открытые  подъезды: отогреваться. Бомжи и бродячие собаки забились в подвалы. Лопались водоводы. Школы прекращали занятия. Машины не желали заводиться. Все покрылось лохматой снежной изморозью.

      Александр чуть ли не бегом спешил домой после ночного дежурства. Дыхание жестким инеем оседало на воротнике, усах, бороде. Холод добрался, кажется, до самого сердца. Мысль о том, что надо еще и с собакой  через полчаса прогуливаться, настроение не улучшила. В эти утренние темно-синие часы он даже ненавидел свою собаку. Спать бы сейчас да спать… Ни к чему сейчас собака. Кошка б намного роднее была… И чая крепкого стакан. Или чуть-чуть водочки… Праздники, как-никак… Каникулы рождественские.

      Поднятый воротник и визгливый скрип снега под ногами не давали ему услышать тихий  скулеж за спиной. Так бы и шел, если б собака не забежала вперед. Забежала и остановилась, поочередно поджимая лапы. Маленькая, худая, с короткой шерстью, ножки-спички. Несуразная, как детская поделка. Узкая мордочка. Вылупленные глаза. Уши-лопухи.

      Сашка, не останавливаясь, прошел мимо. Много их, собак таких бродило по городу. Всех не нажалеешь. И так периодически подкармливал, вынося недоеденное Гертой.

      Собака снова забежала вперед, смешно перебирая «спичками», и жалобно вякнула.

      Он остановился. До подъезда оставалось метров десять.

      -Ну, куда я тебя?.. В подъезд запущу, а ты нагадишь… Прибьют к чертям собачьим. Подожди немного, пожрать вытащу…

      Дворняга опять жалобно пискнула.

      -Чего ты? Штирлица, тоже мне, нашла… Жди. Вынесу…

      Забежал в подъезд. Собака даже не попыталась сунуться. Покорно «танцевала» на бетоне у двери и смотрела на него.

      Домашние спали. Эти праздники как-то расслабили всех, обленили. Да и светало поздно, после десяти. Лишь Герта, 6-летняя немецкая овчарка уже стояла у порога с тапочком в зубах и вертела хвостом.

      -Здравствуй, здравствуй, хвостатая,- тихонько проговорил он, присев на корточки. – Здравствуй, милая,- Погладил по лобастой седой морде. – Дай тапок. Тихо, тихо, разбудишь всех!- запшикал он на собаку, громко лупцующую хвостом по двери. – Кушать идем…

      Разулся и, не раздеваясь, прошел в потемках на кухню. Прикрыл плотно дверь. Овчарка уселась у плиты, ожидая кормежку.

      -Сейчас, родная, покушаем…

      Когда они через полчаса вышли на прогулку, дворняга дожидалась их у подъездной двери.

      Герта рванулась к чужой собаке, но резкий хозяйский окрик и короткий поводок ее остановили. Она зарычала, вздыбила на загривке шерсть.

      Дворняжка не испугалась. Лишь отскочила из предосторожности и, продолжая трястись  от холода крупной дрожью, не отрываясь,  смотрела на Александра.

      -На, рубай.- Тот вынул из пакета одноразовую чашку с теплой мясной кашей. – Рубай, рубай…-  Сам же, чтобы не мешать незнакомке, быстрым шагом повел овчарку в посадки. Герта шла рядом и постоянно оглядывалась назад. И скалила клыки.

      Щенка они увидели на обратном пути. Он выполз из-под укутанных труб теплоцентрали к ним, на тропинку. Герта была без поводка, поэтому Сашка даже не успел опомниться, как она оказалась рядом с ним.

      -Фу, Герта!- запоздало скомандовал он. Он никогда не боялся, что она с кем-нибудь сцепиться, кого-нибудь покусает… Боялся подхватить какую-нибудь заразу от бродячих псов. Мучайся потом всю жизнь, лечись… Зарплаты не хватит…

      Странно, но Герта даже не рычала. Он подошел к ним вплотную.

      Крупный пушистый щенок упорно пытался подползти к овчарке и постоянно скулил. А за ним тоненькой лентой тянулась темная дорожка крови, хорошо видимая на свежем снегу.

      Александр наклонился. И чуть было не закричал: левая передняя лапа щенка была наполовину обрублена.

                                      .    .    . 

      -Саш, ну, где ты пропал? Встали- ни тебя, ни Герты… Ждем, ждем, а вы, как пропали!..

      -Скоро… Через полчаса приедем,- хмуро отозвался он и отключил телефон.

      -Давайте быстрее!.. Мы не завтракали, вас ждем!- не слыша отбоя, продолжала тараторить в трубку жена.  Отключила телефон. – Слушайте, ну куда они ездить могли?- недоуменно спросила детей. – Ждешь их, ждешь…

                                       .     .     .

      -Поздно вы его привезли,- высоченный, Сашкиного роста, худой ветеринар поправил очки.  Молодость, видимо, его смущала, и он старался говорить значительно, с паузами и соответствующим выражением лица. – Крови много потеряно. Увы… Ничего поделать не могу… Медицина, так сказать, бессильна…

      Он принялся стягивать перчатки.

      Александр тупо глядел на дергающуюся собачью культю. Затем перевел взгляд на доктора. И посмотрел на него так же: тупо и не мигая. И медленно- медленно протянул к нему руку. Мертвой хваткой скомкал ворот халата вместе с воротом рубашки и притянул доктора к себе вплотную, глаза в глаза.

      -Если щенок сдохнет- тебе не жить. –Слова его, монотонные, без эмоций,  жутким метрономом  нарушили тишину пустынной операционной. – Делай, что хочешь… Щенок будет живой… Понял, ты?..

      Доктор чуть не задохнулся. Он и вырваться-то не пытался, лишь крутил шеей, силясь освободить прихваченную Сашкиными пальцами кожу. И косил глазами,  испуганными и мокрыми от невесть откуда взявшихся слез.

      -Сдурели вы… что ли?.. Отпустите… Я попробую… Отпустите!..- прохрипел, наконец, он.

      Сашка разжал ладонь.

      -Что вы, в самом деле?.. Задушили же…- Доктор крутил головой и попутно вновь натягивал перчатки. Руки дрожали, и перчатка не хотела надеваться.

      -Одень новые,- подсказал Александр. Сердце в груди перестало колотиться, и он успокоился. –И еще, слушай меня… Если будет заражение крови- ты будешь калекой… Это я тебе обещаю…

      -Да что я, Бог, что ли?-  взорвался парень. Отчаянный вскрик прозвучал визгливо, жалобно, по-бабски. Парень сам смутился своих эмоций, покраснел и  поспешил к операционному столику со щенком.

      -Ты не Бог,- в спину ему сказал Сашка. Доктор  склонился над щенком, но Сашку слышал и поэтому напрягся. – Ты посланник его. Для тварей этих. Вот и спасай. И не думай о деньгах. Я все…

      -Идите сюда!- перебил его парень. – Помогать будете. Видите, я один в праздники дежурю…

      Александр  натянул перчатки, подошел.

      -На улице, поди, подобрали?- Доктор обрезал на лапе шерсть. – Это хорошо. Грязи мало на снегу… Летом хуже… И кровь быстрей сворачивается. Держите! Да крепче держите!- Доктор тоже уже успокоился и даже, как и положено главному за этим столом, командовал. Лишь периодически покручивал шеей с синими кровоподтеками. Сашка  спокойно подчинялся, стараясь ничего не перепутать.

      -На бутылку, видимо, разбитую наскочил… У меня уже было такое… У отца собака вот так умерла… Обработали плохо и заражение крови… Почти неделю мучилась…

      -Не бутылка это… Пузырек вон тот  подайте… ага… откройте… Это лезвие… Или пинцет… Я по срезу вижу… Плохо, что вы лапу не привезли… Холод сейчас, может, и пришили бы…  Прижилась бы…

      -Я не подумал,- виновато ответил Сашка. – Прости меня, доктор. Перенервничал я что-то…

      -Бывает.

      …Он закрыл за ними тяжелую металлическую дверь на щеколду и долго смотрел вслед через глазок. Затем прошел в кабинет, уселся в кресло и закурил.

      Может, сообщить, все-таки, в ментовку? Чем черт не шутит… Вдруг -  не выживет щенок?.. Да и следы пока на шее есть… Бывают же психи такие…  Стыдно-то как… Как мальчишку за шкирку таскали…

      На глаза попался не убранный пока, в пятнах крови, не протертый операционный стол.

      «Посланник»…

      «Посланник»…

      Он резко крутанулся на кресле к компьютеру и стер записи с камеры  видеонаблюдения  за сегодняшнее утро.

                                           .     .     .

      Сашка подошел к подъезду.

      Дворняга сидела  на бетонном крыльце.  Каша - нетронутая, с кусочками мяса поверху - смерзлась в ледяной комок.

      Дворняга уже не скулила. Тряслась и смотрела на них  безразличными глазами.  И даже не прореагировала на Герту, когда та  осторожно, сверху ее обнюхала.

      -Ну, чего ты, дружок?.. Или подружка?..- Сашка неловко склонился над псиной: уснувший  за пазухой щенок мешал двигаться. И, неведомо, по какой прихоти, подхватил рукой дворнягу.

      Ничего не отразилось в выпуклых собачьих глазах. Только безразличие и безверие.  Она даже морду отвернула в сторону.

      Сашка приоткрыл подъездную дверь, попридержал ногой.

      -Давай, давай, заходи быстрее,- поторопил  Герту. Лифт поднимался, кажется, целую вечность. Восьмой этаж.

      -Все. Приехали, ребята. Дома, кажется…

      Уверенности в Сашкином голосе не было никакой.

      ГЛАВА  2

      -«…потому, что, если государство не может их защитить- мы должны это сделать. У кого сколько получается. И очень хотелось, чтобы данные тех  уродов, что выкладывают свои ролики в Инете, тоже «засветились».

      Если кто-то опасается недоразумений с законом – прошу сообщить координаты «уродов» и «нелюдей» ко мне, в «личку». Только данные должны быть достоверны и проверены.  И адресные.

      Обнимаю всех, кто любит «братьев наших меньших». Жму лапы.

      Алекс»

      Он отодвинулся от монитора, отхлебнул остывший невкусный кофе. И только потянулся за сигаретой - прозвучал сигнал электронной почты. И уже появились комментарии на сайте.

      «Робин Гуд ты долбанный! Начни со своего адреса! Что, слабО?! Развели псарню, детишек страшно выпускать на улицу!»

      «Вы же сами издеваетесь над животными!  Испания от многовековой традиции отказалась - от корриды, а у нас собачьи бои чуть ли не во дворе проводят! И еще в Инет выкладывают! Липовые вы собаколюбы!

      Без уважения, Анна Анатольевна  Алеева»

      У Сашки непроизвольно сжались челюсти. Эта Анна Анатольевна ударила под самых дых! Он не знал, что ей ответить. На этих ублюдков не действовали никакие аргументы! Сашка уже проверял это. Если те, живодеры, были больными людьми, и Сашка их лечил по-своему, то эти, владельцы бойцовских собак, в основном, богатенькие, не обремененные интеллектом, после лечения наоборот - ожесточались  после встречи с ним и срывали злобу на ком угодно. Они зверели еще больше. Этих остановить мог только закон. То есть, тюряга и потерянные деньги. Это уже проверено.

      Переключился на почту. Адреса, адреса… Много адресов. И описания зверств.

      Он перекачал все на флешку и стер переписку из компьютера. Из предосторожности. Не хотелось рисковать даже в мелочах. Уж слишком длинным был список «уродцев». И хотелось успеть ко всем.

      Не нужны ему были проколы, особенно в мелочах.

                                                  .     .     .

      Нелепое представляли они собой зрелище.

      В центре вышагивал почти двухметровый Александр, подтянутый, стройный, в спортивном костюме, а рядом с ним вертелись собаки: степенная ухоженная Герта на поводке и в наморднике, нескладная, со злой скуластой мордочкой Маруся и судорожно, рывками спешащий за ними лохматый Степка с замотанной культей на весу. Народ останавливался, смотрел. Кто с любопытством. Кто с брезгливостью.

      А Сашка ни на кого не глядел. Гулял, с наслаждением вдыхал сырой весенний воздух, щурился на уже жгучее солнце и улыбался. Даже про сигареты забывал!

      Наладилось у них все потихоньку. А тогда, зимой, после ветлечебницы, трудно ему пришлось. Да и всем домашним… Ад, казалось, настал…

      …-Ой!- дочка испуганно отпрянула в сторону. – Кто это у тебя?

      -Это, доча, подарок… На улице…

      -Мам, иди сюда! Смотри, чего отец принес! Серый, смотри!

      -…на улице нашел. Замерзает…

      Отец втиснулся в прихожую, опустил дворнягу на пол. Снял с овчарки ошейник и начал неловко, одной рукой стягивать обувку.

      Дочка стояла поодаль и с любопытством смотрела на дворнягу. Герта растянулась на лежанке, беспокойная, тревожная.

      Из кухни вышли жена с сыном, встали рядом с дочерью.

      -А чего она такая? Как покемон… Уродец уродцем…- ровный голос сына обнадежил Александра.

      -Ну, что ты хочешь, Сережка? Дворняга же… Всего намешено…

      -Голая, как лягушка…

      -Короткошерстная,- поправил его отец. – Вот потому и  околела… Идем сейчас, а она даже не реагирует…

      -Ты что, не мог в подъезде ее покормить?- подала, наконец, голос жена. – Себя не уважаешь - Герту бы пожалел. Сейчас все блохи, вся зараза на ней будут! Тебе что, заморочек не хватает? А если лишайная? На детей перекинется?..

      Александр, наконец, справился с обувью, принялся стаскивать пуховик.

      -Это я как-то… не подумал немного… Сейчас, отогреется - к ветеринару свозим.

      -К какому ветеринару?-  голос у жены был по-прежнему спокойным. Но Сашка ее знал: еле сдерживается. – Ты что, хочешь сказать: она с нами жить будет?

      Дочка скривилась:

      -Уродка такая!

      -Ну, а куда мы ее?.. Замерзнет. А из  подъезда выгонят… Или прибьют…

      Он расстегнул пуховик.

      И заскулил щенок на груди.

      -Вот… Еще один… Подарок…

      Щенок заскулил совсем уж громко и высунул обмотанную кровавыми бинтами культю.

      Дочь испуганно взвизгнула и попятилась. Жена тоже отпрянула.

      -Ну, вы чего?.. Вот, испугались… Сереж, помоги мне…

      Сын освободил ему руку из рукава, затем другую.

      -Батя, в крови все,- он брезгливо держал пуховик на расстоянии. – И свитер у тебя - тоже…

      -Ничего, ничего, отстирается… В ванну пока брось.

      Сашка старался не встречаться глазами с женой. Засуетился чего-то… Оправдываться начал…

      -На бутылку разбитую наскочил, лапу оттяпал,- соврал он. – Чуть кровью не истек. Поправится! Да, дружок? Поправишься?

      -Ты по всем помойкам прошелся? По всем?- Вот теперь голос у Надежды изменился, стал упругим и злым, как ветер перед стихией. – Теперь берешь их- и несешь обратно, понял? Ты понял меня? Ты что, забыл, как с Гертой  с маленькой мучились? Как ремонт после делали? Забыл, как все обгажено было? Забыл?!

      -Я не буду с этими уродцами гулять,- сказала дочь Дашка в унисон матери. – Сам гуляй! И убирать не буду! Сам убирай!

      Вот теперь он поднял голову и посмотрел на дочь. Та, вскинув подбородок, глаз не отвела. Так они и смотрели некоторое время друг на друга. Будто в зеркало смотрелись. Два клона. Юный и пожилой.

      -За тобой, за маленькой… тоже убирали… И болела ты…

      -А я не буду!- тихо, но решительно ответила дочь.

      -Ты что, не слышишь меня?!- повысила жена голос. – Взял их - и унес! Сейчас же!.. Пока заразу не разнесли!

      Щенок заскулил часто-часто.

      -Ну- ка, посторонись,- Александр легонько отодвинул жену в сторону, прошагал к себе в кабинет.

      -Бать! Я тоже не смогу с ними!.. Не успею! Сессия!- вслед ему проговорил, будто извиняясь, сын.

      Александр положил щенка на пол, вышел за дворнягой. Подхватил ее, до сих пор испуганно трясущуюся у порога.

      -Герта!- скомандовал овчарке. – Рядом!- Сгреб ее подстилку.

      -Ты меня слышишь, батя? Я тоже не смогу…

      -Ничего, доктор, ничего… Без тебя попробуем выжить…- пробормотал отец и плотно закрыл за собою дверь

      И за весь день выходил лишь несколько раз:  вымыл мылом в «гостевом» умывальнике дворнягу, притащил с балкона мешок с собачьим кормом да пару раз наливал воду в Гертину миску. И все. Ни жену, ни детей не видел. Те сидели на кухне с включенным телевизором и что-то горячо обсуждали за закрытыми дверьми. 

       ГЛАВА  3

      Первым, часа в четыре, появился сын.

      -Батя, можно к тебе?

      -Тихо!- отец предостерегающе поднял руку. Затем поманил к себе. –Заснул только… Болит, видно, сильно…

      Отец сидел на полу у дивана. Рядом, на отцовском свитере, лежал щенок и тревожно спал, дергая культей. Герта лежала на подстилке, положив голову на лапы, и внимательно на всех смотрела. Дворняжка спрыгнула с дивана и спряталась за отцовские ноги.

      Сын присел рядом.

      -Что с ним?- поинтересовался шепотом.

      -Лапу потерял,- опять не стал вдаваться в подробности Александр. – Не жрет ничего. Пьет только. Да блюет… А нечем уже - желчь одна…

      -Хорошо обработали?- сын осторожно приподнял лапку. – Ты что, перебинтовал?..

      -Нет еще… Пусть поспит. Я ему таблетку растолок- вырвало… А доктор сказал: надо! Что делать-то?.. Подскажи,- посмотрел он на сына.

      -Проснется - еще  попробуй…

      Пегая осторожно выглядывала из-за отца.

      -Эту-то уродину зачем притащил?

      Александр обернулся на дворнягу. Погладил по доверчиво подсунутой морде.

      -Это у нас не «уродина». Это у нас Маруся. Машка.- Маруся часто-часто зализала огрубевшую ладонь, замела хвостом по паркету. – Ну-ну, Марусь… Хорошая, хорошая!..

      Сережка с состраданием смотрел на эту кунст-камеру.

      -Иди, поешь что-нибудь. Я посижу…

      -Принеси лучше сюда. А то курю, курю… Самого скоро затошнит… И молоко, если есть… Может, хоть молочка попьет…

      Сын неловко поднялся на затекших ногах.

      -Герту прогулять?

      -Нет. Я их вместе с Марусей выведу. А ты посидишь со щенком? Минут десять, а?..

      -Посижу. Как звать-то его?

      -Степкой назвал,- шепотом ответил отец. – Степка - Тепка… Сына! И чаю принеси…

      Гуляли они тогда недолго. Маруся кое-как оправилась и жалась к его ногам, боялась, что ее опять бросят. Герта же, вообще не прикоснувшаяся вечером к еде, сама потянула их домой.

      Тихо, стараясь ни кого не потревожить, прошли в кабинет.

      Сережка деловито, профессионально  осматривал лапу щенка. Дочь держала того на вытянутых руках и старалась не смотреть на сочившуюся сукровицей культю.

      -Кажись, нормально обработал,- сын тампоном промокнул рану. – Лишь бы сепсиса не было. Дарья, держи крепче! Он сейчас рваться будет!- Сын принялся за перевязку. – Ох, батя, и вонища от него! И мыть сейчас нельзя…

      -Тошнило его… Да и кто знает - где жил?.. Из-под магистрали вылез…

      -Все, сестренка, спасибо. Иди, руки мой.

      Дарья ушла.

      Щенок скулил, не прерываясь, на одной тонкой тоскливой ноте. И все время пытался заползти от мучителей под диван.

      -Давай таблетку ему впихнем, пока я не ушел.

      Размололи таблетку, размешали водой и все влили щенку в пасть. Подержали челюсти, подождали, пока сглотнет.

      -Батя, я и вправду не смогу с ними сидеть. Не успею. Времени нет.- Сережка сгреб старые окровавленные бинты.

      -Ничего, ничего, сынка… Как-нибудь… И на том спасибо…- Александр взял щенка на колени. – Иди, иди, готовься. Справимся.

      -И это… батя…- обернулся сын у двери. – Скальпелем это ему полоснули. Или бритвой.

      Подождал. Ничего не услышал в ответ и вышел.

                                      .     .     .

      -Ты что, опять в командировку?- жена медленно, устало сняла туфли. Прошла на кухню, чмокнув попутно в макушку Александра.

      -Привет, привет,- тот аккуратно запихивал ноутбук в дорожную сумку и даже не обернулся на поцелуй. –Я ненадолго… По области… Дня на два - на три… Слушай, а где моя зарядка? Все обыскал, не найду…

      -Господи,- вздохнула жена. Включила чайник, пошарила рукой на холодильнике. –  На!- протянула ему зарядник. – Ужинать будешь?

      -О, спасибо! Нет, я поел уже. Еще к ребятам заскочить  надо. Комиссия у них сегодня была из администрации. Что хоть решили - узнать…

      -Ох, Сашка, тебе эта псарня дороже меня стала!- жена, наконец-то, села. Помешивала сахар в кружку и смотрела на Сашкины сборы.

      Тот заправлял китель в целлофановый чехол, обернулся, улыбаясь.

       -Дурочка ты моя, дурочка! Ревновать вздумала… Да у тебя самый лучший в мире окрас! И экстерьер! И прикус! Ревновать вздумала…

      Она облизнула и бросила в него чайную ложечку. Он поймал ее на лету, поднялся, подошел к жене, обнял сзади за шею.

      -Дурочка… Да я ненадолго, Катюш…- проговорил тихо в копну ее густых волос. – К пятнице уже точно вернусь.

      Она щекой лежала на сгибе его локтя и  молча улыбалась.

      …-Та-ак!- громко и весело протянул он, заходя в «кабинет» Светланы. – Вселенская скорбь и тоска! Все плохо! Конец света по майя!..

      Светлана сидела за столом, подперев голову ладошкой и пялилась в окно. По щекам текли слезы. На Сашку даже не оглянулась, будто и не слышала. Смотрела в окно и беззвучно плакала.

      Александр сел напротив, закурил и, откинувшись на спинку стула, принялся раскачиваться на задних ножках. И громкости и веселости не поубавил.

      -Во! Слезы - это первое дело! Нам без слякоти нельзя! Как нам, бабам, без слякоти?! Да не в жизнь!..

      -Иди ты на хрен.- Светлана утерла щеки ладошками, достала платочек, высморкалась. – Чего приперся? Ты ж в командировку собрался…

      -Не-е, я сначала сопельки тебе утру!..

      -Я сказала: иди на хрен! Или дальше послать?- Она обернулась к нему, уставилась тяжелым взглядом.

      -Ну, наконец-то оживать начала!- Он перестал раскачиваться. Затушил сигарету, посерьезнел. –Давай, рассказывай… Мне, и вправду, через час уезжать надо.

      -А чего рассказывать? Приехали… Аж восемь человек!.. И Гришаев с ними… Походили, посмотрели… С ребятами поговорили… И все…

      -Чего - «все»? Ты по-человечески можешь излагать?

      -А вот то - «все»! Все!  «Ну, помогать надо… Ну, спонсоров поищите…  И мы поищем… А денег не ждите…  И вообще - глобально решать надо…» Я им говорю: «Да как глобально?! Вы нам с тридцатью двумя «потеряшками» помочь не можете - за глобальное ратуете!..» У Люськи, на даче ютимся, вольеры колотим из чего не попадя…

      -А они чего?- Сашка слушал внимательно, сцепив ладони в замок.

      -А ничего… «Нет денег в бюджете…»

      -Чего ж тогда белугой воешь? У тебя что, отняли что-нибудь? Нет! Вот и радуйся! Всю жизнь обходились без них - и сейчас обойдемся!

      -Ага, обойдемся… Они, гады, на нас рекламу себе делают: спонсоры, спонсоры… Благодетели, ….,- выругалась Светлана. – Иди за мной! Посмотришь, чего они  привезли, спонсоры твои…

      ГЛАВА  4  

      Она заспешила из дома. Подвела его к железной 200-литровой бочке, стоящей у летней кухни, сняла крышку.

      -Гляди! Дружок твой долбанный прислал!

      Сашка заглянул.

      -Видишь?!

      -Ничего не вижу!- недоуменно ответил он.

      Светлана совком подцепила овсянку, поднесла к Сашкиному лицу.

      -А сейчас видишь?

      Хлопья, казалось, шевелятся  от черных движущихся точек. Светлана брезгливо бросила совок обратно.

      -А ты говоришь: «спонсоры»…

                                         .     .     .

      -Ты бы лучше людям помог,  если совестливый такой… Детдому какому-нибудь… С зарплаты бы перечислил…

      Жена пришла к нему в комнату, когда дети уже завалились спать.

      Александр застилал диван.  Он так устал за день с новыми питомцами, так мечтал поспать после  ночной смены, что не хотелось ни ссор, ни разговоров… Только спать.

      Жена помогла расправить простынь.

      -И долго ты здесь обитать думаешь?

      Он пожал плечами.

      -Оклематься ему надо… Ты меня прости… Вечно я что-то… не так делаю…

      Он сел на постель, устало протянул ноги. Жена присела рядом.

      -Вот и я тебе говорю: лучше б людям помог…

      Сашка понял, что придется разговаривать.

      -Людям и так помогают. Никто от голода  не дохнет. Приюты, дома… Жратва да крыша, по крайней  мере, есть…  Да пенсии с пособиями… А этим кто поможет?- кивнул он на притихшую рядом с Гертой Марусю.

      -Чего ты собаку с людьми ровняешь?

      Он долго молчал. И ответил, не подняв головы.

      -Не ровняю я…  Получилось так… Они же живые… Просто… Не ребенок выполз мне навстречу у теплотрассы… И не бомж околевал у подъезда… А ты, наверное, и с ними бы меня погнала?

      -Дурак!- она резко встала. – О семье бы подумал сначала!

      Он посмотрел на нее снизу вверх. Они жили с этим любимым человеком уже больше двадцати лет. И казалось - знают все друг о друге.

А оказывается…  Всплыло сегодня что-то  неизведанное между ними. Чужое. Тягостное и неприятное.  Чего не должно быть. И покончить с этим надо было сразу же! Иначе - не отпустит!  Затихнет и приживется! И тогда - крах всему светлому и чистому, что их связывало!

      -Ты им в глаза-то смотрела утром?- спросил он. Ответа не дождался.  Наклонился, пошарил рукой под диваном и вытащил за шкирку скулящего от боли Степку. Швырнул по полу на середину комнаты. – На,- тихо сказал жене. - Выбрасывай. Все - равно не жилец. Чего скотине мучиться?

      Тепка, будто слепой, полз по кругу к Гертиной лежанке, оставляя культей тусклую кровавую полосу.

      Сашка посмотрел на жену. А та не отрывала глаз от искалеченного скулящего комочка плоти. Потом заплакала и опустилась на диван рядом с  мужем, уткнулась в плечо.

      -Да я столько бездомных глаз… у себя в больнице… насмотрелась…  Тебе жизни… не хватит…- всхлипывала она.

      Он молчал. Только гладил и гладил ее по волосам.

      Щенок заполз на  лежанку, уткнулся в испуганную Марусю и затих. Герта торопливо зализывала за ним полосу: она, как и хозяйка, беспорядок не любила. Затем подошла к лежанке и улеглась, успокоенная  рядом: мест на коврике для всех не хватало.

                                       .     .     .

      А теперь уже все в прошлом. Ему так хотелось думать. Привыкли домашние к новым поселенцам.  И ребятишки помогали, и жена. Выгуливали, кормили, играли. Но самое главное - оклемался Степка.  Кризис прошел, рана потихоньку зарубцевалась.

      Они еще с месяц ездили в ветлечебницу на перевязки и уколы. А потом он приехал к доктору один, к концу рабочего дня. Выставил  бутылку коньяка, завернутые в фольгу бутерброды, стопки. Доктор настороженно смотрел за его манипуляциями, затем закрыл входную дверь на ключ.

      -Вы же за рулем, кажется?..

      -Нет! Сегодня я пешком!- Александр закончил «сервировку». –Домой тебя хотел к себе пригласить…  Не согласился бы, да?.. Вот, и я так подумал…- Он разлил по рюмкам. – Давай, доктор!.. За спасенную тобой душу!

      Выпили.

      -Ты закусывай, закусывай!.. Я-то из дома…- Александр обвел глазами кабинет. – Маленькое у тебя помещение. И прихожка маленькая, не развернутся…

      Доктор молча развел руки, прожевался.

      -Да ничего… Справляемся…

      -Справляетесь… У тебя здесь курить можно?

      -Курите,- махнул доктор рукой. – Никого уже не будет.- Пододвинул ему какую-то медицинскую плашку вместо пепельницы. –А к завтрему проветрится… Давайте еще по одной?.. Устал я сегодня чего-то… Операций много было.

      -Давай.- Сашка крутил пальцем плашку вокруг оси, смотрел на нее и думал о чем-то своем. – Я, вот, спросить тебя все хотел… - поднял он глаза на доктора. – Чего ты тогда-то отказался сначала?..  Нормально же все получилось…  А так бы сдох Тепка…

      Доктор держал рюмку и наблюдал за его пальцем у плашки. И видно было - не обеспокоился, не насторожился.

      -Как вас зовут? А меня Алексей…  Не доктор я тогда был, Александр Владимирович… Коновал…  Вы меня доктором сделали,- и он опрокинул в себя коньяк. 

      Сашка смотрел, как у того сыграл кадык на тонкой  безволосой шее. Как с жадностью вцепились белоснежные зубы в бутерброд. Как спокойно и безмятежно оглядывает тот свое действительно убогое помещение.

      -Он, наверное, почти ровесник моему Сережке,-  подумал Александр. – Тоже доктор… Спасители… Людей и зверей…

      -За тебя, Алексей.

      …Солнце убежало за облака.  И разом похолодало.

      -Ну, бродяги…  Домой пойдем?

      Три хвоста радостно  замолотили  по воздуху.

      ГЛАВА  5

      … - Вот суки! Это от кого пришло? Пашка?

      Светлана кивнула, закрыла крышку.

      Александр набрал номер на сотовом телефоне.

      -Не отвечает. На совещании где-нибудь… Ладно, позже перезвоню…- Он взглянул на часы. – Все, Свет, ехать мне надо. К пятнице вернусь. А Пашке отзвонюсь, не волнуйся…

      -Да я и не волнуюсь,- устало отозвалась та. – Без жратвы не останемся,  школу еще через две недели закроют, дают пока… Перебьемся со жратвой… Людей нам не хватает!- протянула она с тоской. – Вольеры не успеваем чистить, прогуливать… Где едят - там и гадят. Я погладить-то каждую не успеваю, не то, что прогулять… А они ждут, ждут, когда ты их приласкаешь… Девчонкам уже третью неделю с зарплатой тяну… Славка на бензин свои кровные тратит… Да что я тебе рассказываю - сам все знаешь…

      -Знаю,- угрюмо буркнул Сашка в ответ. –Потерпит твой Славка… Не в первый раз… И девчонки потерпят…

      -Да у меня простыней ни одной не осталось! Славка сейчас двух  сучек  повез на стерилизацию - из дома у жены стащил!  Все кончилось, что по весне у людей собрали! Хоть в петлю, Саш…

      -Да погоди ты с петлей, дура!- не выдержал Александр. – Хотя бы до пятницы!.. Потерпи! Приеду- разберемся… Не заводи меня сейчас! – и быстро пошел к машине. Вернулся. Обнял Светлану. – Потерпи, Свет, потерпи…

                                           .    .    .

       Звонок не работал. Он постучал в оббитую дранкой дверь. Тишина. Постучал повторно, уже сильнее. Дверь слегка скрипнула и подалась. Сашка осторожно толкнул ее.

      -Есть кто живой?

      Где-то приглушенно работал телевизор.  Он осторожно двинулся на звуки. Попутно заглянул в большую комнату. Тоже никого. Диван. Старая стенка. Кресло. Стулья. Дошел до конца коридора и повернул на кухню.

      На табурете, откинув голову назад, на подоконник, негромко храпел пьяный мужчина.

      На холодильнике у мойки работал маленький черно-белый телевизор. Не застланный стол. Гора окурков в пепельнице. Недопитая бутылка. Остатки закуски. Пепел и пыль  серым покрывалом.

      Сашка оперся задом на стол, потряс за плечо мужика. Тот очнулся, непонимающе уставился на него мутными пьяными глазами.

      -Кто ты?

      Заерзал на табурете, стараясь сесть нормально.

      -Кто ты? Чего тебе?

      Сашка вынул «корочки», показал в раскрытом виде.  Мужик заморгал, пытаясь вчитаться, ничего не прочитал, но успокоился.

      -Я думал: опять из газеты…

      -Что, замучили?- участливо спросил Сашка.

      Мужик увидел пепельницу, покопался в ней, достал самый длинный «бычок», прикурил.

      -Суки,- потухшим голосом произнес он угрюмо. – Суки.

      Александр молчал, ждал продолжения.

      -Вы-то чего пришли? Закончилось же все…- посмотрел на него исподлобья мужик.

      -Детали уточнить.- Сашка опешил от его последней фразы, но виду не подал. – У тебя, кстати, здесь осталось…- Он отодвинулся в сторону, показал недопитую бутылку. Но мужик даже не посмотрел на нее. Он смотрел на Александра.

      -Вот как  мне сейчас жить? Скажи…  Суки! Я даже во двор стесняюсь выйти, пальцем все показывают… «Щенка изнасиловал»… Как же у этой курвы рука поднялась такое написать, а? Что я им, животное,  чтоб так со мной?..

      -Ну, а ты-то как с этим щенком?.. Не по животному, что ли?

      Взгляд у мужика стал недоуменным. Он чего-то не мог понять, но похмелье путало мысли и думать не хотелось. Захотелось выпить. Он плеснул немного в стакан.

      -Ты будешь? Ну, тогда я подлечусь…

      И опять зашарил в пепельнице.

      -Врач же сказал: кишки пропорол куриными костями,- продолжил он. – А эта дура всё: «соседи видели, соседи слышали… всю ночь визжал…  насиловал…». Еще бы не визжал! Тебе, вон, проткни костями кишки - не так завизжишь…  Курва… Жизнь сломала… «Чего, дескать, в лечебницу не повез?»… Ну, дура дурой!  Куда?! Сутки дежурю! Один! «Из соседних домов слышали»… Сами и накормили, поди… Постоянно жратву для собак приносят. Кто ж знал, что ему курятину нельзя? Всю жизнь давал! Сколько сторожем работаю - столько и давал! Да и деньги откуда на лечебницу?.. Самому бы не сдохнуть с голода, шесть тыщ всего получаю. А она: «Изнасиловал…»

      -А щенок где?

      -Хрен его знает. Говорят, хозяин склада себе забрал. Вылечил - и забрал. На фазенду, наверное…  Сам-то он здесь, на Гагарина живет…

      -А ты?

      Мужик не ответил. Допил из горлышка остаток водки.

      -Уволили, что ли?

      Мужик кивнул.

      -И год условно дали… Вся ж округа слышала! Даж свидетели нашлись! Свечку держали, суки!- Усмехнулся горько.

      Сашка не знал, что сказать этому мужику. Жутко захотелось, чтоб  изнасиловали именно ту журналистку, написавшую такую статью. В таких делах даже опровержение не помогает. Запачкала мужика. На всю жизнь.

      -А год-то за что дали?- спросил, вставая.

      -За жестокое обращение… Синяки у него еще нашли…

      -Не твоя работа?

      Тот помотал головой.

      -Щенок, чего ты хочешь… Лезет везде…  Да еще два взрослых пса в загоне… Территория- то здоровущая, с собаками как-то спокойней… Было.

      -Ладно,- Сашка положил ему руку на плечо. – Не вешай нос. Наладится, может, все…

      Тот поднял на него тоскливые и одинокие, как у брошенной собаки, глаза.

      -Из дома не выхожу… Стыдно…  Разве ж можно так, а? С человеком-то?..  Писать такое, а? Сука!

                                           .    .    .

      Сашка возвращался домой.

      Смутно было на душе. И не понять- отчего…  Будто мелочь нищенке не дал, пожалел.

      Недоделанность какая-то осталась, что ли…  Не с журналисткой, нет… И не с мужиком… За мужика, наоборот, радовался от души.  Выгребет потихоньку, мужик все-таки…

      И только под вечер, уже въезжая в город, понял, что тревожило. Не было возмездия. Никакого! Все эти два дня он был заряжен только на одно: воздать!  А все уладилось само собой… Криво, косо, но - уладилось! А возмездия не было! 

      Сашке стало страшно. От того, что жалеет об этом.

       ГЛАВА  6

      Она не любила собак.

      Не сказать, что бы ненавидела - просто, не любила и побаивалась. Был случай в детстве, когда на нее бросился соседский пес. Подрыл землю под воротами, выбрался наружу и обалдел от свободы. Всех облаивал. А на нее бросился, потому что почувствовал в ней беззащитность. Ухватил за валенок, повалил в снег. Ребятишки быстро отогнали его, но вот этот детский страх, видимо, в ней остался.

      Когда муж предложил завести щенка, она устроила ему дикую некрасивую сцену. Стыдно потом было. И за базарную истеричность, и за то, что повзрослевшие дети все слышали. И особенно стыдно было оттого, что муж сидел перед ней, внимательно слушал - и молчал! Молчал! А она еще больше заводилась от этого молчания!

      Некрасиво все вышло.

      Он выслушал ее тогда до конца. Посмотрел, как она, всхлипывая, закуривает сигарету у окна и пошел из комнаты. Лишь у дверей обернулся и сказал:

      -Тебя лечить надо.

      Она едва не запустила в него пепельницей, но испугалась, что попадет в голову. Обидно было - до слез! И лишь через два дня поняла, что он имел ввиду.

      Она тогда поздно вернулась с работы: были приемные часы в поликлинике.

      Еще из прихожей услышала голос дочки, затем общий хохот. Разулась, прошлась по квартире. Семья маячила на балконе. Она помахала им рукой, ушла в спальню переодеваться. А через минуту они ввалились вслед за ней.

      Дочь несла в руках щенка. Они знали, чем ее взять. Собственным счастьем и радостью.

      -Мам, мам! Посмотри, какой щенок! У него уши, как тряпочки!.. Они встанут, когда зубы сменяться, ты не бойся!

      Дочь совала ей щенка в руки и светилась. Сын стоял рядом и тоже улыбался.

      Щенок быстро-быстро перебирая лапами вскарабкался к ней на плечо и полизал сережку в ухе.

      Жена брезгливо дернула головой, но пересилила себя и погладила щенка по морде.

      Ребенок. Глаза ребенка. Чистые, прозрачные и пока наивные. У детей тоже такие. Непонимающие. Бездонные.

      Ее поцеловали в затылок.

      -Надо же как-то лечить твою фобию,- услышала она сзади. – Не бойся, Надюша. Эта собака тебя не тронет.

      -А я и не боюсь, с чего ты взял?  Это «она»? Как ее зовут?

      Она опять осторожно погладила щенка.

      - Герта.

                                     .    .    .

      Странно  к нему пришла любовь к животным.

      Он тогда гостил у бабушки. Семилетний любимый внучок.

      Бабуля постоянно что-то делала. Или готовила, или убирала. А если не готовила и не убирала, то возилась на огороде. И лишь изредка  отвлекалась от дел, садилась, распаренная, подуставшая почитать книжку внуку или поиграть с ним в карты, в «пьяницу».  И опять торопилась по делам.

      И так получилось, что любимым развлечением для него стало разглядывание по сотому разу картинок в новеньком букваре да игры с котенком. Тот, рыжий, ершистый, тоже был не прочь поиграть. Гонялся за клубком, за фантиками, ловил «зайчиков» от зеркальца. А ему больше нравилось раскрутить котенка вокруг себя за лапы  и бросить на бабулины подушки. Смеялся до слез, видя, как котенок пошатывается, точно пьяный на улице, и старается ушмыгнуть под  кровать.

      А один раз он промахнулся, и котёнок ударился о стену. И лежал на кровати, жалобно мявкая, и не мог встать.

      Он бросился на двор. Увидел бабулю и уткнулся ей в живот, заливаясь слезами.

      -Ты чего, Сашенька? Что случилось?- переполошилась та.

      А он захлебывался в реве и ничего не смог сказать.

      Оклемался тогда котенок.

      А он на всю жизнь понял: прежде, чем что-то сделать людям - примерь на себя. Что ты почувствуешь, если ударят головой о стенку.

                                        .    .    .

      -Ты знаешь, дружок,- донеслось  через плотную повязку. – я не в курсе, какая у тебя последовательность была. Перечень наизусть знаю, а вот последовательность - извини…  Значит, будем действовать, как Бог на душу положит?.. О, вот еще что: они же видели все! Как я забыл! Сейчас, погоди…

      Повязку на лице Григория ослабили, спустили вниз, чуть пониже глаз.

      Мужчина в камуфляже, в черной вязаной шапочкой с прорезью для глаз стоял напротив и внимательно смотрел сквозь эти прорези.

      -Начнем, пожалуй?..- спросил мужчина чуть вопросительно. – Чего  время тянуть? Дай Бог, может, это тебе все-таки поможет… Та-ак, давай с ребер…   Четыре штуки… Правильно?

      Гришка задохнулся от дикой боли. Хотел заорать - кляп во рту не дал. До «камуфляжного» мужика донеслось лишь невнятное «бпха…бпха…»

      -Больно, что ли? Да ты что!- делано удивился мужик. –  От ты посмотри! Она ж еще и визжала, поди? Чего визжала? Ты ж ее ласкал, да?.. А нам, дружок, кричать нельзя... нельзя… Народ сбежится - докончить не успеем. Список-то большой еще… Дальше пойдем? Может, остальное все попроще, полегче…  Как девичьи ласки… Девчонки- то ласкали уже?- Мужик деловито поправил узел веревки, которой Гришка был привязан к дереву. – Так. Перелом левой лапы…- И мужик резко ударил кастетом по левой Гришкиной руке.

      Гришка потерял сознание.

      Очнулся от чего-то ласкового и прохладного, будто в рай попал. А через секунду тело вновь вспомнило о боли. Он открыл глаза. И увидел близкие  напряженные глаза палача. Тот облегченно вздохнул.

      -Фу-у, я уж думал - ты надолго!- Отбросил мокрую тряпку в лужу. – Теперь давай так: я буду говорить, спрашивать, а ты мигай глазами, лады?

      Гришка быстро- быстро замигал, хотя все сознание его было сосредоточено на руке, на нестерпимой боли у локтя. Боль пульсировала на вдохе - выдохе. И ныло за грудиной.

      -Запомни первое: я тебя не убью.- Гришка опять замигал. – Не мною жизнь тебе поганая дана - не мне и забирать ее. – Мужчина замолчал, огляделся. Вновь посмотрел на привязанного к клену Григория. –Это тебе чужая жизнь по барабану… И боль чужая… Я же знаю, о чем ты сейчас думаешь…  Думаешь: выживу -  из-под земли его достану?.. Порву, падлу, на лоскуты… Если дурак - конечно, будешь искать… А если не дурак - вспомнишь, что испытал. И что она испытала от тебя перед смертью.

       Гришка замычал. На него накатил такой страх, что он забыл про боль! Страшно было не от того, что говорил мужчина, а от того, КАК он это говорил: спокойно, без эмоций, будто лекцию читал у них, в универе.

      У Гришки все поджалось в паху.

      -Челюсть-то как, ногами ей сломали? Или палкой?

      -М-м-м-м!!!- замычал Григорий, задергался и обмочился.

      Палач смотрел, как темнеют на нем джинсы.

      -Не бери в голову…  Со мно-огими  такое случается! Тем более, до яиц мы еще не дошли… Просохнуть успеешь. С челюсти начнем.- Он кулаком врезал Гришке в нос. Кровь хлынула, заливая одежду. – С челюсти. С челюсти! С челюсти!!!

      Кулак впечатывался в Гришкино лицо, кроша и зубы, и кости, и хрящи.

      ГЛАВА  7

      -Саш, у тебя надолго еще?- спросил следователь  Юрий.

      -Не-а… Тумбочку вот эту «откатаю»… А ты чего?- оглянулся на него Александр. – Торопишься?

      -Я думаю: может, посидим сегодня? В «Снежинке», а?  Серега, вон, тоже согласный…

      -А чего… Давай, посидим…- Саша с трудом поднялся на затекших ногах. – Давно уж не собирались. Я только своим звякну, чтоб не ждали. Да собак прогуляли…

      Он близоруко присмотрелся к мобильнику, набрал номер.

      -А у тебя что, псарня целая?

      -Не, три только.- Номер был занят. Саша отключился. Оглядел комнату, нашел глазами свой чемоданчик криминалиста. – Один-то совсем малыш. С полгода, наверное…

      -Почему «наверное»? Без родословной, что ли? Выбраковка?

      -Сам ты «выбраковка» рода людского,- добродушно зарокотал в бороду Александр, упаковывая чемодан. – Хомяк недоношенный. Как тебя только в органы взяли? Ни стати, ни мати… Как ты только с преступным миром борешься- удивительно…  А у меня настоящие породистые дворняги!- гордо сказал он.

      -И на фига ты этот бомжатник подобрал?- Юрке было любопытно. Живности у него отродясь никакой дома не было, не считая летних мух да случайных тараканов.

      -Тебя ж, недомерка, тоже когда-то Галка подобрала… Прижился, очеловечился… И мои приживутся.

      Юрка не обижался. С высоты его ста шестидесяти трех сантиметрового роста трудно было обижаться на почти двухметрового Саньку. Тем более - друга детства. Юрка улыбался.

      -Сворачивайся, сворачивайся… Раньше сядем - раньше выйдем. Серега, ты как, готов?

      -Всегда готов!- оперативник давал последние наставления участковому. – Михалыч, опечатаешь - пробегись еще раз по соседям. Это наверняка местная пацанва квартиру обчистила. Пошукай… Ты же здесь царь и бог…

      -Пошукаю, пошукаю,-  старлей с завистью смотрел на сборы ребят. Сядут сейчас, бутылочку откроют, горяченькое… Сглотнул слюну. А и я сейчас домой! Щец похлебаю! А потом уж и по местным пройдусь…

      Друзья вышли из кафе уже затемно. Шли по улице и оживленно спорили. Они, как «завелись» в обед, на вызове, так и не отошли от «собачьей» темы.

      -Сань, они ж, как мухи, плодятся! Это ж… прогрессия геометрическая! Скучкуются, как собаки динго - мало не покажется! Не, ты сам подумай!-  напирал подвыпивший Юрка. И все время забегал вперед, чтобы заглянуть Сашке в  лицо.

      -Да правильно их раньше отлавливали! Сейчас бы не продохнуть было… Ты, вот, все «стерилизация, стерилизация…» А почем она, знаешь?-  подпевал с другой стороны Сергей. У него тоже никакой фауны дома не наблюдалось. «Кроме тещи» скорбно добавлял он иногда в разговорах и тяжело вздыхал. Многие с ним соглашались: действительно, трудно. Более дома ничего держать не стоит… - Знаешь, почем?!

      Сашка кивнул: - Знаю. Шестьсот рублей.

      -Во-о! Вот и перемножь их на количество собак! И все из нашего,- он хлопнул по пустому карману. – из нашего кармана!

      Сашка молчал. Надоела ему эта пустопорожняя пьяненькая трепотня. Но и уйти не мог: они взяли бутылочку «на посошок» и теперь искали пустую скамейку для посиделок.

      -И питомники эти твои… Сколько там?- мизер поместятся! А жрать-то они – ого - го! За обе щеки трескают! И опять за наш счет! Вон скамейка!.. Айда…

      -Прав Серега.- Юрка плюхнулся на лавочку, достал бутылку из пакета, разовые стаканчики. – Отлавливать надо. Раньше на мыловарню…

      Саша молча повернулся, сжал Юркино горло своей лапищей. Тот задергался, силясь вырваться, захрипел. Выпучил, задыхаясь, глаза.

      А Сережка оторопело стоял рядом и не шевелился, остолбенел от неожиданности.

      -Вот,- разжал, наконец, руку Александр. – Вот так их проволочкой душат. И еще они очень сильно трясутся от страха. Потому, что смерть чуют заранее. Ты, вот, не чуешь, просто трясешься от страха. А они заранее чуют… И у них линия удушения - стрингуляционная полоса -  на шее  идет не так, а вот отсюда…

      -Убери лапы!- испуганно заорал Юрка, резко отодвинулся. – Придурок!  Криминалист хренов! Задушить же мог!..

      -Осторожней!- Сережка подхватил раскрытую бутылку. – Разольешь!

      -Придурок! Ну, ты и приду-урок…- Юрку и в самом деле трясло. – Жлоб! Силы не меряны, да?  Вон, с «омоновцами»  бодайся! А то нашел, с кем связываться, козел!

      -Мужики, вы что, «съехали»? Перепили?.. Лапы распускаете…- Сережка, и впрямь, не ожидал от Сашки такого выкрутаса.

      -Да нормально все, Серый, нормально… Разливай давай,- все также тихо и спокойно продолжал Александр. –Юрке сейчас как раз оклематься надо.

      -Псих ты, Саня, честное слово,- Юрка тоже начал успокаиваться. – За собак, что ли обиделся?

      -Да ты что! Нет, конечно! Что за них-то, калечных да удушенных, обижаться?! Хай с ними! Выпьем давайте! За нас, братишки, здоровых да живых!

      -Обиделся, обиделся все- таки…- протянул Юрка, поднимая стакан.

                                            .    .    .

      Смурной он пришел домой после пирушки. И, чтоб никому не портить настроения, сразу позвал собак на прогулку.

      -Пап, а мы уже гуляли с ними,- у Дашки никак не получалось застегнуть шлейку на Марусе. Та вертелась у порога, скребла лапой по двери. –Честное слово- гуляли… Да не вертись ты, Машка!

      -Ничего, доча, мы немножко прогуляемся… Хмель развеем…

      Хорошо было этой  теплой летней ночью. На собачьей площадке  маячила пара знакомых собачников. Александр отпустил собак, подошел, поздоровался.

      Курили не спеша. Били редких комаров да лениво переговаривались ни о чем. Кто чем кормит своих…  Выдюжит ли «Динамо» до конца чемпионата… Есть ли жизнь на Марсе… Ни о чем, в общем…

      -О, опять этот прется,- неприязненно бросил Борис, владелец боксера. – Не спится ему…

      Оглянулись. К площадке подходил парень лет тридцати с мастиффом на поводке.

      -А чего он?..

      -Да ну его!..- махнул рукой Борис. – Вечно приключений на задницу ищет! И кобель у него такой же. Роки! Ко мне!- подозвал он своего питомца.

      Парень встал в отдалении. Пес его в нетерпении рвался с длинного поводка, и хозяин его с трудом сдерживал.

      -Добрый вечер!

      -Добрый, добрый…

      -Мужики, я своего отпущу погулять?

      -Отпускай. Лишь бы опять в драку не полез, как в прошлый раз…- хмуро ответил Борис.

      -Ой, да что ты!.. Подрались разок!.. У тебя ж тоже бойцовская, им  драки нужны…

      Парень подтягивал к себе мастиффа, чтобы спустить с поводка.

      -А здесь и не бойцовских много,- заметил Сашка. – Им что, на заборы лезть?  Ты, парень, гуляй в сторонке, раз сдержать собаку не можешь. Посадки большие, всем место хватит.

      Машка, умудренная большим бродячим опытом, уже сидела у него между ног.  Степка же с Гертой  стояли на месте и настороженно смотрели на незнакомцев. Шерсть у Герты на загривке  вздыбилась холмом.  Еще один их приятель, меланхоличный  дог Коган, сидел рядом и никаких реакций пока не проявлял.

      -Чего это?..- не согласился пришлый. – Всю жизнь здесь гуляем! Не нравится - сам  иди в другое место!- Но отстегивать карабин на ошейнике пока остерегался.

      -Парень, не порти нам компанию,- опять подал голос Борис. – Ты же видишь- она у тебя в драку рвется! Не удержишь, не послушается она тебя… Порвет кого- нибудь… Или ее порвут…

      -Что, зассали, что ли?- парень... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2