Две семьи или случай в ДС

ДВЕ СЕМЬИ ИЛИ СЛУЧАЙ В ДС

(повесть)

(ДС – Дежурные силы, дежурное звено истребителей)

Старик пристально смотрел на внука. В его взгляде усталых, серых, выцветших за прожитые годы глазах читалось все: и боль расставания, и благодарность внуку за посещение, и гордость за него. Старик чувствовал и понимал, что встреча их последняя, больше им едва ли придется еще встретиться в этой жизни. Он очень любил внука и гордился им. А гордиться ему было чем. Последний раз он видел внука 4 года назад, еще мальчишкой, школьником 9-го класса. А теперь перед ним стоял высокий стройный молодой мужчина в новенькой офицерской шинели с лейтенантскими погонами и голубыми авиационными петлицами. Ему продолжателю военной династии было приятно, что внук и дальше продолжил семейные традиции. Его отец, прадед Вадима, воевал на Шипке и был награжден Георгиевским крестом. Сам дед был офицером и воевал в Империалистическую в 1914 году. Сын его, дядя Вадима, и сейчас служил, был подполковником и еще летал. А теперь и Вадим окончил военное училище, и будет тоже служить в авиации. Дед внимательно следил за успехами внука. Когда еще тот был в училище, дед послал письмо его командиру с просьбой сообщить, как учится его внук, продолжатель военной династии. В ответ он получил очень приятное для него благодарственное письмо. Командир писал, что Вадим является отличником боевой и политической подготовки, и командование им было очень довольно, и благодарит семью за такое воспитание внука. На радостях дед переслал это письмо Вадиму, которое его приятно удивило. И сейчас Вадим в свой первый офицерский отпуск решил навестить деда, который жил теперь вдали от родителей Вадима со своей новой семьей. С этой семьей, вернее с новой женой деда, отношения родителей Вадима не сложились. Но Вадим любил деда и был многим ему обязан, поэтому он был сейчас здесь. Прощание было недолгим. Уходя по знакомой еще с детства дорожке в сторону калитки, он обернулся. Дед сидел в кресле на веранде и печально махал ему рукою вслед. Сердце Вадима больно сжалось от предчувствия того, что больше живого деда он не увидит. Но молодости не свойственно долго придаваться грустным мыслям. Уже через несколько минут настроение у него поднялось, и он бодро зашагал по дороге, по которой он здесь 9 лет бегал в школу. Ему предстояло еще до отъезда посетить несколько друзей. Поезд его уходил поздним вечером. На станцию он приехал часа за полтора. Билеты же на проходящий поезд начинали подавать примерно минут за сорок до прибытия. У кассы стояла большая очередь. Вадим попытался разыскать военного коменданта, но на этой станции такового не оказалось. Пришлось становиться в общую очередь. Когда он подошел к кассе, там оставались билеты только в общем вагоне. В Харьков поезд прибывал ранним утром, так что всю ночь предстояло провести в сидячем положении. Но это его мало беспокоило. В училище в нарядах и караулах не раз приходилось проводить бессонные ночи, так что к таким трудностям бытия он привык. Поезд немного опаздывал, и подошел к станции уже в начале первого. Его вагон оказался предпоследним. Все пассажиры, которые садились на этой станции направились к этому вагону. Бежать и расталкивать людей, чтобы занять места в вагоне, Вадим считал ниже своего достоинства, все-таки как-никак он был в форме. В результате зашел в вагон он самым последним, когда поезд уже тронулся, и проводница готова была уже закрыть дверь. Время было позднее, и большинство пассажиров уже спали, заняв вторые и даже третьи полки. Остальные сидя дремали. В вагоне было почти темно, только над ближним и дальним тамбуром горели фонари. Ему удалось найти место только в конце вагона на нижнем боковом сидении. Над ним на второй и третьей полке спали мужчины. Напротив него за столиком сидела девушка или молодая женщина, сразу в полутьме не разберешь. В вагоне было душно, тяжелый воздух был наполнен запахом пота, несвежих носков, табачного дыма, проникающего из тамбура из-за постоянно открывающихся и закрывающихся дверей. Хотя была уже позднюю осень, вагон еще не отапливался. Несмотря на духоту, в вагоне было прохладно. Вадим снял шинель, повесил ее вместе с фуражкой на крюк сзади сидения, свою дорожную сумку он засунул под лавку. Закончив устраиваться, занял свое место за столиком. Перед ним сидела девушка. Теперь он мог рассмотреть ее получше. На вид ей можно было дать лет двадцать. Одета была она довольно скромно. На ней была черная кофта с серебряными блестками, синяя юбка. Черные, густые, слегка вьющиеся волосы были сплетены в большую косу. Черные брови и ресницы на белой, словно атласной коже, делали лицо ярким и выразительным. Только нынешний ее печальный вид портил все впечатление. Не будь его, можно было бы сказать без преувеличения, что девушка была не только привлекательной, а очень привлекательной. Вадим вначале, молча наблюдал за ней, а потом не выдержал.

- Девушка, у вас что-то случилось? Вас кто-то обидел?

Она молчала, по-прежнему глядя, не отрываясь куда-то вниз.

- Can I to help with samething you?

Она подняла голову и удивленно посмотрела на своего попутчика.

- Вы молчите, я подумал, что вы не понимаете по-русски, поэтому спросил вас по-английски: не могу ли я вам чем-нибудь помочь, - смущенно разъяснил лейтенант.

грустно покачала головой.

- Чем вы сможете мне помочь? Сейчас никто ничем не сможет мне помочь.

- Неужели все так плохо? Я просто не могу поверить, что у такой красивой девушки могут быть очень серьезные проблемы.

- Увы, но это так.

- А вы попробуйте рассказать о них, возможно, после этого вам станет легче. Если заметили, когда снится какой-то страшный сон, но когда на утро пытаешься рассказать о нем, то переданный словами он перестает быть таким страшным. И еще я заметил, что в поезде попутчику можешь рассказать то, о чем даже самому близкому другу не смог бы поведать.

- Да, я заметила тоже. Конечно, я могла бы поделиться с женщиной, но рассказывать о своих бедах мужчине…

- А вы не стесняйтесь, здесь половые различия не играют никакой роли. Был бы человек хороший… А вы меня простите, но в женскую дружбу я не верю. Пока все хорошо – они подруги, а стоит появиться на горизонте мужчина – тут же стали соперницами. Вы разве за свою жизнь не убедились в этом?

- Пожалуй, вы правы. Меня не раз предавали подруги.

- Я даже больше склонен верить в дружбу мужчины и женщины. По крайней мере, здесь состояния соперничества не возникает. Если даже между ними не возникает любовь, они могут бескорыстно оставаться друзьями на долгие годы.

- Действительно, это так. У меня в детдоме был мальчишка настоящий друг. Он был на год моложе . Не скрою, он был влюблен в меня, но мне нравились ребята постарше. Когда я ему сказала об этом, он не обиделся, и мы остались добрыми друзьями. Он уже женат, но мы до сих пор с ним переписываемся.

- Так что же у вас случилось? Что ввергло вас в такую печаль?

- Это долгая история…

- А вы поведайте, нам спешить некуда, впереди у нас вся ночь. Как видите, спать нам не придется.

И девушка начала свой рассказ.

Родителей своих я практически не помню. Мне не было еще и пяти лет, когда вся семья погибла, отравившись угарным газом. Только меня одну удалось откачать, и то потому, что моя кроватка стояла у самого окна, а форточка была приоткрыта. Это уже потом мне рассказала тетка. Я сама ничего не помню. Тетка, двоюродная сестра матери – это единственный человек, который остался у меня из родни. Тогда она меня отдала в детский дом. За 12 лет, которые я там провела, она меня навестила всего 3 раза. В детском интернате, кроме школьных занятий девочек хорошо обучали кройке и шитью. Это был у меня самый любимый предмет. Я быстро научилась этому мастерству, и у меня все хорошо получалось. И в дальнейшем, когда я вышла из интерната, устроилась работать в ателье по пошиву дамской одежды. У меня появилось много заказчиков, я стала хорошо зарабатывать. Вместе с моей подругой мы сняли комнату у хозяйки в пригороде. Там было дешевле. Правда, ездить на автобусе на работу приходилось по полтора часа туда и обратно каждый день. Особенно тяжело приходилось в зимнее время, когда работа заканчивалась во вторую смену в 11 вечера. Я едва успевала на последний автобус. А иногда, когда его не было, возвращалась в ателье и там ночевала на столах, где мы работали. Однажды так стою я на остановке, жду автобуса, а тут подъезжает такси. Спрашивает – девушка, вам куда? Я говорю ему, что мне в Зубово, но денег на такси у меня нет. А он говорит, что это ему все равно по пути, довезет меня и за так. Я согласилась. Едем мы, разговорились. Он оказался веселым разговорчивым парнем. Дом у него был тоже в Зубово. Так что доехала я с комфортом и бесплатно. Через несколько дней все повторилось. Потом еще целый месяц он меня возил с работы. Стали мы встречаться, и в скоре у нас все дело сладилось. Весной он предложил мне переехать к нему. Немного поколебавшись, я согласилась. Замуж он меня не звал, но в любви объяснялся. Родители его мне не понравились сразу. Отец его Роберт Львович, хмурый мужик весь в синих наколках работал шофером в колхозе. Соседи говорили, что он несколько лет провел на зоне, и только два года назад как вернулся. Мать Пелагея Михайловна, тихая забитая женщина нигде не работала, крутилась по хозяйству. А хозяйство у них было немалое: корова, свиньи, куры, огород 15 соток. Стала я ей помогать. Мы с ней не то что сдружились, просто она меня приняла. Выделили они нам с Михаилом комнату, и мы начали ее обустраивать. Купили мебель, телевизор и кое-какую одежонку. Наконец, договорились, что осенью сыграем свадьбу, и все будет у нас, как у людей. Все шло хорошо, пока в начале августа в доме у нас не появился мужик, явно зэковского вида. И без слов было понятно, что это бывший дружок хозяина по зоне. Закрылись они с Львовичем в комнате, и до полуночи о чем-то спорили. А потом началось. Стал он частым гостем в нашем доме. Вечером появится, и они почти на всю ночь куда-то уезжают. Явно они делали какие-то темные дела. И, хуже всего, то, что с собой они стали брать Михаила. Как я ни просила, как ни умоляла его не ездить с ними, а он меня не послушался. А потом на рассвете пришла милиция и их обоих арестовали. Оказалось, что они совершили вооруженный грабеж. Был суд, и им дали по десять лет строгого режима. После суда меня сразу же уволили с работы. Заведующая ателье побоялась за репутацию ее заведения, где, мол, работает жена или подруга уголовника. Работу нигде больше я не нашла, а Пелагея мне намекнула, что не намерена держать меня на своей шее. И кто я ей? И Михаилу-то я не то жена не то любовница. Я ей сказала, что дожидаться его не стану. Она мне даже не разрешила ничего взять из того, что мы вместе с ним нажили за это время. Собрала я свои вещички, в чем пришла к ним, в том и ушла, и вот еду к тетке. А ей-то зачем я нужна? У нее своих трое детей, а она без мужа живет в однокомнатной квартире. А вы спрашиваете, чем мне помочь. Чем вы сможете мне помочь?

Она закончила свой рассказ и посмотрела на лейтенанта. Тот сидел в раздумье, опустив голову на сложенные руки, локтями опершись на столик.

- Да, дело серьезное. Но отчаиваться не стоит. По началу, остановитесь у тетки и сразу приступайте искать работу. Я уверен, что специалисты вашего профиля везде нужны. Начнете работать, появятся деньги, и сможете снять квартиру, или хотя бы угол. А молодые люди такую красивую девушку без внимания не оставят.

- Деньги у меня на первый случай есть. Но как там жизнь у меня сложится, я не знаю. А как там с работой, как с жильем?

Они надолго замолчали, задумчиво глядя в окно. За окном была безлунная темная ночь, и только где-то там, вдали были видны гирлянды огней небольших поселков. Вагон слегка покачивало, было тихо, и только слышался стук колес. В окна дуло, и девушка слегка ежилась от холода.

- Извините, мы с вами едем уже больше часа, а я так и не представился . Меня зовут Вадим.

- А меня Оксана. Очень приятно.

- Знаете, Оксана, давайте мы опустим столик, я постелю шинель, а вы прикладывайтесь и укройтесь своим пальто.

- А вы как?

- А я посижу здесь в уголке, нам места хватит обоим.

- Ой, как-то неудобно, а буду лежать, а вам сидеть придется.

- Ничего-ничего, я завтра уже буду дома, а вам еще ехать и ехать. Надо отдохнуть.

Они поднялись, лейтенант опустил столик, расстелил шинель и сам сел в уголке. Девушка легла, но места на полке оказалось маловато, и ее голова практически уперлась в его колени.

- Вы не стесняйтесь, кладите голову мне на колени. Так вам будет удобнее, вы сможете ноги вытянуть.

- Спасибо вам, Вадим, мне даже не удобно пользоваться вашей добротой.

- Пользуйтесь, пока я добрый, - улыбаясь пошутил он.

- А вы бываете злой?

- Уууу какой!

- Я не верю, вы не можете быть злым.

- Откуда вы знаете? Вы меня видите всего-то ничего.

- Я просто чувствую, у меня чутье на людей. Вы добрый…

- Спасибо, - скромно ответил Вадим, а потом не с того не сего добавил. – А вы красивая.

Она, свернувшись калачиком, лежала на полке, положив голову на правое бедро Вадима, а левую руку подсунув себе под щеку. Молодой человек почти вжался в угол, стараясь дать больше места своей спутнице. Его левая рука лежала у него на колене, а правую он не знал куда девать. То положит себе на грудь, то положит на плечо девушки. Потом осмелев, стал полушутя-полусерьезно баюкать ее.

- Спи, моя радость, усни, - тихо напевал он.

- Ой, как приятно, с детства меня никто так не баюкал.

И вскоре она действительно уснула. Дремал и Вадим, хотя ноги и спина от недвижимости затекли. Он не решался пошевелиться, боясь разбудить спящую девушку. Так прошло часа два. Внезапно Оксана проснулась и резко села, в первый момент со сна, не понимая, где она находится. Закрыла глаза, помотала головой, словно прогоняя сон, и настороженно посмотрела на Вадима. Потом постепенно до нее дошло, она все вспомнила и успокоилась.

- Вадим, я кажется, действительно уснула. Ложись теперь и ты, - как-то сразу незаметно она перешла на ТЫ.

- Да, нет, спасибо, я посижу.

- Ложись, ложись, пусть ноги и спина отдохнут, небось, все затекло.

- Ну, ладно, - согласился он, чувствуя, что все тело онемело. – Я наброшу шинель, а ты накинь на себя пальтишко.

Теперь они поменялись местами. Он лежал, завернувшись в шинель и положив голову ей на колени, а она сидела в углу и гладила его по щеке, где уже начинала выступать суточная щетина.

- Тебе колыбельную спеть не надо? – с улыбкой спрашивала она.

- Нет, спасибо, я и так усну.

Голова его лежала на коленях у девушки, и ему стало так приятно, как будто мать, как в детстве, баюкает его. И вскоре и он уснул.

Разбудил его шум голосов пассажиров. Люди поднимались, ходили по проходу, выходили в туалет. Через час поезд прибывал в Харьков, поэтому они тоже поднялись, подняли столик и стали готовиться к выходу.

- Вам на какой поезд? – он снова перешел с ней на ВЫ. -Включенный свет и людская толчея вокруг рассеяли ночную интимную обстановку, они снова возвращались к действительности.

- Мне на мариупольский, он в одиннадцать. Нужно только закомпостировать билет.

- Хорошо, я вам помогу.

- Спасибо, - тихо сказала девушка и как-то странно посмотрела на лейтенанта. Он перехватил ее взгляд и никак не мог сообразить, какой это был взгляд: оценивающий, настороженный или ласкающий.

Вскоре поезд остановился, и они вышли из вагона. Так как они ехали в предпоследнем вагоне, им пришлось довольно долго вместе с толпой пассажиров медленно двигаться к подземному переходу к зданию вокзала. Они сразу же отправились в кассовый зал. Харьков был крупным железнодорожным узлом, и поезда от него уходили в разные направления: на север, на восток, на запад и на юг. В соответствии с этим в кассовом зале билеты продавались по направлениям. На каждом направлении висели огромные расписания движения поездов. Разобраться сразу в этом было трудно. Наконец, им удалось выбрать кассу, торгующую в этом направлении. К ней оказалась самая длинная очередь.

- Ты займи очередь и дождись последнего, а я займу очередь в воинскую кассу, надеюсь, там очередь будет поменьше. Потом подойдешь ко мне.

Они так и сделали, но простоять в очередях им пришлось долго. Время было еще только 6 утра, а билеты на проходящий поезд начинали давать только за час до прибытия, т.е. только с 10 часов. И когда появилась информация о количестве свободных мест, они поняли, что, судя по длине очереди, билетов им не достанется.

- А что же нам теперь делать? – растерянно спросила Оксана.

- Что, кроме этого поезда, туда тебе больше нечем добраться? Давай посмотрим по расписанию.

В расписании они нашли еще один поезд в этом направлении, который отправлялся только завтра, но он был местного формирования, и на него можно было взять билеты заранее в предварительной кассе. Для этого им пришлось выстоять еще одну очередь, но теперь билет уже был у них в кармане. Завтра ее поезд отправлялся в 10-30.

- Спасибо тебе, Вадим! Ты мне здорово помог, я так благодарна тебе. А теперь можешь быть свободным, я дальше уже сама.

- Нет уж, пока я не посажу тебя в поезд, я не успокоюсь. Где ты собираешься быть до завтрашнего утра?

- Ну… в зале ожидания побуду.

- Почти целые сутки? А спать где будешь? На скамейке?

- Ничего страшного, я привычная.

- Теперь слушай меня. Сейчас мы пойдем позавтракаем, затем в гостиницу, постараемся устроиться на сутки. Уж если не получится, то будем ночевать в зале ожидания вдвоем.

- Скажи, пожалуйста! Чего ты вдруг раскомандовался, командир? Чего ты вдруг за меня взялся?

- А потому что мы с тобой … вместе спали, - с улыбкой ответил он, вдруг осознавая двухсмысленность только что сказанного . В ответ она тоже широко улыбнулась.

- Ну, если так, то я подчиняюсь, - в тон ему ответила Оксана.

Они вышли из здания вокзала. Город встретил их сырой промозглой погодой конца октября, дул ветер, неся мелкие капли не то тумана, не то дождя. Они поежились и быстро направились в ближайшее кафе. Во время завтрака Оксана спросила:

- Ты вроде бы домой собирался?

- Я планировал пару дней погостить у ребят в Харькове, а потом уже домой. А теперь что-то перехотелось. Завтра провожу тебя и на автобус домой. На автобусе всего два часа езды.

После завтрака они направились в ближайшую гостиницу «Южная». К сожалению, там женских мест не оказалось. Тогда Вадим взял одноместный номер.

- До вечера отдохнем у меня, а там посмотрим, может к вечеру и появятся женские места.

После оформления у администратора они поднялись на третий этаж, и зашли в его номер. Он собой представлял типичный номер третьеразрядной гостиницы. Из всей мебели в нем была деревянная полутораспальная кровать, стол с непременным графином и двумя стаканами на стеклянном подносе, кресло и стул. Шифоньер и умывальник были встроенными. На стенах висели картины с видами Харькова.

- Ну вот, располагайся. Тебе нужно отдохнуть, не знаю, какая будет еще ночь впереди.

- А ты?

- Ты давай ложись, поспи, а я в кресле посижу.

Конечно, тяжелая дорога, почти бессонная ночь, да еще такая погода располагала ко сну. Оксана умылась, переоделась и в коротеньком легком халатике уютно устроилась в кровати. Вадим сидел в кресло и смотрел на нее. Все ему нравилось в этой молодой женщине, Статная фигура с хорошо развитой грудью, тонкая талия, широкие бедра, пышные густые слегка вьющиеся черные волосы. Вообще он не любил брюнеток, но эта была исключением, она с первого взгляда увлекла его. Именно поэтому он принял такое участие в ее судьбе. Сидел он так в кресле, и глаза постепенно слипались, усталость давала о себе знать. Он пододвинул стул, положил ноги на его, попытался занять горизонтальное положение.

- Да не мучайся ты, давай ложись рядом. Места хватит обоим, - пожалела его Оксана. Сказано это было таким материнским тоном, что он вынужден был подчиниться. Сняв китель и галстук, в брюках и форменной рубашке лег с ней рядом поверх одеяла.

- Брюки сними, помнешь, - продолжала командовать Оксана.

Он послушно снял брюки, повесил их на спинку стула и туда же повесил рубашку. Затем подошел к кровати с намереньем лечь на одеяло сверху, но она приподняла одеяло и подвинулась к стенке, уступая ему место рядом с собой. Вадим лежал на спине, закинув руки за голову, она лежала на боку, повернувшись к нему лицом. Он слышал ее дыхание, вдыхал запах ее волос, через ткань тонкого халата чувствовал тепло ее тела. Это волновало и возбуждало его. Он повернулся к ней лицом, обнял ее и потянулся губами к ее губам. Она словно только этого и ждала, ответив ему жарким поцелуем. Рука его невольно потянулась к верхней пуговице ее халата. Она не сопротивлялась, это придало ему смелости. Когда была расстегнута последняя пуговица, он обнаружил, что под халатом больше ничего не было. Остатки его одежды тут же полетели на стул. Атака молодого офицера была стремительной, но короткой.

Через некоторое время они лежали рядом обнаженные, накрывшись только простыней, уставшие и взволнованные. Он лежал на спине, Оксана повернулась к нему. Она указательным пальцем водила по его почти безволосой груди, чертя какие-то на ней узоры.

- Мальчик, еще совсем мальчишка, такой еще неопытный. У тебя-то и женщин поди еще не было.

- Ну почему же… - уклончиво проговорил Вадим. И тут ему сразу вспомнился его первый, и пока до этого единственный сексуальный опыт. Ему было тогда лет 15, а она была взрослой женщиной, лет тридцати. Но в свои годы он выглядел почти как взрослый парень: высокого роста, широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой груди, рук и ног. Он уже несколько лет занимался спортом в юношеской спортивной школе. Она была подругой матери, хотя и на 5 лет ее моложе, была не замужем и выглядела намного моложе своих лет. Звали ее Аделаидой, или просто Адой. Вадим помнит ее почти с детства, она бывала часто в их доме. Подрастая, Вадим звал ее просто Адой, хотя разница в возрасте была ощутимой. У них установились какие-то шутливо-дружеские отношения. Как-то Ада пожаловалась подруге, что купив новую гардину на окно, не может ее повесить. Стены в ее квартире из железобетона, и она никак не может забить гвозди или шурупы. Жила она одна в квартире, оставленной ей бабушкой, и помочь ей в этом деле было некому. Вадим присутствовал при этом разговоре. А накануне отец ему купил целый чемодан с инструментом. Вадим любил мастерить, и у него прямо руки чесались, так хотелось испробовать этот инструмент в деле. И он предложил Аде свои услуги. Та с большой радостью приняла его предложение. В ближайшее воскресенье, Вадим с новеньким чемоданом с инструментом уже звонил в квартиру Ады. Она встретила его в легком коротеньком халатике, очень выгодно подчеркивающего ее точеную фигурку.

- Сантехника вызывали? – шутливо спросил юноша.

- Заходи, заходи, специалист. А чем расплачиваться мне с тобой за работу? У меня и денег сейчас нет. Бутылки тоже, да ты и не пьешь. Придется, натурой что ли, - в таком же шутливом тоне продолжила женщина.

- А я совсем не против, - поддержал разговор юноша.

- Но, но, мал еще, - попыталась она прекратить эту скользкую тему, уже ругая себя за эту вольность.

- Как гардины вешать, то достаточно взрослый, а для других дел еще мал, - продолжал Вадим в том же тоне. Она ничего на эту реплику ему не ответила, а только сказала:

- Хватит болтать, пора делом заниматься.

Просверлить в стенах 6 отверстий дрелью с вибратором Вадиму не стоило большого труда. В эти отверстия он забил дюбеля. Теперь было все готово, чтобы вешать гардины. Ада подавала ему гардины, а он аккуратно крепил их к стене шурупами, закручивая их отверткой. За полчаса они справились с этой задачей. Теперь нужно было вешать шторы. Наглаженные шторы уже лежали на кровати и на столе. Ада забралась на табуретку, а Вадим стоял рядом, подавая ей концы штор. Во время этой работы его смущали и волновали обнаженные ноги женщины, которые едва прикрывали полы короткого халатика. Вадим стоял рядом и почти касался их. Когда была надета последняя петля на крючок гардины, Ада весело подняла руки кверху и довольная закричала:

- Ура! Мы это сделали!

При этом она потеряла равновесие и пошатнулась, и чтобы не дать ей упасть, Вадим подхватил ее и прижал к себе. Она оказалась в его объятиях и он крепко держал ее. Он чувствовал всем своим существом крепкое, упругое тело молодой женщины, и ему никак не хотелось ее отпускать. И она не спешила освобождаться из его объятий.

- Спасибо тебе, Вадим. Ты сделал большое дело и очень мне помог. Давай, я за это тебя поцелую.     Ада обхватила руками его шею и крепко прижалась своими губами к его губам. О, какой это был жаркий поцелуй! Разве можно было его сравнить с поцелуями девчонок, которые можно было мимолетно сорвать где-нибудь в углу на школьном вечере. Кровь забурлила в его жилах, и он почувствовал сильное возбуждение. Женщина почувствовала это и, опустив руку, провела ею вниз по его животу и ниже.

- О, я вижу ты уже готов. Тогда и я сейчас.

Ада освободилась из его объятий, быстро подошла к кровати, рывком сняла порывало и бросила его на заднюю спинку кровати, за ним последовало и шерстяное одеяло. Сбросила халатик, и повернувшись к Вадиму спиной, сняла бюстгальтер и нырнула под простынь.

- Ну, чего ты стоишь? Раздевайся и иди сюда.

Вадим робко подошел к кровати, потом, когда наконец до него дошло, начал быстро снимать с себя одежду, путаясь в штанинах. Оставшись в одних трусах, нырнул к ней под простынь и тут же обнаружил, что на женщине уже ничего не было. Вид обнаженного женского тела еще больше возбудил его. Он набросился на нее с жадностью и нетерпением молодого самца, впервые покрывающего самку. Атака его была недолгой. Он и сам не успел сообразить, как все это закончилось. Лежа рядом с ней, он сгорал от стыда за то, что так быстро все произошло. От своих более опытных товарищей он слышал, что этим занимаются долго, а у него все поучилось так слишком быстро. Ада, чувствуя это, стала его успокаивать:

- Ты не переживай, это у всех случается в первый раз. Ведь это у тебя впервые? Да можешь и не отвечать, я и так знаю. Полежи, отдохни, успокойся и все у тебя получится, а я тебе помогу.

И, действительно, через некоторое время у него все получилось более ни менее сносно. Одеваясь, он, пересилив себя, робко спросил:

- Можно, я приду к тебе еще раз?

- Что понравилось? Нет уж, мальчик, хорошего понемножку. Считай, что я с тобой расплатилась так за твою помощь. Да не смотри ты на меня так, как на проститутку. Не скрою, мне это было тоже приятно, и я хотела помочь тебе почувствовать себя настоящим мужчиной. Чтобы им стать, нужно впервые это испытать с опытной женщиной, а не какой-нибудь четырнадцатилетней девчонкой-неумехой. Надеюсь, у тебя хватить здравого смысла не рассказывать матери о случившемся?

- Ну, о чем ты задумался? – вывел его из омута воспоминаний голос Оксаны. – Или волнует тебя, что быстро все закончилось, что оказался неумелым любовником? Не переживай, все мне было очень приято.

- О каком тут умении может быть речь? Здесь нами управляют инстинкты, заложенные нам самой природой.

- Ой, не скажи, это может быть справедливо для животных, а люди из близости сделали настоящее наслаждение. А чтобы его получить нужно научиться делать это так, чтобы доставлять удовольствие не только себе, но и партнерше. И, чем больше ты будешь стараться доставить ей удовольствие, тем большее наслаждение будешь и сам получать. А этому нужно учиться.

И они занимались этим до конца дня и еще половину ночи. Оксана произносила слово «близость». В те времена еще не употребляли слово «секс». Английское слово «sex» в переводе означает «пол». В России последнее время под этим словом стали понимать интимные отношения между мужчиной и женщиной. Существует даже анекдот. Заполнявший анкету на английском языке для выезда за границу в графе «sex, M, W» (пол мужской или женский) написал «два раза в неделю». В девяностые годы прошлого века, когда в страну «где не было секса», вдруг сплошным потоком повалила зарубежная видеопродукция эротического и порнографического характера. При дубляже гнусавый переводчик (нос был у нег специально зажат прищепкой, чтобы не узнали по голосу) впервые ввел слова «трахаться, трахать», которые тут же получили широкое распространение по всей стране. В русском языке нет единого слова, кроме матерного, обозначающего интимные отношения мужчины и женщины. Есть литературные понятия «вступили в интимные отношения», «занимались любовью». Последнее я вообще не понимаю. Что значит «заниматься любовью»? Я понимаю заниматься бизнесом, заниматься спортом, но заниматься любовью, все равно что, заниматься ненавистью. Вот и сама жизнь вызвала появление такого суррогатного слова, как «трахаться», которое общество приняло.

В половине одиннадцатого (по правилам тех лет с 11 вечера в гостиничных номерах не должны находиться посторонние лица) Вадим подошел к дежурной по этажу, и глядя ей в глаза, положил на край стола десятку и заявил:

- Я в номере один. Прошу меня не беспокоить и разбудить утром в половине восьмого.

Дежурная оказалась понятливой, спрятала купюру в стол, и молча в знак согласия кивнула головой. И молодых людей до утра никто не беспокоил. Сами они проснулись еще до 7 часов и уже до восьми покинули гостиничный номер. До отхода поезда оставалось еще чуть больше двух часов. Перед тем, как отправиться на вокзал, они хорошо позавтракали в кафе. Уже на вокзале Вадим попросил Оксану:

- Оксаночка, дай мне свой адрес.

- Зачем тебе он?

- Когда я прибуду на место назначения, я напишу тебе письмо.

- Я еще сама не знаю, где я буду жить, у тетки там и места нет, может быть придется где-то снимать квартиру или угол. Напиши мне тогда на центральный почтамт до востребования. А зачем это тебе все?

- Ну, как-никак… мы… с тобой… - замялся с ответом Вадим.

- Ночь с тобой провели? – подсказала она. Ну и что? Что из этого? Ты что, влюбился? Или замуж меня хочешь позвать?

Вадима слегка покоробило ее такое отношение к происходившему между ними. Ему казалось, что после вчерашнего дня и ночи у них установятся романтические отношения, ему всегда было не чуждо расхожее выражение: «После этого я, как порядочный человек, просто обязан на ней жениться». Но жениться он пока не собирался, но за эти сутки он просто прикипел к ней душой. С ним еще никогда такого не было. Ему очень не хотелось с ней расставаться, тем более, навсегда.

Они уже стояли на перроне вокзала, когда на посадку подали поезд. Вадим помог девушке занять свое место в плацкартном вагоне. Сумку оставили на нижней полке, а сами вышли из вагона. Они стояли и молчали. Это всегда томительное ожидание отправки поезда, когда уже все сказано, обо всем договорено, время это кажется бесконечным. С одной стороны, хочется, чтобы оно поскорее закончилось, а с другой стороны, тяготит душевная боль расставания.

Вот уже дали сигнал к отправлению, проводница стала загонять прощающихся пассажиров в тамбур. Те торопливо целовались с провожавшими, хлопали друг друга по плечам, что-то говорили, что-то обещали, одним словом, обычная суета перед отправкой поезда. Оксана подошла к Вадиму, обняла его за шею, посмотрела ему прямо в глаза и сказала.

Спасибо, тебе, дорогой мой, я так благодарна тебе и никогда тебя не забуду. Напиши мне, если захочешь, я обязательно тебе отвечу. А теперь прощай.

Она крепко поцеловала его в губы и, не оборачиваясь, вошла в вагон. Он не успел ей ничего сказать, а только рассеянно смотрел ей во след. Поезд тронулся, и лейтенант пошел рядом с вагоном у окна, надеясь увидеть ее в окне еще хотя бы раз. Но она не подошла к окну. Поезд ушел и унес с собой девушку, так нечаянно и внезапно ворвавшуюся в его жизнь, словно яркий светящийся метеорит, ночью вдруг осветивший все вокруг, а потом погасший через пару секунд и не оставивший на небе никакого следа. Но эта девушка оставила в душе лейтенанта неизгладимый след. Ни ее саму, ни эту встречу он, конечно, не сможет забыть никогда. И теперь почему-то ему совсем перехотелось оставаться в Харькове, навещать друзей, ему очень захотелось домой, к родителям. И через час он уже ехал в салоне междугороднего автобуса, дремля и вспоминая события последних двух суток. Перед его мысленным взором снова проходили картинки недавнего прошлого. Вот он входит в вагон, вот он садится на свободное место, а перед ним неизвестная девушка, они начинают разговор. Вот они укладываются спать на неудобной жесткой полке общего вагона. Вот они в очереди за билетами, разочарование неудачей. И, наконец, они в номере гостиницы. Происходящее там он помнит до малейших подробностей, каждое сказанное слово, каждое движение, помнит свои ощущения этой волшебной близости с такой желанной и красивой девушкой. При этих мыслях теплая волна проходит по его телу, и снова он чувствует возбуждение, когда он вспоминает ее обнаженную красивую и такую манящую фигуру. Ну почему она так легко и просто отдалась ему? А что он еще хотел? Он прекрасно понимал, что имеет дело не с невинной девушкой, а женщиной, уже жившей с мужчиной, собирающейся за него замуж. Да и выйти из интерната едва ли ей удалось, оставаясь невинной. Это черта характера ее, или просто распущенность. А что можно было ожидать от девушки, воспитывающейся в интернате?

Она не выходила у него из головы весь отпуск. Отпуск оказался, на редкость, унылым и скучным. Плохая погода поздней осени не располагала к прогулкам. Да и идти было некуда. Все его друзья и одноклассники либо учились, либо уже работали. Родители целыми днями были на работе. Он дома в одиночестве или спал, или проводил время за чтением книг. Все в жизни проходит, прошел и этот скучный отпуск. Пришло время отправляться к новому месту службы. Родители помогли ему собрать нехитрый холостяцкий скарб для жизни на первое время, который отправили багажом по указанному в предписанию адресу. Сам же он отправился только с большой сумкой. Вот уже позади прощание с родителями на вокзале, и он уже едет к новому месту назначении.

Руслан вполне мог считать себя баловнем судьбы. За что бы он не брался, все у него получалось прекрасно. Ему всегда везло. В школе его вызвали, только тогда, когда он хорошо знал урок, на экзаменах он вытаскивал билет, ответ на который он знал лучше всего. Он часто выигрывал в лотереях. В очередях за билетами в кино или театр ему доставался хотя бы самый последний билет. В результате он окончил школу с золотой медалью, и вопреки ожиданию родителей, которые мечтали увидеть сына студентом престижного московского вуза, без труда поступил в летное училище. И здесь он не изменил сам себе. С первого же курса он учился лучше всех в своей группе, лучше всех летал. Раньше всех курсантов в его группе его допустили к первому самостоятельному вылету. Конечно, не все можно было списывать только на судьбу, везение или фортуну. Еще был труд, упорный труд и огромное желание стать самым лучшим. И еще, конечно, способности. За все время учебы в училище ни в журнале, ни в зачетке у него не было оценки «хор». Отец, приехавший навестить сына, просматривая его оценки сказал, что даже неинтересно смотреть – все оценки одинаковые. Все годы учебы его портрет не сходил со стенда «Наши отличники». И вот позади уже остались выпускные экзамены, зачетный вылет, получение диплома и лейтенантских погон. В новенькой офицерской форме он едет домой в отпуск, чтобы затем отправиться к новому месту назначения. Впереди его ждет долгожданный отдых в родительском доме и знакомство с новой соседкой, о которой, если можно так сказать, мать все уши прожужжала. В прошлом году через месяц после его отпуска их соседи, с которыми они прожили рядом больше десяти лет, внезапно уехали куда-то в Приморье. В их трехкомнатную квартиру вселилась семья какого-то отставного полковника. Кроме самого полковника и его жены у них была двадцатилетняя дочь, которая оканчивала учебу в каком-то институте его родного города. Вот об этой девушке Кире мать писала Руслану в каждом письме. Каких только эпитетов она не прикладывала к ней: хоошо воспитана, и красавица, и умница, и рукодельница, и хорошая хозяйка, и вообще чудесный человек. Даже невооруженным взглядом можно было заметить, что мать изо всех сил сватала Киру своему сыну. И Руслана уже разбирало любопытство: что же это за «красавица, умница и чудесный человек». За свои 22 года Руслан уже имел некоторый опыт общения с девушками. Они обожали его и буквально липли к нему, а он, чувствуя свою привлекательность, относился к ним небрежно. Каждая новая подружка интересовала его не больше двух-трех месяцев, после чего он с ней расставался, оставляя ее в слезах и горьком разочаровании. Мать, зная характер сына, хотела его поскорее женить, чтобы, по ее словам, он «не пошел по рукам». И тут подвернулась удачная партия. Соседка, да еще дочь полковника, и к тому же, еще хорошенькая и с хорошим характером. Чем не жена для их единственного сына? Она даже успела к этой мысли подготовить Киру, расхваливая достоинства своего сына. Теперь они уже вдвоем ждали с нетерпением приезда Руслана.

И вот, наконец, Руслан во второй половине дня появился дома. Мать и отец не могли насмотреться на своего красавца-сына. Тот хотел переодеться, но они не разрешили ему, так к лицу ему была новенькая военная форма. Так в форме он оставался до вечера. Вечером они решили отметить окончание учебы и возвращение сына. На торжественный ужин пригласили соседей. К семи часам вечера те появились в их доме, и казалось, сразу заполнив всю квартиру. Полковник, Семен Николаевич был мужчина высокого роста и крупного телосложения, килограмм под сто двадцать. К своим пятидесяти пяти годам он располнел, поседел, но не полысел. Седая густая шевелюра хорошо гармонировала с черными бровями и черными усами. Жена его, Екатерина Васильевна, была крайней противоположностью мужа. Маленькая, щупленькая, живая и подвижная, она была точно половиной мужа, в прямом и переносном смысле. Лицо ее сохранило остатки былой красоты.

- Ну, где тут молодой лейтенант, ану покажись!- громыхал голос полковника, как только он появился в дверях. Хорош! Настоящий орел! Ну, подойди, давай познакомимся. Семен Николаевич, полковник в отставке.

- Товарищ полковник, лейтенант Чубенко, - по уставному представился Руслан, а потом добавил уже просто: зовут Руслан.

- Поздравляю тебя с производством в офицеры и вот тебе, Руслан, мой подарок. - С этими словами он вынул из кармана полковничьи погоны и вручил молодому офицеру. - Пока расти до полковника, а там будет видно.

Смущенный лейтенант поблагодарил гостя и пригласил всех к столу. Хозяйка засуетилась, рассаживая гостей за стол.

- А почему Киру с собой не захватили? – спросила она.

- Да она все собирается, прихорашивается, хочет произвести первое впечатление, - объяснил гость.

- Да сиди ты, - одернула его жена

Хозяева и гости успели выпить уже по одной, когда появилась Кира. Все невольно повернули головы в ее сторону. Она, действительно, сумела произвести впечатление. Высокая, стройная, в длинном модном платье, выгодно подчеркивающее ее фигуру, с высокой копной золотистых волос, уложенных в высокую модную прическу, она была прекрасна. У Руслана даже сразу дух перехватило при виде ее, и он не мог оторвать от нее взгляда.

- Добрый вечер всем, - скромно поздоровалась она, и подошла к Руслану. Он поднялся со стула.

– Поздравляю вас, - промолвила она и протянула ему руку для пожатия. Руслан пожал ее, поблагодарил, а затем, наклонившись, галантно поцеловал. Мать усадила новую гостью на заранее приготовленный стул рядом с Русланом. Тут же снова наполнились рюмки, и празднование возвращения Руслана домой продолжалось. Тосты продолжались, и, в основном, за столом вело разговоры старшее поколение. Руслан с Кирой потихоньку переговаривались. Они быстро нашли общий язык.

- Руслан, так ты куда получил направление? – вдруг вспомнил о нем полковник.

- В предписании сказано: в/ч …, станция …, … железной дороги.

- А, ну мне все понятно. Ты попал в истребительный полк, которым, по-моему, до сих пор командует мой бывший ученик Сушко. От нас он ушел камэской на зам. командира полка в ту часть, которую вскоре и возглавил. Передашь ему от меня привет . А впрочем, я сам ему позвоню.

Веселье продолжалось, и вскоре на виновника торжества уже никто не обращал внимание. Руслан предложил Кире «выйти перекурить», хотя ни он, ни Кира вообще не курили. Это был просто предлог, чтобы улизнуть из-за стола. Они вышли на площадку своего этажа, оживленно о чем-то разговаривая. Разговор их длился довольно долго, на лестнице было прохладно, и Кира в своем легком наряде стала замерзать. Руслан, заметив это, не предложил девушке вернуться в квартиру, а подошел к ней поближе и, делая вид, что просто согревает ее, приобнял за плечи. Ни ему, ни ей не хотелось прерывать начатый разговор. О чем-то увлеченно рассказывая ей, он уже повернул ее лицом к себе, обнял за плечи. И, в конце концов, разговор их закончился поцелуями. Прервалась эта идиллия звуком открывающейся двери соседней квартиры. Они отпрянули друг от друга и вскоре вернулись к столу. С этого вечера они все свободное время проводили вместе, а если учесть, что Руслан был в отпуске, то это время определялось только не занятностью Киры в институте.

Так в ежедневных встречах и свиданиях прошли три недели, и к общей радости обоих родителей молодые люди заявили, что хотят пожениться. Состоялся семейный совет, на котором решили, что распишутся они в ЗАГСе сейчас, а свадьбу сделают весной, когда Кира уже закончит институт. Но возникло осложнение: нужно было вначале подать заявление в ЗАГС, а только через месяц их сумеют расписать. Однако Семен Николаевич пообещал решить этот вопрос. Регистрация состоялась за два дня до отъезда Руслана. Ее отметили скромно в кругу двух семей. Основное торжество решили перенести на весну. За это время Руслан должен будет позаботиться о жилье на новом месте, чтобы, чтобы Кира могла сразу приехать к нему в новую квартиру.

- Когда приедешь в полк и будешь представляться командиру, передай ему от меня привет и попроси для меня его домашний телефон.

Встретились они впервые в воинском зале Ярославского вокзала. Руслан уже стоял у кассы, когда к ней подошел Вадим. Он услышал, как впереди стоящий лейтенант назвал номер поезда и название той же станции, куда он направлялся. Оформив свой билет, Вадим подошел к Руслану, который еще долго рассматривал свои проездные документы, стоя недалеко от кассы.

- Привет. Ты, случайно не в вч … едешь?

- Да, и ты тоже? По направлению? Ты там уже бывал?

- Нет, еду впервые, и ты по направлению туда?

- Да, но я знаю куда, мне тесть рассказывал. Это истребительный полк.

- Ты летчик?

- Да, а ты техник? Зовут тебя как?

- Вадим, я авиационный техник. А тебя как?

- Меня Руслан. Очень приятно. Будем вместе служить.

Так молодые офицеры и познакомились. Ехали они к месту назначения в одном купе, а потом еще добирались до полка на частной машине, потому что поезд пришел в такое время, когда автобусы в ту сторону уже не ходили. В части на ночь их разместили в профилактории, а утром на построении они представились командиру полка. Служить их направили в одну эскадрилью. Руслан после построения подошел к командиру полка и, как просил тесть, передал ему привет от старого друга и учителя. Командир был тронут вниманием и с удовольствием дал молодому лейтенанту свой домашний телефон, и тут же распорядился, чтобы Руслана поселили не в общежитии холостяков, а в гостинице в отдельном номере. Вадим же отправился в общежитие. В течение года они теперь виделись только на собраниях и построениях эскадрильи. Но судьба свела их вместе снова. Случилось это почти ровно через год после их знакомства.

Весной, когда Кира защитила диплом, Руслан съездил за ней и привез ее в городок. Некоторое время они жили в гостинице в его номере.

Вадим с головой ушел в новую для себя холостятскую лейтенантскую жизнь. В свободное время по примеру таких же лейтенантов он ездил в ближайшие населенные пункты, там посещал рестораны, ходил на танцы, встречался с девушками. Иногда даже оставался у них ночевать. Однако ни одна из них не задела его сердце так, как это сделала Оксана. Теперь он все чаще вспоминал о ней. И однажды он все-таки сел и написал ей письмо. Через две недели получил ответ. Оксана писала, что жить, как она и предполагала, у тетки ей не пришлось. Она сняла угол у какой-то старой женщины. На работу по специальности устроиться пока не удалось, работает судомойкой в рабочей столовой. Дальше она писала, что очень часто вспоминает Вадима, и ей очень хотелось бы встретиться с ним снова.

Так завязалась у них переписка. Письма Оксаны доставляли Вадиму огромную радость, и он с нетерпением ждал их, сам писал ей каждую неделю. Общение их стало для них обоих неотъемлемой потребностью. Закончилось это тем, что Вадим написал ей, что любит ее и хочет на ней жениться и просит ее дать на это согласие. Он планирует во время отпуска заехать за ней, привезти ее к своим родителям и там они распишутся. В письме он просил дать ответ, как можно скорее. Через неделю получил телеграмму с коротким содержанием: «Я согласна». Он тут же после получения телеграммы написал рапорт на отпуск. Было начло мая, в это время в отпуска еще никто не спешил, поэтому в отпуск отпустили его сразу же. Через два дня Вадим уже мчался на встречу со своей любимой. Встретила она его на вокзале. Вначале он ее даже не сразу узнал. На ней было ярко-желтое с черной отделкой короткое платье, выгодно подчеркивающее ее стройную слегка полноватую фигуру. Распущенные длинные волосы цвета воронового крыла небрежно были брошены на левое плечо. Голову украшал бантик из материала цвета платья. Стройные ножки в черных ажурных колготках украшали модные туфли на высоких каблуках. Подведенные черные брови и ресницы выгодно оттеняли большие карие глаза. На губах была яркая красная помада. Она еще издали увидела Вадима и сразу бросилась к нему навстречу. Они обнялись, и он тут же отодвинулся, пытаясь рассмотреть ее получше. Он откровенно любовался ею, и она чувствовала это. Оба были безмерно счастливы. Оксана повела его в свою комнатку, которую последние время снимала у хозяйки. Здесь они провели остаток дня и всю ночь. На следующее утро они собрались, уложили все вещи Оксаны, распрощались с хозяйкой и отправились на вокзал. Путь их теперь лежал к дому Вадима, где их уже ждали его родители. Он предупредил их телеграммой о том, что едет домой с невестой. Это известие не особенно их обрадовало, потому что они считали, что ему еще рано жениться, и что семья может помешать ему в подготовке к поступлению в академию. И они бывли вынуждены признать, что сын их уже стал взрослый, и он сам вправе решать свою судьбу. Встретили они будущую невестку радушно с хлебом и солью. Мать внимательно присматривалась к будущей жене сына и для себя отметила в ней много недостатков. Самым существенным она считала то, что она выросла в детдоме. Будущую жену и хозяйку должна воспитывать семья, а не детдом. «Намучаешься ты с ней», говорила она сыну, когда они оставались наедине. Отцу Оксана очень понравилась, и у них сразу установились дружеские отношения. На следующей день после приезда Вадим с Оксаной отправились в ЗАГС подавать заявление. С трудом удалось им уговорить заведующую дать разрешение оформить их брак не через месяц, а через три недели в самом конце отпуска Вадима. Как таковую, свадьбу они не делали. После регистрации в доме родителей собрались только соседи и двое бывших одноклассников Вадима. Отметили это событие они скромно, и уже на следующий день родители провожали их на поезд, снабдив молодую семью тем, чем только смогли.

Так после отпуска Вадим вернулся в часть уже с молодой женой. Несколько дней они прожили в гостинице, а затем перебрались на квартиру к хозяйке в поселке. Вадим написал рапорт с просьбой предоставить ему служебное жилье в связи с изменением семейного положения. Ждать пришлось полгода. Ждали квартиру и Руслан с Кирой, которые по-прежнему жили в гостинице, это они могли себе позволить. В конце декабря освободила финский домик семья уволившегося офицера. Командование части решило сократить список очередников на квартиры сразу на двух человек, предоставив этот домик двум бездетным семьям. В это число попали Руслан и Вадим. Руслану дали большую комнату площадью 18 и кухню 10 квадратных метров. Вадиму же досталась комната площадью 9 метров и кухонка, переделанная из кладочки, площадью 3 метра. м. Квартиры разделяли крохотная прихожая и общий коридор. За оставшиеся 10 дней до Нового года обе семьи усиленно обустраивали свое новое жилище. Что-то из мебели удалось раздобыть на складе КЭС, а что-то купить в мебельном магазине в поселке. В домике было предусмотрено печное отопление. В качестве топлива использовались дрова, которых в окружающих лесах было вполне достаточно. На топливном складе можно было выписать дрова, но они были плохого качества: осина, ольха сырые и сучковатые. У частников можно было купить за небольшую плату машину хороших березовых дров. Молодые главы семей так и сделали. По вечерам после работы при свете электрической лампочки они дружно пилили и кололи дрова. Женщины носили и укладывали их в поленницы. Новоселье и Новый год они решили отпраздновать вместе. Общую елку поставили в квартире Руслана и украсили тем, что могли достать в магазинах поселка и городка. Вадим спаял гирлянду из самолетных электрических лампочек, а женщины раскрасили их разноцветным лаком для ногтей. Накануне Руслан получил большую посылку из дому с огромным гусем, который приготовили к праздничному столу. А Оксана приобрела две бутылки шампанского. Женщины, стараясь друг перед другом, готовили различные салаты. Праздничный стол получился на славу. Вначале всей компанией они отправились в клуб офицеров на новогодний вечер отдыха, где пробыли до 11 часов, а потом быстро вернулись домой и сели за праздничный стол. Первый тост выпили за новоселье, затем пили, провожая уходящий год, который столько нового принес в их жизнь. Когда Куранты пробили 12 раз, они подняли бокалы с шампанским и дружно крикнули «Ура!». Всем было радостно и весело, весь мир казался прекрасным, наполненным счастьем и любовью. Выйдя из-за стола, они танцевали парами, потом менялись дамами, обнимались, целовались. Тогда им казалось, что так дружно они будут жить всегда.

После этого новоселья прошло около трех лет. По-прежнему обе семьи жили в этом финском домике. За это время Руслан получил уже звание капитан и повышение по службе, теперь он был заместителем командира эскадрильи. Вадим тоже получил повышение в воинском звании, был уже старший техник-лейтенант. Около месяца назад ему пришло разрешение на поступление в академию им. Жуковского. Сейчас он усиленно готовился к поступлению, используя каждое свободное время. Крепкой дружбы между двумя семьями не получилось. Сказывалось различие в общественном положении глав семей. Руслан был летчик, а Вадим техник. В авиации, как ни в одном роде войск, существует заметное расслоение между группами офицерского состава: летный и наземный обслуживающий состав. Способствуют этому объективные и субъективные причины. Дело в том, что государству очень дорого обходится подготовка каждого летчика и поддержание его в боеготовном состоянии. Поэтому оно не может себе позволить, чтобы из-за плохого обеспечения питанием, обмундированием и жилищными условиями летчики теряли здоровье. Отсюда лучшее питание, лучшие квартирные условия предоставляются в первую очередь летному составу. Из-за этого, так или иначе, возникает социальная зависть у представителей остального обслуживающего состава. Например, какой-нибудь сорокалетний техник звена или начальник группы с двумя детьми, прослуживший в этом гарнизоне десять лет, ждет улучшения жилищных условий добрых три года, а квартиру дают вновь прибывшему молодому летчику. Естественно, возникает недовольство, разговоры о «белой кости». Особенно этим страдают жены. К тому же, летный состав в авиации является командным составом, они руководят не только летчиками, но и остальным техническим составом. А когда подчиненные бывают довольны командирами? Это различие в социальном положении мужчин сказалось на отношениях между семьями Руслана и Вадима. Они все реже стали отмечать праздники вместе. У каждой семьи появился свой круг друзей, свой круг общения. Все больше сказывалось различие в материальном положении семей. Должностной оклад и звание Руслана были значительно выше, чем у Вадима. К тому же, родители Киры иногда помогали молодой семье, дарили дорогие подарки. У Оксаны родителей не было, и к тому же она долго не могла устроиться на работу. Родители Валима жили очень скромно и не могли существенно помогать молодой семье, поэтому им приходилось жить на одну зарплату Вадима. А велика ли зарплата у техника?

Усугублялось все это еще и тем, что у Руслана по мере его продвижения по служебной лестнице стал портиться характер. Он стал высокомерным и заносчивым. Его успехи по службе вскружили ему голову, он перестал общаться с товарищами, предпочитая общество только вышестоящих командиров. И командир полка всячески старался поддерживать зятя своего друга, давая ему возможность выполнять программу летной подготовки и беспрепятственно двигаться по служебной лестнице.

Теперь отношения с Вадимом у него установились чисто деловые, все сильнее чувствовалась разница в их служебном положении. Руслану уже ни раз приходилось отчитывать Вадима за какие-то нарушения далеко не по-соседски. Дома, когда они встречаясь, только сухо здоровались. Совместно праздники они вместе уже не проводили. Так постепенно накапливалось недовольство друг другом.

В один из первых дней начала декабря планировались полеты в ночную смену. Утром после построения инженер эскадрильи отпустил отдыхать технический состав до 17 часов. И уже в 10 часов Вадим подошел к дому. Хотел открыть наружную дверь своим ключом, но она оказалась не запертой. Это его удивило. Руслан дежурил в ДС (дежурные силы, дежурное звено), Кира и Оксана должны были быть на работе. Открывая ключом дверь в свою комнату, он услышал за дверью соседей тихий плачь и всхлипывания Киры. Переодевшись, он тихонько постучал, а потом и заглянул в кухню, откуда раздавались эти звуки. Кира сидела за столом, подперев голову одной рукой, а другую положила на уже довольно заметно выпирающий живот. Когда она повернула голову на звук отворившейся двери, Вадим увидел ее заплаканное лицо, красные глаза и нос распухший от слез.

- Что с тобой, Кира? Ты плохо себя чувствуешь?

- Иди сядь! Нужно поговорить.

Вадим прошел к столу и сел на свободный стул.

- Ты знаешь, что твоя Оксана спит с моим … козлом?

- Да ты что? Откуда ты это взяла? Этого не может быть. Я не могу в это поверить.

- И я бы не хотела в это верить, если бы у меня не было доказательств.

- Какие могут быть доказательства? Это ты все выдумала. Ты же прекрасно знаешь, что в твоем состоянии у женщин могут быть нарушения психики, повышенная возбудимость, мнительность.

- Брось ты! Какая тут может быть мнительность, когда я сама только вчера нашла завалившийся за подушки лифчик твоей Оксаны.

- А может быть это твой? – робко спросил Вадим.

- А то я не знаю своих вещей! Я давно уже это замечала, но у меня не было никаких доказательств. Теперь они появились. А ты, лопух, ничего не замечаешь за своей благоверной?

Последнее слово она произнесла подчеркнуто и с издевкой. Вадим призадумался. Да, за последние месяцы что-то изменилось в их отношениях с женой. Раньше она так охотно отзывалась на проявления его желания близости, а последнее время делала это неохотно, часто ссылаясь то на усталость, то на головные боли. Вадим не придавал этому особого значения, потому что это совпало с началом ее работы. Работать она, наконец, устроилась по специальности на местную швейную фабрику. Работа там была посменная. Первая смена начинала работать с 7 утра и до 15-ти, а вторая с 15-ти до 23-х. Когда Оксана работала во вторую смену, то приходила уставшая, и ей было как-то не до любви. Вадим это понимал и старался в это время не особенно докучать ей своими ласками. Но когда же Оксана могла быть дома вместе с Русланом? – спрашивал себя Вадим. Да, вот именно, тогда, когда она работала во вторую смену. Кира работала в штабе базы с 8-ми до 17-ти, Вадим был на службе, а Руслан мог отдыхать с утра перед ночными полетами или дежурством. В это время им никто не мешал. И тут же припомнился ему один случай. Как-то ему пришлось во время работы за чем-то забежать домой. В комнате Оксаны не оказалось, на звук открывающейся двери она вышла из квартиры Руслана. Тот был в это время дома. Оксана сказала, что Руслан попросил ее помочь ему погладить белье, которое оставила ему Кира. Вадим не мог припомнить ни одного случая, чтобы когда-нибудь Руслан брал в руки утюг. Но Вадим тогда только удивленно пожал плечами, опять-таки не придав этому значения. И еще припомнилось, что у Оксаны был тогда какой-то взъерошено-помятый вид, и ему даже захотелось сделать ей замечание, что неудобно в таком виде заходить к соседям. Но он постеснялся это ей сказать, не желая сделать жене неприятное. И вот еще. Пару дней назад она что-то долго рылась и искала в своих вещах. Очевидно, она тогда искала оставленный у Руслана свой бюстгальтер. Теперь у Вадима словно открылись глаза. Очевидно, Кира все-таки права. Что же теперь делать? Набить морду Руслану? Устроить скандал Оксане? Если у них это так далеко зашло, то это ничего не изменит. Они будут продолжать встречаться, только с большей осторожностью. Развестись с Оксаной? Но для этого нужны веские доказательства. И в это время, словно прочитав его мысли, Кира сказала:

- Послушай, Вадим. Сейчас ничего не предпринимай. Постарайся не подавать вида, что ты знаешь об этом. Давай подумаем, как мы сможем поймать их на горячем, мы просто внимательней понаблюдаем за ними. А сейчас иди к себе. Мне нужно собраться с мыслями и привести себя в порядок. Скоро придет Руслан на обед.

Вадим поплелся на аэродром. Он шел и думал, перебирая все в голове. Оксана, моя Оксана… Неужели ты могла мне так подло изменить? Что ты нашла в этом лощеном красавце? Что тебе не хватало? Что у тебя с ним? Сильное чувство или просто твоя распущенность? И тут же ему вспомнилось, как при первой же встрече, в первый же день их знакомства она так легко отдалась ему. А ему казалось, что из нее выйдет верная и любящая жена. Права была мама, когда говорила, что намучаешься ты с ней. И тут только теперь вдруг жгучая ревность захлестнула его. Встреть бы сейчас Руслана, он бы его руками, зубами рвал на куски. Он, только он, во всем виноват! Это он соблазнил Оксану, она просто не смогла устоять перед ним. А может быть, это был единственный случай, мимолетное увлечение? - пытался он успокоить себя. – Может не стоит раздувать из этого скандал? Просто нужно поговорить с Оксаной. Она все объяснит, и все будет по-прежнему…

После этого разговора с Кирой Вадим держался, стараясь не подавать вида. А Оксана вела себя в отношениях с ним как-то странно: то холодна, как лед, то ласкова до назойливости.

Через несколько дней, когда вечером они сидели у телевизора, Оксана вдруг схватила платок, зажала им рот и выбежала на кухню. Там ее вырвало. Вернулась бледная и прилегла на кровать, смотреть телевизор дальше она не стала.

- Что-то давненько у тебя не было месячных? – задал он вопрос жене. Этот период у жены он знал четко. У Оксаны он проходил всегда тяжело, болезненно. Не только о близости в это время не могла идти речь, в этот период Оксана была раздражительна и вспыльчива, и он старался лишний раз не попадаться ей на глаза. Последний раз, а это было 15 октября, она вспылила, и они даже поссорились из-за какого-то пустяка, а потом целую неделю не разговаривали. А с тех пор прошло уже полтора месяца. Оксана молчала.

- Уж не залетела ли ты?

- Может и залетела, - резко огрызнулась она.

- Ты прекрасно знаешь, что я тут не причем. Мы всегда аккуратно предохранялись. А может быть это кто-то другой?

- Не говори глупостей! – возмущенно выкрикнула она.

И тут уже Вадим не сдержался.

- Глупостей!? Можешь не изображать оскорбленную невинность. Я знаю, что ты спала с Русланом.

- Да ты что! Кто тебе такое сказал? Никогда этого не было, я клянусь тебе.

- Значит, не было, и ты клянешься? Тогда пойди к Кире и забери свой лифчик, который ты забыла у них в постели!

Оксана сразу сникла, а потом расплакалась, и сквозь слезы спросила:

- И Кира об этом знает?

- Да, знает, именно она мне сказала об этом.

- Господи, что же я наделала! Что теперь будет?

- А ты, действительно за… беременная?

- Я только на днях об этом узнала.

- И что ты собираешься делать?

- Я не знаю. Вадимушка, милый, только, ради Бога, не выгоняй меня. Ты же знаешь, что мне просто некуда больше идти.

- А о чем ты думала раньше, когда ложилась с ним в постель?

- Меня просто черт попутал.

- Черт попутал? Не тот ли черт, что живет у нас за стеной? Ведь ни один раз это было у вас, не правда ли?

Она только опустила голову.

- Он пришел к нам, когда ты был на дежурстве, стал говорить такие ласковые слова, что давно меня любит, что не может жить без меня, а потом стал гладить меня по …

- Меня эти подробности не интересуют, - твердо оборвал ее признание и вышел из комнаты.

Ослепленный ревностью, стал строить планы мести. Желание убить, уничтожить соперника овладело им. В воспаленном мозгу стали рождаться планы убийства Руслана. И вскоре случай для этого представился.

На следующий день эскадрилья, где служил Вадим, заступала на дежурство в ДС . Самолет Вадима был выделен в дежурное звено. Вместе с ним заступил на дежурство и Вадим. Технический состав дежурил в ДС по неделям. В течение всей недели они безотлучно несли службу, жили, спали, ели в дежурном домике. Летный состав дежурил посменно, меняясь два раза в сутки.

Это произошло 5 декабря. Вся страна отмечала День Конституции, а эскадрилья Вадима несла боевое дежурство в ДС. Вадим со своим самолетом уже пятый день находился на дежурстве. Из летного состава в этот день с 8-ми утра до 8-ми вечера дежурил Руслан со своим ведомым старшим лейтенантом Козловым. С самого утра погода была явно нелетная. Низкие облака, местами провисающие ниже ста метров, плыли над аэродромом, сея не то мокрый снег, не то дождь. До смены летному составу оставалось чуть более получаса. Где то там, в казарме у дежурного по части уже ночная смена получала оружие. В уютном хорошо натопленном домике, все, кто находился на дежурстве, отдыхали каждый по-своему. В одной комнате, где отдыхали солдаты механики и водители автотранспорта, резались в «козла», в другой комнате офицеры играли в подкидного дурака. Там же в уголке Вадим сидел с учебником физики, тщетно пытаясь хоть что-нибудь запомнить.

Из комнаты отдыха летного состава вышел Руслан.

- Ребята, а ведь сегодня праздник. Вся страна отмечает его. Конституция дает нам право на все. Так почему бы и нам не отметить? У кого есть «шило»? (примечание. В авиации шилом называли технический спирт, которым заправлялись самолеты).

Шило в солдатской фляге нашлось у одного из техников.

- Тащите сюда все, что там осталось от ужина, - продолжал командовать капитан.

В течение пяти минут стол был накрыт. Желающие выпить придвинулись поближе к столу. Спирт разлили по стаканам. Кто-то разбавлял его водой, кто-то оставлял неразбавленным. Руслан налил себе полстакана чистого.

- За день Конституции!

Все дружно выпили, и Руслан махнул свой стакан не разбавляя, закусив только холодной котлетой. Тут только он заметил, что Вадим по-прежнему сидит в своем углу.

- А ты чего? Иди к нам, а то тебе не достанется.

- Спасибо, я не хочу, - отказался он и уткнулся снова в свой учебник. Ненависть снова захлестнула его, и он только сильно сжал зубы.

- Ну, как хочешь, нам больше достанется, - примерительно сказал Руслан. – И как говорится: «между первой и второй …»

- Промежуток небольшой, - хором подхватили все сидящие за столом.

Стаканы снова наполнились, и все дружно выпили. И в тот момент, когда они потянулись к закуске, в динамике щелкнуло и громкий голос оперативного дежурного объявил:

- Дежурному экипажу готовность номе один!

И завертелось. По этой команде каждый четко знал, что нужно делать. Все это было отработано многократными тренировками до мелочей. Вадим бросил на стол книгу, схватил шапку и, застегивая куртку на бегу помчался к самолету. Обгоняя его, мчались механики снимать чехлы и заглушки с дежурного самолета. Водитель АПА уже запускал двигатель своей машины. Вадим уже поставил стремянку, открыл фонарь и стал ждать летчика. Руслан выбежал из домика на ходу надевая ЗШ (защитный шлем) и неся в руках кислородную маску. И тут до Вадима дошло. Как же он пьяный полетит? Я же не имею право выпускать летчика в таком состоянии. Что делать? Не выпустить и доложить? Это срыв боевого задания. Выпустить, а если разобьется? Опять спросят с меня. А может быть обойдется. Возможно это просто проверка готовности. Сейчас летчик выйдет на связь, отметят, что в норму он уложился, и на этом все закончится. Аккумулятор был уже включен, рация успела прогреться. Сейчас только летчик вскочит в кабину, и еще не привязываясь, подключит шнур шлемофона, и можно докладывать.

Руслан, тяжело дыша спиртными парами, влез в кабину.

- 722-й на связи, - доложил капитан.

- 722-му запуск

Руслан показал Вадиму жестом, что нужно запускать. Пока двигатель запускался и набирал оборот, Вадим заученными действиями стал помогать летчику пристегиваться и включать все необходимые в полете выключатели. А внутри у него все похолодело. Может быть все таки обойдется, сейчас запустится, доложит и дадут отбой. Такое уже бывало. В такую погоду, да еще в праздник никто не рискнет поднимать в воздух дежурный экипаж только для проверки. Так успокаивал себя Вадим. Об этом же думал и летчик. Сердце у него бешено колотилось, в голове шумело, дышалось тяжело. Сквозь шум работающего двигателя прокричал технику:

- Кислород поставь на 100%!

Вадим понял его замысел. Он знает, что обилие кислорода быстро окислят алкоголь. А если стравить сейчас кислород, - мелькнула у него крамольная мысль, - тогда на высоте летчик потеряет сознание и … Но как это сейчас сделать?... Отсоединить шланг? Но летчик его сам подсоединит … Нет, пожалуй, это не получится. И тут его мысли прервались. Летчик доложил:

- Запуск произвел.

- 722-й выруливайте.

Летчик жестом показал, чтобы убрали колодки из-под колес шасси. Вадим быстро спустился по стремянке и быстро убрал ее. Летчик закрыл фонарь, а Вадим, отбежав в сторону, чтобы летчик мог его видеть, показал жестом, что можно выруливать. Истребитель с полным боекомплектом стронулся с места и порулил в сторону ВПП. Через минуту он был уже на взлетной полосе. Все, кто выбежал из дежурного домика, в том числе и летчик, не верили, что истребитель поднимут в воздух. Думали, что это очередная проверка боеготовности. Сейчас летчик доложи о готовности к взлету, и дадут отбой, самолет снова зарулит на стоянку ДС. В крайнем случае, дадушт прорулить по ВПП.

- 722-й разрешите на полосу.

- Разрешаю.

Истребитель вырулил на полосу и занял положение для взлета.

- 722-й разрешите взлет.

- Я Калитва, 722-му взлет разрешаю. Набор 1000 метров, далее по командам КП.

Стоящие на земле увидели, как на самолете включился форсаж, и набирая скорость, он помчался по взлетной полосе. Через несколько секунд он оторвался и тут же скрылся в густой облачности. Все стояли в недоумении. В такую погоду и в праздничный день дать команду на простую проверку боеготовности дежурных сил могло командование ни дивизии, ни даже армии, а. скорее всего, эта команда поступила из Москвы. Значит, это было вызвано серьезными причинами. Возможно, даже по нарушителю воздушных границ. С тревогой смотрели на земле вслед скрывшемуся в облаках самолету. Те, кто был за столом пят... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2