Минус всей моей жизни

            Через час Сергей, сидя в кабинете директора с самым хмурым видом и глядя на красную, всхлипывающую от обиды и слез рыжую, всклокоченную соседку по парте, размазывающую сопли по лицу, чем вызывая в нем еще больше омерзения, узнал от ее мамы, что девочка попросту была влюблена в него и таким образом выражала свою симпатию.

            С тех пор Сергей на каком-то генетическом уровне ненавидел и избегал всех рыжих женщин, потому что одним своим видом они вызывали в нем отвращение и ненависть, а тут такое… Наглая, рыжая, да еще и с этими мерзкими, треклятыми веснушками на лице! Ну просто полный букет!

            Сергей вскочил на ноги, импульсивно заходив по кабинету и усмиряя свой гнев, но вдруг понял, что от этой дуры легко избавиться: она ни за что в жизни не успеет ознакомить всех сотрудников с изменениями в уставе, а заказать отцу билеты на завтра… Это вообще за гранью возможного.

            Но злость продолжала долбить отбойным молотком в его груди, и Сергей решил переключиться: сняв трубку местного телефона, он быстро набрал нужный номер.

- Вика. Зайди ко мне. – скомандовал Сергей и, в ожидании, подошел к окну, глядя на многоэтажные жилые высотки, оживленный перекресток внизу и снующих туда-сюда обыкновенных, совсем даже не рыжих пешеходов.

            Сзади тихонько хлопнула дверь.

- Привет, Сережа. – сказал мягкий, нежный голос, и Сергей с ухмылкой обернулся, посмотрев на Вику.

            Та призывно улыбнулась и, игриво оглядев его нежным, горячим взглядом, принялась медленно расстегивать блузку. Сергей молча наблюдал за ней, слегка наклонив голову и чувствуя, как на смену разрушительному гневу и раздражению приходит горячая волна желания. Не мешкая больше ни секунды, он стремительно подошел к ней, грубо схватив ее в охапку и, прижав к стене, огненно поцеловал, чувствуя, как затрепетало ее тело под его нажимом и как она обмякла, позволив ему полностью управлять процессом.

*** «Плюс»

            Время близилось к пяти часам. Женька уже не чувствовала ног от усталости, но была довольна собой: весь седьмой этаж, исключая лишь начальницу ОТК Вику Гордееву, которой нигде не было, подписал лист ознакомления с изменениями в Уставе.

            Налив себе воды в кружку с оранжевыми медведями на белом фоне, Женька дала себе кратковременную передышку, убравшись на столе и ответив на несколько телефонных звонков.

            Два дела из трех были сделаны: билеты для Виктора Петровича Красна Солнышка лежали перед ней, распечатанные на принтере, срочные документы были уже в кабинете у этого кретина, который уже час как не выходил (может, забил себя до смерти черной кожаной папкой с горя?? Эх, зря надеешься, Женька! Это скорее ты сунешь голову в принтер и отсканируешь свой мозг, чем Сергей так легко сдастся в этом бою), а значит, все было не так уж плохо…

            Дверь директора отворилась, и из нее важной походкой, качая бедрами, вышла Вика.

            Увидев ее, Женьку пронзила дрожь омерзения: не будучи дурой, она сразу поняла, что эта, объевшаяся сметаны кошка там делала: волосы всклокочены, верхние пуговицы блузки расстегнуты, а ее нижняя часть выбилась из-под пояса юбки, помада на губах отсутствует, зато присутствует влажный и невероятно счастливый блеск в глазах и разрумянившиеся щеки…

            Женя поморщилась. Вика же, тем временем, надменно и хищно посмотрела на нее и подошла к зеркалу возле стойки, глядя на себя и застегивая пуговицы блузки.

- Что, рыжая? Удивлена информацией о том, что взрослые мужчина и женщина делают в закрытом кабинете? – ухмыльнулась она, поправляя волосы и презрительно глядя на Женю через зеркало. – Надо же как-то бедному Сереженьке стресс после твоего вида снимать… А любовь… - она повернулась и с мстительной, довольной улыбкой подошла к стойке, снова глядя на Женю насмешливыми глазами. – Любовь – лучшее лекарство от всех печалей…

            Женя вдруг прыснула, захохотав на всю секретарскую, и, заметив недовольный и непонятливый взгляд Вики, пояснила:

- Любовь? Ты о получасовой интрижке, поражающей своей регулярностью, но дышащей непостоянством?? Вика, - выдохнула Женя, глядя в теперь уже откровенно злые глаза начальника ОТК, - это разве любовь? Да это даже не секс, а тупое, животное… - Женя не стала продолжать, видя, как щеки Виктории заалели – еще ударит, чего доброго, лучше попридержать язык. – Твой босс использует тебя ради собственного удовлетворения в своем кабинете, а ты и радуешься! Неужели ты и правда себя так низко ценишь??

- Заткнись, идиотка!!! – зарычала Вика, вдруг схватив ладонь Жени и впившись в нее ногтями до боли, вонзаясь все сильнее и сильнее, желая увидеть беспомощность и страх на лице Жени, желая услышать крик боли, но Женька держалась изо всех сил, даже руку не вырвала, терпя и желая доказать ей, что она права. – Что ты знаешь обо всем этом?!? Что ты знаешь о наших отношениях?!? Не лезь не в свое дело, слышишь? А не то я тебя уничтожу, понимаешь, рыжая? С лица земли сотру, ясно тебе??? – прорычала, трясясь от злобы, Вика, и Жене вдруг стало ужасно жаль ее… Она так цепляется за эту интрижку с Сергеем только по одной причине: он нравится ей. Грубый, наглый тиран, командующий всем и вся, самодовольный и самоуверенный – он небезразличен ей, иначе почему еще она бы так гордилась кабинетным сексом, который в действительности лишь унижает достоинство женщины?

- Прости, Вика, но ты сама знаешь, что я говорю правду. – тихо проговорила Женя, ощутив, как ноготки Вики постепенно отпускают ее руку. Глаза Вики на секунду остекленели, задумчиво и с некоторой затаенной болью посмотрев в окно, а затем она вдруг резко собралась и гневно посмотрела на Женю, недобро процедив:

- Нет. Ты просто сама запала на него, вот и пытаешься меня отвадить. Черта с два, курица рыжая, он мой, мой и только мой, а ты… - она вдруг прервала бешенную речь с большим намеком на паранойю, случайно увидев длинные пофамильные списки с подписями, лежащие перед Женькой… И по ее изменившемуся, мстительному взгляду и коварной улыбке Женька поняла, что она, кажется, попала. – А это что? – она притянула к себе списки, внимательно их разглядывая. – Лист ознакомления? С чем?

- С изменениями в Уставе. Должны подписать все сотрудники. – устало проговорила Женя, откинувшись на спинку стула. – Я так вижу, по твоим довольным глазам, что ты не подпишешь?

            Вика внимательно посмотрела на нее и прищурилась:

- Это Минаев тебе приказал? Да? И что будет, если не все подпишут?

- Уволит он меня, что же еще? – спокойно заявила Женя, от усталости и обреченности зевнув. Судя по виду Вики, который вдруг стал на порядок счастливее, чем после секса с собственным боссом, она подпишет это только в том случае, когда галапагосский морской лев перестанет быть вымирающим видом и заселит все мерзлые, покрытые вечным льдом участки нашей планеты, а значит, судьба Жени на этой работе обречена… Придется искать новое место, чтобы копить деньги Поле и платить за кредит: на «Черном полюсе» оказалось слишком много препятствий… Видимо, не ее это «Полюс». – Значит, не подпишешь?

            Вика триумфально посмотрела на нее, победно захохотав:

- Никогда! И Лена тоже не подпишет! Скатертью дорожка, рыжая! Чао!!!

            И, хохоча от радости, Вика поплыла на свое рабочее место, прикинувшись счастливым круизным лайнером.

            Женя вздохнула. Ну вот и все. Стоптанные ноги, миллионы страниц с сайтами авиакомпаний, милая улыбка, от которой устали щеки, и старательное подавление гнева от всего происходящего – все это было напрасно. Чертов кретин Минаев ее все равно уволит…

            Но закончить нужно. Женька никогда не бросала начатых дел на полпути – такой уж у нее характер.

            Она схватила еще пустые листы ознакомления и стремительно вылетела из секретарской, в отличие от Вики, прикинувшись злобным орлом, желающим атаковать шестой этаж и его работников за ближайшие полчаса, несясь на крыльях собственного, обжигающего гнева.

*** «Минус»

- Лена, я еще раз повторяю: деньги должны прийти завтра! Надави на «Пластматик», позвони им еще раз, но если они ЗАПЛАТЯТ ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ, ТО И МЫ ОТГРУЗИМ ИМ ДАТЧИКИ НА НЕДЕЛЮ ПОЗЖЕ, ТАК ИМ И ПЕРЕДАЙ!!! – кричал в трубку раздраженный Сергей так, что его грозный, командный голос эхом отдавался по всему кабинету и, просачиваясь под не то чтобы слишком герметичную, пластиковую дверь, распространялся на всю секретарскую, где в поте лица пыхтела Женя, недовольно морщась и косясь на ту самую дверь кабинета.

- Но, Сергей… Почему на неделю, если они задерживают на два дня всего? – умиротворяющим тоном звучал в трубке голос Лены, явно немного напуганный и недовольный, а Сергей ударил кулаком по столу и снова загромыхал, кипя от гнева:

- Да что ты будешь делать, ЛЕНА!!! Через два дня придут деньги, через три дня отдел закупок закажет комплектующие, через четыре дня они придут, через пять дней поступят чертежи от разработчиков, через шесть – техническая документация, через семь – начнут собирать… ВОТ ТЕБЕ И НЕДЕЛЯ, ЛЕНА!!! – снова закричал он, а Лена тихо пробубнила:

- Ладно, ладно, Сереж, не кипятись, я все передам, не нервничай так, хочешь, я зайду, и…

- Если ты все поняла, ТО КЛАДИ ЭТУ ЧЕРТОВУ ТРУБКУ И ИДИ РАБОТАТЬ, СТАРЦЕВА!!! – вспылил по-новой Сергей и уже более спокойно приказал:

- Завтра утром, в восемь, отчитаешься.

            И он бросил трубку, злясь на женщин всего мира за их наивность и беспечное отношение к тому, что действительно важно, но, при этом, имеющих потрясающую способность раздуть из мухи слона, когда речь идет о самых идиотских пустяках. Снова уставившись в отчет по бракованной продукции за прошлый месяц, он вдруг мельком взглянул на часы и вспомнил о еще одной неприятной проблеме, сидящей прямо за дверью его кабинета. Вздохнув, Сергей нахмурился, а потом ухмыльнулся, представив лицо этой мерзкой рыжей девчонки, когда он скажет ей, что она уволена… А вот интересно, как она оправдается за то, что не смогла собрать все подписи, или за то, что у нее так и не получилось заказать билеты для отца?

            Сергей встал и уверенной, стремительной походкой прошел к двери, распахнув ее. Девчонка сидела на месте и что-то писала: Сережа отчетливо видел ее кудряшки огненного цвета, в беспорядке разбросанные по плечам и, судя по всему, никогда не встречавшие на своем пути такую вещь, как расческа, видел эти дурацкие веснушки на ее лице, розовую блузку (и почему рыжие думают, что им идет любой цвет?) и раздраженно выдохнул.

            Насмешливо скривившись, Сергей сказал:

- Время – шесть, Евгения. У тебя ровно пять минут, чтобы отчитаться передо мной о проделанной работе.

            Девчонка резко подняла голову, и Сережа мельком заметил сиреневый отблеск ее глаз и ярко выраженную неприязнь на ее лице, после чего, подавив приступ гнева, он вернулся за свой стол, развязно откинувшись в кресле и нетерпеливо ожидая.

            Рыжая залетела почти сразу, держа в руках аккуратно (Боже мой, ну что за аккуратистка? Все-то у нее листочек к листочку сложено…) скрепленную пачку бумаг. Подойдя к нему, она деловито уселась на соседний стул, сложив ногу на ногу, и серьезно, строго посмотрела на него. Сергей прищурился: он видел, что она отбросила эмоции, переключившись на рабочий лад, и в ее странных глазах не было ни капли злости или раздражения, хотя Сергей прекрасно понимал, что она его терпеть не может точно так же, как он ее.

- Ну? – нетерпеливо поторопил он, нахмурившись. – Посидеть пришла? Выкладывай.

            В глазах Жени мелькнул гнев, но она не позволила своим чувствам вырваться на волю, быстро справившись с собой, и проговорила:

- Пункт номер «один» в вашем перечне задач был выполнен еще днем: срочные документы лежали у вас на столе к вашему возвращению с обеда. Пункт номер «два» - ознакомление с изменениями в Уставе. – Женя положила перед Сергеем стопку листов, и он неприязненно и хмуро посмотрел на нее. – Это пофамильный список всех сотрудников с подписями и датой ознакомления.

            Сергей удивленно нахмурился, листая страницу за страницей и разглядывая почти полторы сотни подписей и разных закорючек, не веря своим глазам. Как она могла успеть? Им же нужно прочитать документ, а на это ушло бы порядка нескольких минут, там почти пять страниц печатного текста…

- Как ты это сделала? – строго спросил он, тем самым потребовав объяснений от девчонки, сидевшей с самым важным видом, будто она тут своими руками земной шар с орбиты сдвинула. – Они что, не читали изменения? Тупо расписывались?

- Не читали. – невозмутимо кивнула Женя и слегка улыбнулась, видимо, заметив признаки начинающегося приступа бешенства у Сергея, который чуть не умер от его удушливых объятий. Прищурившись и полыхая огнем, он прошипел:

- То… есть… как?

- То есть я им читала. Вслух. – спокойно заявила Женя и, заметив непонимание на лице Сергея, пояснила:

- Если бы каждый читал прежде, чем поставить свою подпись, я бы ни на что не успела, а так, я предложила им вариант, позволяющий сэкономить мое и их время: я читаю вслух всему кабинету, они слушают и параллельно занимаются своей работой, а затем дружно подписывают… Их устроило мое предложение. – пожала плечами девушка, а Сергей откинулся на спинку стула, ошарашено глядя на нее.

            Нет, ну надо же! Как она могла до такого додуматься?!? Уму непостижимо!!! Чувствуя, как в груди вскинулось раздражение, поглощающее здравый смысл, Сергей глубоко вздохнул, не сводя насмешливых, проницательных глаз с Евгении. Его ужасно бесил тот факт, что она идеально варит кофе, идеально складывает документы, идеально выполнила, казалось бы, невыполнимое задание, и все это в совокупности злило его еще больше, потому что уволить ее за невыполнение задач – это одно, а вот теперь, даже если ему и захочется ее выгнать, то только лишь по личным мотивам… А это мерзко и непрофессионально, как говорил его отец. «Если хочешь стать настоящим начальником, то наказывай людей за провинности, а за хорошую работу – поощряй. Личные мотивы в сторону, сын. Так ты добьешься уважения», - говорил Виктор Петрович.

            И Сергей старался делать именно так, не смешивая личное и работу, поэтому никто из тех женщин, с кем у него были личные связи, не получали повышения или, наоборот, не были уволены с фирмы. Сережа строго за этим следил.

            Гнев пылал внутри него: ну как теперь, скажите на милость, ему избавиться от этой рыжей дурынды??? Он поджал губы и, в поисках хоть какого-нибудь прокола, снова, на удачу, открыл списки с подписями.

            Одна страница, другая, третья…

            Ага, вот оно. Сердце весело и довольно стукнуло в груди. Попалась!

- Так, стоп. А здесь где подпись? – спросил Сергей, указывая на пустую клетку напротив Викиной фамилии. – Почему Гордеева не подписала??

            Женя вздохнула и, слегка порозовев, уверенно проговорила:

- Лена Старцева тоже не подписала. Они отказались подписывать.

            Сергей нахмурился, кажется, понимая, почему эти две клуши так поступили… Показательное выступление перед новенькой, чтобы не рыпалась и не претендовала на него, Сергея… Раздражительно стукнув кулаком по столу так, что Женька вздрогнула, он рявкнул:

- Что значит – отказались?!?

- Отказались, и все. – сохраняя самообладание, проговорила Женя.

            Сергей быстро набрал номер Вики и, услышав ее голос, жестко и повелительно процедил в трубку:

- Вика, бери Лену, и срочно ко мне! Через минуту не явитесь – лишу премии!!!

            И он импульсивно бросил трубку, снова уставившись на Женю и думая о том, когда этот идиотский день, наконец, закончится.

            Через минуту, а может, и раньше, в дверях показались два миловидно улыбающихся лица, сверкающие густо напомаженными губами и припудренными носами.

            Девушки надменно и триумфально посмотрели на Женю, которая даже не повернулась в их сторону, продолжая задумчиво глядеть в окно, а затем, сели по другую сторону стола и с одинаковыми призывными улыбками уставились на Сергея.

- Сергей? Что случилось? – сделав непонимающий вид Барби, спросила Лена, которой очень даже шло это глуповатое выражение лица.

- Почему не подписали Лист ознакомления? – раздраженно и требовательно рявкнул Сергей, кинув перед девушками пачку листов.

            Как он и ожидал, они мстительно переглянулись, и Вика с холодной улыбкой на ярко-красных губах проговорила:

- И что это за Лист, Сережа? Мы впервые его видим, твоя секретарша к нам не подходила.

            Сергей перевел хмурый и требовательный взгляд на Женю, а та лишь вздохнула и, гневно посмотрев на начальниц отделов Обмана и Интриг, спокойно проговорила:

- Неправда.

- Что-о-о??? Ты нас во вранье обвинять будешь?? – возмущенно воскликнула Вика, картинно всплеснув руками. – Еще раз говорю – ты к нам не подходила со своим Листом!! И кто ты такая, секретарша, чтобы нас при Сергее обвинять??? Сергей, мы здесь, между прочим, - Вика ненавистно покосилась на Женю, - много лет работаем, в отличие от нее, так кому ты поверишь? Девочка просто обнаглела, начальникам отделов такое заявлять! С чего бы это нам не подписывать-то?!?

- Это неправда. – уверенно, но тихо проговорила Женя, открыто глядя на Лену и Вику. – То, что я к вам подходила, видела половина сотрудников ваших отделов. Вы отказались расписаться.

- Да как ты смеешь… - завопила было Лена, но Сергей, у которого уже голова начинала раскалываться от этого балагана, хлопнул кулаком по столу и, едва сдерживаясь, чтобы не разораться длинной, гневной тирадой, рявкнул:

- Так, все!!! Молчать. Женя. – жестко обратился он к рыжей, вдруг обрадовавшись возможности все-таки ее уволить, и тому, что гнев его девчонок как нельзя кстати пришел ему на помощь в этой ситуации. Рыжая посмотрела на него внимательными, фиолетовыми глазами, и ее нижняя губа чуть дрогнула: она все поняла. Сергей нахмурился, но… Он уже все решил. Эта раздражающая особа не должна целыми днями торчать около него. – Ты не до конца выполнила задачу. Я просил тебя собрать ВСЕ подписи, а здесь, - он махнул рукой на список, - не хватает двух.

            Вика и Лена триумфально заулыбались и переглянулись, радостно сияя, разве что по рукам тут не ударили, а Женя, гневно и с большой обидой в глазах посмотрев на Сергея, лишь поджала губы и вздохнула.

- Хорошо. – чуть дрогнувшим, но, все же, уверенным голосом, стараясь держать себя в руках, проговорила она и встала. – Значит, я уволена? – она вдруг посмотрела на свои руки, и Сереже на миг показалось, что рыжая хочет заплакать, но тут увидел в ее руках еще какие-то бумаги. Женя положила их на стол перед недоуменным боссом и произнесла:

- Это билеты для вашего отца, Сергей Викторович. Частный, восьмиместный самолет, вылетает из аэропорта Цветово завтра, в четыре часа вечера, прямой рейс до Стамбула. Обратно – на следующий день, из того же аэропорта в Стамбуле, тот же частный рейс, вылет в семь вечера по местному времени.

            И она повернулась, чтобы уйти, но обескураженный и вконец удивленный Сергей резко обрел дар речи и жестко скомандовал:

- А ну, стой!

            Женя обернулась. Надо сказать, Вика и Лена тоже выглядели удивленными: найти самолет за день до отлета?.. Они недовольно и гневно переглянулись, одновременно угрюмо посмотрев на Сергея.

            А Сергей был в откровенном шоке, и его злость жгла его изнутри, как языки пламени, которые кто-то загнал во все его вены, прямо под кожу. Ну что за черт?!?

- Частный самолет??? – удивленно переспросил Сергей, подняв брови.

            Женя кивнула, пожав плечами.

- Ну, денежный лимит не был вами озвучен, а обычных билетов, как вы сами могли догадаться, уже не было. Посылать Виктора Петровича с пересадками в нескольких городах, с моей точки зрения, показалось как-то неправильно, поэтому я обзвонила все авиакомпании, которые занимаются частным извозом, и у одной, как оказалось, был свободный самолет. Довольно комфортабельный лайнер, я в интернете картинки видела, доставит прямиком в Турцию, на борту – двухразовое питание и напитки. – Женя вздохнула. – Если что-то не так, я могу позвонить и отказаться. У вас еще остались вопросы, Сергей Викторович? Или я могу пойти вещи собирать?

- Иди, иди, секретарша! – насмешливо проговорила Вика, ухмыльнувшись. – И забудь дорогу в нашу фирму, рыжая!

            Женя, чуть прищурившись, посмотрела на нее, а затем бросила последний взгляд на Сергея. Он молчал, хмуро и пристально глядя на нее.

            Секунда. В Жениных глазах блеснуло сиреневое пламя, всколыхнув волну гнева, обиды, разочарования и… Сергей чуть прищурился, пытаясь понять, не ошибся ли он… Что еще в этих глазах, неприязненно смотрящих на него?? Что еще?? Ошибся?.. Нет, это было отчаяние. Отчаяние. Отчаяние.

            И он знал об этом. В его груди вдруг разверзлось что-то неприятное, отвратительное, скребущее душу… Что-то, ужасно напоминающее угрызения совести…

            Она раздражала его. Ужасно, неописуемо! Он помнил ее сегодня утром на парковке: вызывающий взгляд, наглый, уверенный тон… «Слышишь, парниша?»… Он помнил свое бешенство, вызванное ее идиотской выходкой с благородным намерением защитить своего дружка, помнил злость, отвращение и черт побери! Эти ужасные, рыжие волосы! Эти чертовы мерзкие веснушки! Да он терпеть ее не мог, насмехался над ней, не хотел ее видеть ни секунды в своей жизни!

            Но… но… но…

            Она все сделала. Выполнила за три часа все чертовски сложные и казавшиеся невыполнимыми задачи! Она собрала все подписи, проявив смекалку и ум, она, черт возьми, выбила его папашке крутые билеты на крутой самолет! Сергей уже представлял, какое гордое и высокомерное лицо будет у его отца, когда он увидит эти, тешащие его самолюбие, шикарные билеты! И она… Сергей видел ее взгляд. Она была в отчаянии. А значит, ей нужна была эта работа. Очень нужна, раз она отбросила эмоции и проявила столько усердия, чтобы сделать все, что он попросил…

            Совесть скребла все сильнее, и Сергей уже трижды ненавидел себя за то, что эта рыжая поставила его в такую ситуацию, за то, что он чувствовал, что поступает неправильно, увольняя ее, что поступает непрофессионально…

            Женя смотрела в его глаза ровно секунду, а затем отвернулась и уверенно вышла из кабинета.

- И Слава Богу. – сказала довольная, как соломенная баба на масленице, Вика. – Зачем она нам тут, тем более, рыжая?.. Правильно сделал, Сережа, что убрал ее. Она будет только мешать.

- Да, борзая девка. – поддакнула Лена, с таким же сияющим лицом глядя на ушедшего в разбор собственных внутренних ощущений Сергея. – Слышал бы ты, как она с нами нагло днем разговаривала! Если бы не Краснохатов, мы бы ее раскатали паровым катком…

            Сергей их совсем не слушал. Он злился на себя, на Женьку и еще десять раз на судьбу, чувствуя, как его всего разрывает противоречиями. «Оставь все, как есть, и ты завтра забудешь о ней… Это только одна-единственная дурацкая девчонка, никто даже не узнает, что ты уволил ее из личных мотивов… Оставь все, как есть, и ты завтра о ней забудешь…» - шептал его внутренний голос, но…

- Да черт бы ее побрал!!! – выругался Сергей и, резко вскочив со стула, импульсивно вылетел за дверь.

- Эй, Сереж, ты чего?!? – крикнула Вика, но он ее не слышал.

            Женя еще была там, Сергей видел ее расстроенное лицо, когда она натягивала сапоги, видел, как подрагивали ее руки, застегивая молнию на обуви, и, проклиная себя за этот самый идиотский в его жизни, но, возможно, все-таки правильный поступок, стремительно подошел к ней.

*** «Плюс»

            Ну вот и все. Придется начинать сначала… И как объяснить родителям, что она была уволена в первый же день с хорошооплачиваемой и удобной для совмещения полуставочной работы? Скажет, что начальник оказался тем самым кретином, который перекрыл им сегодня утром выезд с авторынка и с которым Женя не очень культурно «поговорила», вследствие чего, получилось все это? Да еще эта его дурацкая нелюбовь к рыжим… Ну она-то что ему сделала??? Нет, она не скажет, ничего не скажет, а постарается быстро найти что-нибудь другое, ей так чертовски нужно накопить эти деньги, кто бы знал!!!

            Ощущая, как обида и ужасное расстройство тянут ее душу в разные стороны, а ладони дрожат от нестерпимого желания поплакать и покричать, выплеснуть гнев на весь этот досадный день, который просто нужно перешагнуть, стереть и жить дальше, без идиота Минаева, без «Черного полюса», без этих дурочек Лены и Вики, Женька обувала сапоги и не слышала, как к стойке подлетел Сергей.

- Женя. – жестко окликнул он ее, и она вздрогнула, устало посмотрев на него. Серые, ледяные глаза, сияющие жутким недовольством и какой-то тонкой, едва уловимой, но очень мощной мужской силой, влиянием, господством над любой ситуацией, внимательно заглянули в фиалковые глаза девушки и стали их очень конкретно изучать: у Жени даже появилось чувство, что он пытается прочитать ее мысли, и ей стало немного не по себе. – Поскольку в Листе ознакомления отсутствуют лишь две подписи, то я, так и быть, тебя не уволю. Можешь остаться на фирме. – снисходительно разрешил Сергей, слегка ухмыльнувшись Жене, словно добрый хозяин, простивший нашкодившую собачку.

            Женька не поверила своим ушам, но бешеный, срывающий крышу, гнев не позволял ей здраво оценивать ситуацию. Вы только поглядите на этого надутого, объевшегося лебеды, монгольского сайгака!!! Он сейчас стоит перед ней с таким видом, будто сделал ей самое великое одолжение в ее жизни, гад такой! Пусть катится к чертям, она с таким зазнавшимся, высокомерным любителем покомандовать, одуревшим от своих денег и влияния ослом навьюченным, работать не будет! Вот еще, станет она унижаться после такого «разрешения», она тут, вообще-то, на части рвалась, чтобы доказать, что она любую задачу решить сможет, а он ей так пренебрежительно: «можешь остаться…» Козел, козел, ненавистный кретин!!!

            За окном вдруг что-то громыхнуло, будто нагруженный разным железным хламом самосвал неудачно перепрыгнул кочку на дороге, и сознание Жени включилось.

            Включилось понимание, зачем ей нужна эта работа. Включилось лицо кашляющей и задыхающейся маленькой Поли. Включился здравый смысл.

            А уважение к себе она заслужит. Хоть и рыжая.

- Я останусь только потому, что мне действительно нужна эта работа. – серьезно и с нажимом проговорила Женя, как бы пытаясь продемонстрировать, что она вынуждена принять его не слишком уж соблазнительное предложение, и Сергей кивнул:

- У тебя испытательный срок. Три месяца. Будешь хорошо работать – получишь постоянную ставку. Ясно? И никаких проколов. Слажаешь – уволю.

- Договорились. – кивнула Женя, мстительно думая про себя: «Не дождешься, кретин!» Сергей еще секунду пристально смотрел ей в глаза, а затем раздраженно вздохнул и вихрем умчался в свой кабинет, хлопнув за собой дверью.

            Женя привела рабочий стол в порядок и, накинув пальто, направилась к выходу с фирмы.

            На улице было все также серо и пасмурно. Дождь не шел, но холодный, промозглый ветер окончательно стирал из памяти теплые и солнечные летние деньки, оставляя лишь предупреждение о надвигающейся зиме и высоких снежных сугробах.

            Пытаясь переварить все произошедшее, Женя медленно добрела до киоска с мороженым, подрагивая от холода, но зная, что мороженое, охладив ее изнутри, поможет отвлечься от хмурых и безрадостных мыслей о ее новом начальнике и успокоить разбушевавшиеся нервы, переключив организм на защиту от переохлаждения.

            Все также медленно Женя доплелась до своей машины и, увидев, что «сосед» слева уже уехал, радостно плюхнулась за руль, распахнув дверь как можно шире и, продолжая с наслаждением уплетать мороженное, стала изучать множество кнопок на приборной панели, чтобы понять их значение и возможную полезность для нее самой.

            Вдруг неожиданно снаружи автомобиля раздалось гневное:

- Твою ж мать!!!

            Нутро Женьки будто встало вверх тормашками: испытывая тошноту от звуков этого голоса, Женька резко выпрямилась и посмотрела через лобовое стекло: перед ней снова, как будто это был чертов плохой сон, испытывающий ее на прочность и призывавший пройти через семь кругов ада, или родовое проклятие, стоял не кто иной, как Сергей, снова сунув руки в карманы брюк, снова с гневом глядящий на нее, снова, черт побери, рядом с ней, да что же это такое?!? Он что, ее преследует?!?

            Она вздохнула и вышла из машины, с удивлением глядя на злого-презлого Сергея и невозмутимо жуя мороженое.

- Что случилось, Сергей Викторович?

            Сергей чуть наклонил голову, посмотрев на Женю так, будто он сейчас затолкает ей мороженое глубоко в глотку и еще в парочку мест в неистовом желании выплеснуть ярость.

- Ты что, думаешь, водители могут ужиматься до состояния водопроводной трубы??? – гневно прошипел он и махнул на свой синий «Экстрейл», который, как оказалось, преспокойненько себе стоял с правой стороны от «ласточки» Жени, ни дальше, ни ближе, как ровно в десяти сантиметрах от ее машины. – Или, может, ты в автошколе пропустила пару уроков правильной парковки?? Как я в нее залезу???

            Женька не удержалась и тихонько, мстительно хихикнула, желая сообщить своему дражайшему боссу, как именно ему стоит сложиться и в кого из милейших насекомых нашей планеты превратиться, чтобы сесть в свой треклятый тарантас, но сдержалась, вместо этого недоуменно поглядев на пустое место слева от своей машины и пробурчав себе под нос:

- Так здесь вот еще ближе машина стояла, должна же я была как-то вылезти, тем более я торопилась, не хотела опаздывать, вот мне и пришлось…

            Сергей раздраженно закатил глаза и, грубо схватив Женю за плечи, резко развернул к себе и уставился на нее сияющими стальным, сокрушительным гневом серыми глазами.

- Да мне по барабану, Женя!! – насмешливо и злобно прошипел он, испепеляя ее взглядом. – Убирай сейчас же свою букашку, да поживее, мне ехать надо, я спешу! Ну, ну???

            Он развернул ее и подтолкнул, к счастью, несильно, к водительской дверце «Опеля», правда, и от этого толчка Женя чуть не подавилась мороженым.

            Великолепно! Вышел на улицу и опять стал самим собой: командует, хамит, толкается… Злобный монстр ты, Минаев, с фиолетовыми рогами и черной бородой!! Кретин, которому все мало… Ну ничего, Сергей Викторович, и на дерзкого бизнесмена с замашками Северной звезды найдется свой ковш!!!

- Хорошо, Сергей Викторович, только не кричите, я уберу машину. Вы же спешите. – ядовито проговорила Женька и медленно, словно старая-престарая улитка на льду, двинулась к своей машине, потихоньку, словно в замедленной съемке, села за руль и очень неторопливо завела мотор, мельком глянув на Сергея.

            Он наблюдал за ней, нетерпеливо подергивая ногой, а когда понял, что она мстит ему за утреннее происшествие, поднял брови и вспыхнул так, что Женьке, не сдерживающей довольной, коварной улыбки, показалось, что он сейчас превратится в ракету и улетит в Космос с красно-черным пламенем, вырывающимся из задней части. Серые глаза обледенели дальше некуда, излучая такую бешеную ярость, что Женька даже немного испугалась, а затем испугалась «много», когда Минаев стремительно подошел к ней и, с силой схватив ее за локоть и тряхнув, бешено прошипел:

- Не испытывай мое терпение, слышишь?!? Если через минуту ты не отодвинешься от моей тачки на приличное расстояние, я…

- Что? – перебила его Женя, храбро (это с виду, внутри нее, при этом, все как-то неприятно сжималось, только девушка упорно не желала называть это чувство словом «ужас») глядя в его глаза. – Вы – что? Уволите меня? Не можете, мы не на рабочем месте.

            Сергей ухмыльнулся, насмешливо посмотрев на нее.

- Не смеши меня, глупышка. Я что, по-твоему, только вчера на должность заступил, чтобы не понимать таких примитивных вещей? – он наклонился к ней, пристально и жестко глядя в ее фиалковые глаза своими серыми, излучающими раздражение и презрение, собственное превосходство и чувство вседозволенности, но Женя, Женя… в этот миг ощутила странный магнетизм, как будто она не могла оторвать от него взгляда, как будто что-то, включая приятный мужской парфюм, легкую щетину на его щеках, длинные ресницы и темные брови, что-то не давало ей отвернуться, хоть он и злился, хоть она и ненавидела его всей душой, но…

            На мгновение этой злости не стало. Лишь притяжение. И именно в этот момент Женя вдруг осознала, что означали слова Светы насчет его обаяния. Это едва уловимое, еле заметное, почти не ощутимое качество, но обладающее мощной, непреодолимой силой, которая оказывает неизгладимое впечатление на слишком чувствительное, слишком впечатлительное женское сердце. Обаяние подкупает, заставляет подчиняться, воздвигает перед глазами женщины Эверест из тех самых крепких черт характера, вроде мужества, самостоятельности, решительности, бесстрашия и целеустремленности, которых по воле природы-матушки так недостает женщине, но в которых она страшно нуждается как слабый, правда, желающий казаться сильным, пол, однако, не желающий себе в этом признаваться (отсюда и женская эмансипация – при недостатке тех самых мужских качеств, женщина вынуждена взращивать их в себе самой, чтобы ощущать себя самодостаточной, целостной, полноценной). А чего стоит только их умение обращаться с тобой так, как ты того желаешь, с целью завоевать, добиться, или даже укротить?..

            И к чему сейчас были эти мысли в дурной рыжей головушке, если Сергей был в секунде от того, чтобы завязать ее узелком и сунуть в багажник для прекрасного и длительного отдыха??? Женька очнулась как раз вовремя, чтобы услышать следующую фразу:

- Послушай меня сюда: если ты сейчас же не уберешь машину, я сам ее уберу, в ближайший столб. Как тебе такая перспектива, девочка?

            Женька вырвала локоть из его руки и, гневно оттолкнув его, захлопнула дверь, диву даваясь, как в ее дурацкую голову секунду назад могла прилететь мысль о каком-то пресловутом обаянии вообще в отношении этого бешеного и грубого кабана, а вслух злобно и язвительно проговорила:

- Очень заманчивая. А столб можно самой выбрать, или здесь тоже вы будете решать, Сергей Викторович?

            Сергей насмешливо поднял брови, но промолчал, по-видимому, решив не напрягать ради ответа своей новой секретарше мышцы лица понапрасну, а Женя же, осознав, что все равно проиграла в этой неравной битве, холодно проговорила, взявшись за руль:

- Мы утром тоже спешили, Сергей Викторович. Я хотела сказать вам лишь то, что не всегда все в этом мире стремится удовлетворять только ваши интересы…

- Ты закончила басни с моралью читать? – гневно осведомился Сергей, с силой хлопнув кулаком по крыше машины. – Может, ТЕПЕРЬ ТЫ УБЕРЕШЬ СВОЮ ДОЛБАННУЮ ТАЧКУ И ДАШЬ МНЕ ВЫЕХАТЬ, ИЛИ Я ИЗ ТЕБЯ И ТВОЕЙ ЖЕЛЕЗЯКИ КОЛОБОК СКАТАЮ, ИДИОТКА?!? – прошипел он яростно, еле держась от громкого ора, а Женька, теперь, наконец-то, реально напугавшись за свою судьбинушку и здоровье, поспешно махнула рукой и, быстро и мило прощебетав: «До завтра, Сергей Викторович!», рванула прочь с парковки, кипя в горячей лавине разных, негодующих громкими голосами внутри нее эмоций.

*** «Плюс»

- Кретин, чтоб ему провалиться! – от души ругалась Женька, положив голову на письменный стол в комнате Игоря и глядя на суетящихся в бесцельном, спутанном движении рыжих и черных маленьких рыбок в аквариуме.

            Игорь же в это время с самым важным видом восседал рядом, спиной к своей подруге и лицом к своему другу компьютеру, что-то быстро там листая, набирая на клавиатуре какие-то команды и задумчиво выжидая, пока «железный дружок» досчитает до ста процентов и откроет очередное заумное окошко.         

            Женька покосилась на его спину все в той же темно-красной футболке с надписью на английском: «Come to the Dark Side» («Переходи на темную сторону» - с англ.), и тяжело вздохнула, вконец запутавшись в собственных злых эмоциях.

- Слушай! – встрепенулась она, хлопнув Сторожева по длинной, худой спине. – А может, мне, все-таки, ну… нафиг пойти? Уволиться оттуда, в смысле? Я же его на дух не переношу, а этот поганец, судя по сегодняшним заданиям, устроит мне испытательный срок в аду, да еще эти его команды, «сделай то», «сделай это», без всяких «спасибо» и «пожалуйста»… Он же меня в могилу сведет!

            Игорь резко отбросил мышку и повернулся к Женьке, сверкнув голубыми глазами из-под специальных компьютерных очков.

- Зябликова, ну ты дура совсем, что ли??? Никаких «уволиться»!!! Этот борзый кретин сначала должен пожалеть, что так с тобой обращался, что его ненависть к тебе, основанная лишь на нелюбви к рыжему цвету волос и том факте, что ты якобы спасала меня из его лап – это все туфта параноидальная и дерьмо собачье! – Игорь наклонился к растерянной Женьке и настойчиво проговорил:

- Ты должна сделать так, чтобы он почувствовал себя виноватым перед тобой за свое грубое поведение, а для этого, Женька, тебе всего лишь нужно стать самой умной, - принялся с азартом загибать пальцы Игорек, - самой быстрой, самой аккуратной и самой лучшей секретаршей в мире! Ты только представь его рожу, когда ты пошатнешь все его принципы и обратишь его внимание на свое неразумное поведение!! Женька, да когда он поймет, что ты идеальна, он изменит свое отношение к тебе, вот увидишь! Это психология начальника. – умно изрек Игорек, облокотившись на спинку своего стула. – Самый лучший работник для начальника какой, Женька?

- Который не рыжего цвета, молчит в тряпочку и сидит под столом? – недовольно буркнула Женька, снова уставившись в аквариум.

- Молодец, балда, почти угадала. – усмехнулся Игорь, дав подруге легкий подзатыльник. – Самый лучший для начальника тот, кто НЕ КОСЯЧИТ.

            Женя насмешливо фыркнула.

- Да таких не бывает, дурень! Невозможно делать много дел и не упустить что-нибудь из виду. Мы же люди, а не машины.

- Значит, ты будешь первой, Зябликова. Заставь его пожалеть. Стань превосходной. – не унимался Игорь, а Женька с горечью покачала головой:

- Ты же с ним сегодня встречался! Ты считаешь, этот нахальный, властный конь, который сам себя под уздцы водит, может хоть о чем-то в своей жизни жалеть? Да у него и жалости-то нет, мне кажется.

            Игорь рассмеялся и покачал головой:

- Жалость есть у всех. Вот увидишь.

            Женя не стала возражать и портить Игорьку наивную картину мира в его голове, а лишь устало посмотрела через окно, на темное, почти черное небо, усеянное множеством мерцающих, таинственных и таких далеких точек, тем более, что в дверном проеме вдруг возникла голова Раисы Васильевны с большой, округлой челкой и зачесанными назад ободочком остальными седыми волосами, которая строго зыркнула через толстые стекла очков на Женю, затем – на внука, и скрипучим, но важным голосом проговорила:

- Эй, голубки, а не поздно вы воркуете-то? Время к десяти подходит, Игорек, тебе скоро спать ложиться… Марш домой, Евгения, завтра приходи, давай-давай… - поторопила Женю любезная бабушка Игоря, помахав перед собственным носом рукой, как ветряной мельницей, и та встала, а Игорь недовольно застонал:

- Бабушка! Да какое «спать», время еще детское, что ты Женьку гонишь? Пусть сидит, мы же не шумим… И у нас разговор важный…

- Все разговорчики утром надо говорить, на чистую и свежую голову! – беспрекословно изрекла Раиса Васильевна, а Женя улыбнулась, зевнув и действительно почувствовав себя очень усталой:

- Ладно, Игорек, пойду я действительно… Завтра вставать рано, с утра работаю…

- Помни: стать суперзвездой! – тихо бросил вслед уходящей Женьке свое напутствие Игорь, и девушка мельком подумала, что в этом, наверное, что-то есть… И вышла из комнаты друга, хлопнув дверью.

Глава 4. «Плюс»

            Целая неделя прошла для Жени ровненько, словно морская гладь во время штиля в океане: спокойно и без эксцессов. Девушка училась, наконец-то потихоньку подтягивая все свои хвосты, закрывая задолженности и меняя впечатление преподавателей института о себе в лучшую сторону, что несказанно ее радовало при том обстоятельстве, что у Жени была еще и работа.

            А вот работа для Зябликовой, как огромный и очень густой, со спутанными, колючими ветками кустарник, в любую секунду могла больно цапнуть, сделай она хоть малейшее неверное движение в сторону.

            Чтобы не вызывать гнева со стороны своего начальника Сергея Викторовича Минаева, которого Женька в сердцах и с абсолютно чистым, как Ниагарский водопад, раздражением и глубокой неприязнью, будучи очень даже, на редкость, взаимной, называла «кретином», Женя старалась почти не показываться ему на глаза, сидеть ниже травы и тише воды и работать с особым упорством и тщательностью, чтобы у кретина не было ни малейшего шанса к ней подкопаться.

            Целая прекрасная пятидневная рабочая неделя протекла без сучка без задоринки: Женя знакомилась с новым коллективом, который, за исключением Вики Гордеевой, Лены Старцевой и, конечно, сотрудников их отделов, которые, не желая портить отношение с начальницами, поддерживали их стремление развеять прах новой секретарши по ветру на крыше завода, отнесся и принял рыжеволосую девушку очень даже дружелюбно; Женя все больше углублялась в нюансы своей работы и становилась все уверенней с каждым днем, тем более, что ее альтруистические наклонности помогать всем и каждому, кто имел счастье обратиться к ней за помощью, не оставались забытыми милыми работниками «Черного полюса» и все больше прокладывали дорогу к взаимному дружелюбному отношению.

            Хотя, если говорить положа руку на сердце, то без маленьких гадостей, которые при любом удобном моменте пытались сделать Женьке все те же Вика с Леной, поражая своим мелким масштабом и изобретательностью, свойственной обычно детям из пионерского лагеря, да и то – лишь с наступлением темноты (то кофемашину из розетки выдернут, то важные сообщения от Минаева якобы «забудут» передать, то документацию специально составят с ошибками и т.д.), и которые заставляли серые, всегда суровые глаза Сергея в очередной раз в раздражении закатиться к потолку, и, судя по его виду и кислой мине, будто он съел целую тонну мха-лишайника, не проходящие без последствий для его отношения к Жене, все же, без этих гадостей работа Жени была бы больше похожа на почти что нормальную.

            Но, к счастью, разум в ее голове вовремя включал лампочку, закрывая гнев в дальней комнате ее чувств и выдвигая на передний план полное, безответное безразличие к тому мелкопакостному идиотизму, что неизменно периодически творился вокруг нее, и в этом ей очень сильно помогали новые друзья: Света, которая была до того удивлена, что Женьку не выбросили за порог еще в первый день, что целых два часа подряд таращила на нее свои болотные глаза и периодически тыкала ей в плечо пальцем, видимо, проверяя, не развилась ли  у нее рыжая и длинноногая галлюцинация на почве усталости от работы, учебы и прочих забот; и Семен, странный, прямой, очень чувствительный и до безобразия внимательный к предметам гардероба и вообще к своей или чужой внешности, но теплый, как южное солнце, уютный в общении, словно плывешь с ним по реке в одном направлении или сидишь на диване, укрывшись общим пледом, и чертовски интересный, увлекающийся разными видами искусства, начиная с литературы и написания стихотворений прямо «на ходу» и заканчивая рисованием и лепкой из пластилина, что в совокупности бесконечно притягивало Женю к нему, хоть она до сих пор и не определилась, влюблена она в него или ее чувства из другого разряда?

            Как бы то ни было, жизнь текла своим ручьем, и Зябликова, пользуясь принципом «опускай голову ниже, когда проходит «кретин»», и «ничего не отвечай, когда у «кретина» есть к тебе претензии и замечания», жила спокойно и наивно полагала, что так оно и будет дальше, раз она так умно все придумала, но судьба всегда держит руку в кармане: никогда не знаешь, что она там прячет – раскрытую ладонь или кулак.

            Октябрь-месяц неизменно принес в город настоящий осенний холод, первые заморозки, рисующие узоры на поверхности грязных луж, серость и тоску в душе, пар изо рта и многочасовые очереди в «Шиномонтажи», где в ожидании готовности своей машины можно было успеть прочитать сборник стихов поэтессы «серебряного века» Зинаиды Гиппиус от корки до корки раза эдак на три.

            Женя работала с утра и, по своему обыкновению, встав заранее, в шесть часов, но просидев с кружкой кофе за передачей «С добрым утром, город!», где шла ужасно увлекательная рубрика «Самоделкин», в которой сегодня демонстрировали, как из старых, дырявых носков сделать превосходную римскую штору на окно, она припарковалась у входа ровно за три минуты до восьми часов, а провела магнитным пропуском по замку входной двери на фирму ровно за минуту до установленного начала рабочего дня, так что теперь она, с раскрасневшимися от холода на улице щеками, на ходу расстегивая свою пуховую куртку персикового цвета и громко стуча каблучками сапожек, вихрем влетела в секретарскую и плюхнулась на свой стул, быстро, коленом, ткнув круглую кнопку включения компьютера на процессоре под столом, который кто-то чертовски догадливый закрепил как раз на этом удобном уровне, и даже не сразу заметив огромный букет нежно-розовых хризантем, украшенных белыми бусинками и серебристыми блестящими бабочками на зажимах, возвышавшийся в голубой, толстопузой вазе, заботливо вытащенной кем-то (наверное, тем же, кто и притараканил этот огромный букетище в такую рань) из тумбочки в углу секретарской.

            Женька так и замерла, уставившись на цветы огромными, ошеломленными глазами, забыв даже раздеться и обуть туфли, не говоря уже о том, чтобы взять трубку, потому что рабочий телефон по линии «город» уже вовсю тренькал около Жениной правой руки.

            Медленно встав и восторженно разглядывая букет сияющими глазами, Женя с удовольствием наклонилась к нему и, вдохнув тонкий, цветочный аромат, очень слабый, но такой свежий, зеленый и нежный, девушка легко коснулась лепестков кончиками пальцев и поймала себя на том, что сейчас стоит и по-дурацки улыбается, совсем как маленькая девочка.

- Ух ты, ух ты, какие цветочки!.. – шепотом восхитилась Женька, разговаривая, как и все обычные, совершенно нормальные люди, сама с собой. – А вот интересно, они вообще кому?.. Светке, наверно?.. А может, мне?.. – наивно, с надеждой шепнула Женька и вдруг заметила небольшую, квадратную открытку, придавленную вазой.

            С круглыми от переполнявших ее эмоций глазами, Женя аккуратно достала карточку и с невероятным удивлением и бешеным стуком в сердце прочитала на лицевой стороне: «Евгении З.»

- «Евгении З.»… Так… это мне!!! – воскликнула она, снова улыбаясь во весь рот, как дурак, и с безграничным счастливым удивлением вновь посмотрела на цветы. – Ничего себе!.. Так, стоп. Что это здесь… - она перевернула открытку и на обратной стороне увидела фразу, написанную почти печатными, но ровными и очень аккуратными буквами:

            «Милая Женечка, ты нежна и прекрасна, как эти цветы. Каждый лепесток – тебе, от моего раненного сердца».

- Каждый лепесток… раненного… - вслух шепнула Женька и так и осела на стул, засмеявшись от радости. Никогда в жизни ей еще не писали столь романтичных записок, да еще анонимно!! Как же это… круто!!!

            Вне себя от радости и гадая, кто бы это мог подарить ей такой чудесный букет и такие чудесные слова, Женя еще на несколько раз перечитала карточку, краснея от девичьего восторга и маленького женского счастья, и с любовью уставилась на цветы, а потому, уплыв в мир романтики, рыцарей и принцесс, не сразу заметила, что в секретарскую почти «лунной» походкой вплыл Семен, сегодня выедающий глаза окружающих светло-зеленой рубашкой, красным, как сигнал светофора, с черными горошинами галстуком, темно-синими джинсами и черными (видимо, в цвет горошин) кедами с психоделической, почти такой же, как и он сам, размалеванной в кричащие оттенки, пустой кружкой в руке.

            Красиво и мягко, словно лучик солнца, пробившийся сквозь тюль на окне, улыбнувшись и блеснув на Женю веселыми глазами через модные, квадратно-прямоугольной формы очки, он неожиданно вернул Женю из мира грез следующей фразой:

- Привет тем, кто всегда приходит почти вовремя! Как прошли выходные без любимого «ЧП»??? О, это что, хризантемы? Прелесть… - оживленно мурлыкнул он, подлетев к букету и, как и Женька, с наслаждением его понюхав. Хитро посмотрев на все еще удивленно теребящую в руках открытку девушку, он с любопытством проговорил:

- Ну и кто это нам его подарил, а?? Колись давай, Жека, ты же знаешь, истина, рано или поздно, всегда вскрывается!

            Женька резко подняла на него огорченные и разочарованные глаза:

- Так это не твой букет?!? Ну-у-у, Семка, тогда я даже не знаю… - грустно и задумчиво протянула она, положив перед Семеном на стол карточку с романтичными печатными буквами и вздохнув.

            Семка поднял брови и тепло заулыбался, ободряюще проговорив:

- У-у, рыжик, ты что, расстроилась?? Не печалься, Жека, я ведь не знал, что ты цветов хочешь, обещаю, подарю тебе самый прекрасный букет, если… - он хитро подмигнул и подошел к кофемашине, сунув туда свою, кем-то нервно расписанную, наверное, человеком, который никак не мог остановиться на каком-то одном цвете, кружку и нажал кнопку двойного «капучино».

- Если?.. – захохотав, переспросила Женька. – Будет еще «если», наглая ты морда?!?

- Конечно! – невозмутимо заявил Сема с той же теплой улыбкой, с которой вошел, нисколько не смущаясь того, что обычно девушкам букеты дарят как бы «просто так». – Если ты пойдешь со мной на фестиваль скульптур из металлолома! – ликующе заявил он, а Женя прыснула, захохотав еще больше. – С сегодняшнего дня в музее Архитектуры начинается. Приду с букетом. – заговорщически шепнул он, будто это должно было решить все.

            Женька с трудом просмеялась и покачала головой:

- И что? Я среди разных кривулек из пустых консервных банок буду выхаживать с цветами, чтобы люди, не дай Бог, подумали, что у нас с тобой там свидание??? О-о-очень романтично: огромный букет, сгибающий меня пополам, ржавый мусор в цвет моих волос, который несколько творческих личностей пожалели выбрасывать, бесплатный вход и ты – весь такой в зелено-красно-желто-синем, таскающий меня за руку от одного экспоната к другому с бешеным взглядом… Да ну тебя нафиг, Семен, сводил бы уж тогда сразу в психушку, там мы бы как раз с толпой слились… Никаких букетов!!! – пригрозила она ему, а Семен расхохотался:

- Ну, если это твое условие, то я согласен! Ничего тебе не приношу, а ты идешь со мной? Сегодня. – важно добавил он тоном, не терпящим возражений.

            Женька вздохнула и улыбнулась. Предложения ее нового друга всегда были очень экстравагантными и интригующими, да и, честно говоря, она и сама любила некоторые «странные» виды искусства, поэтому без всякого сомнения согласилась:

- Ладно, Карташов. Услуга за услугу. Глянь, пожалуйста, может, ты узнаешь почерк?

            Семен с интересом взял из рук Жени открытку и, прочитав, сделал умильное лицо:

- Сюси-пуси, как мило! Я сейчас растаю, словно шоколадка. Не, это точно не Краснохатов. Он бы до такого не додумался. – философски изрек Семен, положив карточку обратно Жене на стол.

            От фамилии заместителя директора, который теперь обивал пороги секретарской с куда большим интересом, чем до появления в ней нашей рыжеволосой особы, девушка сморщила нос: внимание зама ее очень раздражало, даже, можно сказать, он был ей попросту противен со своими маленькими, пошлыми глазками, никогда не поднимающимися выше линии грудной клетки, и огромным, румяным и круглым, словно подушка, лицом.

- А почему это сразу Краснохатов??? – угрюмо и возмущенно буркнула Женя, недовольно поглядев на Семена. – У нас на фирме мужчин больше нет, что ли?

            Семен хохотнул и пожал плечами.

- Ну, по крайней мере, из всех остальных больше никто так открыто не выражал свою симпатию к тебе. А для Павла ты – цель номер один сейчас. Видела бы ты, как он душится, прежде чем к Минаеву пойти! Вот смех! Как будто дорогой одеколон может скрыть его не самые лучшие намерения на твой счет. Кстати, - хмыкнул он, хлебнув из кружки кофе и поморщившись, - кофе опять бурда.

            Он подошел и похлопал по кофемашине с левой стороны, усмехнувшись:

- Еле теплая. Бьюсь об заклад, ее включили за минуту до твоего прихода.

            Женька угрюмо поджала губы: опять проделки этих дурных Гордеевой и Старцевой! Она точно помнила, что оставляла кофемашину включенной в пятницу вечером, когда уходила, потому что сборщики из производственного цеха имеют обыкновение выходить по выходным на работу и девушка благосклонно оставляла им возможность пить кофе – хоть какое-то удовольствие в испорченный работой выходной!

            Поскольку кофемашина была большой, то и воды в бачке было много, а для того, чтобы ее нагреть до необходимой температуры, требовалось, как минимум, пятнадцать, а то и больше, минут. Обреченно вздохнув и нахмурившись, Женя посмотрела на фотографию Виктора Петровича Минаева над кофемашиной на стене и пробурчала:

- Отлично. Сын бога кофемашины мне этого точно не простит.

            Семен засмеялся, и в этот момент послышались уверенные и стремительные шаги в коридоре. Женька встрепенулась: эти шаги она уже очень хорошо знала. Быстрее пули девушка скинула куртку с плеч, небрежно уронив ее на пол рядом со своим стулом и за долю секунды расстегнула и скинула сапоги, сунув ноги в туфли и одновременно сгорбившись около монитора с самым кротким и рабочим видом, на который она только была способна, лишь бы у Минаева не возникло нехорошего подозрения, что девушка пришла лишь пять минут назад и ничего важного еще даже и не думала делать, не говоря уже о шести пропущенных звонках на телефоне, раздраженно напоминающих ей о своей обязанности маленькой противной циферкой в углу дисплея аппарата.

            Семен успел только фыркнуть, наблюдая за подругой, как в секретарскую вихрем, очень важным и неимоверно суровым, как и всегда, влетел Сергей, в прекрасном черном костюме, белой рубашке, там даже на шее галстук какой-то был, но Женька, сосредоточенно пялясь в открытую базу данных сотрудников, а еще – на какую-то темно-красную точку почти в центре экрана, деловито раздумывая, была ли это кровь или все же скорее капелька гранатового сока, поскольку не далее, чем в пятницу, Светка умудрилась устроить за стойкой трудовой день, сопряженный с весьма полезным (гораздо полезнее, чем полуторачасовая переписка с другими сотрудниками в чате) поеданием граната, боковым зрением никак не могла его разглядеть, но зато четко узрила черное, строгое мужское пальто от «Армани», небрежно накинутое поверх всего остального, тоже недешевого гардероба.

            Серые глаза сурово и с неизменной искоркой раздражения на секунду остановились на Жене, затем, уже более спокойно и совсем даже без желания закинуть его в параллельное измерение – на Семена, после чего Сергей властно произнес:

- Доброе утро, коллеги.

- Доброе утро, Сергей Викторович. – как солдатня на утреннем построении посреди плаца, хором ответили Женя и Семен, а в голове Женя добавила от себя еще парочку обращений через запятую, уже менее приятных, чувствуя, как и внутри нее поднимается нелюбовь к своему начальнику.

            Сергей уже было пролетел к своему кабинету, но вдруг заметил рядом с Женей огромный букет хризантем и остановился. Женька замерла, почувствовав его пристальный взгляд на себе и, совсем мобилизовавшись, внутренне собрала себя в пучок, ощутив, как он изменил направление движения и теперь идет к ней.

            Сергей подошел к стойке и, расслабленно, по-хозяйски облокотившись об нее прямо напротив Жени, пристально и недовольно посмотрел на нее, чуть наклонив голову и сверкая вопросительным нетерпением в глазах.

            Женька подняла на него взгляд и, предчувствуя недоброе, но не желая демонстрировать неуверенность, слабость, какую-то свою вину или страх перед этим высокомерным кретином, который с насмешкой и недоверчивым раздражением смотрел на нее так, будто ни один мужчина в здравом уме никогда в жизни не догадался бы до такой глупости, как подарить ей букет, внимательно и открыто уставилась в его серые глаза.

            Сергей посмотрел на Женю, затем – на букет, затем снова – на Женю, и требовательно и холодно спросил:

- Это что?

            Женя тоже, повинуясь инстинкту повторения, посмотрела на цветы, затем – на Сергея, и неуверенно, будто сама впервые видела в такой непосредственной близости от себя столь неожиданную штуку, неуверенно предположила:

- Бу-букет?..

            Сергей не удержался и, раздраженно закатив глаза, посмотрел снова на цветы, а следом – на Семена. Тот молча, подняв брови, уловил его взгляд и, гордо задрав нос и слегка заговорщически улыбнувшись, вдруг взял Женю за руку в свои ладони, и как бы подтверждающе кивнул.

            Сергей тоже в небольшом удивлении поднял брови, недовольно и насмешливо посмотрев на них обоих, а Женька, мгновенно вспылив внутри себя на этого придурка Семена, мысленно посылала ему информацию обо всех видах наказания, которыми она его подвергнет за то, что выставил их влюбленной парочкой.

            Минаев насмешливо дрогнул уголками губ и, снова наклонившись к Жене и пристально заглянув ей в глаза, проговорил:

- И каким образом букет относится к тем предметам, которые так необходимы секретарю на рабочем столе для выполнения должностных обязанностей?? – язвительно и немного гневно спросил Сергей и, не дожидаясь ответа, жестко распорядился:

- Убрать! И чтобы я его больше не видел.

            Женька послушно кивнула, немного обиженно и расстроенно посмотрев на него, а мысленно послала его куда-подальше, злясь на его кретинизм и собственное бессилие. Ну как он может так ее ненавидеть, что даже заставляет выбрасывать чей-то подарок??? Чем ему букет-то не угодил, волчаре этакому?!?

            Сергей секунду следил за ее лицом, будто пытаясь прочитать, насколько больно по ней ударил этот приказ, но Женя даже почти не моргала, все также ясно и немного с вызовом глядя на своего босса, поэтому он лишь убрал руки со стойки и хотел было уйти, но не успела Женя и вздохнуть от облегчения, как он снова резко обернулся и, перегнувшись через стойку, заглянул за Женин стол, резко нахмурившись:

- А это что такое, Женя?!? Тебя что, мама опрятности не учила??

            Женька вздрогнула и ошарашено проследила за его взглядом, с ужасом понимая, что, по всей видимости, недостаточно запихнула куртку и сапоги под стол&helli... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22