Минус всей моей жизни

            Нет!

            Так спорил голос сам с собой внутри ее головы, напуская на все остальные чувства сизый туман, поэтому Женя не сразу увидела, выплывая из собственной ваты, что мамино встревоженное лицо совсем близко от ее лица, а ее тихий-тихий голос, хоть она и почти кричала, чтобы дочь могла расслышать ее из-за грохочущей музыки, взволнованно проговорил:

- Женя, ты хорошо себя чувствуешь? Бледная какая-то… Все в порядке? Полин подарок готов?

            Женя резко вздрогнула, судорожно вздохнув и с мольбой посмотрев на Игоря, а затем натянула улыбку и как можно беспечнее проговорила, глядя в мамины неспокойные глаза:

- Ну, конечно, все в порядке, мамуля, не волнуйся! И с подарком, и со мной. Просто устала. Не обращай внимания. – после чего Женя наклонилась к Игорю и судорожно прошептала ему на ухо:

- Ладно, ждем еще пять минут – если не приедет, полетишь за кукольным домом, хорошо, Игоречек?

            Игорь поднял брови, желая, видимо, высказать назидательное: «Я же тебе говорил!», но в эту минуту Женя отчетливо услышала скрип тормозов на улице и в невероятном волнении повернула голову так резко, что даже шея заболела.

            Да! Да! Да! На парковке напротив остановился темно-синий «Ниссан» с таким знакомым ей «блатным» номером Е313ЕЕ, что она бешено вскочила на ноги, улыбаясь так, будто ее выбрали в качестве первого космонавта, который произведет высадку на Плутоне, и, не чувствуя рук и ног, махнула Игорю и удивленным родителям, мол, не беспокойтесь - я сейчас, тотчас же рванула в фойе за курткой.

            Схватив свой, на этот раз, пуховик и закутавшись в него, Женя, внутри которой будто сваи забивали в самое сердце, да с такой силой, что она даже чувствовала физическую боль в груди, три раза глубоко вдохнув и выдохнув, вышла на улицу, сходя с ума от бешеного стука сердца и сумасшедшей дрожи, охватившей ее всю с ног до головы.

            Сергей ждал ее, развязно облокотившись на крыло собственного автомобиля и сунув руки в карманы джинсов, пристально разглядывая ее и как всегда сохраняя на лице суровую серьезность.

            От внимательных серых глаз, светившихся любопытством, превосходством и мужской силой, Женю затрясло еще больше. Ее словно ударило током. Она не могла даже дышать, стараясь всеми силами уверенно ступать по зимней, больше похожей на осеннюю, грязи, вцепившись в собственную куртку и умоляя все силы природы, человеческие, Божественные, чтобы он не заметил ее волнения, чтобы не обратил внимания на то, как порозовели ее щеки, и не прочитал в ее глазах невероятную, перехватывающую горло надежду на то, что он все-таки привезет ей велосипед…

            Она подошла к нему, не зная, что сказать, только отчаянно кусая губы и заглядывая в его глаза, пытаясь прочитать хоть пару слов из того, о чем он думает, но Сергей не давал ей такой возможности. Изучив ее лицо, он вдруг усмехнулся, а Женя резко, как по щелчку, вздрогнула: она неожиданно заметила, как он привлекателен. Красив. Чертовски просто. Может, не для всех, для нее одной, но…

            Темные волосы, модная стрижка, длинные ресницы, серые глаза… Правильный нос, скулы, на которых виднелась щетина, тонкие губы… Темные брови… Подбородок с небольшой ямочкой… Фигура, фигура… Хорошая, подтянутая, спортивная… Широкие плечи… Высокий рост… Плюс невообразимая, раздражающая самоуверенность, понимание собственных достоинств, решительность, мужество…

            Чувствуя, что внутри нее происходит какой-то катастрофический переворот, очень страшный, очень опасный, очень трагичный, Женя, вспомнив, что только что жадно и беззастенчиво разглядывала Сергея с ног до головы, смутилась и покраснела еще больше, вернув взгляд в глаза Сергея, который, как оказалось, все то время, что она таращилась на него, сгорая от мелких искорок в своей груди, тоже в свою очередь откровенно и не стесняясь рассматривал ее, и поспешила переключить свой мозг в более важное для нее сейчас русло. Ничего не говоря, Женя лишь с мольбой подняла брови…

            Он секунду изучал ее взгляд, а затем молча пошел, открыл багажник и…

            Вытащил оттуда велосипед.

            Тот самый. Переливающийся, словно хамелеон. С картинкой лошадки Джулии на руле…

            Взрыв, взрыв, Женька не верила в это чудо-чудесное! Она бросилась к велосипеду, присев на корточки и разглядывая его шокированным, восторженным взглядом, словно это была самая важная вещь в ее жизни, словно его появление добавило какой-то очень важный штрих к ее жизненной картине, без которого она была невнятной и серой… и Боже мой! Как же она была счастлива сейчас, просто несказанно!!! Женька живо представила глаза Поли, когда она увидит его, и, чувствуя, как кружится ее голова, дыхание стало сбивчивым и тяжелым, и как сердце дрожит в груди, переживая страшную бурю эмоций, подняла восхищенные глаза на Минаева, который смотрел на нее сверху вниз и триумфально улыбался.

*** «Минус»

            Да, черт возьми. Он улыбался. Он представлял себе все это именно так. Сергей ожидал именно такого ее взгляда: восторженного, изумленного, счастливого… Но он даже не предполагал себе, насколько для него будет важна ее реакция.

- Сергей Викторович… - выдохнула она, взволнованно покраснев. – Как… как вам удалось?? Где вы его достали??? Он же был один в городе… Ну, тот, который вы… чуть не закатали в блин вон там, на дороге, вместе с Игорьком заодно…

            Женя поднялась, счастливо улыбаясь красивой, белоснежной улыбкой, только… губы были искусаны от волнения. Сергей нахмурился, почувствовав, как внутри него что-то больно сдавило сердце: она не верила, что он приедет. Не верила, что найдет этот дурацкий велик… Черт подери, неужели он и вправду так чертовски плох в ее глазах?!?

            Разозлившись, он хмуро пожал плечами и жестко ответил:

- Какая разница, где достал? Велик тот?

- Тот.

- Ну вот и бери. – буркнул он, вдруг увидев, как потухли ее глаза… Его сердце дернулось: ей не понравился его тон!

            Голова, голова гудела, в груди все невыносимо пульсировало, да что же это такое, а? Что с ним случилось? Что сделала с его организмом эта невыносимая рыжая девчонка, отчего Сергей носился, как проклятый, в стремлении доказать ей, каким он может быть классным???

            А история поиска велосипеда была очень простой.

            Сергей поехал на склад, откуда час тому назад Сторожев забрал тот самый, «единственный в своем роде» велосипед. После продолжительного, раздраженного стука в железную дверь, ее, наконец, открыл тощий мужичок с грязными, седыми волосешками, торчащими редкими пучками из-под «стоящей» на голове шапки, сером тулупчике, испачканном еще хуже, чем волоски, но все же не настолько, как старые спортивные штаны на его тощих ногах, и потрепанные кожаные ботинки, но отвратительнее всего Сергею показалось его опухшее, как после десятилетия бурной пьянки, морщинистое, коричневое лицо с толстой, обожженной на солнце кожей и черный от грязи палец, ковырявшийся в распухшем, горбатом носу.

- Чего надо? – грубо проскрежетал мужик, не удосужившись даже палец из носа вытащить.

            Сергей поморщился, но тоже грубо и серьезно ответил:

- Сопли твои купить хочу. Только из второй ноздри. В этой уже, по ходу, ничего не осталось.

            Мужик расширил маленькие, красные глазки и (надо отдать ему должное) гордо вынул палец, выпятив нижнюю губу и борзо, вызывающе заголосив:

- Че-е-е?!? Да ты че такое трындишь, мужик, а?.. Да я…

            Сергей закатил глаза и нетерпеливо затряс коленом, повысив голос и перебив взвившегося на дыбы грязнулю:

- Да утихни ты, пошутил я. Мне велик нужен. Переливающийся, с мордой лошади спереди. Для ребенка.

            Тощий скрутил губу обратно и хитро посмотрел на Сережу, задумчиво теребя подбородок. Сергей начал злиться: времени в обрез, а этот тормоз еще и прикидывает, как бы так разговор повести, чтобы баблом разжиться.

- Нет у меня его. Тока вот парниша пригонял, велик этот я ему и продал. Он в розыгрыше участвовал, их партиями не шлепают, всего шесть штук в нашей области таких! – проговорил он, внимательно изучая прикид Сергея, а Минаев шагнул к нему, властно нависнув над ним и желая прибить на этом месте, угрожающе проговорил:

- Говори, где остальные пять.

            Мужик противно осклабился, хитро прищурившись, и быстро протараторил:

- Не зна-а-аю даже… Чегой-то плоховасто помню…

            Гнев волной поднялся в Сереже, он так и хотел одним хорошеньким ударом впечатать этого соплежуя в стену, но чувствовал, что это, наверное, будет не совсем стратегически верно, поэтому вытащил из куртки кошелек и, вынув оттуда пятитысячную купюру, грубо ткнул ею в грязный тулуп мужика, глаза которого тут же загорелись нешуточной алчностью.

- Где остальные? – тихо, но с нажимом спросил Сергей, а мужик с готовностью ответил:

- Нету их тут. Они в соседнем городе, на складе детских игрушек. Сорок километров отсюда будет. Эти велики, они же розыгрышные, просто так не продаются… А тут мне девчонка какая-то звонила, велик этот искала, говорит, переливчатый обязательно надо, и с кобылой Джи… Джо… тьфу, не помню я имени ее… Пятнадцать тысчонок предлагала! Ну кто тут устоит? Мой друган на том складе пашет… Я с ним договорился, за пять штук тот велик и купил, а парнише в очках за пятнарик толкнул. Хорош навар, а? – довольно улыбнулся он гнилыми зубами, а Сергей разозлился. Знала бы наивная Женя, что ее обманули на десять тысяч! Ладно, с этим потом разберемся.

            Сергей хмуро кивнул и вытащил мобильник, строго проговорив:

- Адрес склада диктуй.

- Че, к нему поедешь? А у меня есть парочка великов из предыдущего розыгрыша, синие тока, возьмешь, может? – с надеждой спросил сопливый, горящими глазами поглядев туда, куда Сергей убрал кошелек. – За десятку отдам. Бери! Они почти такие же! Чего попусту бензин тратить? Нет? А! – и он продиктовал ему адрес склада.

            Сергей нахмурился и глянул на часы. Почти четыре. За два часа нужно успеть доехать туда и обратно… Он развернулся и, ничего не говоря, стремительно двинулся к своему «Экстрейлу», оставив мужика грустно смотреть ему вслед и очень весело – на новенькую, хрустящую красную купюру в своих руках.

            Второй склад Сергей посетил ровно через час. Он практически ничем не отличался от первого склада: то же одноэтажное, кирпичное строение на несколько квадратных километров площади, те же железные ворота, поднимающиеся снизу-вверх, только не серые, а белые.

            Открыл ему на этот раз не такой грязный, но отнюдь не более высокоинтеллектуальный мужчина лет сорока, с обширной лысиной на голове, гигантским пузом, на котором в натяг болтался кривовато прошитый китайский пуховик, круглым, бородатым лицом, чернильными, бегающими глазками и толстенным, преотвратно воняющим бутербродом в руке, который, собственно, он и жевал, медленно и внимательно разглядывая Сергея, его машину, и снова Сергея, очевидно, имея в голове те же мысли, что и у сопливого сторожа первого склада.

- Тебе чего, мужик? – тоже «приветливо», как и сопливый алкаш, осведомился толстяк, и Сергей, пытаясь успокоить новую волну нетерпения и раздражения в себе, тяжело вздохнул.

- Велик нужен. Переливающийся. Из розыгрыша о лошади Джулии. У тебя есть, я знаю. – уверенно и холодно проговорил Сергей, с нажимом глядя на лысого, а тот, снова оглядев взглядом ювелира-оценщика его самого и его тачку, ухмыльнулся и, набив рот новым куском вонючего бутерброда, пробухтел через него:

- Тридцать штук.

            Сергей вытаращил глаза, мгновенно вспылив:

- Сколько?!? А ты от жадности не лопнешь? Или только от обжорства? Короче так: плачу десять и не сообщаю организаторам розыгрыша, что ты тут их товаром приторговываешь с хорошеньким откатом для себя. Идет?

            Лысый нахмурился, явно соображая, потом с трудом проглотил кусок и угрюмо, но все же дерзко посмотрел на Сергея, самоуверенно стоявшего перед ним в развязной позе. Подумав секунд десять, он снова пробухтел:

- Ты че, типа, крутой какой-то, что ли? Прошаренный по этой мутке, да? Ладно, давай пятнашку – и велик твой.

- Двенадцать. – жестко и беспрекословно заявил Сергей, снова вытащив кошелек и поражаясь себе, на что же ему приходиться тратить деньги.

            Глаза толстяка жадно засветились, когда он запеленговал банкноты в руках Сережи, а жирный рот расплылся в улыбке:

- Ну с этого и надо было начинать! Я ща, велик принесу.

            Через десять минут Сергей уже гнал по трассе обратно, а в багажнике у него лежал тот самый велосипед.

            Все оказалось проще простого… Но подъезжая к кафе, Сергей вдруг осознал, что всю дорогу думал о том, как обрадуется Женя, увидев велосипед, что она будет думать о нем… Он поймал себя на мысли, что ужасно хочет, чтобы она восхищалась им, хочет, чтобы она смотрела на него точно также, как другие женщины: с восторгом, влюбленностью, желанием… Но в то же время он знал, что она отличается от них.

            Их связывала взаимная неприязнь друг к другу… Сергей знал, что, оставшись на фирме, Женя из последних сил пыталась доказать ему, что она намного лучше того, что он о ней думает, но из-за различных обстоятельств ей удавалось лишь вызвать в нем новые приступы злости на нее…

            Все изменилось, черт возьми. Изменилось в тот день, когда она ринулась защищать его от здоровенных вышибал Берса, хотя могла стоять и злорадно, мстительно смотреть, как из него выбивают пыль мясистыми кулаками… Как думалось Сереже, это было бы логичнее, учитывая то, что она прекрасно знала, до какой степени раздражает его. Тот момент оказался переломным. Сережа отчетливо помнил, как исчезло куда-то его презрение и насмешка, когда он узнал ее для себя именно с этой стороны… И потом. Собрание акционеров… Сергей вздохнул, чувствуя, как снова и снова что-то пульсирует в его груди, и он не может изменить это, не может успокоиться, не может унять волнение перед встречей с ней…

            Когда она вышла из кафе – его сердце пропустило удар. Она сияла счастьем, Женя ждала его, ее странного цвета глаза жадно всматривались в его лицо в попытке понять, привез ли он тот самый велосипед, или нет…

            Она вдруг принялась его разглядывать – и в душе Сергея что-то дрогнуло, что-то, что было очень нежелательной эмоцией для него, что-то, чего он совсем не должен был чувствовать… И черт, почему он сам пялится на нее, как идиот, ожидая, когда распахнутся полы ее куртки, и он увидит, что на ней надето… Как было бы проще, если бы на ней оказалось какое-нибудь старое, мешковатое бабушкино платье, как было бы проще ему отвязаться, почувствовать настоящее облегчение, он бы стал самим собой, он бы… он бы… он бы…

            Женя выпрямилась, пристально глядя на него и счастливо улыбаясь. Ее глаза горели странным светом и безумной благодарностью, словно он спас ей жизнь.

- Спасибо. – тихо, почти шепотом проговорила она, закусив губу. Ее щеки снова заалели, она стеснительно замялась, но глаз не отвела. Сергей, как завороженный, смотрел на нее, упиваясь этим моментом, желая стоять вот так, с ней, хоть до завтрашнего утра, слушать ее шепот, несказанно волнующий его, и… Стой, стой, тормози, дрянная голова, ты о чем вообще??? – Этот велосипед очень много значит для меня и Полины… Ей… с детства приходится нелегко… И этот подарок заставит ее улыбнуться… А может, и не один раз. Спасибо.

- За что? – нахмурился Сергей. – Я чуть не задавил твоего друга и испортил первый велик. Должен же я был хоть что-то исправить.

            Женя снова улыбнулась и хотела что-то сказать, но в этот невероятный миг их зрительный контакт, к глубокому разочарованию Сергея, прервался внезапно нарисовавшимся Игорем, подхромавшим к ним в одной рубашке и ежащимся на холоде.

- Жень? Ну что? Все в порядке? – он вдруг заметил велосипед, и его глаза изумленно вытаращились, а Сергей, глядя на него в эту минуту, неожиданно понял, что не прочь еще разок проехаться по нему на своем авто… Так этот тип не вовремя влез. - Это что, он???

- Нет, это хорошо замаскированный под него самокат. – съязвил с раздражением Сергей, вызывающе и уничижительно посмотрев на Игорька, и тот как-то снова сжался под его взглядом, переключившись на Женю:

- Ты идешь, Жень? Полька ждет не дождется суперсюрприз… Замерзла? – внимательно и заботливо спросил он, посмотрев на подругу, а Женя, с радостью, ласково и благодарно глянула на него, нежно проговорив:

- Нет, иди, Игорек, иди. Я сейчас подойду.

            Игорь хотел было взять велосипед, но Женя отчего-то остановила его, со странной жадностью посмотрев на сестрин подарок:

- Я сама. Иди.

            Игорь пожал плечами и, к невероятному удовольствию Сергея, побрел, хромая, обратно в кафе, пару раз оглянувшись и как-то тревожно посмотрев на Минаева, но Сереже было плевать на все на свете, потому что она, Женя, снова стояла здесь, рядом с ним, молча глядя на него странным, сверкающим взглядом и ужасно волнуясь.

            Он сам волновался, его сердце долбило в груди, как после длительной пробежки, он не знал, что сказать, а лишь чувствовал что-то невообразимое, что-то, что раздражало его, злило, делало уязвимым, слабым, бессильным к сопротивлению и… несчастным. Да. Несчастным.

            Она вдруг снова улыбнулась, легко так, светло… Щелчок внутри, громкий, сильный… Сергей терял контроль, что-то ужасное разворачивалось в нем, устраиваясь в его сердце на продолжительный пикник, и он чуть не зарычал от отчаяния…

            Сжав кулаки, Сергей с огромным трудом, ощущая, как гудит его голова, даже почти умоляюще, проговорил:

- Иди, Женя. Тебе пора.

            Женя вздрогнула и, поспешно убрав глаза, мельком улыбнулась:

- Да, точно. До понедельника, Сергей Викторович.

            Секунда – и она легко подхватила довольно тяжелый для такой тонкой девушки велосипед, и… и… пуховик распахнулся. Сергей, как по заказу, тут же опустил глаза на ее платье… Толчок. Темно-сиреневое… Под цвет глаз… Облегающее… Красивое, черт возьми!.. Толчок, толчок… Вот проклятье!

            Он разозлился на то, как реагировало его сердце, разозлился на свои странные ощущения, на себя, и, не прощаясь с ней, быстро сел в машину, но… Руки не заводили мотор.

            Сережа ждал. Женя несла велосипед, аккуратно шагая на высоких каблуках по рыхлому снегу в сторону кафе, и Сергей видел, как ее кудряшки пружинят в такт походке… Он ждал, когда она войдет внутрь.

            Нет. Он обманывал себя. Он ждал, что она обернется. Он до боли стиснул руль, ожидая, что она обернется! Если нет, значит, все в порядке, значит, он будет в порядке, он сможет жить, как раньше, и выкинуть ее из головы, как маленькую, рыжую глупышку… Его сердце вернет нормальный ритм, он освободится от ужасного, сдавливающего грудь чувства, медленно затягивающего его в смертельный шторм…

            Секунда, секунда, шаг… Женя почти вошла внутрь… Но вдруг она остановилась… и обернулась. Сергей нахмурился и ощутил страх. Он пропал. Сколько ни злись на себя или на нее. Он. Пропал.

            А Женя внимательно и без улыбки посмотрела на него, нахмурившись… И через мгновение вошла внутрь.

            Не помня себя от гнева, Сергей с визгом рванул «Экстрейл» с места.

Конец первой части

Часть 2. Взаимное притяжение

Глава 10. «Плюс»

«We've got the fire, who's got the matches?

Take a look around at the sea of masks

And come one, come all

Welcome to the grand ball

Where the strong run for cover

And the weak stand tall

I'm not one to scatter ashes

But there's some things that'll melt the plastic

Try and dig down deeper if you can.

I'm not afraid, I'm not ashamed, I'm not to blame

Welcome to the masquerade

I'm not ashamed, I'm not afraid, I'm not o.k,

Welcome to the masquerade

We've got the power

Who's got the action?

Break it down, 'till there's nothin'

But a mere fraction

Out of the fire, rise from the ashes

Reject your doubt, and release the passion

Let's get on it

Believe, if you want it

step into the realm

where the real one's flaunt it

Come, back, rewind

Another time on it

Reach out, take that

One off, step on it

I'm not one to scatter ashes

But there's some things that'll melt the plastic

Try and dig down deeper if you can.

I'm not afraid, I'm not ashamed, I'm not to blame

Welcome to the masquerade

I'm not ashamed, I'm not afraid, I'm not o.k,

Welcome to the masquerade…»

(«У нас есть огонь,

А у кого есть спички?

Посмотри вокруг,

На море масок, и

Иди сюда, все идите!

Добро пожаловать на грандиозный бал,

Куда сильный бежит, чтобы спрятаться

И где слабый остается величественным.

Я не посыпаю пеплом вокруг,

Но есть вещи,

Которые плавят пластик.

Попробуй и поищи глубже, если можешь.

Мне не стыдно, я не боюсь, меня не в чем упрекнуть –

Добро пожаловать на маскарад.

Я не боюсь, мне не стыдно, со мной не все в порядке –

Добро пожаловать на маскарад,

Добро пожаловать на маскарад.

У нас есть сила,

А кто будет действовать?

Ломай, пока не останется ничего,

Кроме крохотной частицы.

Поднимись из огня,

Восстань из пепла,

Отвергни сомнения,

Высвободи страсть!

Давай возьмёмся за это всерьёз.

Поверь, если ты хочешь,

Сделай шаг в мир,

Где этим хвастаются.

Вернись, перемотай пленку назад.

В другой раз

Добейся, возьми это,

Сделай шаг вперед.

Я не посыпаю пеплом вокруг,

Но есть вещи,

Которые плавят пластик.

Попробуй и поищи глубже, если можешь.

Мне не стыдно, я не боюсь, меня не в чем упрекнуть –

Добро пожаловать на маскарад.

Я не боюсь, мне не стыдно, со мной не все в порядке –

Добро пожаловать на маскарад,

Добро пожаловать на маскарад!» - с англ.)

- Фу! – Женька в изнеможении плюхнулась на темно-коричневый диванчик, вытянув усталые ноги под длинный, рассчитанный на десять персон, стол, и, не стесняясь, налила себе в бокал апельсинового сока, нарушив только что самой собой созданную идиллию и порядок на превосходно накрытой различными яствами и напитками поверхности, обтянутой светло-бежевой скатертью. – Корпоратив еще даже не начинался, а я уже ног не чувствую! – пожаловалась она затормозившей около нее Светке с дополнительной стопкой тарелок в руках.

            Света весело улыбнулась и подмигнула ей, «по-доброму» посоветовав:

- Ты поплачь, поплачь, все равно макияж уже весь размазала, терять-то нечего!

            Женька прыснула и огляделась вокруг. Практически все было готово к началу: огромный зал с трехметровой, сверкающей огнями елкой в углу и зашторенными обширными окнами был украшен гирляндами, шарами, еловыми ветками и мишурой; ди-джей настраивал свою систему, включая то одну музыку, то другую и слушая в огромные наушники, надетые только на одно ухо; одиннадцать столов со стульями или диванчиками были расставлены как корабли на поле для игры в «Морской бой», а между ними, около того самого ди-джея, обустроилось округлое танцевальное пространство.

            По случаю корпоратива Жене и Свете было велено приехать в этот ресторан на полтора часа раньше остальных, чтобы проконтролировать процесс сервировки столов, договориться обо всем с организаторами и встретить ди-джея, которого Женя два дня назад с таким трудом выскоблила для их фирмы, пообещав ему в два раза больше денег, чем на том, другом корпоративе, на котором он собирался сегодня играть.

            Вообще все три дня перед этой новогодней вечеринкой выдались очень сложными, и это не считая того, что Сергей вдруг неожиданно улетел в командировку в Германию, чтобы договориться там с кем-то о передаче в пользование «Черному полюсу» новейшей западной технологии по изготовлению всяких источников питания, датчиков давления и прочей, не совсем понятной для Жени продукции, так что хотя бы волнение от ее внезапно нахлынувших странных и непонятных чувств по отношению к нему немного улеглось и мирно спало вплоть до сегодняшнего вечера, когда он и обещал, что называется, вернуться. Помимо дел сердечных, Жене нужно было подбить все бумаги, ответить на все письма, подписать у Павла Юрьевича, который, к ее ужасному недовольству, остался за главного и не упускал случая омерзительно помурлыкать над ней, медленно но верно пытаясь приблизиться к моменту ее полной капитуляции (которой, конечно, никогда не будет) все необходимые срочные документы и да, да, - организовать этот дурацкий корпоратив, собрать деньги со всех желающих пойти, коих насчиталось, ни много, ни мало, а сто двенадцать человек, договориться с этим залом в ресторане «Нойзи Хаус», который, почему-то, оказался свободен перед самым Новым годом, хоть был достаточно цивильным и не заоблачно дорогим, обговорить меню, найти ди-джея…

            В общем, ни секунды покоя.

            Женя устало обводила глазами все пребывавших и пребывавших порциями коллег, шумно хохочущих и разбивающихся на дружественные группки по типу «кто с кем будет пить за одним столом», женщин и мужчин, наряженных в красивые вечерние платья и отлично выглаженные костюмы с непременными атрибутами наступающего Нового года, а именно: мишурой на шее, поблескивающей в полутемном освещении зала, шапками деда Мороза на головах или париками из разноцветного дождика либо заячьими ушами или другими ободками на новогоднюю тематику.

            Женя, в свою очередь, тоже не захотела ударить в грязь лицом и убила целых два часа из сегодняшнего насыщенного дня в парикмахерской, где первый час мастер, тяжело пыхтя и вздыхая, плела из ее кудрявых, непослушных рыжих волос аккуратную и очень милую и женственную косу вокруг головы, закрепляя ее заколками и булавками с мерцающими в темном свете стеклянными, ярко голубыми камушками, а второй час уже с большим удовольствием наносила ей вечерний макияж, диву даваясь на ее невероятные радужные оболочки, которые Женя за двадцать пять лет уже миллионы раз мечтала поменять на какие-нибудь обычные, как у других людей.

            И вот теперь, с прекрасной и очень элегантной, архисложной косой вокруг головы, одной тонкой, волнистой прядкой, нежно свисавшей Женьке прямо на правый глаз, эффектно и утонченно закрывая ему видимость, при великолепном макияже с участием темно-красной помады, пушистых черных ресниц, подкрашенных тушью, и голубых и синих мерцающих теней Женька очень даже не женственно и не изящно развалилась на диванчике в темно-синем, облегающем и неимоверно коротком гипюровом платье с шелковым подкладом, открывающим спину и закрывающим, как любила Женя, зону декольте и грудь, с длинным рукавом и нежной, маленькой подвеской из золота с изумрудами в виде стрекозы на тонкой цепочке, скинув бархатные, темно-синие, в цвет платья, туфли на высоченной, тонюсенькой шпильке, и жадно хлестала сок из стакана, угрюмо таращась на веселую, предвкушающую прекрасный вечер Светку в ярко-алом, тоже облегающем платье с глубоким вырезом до начала бедра и глубоким декольте, скачущую на своих неизменных ходулях вокруг стола и считающую количество закусок и посуды.

- Все-таки мне интересно, как это мы смогли достать перед самым Новым годом пустой банкетный зал на сто человек, когда все рестораны города были забронированы еще два месяца назад?? – спросила Женька, недоуменно глядя на Свету, а та лишь беспечно пожала плечами:

- Нам каждый год достается этот зал и всегда – 29 декабря. Вроде как, этот ресторан держит кто-то из родственников Минаева… Не знаю, кто, он о своей семье особо не распространяется… - Светка вдруг улыбнулась. – Я знаю лично только Виктора Петровича, и он меня терпеть не может! – гордо заявила она, а Женя, при упоминании о Сергее, вдруг ощутила, как резко заледенели ее руки и ноги, а сердце запрыгало от волнения.

            Она нервно посмотрела на часы и обвела глазами зал.

- Все подъехали? Скоро начинаем?

            Светка внимательно огляделась и кивнула, достав из маленькой сумочки, лежащей на диванчике около Жени, телефон, набрав номер.

- Алло, Сергей Викторович? – проговорила она, стоя позади Жени, и та аж вздрогнула, ощущая бешеную дрожь… Его голос… Совсем близко, там, в Светином мобильнике… Будто он уже здесь… Женя распрямила ставшую дубовой спину и с трудом, трясущимися ногами одела туфли, проклиная себя и свое тело за эту реакцию. Что же с ней стало? Отчего она так ждала его одного? Отчего все три дня плохо спала, мучаясь сомнениями и представляя его реакцию на свой вечерний наряд??? Почему от воспоминаний о нем ей перехватывало дыхание??

            Как она дошла до этого, испытывая к нему откровенную неприязнь, злость и обиду???

- Уже подъезжаете? Супер! Да, Краснохатов здесь… Все готовы… Хорошо! – счастливая Света, не подозревавшая о сильнейших чувствах, парализовавших ее рыжеволосую подругу, бросила мобильник на диван и весело проговорила:

- Он скоро будет! Через пять минут начинаем! Эй, Эй!!! Народ!! – заголосила она на весь зал, привлекая внимание оживленно болтающих и хохочущих людей, чтобы призвать всех рассесться по местам и ждать «приезда шефа».

            Женя оказалась за одним столом с ребятами из цеха, их начальником и несколькими девушками с участка химии. Света, конечно, была рядом с ней и весело, жизнерадостно хохотала над рассказами самых активных, подливающих себе шампанское в дозаправочных целях парней – Олега и Севы, с которыми Женька имела честь познакомиться в самый свой первый день на «Черном полюсе», а сама Женя, хоть и смеялась, и участвовала в разговоре, весело подшучивая над ребятами, чувствовала себя так, будто все ее тело пронзили болезненные иголки, мешающие ей дышать, нормально говорить, есть и пить, как все… Она не волновалась так ни одного дня в своей жизни. Никогда.

            За другими столами тоже было весело: Женя видела Семена, красиво улыбающегося и что-то активно рассказывающего своим коллегам, разработчикам и конструкторам, восседая в темно-сиреневой рубашке, ярком, салатовом галстуке на шее, черных брюках и туфлях, видела галдящих монтажниц, уже вовсю распивающих спиртные напитки, целующихся и чокающихся громче всех, видела Лену Старцеву в идеальном, облегающем платье бутылочного цвета, с красивой завивкой на светлой голове и ярко красными губами, болтающую с девчонками из отдела продаж, но каждую секунду, как и Женя, взволнованно поглядывающую на дверь, видела Вику Гордееву в миниатюрном черном платье, важно постукивающую малиновыми ногтями по бежевой скатерти и надменно улыбающуюся в разговоре с Павлом Краснохатовым, который, усевшись в своем дорогом сером костюме и белой рубашке, уже цедил из бокала шампанское и, не отрываясь, смотрел на Женю, как-то триумфально улыбаясь, что Жене совсем-совсем не нравилось, поэтому она поскорее отвернулась.

            Все шумело вокруг, галдело, играла музыка в честь близящихся перемен, в честь наших мечтаний о том, что, проснувшись первого января, мы попадем в новую жизнь, сказочную, легкую, счастливую, что все карты лягут именно так, как нужно, вся удача сконцентрируется в наших ладонях огромной световой мощью, все звезды на небосклоне укажут нам млечный путь, по которому двигаться… Правда, Женя не думала, что сейчас хоть один человек в зале задумывается об этом, потому что на праздниках в честь Нового года принято не думать, а отрываться с бокальчиком и мандаринами, но это было не важно… Он приближался, Новый год, он создавал безудержное веселье… И все это веселье плыло мимо Жени шумной каруселью, не касаясь ее нервного, напряженного пузыря внутри груди и болезненных сокращений сердца…

            Сергей стремительно влетел в зал, и Женя испытала сильный шок, чувствуя, как ее душа, слабая, безвольная, куда-то проваливается от дичайшего страха и волнения. Она сжала свой бокал, не чувствуя, что заболели ее пальцы, и не замечая, что смотрит на Минаева так, будто ей вернули зрение после операции и она вдруг заметила то, ради чего живет на свете…

            Он показался ей ужасно красивым: черный костюм, модный, дорогой, как и всегда, белая рубашка, расстегнутая на верхние пуговицы, темные волосы, серые глаза, дорогие туфли… Все вокруг загалдели, приветствуя его и крича какие-то слова, на что он слегка ухмыльнулся в своей покровительственной манере и, махнув всем рукой, чтобы продолжали веселье, не замечая Жени и ее сияющего, жадного взгляда, прошел к Павлу и развязно уселся между ним и Викой, которая тут же по-хозяйски сложила руку ему на плечо и с призывной, откровенной улыбкой что-то прошептала ему на ухо.

            Женя ужасно вздрогнула, вспыхнув, как факел, не переставая гореть… Она желала прекратить это, но не могла… Не могла… Она его ревновала.

            Сергей посмотрел на Вику оценивающим мужским взглядом, обратив особое внимание на ее грудь и ножки, и, ухмыльнувшись, что-то проговорил ей в ответ на ушко, отчего Вика довольно и победно заулыбалась.

            Женя задрожала, будто ощутив, что он шепчет это ей, так сильно и отчаянно желая услышать его голос и встретить его взгляд, что это причиняло ей физическую боль. Или то, что он желанно посмотрел на Вику. Или то, что он что-то сказал ей, явно хорошее… Или то, что он даже не искал ее, Женю, глазами после всего, что было четыре дня назад… А что было четыре дня назад?.. И было ли что-то, или глупая и наивная Женина голова, охваченная поглощающими ее заживо новыми эмоциями, просто дофантазировала то, что, как ей показалось, она видела в его взгляде?..

            Женя желала бы отвернуться, но все равно, как завороженная, смотрела, как он наклонился к Павлу и серьезно начал что-то ему говорить, подкрепляя свои слова уверенными движениями рук и стальным, жестким взглядом серых глаз, а Вика нежно облокотилась на его сильное плечо, как кошечка, и счастливо улыбнулась.

            Сердце Жени ударило два раза, чуть не разорвав ее грудную клетку, и она отвернулась, попытавшись включиться в разговор за столом и чувствуя, что ее катастрофа нависла над ней огромной и черной грозовой тучей, предвещая близящиеся несчастья.

            Какое-то время ей удавалось не смотреть в сторону Сергея, даже удавалось слышать и понимать то, о чем так увлеченно рассказывал Сева, размахивая руками, но способность чувствовать себя, свои конечности, свое сердце все-таки еще не умерла в ней, а лишь находилась в бессознательном состоянии, и даже, хоть и с большим трудом, но сумела проснуться в тот момент, когда она услышала от Светки хитрое:

- Краснохатов с тебя глаз не сводит, Женька! Может, пригласим его за наш столик?

            Женька тотчас встрепенулась, вернувшись в реальный мир, и, раздраженно и осторожно бросив взгляд так, чтобы случайно не посмотреть на Минаева, заметила уже облегченную несколькими бокалами шампанского, предвкушающую улыбку на толстых, влажных губах, зоркие глазки, так и ездившие по ее телу с ног до головы в ярко-выраженном мужском желании и расстегнутый пиджак на крупном, массивном теле, говоривший только о том, что его обладателю стало жарко… Женя надеялась, что только из-за алкоголя.

            Она недовольно посмотрела на Светку, шутливо улыбающуюся во весь рот, и язвительно буркнула:

- Ага, а еще патологоанатомов позовем, чтобы они быстренько сделали вскрытие и сообщили причину моей смерти: был ли это сердечный приступ или все же поспешное самоубийство.

            Столик Женьки взорвался хохотом, а Олег, игриво подмигнув девушке, весело проговорил:

- Да ты, я смотрю, тоже состоишь в клубе жертв сексуальных предпочтений Павла Юрьевича? Сочувствую, Женька, от него нелегко избавиться…

            Женька фыркнула. Про себя думая, что с удовольствием избавилась бы еще от кое-кого, засевшего в ее сердце и мозгу, словно заноза, но промолчала, а Светка снова хихикнула и, тоже находясь во власти горячительного шампанского, весело протянула:

- О-о, сейчас танцы начнутся, Евгения, медляки, и если ты сама не решишься приглашать на них кого-то из наших мужчин, то от Краснохатова тебя ничто не спасет, Олег прав!

- Спасибо, вы очень добры. – с улыбкой, устало съязвила Женя, зачем-то с надеждой посмотрев на Семена, который бросал странные сердитые взгляды на столик отдела продаж… Женя недоуменно нахмурилась: поссорился он там с кем-то, что ли?

            Но грянула музыка, и подвыпивший народ ринулся на танцпол.

            Женя не любила танцевать, но не потому, что у нее не получалось, после похода в «Источник» она убедила себя в обратном, а просто оттого, что не было абсолютно никакого должного настроения и музыка эта не задевала ее ну совсем никак… Поэтому вскоре она осталась почти одна за столиком, сходя с ума в собственном непонятном волнении и каком-то диком отчаянии, просто глядя на танцующих и веселящихся в пьяном экстазе коллег, с удовольствием подпевающих на разные, нескладные голоса «Но-о-овы-ы-ый год к нам мчится…» и радостно дрыгающих ногами и руками.

            Ей ужасно хотелось уйти, поехать домой, лечь в свою постель и расслабиться, отпустить себя и свою душу из этой железной хватки, зажить старой, обычной жизнью, тихонько раздражаясь на своего шефа, обучаясь в институте и работая простой, никому не нужной, никому не портящей жизнь секретаршей…

            Но подсознательно она понимала, что от этого недуга ее не вылечит ни дом, ни кровать…

- Женечка, милая, а ты чего не танцуешь? – чуть заплетающимся языком проворковал голос Павла ей прямо в шею, отчего Женька вздрогнула и резко обернулась, чувствуя, как внутри нее в геометрической прогрессии растет омерзение.

            Нетрезвое лицо Павла, дышащее на нее отвратительным алкогольным зловонием в сочетании с закуской, находилось в ужасно опасной близости от нее: он облокотился на спинку дивана за ней и сейчас его мелкие глазки поселились на ножках Жени, которые ему с этого ракурса были прекрасно видны.

- Ноги устали еще до начала корпоратива, Павел Юрьевич. – проговорила она, потихоньку пытаясь отодвинуться от него, но вдруг ощутив, к своему жгучему недовольству, что его ладонь обхватила ее плечо, не давая сдвинуться с места.

            Павел мерзко улыбнулся и, медленно пройдясь по телу Жени, поднял глаза на ее лицо, снова сбивчиво проговорив:

- Правильно, милая, такие ножки нужно беречь… Ну вот, я чего подошел-то? Пойдем к нам, за наш столик, а, Женечка? Что тебе одной-то тут сидеть? Пойдем, милая… - он обернулся и срыгнул, а Женя с отвращением поморщилась. – Я за тобой поухаживаю…

            Женя судорожно закусила губу, пытаясь придумать, как отвертеться, и случайно ее взгляд упал именно туда, туда, где сидел Сергей… Она замерла, чувствуя, как внутри нее медленно распускается огненный цветок: Сергей смотрел на нее. Прямо на нее.

            Он изучал ее лицо внимательным, задумчивым взглядом строгих серых глаз, откинувшись на спинку стула в развязной позе и сложив руки на груди, он смотрел на нее… смотрел на нее…

            Шок, шок, Женя не могла даже шевельнуться, сходя с ума от пылающего факела внутри себя, от бешеного стука сердца, от которого даже изображение перед глазами прыгало, как полоумное, от сдавившего до глубокой боли чувства в груди… Вдыхай, Женя, вдыхай, ты же умрешь! Но ей казалось невозможным сделать вдох или выдох – тело парализовано, она убита, убита, мертва…

            А Сергей все смотрел и смотрел, не отрываясь, напряженно хмурясь и отчего-то злясь – Женя подумала, что это она опять что-то не так сделала или делает… Ну конечно, он злится на нее! На что еще-то? Он не отвел глаз, даже когда Вика, проследившая за тем, куда он смотрит, наклонилась к нему и, нежно улыбнувшись, что-то зашептала ему на ушко, а ее руки, руки… Женя, дыши, дыши, слушай свой внутренний голос! Да не страдай ты так, дурочка, ты не знала, что ли, что Сергей и Вика миллион раз спали друг с другом у него в кабинете, а может, и дома?

            Она не могла смотреть, что делали под столом руки Вики, поэтому с болью отвела взгляд, чувствуя, что ей нужна срочная реанимация, перезарядка или она разорвется на мелкие-мелкие острые осколки…

            Гневно взглянув на Краснохатова, ощущая его вонючее дыхание и пошлый взгляд на своих губах, Женя вскочила на негнущиеся ноги и торопливо вышла из-за стола, быстро проговорив Павлу:

- Нет, спасибо, Павел Юрьевич, у меня еще масса дел. Мне нужно на кухню, уточнить по количеству оставшихся закусок и насчет горячего…

- Стой, Женечек, ну ты куда?.. – запинаясь, проговорил Павел, а Женька уже летела в сторону кухни, мечтая убежать из этого места как можно дальше, бежать и бежать, не останавливаясь.

*** «Минус»

            Сергей долго искал ее глазами по залу. Черт возьми, он летел на этот корпоратив, гонимый лишь одной мыслью – увидеть рыжую Женю Зябликову, спросить о дне рождения ее сестренки, о том, понравился ли ей подарок, о работе… Да не важно, о чем, главное – говорить с ней, слышать ее голос, видеть улыбку…

            Он ненавидел себя за то, что все три дня в командировке не думал ни о ком, кроме нее, вспоминая ее странные глаза, ее веснушки, ее кудряшки и длинные, стройные ножки… А еще вспоминая этого самого Игоря, которого Женя ласково называла «своим», что приводило Сергея в зверское бешенство… Он бы убил его собственными руками, не задумываясь, быстро, легко!..

            Ему нельзя. Нельзя было позволять себе увлечься Женей. У него были особые обстоятельства, и такое увлечение, а не просто игра, могло сломать ему жизнь… Он никогда не думал, что можно так зависеть от кого-то… Что целыми днями живешь только мыслью об этом человеке, вспоминаешь, представляешь, волнуешься… Злишься, злишься, злишься… Сергей всегда воспринимал всех женщин на земле как объекты для реализации собственных желаний. Ему и дела не было до их чувств и эмоций. Он считал их глупыми куклами, фальшивками, которым нужен богатенький, самодостаточный и очень влиятельный «папик», ради которого они на все готовы…

            Как в случае с Викой, Леной и другими девушками, игравшими по его правилам, но при этом отчаянно пытающиеся скрыть то, что они привязались к нему, что они влюблены в него…

            И даже сейчас, когда он пришел, Вика не упускала шанса поддразнить его тело и показать всем, какое место она занимает в его жизни… Только бедняга не знала, что Сергей в любую секунду легко и бескомпромиссно, безжалостно закроет для нее дверь, оборвав всяческие контакты…

            Он ужасно нервничал, сердился на себя за это, пытался отвлечься, но ничего не мог с собой поделать… Он искал взглядом только Женю.

            И он нашел ее. Сергей с трудом сглотнул, чувствуя, как проклятый жар разливается по его напряженному телу. Он ничего не слышал – что там ему говорили Вика и Павел – он только смотрел на нее…

            И считал самой красивой на свете.

            Странно… Как он раньше мог раздражаться на нее и думать, что она уродлива, глупа, нахальна и бесцеремонна? Он терпеть не мог рыжих… Но сейчас смотрел на ее аккуратную прическу, какое-то изящное, замысловатое плетение, украшенное чем-то блестящим, смотрел на рыжую кудряшку, падающую ей на лицо, и понимал, что в жизни не видел ничего прекраснее этих волос, отчаянно желая зарыться в них руками, потянуть за них, пропустить через пальцы… Он видел ее нежный профиль лица, яркую, белозубую улыбку, странные сиреневые глаза, сияющие чем-то невероятным, каким-то ясным светом, немного детским, наивным, но… Ему ужасно нравилась ее наивность.

            Сергей медленно скользнул жадным взглядом по ее изящной шее, к платью… Гипюровое, синее, короткое, черт подери, зачем такое короткое?!? Все же смотрят на ее ножки, ножки, ножки, на ее коленочки, округлые бедра…

            Разум Сергея отказывался подчиняться, он с трудом держал себя в руках, не имея сил оторвать глаза от Жени, да, той самой, да, рыжей, да, раздражающей… Но сейчас такой притягательной для него, что он был растерян, напуган и подавлен, совершенно не зная, как быть.

            Сережа выругался про себя, стиснув кулаки и чувствуя взрыв ярости: он впервые был не уверен! Он впервые в жизни не знал, что ему делать с женщиной, как заговорить, как скрыть то, что он сейчас, как осел, таращился на ее тонкую талию и кое-что пониже, представив, как это «что-то» сидит у него на коленях, и повиснув на волоске от огненного взрыва.

            И вот поэтому он просто сидел и изучал ее, мечтая, чтобы она посмотрела в его сторону, но… К его невероятной злости, она не смотрела. Специально? Случайно? Сергей не знал, но он видел, что Женя ужасно нервничает, вроде как и улыбается, и смеется, но будто ее вынуждают к этому… Ее глаза не горели той искрой, что несколько дней назад, а выглядели усталыми и потухшими… И ему это не нравилось.

- Ладно, Сережа, я пошел… Надо воспользоваться моментом и снова попытаться приручить эту сладкую кису… - услышал он сбивчивый, разгоряченный алкоголем и собственными мыслями голос Краснохатова слева от себя. – Ты только глянь на эти ножки! Если бы она только согласилась уединиться со мной вон в той комнатке… Моя девочка… - промурлыкал Павел и, встав, нетрезвой, чуть шатающейся походкой направился…

            Сергей замер, ощутив бешеный щелчок внутри себя и просто мгновенно разъярившись, едва сдерживая свое бешенство. Краснохатов, черт бы тебя побрал, куда же ты идешь, мерзавец???

            К Жене… к Жене… к Жене…

            Сережа напрягся до высочайшей степени, даже почувствовав боль в мышцах, но он ничего не замечал, а лишь пристально и внимательно глядел на то, как Паша наклоняется к Жене, чертовски близко, да как он смеет, ублюдок?.. Как она с отвращением смотрит на него… Сергей победно ухмыльнулся, чувствуя, как его сердце готово сорваться в пропасть… Как Павел еще придвинулся к ней, схватив ее за плечо, и как Женя вдруг посмотрела… на… него.

            Сергей замер, заставляя себя дышать и волнуясь, как мальчишка, чувствуя радостный прыжок сердца в груди. Он так ждал ее взгляда, так хотел подойти к ней, так хотел услышать ее голос, так хотел…

- Сереженька, ты чего такой напряженный? – вдруг прошептал ему на ухо игривый голос, и Сергей, нехотя, вынырнул в реальность. – Я могу за пять минут расслабить тебя, милый, только попроси… - шепнула нежно Вика, и ее тонкая ручка вдруг прошлась по его колену, вызвав у Сергея впервые в жизни обратную, отрезвляющую реакцию, будто ему только что плеснули в лицо ледяной водой.

            Дивясь на себя, он ухмыльнулся и посмотрел в призывно потемневшие глаза Вики, которая прижималась к нему под столом все сильнее, чем вдруг ужасно его развеселила, поэтому Сережа улыбнулся и проговорил беспрекословным и жестким тоном:

- Нет. Сегодня мы расслабляться не будем, Вика.

            Вика вздрогнула, обиженно надув губы.

- Почему? Я как-то не так выгляжу? Сереж, ты какой-то странный.

            Сергей пожал плечами, желая сказать ей, что она действительно теперь выглядит «не так» для него, но он лишь ухмыльнулся и безжалостно заявил:

- Что странного в том, что я не хочу тебя? Найди другого, Вика. А ко мне не лезь. – отрезал он беспрекословным тоном и, услышав в ответ истеричное: «Ну ты и козел, Минаев, только попробуй, подойди ко мне еще!», - сразу отвернулся, успев увидеть, как Женя куда-то стремительно уходит, а Павел хмуро глядит ей вслед.

*** «Плюс»

            Чувствуя себя повиснувшей на краю чертовски глубокой пропасти, едва держась за тонкую, почти незримую нить здравого смысла и принятия действительности, Женя какое-то время побыла на кухне, приходя в себя и старательно пытаясь заглушить в себе бесконечное, тупое отчаяние, которое пилило и пилило ее сердце до крови. Она действительно узнала насчет закусок и горячего, поговорила с администраторами и, не имея предлога больше здесь оставаться, вернулась в зал, судорожно выискивая глазами одного-единственного человека, который мог ей сейчас помочь.

            Семен сидел за своим столом, крутя в руке бокал шампанского и о чем-то болтая с Борисом, конструктором, уплетавшим канапе с гигантской позолоченной тарелки.

            Женя почти бегом бросилась к нему, не переставая дрожать от переполнявших ее сверх меры сильных, разнообразных чувств. Плюхнувшись на диванчик рядом с ним, она с огромным облегчением схватила его под локоть и положила подбородок ему на плечо, расширенными от отчаяния глазами глядя на его лицо.

            Семен тут же обернулся и ярко заулыбался, внимательно и очень тепло оглядев Женю с ног до головы, а затем развернулся к ней и, обхватив ее лицо теплыми ладонями, радостно проговорил:

- Женька! Ну где же ты так долго была?? Я думал, ты сразу со мной сядешь, а ты, оказывается, новую лучшую подружку нашла? Ай-яй-яй, как нехорошо… Отлично выглядишь, кстати. Ну? Рассказывай. Что случилось. – утвердительно заявил он, внимательно заглядывая Жене в глаза, и та вдруг, оказавшись внутри его теплой, доброй и неимоверно уютной ауры, ощутила, как отпускают тормоза ее нервы и как ей ужасно захотелось плакать.

            Обняв его за руку и устроив голову на его плече, Женя в панике, отчаянно выдохнула:

- Сема! Спаси меня от него!!

            Семен весело поднял брови и, отправив Бориса куда-нибудь потанцевать, потому что как раз начался медленный танец, взял ее за руку, легко проговорив:

- От кого? От Минаева?

            Женька вздрогнула, нахмурившись.

- От Минаева?.. При чем здесь Минаев? От Краснохатова! Он не успокоится, пока меня живьем не проглотит, как серый волк – Красную шапочку! Семка, ты же мой друг! – она хмуро посмотрела на столик Павла и Сергея, где оба, о чем-то серьезно говоря, таращились прямо на нее, при этом, Павел смотрел так, словно увидел вкусный десерт, с которым обнимался сейчас Семен, бросая на него яростные, ревнивые взгляды, а Сергей разглядывал ее лицо, будто сканируя ее эмоции, изучая ее пристально, жестко, строго и тоже откровенно злясь… Женя вздохнула, ощутив, как загорелись ее щеки, а сердце сжалось в тугой комок.

            Семен рассмеялся, правда, не очень весело, но проговорил, снова глядя на столик отдела продаж, за которым сейчас разговаривали Лена и подсевший к ней, развеселый и счастливый Борис, ранее изгнанный лично Семеном с этого диванчика:

- Прости, подруга, но с Павлом ты должна развязаться сама. Видишь ли, он не отступит, даже если целый мужской полк или батальон будет стоять на твоей обороне… Он упертый, как дятел. Ты вполне в состоянии спокойно поговорить с ним и поставить категоричную точку в этих притязаниях… А, черт… Что же он возле нее забыл?.. – вдруг тихо, как бы сам с собой, проворчал Семен, а Женя удивленно воззрилась на него, не совсем понимая, о ком он говорит.

            Но Карташов продолжал хмуро таращиться на столик Лены Старцевой или… Женя вдруг с изумлением поняла, что он смотрит именно на нее, и шокировано прошептала:

- Лена?!? Семка! Она что… тебе нравится???

            Семен нахмурился и промолчал, сложив руки на груди, а Женя неожиданно осознала, что, погрузившись в собственные проблемы и запутанные, сложные эмоции, совсем не замечала, что люди вокруг нее, те, кто ей небезразличен, могут быть тоже несчастны…

- Сема!!! – оживленно затрясла она его, подняв голову с его плеча и расширенными, возбужденными глазами глядя на своего друга, с болью наблюдающего за тем, как Лена игриво улыбалась Борису, поглядывая, при этом, совсем на другого человека, видимо, желая его зацепить. – Сема!!! Пригласи ее! Пригласи, слышишь? Потанцуй с ней! Давай же! Если ты будешь сидеть здесь, то она никогда не узнает, насколько ты хорош! Ну? Ну? Ну? – запрыгала она на диване, забыв даже обо всем, что тревожило ее еще секунду назад, а Семен недоверчиво и грустно усмехнулся:

- Жека, да ты что, не в курсе, что ли? Она в Сергея влюблена по уши! Она тут уже час с него глаз не сводит и заигрывает со всеми подряд, пытаясь заставить его ревновать! И тем более, все на фирме знают, что она с ним спит. Скажешь, что не знала, секретарша? – Семен печально покачал головой и потухшими синими глазами посмотрел на Женю, сердце которой сдавила новая удавка, к которой сверху еще добавилась петля жалости к Семену. – У меня нет ни единого шанса. – он снова нахмурился. – И почему вы, женщины, всегда выбираете того, кому не нужны?..

            Женя вздохнула и вдруг снова решительно тряхнула Сему за руку.

- Не всегда. Семен, не глупи. Сергей ее просто использует, как и всех остальных, он никогда не будет ни к кому настолько привязан, чтобы завести серьезные отношения. – сказала Женя злобно, больше себе, чем Семе, а затем, внезапно успокоившись, продолжила уверенным тоном:

- Она просто не знает тебя, даже не знает настолько, насколько я. Если ты проявишь настойчивость, уважение и интерес лично к ней, к тому, что у нее в душе, к тому, чем она дышит, то у тебя все получится! Но для этого, Карташов, тебе нужно задницу от этого дивана оторвать и не пялиться, как филин, оставаясь наедине со своими чувствами, а подойти к ней, заговорить и просто постепенно двигаться к своей цели…

- Да? – вдруг резко спросил Семен, захохотав и нежно погладив Женю по плечу. – А ты сама? Ты сама живешь также, как говоришь? Ты реализуешь все это в своей жизни, Зябликова?!?

            Женя растерянно и смущенно потупилась, затеребив руками подол платья и пробурчав:

- О чем ты? Я… я…

- Ты? Ты? – снова тепло рассмеялся Семен и поцеловал Женю в лоб. – Милое мое рыжее солнышко! Ты сама-то почему не поговоришь с ним, а?

- С кем??? – опешила Женька, вытаращив глаза.

- С Сергеем, конечно. – уверенно заявил Семен, незаметно стрельнув на тот стол глазами, а Женя вздрогнула, ужасно покраснев. – Я следил за ним весь вечер и знаю, почему так сильно была недовольна Лена. Потому что он уже час или полтора смотрит только на тебя.

            Женька не поверила своим ушам, ощутив, как гитара ее души снова расчехлилась, настроенная на мелодичное исполнение какой-нибудь романтической партии, как встрепенулось под ярким лучом надежды ее сердце, восстав из руин, как снова в необыкновенном волнении сжались ее руки и задрожали пальцы, а легкие захотели больше и больше кислорода, заставив свою хозяйку учащенно задышать… Неужели это правда?.. Правда?.. Смотрит на нее?.. Не имея сил сдержать улыбки, Женя подняла на весело ухмыляющегося Семена глаза и с трудом, неуверенно проговорила:

- Да нет, Семка, ты… Ты путаешь что-то. Он бы не стал на меня смотреть, он же меня терпеть не может!

            Семен поднял брови и расхохотался:

- Прости, милая, но, к сожалению, это не так. И ты сама прекрасно понимаешь, что вы уже давно не ненавидите друг друга. Я и за тобой наблюдал. Если ты скажешь мне, что не умирала от волнения, когда он пришел, то ты маленькая, красивая врушка. – нежно проговорил он, а Женя вздохнула, понимая, что сопротивление бесполезно – Семен слишком хорошо умел читать по ее лицу.

- Поговори с Леной. – устало улыбнулась она. – Ты ей понравишься.

- Я и тебе нравлюсь, но у нас ничего не вышло. – пожал плечами Сема, и Женя улыбнулась:

- Это потому что нам суждено быть друзьями. Вот… - закончить мысль ей не дал снова нависнувший над ее макушкой, мурлыкающий голос пьяного Павла, раскрасневшегося и шумно втягивающего воздух через нос:

- Семен, могу я, с твоего позволения, забрать Женечку на танец? – он вожделенно посмотрел на Женю, и та рассерженно вздохнула, услышав, как заиграла ее любимая медленная песня.

- Я не люблю танцы, Павел Юрьевич… - строго начала она, вжавшись в Семена, но тот, к ее большому удивлению и недовольству, вдруг протянул ее руку Краснохатову и вложил ее маленькую ладошку в его большую лапу:

- Да, конечно, Павел Юрьевич! Женя как раз говорила, что ей надоело сидеть сложа руки. – Женька гневно уставилась на своего друга, но тот только подмигнул ей и тихо шепнул:

- Разберись с ним, Женя!

            После этого девушка непонятно, как, и совершенно незаметно для себя, оказалась посреди танцпола, зажатая в объятьях потных, очень мощных рук и совершенно, абсолютно близко к огромному, круглому лицу и страждущим глазкам, жадно глядящим на ее губы, глаза, подбородок, шею, снова губы и так далее, чуть пошатываясь и дыша на Женьку все так же зловонно, как и час назад.

- Женечка… - с придыханием, нежно проговорил он, сжав руками ее талию и вызвав в ней первую волну отвращения и гнева. – Милая, прекрасная, невероятная… Почему ты меня отвергаешь, а? Чем я тебе не нравлюсь? – он внимательно и строго, даже почти трезво посмотрел ей в глаза, и Женя напряглась, предчувствуя что-то не очень хорошее. – Может, я что-то делаю не так? Говорю что-то не то? Может… - он чуть прищурился. – Может, ты скажешь мне, чего хочет твоя душенька? Театры? Музеи? Свожу во все! Рестораны? Без проблем! Дорогие подарки? Любой куплю, только попроси! Драгоценности, бриллианты?.. А может быть, ты шубу хочешь, а, Жень? – вдруг оживленно и с откровенной, серьезной надеждой купить Женино тело какой-то меховой накидкой проговорил Павел, заглядывая в ее глаза. – Хочешь шубу?

- Хочу. – на полном серьезе заявила Женя и, увидев, как глаза Павла зажглись каким-то безумным, азартным огнем удовольствия, тут же выдохнула и, положив руки ему на грудь, язвительно проговорила:

- Я пошутила. Павел Юрьевич! Да дело вообще не в подарках или в вас конкретно! Просто… - она сглотнула, судорожно пытаясь придумать, как дать такой отворот поворот, чтобы больше он к ней не сунулся, и, не придумав ничего лучше, со вздохом сказала:

- Просто мне нравится кое-кто другой.

            Павел мгновенно почернел, хуже самого черного произведения искусства русского авангардизма двадцатых годов двадцатого века, обведя разъяренным взглядом зал и сильнее, не соизмеряя свою мощь с хрупкими косточками Женьки, прижал ее к себе с самым собственническим видом, прорычав:

- Как другой??? Кто?!? Это… это Семен??? Женя, это Семен?? – требовательно рыкнул он, а Женя, попытавшись отодвинуть его от себя, гневно прошипела:

- Это не важно, Павел Юрьевич! Важно то, что…

            Павел вдруг резко ослабил хватку и совсем по-другому посмотрел на Женю, тихо, но с нажимом и какой-то странной улыбкой на лице проговорив:

- Важно то, Женечка, что меня, как бы это сказать… Не пугают конкуренты. – его рука вдруг... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22