Минус всей моей жизни

*** «Плюс»

            Все еще пребывая в невероятной эйфории от всего случившегося сегодня, Женя, которая до сих пор не могла понять, что случилось с ее шефом, который вдруг с таким зверством расправился со своими любовницами, разругавшись с ними из-за нее, той самой Жени Зябликовой, которая ему поперек горла была уже пару с лишним месяцев, и, ощущая какой-то невероятный подъем в душе, переворот, изменение ее жизни к лучшему, а главное – улучшение отношений со своим начальником Сергеем Викторовичем, который, оказалось, совсем не такой уж и законченный кретин, как она думала, а может даже быть справедливым и благородным, Женя выходила из здания завода на улицу, а на лице ее сияла довольная улыбка…

            Сергей. Сергей. Он защитил ее… Он, тот самый, отвратительный и грубый, наглый и презрительный по отношению к ней, он, кажется, больше не презирает ее! Он запретил Вике с Леной мучать ее… Он не собирается ее увольнять! И… Женя боялась так думать, но все же… И он больше не демонстрировал бешеное раздражение и чувство брезгливости, когда смотрел на нее… Да, мой Бог, это так! Он просто смотрел и все, как на всех остальных своих коллег…

            Неужели, неужели у нее получилось? Получилось доказать ему, что не цвет волос и не какое-то досадное недоразумение определяет человека, а его душа, его принципы, его отношение к окружающим и к делу, которое приходится выполнять…

            Так, что это с ней?? Уже целых пять минут думает о Минаеве, когда он остается, между прочим, все таким же самодовольным, наглым, эгоистичным кретином, который привык делать только то, что нравится ему! Женька усмехнулась. Вот ведь странные существа мы, женщины! Один раз нам кто-то тростинку в болото протянет, снисходительно позволяя выбраться, так мы уже готовы из любого придурка рыцаря на белом коне раздуть, как будто это что-то меняет!

            Благодушное и веселое расположение духа у Жени, однако, несмотря на свой собственный запрет перестать думать о Сергее, никуда не девалось, вплоть до того момента, когда девушка добрела до своей машины, закинутой снегом по самую макушку.

            И вот, уже пятнадцать мучительных минут кружась с лопатой (которую, кстати, заботливо сунул ей в багажник папа на всякий случай, а она еще и сопротивлялась, хихикая!) вокруг своей «пташки», Женька пыталась выскоблить ее из снежного плена и, наконец, попасть в теплый плен ее салона, а также в медленный и ужасно взвинчивающий нервы плен автомобильного затора на дороге, чтобы двигаться в сторону уютного и такого желанного плена родного дома, при этом при всем оскальзываясь на высоченных каблуках и ругаясь, на чем свет стоит, уже не стесняясь выражать свои мысли вслух.

            А дальше, не ведая о том, что судьба вдруг тюкнула Сергея топориком по голове, направив на помощь уже уставшей бороться с высоченной кучей снега и тяжелющей, заставляющей трещать ее кости, лопатой, девушка в очередной раз оправдала почетное звание «Мисс Катастрофа – 2016», и именно в тот великий момент высшего и невиданного доселе благородства, снизошедшего на Сергея, шмыгающего красным, уже замерзшим носом и с трудом продирающегося к ней через сугробы, в этот самый удивительный момент, когда Женя вдруг услышала позади себя:

- Зябликова, тебе, может, помо…

            В этот самый чудесный миг Женька-то и размахнулась, изо всех сил направляя лезвие лопаты в особо злостный сугроб, а дальше, с огромным ужасом она почувствовала, что черенок с другой стороны, позади нее, глухо и резко во что-то врезался, подтвердив факт точного попадания болезненным:

- Уй!! Твою ж!..

            Расширив глаза от внезапной чарующей мысли о том, что она, кажется, только что кого-то убила, Женька суетливо развернулась, зачем-то одновременно подняв лезвие лопаты вверх, и, в последний момент перед тем, как услышать отборные ругательства, она увидела согнувшегося пополам Минаева, а уж потом, ровно через секунду, за которую ее мозг отобразил и узнал в неожиданно подкравшемся сзади человеке ее обожаемого шефа, заснеженный и широкий металлический ковш «поцеловался» с его капюшоном, а значит – и черепушечкой соответственно, что повлекло за собой грузное падение всей кожаной куртки и ее содержимого в ближайший сугроб.

- Твою мать, Зябликова, ты чего?!? Ф-ф-ф… - схватился за голову лежащий на снегу, повергнутый, так сказать, ниц Сергей, фыркая, пытаясь подняться и с каждой секундой становясь все более остервенелым, а от его былого благодушия не осталось и следа. – Ты всех, что ли, лопатой лупишь, кто к тебе помочь подходит? Ду-у-ура… - прошипел он, а Женька, замершая в ужасе, наконец, сообразила, что только что врезала своему начальнику, с которым пятнадцать минут назад почти вошла в нейтральную зону отношений, ЛОПАТОЙ В ЖИВОТ И ПО ГОЛОВЕ!!! Ну что за жизнь-то такая?!? Ладно бы один раз, так еще и контрольным его в сугроб отправила…

            Чувствуя, что сейчас захохочет, как маленькая лошадка, Женька поспешила вытаращить глаза и в неимоверной панике заверещать:

- О…о, Сергей Викторович!!! Вы… вы в порядке??? О, Боже мой, о, Боже мой, это я вас… лопатой… Простите, простите пожалуйста, больно??? Где болит??? Давайте помогу!!!

            Женька налетела на Сергея сверху, воркуя, как курочка-наседка над злым цепным псом, и, схватив его за рукава куртки, попыталась помочь ему подняться, уперевшись ногами в сугроб и со всей силы потянув на себя, на что Сергей, будучи чертовски гордым и чертовски обозленным на свою идиотку секретаршу, очень предсказуемо запротестовал, морщась от боли:

- Да отстань ты, дурочка, сам встану! Идиотка, лопатой-то зачем машешь?? Так же и убить можно!!! Не лезь, глупая!! – и он попытался снять руки Женьки со своего пуховика, вполне даже резво поднимаясь самостоятельно, но, кажется, он не учел того, что Женя, предполагая, что будет поднимать восьмидесятикилограммового мужчину своими силами, использовала каблуки своих сапожек как рычаг, повиснув всем телом совершенно в другую сторону…

            И когда Сергей гневно сорвал ее руки с себя, Женька вдруг услышала и даже немножко почувствовала какой-то треск в правом сапоге и, смешно махнув руками, словно птичка, забывшая, как летать, с криком «Ай!» шлепнулась на пятую точку, мягко приземлившись черным с рыжим отблеском грузом ровно под свою машину, вызвав вокруг себя снежный мини-буран.

            Секунда ушла на то, чтобы сообразить, что она сейчас сидит на холодном снегу в задравшемся пуховике, тонком трикотажном платье и капроновых колготках, а от ее воздушного приземления снежный вихрь с земли поднялся в воздух и залетел, конечно, не куда-нибудь, а ровно ей за шиворот, после чего Женька, подняв глаза на Минаева, увидела вдруг, как в них мелькнула тревога, тут же сменившаяся раздражением (которого девушка мечтала больше не замечать в его взгляде на себе) и усталым вздохом:

- Женя!! Ну ты чего на ногах-то не держишься?!? Давай руку, дурища… - он протянул ей руку, хмуро глядя на нее сверху вниз, а Женя вдруг громко захохотала, не имея сил больше сдерживаться.

- Да… я… каблук… сломала!.. – хохоча, с трудом выговорила Женька, схватившись за крепкую ладонь Сергея и неуклюже пытаясь подняться.

- Как сломала? – недоуменно спросил Сергей, глядя на ее сапоги, когда смеющаяся Женя, наконец, более-менее обрела равновесие, но заметив, что девчонка продолжает хохотать, как ребенок, он махнул на нее рукой, нахмурившись. – Да прекрати ты уже и скажи внятно! Женя!! – требовательно тряхнул он ее, и Женька поспешила успокоиться.

            Глубоко вдохнув и выдохнув, она подняла ногу, согнув ее в колене, и посмотрела на болтавшийся еще непонятно на чем бедненький каблучок ее любимых сапожек, сокрушенно вздохнув:

- Обыкновенно, Сергей Викторович, взяла и сломала… Эх, почти новые сапоженьки были…

            Она вдруг заметила, как серьезно Сергей посмотрел на нее с тем самым своим видом, который обычно говорил: «Базара – ноль, сейчас решим», и не ошиблась, услышав совершенно твердое и категоричное:

- Я куплю тебе такие же. Скажи, в каком магазине покупала, и размер.

            Женька вытаращила на него глаза, так, что даже глазницы заболели, чуть совсем не потеряв дар речи от изумления: сам великий Сергей, господин Насмешливый взгляд и мистер «ты меня достала, как зеленый мигающий сигнал светофора», уже второй раз за день выступает в роли рыцаря и сейчас стоит, нетерпеливо хмурясь и недовольно, как всегда, глядя на нее, со своим заявлением, что купит ей сапоги! Сапоги!!! Батюшки святы, да что же это такое делается-то, а?? А если завтра начнется аномально резкое потепление нашей климатической зоны из-за его неожиданных решений?!? Боже-ш ты мой, Пресвятая Богородица… Женька тупо глянула на Минаева, в тайне ожидая, что он сейчас фыркнет и скажет, что это была шутка, затем, так же тупо – наверх, на звезды, предполагая, что сейчас над ней расцветет бриллиантовая, саркастичная улыбка, но ничего, конечно не увидев на черном, затянутом тучами небе, однако получив порцию ледяных снежинок на лицо, а после вернула глаза на своего шефа, внимательным, пытливым взглядом разглядывающего ее.

            Изумление и шок достигли своего предела, и Женька снова захохотала, чувствуя, что таким вот образом ее нервное напряжение ищет пути выхода из тупиковой зоны.

- Смешная шутка, Сергей Викторович! Мне кажется, вы скорее меня уволите или даже сунете снова в этот сугроб вниз головой, чем купите мне даже ручку шариковую в киоске «Роспечати» за десять рублей, а уж сапоги!! – хохотала она, а Сергей, мгновенно разозлившись, грубо тряхнул ее за плечи, приводя в трезвое состояние, и яростно процедил:

- Да прекрати ты уже, Зябликова! За кого ты меня принимаешь вообще?!? За разбойника с большой дороги?!? Успокойся!!! – повелительно приказал он ей, и Женька пристыженно замолчала, однако, все же хихикая в кулак, но уже глядя на его гневное лицо более ясными глазами:

- Там романтики были. – тихо шепнула она, снова хихикнув, а Сергей опешил, удивленно подняв брови:

- Ты о чем, Женя? Снежный бред у тебя, что ли?? – буркнул он, а Женя, выдохнув и окончательно успокоившись, проговорила:

- Не разбойники, а романтики с большой дороги. В той песне. Сергей Викторович. – тут же обратилась она, предотвратив очередной крик. – Не нужно мне ничего покупать, я сама виновата, что полезла к вам, просто испугалась, что сильно вам лопатой саданула… - она стыдливо опустила глаза и вздохнула. – Вот и запаниковала. Ничего страшного, получу зарплату и куплю новые. – улыбнулась вдруг она, посмотрев пристально в серые глаза Сергея, изучающие ее лицо с какой-то странной, особой внимательностью, будто он пытался что-то найти, что-то, потерянное совсем недавно, в ее лице, в ее глазах… но не мог.

            Женя тоже замерла, пытаясь угадать, насколько сильно он злится на нее и что еще чувствует, почему-то очень переживая, что он снова станет ненавидеть ее или насмехаться над нею…

            Но странное дело: раздражение в его взгляде было, но… Женя чувствовала, что оно относится не к ней, а к ситуации, в которой они оказались… А злость… Она тряхнула головой, приказав себе не надеяться лишнего, но вдруг сообразила, что опять видит в нем скорее героя, чем злодея: этакого жестокого, сильного и вполне самодостаточного мужчину… И сама она, обратившись к себе и прислушавшись к своим эмоциям, тоже не ощущала никакого, ставшего уже привычным, негатива по отношению к нему…

- Нет. Вообще-то, это я был виноват. Ладно. С этим разберемся. – нахмурился он и оглядел машину, засыпанную плотненьким белым слоем, из которого Женька своими усилиями смогла отковырять только бампер. – И кто так машину откапывает? До завтрашнего утра собиралась рыть?? Давай лопату, дурында. – со вздохом, требовательно приказал он, и Женька, привыкнув за два месяца к этому командному тону, послушно сунула ему в руку черенок и отошла подальше, наблюдая, как ловко и быстро он стал убирать снег перед автомобилем, расчищая девушке путь к спасению из снежного плена.

            Женя внимательно смотрела на него, не желая отводить взгляда, а ее мозг как будто запечатлевал каждое его движение, каждое изменение его недурного, в общем-то, лица… Она вдруг заметила его физическую силу, его уверенность в каждом своем шаге, будто он сто тысяч раз проделывал процедуру расчистки чьей-нибудь бедненькой, маленькой машинки от толстого снежного покрывала, будто он всегда орудовал именно этой лопатой и знал, как именно и куда нужно направлять ее лезвие для пущего эффекта… Она следила за ним, понимая, что это все тот же Сергей, но… как будто другой… Узнав сегодня эту хорошую его сторону, она очень сильно возжелала познакомиться с ней получше, а также сделала для себя неожиданное открытие, что ее что-то невыносимо тянет к нему, хоть он и злой, хоть он и холоден, и вспыльчив, хоть он и не переносит ее, ненавидит ее кудряшки и веснушки, но все же…

- А вы… мне помочь подошли? – с любопытством, а может, просто желая что-то сказать ему, спросила Женя, переминаясь с ноги на ногу и держа руки в карманах, пытаясь отогреть замерзшие пальцы.

            Сергей мельком глянул на нее и насмешливо ухмыльнулся:

- Нет, каблук тебе сломать. Да твои крики о помощи по всей парковке раздавались, что мне оставалось делать?

            Через пару минут все было готово: перед машиной больше не лежал огромный снежный барс, закрывающий своей рыхлой спиной бампер, да и сам автомобильчик сверкал своей желтизной, потому что Минаев легко смахнул с нее наросты снега щеткой. Закинув лопату к ней в багажник, он подошел к Жене и проговорил, хмурясь:

- Все. Езжай домой. Вести машину сможешь? – он посмотрел на ее многострадальный сапог, а Женя, пребывая во власти странных, путающих ее разум и сердце, эмоций, легко улыбнулась:

- Да, у меня кеды где-то в машине валялись… Вожу с собой на всякий пожарный. Вот и пригодились. – она пожала плечами и снова внимательно заглянула в его суровые серые глаза. Она какое-то время постояли молча, сохраняя довольно длительный и очень неловкий, заставляющий Женю смущаться, непонятный зрительный контакт… Когда Сергей, чуть прищурившись, вдруг с ухмылкой проговорил:

- Что ты так смотришь? Боишься, что я сейчас возьму и закопаю твою машину обратно в сугроб, чтобы тебя помучить? Не волнуйся, мне это совсем неинтересно. – он как-то насмешливо приподнял брови, а Женя, ощутив, словно ей в грудь кто-то набросал тяжелую, железную арматуру, снова улыбнулась и очень осторожно проговорила, выдохнув:

- Я хотела сказать вам спасибо… За то, что очистили мою «пташку»… И за то, что сегодня вступились за меня там, в офисе… И извините за удары лопатой… Я не специально.

            Сергей пожал плечами.

- Я вступился не за тебя, а за то, чтобы Лена с Викой перестали заниматься ерундой, которая вредит не только тебе, а мне, в первую очередь, и производственному процессу. А насчет машины – пожалуйста. Ты бы тут полночи одна ковырялась. Но это – первый и последний раз, Зябликова. Ты мне одни неприятности приносишь.

            Женька обиженно опустила глаза, вдруг с неописуемым разочарованием осознав, что приняла все Сергеевы эгоистичные порывы обезопасить себя и не забыть при этом подчеркнуть, что ему до нее и дела нет, за приступы благородства и ужасно рассердилась, сначала на себя за свою наивность и мечты о том, что он изменит к ней отношение, а после уж и на него, за то, что все испортил, снова поведя себя, как тупой индюк, которому кроме собственной персоны ничего не интересно и который так вовремя напомнил ей, разомлевшей от пары доброжелательных выпадов в свой адрес, как он на самом деле к ней относится: по-прежнему презрительно, насмешливо, брезгливо…

- Можно подумать, вы мне прогулки по Беловежской пуще устраиваете. – тихо буркнула Женька, от злости чаще дыша, а Сергей вдруг ухмыльнулся и, сунув руку в карман, достал оттуда какой-то розовый листок.

- Ты сама согласилась на меня работать. Я тебя предупреждал. – с безразличной ухмылкой проговорил он и, подняв ладонь Жени, к ее огромному удивлению вложил ей розовый листок и, внимательно посмотрев на нее пристальным, насмешливым взглядом сказал:

- Кстати, на, держи. Выпало из папки «Срочное», но я все равно подписал.

            Женя недоуменно развернула лист и к своему ужасу и неимоверному стыду увидела свою, нарисованную ее рукой, карикатуру на Сергея, которую она как-то накалякала в порыве очередной обиды и злости на него за шумный, уничижительный разнос, который он ей устроил, и жутко покраснела, увидев под косоглазым и рогатым псом размашистую, уже хорошо знакомую подпись с закорючками, напоминавшими буквы С, М, И, Н.

            Сергей вдруг улыбнулся, следя за ее реакцией, а Женька, прикрыв рот рукой и растеряв все подходящие слова, чтобы как-то объяснить сие художество, лишь виновато посмотрела на него расширенными фиалковыми глазами и тихо выдавила из себя:

- Не стоило, Сергей Викторович, портрет не очень удачный…

            Сергей ухмыльнулся:

- Ну да. Козлиной бороды не хватает. Ну ничего, в следующий раз дорисуешь, да, Евгения? Тогда уже в рамочке над кофемашиной вешать будем. Рядом с папочкиным фото. - он снова улыбнулся, увидев сумасшедшее замешательство в лице Жени, которая сейчас не могла понять, сердится он за этот рисунок на нее или просто так шутит, а ее начальник, тем временем, не стал ждать, когда она наговорится в уме с собственными мыслями, и, развернувшись, уверенной и развязной походкой двинулся прочь, пренебрежительно бросив через плечо:

- До завтра, Женя. – и его спина затерялась в горах сугробов, бывших ранее чьими-то средствами передвижения.

Глава 9. «Плюс»

            Декабрь, декабрь… Морозный, иногда солнечный, иногда угрюмый, воющий непроглядной метелью за окном, но такой радостный, такой сказочный для всех детишек и даже для взрослых, которые, в предвкушении Нового года, сразу после работы садятся в свои автомобили или в холодный, с тусклым, электрическим освещением, узорами на окнах и следами от чьих-то сонных лбов общественный транспорт, спешат не по ячейкам общества, а в шумный, освещенный множеством новогодних гирлянд и неизменной трехэтажной елкой до потолка около какого-нибудь каскадного фонтана торговый центр, чтобы устало сновать по магазинам и со вздохом покупать друзьям, родным и близким какую-нибудь ненужную ерунду за большие деньги.

            В отличие от Полины, которая, как и все ее друзья и подружки со школы, находилась в эйфории от предстоящих праздников и каникул, развесив бумажную мишуру по всей их с Женей спальне и налепив на окно аккуратно вырезанные снежинки из цветной фольги, закрывающие обзор почти вполовину того, что было раньше, Женя совершенно не думала о Новом годе, потому что беготня по магазинам с бешено вытаращенными глазами и жгучим желанием купить какую-нибудь дребедень и поскорее свалить из этого гудящего муравейника, слепящего разноцветными фонарями, изображениями елки и Деда Мороза с каждой витрины и понатыканных во всех щелях елочных игрушек, вызывала у нее легкую панику, если не сказать самый страшный кошмар.

            Просто-напросто у Жени, помимо Нового года, существовала еще сессия, которая выворачивала ей все мозги наизнанку и отбирала из положенных семи часов сна, как минимум, пять, поэтому она практически до двадцатых чисел декабря находилась в крепком захвате своих предметов по юриспруденции, не замечая никого и ничего вокруг, а на работе непрестанно просила Светку подменить ее, потому как у той, в отличие от бедной Женьки, сессия была в январе, и она, довольная и счастливая, плывущая в мареве Новогодомании, развесившая на кофемашину синюю, пушистую мишуру и украсившая рабочий стол на их общем компьютере вечно мигающей елочкой, тоже находилась в бодром и очень даже сказочно-наивном расположении духа, все время улыбаясь и заигрывая со всеми подряд, даже с самим «мистером улыбкой» Минаевым, который хоть и подрасслабился после собрания акционеров, но тише орать от этого не научился.

            Почти забыв о том, что такое работа, упорно сдавая отчет за отчетом, Жене совсем некогда было следить за развитием их с Сергеем взаимоотношений, потому что, во-первых, виделась она с ним крайне редко, практически раз в неделю, а во-вторых, мысли о нем совершенно сбивали ее с рабочего лада, когда она пыталась проанализировать оттепель между ними…

            Которая определенно была.

            Женя чувствовала это, чувствовала, когда приходила на работу и замечала его совершенно нормальный, не раздраженный, не насмешливый, не презрительный взгляд на себе, а также, она не могла не подчеркнуть тот факт, что их зрительные контакты стали дольше и более… комфортными, что ли? Она не могла это объяснить, но знала одно: ей теперь ужасно нравилось ходить на работу, ей ужасно любопытно было узнать, что же он теперь, после всего, о ней думает, ужасно хотелось снова поймать на себе этот сильный, холодный и своенравный взгляд серых глаз… Только она пока не могла понять, зачем. И кое-что в ней изменилось… К своему ужасу, она совсем перестала разражаться на его резкие замечания или импульсивную брань в свой адрес, а все больше и больше видела в нем героя, чем злодея… И это сбивало ее с толку, смущало и немного пугало.

            Но, к большой ее радости, почти весь декабрь она не виделась с Сергеем, а значит, и не думать о нем ей удавалось с большей легкостью.

            После успешного завершения зачетной недели и сдачи четырех экзаменов, Женя успела лишь выдохнуть, поскольку впереди ее ждали еще несколько знаменательных событий, требующих ее всецелого погружения, а именно: день рождения Полины, который выпадал на 24 декабря, и корпоратив на работе, который, по веселому и беспечному заявлению Светки, организуют всегда секретари («И это на каждой фирме так!»), и который должен был случиться 29 декабря, из чего следует вывод, что на покупку подарков к Новому году у Жени оставался один-единственный длинный и тяжелый день.

            Ко дню рождения Поли каждый год готовились всей семьей, включая почти члена семьи Игорька, без которого девочка не представляла себе праздника, и с особой тщательностью: Женя всегда стремилась создать для Поли самый идеальный, самый незабываемый день рождения, ибо у девчушки, запертой в тюрьму постоянно рецидивирующей болезни, радостные дни в каждом, прожитом ею с боем году, можно было по пальцам пересчитать.

            В этот раз, на свое одиннадцатилетие, Поля, которой Женька щедро разрешила заказывать все, что пожелает, попросила велосипед. Зимой, конечно, он ей был нужен, как слону – качели, но подобные вещи дети непременно хотят получить именно в день рождения, поэтому декабрьская Полина Зябликова не стала исключением.

            Ей нужен был не обычный велик, на которых гоняют мальчишки во дворе, а тот, что она видела в рекламе своего любимого мультика про лошадку Джулию, у которой была прелестная, густая, темно-зеленая грива, меняющая цвет подобно хамелеону на любой другой, золотые копыта и темно-серое, «в яблоках» тельце.

            Поля и ее подружки обожали этот мультик, активно обсуждали приключения этой самой Джулии, покупали тетрадки, закладки и наклейки с ее изображением и обменивались ими друг с другом, чтобы ни у кого, не дай Бог, не попалось ни одной пары одинаковых наклеек.

            Так вот, велосипед этот имел гордое изображение Джулии, улыбающейся во весь лошадиный рот и тридцать шесть зубов на руле, а главное – цвет-хамелеон, переливающийся на свету от темно-бирюзового до светло-розового, поэтому в обычном магазине такого было не сыскать…

            Зато в рекламе, где говорилось, что это распрекрасное транспортное средство достанется тому, кто вышлет все, заполненные наклейками, альбомы из серии «Лошадка Джулия и ее друзья» по указанному адресу и примет участие в розыгрыше этого фантастического велосипеда, был еще мелким шрифтом указан и номер телефона, по которому обращаться за подробной информацией.

            Полина мечтала об этом велике день и ночь, собирала наклейки, терроризировала родителей и Женьку все новыми и новыми просьбами купить ей очередной журнал, но Женя прекрасно понимала, что заполнить за время акции, которая заканчивалась сразу с окончанием новогодних каникул, десять альбомов, на сто пятьдесят наклеек каждый, и успеть выслать их по почте на указанный адрес до окончания акции абсолютно нереально…

            Поэтому они с Игорем и родителями объединились в коалицию и, позвонив по тому самому номеру для информации, принялись методично подбивать клинья к кому-нибудь, кто сможет им этот самый велосипед продать.

            Долгие переговоры, уговоры, приговоры, заговоры, наговоры, отговоры и умоляющие крики все же привели Женю к тому человеку, который согласился продать им этот велосипед за пятнадцать тысяч рублей, но забирать велик он лениво предложил прямо со склада, где подобный трофей был в единственном экземпляре.

            От радости, что все так хорошо сложилось, Женя была согласна на что угодно, даже на разобранный по гаечкам хлам, из которого, путем долгой и кропотливой работы можно было сваять тот самый, единственный и неповторимый велосипед – детскую мечту одиннадцатилетней девочки, поэтому она без колебаний согласилась на самовывоз, предупредив угрюмого Игорька, что на другой конец города за великом поедет именно он.

            Двадцать четвертое число очень удачно совпало с субботой, что тоже было весьма на руку и Жене, и Игорю, и, в первую очередь, родителям девочек, у которых как-то по велению судьбы в плавающих графиках тоже образовались выходные именно в этот великий для семьи Зябликовых день. Погодка выдалась пасмурной, но достаточно теплой для зимы и конца декабря – всего минус три градуса, по вине чего на дорогах образовался гололед, что неизменно превратилось в многочисленные пробки по всему городу.

            Родители Жени и Поли сняли очень популярное в их городке кафе-мороженое под названием «Крем-брюле», где и проходило празднество с участием почти всего класса Полины, специально приглашенного клоуна с музыкальным сопровождением и целого огромного стола с разными вкусностями, слава Богу, имеющими в своем ассортименте множество салатов и несколько видов горячего, а не только мороженое.

            День рождения Поли был в самом разгаре: именинница носилась по залу в пышном, золотистом платье с невероятной, накрученной накануне вечером на мелкие бигуди, а сегодня волшебно кудрявой прической, сделавшей ее похожей на свою рыжеволосую сестру (что Поле очень даже импонировало, поэтому она не дала даже аккуратно заколоть часть волос на затылке), а за ней по залу носился какой-то мужик в костюме клоуна с микрофоном, определяя цель движения детей по залу с помощью своих задач и веселых игр, а уж за этими двумя скакали мальчишки и девчонки, тоже нарядные, тоже при прическах и туфельках, либо при костюмах и галстуках.

            В зале царил полнейший разгром: крики и смех детей перекрывали даже усиленный микрофоном голос клоуна и уж тем более – раздающуюся из динамиков музыку, а Женька, вместе с мамой и папой, сидела за столом, заставленным тарелками детей с остатками еды, начатыми блюдами и бесконечными графинами с компотом.

            Дарья Федоровна с улыбкой, но и тревогой прижимая к себе с левой стороны пакет с таблетками и ингалятором – неизменными спутниками любых походов Поли за пределы квартиры, наблюдала за дочерью, параллельно жуя куриный шашлычок и периодически вздыхая. По случаю торжества, она тоже была нарядно одета в черное, закрытое платье, расшитое красивыми камнями в зоне декольте и сидящее на ней с особой аккуратностью и изяществом, скрывая недостатки полноватой фигуры и хорошо сочетаясь с короткой, курчавой стрижкой огненно-рыжих волос.

- Что-то мне неспокойно, Женя. – выдохнула нервно мама, взволнованно посмотрев на дочь. – Пойди, скажи Поле, чтобы так сильно не бегала.

- Она не инвалид, Даша. – раздалось со стороны мешка с таблетками громогласное и строгое высказывание, и Женя со вздохом посмотрела на отца, который тоже, в честь дня рождения младшей дочки натянул на свою широкоплечую и грозную фигуру бежевую клетчатую рубашку, черные брюки и хоть и не новые, но тщательно начищенные ботинки, а сейчас сидел с самым своим любимым угрюмым видом, налив себе стопку невесть откуда взявшейся на детском празднике водки и закусывая ее бутербродами со стола.

            Девушка знала об этом их вечном споре, который горел и горел с самого детства Поли, с того момента, когда у нее обнаружилась тяжелая форма бронхиальной астмы. Мама, узнав о болезни дочки, взялась полностью и категорично защищать ее от всех потенциальных возможностей спровоцировать приступы: это она убрала с окон все шторы, раздарила детские мягкие игрушки Жени знакомым, заменила мебель и одеяла на те, что были выполнены из гипоаллергенного волокна и не подпускала близко к их квартире цветы или домашних животных, каждый день стараясь выполнять влажную уборку. Именно мама приносила в школу Полины справки о ее состоянии здоровья и получала дочери освобождение от физкультуры, она запрещала ей много бегать и долго гулять на улице…

            А у папы была иная точка зрения. Он считал, что легкие Полины нужно укрепить и развить, тогда и болезнь сама уйдет. А как развить легкие без беготни с друзьями и физкультуры?? Эдуард Петрович рьяно отстаивал права дочки на активную жизнь и всеми силами заставлял посещать нелюбимую физкультуру, хоть как-то сдавать нормативы и вообще – стараться жить жизнью обычного ребенка… Глядишь, и болезнь отступит.

- У нее может случиться приступ, Эдик. – сердито заявила мама, хмуро посмотрев на мужа, но тот, как обычно, уступать не собирался:

- Так если случится – ты тут как тут со своим чемоданом лекарств! Нет, пусть лучше Поля сидит одна за столом и смотрит, как развлекаются ее друзья, так, что ли?

- Эдик… - начала было мама, но Женя успокаивающе положила ладонь ей на плечо:

- Мам, не беспокойся. Я сейчас пойду к ней и попрошу беречь себя, все будет хорошо! Не ссорьтесь, ладно?

            Дарья Федоровна снова тревожно вздохнула, но улыбнулась:

- Молодец, Женя, сходи. Скажи ей, чтоб поспокойней там прыгала.

- Или возвращалась в свою теплицу. – ворчливо буркнул отец, опрокинув очередную стопку и быстро сунув в рот канапе, но Женя только успокаивающе сжала мамину руку и встала из-за стола.

            На ней сегодня тоже было платье, темно-фиолетовое, в тон глазам, с овальным вырезом от плеча до плеча, но закрытой зоной груди и спины, зато изящно и легко облегающее ее фигуру и заканчивающееся чуть ниже колена, черные замшевые туфли на высоком каблуке и аккуратный макияж, подчеркнувший пушистые ресницы, необычные глаза и блестящие, темно-малиновые губы, что все вместе с лихвой компенсировало полное отсутствие прически – темно-красный ореол вокруг головы Женьке был по-прежнему неподвластен.

            Когда клоун с одышкой принялся объяснять детям очередное задание, Женя тихонько, за руку вывела счастливую и раскрасневшуюся Полину из круга, сомкнувшегося вокруг тщательно загримированного мужика, и, посмотрев в ее сияющие искренним, детским восторгом карие глаза, тихонько спросила:

- Поля, как ты себя чувствуешь? Дышать не трудно?

            Полина заулыбалась и помотала головой, нетерпеливо оглядываясь на клоуна:

- Нет, все нормально, Женька! Так весело!!! – засмеялась она, и Женя тоже радостно улыбнулась:

- Ну вот и хорошо, Полечка, только бегай потише, если почувствуешь себя неважно – сразу к нам, поняла?

            Поля согласно закивала, а потом дернула Женю за ладонь и заговорщически спросила:

- Жень, а, Жень! А когда подарок будет?

            Женя усмехнулась: Полина дождаться не могла своего велосипеда, чтобы похвалиться перед друзьями, аж вся горела от нетерпения. Мельком глянув на часы, Женя подмигнула девочке и подтолкнула ее обратно в круг:

- Вечером. В шесть часов, как обычно, Поль. Ты же знаешь традицию! Все, беги.

            И Женя вернулась обратно к родителям, которые, кажется, уже помирились, потому что что-то обсуждали и смеялись.

            Время подходило к двум часам дня, поэтому Женя немного взволнованно поглядывала в окно: Игорь с подарком должен был вот-вот вернуться…

            На противоположной стороне дороги от кафе, в котором проходило празднество, располагался автосалон, около которого была организована довольно обширная парковка.

            Бросив очередной напряженный взгляд в окно, Женя с облегчением улыбнулась, увидев подъезжающую на одно из немногих свободных на той стороне мест машину Сторожева.

            Вскочив на ноги, Женька радостно воскликнула родителям:

- Мам, пап, я сейчас! – и быстрым шагом вышла из зала, направившись к выходу из кафе, чтобы встретить Игорька с велосипедом.

            Задержавшись в фойе с биркой в руках, ожидая, когда вернется отошедшая куда-то (лишь бы не в мир иной) старушонка-гардеробщица, Женя обернулась и посмотрела через стеклянные входные двери на улицу, на дорогу, которую, в темно-синем пуховике с капюшоном-аляской, накинутым на темноволосую голову, черных брюках и зимних ботинках переходил Игорек собственной персоной, неся в руках тот самый, великолепный, новенький, переливающийся всеми оттенками цветов, потрясающий велосипед, подвязанный спереди большим розовым бантом.

            Женя радостно улыбнулась, предвкушая лицо Полины, когда она его увидит, глядя на неспешно шагающего через проезжую часть друга… как вдруг произошло ЭТО.

            Кое-что страшное.

            Со стороны автосалона, левее Игоря, находился выезд. Пока Сторожев тащился через дорогу, как черепашка, с очень нелегким и очень ценным грузом, проезжая часть и выезд были пусты…

            Но ровно в тот момент, когда Игорек оказался на самой середине дороги, на выезде из автосалона показался автомобиль.

            Женя даже представить себе этого не могла… Она просто улыбалась, сжимая в руках бирку и мечтая скорее встретиться с другом…

            Как в одно мгновение темно-синий внедорожник, на не очень большой, но все-таки существенной для нежных, человеческих косточек скорости налетел прямо на бедного, ничего не подозревавшего Игоря, отбросив его на проезжую часть, как тряпичную куклу, и с визгом затормозив около его беспомощного тела…

            Секунда. Шок. Ужас. Женька закрыла рот руками, чувствуя, что крик застрял где-то в горле, а легкие, как и все остальное тело, словно задеревенели… Воздух будто загустел, а секундная стрелка остановилась… Щелчок… Удар сердечной мышцы… Стенки желудка что-то простонали с болью… И все включилось: Женя громко закричала, а затем, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу и как руки и ноги стали ледяными и непослушными, словно чужими, ринулась в гардероб и, схватив первую попавшуюся куртку, оказавшуюся курткой ее папы, но Женя и внимания не обратила, она стрелой вылетела на морозную для туфлей и капроновых колготок улицу, на ходу накидывая куртку на плечи и не замечая ничего вокруг, гонимая лишь бешеным страхом за друга и медленными и вязкими ударами собственного, раздувшегося в груди сердца.

*** «Минус»

            Выходные Сергея обещали быть более тривиальными, чем Женины. Он только что вышел из сервисного центра своего автосалона, где ему, точнее – его «Экстрейлу», проводили плановую замену масла и тормозных колодок.

            Усевшись в свой обновленный «Ниссан», Сережа достал из кармана телефон, поскольку тот надрывно трещал уже более получаса, добиваясь все-таки того, чтобы хозяин, наконец, соизволил взять трубку. Посмотрев на экран, Сергей нахмурился и, обреченно вздохнув, ответил на звонок:

- Да, пап.

- Наконец-то! – громыхнуло раздраженное в трубке, и Сергей моментально представил себе своего хмурого, седовласого отца, почесывающего гладко выбритый подбородок и глядящего темно-карими глазами в монитор своего ноутбука, на котором он работал и дома, и в офисе, и в машине, и в субботы, и в воскресенья, и в праздники, и в отпуске… ну и так далее. – Сергей, я полчаса тебе дозваниваюсь, что за наглость, сын!! Что с тобой?! Судебные приставы опечатали твой кабинет, а тебя выгнать забыли, и ты остался один-одинешенек, без единого доступного средства связи с внешним миром???

            Хо-хо. Папочка шутит, потому что он, как всегда, чертовски зол на то, что Сергей заставил Его величество подождать, да как же он посмел-то, ирод неблагодарный?!?

- Отец, я был занят. – жестко отрезал Сергей, заводя мотор. – Что ты хотел мне сказать?

- «Занят»… - передразнил его гневным тоном Виктор Петрович и тут же принялся чеканить:

- Ты уже проверил отчеты по производственным мощностям за этот месяц? Там все должно быть в порядке. Новые станки уже опробовали? Что говорят рабочие? Есть экономия времени? Сергей, станки должны окупиться, иначе выставим их на продажу к чертовой матери, зачем они нам, если эффективность производства сохранится на прежнем уровне?? А что там с новыми тензопреобразователями? Разработчики уже отчитались о результатах?? Нужно как можно скорее запускать их в продажу: у «Пластматика» продукция куда совершеннее нашей, хоть и дороже! Мы должны обойти их, сын, мы не можем…

            Зажав телефон плечом, Сергей вполуха слушал автоматную очередь отцовских вопросов, требований и ответов, пропуская большую часть из всего, им сказанного, мимо своего сознания и хмуро выруливая на выезд с площадки перед автосалоном.

- Отец, отец, давай так – я сейчас приеду на работу, и мы по пунктам все обговорим, зачем ты сейчас-то мне это все на голову сыплешь? – недовольно, но строго выдал Сергей, прервав отца в самой середине его бурлящей, как отходы по широкой, водосточной трубе, речи, и услышал в ответ ожидаемое:

- Не смей мне указывать, Сергей, когда и где мне говорить тебе, что делать! Ты мой сын, и я доверил тебе в руки свое детище, свою компанию, которую с нуля, из грязи поднимал вот этими самыми…

            Дальше Сережа не слышал, к счастью, чем там орудовал его нежный папочка, вытаскивая из нечистот бедный «Черный полюс», потому что в тот момент, когда он выехал на главную улицу, телефон благополучно выскользнул из захвата плечом и нырнул куда-то Сереже под ноги, продолжая снизу вещать механическим, но безошибочно узнаваемым гневным голосом Виктора Петровича.

- Твою мать. – выругался Сергей и, быстро посмотрев на дорогу, поленившись притормозить у обочины как все добропорядочные автолюбители, и не увидев в ближайшем окружении ни одного человека или машины, а потому не останавливаясь, на ходу нырнул под панель своего авто в поисках верещавшего противным тоном мобильника.

            Ну конечно, Сергей никак не мог предположить, что именно здесь, на этом самом месте, в кафе-мороженом «Крем-брюле» шел детский праздник, посвященный маленькой сестренке Жени Зябликовой Полине, и звезды на небосклоне сойдутся таким образом, что именно в тот миг, когда Сергей наклонится под руль в поисках телефона, на дорогу, откуда ни возьмись, выскочит беспечный Игорек с довольно большим, но таким единственным и уникальным в своем роде велосипедом подмышкой, украшенным довольной лошадиной мордой Джулии на руле…

            В этот самый момент, в этот момент Сергей почувствовал резкий удар, будто его машина врезалась во что-то, и, больно ударившись затылком об руль, он быстро и встревоженно выпрямился, изо всех сил, не мешкая, даванув на тормоз.

            «Ниссан» с визгом остановился, а Сергей, не веря своим глазам и чувствуя, как ужас быстро заполняет каждую клеточку его тела, увидел распростертого на грязной, подтаявшей дороге парня, лежащего в позе морской звезды, на которую случайно уселся кит, раскинувшего руки и не двигавшегося.

            Охваченный паникой и страхом, Сережа выскочил из машины и подбежал к лежащему парню, которого он, судя по всему, только что сбил.

            Парень лежал с открытым ртом и таращился выпученными, немигающими глазами в серое декабрьское небо, продолжая делать вид, будто он, кажется, умер.

            Сергей присел около него на корточки и, схватив его за шиворот, легонько тряхнул, заглядывая ему в лицо:

- Парень, эй, парень! – тревожно позвал он его, молясь, чтобы тот оказался, все-таки, цел. – Ты… ты живой? Эй! Ты меня слышишь?? Парень!

            Сергей еще раз, более нетерпеливо, тряхнул его, и наш бедный Игорек (а это, конечно, был именно он), вдруг моргнул и закрыл рот, тут же закашлявшись и попытавшись подняться, но резко застонав.

            Сергей растревожился еще больше, помогая парню сесть и придерживая его руками за плечи на тот случай, если он вдруг опять упадет.

- Ты цел?? Эй, прости, я тебя не видел, откуда ты вообще на дороге взялся??? Чего по сторонам не смотришь?!? – возмутился тут же Минаев, начиная злиться на беспечного пешехода, а парень скинул капюшон с головы, обнажив темно-русую, длинноватую для представителя мужского пола, шевелюру, и, потирая ушибленную ногу и руку, гневно посмотрел на него через очки своими яркими, голубыми глазами, и тоже нервно закричал:

- А вы-то куда смотрели?!? Вы же чуть насмерть меня не задавили, кретин вы этакий!! Права-то купили, что ли?? Да пустите, я сам встану… - смахнул он руки Сергея с плеч, а Минаев вдруг нахмурился и внимательно уставился на него, вглядываясь в его лицо и, кажется, что-то припоминая… Этот возмущенный тон… Очки… Мешковатая, недорогая одежда…

- Постой-ка. – грозно приказал он Игорю, и тот, вдруг снова обиженно и обозленно посмотрев на него, резко притих, тоже всмотревшись в его лицо. – Кажется, я тебя уже где-то…

- Вы!!! – воскликнул он, резко побледнев и как-то заозиравшись, но недоумению Сергея ровно через полсекунды пришел конец, когда на них налетело встревоженное, рыжеволосое создание в огромной, мужской куртке и летних (ну, может, не летних, но точно не зимних) замшевых туфлях на высоченной шпильке и, рухнув около Игоря на колени, Женя (кто же еще?) громко и испуганно затрещала:

- Игорь, Игорь, Игореша, Господи, ты жив??? Ты цел?? Где болит? Ничего не сломано?!? Идти сможешь, Игоречек?!? Игорь, говори же, ну!!! – вцепилась она в плечи Игоря и, то обнимая его, все еще в каком-то то ли гневе, то ли испуге глядящего на Сергея, то отстраняя и разглядывая в приступе неконтролируемого ужаса, продолжая верещать обращения и к Богу, и к дьяволу в одних и тех же предложениях, после чего Женя вдруг гневно развернулась и, собираясь обрушиться ледяным дождем, на одном дыхании начала:

- У вас что, глаза на затылке?!? Вы куда…

            Она осеклась. Узнала. Ее рот широко открылся, а глаза расширились, скользнув сначала по модным, дорогим черным кроссовкам, затем джинсам, затем черной футболке и, наконец, расстегнутой тонкой, синтепоновой куртке темно-синего цвета, которую Сергей предпочитал надевать для поездок в машине, и в завершении процесса сопоставления его сегодняшнего образа с образом того Сергея, которого она привыкла видеть на работе, ее странные, фиолетового оттенка глаза остановились на его серых, так и замерев в невероятном удивлении:

- Сергей… Викторович?!?... – с трудом, тихо выдохнула она, отчего-то взволновавшись…

            А Сергей ее сразу узнал. Еще до того, как она со всей тревогой этого мира подлетела к своему другу, упав на колени, обтянутые лишь тонкими колготками, прямо в холодную, снежную грязь… Отчего-то он не мог отвести от нее взгляда, внимательно всматриваясь в ее рыжие кудряшки, тщательно запудренные веснушки, аккуратный носик и длинные, пушистые ресницы – это случилось с ним уже не в первый раз… Последние три недели Женя приходила на работу всего от силы раза четыре, но каждый раз, с тех самых пор, как она ударила его лопатой на парковке и фактически спасла собрание акционеров, которое чуть было не сорвалось по вине идиотки Вики и ее дурацкого плана выдворения его секретарши за пределы завода, каждый раз он вдруг стал ощущать что-то непонятное внутри себя, что его очень и очень злило.

            И сейчас это чувство захватило его, когда Сережа внимательно смотрел в расширенные и точно, определенно взволнованные глаза Жени Зябликовой, той самой, которую он ненавидел за то, что пыталась унизить его, за то, что была рыжей, как старый медный таз, за то, что вечно возникала у него на пути, как сейчас, принося ему ворох проблем со своей ненавистной внешностью и настырным характером… И сейчас он вдруг понял, что означает его ощущение. Как будто какая-то пустота в сердце вдруг заполнилась ее появлением, как будто ему не хватало этой странной девчонки, ведущей себя то как деловая женщина, то как маленькая девочка, как будто без нее ему чего-то недоставало все эти дни…

            Сергей нахмурился и резко вышел из себя, разозлившись на собственную глупость. Что это с ним? Рехнулся? Заболел? Сошел с ума??? Это же Женя Зябликова, забыл?? Женя Зябликова. Женя… Зябликова… Женя…

- Женя?!? – раздраженно воскликнул он, проклиная себя за свои непонятные, приводящие его в замешательство эмоции.

            Женя первой вышла из ступора, созданного их зрительным контактом, и, судя по всему, заметив раздражение Сергея, но приняв его в свой адрес, резко нахмурилась и перешла в наступление, бросая ему очередной вызов:

- Сергей Викторович!!! Вы откуда здесь?!? Вы зачем на Игоря моего наехали?? Так ведь и убить можно! Куда смотрели-то??? Игорь, Игорь, скажи мне что-нибудь, а? – тут же с невероятной заботой и мольбой в голосе проговорила она, переключившись с гневных выпадов на заботливое воркование, а Сергей, отчего-то еще больше взвинтившись, воскликнул:

- Я что, по-твоему, специально? Зябликова, ты сама-то что здесь делаешь со «своим» Игорем???

- Да мы день рождения моей сестренки Поли справляем вон, в кафе! – сердито махнула рукой Женя в сторону кафе-мороженого и потянула Игоря за руку, помогая встать. – Игорь, Игорь…

- Не части, Зябликова, не части! – успокоил ее Игорек, медленно, со стоном и вздохом поднимаясь на ноги и хмуро уставившись на Сергея. – Твой босс, видимо, не успокоится, пока не увидит мои внутренности. – буркнул он, а затем посмотрел на Женю, взяв ее за плечи:

- Нормально все, Женька, не волнуйся, слышишь? Не волнуйся! Жить буду, ничего не сломано, вроде… - он пощупал ушибленную руку и поморщился. – Ай! До свадьбы заживет…

- Садись в машину. Поедем в больницу. – скомандовал строго Сергей, а Игорь фыркнул, боязливо покосившись на него:

- Раскомандовался. Я вам не ваш подчиненный, чтобы вы мне приказы отдавали! Вот еще! Поеду я с вами, как же! Делать мне больше нечего… Ф-ф-ф… ай! – поморщился он, нащупав болезненную точку на ноге, а Сергей нахмурился, насмешливо проговорив:

- Поговорю я с тобой через пару лет, когда ты, однорукий и одноногий, будешь грустить у своего подъезда на лавочке, жалея, что не поехал тогда со мной в больницу. – язвительно напророчил ему Сергей, ухмыльнувшись, и снова зачем-то уставился на Женю, не в силах оторвать от нее глаз, разглядывая ее тревожное лицо, нервно закушенную губку и то, как она крутится вокруг своего друга, внимательно разглядывая его после ДТП. – Садись, еще раз повторяю! Я тебя отвезу в лучшую клинику, проведем все необходимые обследования, УЗИ там, рентген всякий, ну и так далее… Давай, давай, парень, не бойся, ничего я тебе не сделаю. – хмуро закончил он, а Игорь возмущенно посмотрел на него, взлетев на крыльях восставшего из пепла мужского достоинства:

- Да не боюсь я вас, мне просто на день рождения спешить надо, подарок пода…

            Он осекся, только сейчас вспомнив о велосипеде, который, послужив в роли спасительного щита, вставшего между Игорем и бампером «Ниссана», к великому ужасу и Игоря, и Жени, валялся метрах в трех впереди них прямо на проезжей части, печально вырисовываясь на грязном, снежном месиве изогнутой под неправильным углом рамой, помятым колесом и скрученным в обратную сторону рулем, однако, весело при этом отливая розовым оттенком.

            Сергей хмуро констатировал про себя невероятный ужас в лице Жени, когда она увидела то, что стало с ее подарком, а через секунду около него гулял только морозный ветерок, потому что и Игорь, и Женя уже сидели на корточках около пострадавшего велосипеда, с безграничным отчаянием разглядывая повреждения.

            Настроение Сережи упало ниже самого низкого плинтуса, когда он заметил панику и глубокую печаль во взгляде Жени, и, ощущая какое-то мерзкое, противное, ноющее внутри него чувство, очень похожее на угрызения совести от того, что именно его беспечность стала причиной всего, что произошло и того, что девочка, судя по всему, маленькая, не получит свой подарок на день рожденья…

            А хуже всего было то, что это его вредительство отнеслось именно к ней, к Жене Зябликовой… Почему-то он так не хотел снова выглядеть мерзавцем в ее глазах!.. Черт, приехали, теперь ему важно, что она о нем думает…

            Снова разозлившись на себя, Сергей хмуро подошел к ним и тоже принялся разглядывать велосипед, как вдруг он услышал фразу Игоря, заставившую его замереть и почувствовать укол в самое сердце:

- Жень… Эй, Женька… Ну не надо, не плачь! Мы что-нибудь придумаем, слышишь?? Жень, не плачь пожалуйста! – тихо и успокаивающе проговорил Сторожев, осторожно взяв подругу за руку, и Сергей, услышав эти слова, резко посмотрел на Женю расширенными глазами.

            Проклятье. И правда плачет! Неужели этот детский велик настолько был важен для нее??? Он нахмурился, а Женя, по щеке которой скатилось несколько слезинок, даже не смотрела на Сергея, отчаянно глядя на Игоря и вцепившись ему в руку, испуганными и растерянными глазами впиваясь в его лицо.

- Игорь! Ну что мы придумаем??? Он же был один такой! Что мы теперь Полюшке подарим?!? Она его так ждала… Я так хотела, чтобы она почувствовала себя самой счастливой, так хотела, чтобы она улыбалась! – Женя шмыгнула носом и опустила глаза в землю, смахивая слезы, бегущие тонкими, блестящими дорожками по ее щекам, приводящие Сергея в какое-то чертово неистовство от злости на себя, от отвратительного чувства на душе, которое описывают хорошим фразеологизмом «кошки скребут», а Игорь тихо проговорил:

- Я знаю, Жень, я знаю! Давай… Ну давай, я быстренько съезжу и куплю Поле тот кукольный дом, который она тоже очень хотела? Давай? А велосипед… Постараемся достать к Новому году, ладно?

- Но… но ведь она… - всхлипнула Женя, как в этот момент Сергей взял себя в руки и, вернув себе обычное, собранное состояние уверенности и решительности, он стремительно наклонился и, схватив Женю за плечи, в считанные секунды поставил на ноги, заставив посмотреть на себя.

            Женя замерла, уставившись в его серые глаза с чувством глубокой потери, растерянности, подавленности, и снова всхлипнув. Сергей внимательно смотрел на нее, поражаясь тому, куда подевалось его раздражение по поводу ее веснушек или кудряшек рыжего цвета и по поводу ее самой, вопросительно уставившейся на него удивительными сиреневыми глазами, под которыми уже начала растекаться тушь, и жестким, беспрекословным тоном проговорил:

- Не реви! Женя! - приказал он ей, слегка ее встряхнув, и Женя действительно успокоилась, недоверчиво и растерянно глядя на него, а он… он не хотел больше быть злодеем. Он хотел быть спасителем. – Где ты купила этот велосипед? Я привезу тебе такой же.

            Игорь скептически хмыкнул, а Женя печально покачала головой, и по ее щеке скатилась новая слеза.

- Не привезете. Он на том складе был единственный! Поля очень хотела его… Увидела в розыгрыше… Мы договорились со складом… Пообещали хорошую сумму… И нам уступили… Но он был один такой, Сергей Викторович! Так что все бесполезно теперь…

            Женя опустила голову и поникла, а Сергей рассердился. Он считал, что неразрешимых проблем или ситуаций нет, и никогда не позволял себе сдаваться, всегда используя все возможные варианты. Если сдаешься при первом же препятствии, зачем тогда вообще жить?

            Он наклонился к ней, заглянув в ее глаза своими сияющими, решительными и очень нетерпеливыми глазами и сурово снова проговорил командным голосом:

- Название велосипеда, марка, адрес склада. Ну, Женя?!? Я жду!

            Игорь фыркнул и влез вперед Женьки, недовольно проговорив:

- Вы разве не слышали, что она вам сказала? Мы купили единственный экземпляр, а другого Полине не надо! Теперь, благодаря вам, мы и этот потеряли, так что спускайтесь с небес на землю, вы не Господь Бог! Лучше не мешайте нам, у нас совсем мало времени, а подарка нет!..

            Сергей раздраженно закатил глаза и насмешливо, с превосходством посмотрел на Игоря, жестко проговорив:

- Помолчи. Я не с тобой разговариваю. Женя?

            Женя вопросительно посмотрела на Игоря, потом, как-то растерянно – на Сергея, внимательно вглядываясь в его сверкающие нетерпением серые глаза, и, не найдя в них подвоха, она вдруг с надеждой очень слабо улыбнулась и недоверчиво и тихо спросила:

- Вы… найдете нам такой велосипед?.. Точно такой же?..

            Сергей кивнул.

- Я же сказал: привезу тебе такой же. Подарок испорчен по моей вине – я все исправлю. Название велосипеда. Марка. Адрес склада. Быстро, Женя, быстро! – поторопил он ее, вытащив мобильник и приготовившись записывать.

            Глаза Жени засияли, словно в них зажглись два теплых лучика, и она продиктовала всю необходимую Сереже информацию. Тот сосредоточенно кивал, все записывая, а затем, сунув телефон обратно в карман и внимательно глядя в сверкающие надеждой и доверием глаза Жени, хмуро спросил:

- К которому часу нужен велик?

- К шести. Я сказала Поле, что в шесть будет подарок… - ответила Женя, грустно взглянув на часы и потупившись: время подходило к трем.

            Сергей тоже глянул на часы и кивнул.

- До шести привезу.

            И, не прощаясь, он стремительно и уверенно зашагал к своему «Ниссану», который тоже немного «пострадал» после встречи с велосипедом и Игорьком, а Женя стояла и смотрела ему вслед, закутавшись в объемную мужскую куртку и подрагивая от холода и нервного напряжения. Сергей сел в машину, тоже жадно уставившись на Женю.

            Как же приятно было выступить героем-рыцарем в глазах этой девчонки! Надо найти этот чертов велосипед во что бы то ни стало, чтобы она снова улыбнулась, чтобы она восхищалась им, чтобы…

            Сергей тряхнул головой, злясь на себя и свои мысли, но он не мог отвести глаз, ощущая, как сжимается сердце в его груди, и глядя, глядя на Женю, переминающуюся с ноги на ногу и тоже со странным выражением в лице глядящую на него, ожидая, когда же он отъедет, ну а он хотел, чтобы она сначала ушла следом за своим дружком, который уже, прихрамывая, скрылся в дверях кафе, но она стояла…

            Сергей собрал всю свою волю и нажал на газ, приложив немало усилий, чтобы смотреть не на нее, а на дорогу, и последняя мысль о ней, мелькнувшая в его запутавшейся, больной голове была такой: интересно, а что за платье на ней надето? Глянуть бы хоть одним глазком, а она ни разу даже полы куртки не распахнула… Какое оно?..

            Отвязавшись от странной идеи, Сергей увеличил скорость, направляясь на выезд из города, в сторону того самого склада, ощущая странный тугой ком в груди.

*** «Плюс»

            Женя ужасно нервничала. Время приближалось к шести, а точнее, часы показывали половину шестого… Она взволнованно ерзала на стуле, сидя около мамы и Игорька, который угрюмо поглядывал на нее и до сих пор не понимал, зачем она доверилась тому, кто два месяца изводил ее своим отвратительным к ней отношением, кто хотел уволить ее, кто постоянно становился причиной разных сложных и чертовски нехороших, а кое-где – даже опасных, ситуаций…

            А Женя поверила.

            Поверила, хоть ей и было очень страшно. Поверила, хоть и сомневалась в добрых чувствах Сергея по отношению к ней, считая это абсолютно невозможным… Поверила, потому что знала, что если Сергей сказал, что сделает, значит, сделает. За три месяца работы с ним Женя многое узнала о своем шефе, помимо того, что он обладал вспыльчивым, крутым нравом, был большим любителем покомандовать и умело превращался из деловитого профессионала в уличного хулигана. Она узнала, что он умен. Что он справедлив. Что он может за одну секунду взвинтиться, долго орать, а потом, снова за мгновение, остыть. Что он жесткий и грубый, благодаря своей подвижной психике и стремительной энергетике. И что он – человек слова, что вызывало неисчерпаемый запас уважения к нему со стороны его подчиненных. А также еще и то, что он может защитить и взять вину на себя… И это все помимо тех отрицательных черт его упрямого, своенравного, несгибаемого и самоуверенного характера, которые сливались для Жени в одно-единственное слово «кретин».

            Женя не могла есть, не могла улыбаться. Она лишь теребила край скатерти на столе и каждую минуту выжидающе поглядывала в окно, надеясь увидеть темно-синий «Экстрейл».

            Неожиданная встреча с Сергеем почему-то привела ее в неописуемо волнительное состояние, когда стук сердца по своей силе так громко звучал в ушах, что заглушал собой даже собственные мысли. Увидев его, она ощутила такую бешеную пульсацию внутри себя, что ей даже стало одновременно и страшно, и смешно, потому что она не могла понять, как человек, которого она совсем недавно терпеть не могла, вдруг вызвал в ней столько непостижимых эмоций.

            Но больше всего ее душа с неописуемым волнением и трепетом реагировала на то неожиданное открытие, что реакция Сергея на нее кардинально изменилась: раздражение исчезло, исчез гнев и желание «куда-нибудь ее деть», исчезла брезгливость и презрение, а вместо этого, в его глазах читалось какое-то любопытство, интерес и что-то еще, чего пока понять Женьке не удавалось, но зато тянуло ее к нему со сверхмощной силой, приводя к тому, что она отчаянно желала заметить на себе абсолютно любой, даже злой и раздраженный, недовольный, насмешливый взгляд, чтобы понять, понять и разобраться до конца, в каком же статусе их отношения на данный момент.

- Женька, ты дура. – тихо, чтобы не услышали Дарья Федоровна и Эдуард Петрович, проговорил угрюмо Игорь. – Надо было позволить мне купить кукольный дом – у нас был бы хоть запасной вариант наготове… А вместо этого ты доверила судьбу счастливого исхода сегодняшнего дня для Полины в руки этого кретина, который тебя ненавидит и может подставить в любой момент! Как сейчас, например.

            Женя нахмурилась, пожав плечами.

- Он меня не ненавидит, я чувствую. А насчет запасного варианта… Я почему-то верю, что он успеет приехать, Игореша. Почему-то верю… - она замолчала, уставившись в зал, на свою маленькую сестренку, которая сейчас стояла, закрыв глаза, и громко отсчитывала с десяти до одного, пока остальные дети рассыпались по залу в хаотичном метании, пытаясь найти место, где спрятаться получше. Женя чувствовала ужасную тревогу, просто бешеный страх, что испортит Полине праздник, но отчего-то она искренне надеялась на то, что Минаев приедет, успеет, привезет ей этот велосипед… Для нее было очень важно именно это, именно это… Зачем ей это нужно было – она не знала. Знала только то, что ее сердце чуть не выпало из груди, когда он смотрел на нее… И ей это не очень нравилось, даже слегка пугало.

            Игорь нахмурился и покачал головой:

- Или ты очень хочешь в это верить. Уж не знаю, что там творится в твоей головушке, Зябликова, только ты сама прекрасно осведомлена, что этот велик был один в нашем городе, и другого такого не было, нет и не будет. Так что твой Сергей Викторович может суперменом прикинуться, но велосипед ему не достать. Уж извини, если огорчаю и разрушаю твои волшебные мечты.

            Женя с трудом вздохнула и облизала пересохшие от волнения губы, отчаянно сжав руки в кулаки. Игорь прав. Прав. Сергей не приедет.

            Но он же обещал!

            Нет. Не строй наивных иллюзий. Время подходит к шести, а его нет.

            Но... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22