зеленые человечки

Всю ночь он провел на лавочке, любовно сколоченной им рядом с домом, на которой с Лялей частенько сидели вечерами и мечтали о своем счастливом будущем. Которое в одну минуту рухнуло от неосторожного слова.

Утром, молча позавтракав, не сказав друг другу ни слова, они отправились на работу. И тут Гавриков сорвался. В магазине, промямлив что – то про гостей, не глядя продавцу в глаза, попросил, бутылку водки.  Та, понимающе кивнув головой, протянула спиртное. Запрятав водку во внутренний карман, двинулся по привычному маршруту. На «автомате» проработав до обеда, Вовка не пошел в столовую, а завернул  к почти забытому штабелю бревен, где он всегда «добавлял две бульки» спиртного. Автоматически Машинально открутив пробку, сделал большой глоток… Вкуса  не почувствовал, как не почувствовал и того тошнотворного запаха, который преследовал его последние годы. Подождал пока спиртное «улеглось» в желудке. Прислушался… Ура! Живой!

Теперь, он смело сделал еще «две бульки». С наслаждением закурил. Впервые за многие годы сигарета показалась вкусной. Мысли полностью отсутствовали. И вдруг ему стало так хорошо, как не было никогда!

          В этот момент Вовка безумно любил  мелодию ветра, всегда разную, никогда никем не спетую, солнце – жгучее и нежное одновременно, небо – его глубину и безграничность. Восторгался чириканьем воробьев, живших тут постоянно. Обожал начавшийся дождь, потому что после него будет радуга. Перестал  ненавидеть людей, ведь все они такие разные и похожие одновременно. Простил свою Лялю… Она, она поймет его, должна понять, ведь он ее любит больше жизни.

            Смена пролетела незаметно, как не никто не заметил, что Гавриков «под градусом». По дороге домой он затарился несколькими «чекушками», которые заботливо спрятал под лавочкой возле дома.

            Ляля сразу поняла состояние Гаврикова, но не подала виду. Собрала ужин и удалилась, как она сказала Вовке, к соседке, обсудить новую выкройку на платье.  Даже прихватила с собой крой материала, купленный ими в Крыму. Поддатому мужику это было на руку (никто не помешает принять еще несколько «булек»), хотя он понимал, что Ляля заметила его «распечатывание» спиртным.

… За годы совместной жизни  Вовка впервые проснулся на полу. Ляля тихо посапывала на кровати. Он выбрался из - под одеяла, заботливо укрывшего сожителя женщиной, и выскользнул на улицу. Нашел «чекушку», приложился к ней и, отдышавшись, вернулся в квартиру. Ляля по – прежнему спала. На работу они уходили раздельно.

 Так продолжалось месяц. За это время Вовка совсем забыл первопричину ссоры,  мысли его были направлены только на выпивку. А когда в очередной раз он «затаренный» вернулся домой, вещей Ляли не обнаружил. В оставленной записке она сообщала, что ушла жить на старую квартиру. Гавриков с облегчением вздохнул и, уже не прячась, выставил бутылку «Юбилейной» на стол. Собрал закуску, налили в стопку спиртное, включил на всю громкость музыкальный центр и с удовольствием выпил…

В эту ночь зеленый человечек был вежлив, как никогда. Он деловито прошелся по квартире, заглянув в каждый угол, каждый закуток, порылся в платяном шкафу, вытащив оттуда кружевные трусики Ляли. Примерил на себя и презрительно кинул их в помойное ведро.

– Ну что, семейная жизнь кончилась? Убедился, что она не стоит того, чтобы убиваться о ней. Это я о твоей сожительнице. Она даже не захотела от тебя ребенка! Ты для нее мусор, отброс общества. Так что не жалей. Каждый должен жить своей жизнью, отпущенный ему богом. Так, кажется, ты говорил в прошлой нашей беседе? Все верно. Сейчас тебе хорошо, и это главное сейчас!

Гавриков завороженно слушал своего старого друга. Тот, усевшись на кромку стола, бесстыдно начал колупаться во влагалище, неожиданно появившемся у него. Вовку затошнило, и он со всей силы запустил в бесстыдника стопку. Хихикнув, человечек исчез, оставив после себя приторный запах вагины. Уронив голову на стол, пьяный захрапел.

…Ляля появилась ожидаемо. Она деловито собрала со стола грязную посуду в раковину, начисто вытерла стол, устало села на стул и обречено  собралась слушать оправдательную речь сожителя. И Вовка на удивление себе действительно заговорил:

– Долго собирался духом высказать  тебе всю правду о наших отношениях, но какая – то сила останавливала. Но после последнего нашего разговора все встало на свои места – отлегло от сердца. Ляля, мы действительно разные люди и не подходим друг другу. Присмотрись – вокруг мир такой прекрасный, добрый. А ты самая лучшая женщина на свете. (Это ты повторяй каждое утро, когда проснешься). И тогда все будет у тебя  хорошо.

             Ляля,  ну и черт с ним, что не судьба нам быть вместе. Но разве то, что мы все – таки нашли друг друга через столько лет, разве не счастье? Пусть горькое, несбыточное, но счастье! Да, навряд ли мы в будущем будем вместе. Сознаемся честно – время ушло. Да и возраст дает о себе знать – болезни, травмы. Я ведь понимаю, что  тебе нужен сейчас другой мужчина – сильный, здоровый – хозяин в доме, отец твоих будущих детей. Да и силу мужскую имел бы ого – го! Я же могу только этому завидовать. Нет, я не обижаюсь – понимаю: мое время ушло. Кесарю – кесарево, алкоголику – алкоголево. Ты правильно поступила, что ушла от меня. У тебя вся жизнь еще впереди, у меня – заканчивается. Каждому свое. Спасибо тебе за то счастье, которое ты мне дала.

             Ляля встала и пошла к выходу. Ей тут же на руки прыгнул человечек, взасос ее поцеловал и начал расстегивать на ней блузку, чтобы вцепиться своими грязными ручками в ее белоснежную грудь. Как только дверь за ними захлопнулась, опять появилась ненавистная зеленая мордочка, нагло подмигнула и  исчезла. Было невыносимо больно на сердце.

             С этой ночи Вовка ушел в длительный запой, который закончился новым посещением лечебного заведения. Там Гаврикова отвращали от выпивки уже гипнозом.

            … Дождавшись ночи, Гавриков  достал из – под подушки  заранее приготовленный пластиковый пакет. Деловито проверил – не пропускает ли воздух. Выдохнул из себя что есть силы и быстро надел пакет на голову, обвязав его приготовленным шпагатом вокруг шеи.

            … В этот раз он собирал клюкву на болоте. Как всегда со своим старинным зеленым другом. Они дружно бросали ягоду в одно ведро. Человечек был доволен. Это Вовка чувствовал. Он беспрекословно подчинялся ему. И когда тот полез в топь, не задумываясь, пошел за ним. Человечек провалился и постепенно уходил в трясину. Вовка бросился его вытаскивать и тоже стал погружаться в зловонную жижу. Так они и скрылись одновременно в болоте. Воздух перестал поступать  в легкие, и Гавриков потерял сознание.

            В окно ярко били солнечные лучи. Они резали глаза. Мужчина замотал головой, прячась от них.

            – Слава Богу, приходит в себя! – Послышался голос  медсестры, – Что же ты, дяденька, так нехорошо поступаешь. Мы тебе один раз жизнь спасли, а ты во второй раз сам решил покончить с собой. Грех это. Вовка медленно открывает глаза и видит перед собой расстроенную девушку.

            «Действительно, зачем я так поступил, вот мудило, - запоздало подумал он.-  Ведь я так люблю жизнь. Люблю ее такой, КАКАЯ она есть. Временами очень жестокой, а иногда счастливой. Иногда она с улыбкой, а временами со слезами... Но больше люблю ее, потому что она дана мне Богом... Она – моя, одна и неповторимая. А я дурак!- подъитожил Гавриков. «И так осталось – то всего ничего жить, после инфаркта, так нет – еще сокращаю свое существование на земле. Нет, определенно – дурак!»  – и Вовка некстати улыбнулся медсестре.

Вот так он всегда виновато  улыбался людям в белых халатах, когда они в очередной раз откачивали его от белой горячки, боролись за то, чтобы бросил пить. Сколько раз это было? Пять, десять пятьдесят раз? Сколько лет он злоупотреблял? Гавриков не считал. Только  однажды после очередного «зашития» и гипноза лечащий врач предупредил:

– Это финал. Пить больше не сможешь физически. И даже не потому, что сразу сдохнешь. Ты исчерпал себя. Как мужик ты полный ноль. Можешь только носом спускать, а глазами трахать. Работать  у тебя нет сил. Так что дадут группу по состоянию здоровья, и доживай свой век в Доме инвалидов. Иначе умрешь под забором, как многие из таких,, как ты.    И еще, первые три года ты будешь равнодушен к спиртному, затем лет пять ненавидеть тех, от кого будет пахнуть водкой, и только потом ты просто будешь презирать пьющих, но терпеть как тараканов, клопов и прочую нечисть. 

– А как же мои друзья – человечки? – поинтересовался больной, – они ведь не отстанут от меня!?

– Ты не думай о них, не давай повода. Отстанут они. Ты им не интересен станешь, – врач усмехнулся. – Они живут в твоем воображении. Преследовали тебя потому, что ты был один на один с ними. Сейчас же о них ты рассказал людям. Зелененькие не любят, когда становятся предметом обсуждения. В этом случае их исключительность подвергается опасности, и они не идут на контакт.

            Из больницы Вовка вернулся тихий и испуганный. В поселке его не узнавали: вечно пьяный, склочный, он стал совершенно другим – добрым, набожным и совершено больным человеком. Однажды по дороге домой из больницы повстречал Лялю. Она шла под руку со статным мужчиной. Она улыбалась, слушая его, одновременно гладя большой живот, выпирающий из – под пальто. Остановилась. Поздоровалась. С жалостью посмотрела на бывшего возлюбленного и гордо пошла дальше. К своему женскому счастью. К материнству и любви.

            Через неделю инвалид второй группы Гавриков оформил документы в социальной службе, сдал свою однушку администрации поселка и переселился  на постоянное место жительства – в Дом инвалидов.

            Звонок директору богоугодного заведения раздался в середине рабочего дня.

            – Это из больницы вас беспокоят. Больного Гаврикова мы выписываем. Больше держать его здесь бесполезно. Сердце полностью выработало свой ресурс. Так что забирайте. Ему осталось не больше недели. Если есть родственники – сообщите, – лечащий врач, устало откинулся в кресле, – да, интересный был пациент. Какие сказки рассказывал про зеленых человечков – заслушаешься. Был бы талант, написал бы настольную книгу для пьющих. Как учебник. Да, интересный был пациент, – еще раз подчеркнул нарколог.

            … На улице мороз и снег. Поздно рассветает и  быстро темнеет. Тоска… «Я не люблю зиму, мне осень ближе к сердцу. Осенью можно побродить по лесу, полюбоваться природой, помечтать, подумать о будущем.  Осенью спокойно на душе»,–  думает умирающий.

Сердце разрывается от безысходности. Вовка  лежит в своей кровати, в отдельной комнате, которую ему выделили после выписки и тихо слушает любимые мелодии молодости.

 Перед глазами возникает студентка Катя – первая его любовь, погибшая много лет назад. Вовка рад встрече.

– Представь себе, Катя,  мы скоро встретимся. Вначале засмущаемся, а потом – рассмеемся, почему – то. Затем будем долго, долго смотреть друг на друга, пытаясь узнать прежние черты лица, узнать тех, юных и безалаберных молодых людей. Потом будем долго –долго разговаривать. Я тебе расскажу про свою жизнь, про своих друзей – зеленых человечков. Ты – поведаешь о себе. Нам будет хорошо и интересно друг с другом. А потом мы пойдем гулять по лесу. Вдвоем. Нам ведь никто будет не нужен, правда, Катя?!

Хоронили Владимира Петровича Гаврикова за счет государства. Родственников на похоронах не было.
 

.

ПЬЯНЫЕ РАССКАЗЫ

ПРИТЧА

Жил – пил Федот, и иногда, когда ему было очень плохо, он размышлял, а не болен ли он? Но заканчивать пить и менять жизнь он не собирался. И пошел он по людям, которых он точно считал алкоголиками, спросить, как они до такой жизни докатились.

Первым встретился ему Вася, про которого Федот думал, что он точно алкоголик, так как иногда спал в подъезде.  Он спросил его:

– Ты, Вася, алкоголик, как докатился до жизни такой?

– А я и не алкоголик, ну и что, что я в подъезде иногда сплю, ноги до дома не доводят. Вот Иван из соседнего дома - точно алкоголик, потому что раз в квартал в психушке лежит.  

Пришел он в наркологическое отделение, нашел Ивана и спрашивает:

 – Ты, Ваня, алкоголик, как докатился до жизни такой?

 – Да никакой я тебе не алкоголик, просто нервишки с такой жизнью пошаливают. Вот в соседней палате Колян лежит – точно алкаш.  Жена с детьми к другому ушла, квартира пустая, все пропил. Когда я до этого дойду, то  тогда надо будет  обязательно завязывать.

Подошел он к кровати Коляна и говорит:

 – Ты,  алкоголик, как до такой жизни докатился?

 – Да какой я тебе алкоголик, просто отравился сильно. Гады, дерьмо всякое продают. Вот есть у меня друг Гриня, вот тот алкоголик: все пропил мебель, батареи, двери, а потом и саму квартиру, теперь бомжует. Когда я до этого дойду, то надо будет обязательно завязывать.

Пошел искать Гриню. Нашли его в подвале. Тот лежит, трясется, еле дышит. Он его спрашивает:

 – Ты,  алкаш, как докатился до жизни такой? - А он чуть слышно, шепотом ему отвечает:

 – Да никакой я   не алкоголик, просто…  -  хотел еще что-то сказать, да захрипел и умер.

Так  и не нашел Федот  настоящего алкоголика. Не узнал, как  можно докатиться до жизни такой…  Да и сам вскорости помер после очередного запоя.

ПИЛИ, ПЬЕМ И БУДЕМ ПИТЬ             

                … В нашем государстве в советское время было принято периодически бороться с пьянством. Это выражалось в ограничении времени продажи, запрете продавать алкоголь около школьных и студенческих заведений. Наконец, подвергали вырубке виноградники и ликвидации заводы по производству спирта. Апогеем этой кампании было обязательное чтение лекций, в основном врачами – наркологами, на тему вреда потребления алкоголя советским народом. Это считалось общественной нагрузкой по линии профсоюза или КПСС.

           Раз в квартал эту лекцию эти истины по местному районному радиоузлу излагал один из врачей местной поликлиники. Радиоаппаратура того времени была довольно таки примитивная: микрофон, подсоединенный к радиоточке, и тумблер, который фиксировал включение и выключение микрофона. Куратором этого «СМИ» была местная молоденькая радиожурналистка.

                Монотонным голосом доктор минут сорок объяснял слушателям вред пьянства, проблемы, связанные с этой пагубной привычкой, виды наказания за употребление спиртного в рабочее время и т.д.

                … Прочитав последний абзац о вреде алкоголя, о последствиях пьянства, лектор, захлопывая папку с текстом, облегченно произнес в микрофон:

                - А вообще –то советский народ пил, пьет и будет  мы пили, пьем и будем пить!

                Журналистка, пытаясь вырвать микрофон из рук врача,  с ужасом страшным прошептала:

                - Микрофон, микрофон выключите!

                Поняв, что опростоволосился, мужчина районный Айболит обреченно произнес:

                - Народ не обманешь, он все знает!

                Вскоре радиоточку закрыли.

НЕМНОГО ВЫПИЛ

Отец  алкоголем не злоупотреблял. Но богатырское здоровье в молодости  позволяло многое. Однажды, будучи в хорошем  настроении, он рассказал   случай. Его  товарищ  после  работы пригласил в гости.  На столе стояла трехлитровая банка чистого спирта.

- Спирт разводить будем?- спросил друг.

- Зачем портить добро,- резонно заметил отец.

  Хозяин дома  налил   по граненому стакану. 

Папка залпом выпил спирт и запил его водой. Спустя полчаса, повторил эту процедуру  еще раз.

- Все, хватит! Пора  домой.

 В избе мама накормила  мужа  ужином, уложила спать. На работу рано. Тут неожиданно спросила: «Ты, вроде, выпивши?»

-Есть маленько! - сознался отец.

  Если б  тогда  жена знала, что два больших  граненых стакана спирта равняются почти трем бутылкам водки…,- ахнула бы от удивления.

            В  пожилом  возрасте  папка водку в чистом виде не любил. Если пил, то настоенную на лесных ягодах. Рюмку, другую – и все!

            МЕДОВУХА

В поселковый магазин  завезли карамель. Местная продавщица, распечатав  несколько ящиков, ахнула: конфеты представляли  из себя бесформенный расплавленный кусок сладкой продукта.  массы  Хранились   в ненадлежащем состоянии.  О случившемся женщина тут же по телефону сообщила начальнику ОРСа.  Что делать?

- Не паникуй!- успокоил он продавщицу.- Подъеду, решим проблему.

И, правда, вечером все определилось. решилось.

-Из сладкого продукта мы  сделаем  медовуху,- сказал начальник ОРСа. – Я уже договорился с поваром рабочей столовой. У него есть  рецепт напитка.

…Весть о том, что в воскресенье  в ларьке будут продавать  хмельной напиток из конфет, быстро разнеслась по поселку.   В очереди стояли  не только  мужики, но и бабы. Первая  бочка ушла, что называется, с молотка. Прикатили вторую. Желающих отведать  хмельной напиток  «медовухи» становилось все больше. Повторно у ларька замелькали известные в поселке любители  и любительницы спиртного.

Лихо на улице заиграла гармошка. Послышались пьяные голоса  сельчан, затем -  песни и частушки.  Двести двадцатый квартал загулял!

- Живо сворачивайся,-  забежав в ларек, приказал начальник ОРСа  киоскёрше.- Директор голову с меня снимет, когда узнает, что завтра половина рабочих народа не выйдет на работу. Будут опохмеляться.

- Как же я закрою торговлю?- взмолилась женщина. – Мужики в один миг снесут не только  торговую точку, но и меня пришибут!

Наконец, медовуха товар закончился. Киоскерша вздохнула с облегчением.

- Все! Торговля ая точка закрывается!- объявила она мужикам. Расходитесь по домам.

-Еще чего? Пойдем в магазин за водкой,- резонно рассудила очередь.

…Вечером соседа Сашку жена привезла домой на телеге. Местный конюх  Миша Кульматов  помог.   Потом он еще долго развозил любителей медовухи по квартирам, они не могли своим ходом добраться до родного очага.

ПРО БОРЬБУ С ПЬЯНСТВОМ

По дороге в командировку  узнал, что подешевела водка. Не поверил. В последние годы правления Брежнева  цена спиртного только повышалась. К 1983 году бутылка доходила до пяти с половиной рублей. Коньяк – до девяти. ( В семидесятые, например, «Московская» стоила - 2,87, «Пшеничная»- 3,62 «Столичная» – 4, 12.)

            Народ не унывал, дескать, пили и будем пить. И вообще, «передайте Ильичу, нам и десять по плечу».

            При кратковременном пребывании на посту Генерального секретаря ЦК КПСС Константина Черненко никаких изменений не произошло. Трудно было себе представить, чтобы сменивший его Юрий Андропов мог позволить себе пойти на попятную. Оказалось, позволил. В магазинах появилась  водка с зеленой наклейкой по цене 4,5 рублей. Люди ее быстро окрестили «Андроповкой».

            При Михаиле Горбачеве борьба с алкоголем приобрела  уродливые формы. Появились талоны на спиртное, началась вырубка виноградников, стали закрываться  спиртовые и пивоваренные заводы. Население в массовом порядке принялось за  брагу и самогон. Они стали жидкой «валютой» в решении всех житейских проблем.

            Рассказывали, что от борьбы за трезвость однажды пострадал даже первый секретарь райкома КПСС в соседней области. А дело было так. Спиртное там , как и по всей России, стали жестко лимитировать. Всюду ходили патрули, выискивая праздно шатающихся и выпивших. За водкой выстраивались громадные очереди, случались драки. Продажа всего спиртного была на контроле у руководителей регионов, которые сами тоже страдали от этого.

            … Пятница. Конец рабочего дня. Первый секретарь усталый, но довольный рабочей неделей возвращается домой.  Очень хочется расслабиться. Строго наказывает своему личному водителю привезти ему две бутылки водки от начальника отдела торговли (у того всегда есть заначка) и привезти на квартиру. Причем, не дай бог, кто - нибудь увидит – уволит сразу. Шофер сделал все, как приказывали.

            Первый закрылся на замок, зашторил окна, выключил свет, разделся и лег в кровать, укрылся одеялом, чтобы его никто не видел и там выпил водки…

            Наутро проснулся в … вытрезвителе. Стучит в дверь, вызывает дежурного:

            - Почему я здесь? Пил – в квартире, под одеялом. Никто не видел.

            - Все правильно, Иван Иванович, но после того как  прикончили вторую бутылку водки, вы отправились в гастроном в одних трусах, и там требовали еще одну бутылку, мотивируя тем, что вы самый главный в районе человек…

            Уволили партийного босса  по – тихому.

БАБКА – ПЬЯНИЦА

В нашем поселке все работающие мужики много и с удовольствием по выходным пили. Стаканами. То ли  тяжелый физический труд тому способствовал, то ли суровые климатические условия Северного Урала. В эти тонкости никто не вдавался. Но стиль жизни у многих выработался такой: в воскресный день никак нельзя без бутылки водки. А там - как карта ляжет. Ложилась она всегда в масть. За первой бутылкой следовала вторая, третья…

Начальство не делало из этого трагедии. Знали, все без исключения рабочие завтра выйдут на работу, смену, причем, каждый будет трудиться по – стахановски. Но при всей многообразной тяги к спиртному, сельчане не любили алкоголиков, всячески их осуждали. Поэтому появление в поселке вечно пьяной пожилой женщины, не осталось незамеченным.

Любопытные навели справки. В списках рабочих, приехавших по вербовке, она значилась под фамилией Пичугина. Работала истопником в конторе. Занимала маленькую комнатушку в бараке для семейных. Более подробных биографических данных узнать не удалось.

Местные видели утром бабку, когда шла на работу и вечером, когда покупала в магазине бутылку водки. Так было ежедневно. Люди душещипательных разговоров с ней не вели, по возможности, сторонились. Не пристало с пьющими женщинами заводить дружбу. Через полгода Пичугина примелькалась, к ней привыкли. Наиболее языкастые приклеили кличку «бабка – пьяница». На это она не обижалась. При встрече, если была навеселе, всем улыбалась и грозила пальцем невидимому собеседнику.

В день получки бабка была щедра. Угощала выпивкой всех. Действо обычно происходило перед закрытием магазина. У прилавка появлялась Пичугина в расстегнутой фуфайке и хрипло командовала:

– Продавец, всем, кто тут есть, желаю налить по стакану пиздянского! – Так пренебрежительно она называла «Советское шампанское»

– Пять бутылок хватит? – выставляла на прилавок продавщица.

– Может, хватит, а может, и нет! Как Бог подскажет. Но давай пока столько.

            Женщина брала бутылки в охапку и ставила на пол. Затем вынимала        несколько стаканов и раздавала желающим. Вскрыв емкости, наполняла тару. Некоторые   из присутствующих отказывались от угощения, но большинство пило принимало  с удовольствием. За здоровье!   Свое и бабки – пьяницы!

Чем еще запомнилась она? Своей матерщиной и трудолюбием. Раньше всех зимой вставала и шла на работу.

– Бабка – пьяница уже раскочегарила печки, – говорили люди, показывая на дымы из труб административного здания лесопункта, - первые во всем поселке.

Летом Пичугина работала уборщицей, выполняла обязанности курьера. Друзей у нее по - прежнему не было, никто с ней водиться не хотел, хотя отдельные граждане с удовольствием откликались на ее предложение распить вечером бутылочку «пиздянского».

Простился народ с бабкой – пьяницей в феврале. После аванса. Она выпила лишнего и, не рассчитав силы, замерзла по дороге в барак. Помочь ей никто не смог. По темну в поселке не ходили.

БОСТОНОВЫЙ КОСТЮМ

Леспромхозовские мужики и бабы жили от получки до получки. Зарплаты низкие, подсобного хозяйства были только у небольшой части населения, семьи многодетные. Поэтому справить, скажем, более – менее приличное пальто или костюм для большинства было событием. Вначале нужно было накопить необходимое количество денег. Потом в один из выходных побегать по комиссионным магазинам и местному рынку в поисках нужной вещи. Повезет – купишь. Нет – вернешься ни с чем. После войны в отделах рабочего снабжения кроме ширпотреба ничего выдающегося было не купить.

… Семья Кости Семеняка, вальщика леса, на отпускные деньги купила на рынке костюм. Красиво пошитый. Бостоновый. Через день весь поселок знал об этой обнове. Многие соседи перебывали в доме Семеняков. Цокали языками, завидовали: не всем позволял достаток приобрести такую вещь.

Население поселка – люди рабочие. Так, что «парадную» одежду надевали обычно по случаю государственных праздников и Нового года. Остальное время ходили в  чем придется. Кто носил спецовку, кто домашнюю робу, а кто и военной формой обходился. У бывших фронтовиков она к тому времени еще сохранилась.

Свой бостоновый костюм Костя надел по случаю Первомая. Прошелся по улицам, зашел в магазин, клуб. Все, с кем встретился, по достоинству оценили его обнову. После обеда с женой отправился к соседу. Попраздновали на славу. К вечеру пошли домой. И хотя выпито и съедено было много, проходя мимо магазина, Костя попросил жену купить бутылку «Зубровки».

– Обойдешься, и так целый день пил в три горла, – бросила она мужу. Костя обиделся:

– Не купишь?

– Не куплю!

– Пожалеешь!

– Еще чего!

И тут Семеняк неожиданно спрыгнул с тротуара. Пошатываясь, подошел к луже, которая рыжим пятном блестела рядом.

– Купишь «Зубровку»? – еще раз спросил он жену.

– Нет!

– Тогда смотри! – Костя решительно шагнул в грязь.

– Ты что делаешь, ирод! – закричала баба. – На тебе же новый бостоновый костюм.

– Ну и пусть! – Семеняк сделал еще несколько шагов вперед.

– Купишь?

– Ни за что!

– Хорошо! – Костя присел на корточки, – если не купишь бутылку, сяду в костюме в жижу. В гробу я видел твой бостон, – предупредил он жену.

– Люди, посмотрите, как этот изверг издевается надо мной! – заорала на всю улицу женщина. - Все отпускные деньги истратили на костюм, а он – на тебе – в раз изговнять хочет!

Возле Семеняков стали собираться люди. Одни подбадривали Костю, мол, не сдавайся, держи марку. Другие, наоборот, осуждали его поступок.

– Костян, будь мужчиной! – кричали мужики.

– Изверг! – орала супруга: и не выдержала, – не садись, дома есть «зубровка»! бутылка.

– Поздно! – мужик лег в лужу.

– Молодец, Костян! Так и надо учить баб.

Жена завыла в голос. Нахохотавшись вдоволь увиденным спектаклем, все стали расходиться по домам. Семеняк истуканом сидел в луже.

– Вылазь! – женщина шагнула в грязь, стала тащить его за рукав.

– Уйди! Терпеть ненавижу!

Костя с трудом поднялся и, не отряхиваясь, побрел домой. С бостонового костюма струйками стекала жижа. Чуть позади, причитая, семенила жена.

БАСКО ПОГУЛЯЛ

На лесопункте, наверное, не было человека, который  бы не любил громкие застолья, особенно - свадьбы. На ней можно от души попить водки, поесть вкусненького, поплясать и поорать песни. Гульба продолжалась обычно сутки, но с размахом. Если с вечера молодых  чествовали приглашенные, то к утру – все, кто появлялся в доме жениха и невесты. Никто уже не помнил, в том числе и родители, был ли зван на торжество тот или иной гость.

О сервировке столов в таких случаях нужно сказать отдельно. У каждой тарелки обязательно стоял граненый стакан и бутылка водки или самогонки. Рюмки не приветствовались. Этот натюрморт дополняли блюда с холодцом и винегретом. Как только гость расправлялся с емкостью налитым и съедал холодец, ему тут же ставилась новая бутылка, но уже с вареной картошкой и соленой рыбой.

Помню, справляла наша семья свадьбу старшей сестры. Торжество пришлось не только на воскресенье, но и красный день календаря. Поэтому гуляли два дня. Было добросовестно съедено и выпито все, что приготовили родители. Даже бидон браги не устоял, который обычно предназначался для уличных прохожих.

Но это было не главное. Родственники, гости, друзья молодых все сделали для того, чтобы строго были соблюдены свадебные традиции. Это не только приколы, шутки и матерные частушки, посвященные жениху и невесте, но и шествие ряженых по улицам с гармошкой, что придавало свадьбе особый колорит.

Отдельная тема разговор –  опоздавшие на торжество гости. Их на нашей свадьбе оказалось несколько человек. У каждого была уважительная причина. Виктор Поливцев, холостякующий шофер, например, не успел к столу, потому что задержался в рейсе. Костя Ткачев: электрик – был в командировке. А Виктор Маракулин, технорук лесопункта, просто перепутал время. Эти люди сразу стали в подвыпившей компании предметом пристального внимания.

– Витьке штрафную! – протянул граненый стакан водки Иван Руселик. – Давай, за молодых!

– Поесть бы сначала…

– Потом!

– Поздравляй!

– Поздравляю, –  растерянно произнес Поливцев, пытаясь в гудящем улье человеческих голосов разглядеть жениха с невестой.

– Пей!

К Ивану присоединились соседи.

– Пей до дна. Пей до дна. Пей до дна, – скандировали они.

«Штрафник» встал, сделал глубокий выдох и залпом осушил стакан.

– Молодец! Уважил!

– Занюхай, – Руселик протянул корочку хлеба.

Поливцев взялся было за тарелку с квашеной капустой, но тут неожиданно появился тамада.

– Опоздавшему санкции! За молодых! – и всучил гостю новую порцию.

– Да я… только что…

– Тогда за родителей!

Выпить пришлось опять. В голове у Витьки зашумело, пред глазами стало двоиться. Он попытался попасть вилкой в капусту, но не смог. Его стало клонить набок. Потом ему налили еще и еще..

Через полчаса со счастливой улыбкой на лице аккуратно он сполз под стол. Через час его, как безымянную личность, затолкали под лавку. Здесь он никому не мешал. Примерно такая же участь была уготована и остальным «штрафникам», только в разных вариациях.

После свадьбы местные мужики и бабы дали событию отличную оценку. А Витька Поливцев всем рассказывал, как баско погулял.

                                   ГУЛЯНКИ ПО - СОВЕТСКИ

Хочется  рассказать, как в советское время отдыхал народ в маленьких поселках, разбросанных по всей нашей необъятной Родине по большим праздникам. Это 1-е Мая, Пасха, 7-е ноября. 

Итак, красный день календаря…  В начале Компании собирались в барачных комнатах, домах. Затем весь барак перебирался к кому-то одному, а из дома – в другой. В результате вся улица оказывалась в одном месте. Брага и самогон лились рекой. Закуска была самой распространенной: квашеная капуста, соленые огурцы, грибы, жареная или вареная картошка. Кто побогаче – выставлял отварное мясо или котлеты, холодец.

Ближе к вечеру в разных концах поселка раздавались крики, шум, мат, женский визг. Из какого-то дома или барака вываливалась пьяная толпа, где обязательно был некто, у кого до пупа разорвана рубаха или майка, лицо в крови. Толпа уже плохо помнила, кто, кому и за что въехал в рожу. Однако, в финале битыми оказывались, как правило, жены.

Одна из таких, по имени Мальвина, постоянно пряталась от пьяного мужа у нас в подполье. Прибегала независимо от времени года в одной комбинации и сразу же прыгала под крышку подвала. Проходило часа два-три, за  ней никто не приходил. Тогда просила мать пойти посмотреть как там “ее мужик” себя чувствует. Тот как всегда спал, и женщина тихонько возвращалась домой.

Всю следующую неделю поселок гудел от слухов – кто как погулял, хорошо ли угощал, не разбавлял ли самогонку водой, и не настаивал ли брагу на табаке или курином помете. Синяки, шишки, ссадины в счет не шли. В основном “разбор полетов” женщины проводили в магазине, а мужики за игрой в домино или карты.

«МЫ ИЗ БРЯНСКА»

Так представились четыре брата – косая сажень в плечах, молодые и красивые - знакомясь с молодежью поселка. Особенно среди них отличался старший – Иван, в дальнейшем ставший мужем моей сестры. Она, семнадцатилетняя девушка, без памяти влюбилась в него. Несмотря на ворчание родителей создали семью.

Иван оказался домовитым мужиком. Устроился лесником.  Это была престижная должность. Но вскоре, «благодаря» ей  же стал алкоголиком. В семье начались разлады: кому нужен вечно пьяный муж. Со временем стал начал распускать рук, жена в ответ вызывала участкового милиционера. В общем, пришло время, когда семья распалась. Иван подался на Север осваивать новые земли, но каждое лето приезжал к бывшей супруге на сенокос.

Запомнился последний его приезд. Мы, братья, тоже всегда помогали с заготовкой сена сестре. Появление Ивана нас порадовало: скорее закончим. Вечером собрались  за столом. Бывший зять был на удивление трезв. Разговор как - то не клеился. Нас больше волновали встречи с девушками, танцы. Вскоре собрались уходить. Иван вышел провожать. Прощаясь со мной, с тоской в голосе сказал:

– Знаешь, мне уже 40 лет, а до сих пор, как неприкаянный: нет ни кола, ни двора, ни семьи настоящей. И все водка проклятая. Ты запомни это.          

Он вскоре уехал и больше я его уже не видел. Иван «сгорел» от пьянства спустя год. Я в это время служил в армии.

«ДЕРЬМОВАЯ» САМОГОНКА

Во времена горбачевского сухого закона, когда спиртное добывалось с великим трудом, позвонил старинный друг из соседнего города.

            -- Слушай, есть возможность достать пару ведер патоки. Это такие сладкие отходы от производства меда. Завезли на леспромхозовскую ферму. Коровам в корм будут добавлять для увеличения надоев молока. Говорят, из нее брагу отменную варят. Надо?

-- Конечно, тем более, что сахар сейчас по талонам дают – всегда не хватает. А с водкой совсем завал – вечные очереди с драками за лишнюю бутылку и постоянная проблема: где достать талоны на ее приобретение.

Заправляя во флягу компоненты: воду, дрожжи и патоку вместо сахара, попробовал ее на вкус. Оказалась сладкая, но чуть солоноватая.

Через три недели позвал кореша, бывшего военного, пробовать готовую бражку. В знак уважения к гостю, налил ему полный ковш. Тот с шумом выдохнув, присосался к емкости, но тут же, закашлялся и выплеснул содержимое.

-- Ты что мне подсунул, ее же невозможно пить! Соленущая до невозможности.

Дедуктивным методом выяснили, что в патоку для вкуса добавляли соль – коровам она необходима, и они ее любят. Недолго думая, решили перегнать брагу на самогонку, справедливо полагая, что соль выветрится при процессе выгонки вожделенного продукта. Выпросили у знакомого аппарат для перегонки и приступили к священнодейству.

Первачок накапал быстро. Чистый, как слеза. Смущал только запах самогонки – приторный, похожий на застоявшееся амбре в туалете. Зажав нос, выпили. На удивление напиток оказался на вкус приемлемый да и крепостью обладал приличной. После четырех стопок кореш попытался запеть, затем стал рассказывать свои байки из армейской службы – верный признак его кондиции.

Перегнав всю брагу на самогон, на задах огорода я вылил оставшуюся барду. Смутила гуща: уж очень она походила на коровье дерьмо. Позвонил другу, поделился сомнениями.

-- Не хотел тебе сразу говорить, но придется. В патоку, чтобы ее не воровали работники фермы, действительно добавляют настоящее коровье дерьмо. Но на качестве самогона это совсем не отражается. Ведь, правда? – извиняюще закончил он свой монолог.

Чертыхнувшись, я положил трубку.

Однако произведенный спиртной напиток очистил йодом, затем закрасил клюквенным соком. Вид стал вполне презентабельный, но запах не исчез. Разлил по бутылкам и спрятал в укромное место.

Но долго стоять самогонке не пришлось. Поводом послужило приказание супруги срочно сломать старый сарай и на его месте воздвигнуть новый. Это ли не повод попробовать ее сбрызнуть это дело с друзьями!? Быстро созвонился с друзьями ними и договорился обо всем. На вопрос, чем буду расплачиваться, Бодро ответил:

-- Классной самогонкой.

На том и порешили.

Приступив к работе, мужики постоянно переводили разговор на  предстоящую выпивку. Я отшучивался, намекая на приятную неожиданность.

После выполнения первой части работы, слома старого сарая, наступил обед. Жена, как и полагается, приготовила закуску и неожиданно выставила  давно припрятанную бутылку водки! Чтобы ее больше не беспокоить, расположились возле разобранного сарая на бугорке: и дома, и на природе. Развели небольшой костерок. Лепота!!!

Пропустили по стопке, второй…, плотно закусили,  вся бригада уставилась на меня с немым вопросом. Не понять друзей было невозможно, и я отправился за заначкой. Но когда наполнил емкости для приема спиртным, у помощников странно сморщились лица, и они, зажав носы, стали поносить меня всякими непотребными словами. Дескать, вот сюрприз так сюрприз – дышать нечем от запаха самогонки, хуже, чем в туалете.

Я оправдывался, как мог, объясняя, что на вкус и крепость ей цены нет, что другого ничего больше не будет. В общем, уговорил выпить по первой. Намахнув, все остервенело стали заедать солеными огурцами.  Следом пошла вторая, третья…

Через некоторое время мои предположения о крепости напитка подтвердились.  один из помощников попытался запеть, второй – пустил слезу, вспомнив своих умерших родителей, третий все пытался мне объяснить, что я не прав, угощая их такой вонючей самогонкой. При этом, не забывал подливать себе и другим спиртное.

Спустя еще час я понял, что рабочий день можно считать оконченным. Все работники практически не могли стоять на ногах. При этом мой сосед все время пытался шагнуть в костер, бормоча, что он Джордано Бруно, коллега по работе на производстве – наизусть громко читал «Слово о полку Игореве», его напарник у всех выспрашивал, как ему попасть домой, чтобы жена не заметила, что он немного выпил. Так прошел первый пробный день самогонки из патоки.

Наутро супруга ехидно поинтересовалась о помощниках: когда помощники придут заканчивать начатое. Молча проглотив ее колкости, я аправился в огород с благим намерением начать строительство пресловутого сарая.

Ближе к обеду появились и они. вчерашние помощники. Хмурые, молчаливые, скупые на слова, они приступили к работе. Быстро и остервенело сколотили сарай и улеглись под березой в тени.

Я ждал и дождался!  Из - под березы раздался страдальческий голос соседа.

-- Ну, где там твоя вонючка? Неси уж, сил нет больше. Только поставь налитую стопку на пригорок, а я с подветренной стороны попытаюсь к ней подобраться бежать и выпить. Может, полегчает….

Все присутствующие, закусив губы от смеха, наблюдали за происходящим. Затем последовали его примеру. К вечеру, заплетающимися голосами доложили хозяйке о выполненной работе и разошлись по домам.

На следующий день я не нашел своей заначки, а у жены спросить, куда она делась, побоялся…

                        ОБЛОМ НЕ СОСТОЯВШАЯСЯ ПЬЯНКА

Смешное событие, связанное с выпивкой, произошло во время учебы в техникуме, где я обучался лесозаготовительному производству.  

Воскресенье. В общаге, где мы жили, почти никого: многие разъехались на выходные по домам (жили недалеко в деревнях и поселках района). Скучно. В комнате нас четверо. Сашка Титов, самый старший среди нас студент, предлагает:

– Давайте сбросимся на бутылку.

Все дружно стали выворачивать карманы. Бутылка водки стоит три рубля 62 копейки. Выкладываем на стол мелочь, которую я пересчитываю, чтобы набрать нужную сумму. Сижу спиной к двери, поэтому не замечаю, что в комнату входит директор Скоморовский. Насчитываю ровно 3,62 рубля (ровно столько стоила пол-литровая бутылка водки в то время) и, не поворачиваясь, протягиваю горсть мелочи, как  думаю, однокурснику, соседу по комнате Юрке Дмитриеву:

– Дуй в магазин, здесь на бутылку водки.

– Давай, – слышу голос директора, – я сбегаю.

От неожиданности теряю дар речи…

                               ИЗ ПЕСНИ  СЛОВ  НЕ  ВЫКИНЕШЬ

Наша  районная газета всегда была легка на подъем. Никогда не раскачивалась, если надо было поддержать ту или иную политическую кампанию в стране. Добросовестно организовывала отклики граждан на все съезды партии и комсомола, Пленумы ЦК КПСС, сессии Верховного Совета СССР. Заметки, корреспонденции, репортажи на эти события обычно ставились на первую полосу газеты.

Писали ли мы сами о своих чувствах и переживаниях труженики Севера? Конечно, нет. В редакции было железным правилом: каждый журналист обязан был подготовить несколько откликов на любое политическое событие в стране. Под своими материалами в этих случаях мы ставили фамилии  передовиков производства, начальников цехов, директоров производств, комсомольских или партийных вожаков. Такие заметки и корреспонденции  наш редакционный «диссидент» Володя Фомичев обычно называл «взвизгами».

Без промедления газета  включилась и в борьбу за трезвый образ жизни, развернутую партией и правительством в середине 80-х годов прошлого века. Была заведена рубрика «Пьянству – бой!». На страницах газеты регулярно выступали врачи, наркологи, писатели, публицисты. Да и мы сами почем зря клеймили отдельных выпивох – производственников. В основном доставалось рядовым рабочим. Влияли ли наши публикации  на читающую аудиторию - неизвестно. Зато уверен знаю точно: из-за отсутствия спиртного на прилавках магазинов  и среди управленческого аппарата районной администрации были такие, которые кто темными зимними вечерами гнали самогон.

На бескрайних просторах России слыло хорошим тоном, когда тот или иной «специалист» узкого профиля, угощая своим продуктом товарища, эксклюзивно делился эксклюзивным рецептом его приготовления. Именно тогда махровым цветом расцвела мораль двойных стандартов. С одной стороны, мы отчаянно пропагандировали трезвый образ жизни, с другой – вовсю поступались  партийными принципами демократического централизма. Спиртное для каждого из нас стало «жидкой» валютой. За одну - две бутылки самогона решался любой вопрос коммунальных и дачных проблем, ремонта квартиры и т.п.

В ногу с трудящимися страны шли и сотрудники нашей газеты. Я долго воздерживался от соблазна сконструировать змеевик для самогонного аппарата, но охотничьи и рыбацкие заботы  ускорили это дело.

Решил сначала попробовать себя в виноделии. Помню, купил шесть трехлитровых банок виноградного сока, вылил их в двадцатилитровую бутыль, плотно закупорил отверстие. Вывел в банку с водой из бутыли резиновую трубку из нее, чтобы отходили газы брожения. Тешил себя мыслью, что у меня получится отличное виноградное вино. Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает. С спустя несколько дней заметил: виноградный сок  стал покрываться подозрительной пленкой.

– Закисает жидкость, – пожаловался я соседу. – Что-то не хватает в консистенции…

– Сахара не хватает, сахара, – лаконично заключил товарищ. – Не жадничай! Высыпь пару килограммов «белой смерти» в бутыль – и будет  все нормально!

Я  последовал совету товарища, знающего человека, однако дополнительный сахар не дал желаемого эффекта. Сок продолжал закисать.

 Своими невеселыми мыслями я поделился с товарищами по работе. Никто исчерпывающего ответа дать  мне не мог. Посоветовали позвонить в лесокомбинат, в котором работники готовили березовый сок и проконсультироваться. Там знают все. Сказано – сделано. По городскому справочнику нашел номер телефона главного технолога комбината. Позвонил. Без обиняков поведал о своем горе. Главный специалист, посмеявшись, сказал, что виноградный сок забродить не и может. Он пастеризован.

– Что же делать теперь? – обратился я к главному технологу лесоводу.

– Ничего делать не нужно. Засыпьте в бутыль стакан сухих дрожжей. Будет вкусная брага. Потом перегоните  ее – получится прекрасная чача.

Делать было нечего. Я  последовал совету  винного специалиста. Шире проделав в крышке отверстие для  стравливания газов, поставил бутыль в таз.

 Всю ночь на кухне бурлило, свистело, ухало. В квартире стоял тошнотворный дрожжевой  запах. К утру через отверстие в  крышке  все дрожжи вытекли в таз. Неожиданно позвонил в дверь сосед.

– Бражкой балуешься?

– Дрожжи текут, поэтому такой запах…

– А ты растопи пачку сливочного масла и залей его в емкость. Масляная пленка не даст пузыриться дрожжам. Я давно использую этот прием. Опробовал на сто процентов. Как только бражка созреет, масляную пленку соберешь ложкой – и в унитаз. Гони  чачу на здоровье!

– Почему я до этого не додумался? – корил я себя.

Собрав выползшие в таз дрожжи, я  вылил их обратно в бутыль и поехал на работу. Через час в кабинете раздался звонок. Звонила соседка этажом ниже.

– У меня капает с потолка. Наверное, труба отопления  у вас проржавела, – кричала она в трубку. Приезжайте быстрее.

– Сейчас буду.

На счастье редакционный уазик оказался на месте. Через десять минут был возле дома. На лестничной площадке, возле своей квартиры, застал соседей. Они оживленно обсуждали сложившуюся ситуацию.

…Отчетливо ощутил характерный запах дрожжей. Но почему его не учуяли товарки, – загадка!?

 «Если сейчас открою дверь квартиры, обязательно кто-нибудь из соседей заглянет ко мне в коридор, и тогда секрет моего производства станет достоянием не только жильцов дома, но и парткома, – молнией пронеслось у меня в голове. – Последствия ожидают быть самыми печальными: вся страна идет в ногу, борясь с пьянством, а рядовой литсотрудник газеты –  нет».

Пришлось идти на  хитрость. Извинившись, сказал, что забыл ключи от квартиры на работе. Соседи заохали. Но через минуту соседка снизу сообщила, что капанье  с потолка  у нее прекратилось.

– Наверное, слесари перекрыли воду, – сделала она заключение.

Соседки  тут же разошлись по своим  квартирам. Я – юркнул к себе на кухню.

Боже, мой! Такого кавардака не видел никогда. На кухне в оконной раме были выбиты стекла.  Весь пол был залит бурой вязкой жидкостью. Колоритное зрелище венчало огромное масляное пятно на потолке. Часть виноградной бражки «ушла» соседке. Десять литров осталось в тазу.

Целый день я боролся  с последствиями взрыва, тщательно выскабливая  с потолка масляное пятно. Стеклил на кухне раму. Причиной взрыва стало масло, забившее дренажное отверстие.

Кое-как навел я порядок на кухне. Однако  до конца совладать с масляным пятном на потолке так и не смог. После побелки оно назойливо проявлялось вновь и вновь. С ним расстался,  только когда переехав на другую квартиру. А тогда на очередную рыбалку пришлось  покупать у  соседа  трехлитровую банку самогона. Не вышел из меня винодел.

Как-то эту   историю  я  рассказал знакомым рыбакам-любителям. Среди них был райисполкомовский  чиновник. Так вот он сказал:

– В браговарении ты был не одинок… Вот у меня был случай… – и он поведал следующую  байку.

– Я находился в отпуске. И вот с трехлитровой банкой бражки выдвигаюсь к гаражу. Мужики подрядились за хорошую выпивку отрегулировать движок моего «Москвича». Возле райкома партии неожиданно встретился с секретарем партийной организации. Он затащил меня на партийное собрание хотя я находился в отгулах. Кворум ему подавай! Повестка дня – самая популярная в то время: «Борьба с пьянством – долг коммуниста».

Вот сижу я в парткабинете и слушаю, как друзья-коммунисты клеймят позором устойчивый пережиток капитализма – пьянство. Непроизвольно пошевелил ногой портфель, в котором стояла бражка. Под ногами послышался слабый хлопок. От брожения с банки слетела полиэтиленовая крышка. В кабинете запахло сладковатым дрожжевым запахом. У меня от испуга холодный пот покатился по спине. Не дай Бог, сейчас узнают, что  пришел на партсобрание, да еще с такой повесткой дня, с сивухой.  Конец моей партийной карьере.

Сидящие  коммунисты в зале стали водить носами. Первый секретарь, не выдержав, сказал сидящему у окна  товарищу:

– Закройте створку в окне. Тянет с улицы, как из помойной ямы. Надо объявлять субботник по очистке  города от мусора.

Команда начальника  была выполнена. Но уже никто не принюхивался к точившемуся из моего объемистого портфеля аромату.

ДЕНЬ НАРОДНОГО ЕДИНСТВА

             Приказ отправиться контролировать ход выборов в отдаленный поселок был ожидаем: в райкоме партии в то время я курировал социальные вопросы малых народностей. В паре с Григорьичем, который  был членом избирательной комиссии, нас направили к хантам на вертолете. Через пару часов лета винтокрылая машина доставила  в хантыйскую акваторию. Здесь нас уже ждали.

            – Ну, пошли волеизъявлять  гражданскую позицию наших националов, –  подтолкнул меня в спину товарищ.

            Я взял в руки переносную избирательную урну, опечатанную и закрытую на маленький замочек. Он –  тяжелый, пузатый портфель. Тронулись к избушке, в которой  ждали избиратели.

            … Их было шестеро: слепая старуха, лежащая на топчане у маленького окна, три ее сына и две молодые женщины. У всех была одна фамилия – Каурваевы.  Семья чинно сидела на кровати и неотрывно глядела на портфель. Я недоуменно посмотрел на товарища.

            –  Ставь урну на стол и раздай бюллетени присутствующим, – сказал Григорьич, – и  неторопливо  достал из портфеля несколько бутылок водки и закуску.

             Ханты с интересом наблюдали за напарником. Вот он налил полную кружку водки и поднес ее одному из мужчин. Тот, понюхав содержимое, передал кружку  матери. Старуха приподнялась, взяла кружку двумя руками и стала медленно цедить спиртное. Все, затаив дыхание, наблюдали за хантыйкой. Выпив до дна, женщина опустила бюллетень в урну, услужливо поданную сыном, и откинулась на подушку. Через минуту она уже спала.

            Наступила очередь сыновей. Каждому Григорьич подносил полную кружку водки и тут же государственный документ оказывался  в ящике под замочком с печатью. Охотно выпили спиртное и молодые женщины…

            Затем семья приступила к обеду. К трапезе были приглашены и мы. На столе опять появилась водка. Но уже хозяев.

            – Голосование прошло успешно, поздравляю семью с всенародным праздником! – торжественно произнес Григорьич. Кружка опять пошла по кругу.

            Через час мы попрощались и направились к вертолету.

            – А почему сын первую кружку подал матери? – поинтересовался я у коллеги.

            –Это знак уважения. У них же до сих пор матриархат. Женщина – главная в родовой общине. Хотя это и не афишируется.

            … На другой день доложили руководству района о том, что выборы в национальном поселке прошли организованно: проголосовало сто процентов избирателей.

ДЕСЯТЬ РУБЛЕЙ АВАНСОМ…

Васька Распутин был закоренелый пьяница. Нет, он не прогуливал на работу, не валялся под забором в винном угаре, не бил жену, будучи в подпитии. Распутин просто был постоянно поддатым. Проще -  спиртное в его организме не исчезало никогда.

Деньги на выпивку Васька умел добывать виртуозно. Почему «добывать»? Да потому что его жена небольшую зарплату плотника в детском саду получала за него в кассе уже несколько лет лично. По прямому распоряжению заведующей детским садом.

Плотник занимал в долг под проценты – давали (кто же не любит получить больше, чем давал). Отдавал Васька всегда в тот день, когда обещал отдать… Но для этого занимал уже у другого и т. д. Получалась эдакая финансовая пирамида, которой он ловко манипулировал. В экстренных случаях просил под будущую работу у заемщика. И всегда  держал свое слово. А мастер Васька был отменный, это знала вся деревня.

В этот злополучный понедельник Распутин пошел к соседке облагородить наличники на окнах. Но то ли вчера был перебор спиртного, то ли сработал накопленный годами в организме алкоголь - наличники получились кривые. Ко всему Васька не мог держать в руках  инструмент – была всеобщая слабость. Просить похмелиться у хозяйки не имело смысла, идти по деревне и искать, у кого бы перехватить необходимую сумму  не было сил. А выпить надо  срочно – сердце тревожно трепыхалось и периодически останавливалось. В душе появилась  тревога, вызывающая липкий, неосознанный страх.

Распутин отрешенно сидел на чужом крыльце, бездумно уставившись в одну точку. Сквозь нескончаемый шум в голове (она уже давно  болела от постоянного давления) услышал голос председателя исполкома сельсовета, распекающего соседа за неубранный мусор около дома. В мозгу стала рождаться мысль, которая усилием силы воли формировалась в конкретную идею. Наконец, он вспомнил то, ради чего его мозг так титанически работал: за копание могилы для умерших  сельсовет выделял десять рублей – приличные деньги, если брать во внимание, что бутылка водки стоила два рубля восемьдесят семь копеек.

Плотник медленно приблизился к народному избраннику и, глядя в сторону, прокашлявшись, изрек:

- Слышь, Иваныч, исполком точно выделяет червонец на похороны?

- Конечно, такое решение приняли депутаты сельсовета. На большее средств нет.

- Каждому покойнику? – продолжал гнуть свою линию Распутин.

- Каждому. А тебе – то это к чему? Вроде бы все твои, слава Богу, живы – здоровы.

- Живы, да не совсем, - философски отпарировал Васька и без дальнейших уточнений продолжил, - выдели мне десятку авансом, я расписку напишу, что получил. А могилу мои сами выкопают. Ей Богу выкопают! А то, вроде бы, деньги будут выделены  когда помру мне , а получат их родственники – несправедливо, как считаешь?

Председатель тупо уставился на просителя, пытаясь найти в его просьбе нечто такое, за что тому стало бы стыдно. …И к своему изумлению не смог этого сделать. Он четко вспомнил, что в решении исполкома было записано: «Выделять на копку могил умершим сельчанам по десять рублей». Промычав вначале  в ответ что – то нечленораздельное, он выдохнул:

- На это надо новое решение о выделении денег на копку могилы живым покойникам…

Поняв, что стал уже пороть ахинею, достал из кармана вожделенную купюру, вложил ее в руку изумленного Распутина:

- Забери, только уйди с глаз моих, а то я за себя не ручаюсь, - и быстро сам пошел прочь от Васьки.

Плотник был в шоке.

ГЕОРГИЕВСКИЙ КАВАЛЕР

Был у нас дед Пелевин. Сколько ему лет никто точно не знал. Говорили, что воевал еще в первую мировую войну. Ходил босиком в любую погоду, но в телогрейке и шапке. Еще дед Пелевин никогда не брился, поэтому борода у него была густая, длинная, практически закрывающая все лицо, и белая.

Любил он выпить. В день выдачи пенсии покупал две чекушки водки, которые в народе называли «мерзавчиками». Одну выпивал дома. В карман телогрейки ставил вторую и выходил на улицу беседовать с людьми. Причем, был всегда в гимнастерке, на которой поблескивали Георгиевский крест и две медали «За отвагу». Поверх ее - неизменная телогрейка. Надета она была так, чтобы были видны награды.

Путь  традиционный – до продовольственного магазина. По дороге останавливался с каждым встречным и беседовал. Дойдя до конечной цели, укрывался в укромном закутке на задворках, где принимался за вторую чекушку. Мы, пацаны, любили наблюдать за дедом, как, не спеша, он снимал шапку и клал ее на землю. Доставал из кармана «мерзавчик», ставил рядом. Из другого кармана появлялся хлеб, репчатый лук, спичечный коробок с солью, соленый или свежий огурец. Спиртное принимал только из «горла». Брал корочку хлеба, макал лук в соль: жевал. После второго глотка откусывал огурец, после третьего опять хлеб с луком и т.д. Когда в четвертинке оставалось на пару глотков, затыкал ее бумажной пробкой, прятал в шапку. Оставшуюся закуску заворачивал в обрывок газеты, клал опять в карман. Некоторое время мурлыкал под нос какую – то песню, затем ложился на землю, положив под голову шапку, в которой были остатки водки, и засыпал.

Сколько раз мы пытались выкрасть чекушку из шапки, но увы… Даже будучи очень пьяным, дед Пелевин никогда не терял бдительности. В самый последний момент он просыпался и, незлобно ругаясь, отгонял нас, приговаривая:

–  Ну, варнаки, что надумали! Старого кавалера обворовывать. Не выйдет!

Допивал остатки и возвращался домой.

ФРОНТОВЫЕ

                        ЗАСПИРТОВАННЫЙ МЕРТВЕЦ

           Их батальон морской пехоты уже 20 дней оборонял этот южный город, который впоследствии войдет в понятие «малая земля», благодаря «дорогому Леониду Ильичу». Атаки и артобстрелы были почему-то только днем. Ночью наступала томительная тишина и мучила жажда.

           Пронесся слух, что на окраине города, недалеко от их позиций на территории какого-то предприятия нашли бассейн с пресной водой. Днем подойти к нему невозможно, а вот в темноте шанс был.

           Они оба были с Урала. И оба воевали еще с финской. Поэтому боевой опыт и стаж на войне как бы само собой подталкивал их отправиться к бассейну. Не посылать же этих салаг, которые  на передовой-то всего несколько месяцев. Обвязавшись фляжками и бутылками, они нырнули в неизвестность. К своему удивлению, добрались быстро и без приключений. Бассейн блестел водной гладью. Подползли. Напарник заматерился. У берега плавал труп солдата. Мелькнула мысль, что могут и их грохнуть. Превозмогая отвращение, оттолкнули мертвеца от борта и стали наполнять фляжки содержимым из бассейна. Стоял, как им казалось, приторный запах, видимо,  из-за трупа. И все-таки, что-то было не так. Что? Понять не могли, поэтому, закончив работу, быстренько отправились в обратный путь.

           Их встречали как героев. Помогали отвязывать фляжки, бутылки. Кто-то с жадностью отвинтил пробку и сделал большой глоток. Поперхнулся и выплюнул.

           – Вы что принесли?

           – Неужели вода испортилась? Там труп плавал чей-то.

           – Какой труп, какая вода! Спирт это!

           Моряки загалдели, засуетились, но грозный рык офицера остудил их пыл. Фляжки и бутылки сложили в одну кучу под контролем санинструктора. Хотелось попробовать нежданный подарок, но командир был суров – скоро подойдут катера, чтобы они смогли эвакуироваться, какой уж тут спирт.

           Земляки ничего не просили. Просто переглянулись и отошли в сторону. Достали спрятанную фляжку и по очереди приложились к ней. Потом еще и еще раз. По телу распространилось тепло, в голове зашумело. И когда раздалась команда грузиться, автоматически заскочили в катер. Приткнулись на корме и мертвецки заснули.

           Очнулся один из них солдат в воде. Вокруг крики, взрывы. Их бомбил самолет. Товарища рядом не было. И он поплыл неизвестно куда. Рассвело. Вокруг бескрайняя морская гладь. Потом все было, как в замедленном кино. Матрос отдыхал на спине, затем плыл, опять отдыхал. Была снова ночь, и снова был день. Сознание то становилось ясное, то куда-то исчезало. Его несли на руках, везли в машине. Пришел в себя ... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3