ЛЮБОВЬ или ЗАБЛУЖДЕНИЕ

                                                      (от женского лица )

        - Ну давайте: ещё по одной и...  Иринка, за твоё здоровье!.. Будь такой же красивой и моложавой!..  Мужичка бы тебе хорошего...

         За праздничным столом, собранном по случаю тридцатипятилетия моей подруги Ирины – Ирины Владимировны, - оставалось уже немного гостей – застолье заканчивалось: гости наелись - напились, наплясались и, в основном, разошлись. Из оставшихся, собственно, были: сосед Ирины по лестничной площадке с женой, я - Шура - её подруга с тех пор, как Ири­на стала у нас работать, да Ирины двоюродный брат с женой и дочкой.

        -Да-а, был бы я не женат - на тебе бы женился,..- продолжал «тост»  сосед,  держа в руке рюмку с водкой и «масляными» глазами  уста­вившись на Ирину, -  развязная улыбка  расплылась на его лице. - Но вот моя Наталка тоже... о-очень хорошая женщина - не могу ей никак изме­нить, ..- заплетающимся языком закончил «речь» сосед и поднёс рюмку ко рту.  Соседка Наташа, сидевшая рядом со своим муженьком, ладонью, полушутя, но, как мне показалось, довольно увесисто треснула по просту­пающей лысине «расшухарившегося благоверного» и спокойно забрала у него рюмку, не дав выпить.

        - Хватит уже,.. достаточно... Пошли домой,- сказала она повели­тельным тоном и стала  вставать, увлекая за собой мужа.  - Время-то уже: ой-е-ёй  - скоро одиннадцать... Спасибо тебе, Иринка, за пригла­шение,.. ещё раз: здоровья тебе,.. будь счастлива!.. Мы пошли. До свидания всем...

          -Завтра воскресенье - можно бы и,.. -  попробовал возразить жене сосед, нехотя поднимаясь со стула. Ворча, он вышел из-за стола, и не­твёрдой походкой последовал за своей «половиной» в сторону прихожей.

         За соседями засобирался домой и Дмитрий - брат Ирины - с семьёй.  Жена Дмитрия - Ольга - хотела, было, остаться помочь убрать со стола, прибраться после застолья, но мы с Ириной отговорили её от этого «благородного шага», сославшись на то, что я всё равно остаюсь ноче­вать здесь, и мы всё сделаем, неспеша сами.

         Я, действительно, ещё накануне договорилась с Ириной, что буду у неё с ночёвкой, так как муж мой был в командировке, а тринадцатилетний сынишка Игорь давно собирался съездить к бабушке, и поэтому ещё в пятницу уехал к ней. Ко всему прочему моё решение убедительно оп­равдывалось тем, что от дома Ирины мы жили довольно далеко, а на улице стоял холодный февраль и «ночные прогулки» в это время для «одинокой» женщины ничего хорошего не сулили.

        Распрощавшись, Иринин брат с семьёй ушли. Не знаю почему, но моё внимание привлекло то, что сама Ирина, проводив Дмитрия с семьёй, ещё довольно длительное время стояла в проёме открытой на площадку двери и закрыла её лишь тогда, когда послышался отдалённый стук на выходе нижнего этажа. В глазах Ирины, в отрешённом взгляде при её возвращении стояли грусть и глубокое раздумье.

           -Ты что это?..  Как-будто на тебя ушат воды вылили,-  посмотрев на Ирину, дружески заметила ей я.

          - Да-а, ничо,..- отмахнулась она. - Давай будем убирать что-ли...

         Мы принялись за уборку, и, пожалуй, через полчаса, а может и чуть больше, стаканы, тарелки и прочая посуда были вымыты и расставлены по своим местам; в зале, в прихожей и на кухне был наведён порядок.

          - Ну вот: вроде бы и всё, - с выдохом сказала Ирина, подсаживаясь ко мне на диван, на котором я умостилась, включив так,- от нечего делать, - телевизор и приглушив его звук. - Жизнь пошла дальше...  С ума сойти - тридцать пять лет!  Нет, просто не могу в это поверить...

          - Да-а... Куда же денешься?.. Мне вон Сашка всё о втором ребён­ке твердит, а где уж мне - совсем старухой становлюсь, - поддержала разговор я.

           - Зря ты так о себе - вон ещё как взбрыкиваешь: моего соседа закружила в танце так, что он свою Наташку еле нашёл...

         Посмотрев друг на друга, мы засмеялись.

             -Знаешь, что? - вдруг сказала Ирина,- у меня ещё бутылка шампан­ского есть... Давай по фужерчику, а?

               - Конечно... Сюда вот журнальный столик придвинем... Давай,.. неси!

         Я придвинула журнальный столик к дивану, Ирина принесла шампанское с двумя фужерами и коробку с несколькими оставшимися конфетами «птичьего молока».

Проткнув канцелярским шилом пробку, - чтобы не «жахнуло», - и удалив её с бутылки, я наполнила фужеры шампанским.  Мы сели на диван, поджав ноги.

             - Ну что... За тебя, Иринка... -  чтоб цвела и пахла!

             - Да что за меня?.. - за нас всех, за нашу бабью долю... Чтоб у всех было всё хорошо,

             - Как-то расплывчато ты говоришь... Твой день рождения - значит за тебя, - не согласилась я с Ириной. - У всех, тем более в одно вре­мя, не может быть всё хорошо, а вот у тебя должно быть!..

             - Ну ладно-ладно, «поехали», - поспешно согласилась Ирина и под­няла фужер.

         За разговорами, изредка поглядывая в телевизор, мы распили всю бутылку шампанского и, разложив диван, стали укладываться спать.

             - Ира, а твой брат-то двоюродный далеко отсюда живёт?

              - Не так чтобы далеко, но прилично...  А что ты о нём вдруг спросила?

              - Да что-то вспомнилось, что, как мне показалось, он с неохотой отсюда уходил,- пояснила я свой вопрос.  - Может надо было здесь их оставить - вон в твоей спальне бы разместились или бы на полу...

               - Ничего, если на автобус не сядут, то и пешком дойдут.  А тут им нельзя быть...

               - Что так? - заинтересовалась я, не ожидая услышать такой ответ Ирины.

              - Э-э, Шура-а-а... Тебе бы всё рассказать - со смеху бы каталась, а мне... не до смеху: у нас очень сложные взаимоотношения и с ним и с его семьёй.

               - Что-то ты мне раньше об этом никогда не рассказывала,- замети­ла ей я и сделала слегка обиженный вид.

             - А зачем? - это очень личное, - возразила уверенным тоном Ирина, оставив без внимания интонацию моего замечания.

            - Уж не любовь ли? - чуть не вскрикнула я от своей догадки.

          - И это тоже есть,.. то есть было, - подтвердила она.

           - Ну, слушай, расскажи хоть немного,..- стала просить я Ирину.

           - Да нет - не стоит...Давай лучше спать.

 После нескольких уговоров, не давших желаемого результата, я реши­лась на последнюю аргументацию:

            - Это не честно, Ирка - я тебе всё всегда рассказываю,.. лучшей подругой тебя считаю, а ты... Ты же знаешь, что я - могила: что узна­ла - то со мной и умрёт... Ты же знаешь...

              -Знаю, знаю... Если бы не знала, что ты умеешь держать язык за зубами, то бы с тобой никогда и не откровенничала, - сдалась Ирина.

              - Ну вот - давай рассказывай, - продолжала наступать я.
      Оставив включённым лишь стоявший прямо на телевизоре ночной светильник, Ирина легла со мной на диване.

              - Так и быть: расскажу, - согласилась она,- только давай условимся: если ты кому-нибудь, что-нибудь... - ты мне больше не подруга. Понятно? Договорились?..

             - Ты меня обижаешь, - обиделась я.

              - Ладно... Подвинься чуток...  Вот так...  История эта, - начала рассказ Ирина, длится ещё с детства... Ну не с детства, правда, а скорее, с юности...

        Мне было пятнадцать лет, когда мы с моей мамой поехали в гости к дяде Виктору - маминому брату, жившему с семьёй в Хабаровске. Нас они хорошо встретили, обрадовались нам. А по времени года – это было во второй половине июля: стояли хорошие солнечные дни,..  тепло - о!..

          С Димкой - сыном дяди Виктора, ну и, стало быть, с моим двоюродным братом - мы как-то сразу сошлись, подружились. Я до этой встречи вооб­ще его никогда не видела, фотографий его у нас не было. Он старше меня был на три года и уже закончил первый курс железнодорожного института. Мы ходили с ним купаться на Амур, - даже ездили на катере на другую сторону, на пляж, - ходили по городу, в кино, в парк.  У него было много друзей, в общении с ними он вёл себя достойно, его уважали. Меня он им, при случае, представлял, как «моя прелестная кузина». В общем,.. я в него влюбилась... Я не знала, не видела до этого таких парней, чтобы были и красивы, и умны, и вежливы, тактичны... А что касается домашних там дел - я не помню за всё наше пребывание в гостях, чтобы он в чём-то отказал своей матери или отцу что-то сде­лать, купить, принести...

Да, в этом человеке я увидела свой идеал - свой девичий идеал прин­ца, мужчины! . . Может быть для других и были видны какие-то недостат­ки в нём, но для меня – нет, их не было!  Ты бы, Шура, посмотрела на меня в то время - я, наверное, вся светилась от возникшего во мне к Диме чувства...

Но приезд в гости - это всегда короткое время, и надо было через двадцать дней уезжать.

    Помню: вечерняя прогулка с Димой в городском парке накануне на­шего с мамой отъезда домой... Во всём моём облике, на лице, наверное, было видно отражение грусти от близкого расставания, и Дима, заметив это и беря меня за руку, спросил:

                - Ты что это, Иринка, такая грустная весь день?

                 - Да так,- отвечаю,- просто хорошо у вас,..  с тобой хорошо - не хочется вот даже уезжать.

         Он остановился, внимательно и серьёзно посмотрел на меня, провёл рукой по моим волосам, дотронулся до бровей, провёл пальцем чуть ниже моих губ и... слегка прижал меня свободной рукой к себе - по моему телу прокатилась согревающая душу, всё моё существо теплая  волна счастья.

                  - Ну что ж, всему есть конец... Пойдём ещё пройдёмся по вечер­нему городу и... домой, - грустно улыбнувшись, предложил он и, взяв меня под руку как свою барышню, невесту, повёл меня к выходу из парка.

          ...Прошло два года. В течение этих лет мы с Димой практически не переписывались - разве  что общими  письмами обменивались моя мама с дядей Виктором да  изредка в конвертах приходили кое-какие фотографии. Вспыхнувшее, было, чувство почти полностью заглохло. И дай бы Бог! - но...  Закончилась школа, и надо было выбирать в жизни дорогу.  На семейном совете за одним из ужинов было решено, чтобы я попробовала поступить в медицинский институт, а поэтому решили послать меня опять в Хаба­ровск, но уже одну. На период вступительных экзаменов я должна была пожить в семье дяди Виктора - мама с ним договорилась по телефону.

           И вот я в Хабаровске, в семье своего дяди. Димы в то время дома не было - он с другими студентами находился в студенческом отряде: что-то строили в Амурске. Его родители рассказывали, что уже дважды он «заскакивал» домой наездом на два-три дня, выполняя в Хабаровске какие-то поручения студотряда. Ожидали же они его домой окончательно только числу к десятому августа - на месячные каникулы перед новым учебным годом... В общем, возможностей у меня для подготовки к вступительным экзаменам в мединститут было предостаточно, и я занялась серьёзно.

          Как-то часов в десять утра, - я только что убралась в квартире и разложила свои учебники, - звонок в дверь. Открываю - на пороге Дима! Увидев меня, он так обрадовался: приподнял меня на руках, закружил прямо в прихожей и, поставив,..  поцеловал. Я от такой неожиданности аж растерялась, обомлела вся. Он тоже, поняв,что слишком  открыто выразил свои чувства, немного смутился, но быстро взял себя в руки:

                 -Ну как ты тут?.. Я маме на днях звонил на работу - она ска­зала, что ты приехала... Ну молодец!.. Решила поступать? - правильно! А почему в мединститут? - засыпал он меня вопросами, снимая обувь и проходя в зал.

  Я тоже «вошла в колею» и, готовя ему завтрак, - перекусить с дороги, -уже чувствовала себя так, как будто бы и не было двух, отделявших нас друг от друга, лет... Господи! - во мне, оказывается, жило все эти годы чувство любви к нему! При одном только взгляде на него у меня учащался пульс, загорались щеки, уши, я вся вспыхивала внут­ренним сиянием!.. Сейчас вспомнишь - и то кажется, что такого не могло со мной быть... А ведь было,.. было!

  Дима уехал через день.  Стоит ли говорить о том, что всё время, пока он был дома, до книжек я и не дотронулась - мы болтали с ним о том - о сём, гуляли вечером по городу, спорили о направлениях совре­менной музыки, о фильмах, о наших и зарубежных писателях, о поэзии...

                - Вы прямо с Димой щебечете, как влюблённые, - за вечерним чаем после проводов Димы сказала мне полушутя - полусерьезно тётя Валя - его мать. - Он как узнал от меня, что ты у нас, так сразу и прилетел... Надо же, как сестрой очарован, а,.. - как-то неестествен­но засмеялась она. Меня это резануло по ушам, я почувствовала какую-то затаённую насмешку над нашими с Димой чувствами, на указание мне своего места:  я сестра, и только...

  Дальнейшее пребывание в доме моего дяди становилось мне всё более тягостным. При чтении книг, учёбе мысли всё время уплывали в сторону: то я думала о Диме, о том как он там, с кем, что делает, то думала о нас с ним, как о семейной паре, о наших детях, то... В общем, на первом экзамене по биологии я завалилась - сдала на тройку, и сразу же, не за­думываясь, забрала документы и уехала домой.

 Дома я отдала документы в технологический техникум на швейное дело и, сдав успешно экзамены, была принята. Так моя дальнейшая жизнь и ста­ла связанной с этим швейным делом...

  Потом как-то получаю письмо от Димы. Я так удивилась! - прошло уже около трёх месяцев, как я уехала из Хабаровска, даже больше. Письмо мне передала в руки моя мама, предварительно прочитав, - конверт был вскрыт. Но ничего особенного в письме не было: Дима писал, что сожалеет о том, что я не поступила в мединститут, что сейчас у них на чет­вертом курсе института стало легче учиться и интересней - пошли только специальные предметы, которые ему даются легко, что после чет­вертого курса он поедет на практику и будет проезжать мимо нашего города, просит меня написать хоть пару строк о себе и своей жизни.

 Так завязалась у нас переписка...  Дальше - больше: из письма в пись­мо они получались всё более откровеннее и теплее, мы договорились посылать их друг другу на «до востребования» от «лишних глаз». Теперь уж мы не боялись высказывать своих чувств друг к другу, писать о любви, о планах. На мною заданный в письме вопрос о том, не смущает ли его то обстоятельство, что мы имеем родственные узы, он ответил, что в истории очень много фактов, когда мужчины были женаты на своих «кузинах» и

при этом браки были счастливыми, что в королевских, цар­ских семьях такой брак всегда считался  нормальным и никаких осуж­дений обществом  не вызывал...

        Между тем подошла пора летней сессии и у меня и у Димы. Мы сдали её обое успешно, и Дима поехал на практику в Иркутск. Перед отъездом из дома он мне сообщил номер поезда  и примерное время проезда его через наш город. Так состоялась наша короткая, долгожданная встреча - встреча двух любящих друг друга человек. Я была счастлива!  Мы почти всё  время стоянки поезда процеловались - благо время было вечернее и можно было спрятаться от сторонних глаз в конце перрона...

         Прошло недели две. И вот я получаю обещанное Димой письмо из Иркутска.  Письмо было короткое, но ёмкое: он сообщал, что подыскал место для жилья не в общежитии, а на квартире у одной старушки за незначи­тельную плату и... приглашает меня приехать к нему...  Это сейчас мне видно, что тогда я была дурой, а тогда я не стала долго раздумывать: на другой же день собралась и, написав записку родителям, - чтобы не беспокоились и не стали поднимать на ноги всю милицию на мои поиски, - села на поезд и укатила к моему милому Димочке...

           Мы прожили с ним в Иркутске на квартире у бабушки Дарьи Ивановны целых две недели... Шурка- а, какие это были дни!.. Вот тогда только я узнала, какое оно - счастье!  И это на всю жизнь!..

           Голос Ирины задрожал, она заплакала вначале тихо, затем плач пере­шёл в рыдания... Я не стала ей мешать - в таких случаях лучше дать человеку выплакаться,- я это знаю по себе. Рыдая, Ирина поднялась и села на край дивана, закрыв лицо руками и уперев локти в свои колени. Я села рядом с ней, обняла её за плечи, изредка поглаживая её волосы. Так мы просидели какое-то время. Постепенно Ирина стала успокаиваться: лишь редкие всхлипы прерывали её дыхание. Я предложила ей воды, но она отказалась.

              - Ну и что потом?..- почти шёпотом спросила я её, продолжая сво­бодной рукой поглаживать пряди её волос.

                - Потом... Потом,..- Ирина глубоко вздохнула и вновь легла на диван. Я последовала её примеру.

                - ...Потом прикатила моя мама вместе с его матерью - тётей Валей...  Что тут было!.. И ругань, и плач всех вместе и каждого из нас в от­дельности - как же: мы нарушили все законы и морали и генетики!..  всех опозорили, и  т.д.  и т. п...  В общем, кончилось тем, что я уехала домой с моей мамой, а его мать ещё оставалась там побыть с Димой.

  Дома ещё хуже того: через какое-то время выяснилось, что у меня задержка цикла и... в начале октября мне сделали аборт...

  Ирина вновь глубоко вздохнула и замолчала. Поправив подушку, она приподнялась, - видно решив встать,- но затем как бы передумала, легла и, поворочавшись, спросила:

              - Ты уже спишь?..  А я тут тебе...

               - Ну что ты, прямо,..- я слушаю. Продолжай,..- развеяла я её сом­нения в моём внимании к её рассказу.

               - Что, собственно, продолжать... На одном из праздничных вечеров в техникуме я познакомилась со своим будущим мужем - Вячеславом. Он пришёл на вечер случайно - пригласил его друг, который учился у нас на последнем курсе. Вячеслав, - я его просто звала «Слава», - отслужил армию и уже работал в поездной бригаде в нашем железнодорожном депо. Видно я ему приглянулась - он часто, когда не работал, стал меня встре­чать после занятий, приглашал меня в кино, на концерты, даже домой стал изредка приходить. Родителям моим он понравился: они отзывались о Славе – «положительный молодой человек». Я стала чувствовать, что всё «закручивается» серьёзно, а у самой-то ещё сердце от Димки не остыло... И решилась я написать ему письмо, узнать его реакцию: что, если я скоро выйду замуж?..

               Написала одно письмо - нет ответа, второе - тоже ответа нет... Когда тут вскоре после женского праздника получает моя мама от дяди Виктора письмо. Он пишет, что в праздники сыграли свадьбу Димы с Ольгой - сокур­сницей Димы, которую они знали уже давно,- и извиняется, что, мол, нас не пригласили на свадьбу, что не поздравили с прошедшим праздником...

               Это было для меня ударом!.. Я до этих пор не могла себе даже пред­ставить, что у «моего Димы» будет другая женщина, жена... Я не находила себе места, мне не мила была жизнь и... я решила с нею расстаться. «Господи, зачем я живу, зачем мне эта жизнь? - вопрошала я к Богу и к самой себе, - на что мне надеяться, во имя чего жить?.. Я - случай­ный, несчастный плод своих родителей... Зачем они дали мне жизнь? - чтобы так же, как и они, всю её - эту жизнь - потратить на поиск кус­ка хлеба, крова над головой, достатка? А где же радость жизни, счастье? В достатке?.. В труде?.. - смешно! Жить - чтобы трудиться и иметь достаток и, наоборот, трудиться и иметь достаток - чтобы жить?.. Нет, если только в этом и заключается жизнь, то она меня не устраивает!» - так рассуждала я в то время, и уже зрительно представляла себя ле­жащей в гробу с застывшей презрительной ко всему на этом свете улыбкой на устах. Я чётко представляла картину, как возле гроба, в рыданиях, склонившись надо мной, стоит Дима, как его пытается отвести, оттянуть в сторону его Ольга, а он резко её отталкивает, падает мне на грудь, а я вроде бы как всё это чувствую и про себя ухмы­ляюсь: - «Так тебе и надо!.. Что, лучшую, чем я, нашёл? - вот и живи с ней, майся всю жизнь...»

             Вначале я хотела отравиться, но потом вспомнила, как в детстве лежала я как-то в больнице и к нам в соседнюю палату поместили одну молодую девушку, которая из-за несчастной любви выпила буты­лёк уксусной эссенции - пыталась тоже отравиться... Как она тяже­ло умирала!.. Уже накануне смерти своей она кричала, умоляла о помощи:          « Спасите!.. Помогите! - жить хочу,..» - но её так и не смогли спасти...

            Такой вариант меня не устраивал, и я решила повеситься,.. но только  не дома, а где-нибудь за городом, в лесу... В намеченный день, запасясь предварительно прочной верёвкой и оставив родителям записку, в которой я просила их простить меня за мой поступок, я уехала на автобусе за город и пошла в район тех мест, где мы осенью обычно собирали грибы - там мне всегда нравилось - место красивое: неболь­шой склон, сосны, кустарники,.. а если из пролеска так вдоль посмотреть - картина неописуемой красоты!..

         И вот иду я, отрешённым взглядом окидываю всё вокруг, в голове мысли уже не о жизни... Вдруг - раз! - белка... такая: серовато-дымчатая - прямо предо мной перебежала тропу и... на дерево - прыг! Поднялась немного и на меня поглядывает... Я от неожиданности как-то вся встре­пенулась, перевела взгляд на белку. Смотрю - а она не убегает! Я нагнулась вроде как за палкой, а она перепрыгнула на другую ветку, уселась и на меня опять смотрит... Как-то сами собой тяжелые мысли отошли в сторону, давай я с белкой... разговаривать. Потом села на какую-то корягу - разревелась!.. А тут сорока подлетела и тоже на дерево усе­лась - давай по-своему беспокойство проявлять, недовольство моим при­сутствием; стайка воробьёв с шумом уселась на соседнем кусту, сверху солнышко весеннее светит ласково... И так мне жить захотелось!.. Наревелась я там вдоволь и, чувствую, ушла из сердца тяжесть... Выбросила я свою верёвку и чуть не бегом домой - успеть чтоб забрать до прихода с работы родителей свою записку...

               - Успела?..

               - Видно Бог помог - успела... Так никто о моём тогдашнем решении ничего и не узнал... - тебе вот первой говорю. Да теперь уж время-то прошло будь-будь... Со Славой мы поженились в июле. Всё, вроде, неплохо у нас пошло: он работает, я стала уже работать; от Славиной работы нам дали вот эту двухкомнатную квартиру, правда, малогабаритную и не новую, но квартирка, как видишь, неплохая, уютненькая...

                  А тут снова... - от скуки не умрёшь! - в конце августа по распре­делению из института приехали в наш город на работу в наше отделение железной дороги Дмитрий с Ольгой. Я вначале так внутренне возмути­лась - взбесилась вся: вот нашли себе подходящее место работы! - в насмешку надо мной что ли... При случайной встрече я сказала об этом прямо в глаза Диме, а он: - «Я хоть изредка хочу тебя видеть...».  Я и осеклась,.. опять стало поднывать сердце...

               Со Славой мы прожили три гола. Ничего плохого о нём я особо не скажу - мужик как мужик: и на работе он был в почёте, и по дому всё сделает, даже когда обед - ужин приготовит, и старался он как-то меня обласкать.  А виной нашего развода, была, конечно, я: я. не питала к нему пламенных чувств, не могла ему дать той женской ласки, в которой нуждается каждый, а тем более, молодой, мужчина, хотя часто и скрывает это. Но самое главное, что перевесило весы нашей совместной жизни «быть - не быть вместе», то это то, что, как выяснилось, я не смогу иметь ребёнка... Нет, я не жалею, что Слава ушёл от меня, оставшись после курорта в Приморье с понравившейся ему женщиной. Я не держу на него зла - да, я не могла дать ему семейного счастья, и он оставил меня. Пусть будет счастлив с другой женщиной!  А у меня, видно, судьба совсем иная - коротать дни своей жизни одной... Ты знаешь, Шура, мне уже никуда не хочется, меня ничто не привлекает. Единственная моя радость - это когда удаётся сделать хорошую модель: будь то костюм или платье, - и она, эта модель, вызывает радостную улыбку у посетителя нашего ателье. А насчёт мужчин, любви... - всё это в прошлом.  Меня знакомили с несколькими мужчи­нами, но  я как-то равнодушно отношусь к ним - они не вызывали у меня сердечных тревог, не волновали ни кровь, ни мысли...

             Ирина замолчала.

               - Нет, так не пойдёт! - надо найти тебе мужичка, чтоб разбудил тебя, - возмутилась я. - 0, слушай, а что если я тебя познакомлю с Денисом Федоровичам - товарищем моего мужа? А?..  Он  к нам как-то заходил,  да  и  на  банкете по случаю  дня рождения начальника с их рабо­ты я его видела - видный такой, культурный...  Жены у него нет, - правда, не вникала почему, но я выясню, я тебе обещаю, - дочку он недавно замуж выдал - они все вместе сейчас живут,.. -  предложила я Ирине свои «услуги» по знакомству.

                - Да брось ты! - засмеялась она, - я уже не знаю, как с мужчиной и вести -то себя... А тут ещё вот хандроз проклятый донимает: то там ноет, то там печёт. А с мужчиной повернёшься не так - и «заклинит» что-нибудь, где-нибудь...

               - Он тебе его живо разгонит! - в тон пошутила я и тоже рассмеялась. - Значит, давай так: вначале я вас знакомлю, а потом уж ты мне расска­жешь, как обстояло дело с хандрозом... Договорились?

                 - Ох, Шура – Шура - а, что-то мы тут разговорились с тобой - уже давно заполночь...  Давай спать. Я пошла на свою кровать... Спокойной тебе ночи, - сказала Ирина и, заботливо укрыв меня одеялом, пошла в свою спальню.

                 - До утра,.. - ответила я и, повернувшись на свой любимый бок, закрыла глаза. «Нет, такому человеку надо помочь... Завтра же займусь этим вопросом,..» - подумала я, засыпая.

                                  ______________________

 Сергей Вольновит