Не выживший

Говорят, что живём мы в зоне рискованного земледелия. Если честно, то в России вообще жить рискованно. Ляжешь вечером спать, задыхаясь от июльской духоты в мае, но вовсе не факт, что проснёшься утром, а за окном всё та же погода: возможен и снег, переходящий в град.

С властью и курсом правительства – такая же чехарда. Ведь ни одно поколение людей, живших в России в ХХ веке, не избежало катаклизмов и потрясений, бед, разрушений и глобальных инноваций…

И Вениамин жил по такому же точно сценарию, даже не подозревая, что повторяет судьбу своих предков, словно закодированную в его генах.

Родился он на самом излёте Советской власти в глубокой российской провинции. Мать и отец, инженеры на местном градообразующем предприятии, честно тянули лямку жизни своей немудрящей, даже не подозревая о том, что живут изнуряюще трудно, потому что так жили все. Ну, или большинство, жизнь которого была видна из недр их жизни.

Венька был их единственным чадом, а потому старались по полной: изостудия, музыкальная школа, английский с репетитором, спорт. И сын, в общем и целом, оправдывал их чаяния и надежды. Учился везде хорошо, а из спортивной секции принёс даже какие-то там два кубка, которые выиграл на областных соревнованиях. Родители уже начали лелеять мысль о том, а не послать ли ребёнка после школы в саму прямо Москву – не замахнуться ли на сам прямо МГУ, а не обужать горизонты жизненных притязаний отпрыска местным пединститутом или институтом строительно-дорожным.

Как вдруг, уже весной, в мае, когда Вениамин готовился к выпускным экзаменам в школе, а потому и оставался дома, освобождённый родителями по этой весомой причине от дачной повинности, оба они погибли в автомобильной катастрофе.

Повезли помидорную рассаду на дачу в собственных «Жигулях» и угодили под самосвал пьяного водителя, везшего кирпич с местного кирзавода.

Когда Веньку привезли на опознание, то маму он узнал только по золотым серёжкам с александритом, которые отец подарил ей на двадцатилетие их совместной жизни. Его узнать было невозможно, потому что «труп мужчины обгорел, вследствие аварии, до костных тканей»,- как было записано в протоколе следствия.

А александрит – это камень такой, который, в зависимости от времени суток, меняет свой цвет от розового утром до сиреневого к вечеру.

К вечеру… Вот с этого момента и Венькина жизнь сразу же, из утра, минуя длинный день, погрузилась в нудный и неуютный вечер. Поступил он на вечернее отделение факультета «Водоснабжение и канализация» в строительно-дорожный институт, что был в пяти минутах ходьбы от его дома, а приятели отца устроили его учеником слесаря-электромонтажника на тот самый завод, где прежде трудились его родители.

И начал, стало быть, Вениамин жить самостоятельной взрослой жизнью. Начал в то самое красивое и дивное время в судьбе каждого человека, когда положено совершать необдуманные красивые глупости или сбиваться с честной и правильной дороги жизни на торную и кривую дорожку жизни неправедной, которая тогда ещё осуждалась всесоюзным журналом «Крокодил» и сатирическим киножурналом «Фитиль», выходившим под редакторством человека, написавшего слова гимна (и неоднократно!) нашей великой родины.

И Венька старался жить честно, как жили его родители: днём работал работу, а вечером учил учёбу. Жил так почти целых два года, пока однажды в институте не познакомился с Мариком.

Марик был Марком и фарцовщиком, по совместительству. Это такие люди существовали тогда, которые добывали импортные вещи и задорого продавали их таким как Венька и его родители в затянувшуюся на десятилетия у нас эпоху тотального дефицита. Но во времена, когда этим грязным делом начал заниматься Вениамин, власти уже не так ревностно боролись за исполнение закона всеми гражданами, а потому было совсем не трудно.

Вскоре Венька понял, что жизнь – это не завод и учёба, а масса других удивительно соблазнительных вещей. А потому и кинулся в это море полулегальной жизни сразу и с головой.

Довольно скоро у него даже появились какие-то деньги, многим из тех, кто остался работать на заводе и учиться в институте, казавшиеся даже огромными. А потом в державе нашей начались очередные катаклизмы, к которым Вениамин оказался подготовленным этим коротким периодом своей жизни, когда он шёл по торной дорожке, в отличие от тех, кто упорно карабкался дорогой прямой и правильной.

Веня вступил в одну из сотни партий, которые тогда, как грибы после дождя, выскочили на унавоженной реформами почве нашей страны. Но понимал он главное: время это достаточно быстро закончится, а потому нужно успеть урвать, что называется, по максимуму. И он занялся, параллельно со строительством своей политической карьеры, ещё и бизнесом.

И бизнесом не каким-нибудь, а тем, что востребован во все времена и при любых режимах: стал строить. Строил всё от коровников до детских садов, от бассейнов до жилых домов с квартирами улучшенной планировки.

Так вот и становились магнатами пареньки, за плечами которых один курс факультета «Водоснабжение и канализация». Венька занял прочно своё место в их рядах.

И все преграды было возможно преодолеть. С каждым годом это было всё легче и легче. Жизнь будто стелилась сама под колёса Венькиных дорогих автомобилей, которые он аккуратно менял теперь каждый год…

Ну, а потом перестал Вениамина Михайловича устраивать климат нашей родины, в том числе и политический. Всё так же просто он отбыл к далёким чужим берегам в сопровождении сногсшибательной блондинки, объявлять женой которую не торопился…

… А однажды в утренних новостях, когда снова, после жаркого по-летнему дня накануне, похолодало и зарядил отвратительный мелкий дождь, объявили, что в одной из далёких от нас стран, где всегда синее небо, а море похоже на драгоценный камень александрит, потому что, в зависимости от времени суток, меняет цвет, в своём автомобиле был взорван наш бывший соотечественник Русин Вениамин Михайлович.

«По версии следствия, причиной смерти бизнесмена стали разборки между мафиозными группировками, одну из которых возглавлял вышеупомянутый Русин В.М.»

12.05.2016

 Олег Букач