Свидетель

               Князь  возвращался  из   Орды   с  ярлыком  на  власть.   Нелегким  выдался

поход,   сколько  унижений   пришлось  претерпеть,  бесчестия,   от    гордости

остались   жалие  ошметки.   Но  итог    искупил  все  тяготы,   спорные  территории 

признаны  за  княжеством.    Удалось  убедить  и  задобрить  Великого  Хана.

             Могло  и  не  выйти,  ка  бы   не  мудрость    сопровождавшего  его боярина

Петра  Романовича.   Вот  кто  словом  в  совершенстве   владеет.    Книг   знает

немеренно,   умнейший  человек.     Сам  князь  больше  по  ратному  делу  мастер.

А Петр  Романович  в  хозяйственных,  внутренних и  внешних  делах  - первый 

помощник.    И  сейчас,   все труды  княжеские   на  его  глазах   происходили.

              Эта  мысль, совершенно  естественная  и  справедливая,  почемуто  резко

кольнула  в  висок,  и   волзникло  ощущение   песчинки, попавшей  в  сапог,

ранее  незаметной,  а  сейчас  колющей ногу.   Никак   не  удавалось  отмахнуться

от нее.

              Боярин,   в тот  момент,   обдумывал  порядок  устройсва  власти    на

приобретенных  территориях.    Как   убедить  местное   население   в   законности

произошедшего  и   пресечь   возможный  бунт.   Какие  нормы  оброка 

накладывать,  чтобы  в  первый  же   год   обитаемые  деревни  и  города  не  стали

пустошью.   Как    утверждать   новые  обычаи   и   ритуалы   общественной

жизни.    Он  всегда  старался  думать  наперед.    Во  многом,   поэтому  и  была

в  делах  удача.     Да  что  дела.    Семья  ждала,  хозяйство,   постоянно  требоавшее

управления  и  догляда.

            Верный   человек   Тимошка, начальник   походной  стражи,   зорко  следил

за  окрестностью,   доступную  взгляду,  да  понукал    подчиненных  охранников.

Делал  он  это    больше  из-за  острастки, службу они знали.     Но   тайный  слух

не  знал   отдыха,  в  постоянной готовности  к  любому  слову  князя.   

           Была  еще  прислуга,  челядь,   каждый  день   проживавшая  новую  жизнь.

За  предоставление   возможности  видеть  свет  и  дышать    эти  люди  

благодарили   высие  силы  каждое  утро и  каждый  вечер.    Для  них  не

существовало  ни  прошлого,  ни   будущего,  и  цена  жизни    была   не 

дороже,  чем  у  бабочки-однодневки.

          Путь оставался  еще  долгий,   предтояло  заночевать  на  постоялом

дворе.   Хозяин   от  волнения  едва  не лишился  дара  речи.    Предстоял  либо

хороший  куш,  либо   отсеченная  голова,  нрав  князя    считался  крутым.

В  Орде   огромным  усилием  воли   ему  приходилось себя  смирять,   теперь

силы   обиды  и   ярости    готовы  были  вырваться  наружу.   Хоть   плевки

с  лица  смыты,   а  след   на   спине  кафтана   от  чужого  запога   тщательно

зачищен,   досада  от  пережитого  недавно унижения требовала  выхода.

         Но на  постоялом  дворе  было  просто  не  к чему придраться,  настолько

опытен   был  хозяин  в  своем  деле.   Место  нашлось  всем,  людям  и  лошадям.

На  немой   вопрос Тимошки о  хозяине,    князь  устало  махнул рукой, пусть  живет,

а  смому велел зайти  через  час.

       Ночью    Петр  Романовч   проснулся  от  сука  в   дверь.   На   пороге  стоял

Тимошка.

        -  Князь  в  обеденную   кличет,  -   передал  он   распоряжение.

        Наскоро  одевшись,  боярин  спустился  вниз.    Обеденный  зал    освещали

десяток  свечей.    На  столе,  убранным  скатертью,   находился   серебряный

кубок.

       -  Сядь, боярин,   -   уаказал  Тимошка   на  место,   перед   кубком,  -  Князь

сейчас  подойдет.

           Петр   Романович   занял  указанное  место,  заметив,  что  кубок  полон.

        -  Выпей,   боярин,  зелена  вина   за  здоровье  князя,  - предложил  Тимошка.

        -  С  князем  и  выпью, -  ответил  Петр  Романович,   нутром  почуяв  неладное.

        -  Без  княля  пить  придется,   -  с  легким  срчувствием   произнес   начальник

охраны,  и  из   темных   углов  вышли   трое  вооруженных  охранников.

        -  Ты  что  творишь!-   рука  метнулась  в  кубку,  чтобы  плеснуть  содержимым

в  лицо наглецу,   но  на  полпути  была  прихвачена  более  сильной.

         -  Воля  князя,  -   изрек   верный  человек,-  Многое  ты видел,  много   знаешь,

боярин.   Не кручинься.   Князь  милостив.  О семье твоей  и  хозяйстве  позаботятся.

        -   Но   ты  тоже  видел,  -   возразил   Петр  Романович, -Тогда  выпьем  на  пару.

        -   Не    получится,  -   вздохнул  Тимошка,  - Ты  человек,  а  я  вещь.  Верная

вещь.  А  вещи  ни  думать,  ни  говорить   не  умеют.Только исполнять.  Я

исполняю.

        - Душегуб   ты,  кат,  -   в  отчаянии  произнес  боярин,   сознавая,   что

сопротивление   бесполезно.    Ему  самому приходилось принимать  тяжкие

решения   по  жизни людей.   Не  ожидал,  что  его  черед  наступит  так  внезапно.

        -   Видно, придется   сактерть  замарать,  -   Тимошка  уже  готов  был  подать

знак   своим  псам,  как   Петр  Романович  примирительно  поднял   правую  руку.

        -  Жалко  скатерть,  белая,  только  что  стиранная, чистая.  -   он  решительно

взял  кубок,  -   За  твое  здоровье,  тварь!

         Утром    князь  проснулся   с  удивительноя  ясностью   и  легкостью в  голове.

Словоно,  удалось   разрешить  давно  мучивший  вопрос.

        Верный  человек    ужеждал  за  дверью.

          -    Отец  наш,  поилец  и  кормилец!  -   бухнулся он  в  ноги,  -   Не  вели 

казнить!    Беда  случилась.    Боярин,  первый  твой  сподвижник,   Петр  Романович

преставился!   Ночью,  во  сне отошел!   Вот  горе-то!  

           -   Как   же так! -  схватился  за голову князь,  -   Лучшего,  верного  друга

забрала  судьба,   -  он   кинулся  к  походному  иконостасу,  упал  на  колени  и

стал  истово  молиться.

          Тимошка   ничуть этому  не  удивился.   Во-первых:  не  впервой.

         А   во-вторых:  вещи  удивляться  не  положено.    

 boris67