Опозорил

Шматландия.  Столица.   Третий  год   идет  война,   после  агрессии 

Всеславии.     Окраина.    Пункт  содержания  военнопленных.

              Небольшая  комната.     Двое   спешно устанавливают  аппаратуру.

Очередной сеанс связи  военнопленных  с  родными  и   близкими.   Все   по

взаимному  согласию.    

              -  Ну,  начали,  -  говорит  старший, --  вводите  гражданина

военнопленного,    указывает   вошедшему  охраннику.

              Все  как  обычно.    Еще одна  невинная  жертва обстоятельств.

Те  же  стандартные  ответы.

              -  Я  поражаюсь, -   не выдерживает ведущий, -  Кого  не  спросишь,  одно

и то  же.   Автомат  с  предохранителя  за  три  месяца  боев  не  снимал,   если

снимал,  то  не  стрелял,  а  если  стрелял,  то  специально  мимо.    Откуда  же

у  наших  солдат  столько  пулевых ранений?

               Собеседник  пожимает плечами.

             -  Вы  пехотинец,  -  продолжает  ведущий, -   А  были  бы  танкистом,  

там   ведь ведут  и  навесной  огонь,  когда    противника  не  видно.    Где

искали  бы   оправдание?

             - Я  же  не  танкист,- следует наивный ответ,   удивляя  ловкостью  и 

изворотливостью      мысли.

             Ведущий  только  разводит  руками.    Никакого  намека  на  совесть   и 

раскаяние,  лишь  стремление  уйти  от  ответственности.

              -   Вам  был обещан  звонок  матери, -  набирает номер  телефона, -

Обещание  выполняем,  говорите.

              Гудок,   слышно, что  связь установлена.

              -  Мама,  ты  меня   слышишь7  -   с  радостной надеждой спрашивает 

пленной.

             -    Не  только  слышу,  но  и  давно  смотрю,  дурень!  -    моложавое  лицо

сорокалетней  женщины  явно  пышет  гневом,  -   Ты  понимаешь, что  творишь?

Объемная  связь  доступна  каждому.    Соседи  все  уши  прожужжали.

А  из охраны  общественного  порядка   пришел приказ,   немедленно  сообщить,

как  появишься дома.    Ждут  тебя,  сынок,  наши  органы.   Где  твои  мозги?

На  десять   лет  заключения  наговорил.    Не  знаешь, что  в  плену   помалкивать

надо?

               -  Мама,   ты  не  рада  меня видеть  и  слышать?  -   из  него,  словно,

выходит  воздух.

               -   А  чему  радоваться? -  добивает  мать,  - Соседям  в  глаза  смотреть 

стыдно.    Была  матерью  воина   страны,     стала  матерью     предателя  и  с

перспективой,  уголовника,   сидельца. Ты   мне  сердце разбил,  а  ведь,  без  отца, 

одна    воспитывала.    Как  ушел,  когда   тебе  двух лет  не было,  и  с  концами.

Личной жизнью пожертвовала,  все  для  тебя.    А  ты  позором  отплатил.

             -  Знаешь,  мама, -  неожиданно «заводится»  сын,  -    Я твоей личной жизни

никогда  помехой  не   был.     Просто,  ты  своей  вредностью любого  изведешь

Вот  и  не  выдерживал никто  больше,  чем  шесть  месяцев.    Ты  в  своих

проблемах  сама  виновата.

              -    Ну, давай,  поучай  мать,-  теперь  уже  с откровенной  злостью,  -

Может,  и  тебе  от  меня плохо было?

              -   А  было! -  с  отчаянным  вызовом,  -  Ты  мне  шагу  ступить не давала.

«Славик,  домой»,  «С  этими  не  дружи»,  «Туда  не  ходи»,   «Она  мне  не

нравится».    Да  я  на  контракт  пошел,   чтобы  своей жизнью  жить,  и   твоих

указаний  не  слушать.

               -  Вот, значит,  как,  -    ведущий  почувствовал,  что  сейчас  «рванет»,-

Радуйся,  исполнилась   твоя  мечта.     Нет у  меня больше  сына, а  у тебя нет

матери.     Я новую  жизнь начну,  семью  заведу, родить   еще  успею,  возраст

позволяет.    А  ты  долго  ли   проживешь!?  -  и  пошли  короткие  гудки.

                -   Да-а,- удивленно  взирал ведущий  на  внезапно  поникшего

собеседника.    Иногда  матери  отказывались от разговора,  но видеть такое

довелось  впервые.

                -   Мама!!! -   внезапно   заорал  пленный  в  потухший телефон, -

Прости  меня!!!    У  меня,  кроме  тебя никого  нет!!!  Дайте  еще  вызов? –

спросил  с  мольбой.

                -  Не  могу,  -  возразил  ведущий, -   Все  хорошо  в  меру.   И  так

скандал  большой  вышел.

                -   Я  мать  потерял,-  с  пустотой в  голосе,  произнес  пленный. 

                -  Каждый,  рано  или  поздно, теряет   родителей,-   философски  изрек

ведущий,-  Надо  быть  к  этому  готовым.

                -    Дайте  мне полтора  метра  веревки  и  половину  кусочка мыла, -

просьба удивляла  жалостью и  сумасшествием.

                -   Я  дам  Вам  врача  и  укол  успокоительного,-  пообещал  ведущий.

                -    Меня  посадят, -  понемногу,    «доходили»  слова  матери,   -

Можете  меня  не  отдавать?    Там, все равно,  ничего не осталось, -   спросил

с  тайной  надеждой,  заранее  зная  ответ.

                - Увы, это  не  в  наших  силах, -  снова  развел  руками  ведущий,  -

Пленные  предназначены  для  обмена,  то есть   возвращения  домой наших

солдат, томящихся    у   вас  в  лагерях.   Но  есть  идея,   -  он  внезапно

оживился,  -  Проект.   Мы будем  пристально  следить  за  Вашей судьбой,

когда  вернем  во  Всеславию.    Если  Вас  посадят, то  привлечем  внимание

общественности.

                 -  Тогда  мне, точно,  конец,-  мертвым  голосом  произнес

недавно  на  что-то  надеявшийся  человек,  -  Извините, -  неожиданно

сказал  он.

                 Пришел  врач,  сделал  укол,  и  охранник  увел   пленного.

                 В комнате  наступило  тягостное   молчание.

                 - Сегодня больше  никого  принимать  на  будем, -   с  трудом  произнес

ведущий,  -  Худо  как-то.

                  -  Мы  это  делаем  для  спасения наших солдат, -  напомнил оператор.

                 - Понимаю,  -  отмахнулся  ведущий,  прогоняя  невидимую  муху,-

И  все  равно,  худо.   

                Неделю  спустя, перед началом  очередного  сеанса  связи,  стало

известно,   что  пленный тот  удавился.   Не  доглядела  охрана.

                  -  Еще  пара  таких  случаев, и  наш  проект  закроют, -  горько

вздохнул   ведущий.   

                  -  Ничего,- возразил   оператор,-   Война  идет.   Вчера  новая  партия

пленных  прибыла.

                 -  Конечно,  -   согласился  ведущий, -  Следующего!

 boris67