Шнурок

                 Я  -  единственный  ребенок  в  семье.   Поздний.  Но  не  первый.

Старший  брат,  двенадцати  лет,  исчез  за  год  до  моего  рождения.

Как  только  не  искали,  говорили  потом.    Прошло  время.   Пришлось

смириться  с  потерей.   

                 Не  смирились.    Ответом  на  удар  судьбы  было  мое  рождение.

Я  рос  в любви  и  внимании.   Никогда  не  слышал  резкого  слова.

Быстро  понял  ценность  душевной  теплоты.   Был  скромен,  послушен,

старался  не  расстраивать,      словно,  охранял    домашний  покой.

Учился  хорошо.   Особенно  давались  точные  науки:  математика,  физика, 

химия.

               -  Совсем  другой,  -   радостно  произнес  как-то   отец,   подписывая

в  субботу  дневник.

               Глаза  матери  от этих  слов   пронзила  грусть.    Она  тихо  встала  с 

дивана   и  вышла  на  кухню.

               Я  понял,   что  случайно  дело  коснулось  брата,  а  это  всегда

приносило  грусть в  семью.

               -  Ну  и  болван  я,   -  тихо  шепнул  отец   и  пошел  утешать  маму.

              Оставшись  один,  я  достал  из  шкафа   альбом  с  фотографиями.

Вот  он,  брат.   Кудрявый  мальчик,   с   грустными  глазами.    Взгляд

задумчивый,  с  застывшей  мечтой.

              Захотелось   спросить  о  нем,   но  понял,  что  родителям  будет 

больно  и  не  стал  этого  делать.     Хочешь  знать -  умей  слушать.

По  случайным  обрывкам  фраз  стал  понимать,  что  учился  брат  плохо.

По  математике   получал  много  «двоек».   Все  началось  с  пятого  класса.

Когда  стал  писать  стихи.   Рифмовал,   на  что  глаз  положит.   Думали,

смеется.   А  он  всерьез.    Все   остальное  забросил.  

               Говорил,  что  станет  большим  поэтом.   Отец  сердился  и  ругал

за   «двойки».   Мать  жалела,  говорила,  что  вдруг   это  талант,  а  то  и

гениальность.   Отец  только  смеялся.   Брат  переживал  до  слез.

               Возможно,  на  отношение  родителей  ко  мне,  повлияло

исчезновение  брата.    Довели   их  требовательность  и  непонимание.  

Лопнуло  терпение,  сорвало  резьбу.

                В  их  любви  и  снисходительности  ко  мне   видел    теплоту,

не  доставшуюся  брату,  нерастраченную.

               Выходит,  брат  был  удивительный  и  чудным,  жившим  в  мире

фантазий  и  гармонии.   А  им  не  хватило  терпения,  понять  его.

              Я  окончил  школу  с  золотой  медалью  и  теперь    учился  на 

последнем   курсе    престижного  технического  университета.   Занимались 

вопросами,   казавшимися   большинству,  фантастикой.    Было  жутко 

интересно.  Преодоление  пространства  и  времени.

              Жил  уже  не  с  родителями,  а  в  скромной  однокомнатной  квартире,

в  спальном  районе,  подаренной  родителями   на  восемнадцатилетие.

В  самостоятельную  жизнь.     Но  сейчас,     основу  жизни  составляло,

недоступное  для  многих,  знание.

             Тогда  и  увидел  я  этот  сон.

             Суббота.    Я  с  родителями  смотрю  телевизор  в гостиной.

Странное  ощущение,  будто,  они  меня  не  замечают.

             Поворот   ключа  в  двери.   Возня  в  прихожей.    Входит  брат,

как  с  фотографии.

            -  Явился,   стихоплет,  -   усмехается  отец. – Давай  дневник.

            Тот  обреченно  лезет  в  портфель.  Достает.

            -    Опять!  -   возмущение,  переходящее  в  крик, -  Семью  позоришь!

 Нас  с  матерью  позоришь!  Двоечник!

            -  Ну  не  могу  я   эту  математику  понять! -  с  болью  и  досадой. –

Три  класса   понимал,  а  теперь  не  могу!

            Мама   в  ужасе,  прижимает  брата,  словно,  прикрывает  от  отца.

            -   Нет!  Все  ты  можешь!  -  не  унимается  отец,  -   Только  дурь 

в голове,  от  стихов,  мешает.    Быстро  неси  сюда  все  свои  писульки.

          Эти  слова,  почему-то,   воспринимаются,  как  надежда.    Приносит

из  соседней комнаты   штук  десять  тонких  тетрадей.   Думает,  отец  что-то

прочтет.

         А  тот   начинает  бешено  рвать   каждый  лист.  На    мелкие  клочки.

Мать  с  братом  в  шоке.     Минута,  и  пол  усыпан   кусочками  бумаги.

         -  Веник,  совок,  подобрать,  -  приказывает  брату.

        Тот,  мола,  выполняет,  ссыпает  в  мусорницу.   Взгляд  отрешенный.

Мертвый.

        -   Ладно,  иди  сюда,  -   обнимает  его  отец.  -  Погорячился.  Извини.

Только  через  неделю  с  таким  дневником  домой  лучше  не  приходи.

        Брат  опускает  глаза.  В  них  нет  ни  обиды,  ни  ненависти.  Пустота.

        Внезапно   взгляд  останавливается  на  мне.

       -  Привет,  -   тихо  шепчет  и  подмигивает.

       На  стене  календарь  с  отмеченной  сегодняшней  датой.    Отсчитываю

неделю.  Запоминаю.

       День  исчезновения  брата.

       Третья  суббота  апреля.  Последняя  четверть.

       Просыпаюсь.    Внутри  стойкая  решимость.  

       В  университете  пишу  дипломную  работу.    Говорят,  что  может  пойти, 

как    кандидатская  диссертация.    По  совместимости   настоящего  и 

прошлого.    Есть  аппарат.   Испытывали  на  вещах,  мелких  животных,

кошках,  собаках.   Все  исчезали,  а  затем  возвращались.

        Настало  время  человека.   Это,  как  в  космос,  непонятно,  что 

произойдет.    Идет  подбор  кандидатур.   Подхожу   к  руководителю

проекта,  Алексею  Николаевичу,   говорю,  что  согласен.   Тот  облегченно

вздыхает.

       -   Наконец-то,  -  говорит,  -  а  то  все  боятся.  А  опасности  никакой.

-  будто  сам  себя  убеждает. -  Только  делать  все  по  инструкции.  

Точная  дата,  место  и  время.   через  тридцать  минут  автоматический  возврат

 обратно.  Никаких  действий.  Только наблюдение.

       -  Школа,  где  я  учился,  подойдет?  -  наивно  спрашиваю.

       -   Конечно, -  убеждает  руководитель.  -   Какая  от  детей  опасность?

      В  назначенный  день  и  час  весь  коллектив  собрался  в  технической 

лаборатории.    Аппарат:  кресло  и  четыре   датчика.  Никаких  проводов. 

Дистанционно.   

       Сел  в  кресло.   Алексей  Николаевич  лично  закрепил  каждый  прибор.

Ввел  в  компьютер  данные,  сказанные  мной,  и  тихо  шепнул  «Поехали».

       Резкий  солнечный  свет  ослепил.    Пока  привыкали  глаза,  увидел,

как  вышел  брат,  судорожно  сжимая  портфель,  и  направился   в

иную  от дома  сторону.    Шел  решительно.    Я  следовал  следом, 

внезапно  осознав  беззащитность  положения.   Даже  заговорить  с  ним  не  мог.

Контакт  вызовет  непоправимые   последствия.

     А  он    уже  поднимался  к  мосту.   Перейдет,  а  там  автобусная  остановка,

и  маршрут  до   окраины  города.     Надо  остановить,  но  как.   Догоняю.

Оборачивается  на  звук  шагов.    Середина  моста.   Внизу  течет  мелкая 

речушка.   Глаза,  словно,  покрыты  пленкой.

    -   Шнурок,  -  говорю  через  силу,  и  сразу  наваливается  головная  боль. –

Развязался.

    Взгляд  проясняется.    Приседает  на  колено.  Завязывает  на  ботинке.

   -   Смотрите, -   внезапно,  показывает  вниз.

    С  трудом,  сквозь муть  в  глазах,  различаю    медленно  двигающуюся  точку.

  -   Одинокий   селезень  по  реке  плывет,  -   мелодично  произносит  брат. –

Домой  пора.  Записать  надо.   Спасибо. -  и  идет  к  дому.   К  родителям.

    Так  плохо,  что  проваливаюсь  в  черноту.    Приоткрываю  глаза.

Руководитель  трясет  за  плечи  и  бьет  по  щекам.

     -  Живой,  слава  богу,  -   радуется  он.  -   Что  натворил?   Едва 

сопротивление  не  сгорело.

     -    Мальчик.  Шнурок  развязался.  Упасть  мог,  -  как  тяжело  даются  слова.

    -  Нарушитель  ты  мой,  -  обнимает  в  слезах, Алексей  Николаевич.

Докторскую  тебе  пробью,  если  не  помрешь. 

   Врач  уже  здесь.   Давление,  пульс.   Нашатырь  под  нос.

    -  Сильно  ослаб,  но  жить  будет,  -  раздается  бесстрастный  вердикт.

  Странное  ощущение,  что-то  не  так.   Говорю   руководителю.

  Все  ушли.  Мы  одни  в  лаборатории.

    -  Мальчик  не  простой  был? -  вопрос  с  пониманием.

    -  Брат,  -  сознаюсь  я.

    -  Рассказывай,   по  порядку,  ничего не  тая,  -  требует  Алексей  Николаевич.

 Рассказал.  Все.

      -  Знаю,  что  в  паспорте  свое  фото  с  родителями  носишь.  Покажи, -

неожиданно  предлагает  он.

       Паспорт  на  месте.  Фотография  здесь.

       Даю  не  глядя.  Смотрит.  Долго  и  внимательно.     

      -  А  теперь  ты  взгляни,  -  и  разворачивает.

      Рядом  с  родителями    незнакомые  мне,  крупный  мужчина  с  кудрявыми 

волосами,   женщина  с  белыми  волосами  до  плеч,  мальчик  и  девочка.

     Все  радостные  и  счастливые.

     -  Кто  это,  с родителями? -  оторопело спрашиваю.

     -  Судя  по  всему,  твой  старший  брат,  его  жена  и  дети.  -   задумчиво 

отвечает    руководитель.

    -  А  я  где?  -   и  от  самого  вопроса  становится  дурно.

   -   А  тебя  там  нет,  и  никогда  не  будет,  -  в  тон  ответ  знающего  человека, -

Ты  безумец,  который  неминуемо  должен  был  погибнуть,  погубить  нас  всех

и  проект  заодно.

    -  Почему?  -  зачем  спросил,  если  сам  начал  догадываться.

    -   Не  родился  ты  в  этом  мире!  -  уже  кричал  руководитель.  -   Брат

не  пропал.   Значит,  незачем  было  родителям  тебя  рожать.

    -  Я  спасал  его,  -   только  это  можно  было  сказать.

    -   Ценой  своей   жизни,  моей  поломанной  судьбы  и  навсегда  погубленной

репутации университета. -  рубил  с  плеча  Алексей  Николаевич.

    -  Он  брат  мой,  -   твердил,    как  робот.

    -   Теперь  он  тебе  никто,  -   устало  выдохнул   руководитель.  -   И

родителей  у  тебя  больше  нет.   Лишь  один  вопрос  остался.

     -  Какой?   -   спросил,  с  надеждой.

     -  Что  ты,  вообще,  здесь  делаешь?  Почему  не  растворился,  как  фантом? –

в  голосе  звучал  профессиональный  интерес.

      Сил  отвечать  не  было.   Голова  опустела.  В  глазах  снова  стало  мутно.

Резкая  оплеуха  привела  в  себя.

     -   Не  вздумай уходить.    Ты  теперь  дороже  всего этого,  -   обвел

руками  лабораторию.   Ответ  один.   Усыновили  они  тебя.  Из  детского  дома 

взяли.   Крохотным  ребенком.   Вот  и  лелеяли.  Совесть  за  родного  давила.

       -  Не  надо  их  ругать,  -   все  мы  ошибаемся.

       -   Ладно,  закрыли  тему,  -  согласился  Алексей  Николаевич.  -   Пора

тебя  в  наш  мир  возвращать.   Гений.

       Он  куда-то  позвонил.  Пришел  неизвестный  человек.

        -  Проблема  у  нас,  часика   обратился  к  нему  руководитель. -   Сотрудник

заработался  до  потери  памяти.  Как  бы  вернуть.

       -  Без  проблем,  -   ответил  незнакомец,  -   сейчас  мы    пол-часика

поспим  и  все  вспомним.  Посмотрите  на  этот  блестящий  предмет. –

и  достал  неизвестно  откуда  серебряный  шарик.

       Тьма  поглотила  разум,  а  через  указанное  время  выплюнула  обратно.

       -  Извините,  Алексей  Николаевич,  меня  жена  с  ребенком  дома  ждут.

Отпустите  пораньше?

       -  Иди,  герой,  -  устало  усмехнулся  шеф.

 boris67