Тишина на взлетке. Глава 11. "Петяков" на уборке арбузов.

Продолжение.

Глава 11

"Петляков" на уборке арбузов.

В начале августа полк, полностью укомплектованный личным составом и переученный на новые самолеты - пикирующие бомбардировщики Пе-2, покинул тыловой Бузулук и перелетел под Сталинград к поселку Средняя Ахтуба. Место для аэродрома было выбрано крайне неудачным. Вокруг до самого горизонта простиралась степь, покрытая пожухлой травой. Самолеты, рассосредоточенные по краю летного поля примитивно замаскировать и то было нечем, вокруг - ни одного деревца.  Только спелые арбузы на примыкающей вплотную к самолетным площадкам бахче радовали глаз зеленым цветом.  Вся  защита от налетов вражеской авиации состояла из  приданных полку пяти зениток, с запасом выстрелов по семь снарядов  на орудие, да нескольких пулеметных установок. Правда, первое время, ее хватало, чтобы, постоянно крутившиеся рядом вражеские самолеты, крутились в стороне.

Первые боевые вылеты начались пятнадцатого августа и поначалу были весьма удачны. За день удавалось сделать до трех  вылетов, в основном в излучину Дона. Бомбили скопления войск на переправах, колонны фашисткой пехоты и техники, часто летали на разведку. Цели бомбовых ударов постоянно менялись и, в зависимости от этого подвешивались фугасные, осколочные или зажигательные бомбы. Иногда, в последний момент, приходилось заменять уже подвешенный вид боезапаса на другой. Особую осторожность нужно было соблюдать техникам при работе с зажигательными бомбами, которые были упакованы в картонную оболочку. Зажигательная жидкость норовила просочиться через нее и тут же воспламениться. Зато эффект от этих бомб был колоссальным. Они разрывались на определенной высоте и накрывали всепоглощающим огнем огромную площадь.

Выполнив задание, самолеты возвращались на аэродром, садились на укатанную взлетку, подымая клубы пыли, которые явно давали знать любому заинтересованному наблюдателю и место расположение аэродрома, и момент посадки, и что еще важнее, взлета самолета. Подрулив к самолетной площадке, летчики разворачивали машину хвостом к арбузному полю и, дав напоследок газку, выключали двигатель.

Потоки горячего воздуха срывали созревшие зелено-полосатые плоды с места и откатывали их метров на пятьдесят, своими завихрениями сбивая их в одно место. Увидев такое дело, колхозницы, сориентировавшись, стали бегать от одной стоянки самолета до другой, дожидаться, прижимая взметнувшиеся юбки, пока не уляжется ветер, поднятый винтами, и собирать сорванные арбузы в гурты.

Проводив вторую эскадрилью на очередное задание, в ожидании своих экипажей Кожура и другие техники собрались в тенечке под навесом. Тут они обратили внимание, что как раз рядом с ними, подоткнув подолы, молодые девахи собирают арбузы. Такое, во всех смыслах освежающе - сладкое зрелище  просто так пропустить было нельзя.

- А ну, кто тут у нас  настоящий казак, сгоняйте договориться с трудовым народом насчет арбузов,- бросил клич Кожура, пользовавшийся к этому времени непререкаемым авторитетом у товарищей, как специалист. Тут же вскочили двое, техник Андрей Ларин, в свое время, благодаря высокому росту первым увидевший парашют диверсанта, за захват которого у Кожуры и Альенкова появились медали, и его приятель, маленький, кругленький Витька Абрамов. Сочетание одного худого и длинного, другого "низэнького" и толстого напоминало двух комиков "Пата и Паташона" и  представляло собой забавное зрелище.

- Ой, какие! Смотрите, девочки,- увидев забавную парочку, закричала своим подругам молодая смешливая девушка, прыснув в кулачок.

- Здравствуйте, красавицы! - Раздался где-то наверху басистый голос Ларина.

- Здрасьте, здрасьте, защитнички! - посыпались с разных сторон приветствия девушек.

- Бог в помощь. Арбузом не угостите? - вступил в разговор круглолицый Абрамов.

- А щеки не треснут, вон какие отрастил, - сердито, не прерывая работы, отозвалась черноволосая и черноглазая дивчина.

- Девоньки! Нам бы фруктов попробовать, так сказать, витаминами подхарчиться, а то все каша, да каша, - чуть ли не хором взмолились Ларин и Абрамов.

- Ладно, будут вам витамины, только пусть, когда ваши прилетят, по краю поля покатаются, ветром арбузы в кучи поскатывают, нам потом легче грузить будет, - попросила, опять прыснув в кулачок смешливая девушка, оказавшаяся бригадиром.

- Да, да, обязательно покатаются! Петляков для того и придумал такие  самолеты с двойным килем, чтобы удобнее было арбузы скатывать. Только, чтобы  на всех витаминов хватило, нам не меньше воза понадобится.

- Ага, и воз, и ведра дадим.

- А ведра нам зачем? Ведра нам без надобности, верно Витек! - Потупив  взор, отказался от  смутившего его предложения Андрей.

- Дураки! Семечки туда будете сплевывать. У нас семенное хозяйство.

- Понятно!- Ларин поднял взгляд на бригадиршу, и, показав на себя и приятеля спросил, -  мы люди емкие, что вдоль, что поперек,  воз осилим, а от остальных арбузов, куда мякоть денете?

Указав рукой на расположенный неподалеку сарай, девушка объяснила , что мякоть плодов перерабатывают на "медок". И действительно, над сараем из трубы вился и сразу таял на ветру белесый дымок.

За встречей представителей высоких договаривающихся сторон из-под навеса следили внимательные глаза заинтересованной успешностью переговоров публики.

- Интересно, добудут чего? - вслух сказал один из них, будучи сам из молодых и неопытных.

- Эти? ... Эти, казаки! Они добудут, - ответил лежащий, надвинувший, на глаза пилотку, жующий травинку, Кожура.

В небе послышался звук моторов. Размякший, уже почти задремавший народ, мигом проснулся, выбрался из тенечка на солнцепек и стал наблюдать.

Над пустым, в этот момент, аэродромом появились два немецких истребителя. Было видно и слышно, что у ведущей машины мотор работает с перебоями. Увидев перед собой пригодную для посадки площадку, фашист решил приземлиться, то ли, чтобы попытаться починиться, то ли, для того, чтобы посадив второй самолет, летчик с подбитого смог перебраться на целый и улететь к своим. Ведущий уже выпустил шасси и отработал закрылками, как внезапно, увидев людей, понял, что садится прямо к русским в лапы. Он попытался развернуться и набрать высоту, но маневр не вышел и фашист плюхнулся на краю аэродрома.

Ведомый же стал очередями отгонять от своего командира начавших сбегаться к месту посадки врага наших военных. Часть техников, сев на "стартер", часть, вместе с Кожурой, "пешком" тоже стали подбираться к фашисту, передвигаясь бросками по 50 - 100 метров и залегая, когда над ними проносился вражеский истребитель.

После пятого захода фашист, то ли поняв бессмысленность своих действий, то ли у него с топливом "кранты" наступили, но он, дав последнюю длинную очередь, покачал крыльями и улетел. Эта очередь прошлась: мимо залегших техников по навесу и... по арбузному полю, смертельно ранив одного длинного военного, другого маленького и толстенького и, стоявшую рядом с ними, смешливую девушку - бригадира.

Приземлившемуся летчику повезло. Смерть трех человек, добежавшие до фашиста солдаты не сразу заметили, поэтому довели его, поднявшего руки, до штаба практически в целости, только слегка повредив ему кобчик, и подправив, самую малость, арийскую внешность.

Еще две недели полк воевал на Сталинградском фронте, взлетая с аэродрома Средняя Ахтуба. Бои становились все жарче, потери случались все чаще. Не раз аэродром и самолеты полка подвергались бомбардировке с воздуха. При одном таком налете погиб командир полка полковник Щербаков. Не раз на земле могли наблюдать воздушные схватки прямо над летным полем, и далеко не каждый раз бои заканчивались в нашу пользу. Как-то раз, ранним утром, когда многие летчики еще доедали в столовой очень редко подававшуюся и потому считавшуюся праздничной пшенную кашу, над летным полем раздались звуки моторов и пулеметные очереди.

В небе гонялись друг за другом, маневрировали и стреляли два наших истребителя Як-3 и два немецких Ме-109. Сразу было видно, что за штурвалом "яков" неопытные летчики. Они открывали огонь с длинных дистанций, применяли неверные маневры. Сначала подбили один наш самолет. Второй стал уходить с принижением, но в хвост ему зашел "мессер" и хладнокровно расстрелял "Яка" с расстояния в пятьдесят метров прямо над головами зрителей на высоте метров десять. Месть недолго заставила себя ждать. Внезапно появился еще один Як. Это был явно ас. Он слета сбил один вражеский самолет, и тут же погнался за вторым. Тот не успев набрать высоту, бросился удирать, постоянно маневрируя, бросая машину из стороны в сторону. Обе машины быстро скрылись за горизонтом. Через некоторое время послышался отдаленный взрыв, и над аэродромом пролетел в обратную сторону Як. Над летным полем пронеслось "Ура...", истребитель, помахав крыльями, исчез так же быстро и неожиданно, как появился.

Фронт приближался. Ожесточенность боев возрастала. Моментов, когда можно было полежать в тенечке, не стало. Боеспособность самолетов приходилось восстанавливать и днем, и ночью. При  выполнении одного из заданий на наши самолеты накинулись порядка двадцати фашистских истребителей, и, хоть бомбардировщики сопровождали наши "Яки", на аэродром из полка целыми вернулись только пять машин. У двух при посадке подломились перебитые в бою шасси, а самолет Савельева прилетел на одном двигателе. Кожуре и Альенкову предстояло за ночь заменить двигатель, часть системы охлаждения, часть топливной системы, два бензобака, залатать фюзеляж и многое другое.

Когда начало темнеть, на самолет накинули брезент и продолжили работу под ним, включив фонарики. Под утро, закрутив болт на очередном лючке, Альенков вылез из кабины и, откинув брезент, увидел, как Кожура, достав банку с краской рядом с театральной маской, которую на фюзеляже нарисовал, вспомнив свои школьные увлечения, Старостин, пишет имя ТАНЯ.

- Думаю, никто возражать не будет, она ведь тоже к театру отношение имеет.

В этот момент к самолету незаметно подошел свежий, пахнущий одеколоном, явно выспавшийся комиссар эскадрильи Ильин.

- Ну, как? Порядок? - Бодрым, деловым тоном поинтересовался Ильин.

- Сейчас посмотрим, - пожимая плечами, ответил Альенков.

Кожура молча полез в кабину и запустил сначала левый двигатель, потом правый. Левый затарахтел вроде бодро, но после того, как немного поработав, заглох правый, тоже заглох. Выбравшийся из кабины Алексей, почесав в затылке, дал экспертное заключение:

- Отсутствует давление масла, наверно из-за пробки.

Альенков и Кожура, чертыхнувшись, опять начали снимать капот двигателя.

В этот момент комиссар Ильин, услыхав слово "пробка" сказал сам себе:

- Пробка! Так - так, пойду доложу.

Когда, продув систему, Сергей вручную крутил винт, а Алексей проверял, пошло ли масло, подкатил комиссар полка подполковник Ладный с Ильиным.

- Что за пробка? Где стоит? Когда появилась? Быстро доложить!

- Товарищ подполковник! Пробка воздушная, уже ликвидировали.

- Воздушная!? Под мембраной датчика! ... ... ... А этот умник мне даже ее размер показал!

Ладный подозвал Ильина и, не стесняясь в выражениях, приказал лейтенанту, коли тот служит комиссаром в авиации, изучить конструкцию самолета и лично ему сдать техминимум, пообещав прогнать его по всей конструкции. Разгневанный подполковник сел в машину и уехал. Ильин потоптался еще чуть-чуть у самолета и пошел  вслед, глотая поднятую автомобилем пыль. 

Погоняв двигатели на разных режимах, и убедившись, что все работает штатно, Алексей с Сергеем решили подождать машину заправщика в землянке-шалаше, устроенной метрах в пятидесяти от самолета. Измученные почти тридцати шести часовым рабочим днем, Кожура с другом едва "придавили" койки, как сразу заснули глубоким освежающим сном, таким крепким, что проспали много разных событий, произошедших прямо рядом с ними.

Сначала раздался скрип телеги и конское фырканье. Потом  приятным, явно музыкальным женским голосом кто-то чуть ли не пропел:

- Распрягаем тута коня, а возок оставим здесь.

Другой, не менее приятный голосок добавил:

- Будет им наказ от женщин, до пяти арбузы съесть.

Обе рассмеялись, и одна другой велела оставить записку, что в пять вернуться за телегой и ведром с семенами. Опять раздался конский топот и все стихло.

Через небольшую паузу появились новые звуки, на этот раз более грозные. Послышался нарастающий вой моторов, свист падающих бомб. разрывы, один из которых был очень близким, таким, что на лица спящих Алексея и Сергея посыпалась земля и мелкие ветки с потолка землянки. Однако и это не смогло разбудить друзей. Алексей спал, и его лицо было счастливым. Он видел дом, Уссури, тайгу  и свою любимую и единственную ТАНЮ. Разрывы прекратились, налет закончился, и все стихло.

Прошел еще примерно час безмятежного сна, и чувство тревоги разбудило Сергея. Он растолкал Лешку.

- Леха! Тебе не кажется, что мы спим, спим, а день проходит. Скоро обед, а заправщик так до нас и не доехал.

 Встревоженные Альенков и Кожура полезли из землянки на свет божий. Перед ними открылось перепаханное взрывами летное поле и на месте, всю ночь чинившегося самолета, все еще дымилась огромная воронка.  Рядом с их убежищем они увидели телегу, с посеченными осколками арбузами и, чудесным образом оставшейся целой двадцати литровой бутылью, заткнутой кукурузной кочерыжкой и с наклеенной бумажкой, на которой призывно красовалась надпись,- "Медок".

Алексей сделал шаг и зацепил ногой валяющийся у самого входа в землянку кусок обшивки самолета. Подняв его, Кожура  прочел на дюрале написанное свежей краской слово "ТАНЯ".

- Сергей! Я думаю, это знак. Скоро мы должны встретиться.

- А я думаю,- это знак того, что нам скоро в Казань, за новыми самолетами пора собираться. По крайней мере, если не всем, то тебе точно.

Кожура слыл в полку лучшим "выборщиком" новой техники. Поэтому все новые самолеты для командования полка отбирал только он.

И действительно, после последнего налета, полк стронулся с налетно-насиженного места. Поступил приказ и оставшиеся самолеты перевели на более защищенную площадку в Камышин.  К осени, несмотря на постоянно поступающее пополнение,  действующими в полку оставалось только пять машин. Свободных экипажей было значительно больше, и они  стали летать на задания по очереди.  А к зиме вопрос нехватки летательных аппаратов окончательно созрел, и полк опять направили в тыл на доукомплектование.  Под Сталинград он уже не вернулся. Его путь прошел через Череповец, Казань и летом 1943 года полк оказался под Ленинградом в Левашово.

 Шенгер Алексей Алексеевич

x

Иллюстрация к: Тишина на взлетке. Глава 11. "Петяков" на уборке арбузов.