Шкатулка

I
Ноябрь. Родительская суббота - один из дней в церковном календаре, когда особенно вспоминают умерших. За калиткой ******ского кладбища, как бывает в такие дни, собралось много людей.
«Блин, может не надо было сегодня на могилку к дяде приезжать... Они сейчас меня тут раздавят» - подумала девушка, непонятно как протиснувшись к одной из развилок дороги, которая вела к месту захоронения ее дяди.
«А мы ведь с тобой в последнее время почти не общались, папа с мамой не смогли приехать, я вот только с учебы… ну здравствуйте, товарищ ****емин, как Ваши дела? Как, хорошо тебе нас видно оттуда? Слушай, а ты Его видел? Он правда там - Бог? Разговариваю опять сама с собой, блин. - подумала девушка, поправляя цветной платок. - И с чего вообще эти люди решили, что есть что-то после смерти?! Бог, наверное есть, иначе как объяснить жизнь вообще... Прости нас дядя, надо будет как-нибудь нам всей семьей тебя навестить. Спи спокойно.»
Перекрестившись перед памятником, девушка положила на надгробную плиту две красные гвоздики и потушив лампаду, направилась к монастырю, на территории которого находилось кладбище. Она в первый раз за много лет вспомнила, что в детстве, которое приходилось на советское время, этот самый дядя тайком водил ее на церковные службы... И, так как время от времени ее волновали вопросы бытия, в поиске ответов она решила переступить порог монастырского храма. 
******ский мужской монастырь был одним из самых красивых и примечательных мест в городе. Таким, что от одного взгляда на него даже у маловерующих и атеистов невольно просыпалось чувство благоговения.

* * *
Несколько слов о нашей героине. Зовут ее Наталья, внешность типично-европейская, с косметикой не сильно дружит, как впрочем и со своими однокурсницами, которые, как она выражается, «не шарят в тачках и не смотрят Лигу чемпионов - не в теме вообще.» Резковата в общении. Учится в институте нормально - не отличница, но и не на двойки, лекции не пропускает, в группе с парнями играет в волейбол. Хотя они все от нее без ума, девушка замуж не торопится и флиртовать с собой не позволяет - дядя не велел, говорил ей:
«Не строй глазки кому попало, как распутная женщина. Твой сам тебя найдет.» 
Она и запомнила. Ну, пока не нашел ее суженый. Иногда девушка, видя по ТВ очередную рекламу майонеза и счастливой семьи за столом, возмущается: «что за наркоту они туда запихнули, что все счастливые и улыбаются?!» 
Надо признаться, хотя наша героиня и не является романтичной девушкой, но даже ей хочется иногда почувствовать себя мамой в той счастливой семье. 

* * *
Так или иначе, она зашла в храм, служба уже закончилась, но какая-то женщина подавала записки в церковную лавку. Наташа встала за ней в очереди.
«Куплю, - думает, - свечку, поставлю за дядю.» 
- А где же отец Никон, Лера Васильевна? - спросила женщина. 
- Уже ушел. 
- Я хотела благословение у него взять, такой он добрый, отзывчивый, не то что молодые батюшки. Хотя, прости Господи, они все хорошие. Но он... ни на кого не похож. Почему-то именно к нему у меня душа лежит. Это же не грех - так батюшку любить, правда? 
- Правда! - отозвалась старушка за прилавком, пока Наталья доставала мелочь, чтобы заплатить за свечку.
Женщина отдала записки старушке и вышла из храма. Наташа взяла свою свечку, поставила, вспомнила какую-то молитву, походила немного по храму в своих мыслях и уже собиралась уходить. Тут что-то заставило ее обратиться к старушке за прилавком:
- Лера Васильевна, извините пожалуйста, знаете, я тут случайно, можно сказать, оказалась, не знаю ни Вас, ни батюшек… но когда я шла с кладбища сюда, к Вам в церковь, то увидела одну очень красиво украшенную могилу. Она сильно отличается от остальных. А еще там аллея перед ней такая - камнем вымощенная, деревья… а летом, наверное, вообще, красота нереальная... Скажите пожалуйста, там кто-то известный похоронен? Я таблички не заметила, так как близко не подходила, вот поэтому интересуюсь... 
- А, у нас многие об этом спрашивают, это длинная история. Видит Бог, сколько живу на свете, ни о чем подобном не слышала. 
- Да? Вы меня прямо заинтриговали! Может у Вас есть книга или брошюра об этом - мне бы очень хотелось почитать, кто это такой на одном кладбище с моим дядей лежит? Может они там друг с другом общаются, в гости ходят, а я не знаю... 
- Боюсь Вас разочаровать, там похоронен самый обычный по нашим меркам человек. Про таких книг не пишут. - с улыбкой ответила Лера Васильевна. 
- Нет?! А все-таки, чья же там могила?
- Ну если Вы настаиваете...
- Нет, простите, если не хотите - не рассказывайте, Вы не обязаны... 
- Нет, почему же - такую историю можно, даже нужно рассказать такой девушке как вы.  
- Да?! Я прямо как-то даже смущаюсь... 
- Не стоит. Давайте выйдем из храма, сядем на скамеечку, устроит Вас?  
- Ой, конечно, я вообще люблю свежий воздух...
- Она тоже любила. 
- Кто - она? А, это была она?! - со свойственным молодежи нетерпением воскликнула Наталья. 
- Тихо, тихо, - успокаивала ее бабушка. - Вижу, как тебе это интересно, но за пару минут такое не расскажешь. 
«Ох уж эти старушки со своими поучениями, - раздраженно подумала про себя девушка, - надеюсь, история стоит того...» 

II
- Кстати, как Ваше имя, мой друг? 
- Наталья, но друзья Натой называют.
- Ну, начнем, Ната. Лет тридцать назад, жила на нашей грешной земле одна девушка - твоя ровесница, и она очень любила кино и театр. Она была из простой, но интеллигентной семьи и решила попробовать поступить в институт, чтобы стать актрисой. Но, прямо скажем, какого-то выдающегося таланта к актерству у нее не наблюдалось, и, естественно, в группу ее не брали, хотя ее упорству и терпению можно было позавидовать. Несколько лет пыталась.
- Как ее звали? - Варвара... Наша Варечка. Ангел небесный. Не хотели ее брать и все. Но, правда, однажды у нее там случай один произошел. Она рассказывала, что в приемной комиссии мужчина молодой сидел - он и певец был, и в фильмах снимался. Он ее после экзамена отвел в сторону, Варя-то доверчивая, подумала - совет хочет ей дать или мало ли, еще чем-то хочет ей помочь… А в коридоре никого не было, он что-то на ухо ей шепнул, да как прижал нашу Варю к стене и под юбку руку засунул, а потом в губы ее как начал целовать! Она как закричит:
«Что вы себе позволяете! Как вы смеете!» - и по щеке его как с размаху ударит.
Он, пока отпрыгивал от нее, юбку-то и порвал. Она стоит, красная, в одних колготках, и рыдает: 
«Как я теперь в таком виде по улице пройду?»
А она у нас стеснительная, другая бы и голая прошла - и ничего, а наша Варечка не такая была. Присела она значит на ступеньку - мужчину с юбкой уже и ветром сдуло - на крик прибежал профессор какой-то, пожилой, спросил, что случилось, она ему все объяснила. Он к вахтерше - она и одолжила Варваре свою юбку, пока сама в спецодежде была, и поплелась она домой - волосы растрепались, юбка чужая, да еще и мятая, а взгляд - как-будто привидение увидела. Мы с ее отцом тогда не весть что подумали.
- Харассмент... 
- Что, прости? 
- Ну, так у нас молодежь называет домогательство - просветила старушку Наташа. - Зачем кричать, я б ему между ног коленкой - и все, не станешь никогда отцом... 
- Деточка, ну зачем ты так... Я ей сказала: 
«- Не рыдай ты, давай на него заявим в милицию, пусть его накажут! 
- Ну как, он же известный, он начнет про меня гадости говорить, в свою пользу все обернет, я тогда вообще со стыда сгорю, представляешь какой будет позор! Ты думаешь они мне поверят? Или ему, любимцу публики?
- Ну, не реви, Бог ему воздаст. Поговори хотя бы с тем профессором, что тебя встретил, как его по имени-отчеству? 
- Я не спросила. Погоди - мне же юбку надо вахтерше отдать, может она что посоветует?
- Вот - соображаешь же, когда успокоишься» - сказала я. 
- И что она сделала? 
- Ну, а ты как думаешь? Вернула юбку вахтерше Нине Семеновне, хорошая женщина была, царство ей небесное...  
- А что с ней случилось? 
- Ох, прости Господи, что и с нами со всеми рано или поздно… 
- А, простите, что-то я совсем не соображаю, увлеклась вашей историей, но вы продолжайте...
- Так вот, подсказала ей вахтерша, кому и куда, значит, на него нажаловаться. Написала Варвара на своего обидчика заявление… Она уже хотела эту бумажку профессору нести, но тут увидела в коридоре этого бесстыжего, который ей руку под юбку запустил, а с ним друга его - так и растерялась. Дело в том, что этот его друг, Алексей, тоже был актер, и одним из любимых фильмов нашей Вари был с его участием!
«Наверное и друг его тоже такой…» - подумала она. 
И с расстройства так и выронила свое заявление. А он, друг-то, улыбнулся ей, как в кино, а в это время этот бесстыжий...
- Неужели опять начал ей под юбку... 
- Боже, ну и молодежь сейчас! Нет, Господи, что же ты такое говоришь! 
- А че - самцы, инстинкты, все дела... Она вся такая хрупкая и беззащитная - хорошая добыча. - цинично заметила Ната.
Достав из кармана смартфон, девушка увидела, что прошло уже несколько часов.
- Господи, помилуй - вздохнула старушка. - Ой, сколько там натикало? Вы случаем не проголодались, радость моя, может к нам в трапезную - покушаете что-нибудь? 
- Я? Ладно, деньги у меня есть, но там монахи же... Не будут они против? Может я это... в кафешку на углу сбегаю.
 - Ну, как хочешь, я тебя не держу, но могу тебе перед Богом сказать, что пирожки у нас вкусные, да и гостевая трапезная у нас есть для таких случаев. Там монахи не обедают. И о деньгах не беспокойся, мы и угостить можем. 
- Пирожков я уже сто лет не ела. Уговорили...

* * *
- Ну так что же сделал бесстыжий во второй раз? - спросила Наталья, запивая пирожок с капустой фруктовым киселем. 
- Он аккуратно, пока Варя таяла под взглядом Алексея, поднял это заявление и прошел дальше по коридору, как ни в чем ни бывало!  
- Актеры... презрительно закатывая глаза пробормотала Наталья. - А что друг? 
- А друг пригласил Варвару в театр, на свой спектакль, вот как! 
- Хитрож... хитрюга какой, ты смотри! - возмутилась девушка.  
- Не спорю! Леша еще красавец и спортсмен был. Он в этом институте подрабатывал на кафедре. 
- Вместе со «щупальщиком» - ну тем, который под юбку ей залез? 
- Какое забавное ты ему, мерзавцу, прозвище придумала! Но на самом деле его звали Виктор, - добавила Лера Васильевна. - В итоге Алексей начал за Варей ухаживать, но при этом аккуратно, в тайне от всех, я бы даже сказала. Перед спектаклем он пригласил ее в кафе - говорили про тот случай с юбкой, он извинялся за поведение Виктора и помог ей устроиться на работу в театр, чтобы ей бесплатно к нему на спектакли ходить. Контролершей ее пристроил на входе в зал. Она была вне себя от счастья - помню, ходит по комнате, платье то одно примеряет, то другое… мне она тогда соврала, что с обычным студентом, с которым на поступлении познакомилась, встречается. Но все тайное рано или поздно становится явным, как ты понимаешь, сердце матери не обманешь...  
«Офигеть - эта Варвара, в могиле которая, ее дочь. А я тут со своими шуточками,» - подумала Ната и стала извиняться за жаргон. 
- Пустяки, некоторые еще и матом, прости Господи, выражаются, ты еще ничего... Так вот, когда я узнала, было уже слишком поздно... - тут старушка всхлипнула. 
Наталья протянула Лере Васильевне бумажный платок и обняла ее. Потом они вместе вышли из трапезной и снова уселись на скамейку монастырского двора, по которому неспешно начали вышагивать монахи - приближалось время субботней службы - Всенощной. Один из них сгребал опавшие листья в кучку возле дорожки, проходящей по территории монастыря. Стояла тишина. Тут Наталье почему-то захотелось пойти в храм, она спросила у старушки, пойдет ли она. Лера Васильевна утвердительно кивнула. Они вошли...

III
В храме включили свет, прихожане начали заполнять приделы и центр здания. На самом деле на территории монастыря находилось несколько храмов, но торжественные службы проходили в главном, самом большом и величественном из них. Красиво расписанный храм пестрел изображениями святых - на стенах, колоннах - везде, кроме пола, были иконы. Они устремили свои лики на верующих, находящихся под сводами церкви. От их взгляда можно было укрыться лишь тогда, когда гасили свет во время чтения особых молитв - казалось, они всех видели насквозь. Впрочем, верующие знают, что слово «казалось» тут лишнее. 
Наташа стояла в полутемном храме, когда один из монахов-чтецов произносил молитвы, держа в руке свечу, чтобы видеть текст. Это было что-то новое в ее жизни - одна в храме, да еще и на такой службе она до этого не была, поэтому с воодушевлением внимала каждому слову, хотя мало что понимала. Иногда девушка оборачивалась на стоявшую за прилавком старушку - Леру Васильевну, свою рассказчицу, боясь, что та исчезнет, не успев закончить свой рассказ. 
Лера Васильевна тоже внимала каждому слову и знала их смысл, в отличие от неопытной в церковной жизни девушки. Внезапно во время пения Ната почувствовала жужжание в кармане - вытащив телефон, она посмотрела на пропущенный вызов - звонила мама. 
«Прости, дела у меня тут, потом перезвоню.» - прошептала в трубку девушка, чтобы не мешать важному действу. 
Но вот, наконец, служба подошла к концу, народ потянулся к выходу, кто-то из прихожан остановился в одном из приделов набрать освященной воды, а кто-то напоследок решил приложиться к иконам. Наталья подошла к старушке. Та зевнув, предложила продолжить свой рассказ в другой день. Наталья, будучи человеком нетерпеливым, была немного недовольна, но согласилась. Выбора у нее не было. 
«Она и правда обычная, я бы сказала, даже слишком обычная девушка, за что же такой памятник? Не за наивность же? Спасла она кого-то, приняла, как там говорят, мученичество или она святая? Блин, как эта старушка умеет интригу создать.» - думала девушка, освященная тусклым светом вечерних фонарей, осторожно ступая по тротуару. 
Сев в автобус, она повернула голову и увидела на небе одну яркую звезду. 
«А вдруг эта звезда - это и есть та самая Варвара, - подумала девушка. - Да нет, хватит на сегодня с меня историй. Сейчас мать мне дома такую историю устроит - триллер будет, потому что я ей не сказала, что задержусь. Да, тяжело быть молодым... я завидую седым.» - думала девушка, прислоняясь к окну. Когда она пришла домой, мать с порога начала было ругаться, но тут Наташа рассказала, где она провела целый день, и мама успокоилась, удивленная ее признанием. Церковь в частности и религию в целом она очень уважала, хотя никогда не имела к этому большого рвения.

«К дяде в гости, значит, ходила. На кладбище. С бабушкой одной познакомилась - отчитывалась она по телефону отцу девушки, который был в командировке. - Да, ты представляешь? Бабушка эта что ли как-то на нее повлияла, не пойму... Не врет ли она нам?»

«Ну, начинается...» - проходя по коридору в ванную и услышав их разговор подумала девушка. Умывшись и продумав план действий на завтра, Наталья отправилась спать. Но долго не могла уснуть - соседка с верхнего этажа опять решила устроить танцы прямо над ее комнатой.

«Вот дрянь, и людям спать не дает, и мужиков к себе водит... Хочется иногда ее спросить - теть Свет, пятый десяток на носу, может, там, семью завести, детей, зачем вы вообще живете? А, чтобы другим мешать жить... ну-ну… - злилась девушка про себя, доставая из прикроватной тумбочки плеер с наушниками-затычками. - Так, где тут у меня старый друг Оззи, а, вот - сольник - давно не слушала...» 
Так с затычками и уснула. Рано утром мама разбудила ее тем, что попыталась вынуть один из наушников. 
«Э, алле, ухо мое не трогай! По-русски понимаешь?!» - вопила во сне Наташа, ей снилось, что какой-то мужчина дергает ее за ухо, пытаясь его оторвать.
- Прости, мам, это я не тебе... - открыв глаза, извинялась Наташа. 
- Слава Богу, а то я уж подумала... додружилась с парнями... на девушку уже непохожа... 
- Мам, да забей ты, слушай! Который час? Семь? Пойдем со мной на службу? 
- Куда? 
- Ну а куда еще можно пойти в воскресенье утром? Не в кафешку же за кофе с круассаном... Хотя, одно другому не помешает. Короче, двинули! 
- Наташа! Когда ты уже научишься говорить правильно?! Ты же из интеллигентной семьи, в институте учишься…
- Мам, я, походу, это... интеллигентное быдло, вот. Нам, журналюгам, это на руку - смеясь, добавила девушка. 
- Журналюгам… 
- Я этот, как его... хамелеон. Если надо могу речь толкнуть не хуже министра, ага. 
- Ой, не верится мне что-то... - качая головой добавила мать.
- Когда-нибудь ты будешь мной гордиться - смело заявила девушка, протягивая матери пальто. 
- Мерси, ма фий.  
- Де рьян, маман! - усмехнулась Ната.

IV
Они вышли из храма втроем - Лера Васильевна, Наталья и ее мама. 
- Ладно, дочь, мне надо домой - отец возвращается, а ты побудь со своей новой подругой. Вы ее извините, что так надоедает, с нами давно нет ее бабушки. Наташе очень ее не хватает... - оправдывала нетерпение девушки ее мать.  
- Ничего, на все воля Божья,  - спокойно ответила старушка. - продолжим? - спросила она девушку, кутаясь в пуховый платок. 
- Да, пожалуйста, - провожая взглядом маму ответила Наташа. 
- Напомни мне, деточка, на чем мы остановились? 
- Друг «щупальщика» пристроил Варвару контролершей... 
- Ах, да! Почти каждый день она работала и наряжалась, как могла для своего возлюбленного. Однажды Нина Семеновна - вахтерша, - которую, кстати, я сама попросила за Варварой присмотреть, на всякий случай, - увидела, как Алексей - актер-то этот, в темном углу, перед спектаклем подошел к Варьке тайком, приобнял ее и взял за руку. Она развернулась и предложила ему себя поцеловать, а он спросил, не закричит ли она. А Варя, кладя руки ему на плечи, смеясь, ответила:
«А ты попробуй - и узнаешь...» 
Тут Нина Семеновна выронила ведро и они разомкнули свои объятия. Актер сурово глянул на мою шпионку и ушел за кулисы. Он особо-то Варвару к себе не подпускал, как я поняла, и ничего не обещал по любви-то. Но сам ее так и пожирал иногда взглядом на спектаклях. Я как-то раз сама наблюдала... Мы с ее отцом, когда узнали, в шоке конечно были - стали в упор расспрашивать - было ли у них, ну ты понимаешь… 
- Ну, да, мне не пять лет уж... И что? Было? 
- Пару раз они обнимались где-то в темноте зала, танцевали там, один раз он даже поцеловал ее - исподтишка, пока труппа не собралась. Она постоянно оставалась после работы чтобы на него, ненаглядного своего, наглядеться... Смотрела, как он играет, репетирует, а сам то и дело на нее смотрит, подмигивает, а она смеется - смущается, вроде как… Варвара видела как он после этих своих спектаклей разных дам под ручку уводил. Она, естественно, думала, что это он ее провоцирует, чтобы ревновала, и ждала, что он решится когда-нибудь ей признаться в чувствах, и... 
- Наивная... 
- Да, не спорю, конечно. Но дослушай, пожалуйста, до конца. И не осуждай - это грех! 
- Ой, простите!  Я не осудить, я просто считаю, что она не права была. 
- Эх, ты сама когда-нибудь влюблялась, деточка?  
- Ну, было дело... Не пять лет уж мне давно, знаете ли. Ну мозги-то надо иметь, если б мой ухажер телок водил за ручку, я б ему такой спектакль устроила, запомнил бы надолго! 
- Но нельзя же всех под одну гребенку... Полюбить ей удалось только в первый и последний раз... Не с чем было сравнить - может это повлияло. Бог ее знает, что у нее там в душе было. Она как-то раз пришла с работы, села на стул, и, поправляя свои волосы, говорит мне:
«Знаешь мама, я чувствую что Леша - моя родная душа, когда он где-то рядом, мне так хорошо, я как будто задыхаюсь от радости, от чувств. Мне так хочется его обнять и не отпускать... целовать его… ах… его вишневые губы… пока он от нежности не потеряет сознание...»
Она закрыла глаза и обхватила руками спинку стула, представляя себе вместо него своего возлюбленного. Затем она очнулась от своих грез, встала и добавила с гордостью:
«Мне кажется, мама, со мной он станет народным артистом и будет известным не только у нас, но и за границей… ах, я чувствую что вместе с ним мы сделаем что-то грандиозное...»
Как блестели ее глаза, она была такая счастливая в те последние месяцы своей жизни... Я тогда не воспринимала это всерьез - первая любовь... 
«Ага, первая дурь!» - про себя подумала Наталья.
- Знаю, ты наверное, опять посчитаешь ее глупой, но даже я, понимая что она будет разочарована, и пытаясь убедить ее в этом, не решалась применять серьезные меры, чтобы заставить ее забыть о Леше. Понимаешь, когда Варечка родилась, у нее обнаружили проблемы с сердцем, несерьезные, но все-таки мне врач сказал беречь ее от сильных волнений, так как это могло усугубиться во взрослом возрасте... - старушка закрыла глаза, пытаясь прогнать накатывающиеся слезы. 
- Ой, может продолжим в другой раз, Вы в порядке? 
- Нет, нет, все хорошо. Я надеюсь, ты не торопишься? 
- Нет, я понимаю, что для Вас это очень тяжело, и вы, наверное, хотите быстрей закончить с этим... 
- Может и так... может и так, деточка. - Лера Васильевна собиралась с духом. 
Вдруг они увидели средних лет человека в рясе, с красиво подстриженной седой бородой. Он приближался к скамейке, на которой они сидели. 
- А, это Вы, - познакомься, деточка, это - тот самый отец Никон... 
- Да?! Вы знаете, вчера в лавке, в храме, кое-кто хотел взять у вас благословение… 
- Господь да благословит тебя, дитя - произнес батюшка и сделал жест руками в знак благословения. 
- Ой, это была не я, но спасибо, мне тоже приятно.
Батюшка удивленно посмотрел на Наташу. 
- Ах, это у нас девочка пришла историю послушать, очень ей могилка понравилась. 
- А, понятно. Тогда не буду вам мешать... - сухо заметил отец Никон. - Чуть не забыл, Лера Васильевна, сегодня приедут к нам новые слушатели в воскресную школу, вы уж им объясните что да как, - а то мне по делу к мирским надо, чин один совершить. 
- Конечно, конечно, батюшка, не беспокойтесь.

V
- Ух ты, настоящий батюшка. Я, честно признаться, раньше их так близко не видела. 
- Все бывает в первый раз. На чем мы с тобой остановились? 
- Вы рассказывали, что у Варвары были проблемы с сердцем... 
- Ах, да - чуть слышно произнесла старушка, - у нее еще на левом ребре небольшой нарост обнаружили, знаешь, прямо рядом с сердцем. Он был совсем плоский, гладенький, не выступал, только если пощупать или вблизи посмотреть немного было видно, что одно ребро чуть больше другого. Нарост никак не влиял на ее здоровье, и врач сказал, чтобы мы не переживали. Это ее отличительный знак, это коробочка такая для сердца - так он пошутил. Когда Варя уже начинала формироваться как девушка, она как-то, помню, нащупала этот свой знак. И еще спросила, у всех ли так, и тогда я ей сказала, что она особенная, что у всех девочек просто ребра, а у нее там еще и шкатулка для сердца, чтобы его никто не мог разбить. Варя рассмеялась - ей очень понравилось мое объяснение. Но конечно, она понимала, что это просто нарост на ребре, и никакой коробочки там нет. 
- Хорошо Вы это ей преподнесли... 
- Да это врач тот придумал, а я просто запомнила. 
- Красиво как… Слушайте, я поняла, что напомнила мне ее могила - она же в форме открытой шкатулки, да? 
- Да, батюшка постарался... Можем как-нибудь сходить туда, к ней, если хочешь. 
- А сейчас можно? 
- Конечно! 
Они встали и пошли по дорожке из монастырского двора к воротам кладбища. Затем прошли по аллее, усаженной декоративными деревцами, которая вела к памятнику Варваре. Когда они подошли ближе и стали рядом с могилой, Наташа и старушка перекрестились, как бы здороваясь с ней. 
- Какая она была красавица, неудивительно, что актер этот Ваш с ней флиртовал - отметила девушка, рассматривая ее фотографию на верхней части плиты. 
- Да, всем она нравилась - это правда... 
Наталья стала рассматривать барельефы из меди и железа на поверхности памятника - там были изображения ангелов, цветы и деревья, а также райские птицы. Нижняя часть «шкатулки» внутри была как бы наполнена россыпью разноцветных камней, а вокруг памятника находилось нечто вроде ковра, выложенного в форме мозаики.
- Как все красиво подобрано, а тот, кто ее памятник делал, учился наверное где-то на дизайнера, да?
- Ну, можно и так сказать...
- А кто он, если не секрет?
- Подожди маленько, еще дойдем до этого. На чем мы остановились... Ага, вспомнила. Когда Варвара полюбила этого Алексея, она стала все очень обостренно чувствовать. Так вот, у нас в соседнем подъезде жили знакомые - муж и жена. Как то мы с ней шли откуда-то, не помню - из магазина, кажется, и с ними встретились, поздоровались. Варя мне как выпалит, что у него, мол, любовница есть. А они долго вместе прожили и казались очень крепкой семьей, с детьми. Я тогда подумала, не в себе наша Варя или может видела чего. А она мне и говорит:
«Это я по жестам, по взглядам их определила.» 
- Профайлинг - чтение по жестам, мимике. - по-деловому заметила девушка. 
- В общем, не знаю, как это там по-вашему называется, но где-то через пару месяцев я с этой женщиной по телефону разговаривала. И правда - любовница у ее мужа была, много лет он на две семьи жил - с ней официально, а с другой временами встречался. Она его письма случайно под ковром нашла... 
- Попал мужик! Развелись они? 
- Да, ты знаешь, у них хоть и дети, но позора она не выдержала, сама адрес в письме нашла, устроила сопернице скандал, а муж встал на сторону этой любовницы... 
- Понятно, многим мужикам дай модель с осиной талией чтоб с ней развлекаться, а жена пусть с детьми возится - меня это не удивляет.
- Что ж, правда твоя... еще вспомнила, - вот мы сидим с ней как-то на спектакле, - естественно, с участием Лешки, - но роль была не главная. Спектакль про любовь, по пьесе какого-то нашего писателя-классика. Так вот, там несколько раз целовались пары, а она и говорит мне, смеясь:
«- А кое-кто по-настоящему целуется. 
- Да ты что? Как это? 
- А вот как - не играют... по настоящему...
- Да? Как ты поняла это? 
- Ах, не могу тебе объяснить, что-то в них не то... 
- Может просто одни лучше других влюбленных играют? 
- Нет, играют все хорошо. Они - наоборот. Слишком страстно что ли, для игры...» 
Я специально записала себе имена этих актеров, чтобы как-то проверить - у меня же вахтерша там работала. 
- А, вы решили, не тронулась ли умом Варвара, так? 
- Да, прости, Господи... Нина Семеновна наблюдала за этими актерами на их репетициях, ничего не заметила. Более того, в жизни у них были другие спутники. Они не были вместе-то в жизни - на сцене только, понимаешь? - слегка с негодованием сказала бабушка. 
- Так точно. Ну и?  
- Каково же было мое и остальных удивление, когда как-то раз, примерно через полгода после этого, Леша попросил Нину Семеновну забрать телеграмму для него, а там было приглашение на их свадьбу! 
- Да... но, может тому было логическое объяснение, может Варвара дружила с кем-то из них? Может актер ей по секрету сказал? 
- Ну, не знаю, не знаю… друзей, кроме этого Алексея, у нее в театре не было, да и с ним она не особо часто разговаривала. Поэтому все мы, кто был рядом с ней, никакого другого, кроме мистического, объяснения ее дару не могли придумать. Ты понимаешь, это было много раз - много раз Варвара видела людей насквозь и как-будто читала их мысли. Подруга моя, она в булочной работала, как-то застала Варьку в парикмахерской - поздоровались, разговорились, а у нее - подруги, сын есть - он мать на улице ждал, дело у него какое-то было. Варвара ей и говорит:
«У твоего сына есть возлюбленная, она ждет от него ребенка, но он хочет расстаться с ней.» 
Сын этот в другом городе жил, в гости к матери приехал.
- Ну и как? Правильно ей Варя сказала? 
- А ты как думаешь! Подруга мне потом и говорит: 
«Она, наверное, колдунья у тебя, ишь как всех считывает...» 
Я ей ответила, что Варя никому ничего плохого не сделала. У нее просто чутье было, что да как. Мы, конечно, поссорились с ней, с подругой-то, но потом, после смерти Вари, она у меня прощения попросила. Ведь сын ее все отрицал... А внучку теперь она воспитывает. 
- А сын где?
- Сын где? Бог его знает! Вроде отдельно живет. 
- Ну, хорошо, допустим. А могла она определить, любит ее актер или это просто, так сказать, физическое... 
- Как-то на одной из репетиций, где Варя тоже была, Леша заявил, что одна из его коллег-девушек - его невеста! Варька, конечно, не поверила - сказала, что один из них влюблен не по-настоящему, а точнее, Алеша. Сказала, что по его жестам прочитала отчаяние, как будто его кто-то заставляет с ней быть... Мы, конечно, подумали, что это любовь к нему мешает ей понять правду. Но слушай дальше... Варя как-то застала его после спектакля в обнимку с этой его невестой. И он, в первый раз с момента их знакомства, сделал вид, что Варя ему не знакома. Леша посмотрел на нее холодным взглядом и спросил, нужен ли ей автограф. Варька хоть и была доброй, но тут он вывел ее из себя. 
«Лапша с ушей упала наконец-то...» - подумала про себя Наташа. 
- Хотя она этого не показала, взяла автограф, и казалось, как ни в чем ни бывало пошла домой... А потом началось...
«- Мама, мама, он...  
- Тихо, тихо - говорю я, - актер твой, что ли, тебя обидел? 
- Нет, мама, не обидел, он... он... - глотая слезы бормотала она - он забрал у меня душу, у нас же она была одна на двоих, понимаешь, вся моя жизнь была в нем, весь смысл, я все ждала его, как собачка преданная, ждала... А он - с другой, а я как-будто чужая, ты представляешь?» 
Я сначала подумала - ничего страшного, поплачет и все пройдет, забудет о нем... Сначала она ничего не ела дня два или три, только воду пила. Рыдала, аж глаза опухли, подушки все промокли от слез, все, помню, сидит у окна и в одну точку смотрит, как статуя. Пришла Нина Семеновна - спрашивала, выйдет ли Варя на работу. Я сказала, что она приболела, и просила вахтершу похлопотать, чтоб ее не уволили. А Варвара услышала, и сказала ей, что больше туда, в этот, как она выразилась, притон, ни ногой! Вот так! Прошел еще один день, и Варя наконец-то попросила каши и хлеба с вареньем. Я ей принесла, а она сидит, вроде, начала есть, потом чуть не подавилась. А я спрашиваю, как она себя чувствует. 
«Меня как будто побили - голова трещит, руки и ноги ломит, тошнит... Есть не могу. А еще, мама, у меня вот тут - показывает на сердце, - как будто порезали там все или как будто наложили битого стекла - чуть вздохну - и колет.» 
Я хотела было врача вызвать, но как назло, там у них никто не хотел брать трубку. Дала ей корвалолу, она выпила и опять легла. Про актера ни слова ни сказала. Может обойдется, подумала я. На следующий день Варвара захотела пойти в парк прогуляться, я была не против. Пошли мы вместе, погуляли. По пути домой мы зашли мороженое купить и шоколадки. Штук пять она купила себе. Помню, идем мы по улице, она мороженое ест, а я шоколадки в авоське несу, а она и говорит мне, смеясь: 
«Надо спешить, а то на солнце все растает.»
Я ей кивнула, а сама подумала - обошлось, слава Богу, приходит в себя. Пришли домой, Варя набросилась на эти шоколадки - так все пять штук за раз и съела! Сидит на кухне - обертки по всему столу, аж глаза закрыла от удовольствия. А потом выдает мне: 
«- Эх, мама, нельзя человека слишком сильно любить, он от этого в животное превращается. 
- Да забудь ты об этой любви, он не стоит твоих слез... - отвечаю я. 
- Ой, мама, как ты права, ты не представляешь, как я счастлива, что сижу вот так с тобой. Знаешь, мое сердце уже перестало болеть и внутри - странно - вроде бы и пусто, но в то же время как-то легко-легко... 
- Ну и слава Богу.» - вздохнула я с облегчением. На следующее утро мы нашли Варю без сознания. 

VI
- Скорую-то вызывали? 
Старушка кивнула.
- На этот раз удалось дозвониться. Помню как сейчас, у отца руки дрожат, он набирает телефон, сначала пожарным по ошибке позвонил, но второй раз попал к дежурной на станции скорой помощи. Приехала скорая, уложили Варю, я с ней поехала, все за руку ее держала - вздохнула старушка.
- Она еще была жива?  
- Да, ее сердечко еще билось, но неровно, иногда оно как будто замирало. Я в больнице хотела остаться, но мне не разрешили, так Варя там и пролежала неделю в коме. Но мы с отцом ее навещали каждый день... Все надеялись... Через неделю она умерла, так и не придя в себя... От разрыва сердца. 
- Какой кошмар... А этот ее Алексей - актер, не спрашивал, куда Варвара пропала?  
- Как же, он уже на следующий день во время спектакля искал ее взглядом, волновался, чуть со сцены не упал, ее высматривая... И в курсе был, когда ее в больницу-то положили. Но эта его возлюбленная - дочь чиновника, как потом оказалось, ему сказала, что если он пойдет к Варе, то ее высокопоставленный папа сделает так, что он даже дворником не сможет никуда устроиться... Лешка сначала было смирился, но потом как будто что-то почувствовал, и несмотря на ее угрозы, помчался в больницу. Когда он пришел, врач как раз объявил нам про смерть Вари. 
-  Почувствовал, что ли, что она умерла?  
- Ой, наверное, не знаю, но он кинулся к ней как сумасшедший, ругал врача, мол что он стоит как дерево, почему не пытается ей помочь. Он даже предложил ему сделать операцию:
«Давайте, - говорит, - мое сердце ей пересадим.»
Тот пытался объяснить, что все кончено, а актер чуть было не накинулся на него с кулаками, пришлось медбратьев звать его успокаивать! Вкололи ему что-то. Но когда ему полегчало, - в коридоре он сидел, за голову держался, - он попросил побыть с ней, попрощаться наедине. Мы были не против - я, папа Вари, вахтерша, медсестра, друг его... 
- «Щупальщик»? 
- Да, Виктор тоже там был, он пришел с Лешей. Все мы тогда поняли, как он ее любил... Мы оставили их вдвоем. Мы тихо сидели в коридоре, и слышали, как он плачет и что-то говорит, а медсестра посмотрела в замочную скважину...  
- Некрасиво как-то подсматривать... 
- Ну, у нас было горе, мы все пребывали как во сне. Поэтому мы ей это позволили, пусть себе сплетничает потом - Варьку-то мы все равно не вернем. Она глянула и вернулась к нам. Сказала, что видела как он нагибается над ней, обнимает, целует... Потом я сама, прости Господи, не выдержала, пошла и приложила ухо к двери, слышу он и говорит, как будто бредит:
«Ну прости, меня… прости... я виноват, я больше так не буду... плевать мне на карьеру, на всех, проснись, родная моя девочка, душа моя, проснись... ну… открой глаза, ну… не умирай! Не бросай меня... без тебя я не могу, слышишь, любовь моя, слышишь, не могу… не существую… ну... прошу тебя, пожалуйста, не надо так... я тебя люблю, слышишь… люблю… прости меня… прости…» 
Я отошла от двери и заплакала. Мне его тоже стало жалко... Не знаю, сколько прошло времени, но тут медсестра решила, что время прощания прошло и аккуратно открыла дверь. Мы увидели, что он сидит на кровати рядом с Варей, опустив голову ей на грудь - видимо Леша надеялся, что ее сердце снова начнет биться, не хотел верить, что она умерла. Тут мы заметили, что он не двигается... 
- Он тоже умер? 
- Нет, просто уснул - ему же успокоительное дали. 
- А, окей, понятно. Продолжайте, пожалуйста. 
- В день, когда мы прощались с нашей Варварой стояла ясная погода, как сейчас, вообще ни облачка на небе не было. Золотая, как говорят, осень - бабье лето. 
- А этот актер влюбленный пришел на ее похороны?  
- Да, на похороны Алеша пришел... с бутылкой водки. Подошел ко мне, сказал, что там, в больнице, пока был с ней наедине, попытался сделать ей массаж сердца и нащупал что-то на ребре... Тут я рассказала ему про «коробочку» для сердца. 
«Врач ошибся, она ей не помогла.»  - сказал, как отрезал, он. 
Бледный как мертвец, он подошел к ее могиле, встал на колени и положил на нее букет белых хризантем - огромный такой букет, красивый. Потом он поцеловал землю, встал и ушел с кладбища, откупорив бутылку с водкой. 
-  Ушел в запой?  
- Если бы просто в запой! Как ты помнишь, дочь чиновника грозила ему увольнением - так вот, свое слово она сдержала! И вылетел он из театра, как пробка. Друзья многие от него отвернулись, только Виктор, который Варю тогда щупал, остался... Вместе пили...
- Мда, хорошая поддержка, нет чтобы ему помочь, он его спаивал... друг! Не зря мне он сразу не понравился. 
- Да ты его не осуждай, у него девушка тоже умерла. 
- Да? 
- Беременная от него была, но он настаивал на аборте, она сделала - и умерла. Тоже себя винил за ее смерть. Но, конечно, не так убивался как Алексей. Тот, вообще, ходил, как мертвец. И все с бутылью. 
- А деньги где брал? И вообще, кроме друга Виктора у него же были родственники, родители? 
- Мать жила в другом городе с отчимом... Ну, у нее была своя жизнь, а Лешка - он самостоятельный был, говорил с ней иногда по телефону, когда был трезвый. Она ни о его любовных приключениях, ни о запоях ничего не подозревала... 
- Понятно, актерский талант применил...
- Да, наверное. 
- Слушайте - Вы говорите, что Вам было жалко Алексея, почему тогда Вы ему не помогли? Винили его в смерти Вари? 
- Ох, деточка, я старалась, честное слово, не обвинять его, да и не так просто было помочь тому, кто заживо себя хоронил... Во-первых, его еще найти надо было, где он бродил. А во-вторых, Леша такой агрессивный был, когда пьяный. Помню сижу - вяжу, а под окнами - смотрю - он идет, покачиваясь, бутылку свою допивает, кричит:
«Варвара, выходи! Не прячься - я тебе подарок подарю, себя значит, подарю… ага… слышишь, любовь моя… не прячься… судьба моя…» 
Какие-то люди мимо шли - он их и давай распихивать:
«Вы что это моей Вареньке проход загораживаете, а ну пошли вон, твари!» 
И как бросит в них бутылку. Они милицию вызвали, в обезьянник его посадили. Я к нему на следующий день прихожу, а он сидит за решеткой-то, испачканный весь, как бездомный какой, узнал меня и говорит:
«Тетя Лера, бросьте вы меня, забудьте... Я вместе с Варей умер. Я - мертвый. Меня здесь нет.» 
Но хлеб с молоком взял. Ну и слава Богу, подумала я. Ест - значит еще поживет. Как-то пришла я на кладбище навестить Варвару - сорок дней со дня ее смерти прошло - а со мной отец ее и одна из Вариных подруг. Смотрим - на могиле кто-то спит. Подходим осторожно, а это - Леша! Плашмя лежит - на цветах, как на подстилке, крест обнял и спит. Отец Вари пытался его разбудить. Когда он, наконец, проснулся, то не хотел вставать.  
«Уйдите - говорит, - мы с ней тут вместе… я ее видел, Варю мою, в белых одеждах, она сказала, что всегда будет со мной... Только взяла меня за руку, а тут вы! Спугнули ее...»
На кладбище были люди, они прошли мимо и бросили на всех нас подозрительные взгляды. 
- О, прямо как Хитклифф! – оживилась вдруг Ната. 
- Кто?  
- А, ну, я читала недавно книгу писательницы одной, Эмили Бронте, там у нее мужчина так женщину любил, что когда она умерла, хотел ее откопать. 
- Дикость какая! Что вы, молодежь читаете?! Господи Иисусе, помилуй! Алексей не хотел ее откапывать, Боже упаси... И себя живьем тоже не хотел закапывать. Но умереть он хотел, это да. 
- Темнеет уже... 
- Да, пора бы нам на сегодня закончить. Уж и вечерня начинается... 
- Тогда давайте вот как поступим - я завтра после лекций сразу рвану сюда, и Вы мне расскажете, что произошло дальше, ладно? 
- Не получится завтра, Наташа, выходной у бабушки. 
- Ой, тогда - когда? 
- Да в субботу следующую приходи - там видно будет. 
- Ладно, - неохотно согласилась девушка. 
Они попрощались и разошлись - Лера Васильевна в храм, а Ната - в гостевую трапезную - «похомячить» - как она выражалась.
После обеда - на этот раз в трапезной подавали картофельное пюре и сырники с чаем - Наташа поплелась домой. 
«Блин, эта бабушка запала мне в сердце со своей историей, целую неделю ждать... Эх, попробую пораскинуть мозгами и представить, что там будет в конце. Хотя... Бог его знает... Финал может быть непредсказуемым. Спился наверное, актер этот. Или у него там под ребром тоже «шкатулка» оказалась, и он умер от разрыва сердца?! Может он удавился или с моста в реку прыгнул... Так я же смотрела детективные сериалы, там американцы иногда такое выделывают с героями... Может его кто съел?! Ну, медведь, например, или волк. Или по ошибке его живьем все-таки закопали. А может бандиты какие укокошили... А, или, может, он таинственно пропал без вести?!» - мучила себя мыслями Ната, принимая звонок в «Скайпе» от своего друга, который обещал показать ей свою новую татуировку. 
«Зачем такие сложности, можно же было просто фото скинуть. Влюбился что ли, лошара? Они - эти парни, когда влюбляются, чудить начинают страшно, ты ему игнор - он тебе взгляд в упор. Но ничего, мой метод отшива работает надежно. Я просто не реагирую на провокации.» - ухмыляясь, подумала девушка.
 Она надела очки и, подперев подбородок рукой, начала наблюдать за веселым лицом своего друга через экран. 
«А вот и он... Ну давай, ковбой, жги!» 

* * *
Она почти забыла про историю старушки из церкви. Но ненадолго. Как-то на неделе, вспомнив, что в субботу ей надо встретиться с Лерой Васильевной, Наталья решила купить ей какой-нибудь подарок. В торговом центре, куда она пришла на встречу с подругой - единственной из знакомых ей девушек, кто хотя бы чуть-чуть понимал в футболе - стоял стеллаж с платками. 
- Здравствуйте, а вот этот, в мелкий розовый цветочек, сколько? 
- Полторы тысячи. 
- Ого! Ничего се... 
- Это натуральный шелк, производство - Италия - невозмутимо отпарировала женщина-продавец. 
- Ну ладно, мне для бабушки ничего не жалко. Эх, возьмите! – сказала Наташа и, аккуратно положив платок в карман своего бордового «Канкена», направилась к фудкорту, где ее уже ждала подруга. 
- О, какие люди! Приветики! 
- Давно не виделись!  - улыбаясь, сказала она. 

VII
Наступила долгожданная суббота. И вот, девушка и старушка снова уселись на скамеечке монастырского двора. 
- Ой, пока не забыла, это Вам - сказала Наташа, неловко протягивая итальянский платок, завернутый в красивую бумагу, Лере Васильевне. 
- Не стоило, деточка, так беспокоиться... 
- Ну что Вы, мне так приятно сделать Вам подарок... мы недолго знакомы, но у меня такое чувство, что я Вас всю жизнь знаю... правда-правда! 
- Ну что ты! - засмущалась старушка. Готова к продолжению?  
- Ха, а то... в нашу прошлую встречу вы остановились на том как этот ваш актер на могиле у Вари спал. 
- Да. И не один раз его там заставали... Охрана с кладбища его под руки уводила - он же пьяный всегда был, кричал, брыкался, как конь... в общем, стал частым гостем в милиции. Его однажды чуть не сдали в психушку - надоел он и милиционерам и охранникам, как горькая редька. Он и к нам явится иногда часа в три ночи и вопит: 
«Лера Васильевна, ну где же Варя? Я же видел ее сегодня, я знаю, что она дома сидит - барабаня в дверь кричал он. - Откройте вы эту гребаную дверь, я сейчас буду просить ее руки. Я знаю, у нее и платье белое уже есть - я видел…» 
- А у него белочка была или правда видения какие-то? Ну, во сне, например? 
- Как мы поняли, она снилась ему... Чуть в психушку не угодил! 
- А что помешало туда угодить? 
- Не что, а кто! Как-то раз вызвали, значит, охранники милиционеров, а те вместе с санитарами и приехали... Но так как кладбище, как ты успела заметить, находится рядом с монастырем, то там бывали иногда монахи. Здесь надо добавить, что тогда в монастыре была разруха, дело-то было после развала советского союза. Ты понимаешь, насельников, ну, то есть постоянных жителей в монастыре тогда не было, приезжали только иногда потихонечку его восстанавливать монахи из других обителей. И в тот день, когда Лешку хотели забрать в дурдом-то, его под белы рученьки взяли - он даже не сопротивлялся, сил не было - это он сам потом рассказывал... 
«Потом рассказывал - значит живой остался...» - заметила про себя Наташа. 
- Ведут его, значит, к машине, и тут навстречу им монах идет, и говорит:
«Может нам его отдадите, в монастырь? Там у вас, в больнице, он на таблетках будет как овощь, а нам тут рабочие руки нужны - Владыка велел обитель возродить.» 
На что один из санитаров усмехнулся:
«Божий ты человек, не мешай пожалуйста, не смеши ты нас, грешных. Как же эта пьянь будет у вас работать? Белочка ему, что ли, помогать будет?» 
- А почему бы и нет, собственно - невозмутимо выпалила Наташа. 
Лера Васильевна прослезилась от смеха и вздохнув, приложила руку к груди. 
- Ох, прости меня, Господи! Так вот... Монах им и говорит:
«- А вы его оставьте, а мы уж сами решим... вам-то без разницы, мы его и похороним за свой счет, если что, у вас наверное и так психов много. 
- Ой, ну ладно, уговорил, чернорясый. Держи свой трофей.» - сказал другой санитар, аккуратно помогая товарищу снимать с Алеши смерительную рубашку. 
Монах едва успел подхватить его, чтобы тот не упал. Потом он ненадолго удалился, чтобы позвать другого, из братии, потому что один он не смог бы нашего актера донести. 
- А, Леша этот совсем в хлам был... 
- Да - это молодежное словечко было знакомо старушке, - по другому и не скажешь, деточка, в самый настоящий хлам! Второй брат принес носилки и отвезли нашего актера, значит, на машине в соседнюю с нашей, *******скую обитель, где его и приводили в чувство. Сначала ему дали выспаться и немного протрезветь:
«Просыпаюсь я, - говорит, - в пещере какой-то, свечи горят, голова трещит, страшная жажда мучает. Какая-то черная фигура наблюдает, сидя в углу. 
- Я умер и попал в ад? - спрашивает он у фигуры. 
- Нет, ты пока на земле - это, друг, монастырь.
- Ха, я что, пока в запое был, меня втихаря посвятили в монахи? 
- Не совсем... мы тебя от психушки спасли. 
- А, ну спасибо… дайте воды и я пошел, дела у меня, товарищи. 
- Воды дам. А вот уходить не торопись… - преграждая ему путь, возразил монах.
- С какой такой стати, а? Да вы не имеете права! - закричал Алексей раздраженно. 
- Послушай, нельзя так жить, ты себя убиваешь… 
- Не твое дело, чернорясый. Моя жизнь - что хочу, то и делаю, понял? - возмущенно произнес актер. 
- Ты ошибаешься, жизнь тебе Бог дал, она ему принадлежит и не тебе решать, когда умирать. - пытаясь его успокоить, сказал монах.
- Выпустите меня! - закричал он, встав. На крик собрались другие монахи - человек десять.
- Держите его, братия!» 
Окружив актера со всех сторон они не давали ему пройти. Поняв, что сопротивляться бесполезно, он присел на лавочку, и сказал: 
«- Вы зря стараетесь, моя жизнь никакой ценности не имеет.  
- Почему же, - возразил тот, который Алешу привез, когда остальные монахи разошлись по своим делам, - у Бога каждая жизнь имеет значение. 
- Ну, не говори того, чего не знаешь… я человека убил… и поэтому должен своей смертью искупить вину перед… перед ней. 
- Это девушка, что ли? 
- Надо же, какой ты проницательный! 
- Но зачем же так… ты пойди в милицию или к батюшке нашему на исповедь, и живи, сколько Бог отпустит. Сам ты не должен такие дела решать.
- Эх, ты, чернорясый… скажи мне, вот, ты когда-нибудь был влюблен? Хотя о чем я спрашиваю, вам нельзя же, это… любить женщин, да? Ты все равно не поймешь. 
- А ты попробуй… расскажи. Только пожалуйста, без подробностей, а то искушения - ты понимаешь. 
- А, ну тогда слушай…» - и он все ему рассказал, и про Варькино сердце в «шкатулке», и про свои к ней чувства, и про то, как умереть хотел вместе с ней. Монах внимательно выслушал актера и, похлопав по плечу произнес:
«- Это дурь у тебя, от недостатка физической работы - пойдем, вон, дрова колоть нам поможешь. 
- Нет, друг, я не смогу. Я же актер, а не дровосек, меня этому не учили. 
- Пить тебя тоже не учили, но ты же умеешь…» - заметил другой монах, который стоял у входа в пещеру, и караулил, чтобы Лешка не сбежал. 
И пошли они колоть дрова втроем… так все и началось. Алексей, надо признаться, еще несколько раз пытался убежать. Но монахи знали, где могут его найти - кроме квартиры своего друга - «щупальщика», как ты его называешь, ларька с водкой и кладбища он нигде и не бывал. В итоге он стал меньше пить и занялся лепкой - там у них в монастыре такая мастерская находилась. 
«Как-то раз я, - говорит, - уже трезвый к ней, Варечке моей пришел, где она спит, укрытая этой землей, как одеялом, и подумал, что и после ее смерти могу сделать для нее что-то особенное, в знак моей к ней любви… Мне же она снится до сих пор, ласточка моя. Я же ей при жизни в своих чувствах не признавался, может хоть так… я же ради нее решил жить, а не умирать. Мне же монахи, еще тогда, когда я сбежать отсюда хотел, сказали, что она на меня смотрит, переживает, а я так себя веду - и ей боль причиняю, и себе готовлю место в аду. Я тогда и задумался о том, чтобы ей такой памятник сделать - в виде шкатулки, да и Владыка меня благословил.» 
Я через полгода приехала его навестить, и, ты понимаешь, мне трудно было поверить, что это тот самый человек был… сильно он изменился после монашеского пострига… 
- Простите, а почему Вы Лешу навестили только через полгода? И кто такой Владыка? Бога он, что ли, во сне увидел? 
- Ну, у них - у монахов, не принято по уставу с родными и друзьями в миру, то есть, вне монастыря, общаться. Но редко, в качестве исключения, можно. А Владыкой они правящего архиерея, начальника главного своего называют. 
- А, строго все, как в армии. 
- Не знаю, деточка, может даже и построже, чем в армии. После того как памятник Варе был закончен, отец Никон и монастырь начал потихоньку, по кирпичику, восстанавливать. 
- Ой, подождите, я не поняла - Вы имели ввиду, Алексей стал монахом, сделал памятник Варваре и восстановил монастырь? А отец Никон тут при чем? 
- Да, он и есть тот самый Алексей, наш дорогой батюшка. 
- Да ладно! Как это? Отец Никон и Алексей - это один и тот же человек? Он из-за истории с Варей имя поменял? 
- И да, и нет… Понимаешь, когда идут в монахи, имена меняют, чтобы отречься от прежней жизни.
- А, теперь я поняла! Слушайте, спасибо Вам большое, на меня так повлияла Ваша история… Хочется прямо пойти мир спасать! 
- Во славу Божью… не за что… 
- Лера Васильевна, - вдруг серьезно сказала Ната. 
- Что, моя хорошая?
- У меня тоже это самое… я Вам сразу не сказала… у меня, похоже, как у вашей Вари - «шкатулка» рядом с сердцем… как думаете, я… 
- Да не переживай ты так, у нас уже были две девушки, такие как ты, все живы-здоровы. 
- Ну, ладно, успокоили… А ведь знаете, что-то меня сюда тянуло как-будто, когда я к дяде на кладбище приехала - теперь я понимаю, почему. 
- Божий промысл, деточка.
- Да. Как у Вас там говорят - спаси, Господи. 
- Спасет, ты главное - прежде всего Бога в сердце имей, а остальное будет… 

* * *
Как-то в один из осенних дней Наталья прогуливалась по парку со своим другом. 
- Чао, бро. Как дела? - сказала девушка, по-деловому пожимая руку друга в качестве приветствия. 
- Норм. А у тебя че как, сестра? - ответил парень. 
- Не жалуюсь… Слушай, я тут недавно начала книгу одну читать. Мне ее бабушка в монастыре подарила - я тебе про нее рассказывала - называется «Жития Святых». Прикинь, там, короче, один монах, который хотел свою страсть к женщинам побороть, закопал себя в землю! 
- А, типа лайфхак. Прикольно. Ну и как, помогло?
- Да, но не сразу. Зато теперь он другим помогает… Хочешь, дам потом заценить? 
- Ну, я по религии не очень… не верю я в это, короче. 
- Твое дело - как знаешь. Ладно, проехали. У меня тут идея возникла… 
- Ну? 
- Ты же на режиссерском учишься, так? 
- Ну учусь… 
- А я хочу попробовать снять фильм… 
- Ну допустим, Нат. Но там такая запара, с этими фильмами, сценарий нужен… 
- Не вопрос, бро. Будет тебе сценарий… 
Наталья, проникшись историей старушки, уговорила своего друга снять фильм по ее рассказу. И даже получила за него премию на местном кинофестивале. Но, наверное, это уже не так важно. Ведь это все мишура, а главное-то внутри. Ведь у каждого из нас есть сердце, и пока оно бьется, никто и ничто не может отнять у человека этого дара - любить и менять через эту любовь свою жизнь, а также жизни окружающих его людей. Хочется надеяться, что к лучшему…

 MADE OF FEATHER

x

Иллюстрация к: Шкатулка