ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Андрей Штин
Стоит почитать Подлая провокация

Автор иконка генрих кранц 
Стоит почитать В объятиях Золушки

Автор иконка Сандра Сонер
Стоит почитать Самый первый

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Возвращение из Петербурга в Москву

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Боль (Из книги "В памяти народной")

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать То игриво, то печально...

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Без тебя меня нет

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Блюдо с фруктовыми дольками

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Толку, сидя, кроить оригами? -

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Пусть день догорел — будет вечер?...

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

Казаки и Мы
Просмотры:  383       Лайки:  0
Автор Markizz

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Смерть в рассрочку


Алексей Горшенин Алексей Горшенин Жанр прозы:

Жанр прозы Драма
657 просмотров
0 рекомендуют
2 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Чтобы отомстить за смерть брата и матери, предприниматель нанимает "киллера" - проститутку, которая должна отравить... его собственного отца...

невных своих дел, начинались долгие, иногда за полночь разговоры.

О чем они говорили? Да о чем угодно! О политике, текущих событиях, о книгах, театре, культурных событиях, моде… Юле казалось, что нет темы, которую бы Анатолий Борисович не смог бы поддержать, в любой чувствовал себя свободно и уверенно. И она все больше поражалась его разносторонней эрудиции. При этом Анатолий Борисович не давил своим многознанием и кругозором, умел слушать не хуже, чем говорить, а оттого общаться с ним было особенно легко и приятно.

 

 

10

 

И все бы замечательно, если б не Николай. Он звонил ей и требовал отчета. А Юля не знала, что ему сказать. Сначала врала, что Анатолий Борисович якобы уехал в командировку.

— Командировку? — удивился Николай и тут же спохватился: — А, ну да… Он же у нас под предпринимателя «косит». Наверное, за очередной партией «дури» отправился.

От Юлиного внимания это не ускользнуло, но виду она не подала.

— И когда вернется? — спросил Николай.

— А он мне не докладывает. Я ж не жена ему, — с невольным раздражением ответила Юля.

На время Николай оставил ее в покое. Но где-то через неделю в квартире Анатолия Борисовича раздался телефонный звонок. Они с Юлей только что сели ужинать.

— Кто бы это? — пожал плечами Анатолий Борисович и пошел в коридор к стоявшему на тумбочке городскому телефону.

— Ало, ало! Ало, говорите же!.. — доносился оттуда его голос.

В открытую дверь кухни Юля видела, как он недоуменно покрутил перед собой трубку и опустил ее на рычаги.

— Звонит кто-то, а не откликается, — сообщил он.

— Может, ошиблись? — предположила Юля.

— Скорее всего, — согласился Анатолий Борисович. — Мне сейчас по городскому телефону очень редко кто звонит. В основном по сотовому.

А Юля поняла, что это — Николай.

И полчаса спустя, как бы в подтверждение ее догадки, Юля услышала его голос в трубке своего мобильника:

— Вернулся твой разлюбезный.

—А ты откуда знаешь?

— Разведка донесла! — хохотнул Николай. И уже серьезно: — Так что — работай!..

Дня через три Николай снова вызвонил ее.

— Ну, как? — спросил.

— Не получается, — сказала Юля.

— Что не получается?

— Порошок незаметно подсыпать. Я все время у него на глазах. Такое ощущение, что пасет он меня: ходит за мной, как приклеенный, не оставляет одну, — стала жаловаться Юля.

— Так придумай что-нибудь, — повысил голос Николай. — Ну, там, кофе ему утром в постель. Пока кофе готовишь, сто раз можно подсыпать.

— Кофе в постель… — в замешательстве повторила Юля.

— Ну, да. К примеру… — сказал Николай и тут же догадливо спросил; — А ты что — в постель его еще не затащила?

— Нет, — призналась Юля.

— Да что ж ты за «прости господи» такая, если, молодая и смазливая, старика не можешь с собой уложить? — взъярился Николай.

— Ты базар-то фильтруй! — обиделась Юля. — Тем более что Анатолий Борисович меня за «прости господи» вовсе не держит. Он ко мне, как к порядочной девушке относится. А если я, прикинь, на него сразу вешаться начну, то могу ведь и дело завалить. Тогда уж действительно за проститутку, кем-то ему подосланную, — сказала она со значением, — и примет. Так что лучше, как мудрость гласит, поспешать медленно.

Несколько секунд трубка молчала. Видимо, ее владелец, осмысливал услышанное. Потом Николай уже более миролюбивым тоном поинтересовался:

— Чем же вы тогда там с ним занимаетесь?

— Мало ли чем... Он мужик интересный.

— Ладно, давай и правда без спешки, — согласился Николай. — Только сильно тоже не затягивай. И не заигрывайся.

Юля и сама понимала, что «заигрываться» опасно. Не может же она бесконечно оттягивать исполнение «приговора». Сколь веревочка ни вейся… Но и исполнить его — чем дальше, тем яснее Юле становилось — она не в силах. С каждым прожитым с Анатолием Борисовичем под одной крышей днем крепла у Юли вера в то, что не может он быть преступником и злодеем, и все рассказываемые про него страшилки — скорее всего заведомая сознательная ложь и напраслина, необходимая в каких-то неясных пока для нее, но явно сомнительных целях, самому Николаю.

Юля лихорадочно искала выход из создавшегося положения и ничего не могла придумать такого, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Только все чаще леденил сердце страх: как бы ей самой не скормил Николай смертельный порошок, узнав, что она специально тянет резину.

А может, возникала мысль, рассказать все честно Анатолию Борисовичу? И как это, тут же спрашивала себя Юля, будет выглядеть? Раскаявшийся наемный убийца, в слезах и соплях предупреждает жертву, у которой к нему нежные чувства, о грозящей смертельной опасности и на коленях молит простить? Но признаваться в том, что она и возникла в один прекрасный момент в жизни Анатолия Борисовича именно затем, чтобы жизни его и лишить, Юле как раз совершенно не хотелось. Узнав правду, Анатолий Борисович справедливо увидит в ней подлую и коварную змею, которую пригрел на груди своей, и она немедленно рухнет в его глазах с заоблачной высоты, на какую он успел ее вознести, в ту грязь, где барахталась до встречи с ним. И это было для Юли куда страшней и невыносимей, нежели страх расплаты от мстительной руки Николая. А в том, что, если она вдруг захочет остаться не при делах, Николай постарается жестоко отомстить ей, Юля уже почти не сомневалась. Вот и чувствовала себя между молотом и наковальней.

Была еще мысль заявить в полицию. Но и тут возникали угрозы для нее самой. Во-первых, она пойдет как соучастница и сама сядет. Но это как раз пугало Юлю меньше. А вот Анатолий Борисович… Его вызовут на допрос, и он все о ней узнает, какая она гадина и сволочь…

Наконец, пометавшись, Юля решила: пусть Николай думает, что «процесс пошел». И когда тот, явно нервничая, очередной раз стал допытываться у нее, что да как, Юля как можно бодрей сказала:

— Расслабься, лед тронулся!

— Да ты что! — обрадовался Николай. — Молодец, хвалю! — И озабочено спросил: — Ничего не заметил, все чисто?

— Да вроде…

— Замечательно! Продолжай в том же духе. Только будь осторожна.

— А долго продолжать-то? — спросила Юля уже без прежней бодрости. — Сколько дней я это делать должна?

— Ну… точно не знаю… — неуверенно сказал Николай. — Тут еще от организма зависит. У твоего клиента здоровье лошадиное. Тоже надо учитывать. Недельки две-три, наверное, придется повозиться. В общем, следи за его самочувствием…

Значит, и ей самой отпущено не намного больше — невесело подумала Юля.

 

 

11

 

— Анатолий Борисович, а вы в Таджикистане служили? — отважилась как-то спросить Юля.

— В Таджикистане? — переспросил он. — Нет, в самом Таджикистане не служил. А вот по соседству — да. За речкой Пяндж. В Афганистане. В составе, как тогда это официально называлось, ограниченного контингента советских войск. Как летчик военный выполнял боевые задания. На МИГ-21. Прекрасный самолетик! Прямо-таки братом мне стал. Н-да… Но это давно уже было — в 85 и 86 году я в Афгане воевал. Совсем молодой еще, недавно из училища. А почему ты спросила?

— Да так, интересно… — смутилась Юля, а про себя подумала: «Врет все Николай. Мозги пудрит. Сказки про мафиози лепит, чтобы, наверное, благородным мстителем показаться».

И ей стало легче. Словно очистилось от мути, грязи стекло, и промытой, в четких, ясных и таких, какие они есть на самом деле, подробностях, увиделась Юле картина за окном.

Оставалось, правда, на этой картине одно непроясненное место. Если Анатолий Борисович совсем не такой, каким его пытается представить Николай, то за что, все-таки, ему хочет он на самом деле так жестоко отомстить? Но ответа пока не находилось.

А обычно сдержанный в своих воспоминаниях, Анатолий Борисович в тот вечер много рассказывал об афганской войне, своей авиачасти, боевых товарищах. Он говорил, а Юля чувствовала, как дорога ему эта часть его жизни.

— У вас, наверное, и награды есть? — спросила Юля.

Анатолий Борисович помолчал несколько мгновений, будто что-то решая для себя, потом поднялся, прошел в другую комнату и вскоре вернулся с двумя коробочками.

— Вот, — сказал он, открывая их. В одной поблескивал темной рубиновой эмалью орден Красной Звезды, в другой — серебристым металлом медаль «За отвагу». — Есть еще всякие там памятные и юбилейные, но они не в счет…

Анатолий Борисович трепетно погладил награды, а Юля глядела на него и думала, что вот он настоящий, непридуманный герой, которым надо гордиться.

И тут же словно шилом ее прокололо: а чем будет гордиться она — тем, что по чьему-то мстительному хотению лишит жизни этого человека?..

 

Анатолий Борисович, между тем, видела Юля, что-то хотел и не решался ей сказать. Уж не догадывается ли, с какой целью она здесь, испугалась поначалу девушка, но тут же и отогнала свой страх — в его взгляде ничего другого, кроме любви к ней, не читалось. И от предчувствия у нее сладко заныло сердце.

Предчувствие не обмануло. Уже на следующий день Анатолий Борисович встретил ее на пороге своей квартиры необычно торжественный, в добротном, с иголочки, выходном костюме, который, судя по всему, надевался им в самые важные и торжественные моменты, как и красивый галстук, стягивающий ворот белоснежной сорочки. В его начищенные штиблеты можно было смотреться, как в зеркало. Да и сам он весь сиял, благоухал хорошим одеколоном. Таким Юля его еще не видела и не смогла скрыть искреннего удивленного восхищения.

— Ух, какой вы сегодня! Прямо-таки жених!

Анатолий Борисович смешался, покраснел. Покрутив шеей, словно воротник мешал ему свободно дышать, откашлялся и сказал со значением:

— Может быть, так оно и есть, Юлечка. — И, дождавшись, пока она разденется, переобуется, бережно взял ее под локоть и проводил в залу. Она шла и чувствовала, как от волнения подрагивает его рука.

А в зале, в центре овального стола в хрустальной вазе красовался роскошный букет гладиолусов.

— Какие красивые! — показала них Юля и спросила: — По какому поводу такое роскошество?

— По очень важному, Юля, — ответил Анатолий Борисович, кашлянул в кулак и уточнил: — Во всяком случае, для меня… — Он сделал паузу, словно собирал силы преодолеть невидимый барьер, потом с какой-то отчаянной решимостью, будто в крутое пике бросил свой истребитель, сбивчиво и взволнованно заговорил:

— Юлечка, я люблю тебя… Я влюбился в тебя сразу, как только увидел в первый раз в «Зеленом попугае». Ты появилась и будто теплое солнышко подвальчик этот осветило. А я подумал, что, наверное, само небо знакомит меня с тобой. Я, конечно, понимаю, что между нами пропасть лет и мы — альянс неравный, что я просто недостоин тебя и все такое. Но ничего не могу с собой поделать и без тебя жизни уже не представляю… Вижу — не слепой, что мне трудно всерьез на что-то рассчитывать, но все равно… Теплится все равно надежда, что и мне на склоне жизни, как говорил поэт, «блеснет любовь улыбкою прощальной»… — Анатолий Борисович глубоко вдохнул и сказал внезапно севшим голосом: — Юлечка, выходи за меня замуж! А уж я постараюсь сделать все возможное и невозможное, чтобы ты об этом не пожалела…

Он выхватил из вазы гладиолусы и протянул их Юле. От неожиданности она чуть не выронила букет.

К этому признанию Юля была внутренне готова, подспудно ждала его, но прозвучавшее предложение все равно застало ее врасплох, подняв в душе вихрь противоречивых чувств.

И как сейчас поступить — она не знала. По той, прежде всего, причине, что между ними — прав совершенно Анатолий Борисович — «пропасть лет». И эту дистанцию не сократишь, не преодолеешь. Она жить только начинает, а он… А что он? Юля искоса глянула на Анатолия Борисовича. Склонив голову, он покорно ждал ее ответа. Вон какой еще мужчина! И со здоровьем, и с образом жизни все у него в порядке. На зависть многим ее ровесникам…

И снова некстати вспомнился Николай. И подумалось Юле, как бы, ему благодаря, жизнь эту вместе с Анатолием Борисовичем и не закончить... Прожить долго и счастливо они не успеют, но помереть в один день могут…

Как назойливую  кусучую осу, отмахнула Юля от себя эту мысль. Она исчезла в темной глубине сознания, но девушка знала, что не насовсем, и в какой-то момент снова вынырнет и продолжит зудеть, не давая покоя.

Но что же ему сейчас ответить — мучилась Юля. Ответить согласием? Но готова ли она на серьезную совместную жизнь, если сама еще такая молодая, настоящей любви не испытавшая, если не выбродило еще в ней до конца женское естество. Так, может быть, Анатолий Борисович и есть ее любовь и судьба? Нет, не грезилось ей о такой любви и судьбе. Так ведь и девочкой по вызову она себя во снах своих не видела!..

— Анатолий Борисович… — Юля положила ему ладонь на грудь. — Простите меня, но я, честно, не знаю, что вам ответить. Так это неожиданно для меня. Дайте хоть немного подумать.

— Конечно, Юлечка, конечно. Дело серьезное… — забормотал Анатолий Борисович, прижимая ее ладонь.

И опять почти всю ночь проворочалась Юля без сна. Вопрос был поставлен, а она не могла на него ответить. И не с кем посоветоваться. Ленка правды об их связи не знала и считала Анатолия Борисовича всего лишь одним из Юлиных клиентов — папиком, решившим вспомнить молодость. Кого-то другого, кому она могла доверять сердечные тайны, у Юли не было.

А когда под утро впала она в сонное забытье, явился отец и, присев на краешек кровати, погладил ее по голове шершавой ладонью. От нее исходили такие же тепло и любовь, какие ощущала Юля, находясь рядом с Анатолием Борисовичем.

— Папа? — беззвучно прошептала она. — Что делать? Он же намного-намного старше!

Отец не удивился, словно заранее знал, о чем речь. Он еще раз провел ладонью по ее волосам и сказал:

— Возраст любви не помеха. Была бы, главное, любовь…

И исчез. Словно и не сидел тут только что, с краюшку.

Утром, проснувшись, Юля Анатолия Борисовича дома уже не застала. Возникло ощущение, что он специально ушел пораньше. Обиделся за вчерашнее? Напрасно, ведь она пока не сказала ни да, ни нет.

Зато с утра пораньше дал знать о себе телефонным звонком Николай.

— Ну, как там наш больной? — без лишних вступлений деловито спросил он.

— Жив пока, — хмуро отозвалась Юля.

— А самочувствие?

— Говорит — не очень. Жалуется, что голова стала болеть, и подташнивает, сдерживая себя от закипавшей злости, врала Юля.

— Это хорошо, — удовлетворенно констатировал Николай. — Скоро, глядишь, цепная реакция пойдет: то там заболит, то сям…

«Вот, гад, радуется, что человек может помереть мучительной смертью!» — возмутилась про себя Юля, но промолчала.

— Ладно, старушка, продолжай в том же духе! — напутствовал на прощанье Николай.

Как ни странно, разговор с ним взбодрил ее, отмел последние сомнения и придал… решимости. В самом деле, чего она ломается? Ну, старше, ну, намного, но он же любит ее, и на руках будет носить. Любит ли она? Юля задумалась. А как это определить? Она никогда еще по-настоящему не влюблялась, и ей просто не с чем сравнивать. Но он ей глубоко симпатичен — это точно! И ей хорошо рядом с ним. Так что же еще тогда надо? Она с облегчением тряхнула головой и помчалась на лекции.

 

 

12

 

День для Юли тянулся бесконечно. Отсидев, как на иголках, три пары, она еще с полчаса рассеянно слушала в коридоре университета Ленкину болтовню обо всем и ни о чем, теряясь в догадках, когда вернется домой Анатолий Борисович. Обычно он предупреждал при расставании, во сколько примерно будет. Но сегодня утром они разминулись, не успев ничего сказать друг другу.

Кое-как отвязавшись от Ленки, Юля зашла на обратном пути в магазин, купила торт, фрукты и бутылку вина. «А то все он да он, — укорила она себя. — Давно пора и самой проставиться».

Анатолий Борисович, к счастью, еще не вернулся. Можно было утихомирить колотившееся то ли от быстрой ходьбы, то ли от волнения сердце, привести себя в порядок.

Долго этим Юле заниматься не пришлось. До морщин ей было далеко, Свежая еще молодая кожа в особом уходе не нуждалась. Да и вообще косметикой Юля не увлекалась. Чуть подкрасила губы — и все. Хорошо бы, конечно, по такому случаю еще и переодеться во что-нибудь более приличнее. Но Юля по природе своей не была тряпичницей, не следила за модой. В повседневной обыденности ее вполне устраивали джинсики с футболкой, легкой кофточкой или свитерочком. А каких-то особенных событий или праздников в ее жизни не было. Студенческие вечеринки — не в счет. Тем более что там тех же джинсиков с футболкой вполне хватало.

Однако, получив от Николая аванс, Юля все же решила прибарахлиться. Они полдня проторчали с Ленкой в магазинах, и купили ей шикарное, как ей показалось (а, по мнению Ленки — так, ничего себе) платье, прекрасное (по Ленкиной же классификации — по крайней мере, не стыдно перед мужчиной раздеться) белье, сногосшибательные (вполне для приличного общества сносные — Ленка) туфли и сапоги и еще кое-что по мелочи. Теперь все это богатство лежало в ее чемодане. Все хотела покрасоваться перед Анатолием Борисовичем, но сдерживала себя — боялась, спросит, откуда у бедной студентки все это добро. И что она ему ответит? Зато сейчас ему не до расспросов будет.

Переодевшись во все новое, Юля встала перед зеркалом трюмо и себя не узнала. Оттуда, из зазеркалья на нее смотрела очень симпатичная молодая дама в элегантном бирюзовом с легкой искрой платье. В его вырезе нескромно терлись друг о дружку при каждом движении две тронутые легким загаром выпуклости. «Стопудово сексуально!» — сказала бы Ленка, и Юля была с ней согласна.

В таком виде она и навстречу Анатолию Борисовичу вышла, когда услышала, как щелкнул дверной замок.

Увидев преображенную Юлю, Анатолий Борисович потерял дар речи. Минуту-другую он остолбенело стоял у двери, с молчаливым восхищением оглядывая ее, потом шагнул навстречу со словами:

— Какая же ты сегодня красивая!

А увидев рядом с его букетом в центре стола вино, фрукты и торт Анатолий Борисович и вовсе растерялся.

— Неужели у тебя сегодня день рождения? — спросил и всплеснул руками: — Да что же не предупредила-то? Я бы… подарок…

— День рождения у нас, наверное, сегодня у обоих будет, — прервала его Юля. — Если, конечно… — она запнулась, справляясь с волнением, и закончила: — Ваше недавнее предложение остается в силе.

— Мое предложение… Ты согласна?..

Юля молча кивнула.

— Юлечка!..

Анатолий Борисович привлек к груди.

Эту ночь они провели вместе. И это была сказочная ночь! Такого глубокого удовлетворения и светлой радости Юля не испытывала никогда. Ложась с Анатолием Борисовичем в постель, она, конечно же, боялась, как все пройдет, получится ли у них что-нибудь. И это поначалу сковывало ее и напрягало. Анатолий Борисович тоже чувствовал это. Он осторожно просунул ей руку под шею, слегка притянул к себе, чуть повернувшись, легонько коснулся губами Юриной щеки и тихо сказал:

— Давай просто пока полежим, успокоимся, хорошо?

В ответ Юля плотнее придвинулась к Анатолию Борисовичу. Голова ее теперь покоилась на его плече. Они затихли. Юля слышала, как пульсирует кровь в висках и учащенно бьется о грудную клетку сердце. Но уже через минуту кровь отхлынула от висков, и сердце стало входить в нормальный ритм. В то же время, все явственней ощущала Юля, как пронизывают ее идущие от плеча Анатолия Борисовича токи. Они одновременно и успокаивали, и освобождали от скованности и зажатости, и заряжали какой-то особенной, неодолимо влекущей ее к этому человеку энергией. Юля повернулась к Анатолию Борисовичу и…

Что было дальше, осталось как бы вне памяти. Просто казалось Юле, что их слившимися воедино в объятиях друг друга телами играет волна штормящего моря, которая то вздымает все выше и выше, то швыряет с пенного гребня вниз, заставляя замирать в сладком испуге. Все круче становилась волна, все чаще и яростней ее всплески…

Приходить в себя и возвращаться в реальность Юля начала, когда ее тело начали терзать судороги сильнейшего оргазма. Словно там, в морской пучине задела она ненароком электрического ската, который разряжал теперь в нее накопленную им морскую энергию.

Обессилевшие, беззвучно лежали они с вытянутыми по швам руками. Юля не знала, о чем молчал Анатолий Борисович. Она же размышляла о том, какая, все-таки, огромная разница между тем, когда делается это по необходимости, и тем, когда все происходит по обоюдному чувству и желанию. Совсем другое дело! Тело и душа освобождаются от всего, что мешает любви, чувства рвутся в головокружительный полет, а мужчина и женщина в вожделенном любовном экстазе растворяются друг в друге. «Потому, наверное, подумала Юля, это и называется соитие.

И вспомнила, как принесла однажды Ленка купленную на книжной толкучке «Камасутру», и как рассматривали они картинки с различными позами и читали их описания. Но в памяти Юли они как-то не задержались. Зато хорошо запомнилось ей, как объясняла знаменитая книга значение слова соитие. По «Камасутре» это «вершина и цель любви, объединяющие наслаждение души, разума и тела». И то, что произошло между ними несколько минут назад, утверждение древнеиндийских мудрецов прекрасно подтверждало. Как и то, что никакого соития до сих пор ни с кем у нее, Юли Сотниковой,  не было. А что и случалось время от времени, имело другое название — более низменное и животное — совокупление. Отличалось же одно от другого одним важнейшим ключевым моментом — любовью. В совокуплении не то, что «вершиной и целью», она вообще не подразумевалась.

Тогда получается… Юля села, даже забыв натянуть на себя одеяло. Получается — она все-таки любит Анатолия Борисовича?

— Конечно же! — сама неожиданно для себя воскликнула Юля, словно отметая последнюю шелуху сомнений.

Анатолий Борисович тоже оторвался от подушки, поднялся, удивленно глядя на Юлю. А она обхватила его за плечи и, уткнувшись ему в грудь, радостно прошептала:

— Я вас люблю…

 

 

13

 

На следующее утро Юля встала чуть свет. Спать уже совсем не хотелось. Не включая света, она прошла на кухню, глянула в окно и замерла, завороженная. Крупными густыми хлопьями падал снег. Первый в этом году настоящий снег. Шел он, по всей видимости, давно, может быть, всю ночь. Уже не осталось ни клочка голой земли. Окна квартиры выходили во двор с детской площадкой, несколькими металлическими гаражами, припаркованными у подъездов машинами. Они тоже были укутаны слоем белейшей снежной ваты, который становился с каждой минутой все толще. Снег искрился под люминесцентными фонарями, освещавшими двор, делая и детские городушки, и автомобили, и деревья в снежном убранстве чем-то сказочно-волшебным.

Захваченная пейзажем за окном, Юля не слышала, как подошел Анатолий Борисович. Он обнял ее за плечи и восхищенно воскликнул:

— Красота! — Потом, помолчав, сказал: — Вот пусть и наша жизнь с тобой будет такой же светлой, чистой и прекрасной, как этот снег начала зимы…

Весь день жила Юля в окрыленном состоянии. Казалось даже порой, что стоит взмахнуть ей руками — и оторвется она от земли.

— Ты чёй-то? — удивлялась, глядя на нее, Ленка.

— Да ничего, все путём, все замечательно! — излучая радостное сияние, — расплывчато отвечала Юля.

Не хотелось ей пока раньше времени подруге во всем признаваться. Спугнуть боялась…

 

Вернувшись с занятий, Юля приготовила ужин и стала ждать Анатолия Борисовича. Пришел он позже обычного и выглядел не очень.

— Что-то, Юленька, я себя неважно чувствую, — признался он, садясь за стол.

Юля пощупала его лоб. Горяченный! Поставила градусник. Тридцать девять с половиной! Перепуганная Юля вызвала «скорую».

— Хрипов в легких нет. Стало быть, не пневмония. Скорее всего — ОРЗ, — предположил приехавший через полчаса врач «скорой» и сказал, сделав укол: — Завтра участкового терапевта вызовите.

«Скорая» уехала. Юля, приподняв Анатолия Борисовича за плечи, с трудом напоила теплым чаем. Его бил озноб. Зубы стучали о кружку, чай расплескивался, оставляя на пододеяльнике рыжие пятна. Вскоре Анатолий Борисович забылся в беспокойном сне. Ночью он что-то бессвязно бормотал, вскрикивал, вскакивал, сбрасывая одеяло. Юля со поправляла одеяло, и слезы сами собой катились по щекам.

Назавтра врач из поликлиники диагноз «скорой» подтвердила. Предупредив, что высокая температура продержится несколько дней и к этому надо быть готовым, она назначила лечение, и Юля помчалась в аптеку.

Купив нужных лекарств, Юля вышла из аптеки. И услышала, как звонит ее мобильник.

— Ало! — поднесла она его к уху и услышала голос Николая:

— Привет, дорогуша! Как поживаешь?

— Ничего… — сухо ответила Юля. Николай был сейчас совершенно некстати.

— А клиент? Созревает?

— Скорее уже дозревает. На глазах тает, — неожиданно для себя сказала Юля.

Она не собиралась этого говорить, она вообще не хотела сейчас объясняться с Николаем, но вот как-то само собой с языка сорвалось…

— Так, так, так… С этого места поподробнее.

— А что подробнее? Жар у него. Бредит.

— Слушай, Юля, мне бы хотелось на него взглянуть, — сказал Николай, и Юля от такой вопиющей наглости чуть не задохнулась.

— Ты что, дурак совсем! — закричала она в трубку. — Он же в тяжелом состоянии, не сегодня-завтра, может, Богу душу отдаст, а ты!.. Дай ему помереть спокойно!

— Дам, дам… Но я должен глянуть напоследок на него живого. Надо мне, понимаешь, надо…

— Совсем оборзел! — выходила из себя Юля.

— Давай сделаем так, — пропуская мимо ушей ее негодование, сказал Николай. — Я где-нибудь через часик подъеду…

— Тебе же русским языком говорят…

— В дверь звонить не буду — скину тебе СМС-ку, что я за дверью. Ты откроешь. А я тихонечко войду и погляжу на него. Всего делов-то.

«Проверяет, зараза!» — подумала Юля, но спорить больше не стала. Решила, что, может быть, так и лучше. Увидит больного — на время отвяжется. А там посмотрим…

 

Ровно через час ее телефон звякнул, сообщая о принятой СМСке. Юля прочитала сообщение: «Я за дверью». И открыла дверь. На пороге стоял Николай. Ни слова не говоря, Юля приложила палец к губам. Николай понимающе кивнул и вслед за нею проследовал к спальне. Дверь ее была приоткрыта. Николай просунул в проем голову и замер в этой позе.

Анатолий Борисович, слава Богу, спал. Заснул он недавно. Стоя за спиной Николая, Юля слышала, как больной тягуче стонет во сне.

Через несколько минут Николай оторвался от созерцания и повернулся к Юле с довольным видом:

— Молодец, старуха! Думаю — недолго протянет, душегуб!

«Сам ты!..» — чуть не вырвалось у Юли, но она вовремя прикусила язык.

— У тебя карточка банковская есть? — вдруг спросил Николай.

— Нет.

— А сберкнижка?

— Сберкнижка есть. А что?

— Неси сюда.

Юля принесла, с грустью думая, что она уже практически пустая.

Николай переписал реквизиты и вернул назад.

— Когда коньки откинет, немедленно звони мне, и я сразу же перекину на твой счет деньжонки. За вычетом уже полученных, конечно.

— В баксах?

— В рублях. По текущему курсу.

 

Когда Николай оставил квартиру, Юля на цыпочках подошла к тахте. Анатолий Борисович уже не стонал, но дышал по-прежнему трудно, и заострившееся лицо его время от времени искажали легкие судороги дававшей знать о себе головной боли. Юля положила на покрытый испариной лоб свою ладонь. Температура явно не спадала. Юля присела на стул у изголовья, поправила край одеяла и подумала вдруг, а что если он и правда не одолеет болезни. Не молодой ведь… Но, подумав так, испытала она какое-то двойственное чувство. С одной стороны, жалость и сострадание к находящемуся на грани небытия человеку, а с другой…

Вкрадчивый неприятный голос внутри нее сказал: «Вот и решение твоей проблемы. Умрет клиент сам, преступления не будет, ты остаешься не при делах, а Николай будет в уверенности, что он отдал богу душу с твоей помощью и хитроумного яда. Цель достигнута, все довольны. Ты срочно сваливаешь из квартиры, и забываешь все это, как страшный сон…

Юля вскочила, едва не свалив стул, испуганно оглянулась, словно собралась увидеть того, кто говорил ей эти слова. Пустая комната за ее спиной немного успокоила, и Юля тихонько прошла на кухню. Она долго сидела, опершись локтями о стол, и услышанные ею там, у изголовья Анатолия Борисовича, слова не выходили из головы.

А может, это сама жизнь подсказывает ей такой выход?.. И делать ничего не нужно. Только ждать. Ждать чего? Смерти человека, который стал ей близок, которого она уже, можно сказать, полюбила? Можно сказать… Да полюбила ли, если хочет  выпутаться из своей паутины ценой его смерти, если готова предать, переступить через клятвенное обещание быть с ним… Но ведь, правду сказал поэт — «не отрекаются любя…» Иначе это и не любовь вовсе. Иначе и то, что произошло между ними позапрошлой ночью, было все-таки совокуплением, а не соитием — не «вершиной и целью любви»? И он тогда, получается, у нее такой же клиент, как и до него другие?..

«Бог ты мой! — вдруг встрепенулась Юля. — Да что ж за мысли в голову лезут? Гнать их надо поганой метлой! И Анатолия Борисовича не хоронить заранее, а выхаживать, на ноги ставить...»

 

 

14

 

Высокая температура у Анатолия Борисовича продержалась еще несколько дней. Юля почти неотлучно была при нем. Даже на лекции перестала ходить. Одного его она оставляла только при необходимости наведаться в аптеку или магазин.

Наконец, Анатолий Борисович пошел на поправку, и Юля вздохнула с облегчением.

Но Николай не давал ей расслабиться. Он названивал с одним и тем же вопросом: «Ну, как?»

— Как, как? — закипала каждый раз от злости, слыша его голос,  Юля. — Тяжелый, но еще живой. Сам же говорил, что организм у него крепкий. Вот и борется, наверное, со смертью.

— Ничего, никуда он от старухи с косой не денется. Все равно ему кранты. Днем раньше, днем позже. Подождем…

— Ну, жди, жди… — ворчала Юля, отключая телефон.

От этих разговоров щипало в горле, и сердце сжималось от тоски. «Сейчас пойду и все ему расскажу. И будь, что будет!» — вспыхивало в Юлиной  голове, но тут же она и остужала сама себя: «А то и будет, что удар его может хватить от такого признания. Тоже мне, нашла подходящий момент. Он еще от болезни не отошел».

Анатолий Борисович, между тем, едва справившись с недугом, снова вернулся к вопросу об их отношениях.

— Юлечка, — говорил он ей, тщательно подбирая слова и держа правую руку за спиной, — Если ты не раздумала связать со мной жизнь, то надо бы, наверное, как-то… оформить… Я понимаю… сейчас люди и без всяких формальностей живут… Но я по-другому воспитан, и хотел бы не просто сожительствовать. Понимаешь?..

Юля молча кивнула и увидела вдруг себя в подвенечном платье и фате с пышным букетом в руках. А рядом с собой — Анатолия Борисовича, подтянутого, моложавого, в темном строгом костюме, в галстуке. Они идут под руку к дверям с вывеской ЗАГС… Видение кончилось, а Юля подумала, что свадебное платье и фата — пожалуй, чересчур, слишком уж подчеркивает их разницу в возрасте. Надо что-то попроще, чтоб не так привлекало внимание…

— Тогда вот… — Анатолий Борисович убрал руку из-за спины и протянул Юле небольшую красную пузатенькую коробочку.

С учащенным сердцебиением Юля открыла ее и увидела два золотых колечка разных размеров…

 

А через несколько дней стараниями Анатолия Борисовича, уговорившего заведующую ускорить регистрацию, они с Юлей расписались в районном ЗАГСе. Процедура заняла пятнадцать минут, прошла буднично, тихо, без свидетелей с обеих сторон (Юля не предполагала, что и это при желании возможно) и вообще посторонних глаз. Так решили они по обоюдному согласию. От свадебного пиршества тоже отказались. Да и для кого устраивать?

Отец Юлин как в воду канул. А мать она приглашать не собиралась. За время учебы она всего раз побывала дома, но мать встретила ее с таким холодным равнодушием и плохо скрываемым раздражением, что Юля сразу же почувствовала себя отрезанным от семейного каравая ломтем. Впрочем, и каравай-то был теперь для нее уже совсем чужим. И часу не проговорив с матерью, Юля засобиралась назад. Возвращаясь в город, она домой решила больше не приезжать.

Анатолий Борисович, в свою очередь, тоже был против многолюдного сборища.

— Да и не осталось вокруг меня практически никого, кого бы я хотел на своем празднике видеть, — с грустью признался он.

— А ваш сын? — напомнила Юля.

— Николай? — нахмурился Анатолий Борисович и мотнул головой: — Нет, лучше я его потом когда-нибудь в известность поставлю.

Они спустились с крыльца ЗАГСа.

— А знаешь что? — сказал Анатолий Борисович. — Без банкета с гостями мы, конечно, обойдемся, но вдвоем-то мы все равно должны отметить это знаменательное для нас событие!

— Ага, — согласилась Юля. — В «Зеленом попугае»?

— Почему в «Попугае»?

— А мы там познакомились.

— Верно, — засветился улыбкой Анатолий Борисович. — Ну, тогда в «Зеленый попугай»!..

 

 

15

 

Зимой Анатолий Борисович выгонял свою машину из такого же старого, как она, металлического гаража очень редко, поэтому в ЗАГС они приехали на такси. От ЗАГСА до «Зеленого попугая» было несколько кварталов, но они пошли пешком. Слегка пощипывал щеки легкий морозец. Недавно выпавший снежок уже не таял, а лишь крахмально хрустел под ногами. Он очищал воздух от городских газов и дымов, добавляя ему чистоты и свежести. От этого ли воздуха, или же от недавней брачной процедуры Юля раскраснелась, была необыкновенно хороша, и Анатолий Борисович, бросая на нее восхищенные взгляды, откровенно любовался ею.

Расписали их в три часа дня. До вечернего наплыва посетителей еще далеко, и в «Зеленом попугае» об эту пору было малолюдно. Они прошли через весь зал. Столик, за которым любил когда-то коротать свободное время Анатолий Борисович, был свободен.

— Вот здесь мы и познакомились, — сказал Анатолий Борисович и спросил: — А ты помнишь, как это было?

— Конечно! — откликнулась Юля. — Я стояла неподалеку и раздумывала, куда бы сесть. Вы пригласили к себе за столик, сказали: «Девушка, разделите мое одиночество».

— А в ответ я услышал: «Если я тоже хочу одиночества?»

— И вы сказали на это: «Тогда за одним столом окажутся два одиночества».

— И вот теперь, — Анатолий Борисович погладил Юлю по руке, — два одиночества соединились в одно не одинокое целое, которое, надеюсь, уже не распадется никогда.

Юля глубоко вздохнула и положила голову Анатолию Борисовичу на плечо. Он осторожно, словно боясь спугнуть ее, достал из внутреннего кармана смартфон и, отставив его на длину вытянутой руки, сделал фото.

— Селфи на память? — улыбнулась Юля…

 

Когда они вышли из «Зеленого попугая», на улице уже стемнело. День был почти совсем по-зимнему короток.

— Погуляем еще? — спросил Анатолий Борисович.

— Погуляем, — согласилась Юля.

И они побрели, обнявшись, по одной из аллеек сквера, начинавшегося у «Зеленого попугая». Искрился снег под светом фонарей. Шуршание автомобильных шин, доносившееся с проезжей части пролегающей невдалеке магистрали, напоминало неумолчный шум речной воды. Идти было легко и приятно.

Но что-то вдруг насторожило Юлю. Ей почудилось, что за ними кто-то пристально наблюдает. Незаметно, стараясь не привлечь внимание Анатолия Борисовича, она огляделась. Ничего вроде бы подозрительного. Но ощущение слежки не оставляло. Они прошли еще немного, и у Юли заныло в груди от нехорошего предчувствия. Она еще раз повернула голову в сторону проезжей части и тут, наконец, заметила тихо едущую чуть позади них и почти впритирку к обочине машину. Юля узнала ее. На этом бежевом «Lexuse» с небольшой, но заметной вмятиной внизу правой передней дверцы, Николай подвозил ее тогда в первый раз к «Зеленому попугаю». А теперь, значит, устроил слежку…

В радостной суете последних дней Юля совсем забыла о Николае и той страшной роли, на которую он ее «подписал». Сладостное предощущение наступающей счастливой поры в ее жизни застило на время, отодвинуло в тень остальное. И вот теперь все возвращается на круги своя. И этот «Lexsus», бесшумно скользящий вдоль обочины, — он словно жестокий дьявольский знак, зловещая «черная метка» ей…

Юле стало не по себе. Сердце колотилось и подкатывало к горлу. Ноги не слушались. Ей казалось, что еще несколько мгновений, и она рухнет в этот пушистый, не обмятый снежок. Выручила возникшая на их пути садовая скамейка. Юля опустилась на нее, тревожно глядя на проезжую часть. «Lexsus» тоже выжидающе остановился. Юля представила себе, как через тонированные стекла напряженно смотрит в их сторону Николай.

— Притомилась? — погладил ее по плечу Анатолий Борисович и сел рядом.

Его близость немного успокоила Юлю. Появилась надежда, что и сейчас все как-то само собой образуется. Ну, выследил, ну, и что?.. Посмотрит, посмотрит, да и уедет восвояси. Потом, правда, доставать начнет… Но это потом, а сейчас поскорее бы убрался и не портил окончательно такой прекрасный для нее день. Юля почти убаюкала себя этими мыслями, как вдруг зазвонил ее мобильник.

— Алло! — поднесла она его к уху, вставая со скамейки.

— Так вот, значит, как у нас все происходит! Я жду, что эта скотина вот-вот дуба даст, а он, оказывается, живехонек-здоровехонек, и, как я вижу, в кафушках с тобой развлекается… Как это понимать? Ты что, хочешь меня кинуть, пытаешься, как лоха, развести? Смотри, паскуда, с огнем играешь?

— Это ты поосторожнее, едва сдерживая ярость, отозвалась Юля. — Мы теперь с ним, между прочим, законные муж и жена. Так что…

— Да я вас обоих…

Телефон отключился. И тут же Юля увидела, как распахнулась передняя дверца «Lexusa», из машины выскочил Николай в не застегнутой куртке-«аляске», сбитой на затылок вязаной шапочке и почти бегом направился к ним.

 

 

16

 

Юля спрятала телефон, вернулась к скамейке. Анатолий Борисович во все глаза смотрел на спешащего к ним человека, явно его узнавая.

— Коля?! — удивленно воскликнул Анатолий Борисович, когда тот оказался перед ними. — Какими судьбами? Что-то случилось?

— Случилось! — выкрикнул Николай. — Все уже давно случилось. Еще тогда, когда Борька по твоей милости погиб и мокрого места от него не осталось, когда потом и мать следом… пережить не смогла… Их смерть на твоей совести. И ты это прекрасно знаешь!..

— Да нет, сынок, чиста моя совесть. И вся моя «вина» только в том, что я поступил тогда честно.

— Да кому твоя честность нужна, если из-за нее гибнут родные люди?..

«Сынок?..» — ударило Юле в уши, и словно невидимая цепь замкнулась: все связалось после этого ключевого слова, все встало на свои места. Никакой Анатолий Борисович, конечно, не наркобарон и не главарь преступной группировки, выдуманный Николаем, а… — вот, оказывается, где собака зарыта — его собственный отец, которому он мстит за смерть брата и матери.

Юля вспомнила, как рассказывал ей об этой семейной трагедии сам Анатолий Борисович, и только теперь ей сделалось по-настоящему страшно, что едва не стала она орудием изощренного отцеубийства в мстительных руках родного сына.

«Еще не вечер!..» — ядовитым огнем вспыхнуло в ее голове, и игольчатой болью прокололо сердце. «Нет, нет, нет! — молча сказала Юля самой себе и крепко, до желваков на скулах сжала зубы, словно это как-то могло помочь не свершиться злу.

— Это у нынешних поколений все меньше остается святого и все больше эгоизма. Нас воспитывали в любви в первую очередь к родине, а не себе, и родину защищать считалось святым долгом и почетной обязанностью мужчины...

— Только вот не надо этой вашей советской демагогии, — перебил Николай. — Ты-то в армии не за спасибо — за деньги служил, а Борька, считай, задарма. И погиб ни за что…

— То есть как это ни за что? — возмутился Анатолий Борисович. — За нас с тобой, за землю нашу. И Борис свой долг с честью выполнил…

— Да сдался бы ему этот долг! — упрямо твердил сове Николай. — Если б ты тогда свою тачку не пожалел, мать обязательно Борьку бы отмазала.

— Всё на деньги меряешь? — с обидой сказал Анатолий Борисович. — Все вы сегодня на деньгах помешались. Золотой телец глаза застит — молитесь на него, готовы глотку друг другу перегрызть.

А ведь Анатолий Борисович прав, — слушая их ожесточенный на повышенных тонах спор, соглашалась Юля. Застит, да еще как! В этом ослеплении и она чуть не погубила человека. Ни за что, ни про что, ничего, как говорится, личного, просто за деньги.

— Ну, да, зато ты чистенький, белый и пушистый. Пробы ставить негде! Говоришь, мы на деньгах помешались? Да нет, это тебе они башку так замутили, что дороже судьбы родного сына оказались… Жадность обуяла такая, что спасти Борьку не захотел. И погубил.

— Что ты несешь?! — побагровел Анатолий Борисович. В конце концов, армия не тюрьма, чтоб от нее спасать. И не я его погубил. Так сложились обстоятельства — сам знаешь…

— Обстоятельства… — презрительно скривился Николай. — Останься Борька дома, ничего бы и не было.

— А, ладно! — устало и как-то, показалось Юле, обреченно махнул рукой Анатолий Борисович. По всему было видно, что разговор на эту тему возникал между ними не раз и к согласию он отнюдь не приводил.

Анатолий Борисович повернулся к Юле, взял ее под руку и сказал:

— Пошли!

— А тебе не интересно, кого ты пригрел? — остановил его Николай вопросом.

— Не понял? — уж, было, сделав первый шаг, притормозил Анатолий Борисович.

— Я про эту шлюху, которая рядом с тобой.

— Выбирай выражения, парень! — жестко сказал Анатолий Борисович. — Это, к твоему сведению, отныне моя законная жена.

— Отныне… А до ныне была «девочка по вызову», которую наняли, чтобы тебя прикончить.

— Как прикончить? — растерялся Анатолий Борисович.

— А вот так: сначала ублажить, потом прикончить…

— Ой, да не слушайте его! — умоляюще воскликнула Юля. — Пойдемте отсюда, пойдемте домой, я все объясню…

— Объясни, объясни. Как в доверие втиралась, как отравить собиралась.

— Замолчи, гад! — рванулась к Николаю Юля.

Анатолий Борисович удержал ее за руку и с неожиданным спокойствием спросил:

— А заказчик кто? Кто нанял-то?

Николай замешкался.

— Уж не ты ли сам?

— Да хоть и я! — исступленно заорал Николай. — Ни Борьку, ни мать я тебе не прощу. Ты их убил, значит, и тебе нет места в этой жизни!

— Вот оно как… Ну, что ж, в тебе всегда была червоточинка. Но я и подумать никогда не мог, что ты можешь до такой степени прогнить… Ладно, — глухо сказал Анатолий Борисович. — Будем считать, что с этого момента нет у меня и другого сына…

— Напугал! — зло скривил губы Николай. — У меня отца давно нет…

Анатолий Борисович круто повернулся в ответ и зашагал по бульвару прочь от скамейки. Юля растеряно топталась на месте. Девушку била нервная дрожь. Предстоящее объяснение с Анатолием Борисовичем ее очень пугало. И больше всего боялась она того, что после сейчас услышанного о ней Анатолий Борисович, как и Николая, навсегда вычеркнет ее из своей жизни. Однако с Николаем дело обстояло, пожалуй, еще хуже и страшнее. Если надежда на то, что Анатолий Борисович поймет и простит, в самой глубине Юлиной души все-таки теплилась, то ожидать нечто подобное от Николая не приходилось. Слишком уж ослеплен он был злобным желанием отмщения, чтобы позволить кому-то встать на пути его осуществления.

«Но ведь мы же теперь супруги. А, значит, я просто обязана сейчас быть рядом с Анатолием Борисовичем. А он пусть решает, как дальше поступить со мной: по любви, совести или еще как!..» — пришла вдруг Юле спасительная мысль.

Она бросилась догонять Анатолия Борисовича, но тут услышала за спиной голос Николая:

— Стоять!

Юля оглянулась. С перекошенным лицом Николай бежал за ними, пытаясь что-то выдернуть из кармана куртки, и кричал:

— Ты просто так не уйдешь, сволочь, все равно тебе не жить!..

«Это конец! — подумала Юля, принимая слова Николая на свой счет. — Сейчас догонит и убьет! И Анатолий Борисович не успеет помочь. А может, и не захочет…»

Николай, наконец, высвободил правую руку из кармана куртки, и Юля увидела в его руках пистолет. От страха она рванула что было сил. И услышала за своей спиной резкий хлопок.

Анатолий Борисович был уже совсем близко. Юля увидела, как он, только что размашисто шагавший, резко остановился, словно сходу наткнулся на какое-то препятствие, и на плече его начало набухать и расплываться темно-красное, почти бурое пятно. Анатолий Борисович повернулся. Юля увидела его недоуменные глаза, гримасу боли на лице и поняла, что Николай выстрелил в отца.

Обернувшись, она натолкнулась на обезумевший ненавидящий взор Николая. Он снова наводил на отца пистолет. Тот все с тем же недоумением, зажав ладонью окровавленное плечо, смотрел на Николая, не делая никаких попыток уйти, убежать, уклониться…

— Не стреляй! — закричала Юля.

Пистолет в руке дернулся, ствол чуть опустился. Николай, скосив глаза в сторону Юли, тоном, от которого мороз  пробрал по коже, пообещал ей:

— А с тобой, шлюха продажная, поговорим отдельно…

Ствол принял прежнее положение, палец лег на спусковой крючок…

Не думая больше уже ни о чем, Юля, преодолев в мгновение ока оставшиеся между ними метры, бросилась Анатолию Борисовичу на шею, пытаясь загородить его.

Николай опять открыл огонь. Снова и снова нажимая на спусковой крючок, он с иступленной яростью выкрикивал вслед раздающимся выстрелам:

— Это тебе за Борьку!.. Это тебе за мать!.. Это тебе за нашу покалеченную семью!..

Он палил, пока не кончились патроны. После каждого выстрела Юлина спина окрашивалась точно таким же, как и у Анатолия Борисовича, темно-красными пятнами, но девушка не убирала рук с его шеи. И только когда пальба затихла, они оба, как и были в объятиях, повалились на землю, пачкая снег своей кровью.

К ним бежали люди. Анатолий Борисович держал голову Юли на коленях, гладил ее и, глядя в остановившиеся глаза, что-то бессвязно говорил и говорил ей, не обращая внимания на собирающуюся вокруг них толпу.

Почти одновременно подъехали «скорая» и полиция. Изрешеченная пулями Юля не подавала признаков жизни. Но Анатолия Борисовича врачи все никак не могли убедить, что ей уже ничем не помочь, а вот ему надо срочно в больницу.

Николай стоял в трех шагах от них, продолжая судорожно сжимать в опущенной руке травматический пистолет. Он был в полном ступоре. Полицейские едва разжали его пальцы, чтобы забрать оружие…

 

Анатолия Борисовича прооперировали. Рана оказалась не тяжелой, но крови, пока не лег на операционный стол, он потерял изрядно. Поэтому и в больничной палате ему пришлось проваляться почти месяц. Да и после выписки рука еще долго не могла нормально работать. Хоронить Юлю ему не довелось. Пока лежал в больнице, ее тело забрали родственники и увезли в свой райцентр.

Анатолий Борисович собирался съездить, побыть на ее могилке, но не успел. Еще не закончилось следствие, когда его нашли мертвым в своей квартире. Обнаружили Анатолия Борисовича соседи, у которых он хранил запасной ключ. Им показалось подозрительным, что несколько дней подряд Анатолий Борисович не выходит из дома, не отвечает на звонки — в дверь и телефонные. Решили посмотреть, не случилось ли чего…

Анатолий Борисович сидел за столом, уронив голову на руки. Вокруг лежали семейные фотографии и смартфон с тем самым «селфи» на память, который был сделан Юлей в «Зеленом попугае», когда зашли они отметить свое бракосочетание. Анатолий Борисович был мертв. Врачи констатировали «обширный инфаркт».

Суд над Николаем Шумаковым состоялся на пороге лета следующего года. Обвинялся он по статьям «покушение на убийство» и «убийство по неосторожности». Вину свою он признал частично. Признался, что никак не ожидал, что Юля бросится закрывать собой отца, а остановиться уже не смог. В остальном вины за собой не видел и все твердил, что таким, как Анатолий Борисович, на земле не место.

Взвесив все обстоятельства случившегося, суд назначил Николаю наказание в виде 14 лет лишения свободы в колонии строгого режима…

 

 

 

 


12 февраля 2019

2 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Смерть в рассрочку»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер