ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Дети войны

Автор иконка генрих кранц 
Стоит почитать В объятиях Золушки

Автор иконка Александр Фирсов
Стоит почитать Прокурор

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Жены и дети царя Ивана Грозного

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Гражданское дело

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Монологи внутреннего Париса

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Не разверзлись

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Мысли приходят внезапно и разные...

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Наши мечты

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Правда

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Вера


Павел Явецкий Павел Явецкий Жанр прозы:

Жанр прозы Драма
1780 просмотров
0 рекомендуют
3 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Драма, роман

юбил, хотя старался не показывать свои чувства и даже на людях называл её только одним словом - “Верка”. Не выносил с самого детства телячьи нежности - сюсюканье и улюлюканье, терпеть не мог всю эту возню с детьми, поэтому хотел воспитать свою дочь подобной себе. И это бы у него вышло, родись на свет вместо Веры мальчик, - но тут вмешалась генетика. 
          К отцовским обязанностям относился спустя рукава и на родительских собраниях в школе за все годы был замечен учителями не более двух-трех раз, возложив в дальнейшем эту миссию на жену. Вера никогда не слышала ласкового слова от отца, а самое приветливое для неё было слово “дочь”. Узнав от сельских доброжелателей, что его любимая дочь встречается с живущим через дорогу Пашкой-гитаристом, Петр Ильич пришел в неописуемую ярость:
        - Никогда, слышишь, никогда, чтобы я тебя не видел вместе с этим неучем, не смей с ним встречаться! Еще раз подобное от кого-нибудь услышу, ты пожалеешь, что родилась на свет! Ты меня знаешь… Сбавив немного тон, продолжил:
        - Он безотцовщина, злостный хулиган и обормот, из него никогда ничего путного не выйдет. И, насчет тебя, - есть у меня на примете хороший паренек, уважительный, редко кому доверяю; помогает мне на конюшне, не нарадуюсь - не мыслит себя без лошадей и в ночном частенько за ними приглядывает. Думаю, мне готовая замена - не все же ему в подпасках ходить. Вот закончишь десятилетку, а там и время подойдет… Да и родители у него, будет тебе известно, достойные, уважаемые в нашем селе люди. И даже не вздумай мне перечить!
          Вера, бросившись к отцу и сжав кулачки, возмущенно выкрикнула:
        - Никто мне не нужен кроме Паши, как ходила с ним, так и буду ходить! Твоих угроз я не боюсь, можешь хоть убить меня… 
          Зарычав от бешенства, Петр Ильич ударил дочь наотмашь по лицу так, что она упала на пол, ударившись головой об угол печи. Тоненькая струйка крови потекла из её разбитых губ, а над левой бровью от удара о печку начал багроветь кровавый синяк.
          Вне себя от гнева, хлопнув дверью так, что зазвенела посуда, отец опрометью выскочил из дома. На конюшне он сноровисто запряг в телегу свою любимую “Балерину” и, сорвав её чуть ли не с места в галоп, поехал в лес за сухостоем, по пути завернув домой за топором и веревкой.                
                
                Глава шестая
      
     “Кто тебя так?..” “Неужели не совестно?..” “Гром, фас!..” “Сцена” и зрители. “За  одного битого…” 

          Шагая под вечер с работы, и свернув на свою улицу, Павел увидел у колонки Веру в накинутом на голову шерстяном голубом платочке. Она набирала воду в стоящие рядом цинковые ведра. Странно, она никогда так не закрывала лицо платком, подумал он и тихо окликнул её. Негромко ойкнув, Вера с неловкостью, прикрывая платком лицо, смущенно отвернулась. Взглянув на неё и успев разглядеть под глазом огромный синяк, Пашка остолбенело замер и от волнения едва смог произнести:
         - Кто тебя так? 
Опустив голову, девушка шепотом вымолвила:
         - Отец, кто же еще…
И тут он задал самый неуместный вопрос в своей жизни:
         - За что!?
         - Будто сам не знаешь...
На скулах у Павла заходили желваки, и он враз осевшим голосом с трудом выговорил:
         - Ничего, потерпи, я с ним разберусь! Для него будто разом померкло небо - оторопь в глазах юноши резко сменилась стальным оттенком негодования, а сжатые кулаки говорили сами за себя. На следующий день Пашка отправился гулять на свадьбу одного комсомольского активиста - пригласили жених с невестой, и Вербин, прихватив свою “семиструнную”, решил повеселить народ. Однако ему было не до веселья, тревожило вонзившейся занозой и не давало покоя, неотступно стояло перед глазами избитое лицо любимой девушки. Изрядно отметившись не одним тостом за столом, но не утратив равновесия, в самый разгар веселья Пашка покинул застолье, передав гитару одному из друзей.
           Еще издалека он услышал характерный звук - кто-то с придыханием и резким хаканьем колол дрова. За воротами он увидел грузную фигуру Петра Ильича,  размахивающего топором. Рядом с ним росла гора березовых поленьев. Мгновенно кровь ударила в голову парня, и чувство обиды за любимую девушку затмило ему глаза. Павел решительно толкнул незапертую калитку и твердо ступая, вошел во двор. Подойдя вплотную к хозяину, спокойно произнес:
         - За что вы избили Веру, ведь она ваша дочь - неужели не совестно? Толстыми крепкими руками, покрытыми рыжими густыми волосами, Петр Ильич всадил топор в чурку и шагнул навстречу Пашке. В этот момент он был похож на разгоряченного циркового борца с кряжистой, почти квадратной фигурой и толстым животом, выпирающим из-под короткой майки. Ни один мускул не дрогнул на его взопревшем от  обильного пота рыхлом лице, лишь непроизвольно сжались огромные кулачищи:
         - Я тебя сюда звал? Ты еще будешь меня учить жизни?! Ах ты, сопляк, а ну выйди из ограды, не то я на тебя кобеля спущу! Кнут по тебе не хаживал?.. Пришел со мной разбираться, молоко еще на губах не обсохло, щенок ты против меня, а ну пошел вон отсюда! Схватив Пашку за руку, Петр Ильич попытался вытащить его из ограды, но не тут-то было - крепкие жилистые руки парня неожиданно легко высвободились от мужицких объятий. Затем Пашка толкнул в грудь обидчика так, что тот отлетел от него в сторону метра на три.
         - Ну, сука, я тебя предупреждал, - с этими словами хозяин бросился к рвущейся от конуры собаке. Огромный пес с лохматой рыжей шерстью, ощерив зубастую пасть, стоя на задних лапах и перебирая в воздухе передними, рвался, грозя порвать цепь броситься в сторону непрошеного гостя.  Хрипя, роняя слюну, захлебываясь злобным лаем и оскалив большие желтые клыки, он готов был впиться в глотку любому. “Неужели отпустит?..” Парень до последнего не мог поверить словам соседа. Развязка последовала мгновенно: отстегнув с ошейника цепь, Петр Ильич дал команду псу:
         - Гром, взять его. Фас! Псина в два огромных прыжка оказалась рядом с парнем и вонзила клыки в ногу чуть ниже голени. Вгорячах не ощутив боли и мотая головой, Павел тащил зверюгу на себе, в клочья порвав штанину. Стараясь удержаться на ногах, Пашка ухватился руками за забор. Кровь текла по дважды перехваченной зубами ноге, и пес, почуяв её вкус, все сильнее сжимал мощные челюсти, мотая башкой и стараясь вырвать кусок мяса.
           Тщетно пытался Петр Ильич, нанося удары, оторвать руки парня от забора, он намертво вцепился в изгородь, пытаясь свободной ногой отбиться от цепняка, но тот не ослаблял крепко сжатых челюстей. Упади он хотя бы на колени, и неминуемо бы клыки собаки сомкнулись на его горле - эта звериная хватка досталась ей еще от волков. Дело зашло слишком далеко, и Петр Ильич позвал на помощь привлеченного шумом соседа, завопив:
         - Тихон, на помощь! - пьяный парень пришел меня убивать!
На крики и возню в переулке останавливались люди и с интересом наблюдали, чем же закончится эта набиравшая обострение заварушка. Однако никто не решился зайти во двор: разъяренная собака была реальной угрозой для каждого. Сосед Петра Ильича, высокий худой мужик, спешно прибежал на зов и без лишних слов принялся дубасить парня кулаками по ребрам и голове. Вера, выбежав на крыльцо и заливаясь слезами, смотрела, как бьют её любимого человека. Мать бросилась следом за ней и, преградив путь, схватила дочь за руку:
         - Верочка, успокойся, ну побьют немного - будет в науку, ничего страшного, может умнее станет и подумает, как пьяному приходить разбираться. Девушка, глотая слезы и дрожа, словно в лихорадке, еле выговаривала слова:
         - Мама, за что они его так? Он же ничего им плохого не сделал. Ему же больно! Пашенька, родной мой… Судорожно всхлипывая, она упрашивала:
         - Мамочка, иди, помоги Паше, выведи его скорей из ограды, иначе это добром не кончится, а тебя он больше послушается.
На что Шура, тоже заревев от бессилия, не зная чем помочь парню, с болью прошептала:
         - Доча, я ничего не могу сделать, злыдень захлестнет и меня… 
Вера, видя её состояние, усадила на ступеньку, и, обняв за плечи, с дрожью  проговорила:
         - Ненавижу. Как же я его ненавижу! Мать в испуге отшатнулась : - Окстись, побойся Бога, Верка, он же тебе отец… 
           Во дворе, тем временем продолжалось возня и избиение молодого парня, принявшего решение выразить протест и вступиться за свою девушку. Безобразная сцена подходила к своей кульминации. Совсем изнемогая таскать на себе троих и выбрав момент, Пашка левой рукой отмахнулся, и угодил в челюсть не в меру рьяному соседу. Громко чакнули стальные зубы,  и агрессивный помощник завалился на кучу только что наколотых дров. С кряхтением поднявшись и потрогав челюсть, он схватил тяжелое полено и ринулся, дико вращая глазами на непрошеного гостя. Больше Пашка ничего не помнил - свет померк в его глазах… Разбудил его отчим Василий Иванович:
         - Паша, вставай, на-ка выпей, легче будет. Кое-как удалось тебя отбить у соседей и привести домой. Надумал с кем идти разбираться. Здорово тебя отделали, ну да ничего, главное кости целы. За одного битого… Отчим держал в здоровой руке (левая была неразвита и скрючена от полиомиелита) полный стакан водки и на вилке соленый огурец. 
           Пашка с трудом разодрал пальцами слипшиеся от засохшей крови веки и, приняв стакан, залпом проглотил содержимое. Нога была забинтована по колено и на голове запеклась корка крови. Всклокоченные волосы не взяла бы ни одна расческа. Как он добрался до дома, он не знал, зато до мельчайших подробностей вспомнил все, что произошло во дворе Петра Ильича.    
                
                Глава седьмая

     “Вот кого надо судить!..” Реванш не состоялся. “Не сдавайся!” “Нет здесь правды!” Подарок. Заветное место. Агитбригада. “Блошиная” помеха. 
         
          Собачьи укусы долго не заживали и гноились -  рваные раны лечили, присыпая стрептоцидом. Рабочие лесопилки нашли ему временную замену и отнеслись к парню с сочувствием. Через две недели ему пришла повестка из сельского совета, Павла вызывали на товарищеский суд. Удивило, за что его избитого, покусанного понадобилось еще и осудить. Очевидно, ситуация приняла для него дурной оборот…
          Но поразмыслив, решил, что хотя бы тут есть возможность избежать уголовного дела, ведь наверняка Петр Ильич вооружился медицинскими справками о якобы нанесенных ему и соседу телесных повреждениях. Заодно с ним в тот же день судили мужика с фермы, укравшего комбикорма и попутно прихватившего поросенка. Выходило - хотя и через неохоту, а все-таки необходимо идти и попытаться отстоять свою правоту.
          Заседание суда проходило в местном поселковом клубе, и, так как вход был свободным, народу поглазеть собралось много. Укрытый кумачом стол для заседателей возвышался на сцене, а Пашку усадили на отдельную скамью перед ними, спиною к залу. Вербин ясно понимал, что тут его силы неравны, и большинство людей в зале не на его стороне, а настроены против и даже враждебно, поскольку он не местный, хотя и проживал в селе уже около десятка лет. Это сводило его шансы к нулю. 
          Первым свидетелем выступил облаченный в лучший костюм Петр Ильич, он же считал себя потерпевшим. Много чего нагородил старый коммунист и бывший армейский тыловик против своего врага: во что бы то ни стало, он хотел добиться самого сурового наказания для молодого комсомольца.
          Председательствовали главный инженер совхоза Платонов со своей супругой, а в задних рядах зала собрались все Пашкины друзья. Несколько раз они освистывали речь Петра Ильича и выкрикивали не совсем лицеприятные слова в его адрес. Их сплоченную группу несколько раз пытались утихомирить и даже вывести из зала. Сивков был категоричен и требовал исключения Павла из комсомола. Всерьез осознав, что дело зашло слишком далеко, Павел решил защищаться до конца.
          На месте посовещавшись, суд обязал Павла, как младшего по возрасту, первым принести извинения своему пострадавшему соседу. Чувствуя поддержку возрастной группы населения, Петр Ильич стоял посередине зала, блестя потной лысиной и выжидая, смотрел в  сторону ненавистного ему юнца. 
          Это было бы его победой и, наверное, полным уничтожением противника перед лицом односельчан. Вытирая обильный пот, Петр Ильич уже предвкушал ухватить плод Фемиды в свои загребущие руки, кривил рот в ухмылке. Народ притих. Безмолвная пауза затягивалась. Не выдержав, в третьем ряду вскочила соседка Петра Ильича, пожилая женщина и попросила слова:
        - Я не страдаю глухотой и часто слышу за стеной крики и стоны жены и дочери, этот изувер, - при этом она ткнула пальцем в сторону соседа, - терзает их без жалости. 
          Нам эти бесплатные “концерты” уже надоели. По рядам волной прокатился шум - переполненный зал загудел, как встревоженный улей. Поднялся ропот и возмущенные крики. Выждав, когда шум стихнет, она продолжила:
        - Вот кого надо судить, а вы парня выставили на позорище!.. Судить надо не избитого парня, а Петьку! Да какой он коммунист, когда избивает свою жену! Орет как блаженная… Достался же ей муженек, не дай бог никому. Люди, очнитесь!.. Вы сами-то что молодыми не были? Парнишка не побоялся родителя-мучителя, вступился за соседскую девчонку - хорошо хоть уцелел! Я видела, как его взяли в оборот - отлупили двое взрослых почем зря... Еще и собака на ноге висела.
          Переглянувшись с женой, председатель суда решил поспешно закрыть эту скользкую тему и свернуть заседание. Пашка, вскочив со скамьи, глянул в сторону Сивкова:
        - Вы все знаете, что только фашисты травили собаками людей в концлагерях, а он, коммунист, натравил на меня своего пса. Вы требуете извинений? Никогда! Если бы я не устоял на ногах, когда меня грызла собака, я бы сейчас не стоял перед вами, а был бы уже давно на погосте. Нет здесь правды! Эта аргументация возымела эффект, только подлила масла в огонь - гул в зале заметно возрос.
        - Павлу-у-ха, не сдавайся, мы с тобой! - раздался из задних рядов бодрый голос слегка подвыпившего Лешки Ситникова, друга Павла. Не в силах больше находиться в зале, закрыв рукой хлынувшие из глаз слезы, почти наугад Пашка метнулся на выход в передние двери клуба. Он бросился в спасительную рощу, но и там долго не мог успокоиться. 
          Парень остро переживал сильный душевный надлом, бродя знакомыми тропинками, ни в чем не находя отрады и выхода из сложившегося тупика. Дальнейшие события начали наслаиваться с какой-то необъяснимой чехардой, с каждым разом накладывая негативный отпечаток на неокрепшие судьбы влюбленных - встречи с той поры стали гораздо реже.
          Озлобившись на весь мир, сочтя суд личным поражением,  Петр Ильич почти не позволял дочери выходить вечером на улицу. Он очень сожалел о своей оплошности - зря обратился в товарищеский суд: народный суд точно бы упек этого хулигана, ему впаяли бы этак годика три, как миленькому… Но ничего, рано радуется, он ему еще устроит… кордебалет. 
          Украдкой в поздних сумерках, выждав момент, Вера вылезала в окно из своей комнаты, чтобы хотя ненадолго увидеться с Павлом. На днях Пашка, получив зарплату, купил Вере простенький подарок: серебряное колечко с бирюзой и недорогие сережки с красными камушками под рубин, чем несказанно обрадовал девушку. Вера начала от радости прыгать, словно маленькая девочка, затем повисла у него на шее, шаловливо болтая в воздухе ногами. Пашка, радуясь, что угодил любимой с выбором, вновь на минуту предался мечтам об их совместном будущем. Но всякий раз его мечты разбивались о неприступную стену в личине её отца.
          В те немногие отпущенные судьбой счастливые мгновения они уходили в рощу на свое заветное место - к обрывистому откосу, где отгорал неяркий закат и где среди вековых берез стояли две удивительные сосны. Обнаженные корни деревьев, выпирающие на поверхность земли, были переплетены друг с другом. Казалось, будто навеки они соединились в объятиях, и даже злой ветер не способен разорвать их сросшуюся корневую основу.
        - Смотри, Вера, какая сила и любовь у них! Люди, наверное, так не могут - ведь если упадет одно дерево, то и второе тоже погибнет…
          Вечерами, деревенская молодежь поджидала прибытия последнего рейсового автобуса. Молодые парни, водители ЛИАЗа, с удовольствием забирали их и катались по ближайшим поселкам, благо бензин в то время стоил очень дешево. Иногда в поездках принимали участие местные музыканты из вокально-инструментального ансамбля “Озерки”. Совхозное руководство тоже не оставалось в стороне и беспрепятственно выделяло для участников художественной самодеятельности свой автобус.
          Давали подготовленные выездные концерты в сельских клубах, домах культуры, и даже на бригадных станах. В пути в салоне автобуса царило несмолкаемое веселье: не прекращались смех и шутки, всю дорогу пели эстрадные и народные песни. Любили эти выезды и Пашка с Верой, и неплохой гитарист, сочным баритоном бередил души зрителей и молодых поклонниц. На ура воспринимали и плясунов: Лешке Ситникову не было равных на сцене в исполнении матросского танца "Яблочко".
          Зачастую, к дружному коллективу присоединялся бесплатным пассажиром  некий большеротый парень по кличке “Блоха”. Усевшись неподалеку от водителя, лез к нему с глупыми вопросами, идиотской болтовней отвлекая от дороги. Конопатый,  заросший неопрятными рыжими патлами вахлак неотвязно следовал за молодой парой. Определив недолгое Пашкино отсутствие, мигом оказывался рядом с Верой, стараясь произвести на неё хоть какое-то впечатление. Поскольку не принимал участия в номерах, (медведь на ухо наступил) выискивал любой способ привлечь внимание девушки к своей персоне.
          Подсобрав скудный словарный запас, как-то на отдыхе он почесал затылок, и лихо освободив две ноздри решил изумить Веру и честной народ образчиком выдуманного им языка. С упоением и гордостью первооткрывателя, закатывая под лоб глаза, понес немыслимую околесицу и тарабарщину, где в любом слове оставались один, или два слога, а далее прилеплялся изобретенный нарост-довесок, - "севасек". На букву "Г" звучало примерно так: гагасевасек - Гагарин, грек - гресевасек, Гомер - гомесевасек, и тому подобная чушь. Тряся шевелюрой, захлебываясь от восторга, новоявленный эсперантист точно из пулемета сыпал дикой белибердой, сгребая в кучу все, что пришло ему в голову.
          "Батюшки-светы! - подумал Вербин, - вот готовый артист из области оригинального жанра и знаток отца гекзаметра..." Ребята, хватаясь за животы ржали до изнеможения, точно кони, катаясь по земле. Смеялась над его потугами и Вера. Увидев однажды его явные поползновения, Пашка поднес свой увесистый кулак к носу рыжего воздыхателя:
        - Чем пахнет? Учти, еще раз замечу, пеняй на себя... “Блоха”, словно оправдывая прозвище, сразу отпрыгнул и улетучился.
                
                Глава восьмая
     
       Бродячая капелла. Каюров. “Еще пару...” “А там, в углу…” Подлый удар. Навыки. С профилем Аполлона... “Кто из-под горы...". Уроки мужества.

        …Зима в этом году была на редкость студеной, январь месяц удивил даже стариков - от мороза трещали углы домов и нередко птицы не долетали до своих застрех. По озерам пугая все живое гулко лопался лед. Мело тоже несусветно - снег укрыл землю огромным толстым покрывалом, иногда верхушки деревьев ломались, не выдерживая веса снежной массы. Когда прореживались снеговые тучи и разведривалось, схожая с ноздреватым кругом сыра луна светила так ярко, что можно было вдевать нитку в иголку даже близорукому. После очередного киносеанса и окончания танцев, молодежи долго не хотелось расходиться по домам.   
         Не зная, куда приложить избыток сил, начинали шкодничать, (дружной ватагой вытворяли в ночи на подворьях селян разные “чудеса”) - перекладывали поперек ворот поленницы дров, поднимали на крышу сарая сани и отрывали хохму - обували коня в обрезанные старые валенки… Не последняя роль в подобных проделках принадлежала и Пашке. Необычно, не по времени весело  становилось в деревне. Будоража первый сон людей, без устали булгачили большой оравой по улицам и глухим проулкам села и взахлеб горланили популярные песни: “Морзянка”, “Седьмой этаж”, “Капель”, “11 маршрут”. 
         Репертуар менялся: затягивали и Колымскую - про “Ванинский порт и вид пароходов угрюмый…” Молодые слаженные голоса дружно взлетали в звездную высь; тесно им было и в груди, и на знакомой, исхоженной вдоль и поперек улице, изученной до подвязанной проволокой сломанной штакетины на заборе по этому краю. Скрипы, поскрипы и скрипицы молодого снежка тоже согласно подпевали под каблуками шальной бродячей капеллы.   
         Ранним утром, стоя на расчищенной бульдозером от снега дороге Петр Ильич с нетерпением поджидал нужного ему человека. Полгода назад появился в деревне наглый и самоуверенный тип, приехавший откуда-то с Севера. Звали его Васька Каюров, и он представлялся всем как бывший боксер-разрядник, что и доказал на деле. Сразу же проявил натуру и желание верховодить, избивая безо всякого повода парней послабей или изрядно подвыпивших, возомнив себя по меньшей мере негласно, коронованным хозяином села. 
         За исходящую от него опасность, крадущуюся бесшумную походку, готовность мгновенно нанести удар за приезжим укрепилась кличка - Рысь. Поскольку хищный зверь с кисточками на ушах именуем женским родом, она в устах парней звучала до дикости нелепо, зато само общение с ним высоко поднимало статус фигуранта, с гордостью заявлявшего: “Был у Рыся… Вчера мы с Рысем…” 
         К стыду, не нашлось ни одного человека, способного дать наглецу отпор, многие льстили и унижались не желая “за здорово живешь” получить зуботычину. Молодые крепкие ребята казались ему безответными боксерскими "грушами". Никто не мог, опасаясь за себя, предсказать, когда же и на ком даст осечку череда непредсказуемых избиений... При этом хитрец действовал выборочно - пальцем не трогал избалованных сынков совхозной интеллигенции, дабы не вызвать гнева их добропорядочных отцов. Цель была вполне очевидна: чувствуя безнаказанность, нагло, нахрапом он стремился во чтобы то ни стало вырваться в лидеры и, подминая под себя непокорных, безраздельно властвовать над безропотными. 
         Каюров, считал себя парнем не лишенным юмора и зачастую, порою не к месту, с хохотом выдавал, растягивая слова: "Уй-ди-и, дурак, - нашел время лобза -аться!.." Ему принадлежал еще один перл: "Ревела баба - муж побил, Во мраке кулаки мелькали, А дед на печке, злясь, сидел - глаза его как молнии сверкали!" В его окружении угодливо и вынужденно улыбались. К своей дерзости и во взгляде, полном презрения к окружающим, этот человек действительно обладал хорошо поставленным мощным нокаутирующим ударом, способным замертво свалить любого парня или мужика. 
         Не обошли его кулаки и блатняка местного пошиба Жору Гиенко, имевшего, по его словам, за плечами не то ходку, не то две в места не столь отдаленные и называвшего поселковую молодежь и мужиков фраерами. Шальные цыганистые глаза, черные, сросшиеся на переносице брови вразлет, страдальческие напевы, без сомнения, охмурили в деревне не одну девицу и вдовушку. Он посверкивал золоченой фиксой во рту и металлическими перстнями ручной работы поверх наколотых тушью на казанках пальцев. В его активе имелось с пяток аккордов на семиструнке, бацал и налегал в основном на тюремную романтику:
        “А там, в углу поваленные нары, на них два шулера сидят. Они по штосу дружно мечут, мечут, мечут…” Здесь пропуск, и далее следовало: “А на столе стоит бутылка самогона, её по блату мент сюда принес. Чифир, баланда, лук, селедка, и пачка вшивых папирос.” - наяривал он. Но чаще всего выдавал любимую: “Ну, поцелуй же ты меня, Перепетуля, Как безумно тебя я люблю! Для тебя, чем угодно рискуя, кроме... хочешь, дом, хочешь дачу куплю…” В результате той стычки весельчак Жорик как-то сник, притих и перестал больше появляться с гитарой на улице.
         Именно Ваську Каюрова и поджидал у перекрестка отец Веры, решив сделать ему гнусное и подленькое предложение, прослышав от своего помощника Софронова о подвигах приезжего. Софронова, посмеиваясь, часто подначивали в деревне парни и шутницы-молодухи, навеличивая: “Смотрите, вон идет старший помощник младшего конюха…” На незлобивую шутку он, впрочем, не реагировал, отмахивался, пропуская её мимо ушей. Петр Ильич как-то за выпивкой поделился с ним своим горем. Хитрый пронырливый мужичок с живостью дал совет, как усмирить назойливого кавалера.
        "Васька с ходу всю сельскую молодь под себя подгреб - вот где они у него!" - Софронов, для вящей убедительности загнул крючковатые пальцы с прокуренными желтыми ногтями в кулак. "Вот он тебе и обтяпает в лучшем виде - любого угомонит..." Сивков еще издалека угадал по обрисованным приметам торопящегося в мастерскую Ваську. Настороженно поглядывая на расплывшегося в искусственной улыбке главного конюха, они обменялись приветствиями. 
         Проезжающий мимо бензовоз потеснил их в рыхлый снег, на обочину. Нехорошо обругав водителя, чертыхаясь, Петр Ильич отряхнул валенки и без обиняков предложил парню проучить “хахаля” его дочери. Васек, увидев за поясом мужика две бутылки двадцатиградусного вина “Солнца дар”, переиначенный острословами и знатоками плодово-выгодного напитка в "сердцедав", сразу дал согласие.
       - Маловато, еще пару, - буркнул Васек.
       - Сразу после дела, - живо встрепенулся обрадованный заказчик. 
       - Тогда нормалек, папаша, заметано! - процедил сквозь зубы Каюров, поднеся сжатый кулак к губам и подув на него. Ударив по рукам, они разошлись, каждый в свою сторону - сделка состоялась.     
         В тот же зимний вечер Пашка с Верой договорились вместе сходить в кино. Сегодня киномеханик дядя Леня крутил новый фильм “Бей первым, Фредди!”. Мороз поторапливал: дружными компаниями и парами загонял молодежь под крышу дощатого клуба-времянки. Зайдя в калитку и оживленно беседуя, влюбленные направились к входным дверям. Вера была в стареньком пальто, а Павел в бобриковой “москвичке” с шалевым воротом и модной в ту пору черной папахе на голове. Параллельно им шла молодая пара. Это был Каюров  со своей девушкой. 
       - Привет, Васек! - дружелюбно произнес Павел, протягивая руку для рукопожатия. Молча, отступив шаг назад и сделав резкий выпад, Васька нанес парню сокрушительный удар в челюсть, сразу отправив в нокаут. Неожиданный и подлый удар исподтишка выбил Вербина из сознания, навзничь опрокинул в снег. Как ни в чем не бывало, щелкая жареные семечки, парочка проследовала дальше. Через несколько секунд он пришел в себя, и ошеломленно тряся головой, не мог сообразить, что же с ним только что произошло. 
         Мимо него, поверженного, шли знакомые люди и с недоумением и жалостью обходили. Вера стояла рядом с мокрыми от слез глазами и Павел, поднявшись, попросил её куда-либо уйти. Двойной позор был невыносим… Мало того, что на глазах своей возлюбленной он был сбит с ног коварным ударом, еще вдобавок перед односельчанами заезжим чужаком в родной ему деревне. Подошедшие и выбежавшие из клуба друзья расспрашивали его, как это произошло и что он намерен в ответ предпринять. 
         Многие негодовали, бурно выражая свое возмущение, слышались и вздохи сочувствия. Столь вопиющий случай не входил ни в какие рамки даже по пацанским понятиям, и был до сих пор на селе делом неслыханным. Вопрос сохранения чести встал ребром и настоятельно требовал решения. Опускать подобный беспредел на “мягких тормозах”, конечно же, никуда не годилось. Каким-то образом нужно было остановить залетного гастролера и пресечь в его лице зло. Договорились собрать назавтра сходку и обсудить некоторые детали.
         Скула припухла и ныла, в голове не проходил звон. Во рту чувствовался солоноватый привкус. Сплюнув в снег вязкий кровавый сгусток, Пашка понуро побрел домой, мучительно соображая, в чем же он провинился перед Каюровым - слова плохого не сказал в его адрес, нигде, ни в чем не пересекались их интересы. Битый, поверженный в селе не нужен никому: ему уже не пройтись с гитарой в окружении поклонников и поклонниц, с брезгливой жалостью будет глядеть на него Вера, друзья-одноклассники. За уроненную честь пилорамы теперь поедом съедят работяги, да и на клубную сцену ему, опозоренному уже не выйти с новой песней. 
          Автоматом он превращался в никчемную тряпичную куклу с вынутым механизмом… В ту ночь Павлу не спалось - беспокойно ворочался, часто вставал, курил, изводя “Беломор”. Он припоминал те немногие навыки в боксе, приобретенные в поселке Многоозерном еще в шестом кассе. При школе был интернат для учеников из других малых поселков, расположенных в Троицкой тайге, и Пашку Вербина как-то пригласили ребята потренироваться и побиться. 
          У них имелись две пары настоящих боксерских перчаток, ринг был очерчен мелом на полу коридора, а гонгом служили две большие жестяные крышки от водяных баков. Хотя и не было тренера, лупили в пятиминутки друг друга от души, выкладываясь что есть мочи, приучались держать болезненные удары, наседать на противника и добиваться победы. 
          Далеко не каждого из ровесников увлекал в свою орбиту бокс. Трусоватых      и слабаков этот вид спорта отпугивал сразу и навсегда. На поединки бурно реагировали и поддерживали бойцов болельщики. Те жесткие уроки не прошли даром: выковывали мужество и стойкость, умение не пасовать даже перед сильным противником. Готовность постоять за себя для него, росшего без отца, дорогого стоила и впоследствии не раз выручала.       
         …Кроме Пашки, подтянулись на сходку к Толяну Жданову еще  трое “корешей” из Подгоринки. У него была в ходу любимая поговорка, вот и сейчас, широко улыбнувшись, проговорил:
        - Не робей Павлуха, отмахнемся!.. Кто из-под горы, терпит до поры. Будучи уже в курсе, он довольно ревностно воспринял его сбивчивый рассказ. Похоже, действительно переживал за случившееся с Пашкой, понимая, что почва и у него уходит из-под ног. Жданов не исключал, что очередным "под раздачу", может угодить и сам. Красавец-парень, с профилем Аполлона, с непререкаемым авторитетом и в непокорных колечках светлых кудрей, был гораздо старше его. Редко кого из молодежи в деревне величали по отчеству - Степаныч, причем даже взрослые мужики. 
          Позывов главенствовать, выпячивать себя Анатолий никоим образом не выказывал, да это ему было и не нужно. Однако же многие парни к нему тянулись, зная, что всегда протянет руку помощи, обязательно вступится, и по чести рассудит любой конфликт. Крепко скроенный и сильный физически, он никогда не допускал в местных разборках нечестной схватки, тем паче подлых ударов из-за угла, и стоял всегда горой за обиженных и слабых. Донельзя возмущенный мерзким поступком Каюрова, он выразил свое твердое мнение:
        - Расклад такой: ты обязан той же звонкой монетой отплатить этому зарвавшемуся боксеру и выскочке. В противном случае я перестану тебя уважать и не подам руки. Взгляни на свои руки - ты же бревна ворочаешь, а с такими рычагами, как твои, не должен сомневаться в исходе схватки. Васька давно перебрал лимит нашего терпения: лупцует, колотит ребят где ни попадя… Он с успехом применяет свою коронку - берет верх тем, что бьет не раздумывая. Ты испытал на себе. Как там, говоришь, фильм-то называется? Ну-ну… Так что усекай и бей первым, Фредди, - хохотнул он, и помни, что мы рядом. Струсишь - пеняй на себя, ты меня знаешь, - добавил Толян уже угрожающим тоном.
        - Прими на дорожку, за лучший исход, а рассолу потом саданем, - с этими словами Анатолий, поощрительно кивнув, протянул Павлу граненый стакан забористой пенной браги. Чокнулись, выпили, не обошли и ребят. Немного погодя добавили еще.
        - А теперь братцы, на выход - нас ждут великие дела.    
                
                Глава девятая
     
      Бумеранг вернулся. Тихо "сделать ноги...” “Крот”. “Раненый гладиатор.”
 “Если и жив...”  Оглоблей не вылечишь…”       
     
        Именно в этот вечер (бывают же такие совпадения!) в клубе поселка  демонстрировался  фильм "Ответный удар". Нашелся шутник в районном кинопрокате и так логично совместил картины. Не теряя боевой настрой, выбрав себе заранее позицию неподалеку от клуба, Павел с нетерпением ждал своего противника зная, что тот наверняка объявится. Тот не заставил себя долго ждать и почти сразу вальяжно, вразвалочку, подошел. На сей раз, он был один. Парни покуривая в сторонке с интересом ожидали развязки. Выйдя навстречу "Каюру", Пашка без опаски тронул его за локоть и произнес:
      - Дело есть небольшое, отойдем, поговорить надо… Следуя за обидчиком, он машинально расстегнул “москвичку” и высвободил левую руку. Не выказывая недоумения боксер тоже вынул руки из карманов и встав спиной к стене, совершил непростительную и глупую для себя ошибку. К такому обороту событий Васька оказался абсолютно не готов. Он и в мыслях не мог допустить что-либо подобное, ведь бил всегда первым и наверняка. На сей раз чрезмерная наглость и завышенная самооценка не сработали и подвели его в самый критический момент. Впрочем, и самого момента не было, а была доля секунды, которая все и решила…
         Сценка у западной стены клуба вышла будничной, и с точностью до наоборот. Следуя принципу: опередил - победил, Вербин мгновенно выбросил кулак в ненавистное лицо. Клацнули зубы. Васек затылком влип в стенку и бесформенным кулем, полностью выключившись, сполз по ней к Пашкиным ногам. 
       - Теперь и ты отдохни малость, - добавил он, с облегчением выдохнув. Бумеранг закономерно вернулся к своему хозяину. Павел отомстил сторицей за тот подлый удар, начисто реабилитировал себя перед Верой и друзьями. Парни под руки притащили безвольного Ваську в фойе клуба и уложили на скамью. 
         От трескучего мороза не отапливаемые стены фойе были сплошь покрыты ледяным куржаком, с потолка с шуршанием осыпались мелкие льдинки-кристаллы. Роли поменялись - народу на фильм прибывало толпами, и все видели лежащего у стены “боксера-разрядника”. Подошел Толян Жданов и мельком глянув в сторону того, кто еще недавно пытался стать грозою деревни, одобрительно хлопнул Павла по плечу:
       - Молодцом, не подвел нашу краинку! Есть повод отметить… 
Обступили и остальные ребята, наперебой поздравляя Павла. Анатолий кратко обрисовал ситуацию: 
       - Вот что, парни, после кино из клуба ни ногой, остаемся на танцах, и будьте начеку - есть вероятность, что к боксеру скоро подтянется подмога, компашка у него сколочена. Сам он, правда, еще не оклемался… Чую, орелики, придется побарахтаться, так что полный обзор, и держите ухо востро! Пока веселитесь, а дальше поглядим. 
         Громко зазвучала музыка, вихрем закружились пары, затем во всю мощь, собрав в круг ползала, грянул твист Остервальда “На мосту”. Танцы были в самом разгаре, но нарастающая тревога, казалось, камнем повисла в воздухе. Заглянув через некоторое время в фойе, Вербин обнаружил, что лавочка опустела: видимо, придя в себя и очухавшись, боксер куда-то убрался, чему окрыленный победой парень не придал особого значения. 
         Все же большинство ребят из ждановского окружения, поддавшись панике, под разными предлогами предпочли тихо “сделать ноги”, оставив Толяна и Павла одних в этой рискованной ситуации. Находился среди сбежавших и “крот - доброжелатель”, оповестивший и сдавший всех чохом стану противника. Участь подобной категории людишек-двурушников нарицательна и всегда заканчивается плачевно...    
         Трижды моргнул свет: так завклубом оповещал неугомонную молодежь об окончании танцев. Разгоряченные посетители очага культуры, оживленно переговариваясь, двумя потоками устремилась к выходам из зала. Пашка, ничего не подозревая, направился в ближние к сцене двери. В дальнем углу фойе раздавались дикие крики, возня и четкие звуки оплеух. Там в одиночку, в неравной схватке, рыча от ярости и катаясь в клубке тел, словно раненый гладиатор, отбивался от троих мужиков Жданов.
         Ни один человек, прикинув риски, не сделал попытки их разнять. Все убыстряли шаги, втягивая головы в плечи и норовя поскорей убраться. Павел понимая, что ему не пробиться и никоим образом не помочь Жданову, решительно рванулся на выручку, но тут за воротник его “москвички” крепеньким бычком хватко вцепился великовозрастный сынок управляющего, Шипицин:
       - А-а-а, это ты тут затеял бучу!? Не рано перья распушил? Погодь, давно  
к тебе присматриваюсь, а ну выйдем на пару ласковых... - рывком потянул он Пашку на выход. На них согласно приналег народ, и, закрутив, вынес обоих во двор. Легко отбив его цепкую руку и щупая карман, Павел нажал на психику: 
       - Не хватайся, не запряг! Пробуй, налетай, есть чем угостить! Шипицин быстро растворился в толпе. Павел медленно, не оборачиваясь, ожидая в любую секунду удара сзади, пошел по тропинке в сторону библиотеки. Убегать после одержанной победы было смерти подобно. “Вот-вот, сейчас, в сию минуту ахнут чем-нибудь по затылку и… конец! - пульсируя, билась мысль в его голове. Пусть убьют, умру без позора, не беглецом. Что они медлят, гады?! Скорей бы уж…” Мертвое оцепенение и тупое равнодушие сковало парня. Позади Павла послышался грузный топот нескольких пар ног.
       - Где он?! Не дайте ему уйти! - завопил кто-то истошно, набегая со спины… 
         Последнее, что почувствовал - полыхнувшая вспышка в глазах. И словно подрубленный под корень молодой дубок, не издав стона, он рухнул в заветренный сугроб. Не видел Паша, как обошлись дальше с Толиком, как мимо него прошли взрослые заступники-мужики, очевидно думая, что он готов. Пашка лежал на снегу, отрешенный от всего мира - не почувствовал даже сильнейшего пинка ногой под ребра, который с удовольствием продемонстрировал один из них:
       - Ишь ты, разлегся, как на перине, и не шелохнется, сволочь… Будет знать на кого рыпаться! Это тебе за Васюху… Если и жив, то к утру точно окочурится. Участковый мне знаком, замнет это дело. Двигаем по домам. Мало Жданову перепало, но и он свое огребет… Кто бы ожидал, что он встрянет сюда, - здоров же, вражина! Саданул так, что один глаз у меня совсем заплыл, придется жене примочки делать.
       - А мне, когда барахтались и ломали его, похоже, руку выставил. Плечо пухнет, и пальцами шевелю с трудом, - в тон ему, болезненно кривясь, пожаловался другой… 
       - А потом изловчился, вырвался - схватил скамейку, а она под три метра, не меньше и начал ею махать, чуть не перекалечил. 
       - Да-а, молодняк в селе стал борзой - оглоблей не вылечишь, - заключил с горечью любитель орудовать ногами, - смена нам видно пришла, пора и угомониться.
       - Нет, ты послушай их, - заныли как старухи у паперти, сами виноваты: влезли в пацаньи разборки из-за Васьки, вконец обнаглевшего, карты побросали, за колья схватились. И поделом он ему врезал. Идиоты конченные! Хороши… Связались с ребятней и рады, - вмешался высокий, рассудительным тоном, - а ну как не выживет малый? На верху объявлена борьба с хулиганством, там не посмотрят, что мы в дружинниках числимся… Могли бы просто морду начистить, зачем же поленом? Теперь, хоть в снег его закапывай, засветились мы по полной, и Кочетов вряд ли выручит. Четверо, уходя, проскрипели шагами по жесткому снегу и растворились в ночи.   
                
                Глава десятая       
     
     “Ты живой?..” Спасительница. “Ты совесть выпроводил!” “Крот” не подроет Победу.  На “ковре” у парторга. 
         
         Поразительно людское равнодушие! Ведь столько людей прошли мимо, едва не наступая, и никому из них не было до него никакого дела… И, насколько ценна прямая противоположность - доброта людская! Павел действительно был обречен замерзнуть, не приходя в сознание, если бы не сердобольная соседка Галина, дочь известного совхозного бригадира. Она проходила мимо него тропкой, узнала Пашку, и с полдороги к дому вернулась - замерзнет ведь парень! Очнулся он минут через сорок от того, что кто-то усиленно растирал ему виски и щеки снегом и варежкой. Над ним, склонившись, стояла его спасительница, именно она и привела  его окончательно в чувство.
       - Паша, вставай, ты живой? Тебе помочь! Постарайся скорее отсюда уйти, вернутся - тогда точно добьют… Вставай, а то замерзнешь. 
Павел, морщась и ощупывая голову, поблагодарил девушку:
       - Спасибо, не надо, сам доберусь, как-нибудь… Сильно ныло плечо, что-то было неладно с головой, болел ушибленный бок, саднил окровавленный, рассеченный до кости средний палец на левой руке. К волосам на голове примерз комок окровавленного снега. Папаха валялась неподалеку от брошенного лиственного полена. “Им-то меня, похоже, и угостили”, - сразу определил он. 
         Удар, по счастью, пришелся вскользь, а меховая папаха смягчила его. Поднявшись, Пашка медленным шагом направился в рощу, ему сейчас хотелось побыть в одиночестве. Оглянувшись, увидел, что соседка смотрит ему вослед, очевидно определяя, сможет ли он самостоятельно передвигаться. Не сжалься над ним тогда Галина, он в состоянии комы мог бы запросто замерзнуть. 
         В роще над заснеженными березами и соснами мирно мерцало бесстрастное к людским страстям звездное небо, а сугробы вдоль тропинок искрились и отливали редкостной и нетронутой синевой. Нерушимое спокойствие и величие родной природы вливалось в него с каждым глотком чистого морозного воздуха. Сегодня, не униженный и не оскорбленный, отстоявший простое человеческое достоинство, он имел полное право быть с ней и людьми на равных.  
         На другой день, к шести часам вечера, как по уговору, все ядро ждановской команды собрались у своего вожака Анатолия. В дом стоящий на горке, и выходящий окнами на рощу, подтягивались группами и поодиночке. Пашка в числе первых переступил порог и поздоровался. Жданов находился за кухонным столом рядом с тремя “подгоринцами” и, обернувшись, предложил ему присаживаться. Синяки и ссадины на лице Толяна, полученные в ходе вчерашней схватки, говорили о многом. Обменялись крепким рукопожатием. 
       - Гляжу, нам с тобой после танцев малехи перепало, а некоторые тут сидят без единой царапинки и в ус не дуют. Ссыкуны!.. Нас вдвоем оставили - слиняли, испарились из клуба “иже херувимы”. А ты не подкачал, если честно - не ожидал,  не затянул, с этим… стряхнул у мастера спорта пыль с ушей. Мы тут проводим  "разбор полетов”, обсуждаем поведение некоторых штатских во вчерашней компании. Да и вот что важно, “потомки Рагунатов”, - какая гнида завелась и сдала нас вчера с потрохами? Оказывается, в наших краях пригрелась эта черная душонка. 
Парни переглянулись.
       - Напрягите мозги и выскажите свои соображения. Со мной  вчера, как в том анекдоте: “развязал мешок с кулаками, а обратно завязать не успел…”  Но это мелочи жизни. Пойдем дальше по цепочке, диковина: у одного неожиданно желудок расстроился, - сказал он, поджав губы трубочкой, что свидетельствовало о его крайней степени негодования, вперив ледяной взгляд на потупившегося парня, суетливо теребящего в руках шапку. 
       - А у Мозгалева, оказывается внезапно и так некстати мать заболела. “Любящий сын” заерзал на стуле и густо покраснел. 
       - Давай и ты Кретов вразуми нас сирых, куда ты-то подевался? - глянул он в сторону сидящего слева от него смуглого коренастого крепыша. Тот от неожиданности дернулся, мотнул головой и пробормотал:
       - Толян, да я… понимаешь, какое дело, напросилась там одна из приезжих - чувиху пошел провожать. Тля буду, парни, ох и чува! Заводная. Даже "пуговки" покрутил с первого захода, - он плотоядно облизнул губы. Повисла недолгая пауза. 
       - Ну что же, у двоих хотя бы ложь во спасение, с его же стороны, выходит, - кивнул головой, - правда без опасений. Как быть? Точно выразился: вот он и есть тля конченная. Тут и решать нечего, - сурово свел брови Толян, окинув взглядом троицу.
       - Чувиху, говоришь? Ну-ну, хорошее дело, и главное, вовремя. Только ты не чувиху проводил, ты совесть свою, гаденыш, выпроводил! Удара никто не заметил, просто выше стола взметнулись задранные ноги, раздался грохот падающего тела и табурета, и "провожатый" кубарем отлетел к порогу. На шум вышла встревоженная мать.
       - Анатолий, что это вы тут разошлись? 
       - Да пустяки, мама - ножка у стула подвернулась нечаянно, и все дела. 
         Ближе к восьми часам в дом и к усадьбе Ждановых собралось около тридцати человек. Молодежь горела одним желанием - восстановить попранную справедливость, отомстить за своего вожака и всерьез разобраться с обидчиками. К началу киносеанса возбужденной разогретой толпой ввалились в клуб и расселись, разделившись на две группы поближе к входным дверям. 
         Напряжение было велико, но… никто из противной стороны так и не отважился прийти на фильм и вдобавок покуражиться на танцах. Мало кто из ребят осознавал, что вчера, по сути, в одиночку отстоял свою позицию настоящий, а не мнимый сельский лидер. Впрочем, “крот” не подвел своих и опять четко сработал. Одержанная Победа вышла полной и бескровной. Через два дня Павлу было предложено заглянуть в кабинет парторга совхоза Гойдина, так называемый вызов “на ковер” не сулил для него ничего хорошего. Кабинет располагался на первом этаже двухэтажного здания конторы. 
          Этот рослый, суровый и справедливый человек, в былом офицер-фронтовик, частенько “снимал стружку” с каждого, кто попадал к нему по тем или иным причинам, да так, что виновник после проведенной беседы выскакивал за дверь с красным, как после бани, лицом и пылающими ушами. Павел уважал его за прямоту суждений и взвешенность каждого слова.
        - Проходи, проходи, садись, - предложил хозяин кабинета, стоя в облаке табачного дыма у окна. Парень, словно провинившийся школьник, присел на краешек стула. Сделав несколько шагов у окна, парторг неожиданно спросил:
        - Что у тебя с рукой, где поранился? 
        - Так, мелочь, Михаил Яковлевич, - сконфузился Пашка, пряча руку с забинтованным пальцем под стол.
        - Хороша мелочь, а вот Василий Каюров, твой “крестник”, только что был у меня с медицинской бумагой, жаловался, сказал, что хочет подавать на тебя в народный суд за нападение и причинение тяжких телесных повреждений. Пара минут как вышел, - не столкнулся с ним в коридоре? Выглядел, прямо скажем, неважно. А ведь он, по моим сведениям, один из передовиков в тракторной бригаде на Зерновом отделении. 
          Ты что-то, брат, развоевался… Не ожидал, не ожидал я подобных хулиганских выходок от комсомольца, одного из ведущих солистов хора и сольного исполнителя концертов на смотрах нашей самодеятельности, ну никак не ожидал! На тебя и товарищеский суд не повлиял?.. Обрадовался, что народ за тебя вступился тогда? Но такое бывает исключительно в редких случаях. Что скажешь, сынок?.. А теперь расскажи мне честно и открыто, как все было на самом деле. Да, требуется некоторое уточнение, часом не с дочкой Петра Ильича был, кавалер? Верно? 
          Пашка согласно кивнул головой в ответ.
        - Хм-м... Так-так. Погоди, что-то тут определенно проглядывает. Он же тебя и в товарищеский суд потянул. Достаточно интересный расклад получается, - произнес парторг, присев, и перебрав пальцами по столешнице рядом с телефоном, пристально глядя на собеседника.
        - То-то Каюров здесь полчаса назад мялся да так и не ответил вразумительно на мой вопрос о причине стычки и конфликта... Утверждал, что ты был пьян и невменяем. Вижу, что вранье. Э-эх, молодость! Несетесь, очертя голову по жизни. Повнимательнее нужно быть. Хотя... - не договорил хозяин кабинета, и припечатал ладонь к столу. Выслушав Павла и закурив, вновь принялся мерить, ходя туда-сюда неторопливыми шагами, кабинет. Остановившись и выдержав паузу, ненадолго задумался, очевидно, принимая для себя решение.
        - Ну, вот что, дорогой комсомолец, прекращай влезать в подобные истории и не испытывай в дальнейшем мое расположение к тебе. Хватит махать кулаками, давай-ка берись за ум и нажимай на образование - учителя жалуются, что пропускаешь занятия в вечерней школе. Или я ошибаюсь? Все, можешь идти. На комсомольском собрании будем серьезно тебя разбирать. Делу я пока хода не дам, но это в первый и последний раз. Полагаю, ты сделал для себя выводы из нашей сегодняшней беседы. 
          Внушительный пробор “на ковре” и встряска мозгов вышли основательными и возымели действие. От теплого слова “сынок” у приглашенного, несмотря на разнос, давно уже пощипывало в глазах и наворачивались слезы. Заверив, что все осознал и понял, с разогретым “румянцем” на лице, наспех пробормотав “до свидания”, Пашка пулей вылетел из кабинета Гойдина.
         …Очень долго болел и нарывал поврежденный палец - дело чуть не дошло до гангрены - стрептоцид помог и на сей раз. На работе отнеслись с понятием - его временно поставили на подвозку бревен с тяжеловозом Гашней и на вывоз опилок. О гитаре тоже не могло быть и речи…                
                
                Глава одиннадцатая      
       
      Порученец. Весна. За “Дунаем”. Между двух огней. Все на свеклу! "Кто-то наколдовал..."                
        
         Близились выборы, и Сивков разъезжал с важным видом по селу и отделениям совхоза в расписной, обшитой бордовым гобеленом директорской кошеве, выполняя мелкие поручения избирательной комиссии. Старательно начищенные медные кругляки  упряжи сверкали под солнцем нестерпимо для взора. Замыкала и придавала  праздничный вид сбруи перевитая белыми и красными лентами дуга с латунным звонким колокольчиком. Горячий, недавно объезженный караковый жеребец - гордость хозяйства, перебирая стройными, в белых чулочках ногами, всхрапывал, пугливо косясь лиловым глазом на подошедших людей-зевак, галдящую ребятню и редкие машины. 
         Привязав коня к стоящей у забора коновязи, возница, цыкнув на ребятишек, скорым шагом направился в магазин. Под фронтоном у  входа было крупно начертано: ПАРТИЯ - УМ, ЧЕСТЬ, И СОВЕСТЬ НАШЕЙ ЭПОХИ. На конюхе был надет выходной дубленый полушубок, на голове пышная собачья шапка, а на ногах белые, украшенные затейливым шитьем бурки - мечта каждого состоятельного мужика. 
         По случаю празднества, а выборы являлись таковым, в сельпо завезли несколько дубовых бочек популярного в народе "жигулевского" пива, и сейчас рукастые мужики с шутками и оживлением сгружали и закатывали их в двери с тыльной стороны торговой точки. Большой серебристый колокол-репродуктор, закрепленный на столбе неподалеку, во всю мощь гремел "урожайными" и патриотическими песнями: "Знамя Ленина над нами, строить счастье мы пришли, строим нашими руками, биографию земли…" Огромная страна в едином порыве готовилась голосовать за нерушимый блок коммунистов и беспартийных. 
          Газеты в те дни писали: "Избирательная компания проходит в обстановке небывалого трудового и политического подъема, вызванного подготовкой к великой дате, пятидесятилетию Советской власти". Далее перечислялись знаменательные события: "Дала первый ток Братская ГЭС на Ангаре, введена в эксплуатацию Останкинская башня в Москве… Дикторам Всесоюзного радио нелишне было бы напомнить, что в этот год, покорив сердца многомиллионных зрителей, с огромным успехом прошла премьера фильма режиссера Гайдая, кинокомедия “Кавказская пленница”. 
          Устоявшаяся однопартийная система десятилетиями не имела альтернативы, и от рядового избирателя, по сути, ничего не зависело - просто нужно было отдать свой голос за кого-то, выдвинутого где-то и кем-то. Неучастие в выборах вызывало подозрение и грозило ослушникам многими неприятностями... " Войдя в продмаг, грузно ступая, Петр Ильич подошел к прилавку и поздоровался:
        - Машенька, дорогуша, как настроеньице, ходко идет торговля? Дай мне, золотко, бутылочку" Московской", кружок полукопченой колбаски и дочке чего-нибудь сладенького. 
          Сивкову хотелось быть сегодня щедрым: 
        - Есть у вас конфеты, кроме подушечек и драже?
        - Как же, для Вас да не найдется, - вчера "киевскую помадку" завезли, "кавказские батончики" без оберток, тоже очень вкусные, возьмите, порадуйте девочку.
        - Тогда, свешай-ка мне полкило помадки и этих, как их там... грузинских.  Да, чуть не забыл - буханочку белого, енисейского… Вот спасибочки, уважила, - потоптавшись, размягчился Сивков, сгребая волосатой пятерней бумажные кульки и засовывая бутылку ядовито-зеленого стекла, в глубокий карман. 
        - Расступитесь, не в цирке - эка невидаль! Чего доброго изурочите мне Салюта, - на улице раздвинул плечом он любопытных.
        - За погляд деньги не беру и катать никого не собираюсь, - бросил хмуро, отвязав коня и влезая в кошевку. Укрыв кошмой ноги, и поджав губы куриной гузкой, причмокнул:
        - Н-но-о, Салют! Из-под точеных копыт брызнул веером снег, и жеребец, всхрапнув и вытянувшись в струнку, с места резво взял рысью.
       ...Прогреваемый бочок планеты, где необъятно раскинулась заснеженная Сибирь, приблизился к светилу, и суровая зима уступила место долгожданной весне. 
На карнизах домов и на ветвях деревьев выросли сосульки, звонко затренькала капель. Во второй половине апреля на лугах и опушках леса появились первые проталины, четче обозначились на березах сережки и набухшие почки, ярче светило солнце, и дни становились все длиннее и длиннее. В такие погожие дни дома не усидеть. Почти вся деревенская молодежь собиралась у кромки бора на большой поляне только что освободившейся от снега, где по краям журчали веселые ручейки, а по низинам скапливалась талая вода. На приволье смолисто и остро запахло прогретой сосновой корой, оттаявшей землей и хвоей. 
          Кое-где на припеках, пробиваясь из-под застарелого бурьяна, тянулись к солнцу первые зеленые травинки. Под снегом начинались пока робкие подвижки лога, под названием “Дунай”. Со смехом и шутками, радостными возгласами все без исключения - молодежь и путавшаяся под ногами ребятня, принимали участие в весенних игрищах и забавах. Игра в "третий лишний" привлекла часть парней и девчат, соединив случайными парами - происходила веселая беготня-погоня с ремнем в руках, вызывая громкие выкрики и хохот участников. Особой популярностью пользовалась игра в лапту - даже убеленные сединами старики, заслышав веселый гомон приходили посмотреть на молодецкие потехи, поболеть за своих детей и внуков.    
          Гладко выструганная палка-бита, очерчивая полудугу, то и дело мелькала в руках игрока на подаче. Ведущая команда резво срывалась с места, под хохот и улюлюканье бежала взапуски, норовя увильнуть от угрозы быть кому-то “осаленным”. Вместо мячиков использовали в игре скатанные из коровьей шерсти шары. Такой шерстяной мяч после падения в лужу становился намного тяжелее, и при попадании в игрока оставлял на его теле приличный синяк. 
          Неугомонные подростки затевали свои игры: "чехарду-езду", и "чугунную" (назовем так пятую точку). Неподалеку парни постарше и даже взрослые доказывали свой глазомер и сноровку игрою в "городки" - их меткие попадания и досадные промахи бурно обсуждали завзятые болельщики. Смех, гвалт зрителей, шутливые советы, горячие споры не смолкали до позднего вечера. Вечером, почти в темноте, прикатывали списанные баллоны от автомашин и, поджигая, спускали с кручи косогора.     
          Подожженный баллон набрав приличную скорость, осыпая тысячами искр свой путь весело подпрыгивал на кочках, и с фырканьем летел вниз, издавая громкий воющий звук. У боровой опушки жгли из хвороста большие костры, и с разбегу с отчаянным визгом прыгали через языкастое пламя. В выходные дни заливалась гармонь, и подгулявшие компании голосили занозистые частушки. Поодаль, в сторонке пели песни под гитару. 
          С завидным постоянством приходили на опушку леса и Павел с Верой, их можно было заметить в самых оживленных местах. Из бора, где сгущались тени, а снег еще не собирался таять, потянуло ночным холодом. Умолкали голоса - люди постепенно расходились. Огонь костра начинал наливаться малиновым оттенком и угасал, обращаясь в угли, а любовь юной пары разгоралась все жарче и крепла день ото дня. 
          Вдоволь повеселившись и получив заряд положительной энергии, наши знакомцы взявшись за руки со смехом взбегали по извилистой тропинке на гребень косогора. Здесь они всякий раз неохотно расставались, чтобы словоохотливые кумушки и соседи-доброхоты не передали  её отцу, что снова видели их вместе. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным – от липучих взглядов в поселке не укрыться. 
          Слухи о любовных отношениях пары множились и обрастали лишайником несуразных подробностей. Это становилось нормой и всякий раз, по приходу домой настроение Веры быстро угасало. Почти каждый день происходили громкие скандалы и ссоры, и причина была одна - Павел. Отец умудрялся перевести любой разговор в нужное ему русло, стараясь как можно изощренней оскорбить Пашку.
        - Верка, - наседал он на дочь, - снова тебя видели рядом с этим бестолочью, профаном неотесанным, - расходился в  гневе самодур.
        - У него одно на уме: шляться по селу с гитарой, смотри у меня, девка, добьешься - в другой раз придется отходить тебя вожжами, а не то и в погреб запру… - распаляясь, строжился он. 
        - А тебе Шурка - знай, шлык скатаю, раззява! - наша гулена совсем от рук отбилась! Расстроенная мать, приставив к уголку рта и теребя конец старой шали, поджимала обескровленные губы, сокрушенно помалкивала из боязни вставить мужу хотя бы слово.
          Вера устала находиться между двух огней - родным отцом и любимым человеком и зачастую была морально подавлена. Все это походило на пытку и являлось для неё настоящим мучением - не находилось выхода из проклятого лабиринта. В такие минуты Вера замыкалась в себе: уже не пробегали в её глазах присущие только ей и так красившие девушку живые искорки в глазах. Чтобы хоть как-то отвлечься она брала томик стихов, но смысл поэтических откровений не усваивался, расползался и не доходил до сознания. 
          Вторая девичья  весна после их знакомства с Павлом мало радовала, одаривая незапретной любовью другие беззаботные пары. При погашенном свете, лежа с открытыми глазами в своей постели, она вглядывалась в ярко освещенное окно в доме любимого, всеми мыслями и чувствами незримо тянулась к нему. Долго, прежде чем ею успевал мягко овладеть сон, предавалась сладким мечтам и фантазировала о своем счастливом будущем - их с Павлом свадьбе и совместной жизни. 
          Ему тоже что-то не спалось: парень всеми фибрами души чувствовал незримую связь с возлюбленной, припоминая недавнее свидание, пылкость встречи и все, что они успели сказать друг - другу... В промельках крыльев и птичьем щебете быстро пролетела весна - самое прекрасное время для влюбленных. Незаметно выветрился, улетучился из густых тенистых кущей заманчивый запах цветущей черемухи, и почти сразу же его заменил свежий, тонкий аромат распускающейся сирени. У Веры с хорошими оценками закончился учебный год, и она с радостью вернулась домой, в родное село.
          С учебой у неё никогда не было нареканий, держалась в середнячках, хотя и могла быть отличницей. С одноклассниками вела себя ровно, но ни в чем не уступала сильной половине класса и умела постоять не только за себя. Видя неприглядный поступок, несправедливость, могла вспылить, вступить в перепалку, но обид не копила и легко об этом забывала. Подружки охотно делились с ней девичьими секретами, раскрывая душевные тайны. Её любили за веселый нрав - в своем классе была всегда заводилой и умела зажечь окружение искрометными шутками и розыгрышами. 
         “Теперь они с Пашей будут вместе все лето, за три месяца, может что-то изменится к лучшему”, - думала она. Влюбленные по-прежнему искали малейшую возможность чтобы побыть вместе, но, к сожалению их чаяния и мечты все реже совмещались с жесткими рамками быта. Еще издалека, с душевным замиранием и трепетом, Пашка в густеющих сумерках угадывал Веру, стоящую в белой блузке под черемухой. И не было счастливее их на всем белом свете! 
          Иногда, загулявшись до самых “петухов”, Вера, пройдя через палисадник снимала туфли, осторожно залезала в окно и на цыпочках кралась к постели стараясь не разбудить родителей. Сивков не поверил своим глазам, и вскипел от негодования, увидев под окнами примятый цветник и следы, восприняв их за вопиющее нарушение домашнего режима. Ему бы и в голову не пришло, что подобная заведенная им раз и навсегда установка, по сути, мало чем отличается от стойлового содержания на привязи лошадей, коров, коз и прочей полезной живности… 
          Убедившись, что на улице нет прохожих намертво заколотил раму ржавыми гвоздями, саданув в сердцах молотком по пальцу. Выдав гневную тираду, кряхтя и охая, с ругательствами ворвался в дом и “наградил” виновницу двумя хлесткими пощечинами. С каждым днем все сильнее обострялись отношения между отцом и дочерью. 
          На дворе стоял июнь-месяц, но погода пожаловала не совсем летняя. Зачастую с вечера накрапывал дождь, но утром ласково светило и начинало пригревать солнышко. Наконец-то установилось долгожданное вёдро, обрадовавшее сельчан: для ... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5


6 февраля 2019

3 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Вера»

Иконка автора Колбасова Светлана ВладимировнаКолбасова Светлана Владимировна пишет рецензию 26 ноября 18:17
Очень красивое произведение
Перейти к рецензии (0)Написать свой отзыв к рецензии

Просмотр всех рецензий и отзывов (1) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер