Школьные друзья

       Зазвенел звонок. Коридоры сельской школы наполнились многоголосым шумом и смехом.

       Обсуждая решение задачи, которую 5 «Б» класс только что решал на уроке, к классной доске подошли два друга: Володя Уманцев и Коля Гуров.

       - Вот и надо было тебе двести тридцать семь разделить на три, потому что,.. - горячо доказывал Коля.

       Володя отрицательно качал головой.

       - Ну ладно, потом поспорим ещё, а сейчас пойдём-ка погуляем, пока переменка,., - вдруг прервал спор Коля. - На-ка лучше...

       Он полез в карман брюк и достал две конфеты, завёрнутых в красивые этикетки (Колина мама вчера купила ему полкилограмма таких конфет, и он несколько штук сегодня взял с собой в школу). Одну из них Коля подал другу, а вторую развернул и, бросив бумажку под ноги, быстро сунул в рот.

       Володя заметил, как бумажка полетела на пол, хотел, было, даже сказать Коле, чтобы он поднял её, но промолчал (друг ведь!), и они вышли из класса.

       Когда все ребята покинули класс, дежуривший в этот день Слава Верзенёв открыл форточки окон и по-хозяйски обошёл класс. Подойдя к классной доске посмотреть сыра ли тряпка, он заметил лежавшую на полу бумажку из-под конфеты. Ленясь её поднять, он ногой пододвинул её под парту первого ряда (как раз ту, за которой сидели Володя Уманцев и Коля Гуров).

       Зазвенел звонок на урок. Ребята быстро расселись за свои парты, достали тетради и учебники. В класс вошла Мария Сергеевна, - учительница русского языка, - и начался урок.

       Открывая классный журнал, Мария Сергеевна окинула взглядом сидевших ребят, окна, чисто вымытый, ещё не успевший загрязниться, пол. Взгляд её задержался на участке пола у первой парты первого ряда: из-под парты торчала наполовину синенькая бумажка.

       - Уманцев! - назвала учительница фамилию Володи.

        Володя встал.

       - Что ж ты, конфеты кушаешь, а обёрточные бумажки под парты бросаешь? Подними бумажку и садись... Нехорошо так делать: ведь ты этим не уважаешь своих товарищей, которые класс убирали…

       Все ребята смотрели в сторону Володи. Лицо Володи налилось краской. Он поднял бумажку и сел. К нему пододвинулся Коля Гуров и искоса посмотрел на Володю. Тот показал бумажку и укоризненно качнул головой.

       - Больше такого не будет... Виноват... Ты уж извини, пожалуйста, - зашептал Коля.

       Володя отвернулся и начал записывать в тетрадь календарное число...

       Уроков в этот день было немного. Друзья, отзанимавшись, весело переговариваясь и шутливо подталкивая друг друга, быстро шагали по улице домой. Жили они друг от друга недалеко – дома их стояли через три соседские усадьбы.

       - Слушай, вон видишь: сюда едет на велике Ленка – моя соседка,.. - указывая в сторону приближающейся навстречу фигуры велосипедистки, вдруг, обращаясь к Володе, с восторгом воскликнул Коля. – Смотри-ка, уже научилась ездить! – ей же только на той неделе отец велосипед подарил на день рождения… Давай её «тормознём» - посмотрим, как она справится с управлением! На, держи-ка мой портфель…

       Коля сунул свой портфель в руку несколько оторопевшему от внезапного предложения Володе, а сам, растопырив в стороны руки и слегка как бы присев, пошёл навстречу ещё не совсем уверенно ехавшей Лены.

       - Ты что?.. Отойди, не мешай! – я и так, видишь, плохо ещё катаюсь, - закричала Лена, заметив Колю, занявшего игривую стойку.

       -  Давай-давай, не бойся – я тебя подстрахую, - всё так же идя навстречу Лене, смеясь, отвечал ей Коля, не опуская растопыренных рук.

       Между тем Лена уже довольно близко подъехала к Коле и, поняв, что тот не собирается отказываться от своей затеи, попыталась остановиться и слезть с велосипеда, но замешкалась и… упала вместе с велосипедом на землю. Она сразу же попыталась подняться, но велосипед придавил ногу и не давал ей выполнить её намерение. То ли от боли, то ли от обиды на себя за свою беспомощность, то ли от обиды на Колю за его дурацкую шутку, Лена расплакалась.

        Володя, бросив портфели, подбежал к Лене и попытался ей помочь, однако это ему не удалось.

       Подошёл насупившийся, чувствуя свою вину, Коля, и вместе с Володей они освободили Лену от велосипеда и чуть ли не на руках поставили её на ноги.

       Ни к кому не обращаясь, Лена, продолжая всхлипывать и потирая ногу, как бы про себя тихо повторяла: «Ну и дурак,.. ну и дурак…». Никто ей не возражал – действительно, всё вышло по-дурацки плохо.

       -  Ну ты прости – я как-то не хотел,.. – стал оправдываться перед Леной Коля, - я просто хотел пошутить…

       -  Пошутил?.. – радуйся: вот!..  Лена немного развернула ногу – посреди голени красовалась ссадина и небольшой синяк. – Доволен?.. Ну радуйся! – уже со злостью в голосе протянула она и, резко вырвав из рук Володи удерживаемый им велосипед, прихрамывая, повела его в руках в сторону от друзей.

       - Ну ты, действительно, что-ли того,.. – обратился Володя к другу и покрутил пальцем у виска, - придумал тоже шутку.

       -  Да я что виноват, что она так растерялась… Тоже мне: ещё толком кататься не научилась, а уже на улицу погнала. Ладно: вроде всё обошлось – забудем… Я потом ещё раз перед ней извинюсь…

       Подняв с земли свои портфели, друзья продолжили свой маршрут по направлению к своим домам.

       - Слушай, а давай в воскресенье на рыбалку с тобой сходим, а? – вдруг совсем неожиданно предложил Коля, - что-то мы с тобой давно не рыбачили.

       Володя немного задумался, потом, поразмыслив, согласился:

       - Ладно. Надо только хорошенько всё подготовить к рыбалке, а не так, как тот раз…

       Глянув друг на друга, друзья рассмеялись, вспомнив что-то смешное. А вспомнить было что…

       Речка «Быстрая» протекала буквально шагах в ста от крайних усадеб села. Кто её так назвал и когда – никто не знал, но, видно, в насмешку, так как вода в той речке текла медленно-медленно. А размерами на речку она всё же походила - и глубина была достаточная, да и рыбёшка в ней кое-какая водилась. Сельские ребятишки летом в ней купались часто, причём вместе и мальчишки и девчонки.

       Коля и Володя рыбачили обычно прямо вот за огородами бабки Насти, усадьба которой была почти рядом с берегом.

       В тот раз, ещё в субботу, с вечера друзья всё приготовили для рыбалки: и удочки, и червей, хлеба на приманку, теста, если на червей будет плохо рыба браться, ну ещё чего там нужно.

       Утром Володя прихватил на двоих литровую банку молока, а Коля, как и договаривались, своего свежего хлеба (у него мать хлеб пекла, у–у! – не передашь какой вкусный!).

        Встретились друзья ранним утром, пошли. Сели на своём месте, где обычно рыбачили, закинули удочки. Сразу клевало хорошо: они уже, пожалуй, и на уху наловили. А потом как обрезало: не клюёт и всё! Ну что делать? Попили молока, поели хлеба, посидели. Попробовали рыбачить – стало опять клевать.

       …Прошло какое-то время, и у Володи разболелся живот. Он бегал несколько раз в кусты, но ничего не помогло – живот не утихал. На предложение Коли идти домой Володя категорически отказался.

       Наконец Коля, глядя на то, как его друг сидит на корточках, обхватив живот руками, весь скорчившись от боли, решился ему помочь, полечить его…  Он вспомнил, что когда-то у его старшего брата тоже часто болел живот, и мать, разуверившись в разных лечениях, однажды пригласила к ним домой бабку Пелагею, и она, эта бабка, ставила на живот брату большую стеклянную банку. Коля видел, как Пелагея прожигала банку огнём горевшей ваты и ставила на живот. И действительно помогло - всё, ведь, прошло! С тех пор, - тьфу-тьфу! - на живот брат больше не жаловался. А то ж чуть, бывало, на стенки не лез! Оно, может быть, и не от этого, не от банки, но всё же что-то помогло…

       Вот Коля и решил поставить ему, Володе, на живот банку. Он сказал об этом другу. Тот вначале не соглашался, но потом решился – видно допекла боль!

       Раз договорились – за дело. Коля развёл быстренько костёрчик, вымыл в речке банку из-под молока. Банку над костром просушил, здесь же, почти рядом с костром, разостлал свой пиджачок, а Володину рубаху, по согласию, приготовил, чтобы потом накрыть сверху банку – так бабка Пелагея делала.

       Володя лёг на пиджачок животом кверху. Коля нашёл в кармане штанов какие-то бумажки, да ещё сложил газету, в которую завёрнут был хлеб, навернул всё на палку, подвернувшейся проволокой привязал эти бумажки к палке, чтобы не соскочили во время горения. А чтоб руку, которой банку держать, не жгло, он к банке у горлышка тоже проволоку потолще привязал.

        Подпалил Коля бумагу на палке у костра и давай банку горлышком к огню подставлять, да всё ближе и ближе. Проволока, которой он банку держал над огнём, нагрелась, стала руку печь – держать уже банку становилось невозможно. Но надо было выдержать, и Коля выдержал!..

       Как только бумага сгорела, Коля – раз! – и поставил банку на Володин живот вверх дном. Володя весь дёрнулся, потом как заорёт!.. А Коля видит: живот–то у друга прямо весь в банку всасывается и становится красным-красным, с синюшным отливом. Что делать? -  Володя кричит что есть мочи, на земле извивается…  Не совсем соображая как, но как-то удачно Коле всё же удалось сорвать эту банку с живота Володи. Смотрит: на весь живот у друга круг такой сизо-красный, с яркой каймой по краю, а сам Володя весь скорчился, ревёт, испуган, слова сказать не может, порывается в воду лезть…  Тут и сам Коля испугался – это точно!

        В голову пришла мысль сбегать домой и принести какого-нибудь масла или жира, чтобы смазать припечённое место. Коля вихрем «долетел» до своего двора, да огородом-огородом к летней кухне.  Осмотрелся – никого нет! Он – шмыг в кухню: нашёл какой-то там жир, и обратно.

        Этим жиром помазали обожжённое место на животе Володи – немножко ему полегчало, а дальше-то что, как быть? Ведь дома узнают – ни тому, ни другому несдобровать! Но куда деваться? – идти всё же надо. Собрали они наскоро все свои снасти, какую там одежду. Коля проводил Володю до забора его дома, а сам тоже домой и на сеновал – авось, взрослые скоро не найдут! Залез в сено, затих…

     Прошло какое-то время: бежит к Коле во двор тётка Феня – мать Володи, - и с криком: «Где этот ваш Колька? Где этот чёртов лекарь?..» машет руками, в одной из которых зажата увесистая палка.

     Домашние все всполошились, выскочили из дому: «Что такое? В чём дело?..». Ну мать Володи, естественно, «вылила» им всё что да как… Давай Колю все искать. А он ещё глубже в сено зарылся и «ни гу-гу». Поискали они, поискали, – даже на сеновал заглядывали, звали, – не нашли!.. Постепенно поиски притихли: видно решили, что он куда-нибудь подальше от дома «умотал». Просидел так Коля на сеновале час, другой, третий – дальше-то что толку сидеть?!  Вылез, конечно…

       Ох, и досталось ему тогда «на орехи»! Но ничего – выдержал!.. А вот дружок-то его, Володя, где-то дней десять, а то и больше, не показывался на улице – ему какие-то там примочки, -  рассказывал потом, - делали, мазали гусиным жиром, а потом и просто, в наказание, на улицу не пускали гулять…

       Долго над друзьями селяне, знавшие их и их семьи, смеялись. А Колю дед Порфирий, что жил через дорогу, так с тех пор и стал звать «Колькой – лекарем» …

                                                                     ____________

 Сергей Вольновит