Привет, Свет! 63

                                                                                     23

Встреча с родными была бурной и радостной. Не успел я зайти в здание вокзала, как тут же услышал Танюхин крик:

-   Сашка! Иди сюда, мы здесь!

Мать шикнула на неё для приличия, мол, нечего кричать в общественных местах. Танюха притихла, но продолжала махать рукой, зазывая меня.

Я так по ним соскучился, что даже не скрывал радости, когда увидел их. Те тоже были мне рады. Ведь я был жив и, главное, здоров.

Заполучив через некоторое время багаж, мы отправились домой. А дома  меня ждал праздничный обед. Прежде чем сесть за стол, я раздал всем подарки. Отцу – красивый брелок для ключей от машины и набалдашник на рычаг коробки переключения передач, мамане – цветастый платок, правда, весенний, а сестрёнке  - куклу Катю, которая самостоятельно закрывала глаза, когда её укладываешь спать.

Отец налил нам с матерью по стопке. Себе не стал, так как ему было на работу во вторую смены. Мы выпили, а когда принялись за еду, он поинтересовался: «Как там, на новом месте»?  Ну, впечатлений на этот счёт у меня было много, и родители долго и внимательно слушали мой рассказ о далёком незнакомом городе Каменск-Уральском и его огромном Синарским трубным заводе.

В половине третьего отец стал собираться на работу и вскоре ушёл. А я стал готовиться к свиданию. Светка должна была приехать из института к часам семи. Отутюжил брюки, затем собрался было погладить рубашку, но мать, успевшая к тому времени убраться со стола, отобрала у меня утюг и сама выгладила рубаху и майку.

Предоставив Светке возможность час провести с семьёй, я отправился к Казанцевым ровно в восемь. Во дворе никого не оказалось и пришлось, как обычно, закладывать пальцы в рот и свистеть. Дверь словно по волшебству тут же распахнулась и на крыльце появилась Катька. В одном халате и в тапках на босу ногу. Довольно легкомысленно в такую погоду; на дворе лежал снег, и было градусов десять мороза. Но ей, видимо, было жарко. Она быстро осмотрелась и, хотя на улице было уже темновато, увидела меня сразу.

-   Ха! – язвительно воскликнула она, по обыкновению громко, чтобы услышала вся улица. – Не успела невеста в дом войти, как жених уже тут, как тут! Надо же!

-    Я тоже рад тебя видеть, - сдерживаясь, ответил я. – Светку позови.

-    А я, что хуже, что ли?

-   Намного.

-   Это почему ещё?

-   Язык больно длинный да желчи много.

Сколько раз зарекался не связываться с этой стервой Катькой, но её ехидство меня всегда так цепляло, что всякий раз приходилось нарушать данное себе слово. Вот и сейчас не удержался.

-   Ты сходи в больницу, - посоветовал я ей, - пусть они тебе там язык укоротят, да желчь вырежут. Глядишь и станешь такой, как твоя сестра, а, может быть, и лучше.

-   Ты лучше свой побереги! – задохнулась от злости та. – А то…

-    Катька! – одёрнула сестру Светка, появившись на пороге. - Успокойся! Заведешь себе парня и ругайся с ним, сколько хочешь, а моего не тронь! Поняла?

И не дожидаясь ответа, Светка, запахивая на ходу пальто, побежала ко мне.

-   Поняла, - угрюмо пробурчала Катька, недовольно глядя вслед сестре.

А Светка, распахнув калитку, сходу бросилась ко мне в объятья, подставляя губы. Я впился в них, словно от этого зависела моя жизнь; если я не выпью с них нектар, то меня ждала смерть.

-   Тьфу ты! – громко и с досады фыркнула Катька.

Краем глаза я увидел, как она зашла в сени и с грохотом захлопнула за собой дверь.

-   Привет! – радостно воскликнула Светка, когда закончился наш поцелуй.

-   Привет! – откликнулся я.

-   Дай-ка я на тебя посмотрю, - Светка чуть отстранилась и, оценивающе осмотрев меня, с гордостью заметила. – А ты возмужал.

Я улыбнулся. Возможно, так оно и было, но думаю, что так внушительно я выглядел из-за зимнего пальто, доставшееся по наследству от Серёги. Ему для Ленинграда купили новое, а это отдали мне. Пальто было хорошим: тёмно-серый твид с чёрным каракулевым воротником. И не беда, что оно было мне немного великовато.

-   На будущий год оно будет тебе в пору, - заверил меня отец.

Он был хозяйственным мужиком и знал цену каждой вещи. И потому не раскидывался ими, если их можно было ещё использовать.

Пальто и вправду делало мою фигуру довольно внушительной, и, наверное, это Светку и обмануло.

-   А ты тоже изменилась, похорошела, - сказал я в ответ, не отрывая от неё взгляда.

Даже в сумраке я заметил, что ресницы у неё накрашены, на веках лежат тени, а на губах поблёскивала помада. То-то при поцелуе вкус был какой-то странный, хотя и приятный. В школе Светка косметикой никогда не пользовалась, хотя её одноклассницы начали увлекаться ею ещё в девятом классе. Но сейчас-то она была студенткой университета, и, наверное, пришла пора как-то иначе относиться к своей внешности.

Она зарделась от комплимента, а я снова припал к её губам, слизывая с них остатки помады. Она не сопротивлялась, а, наоборот, охотно ответила.

-    Ты и в самом деле только что приехала? – поинтересовался я у неё, когда мы наконец-то оторвались друг от друга.

-   Даже переодеться не успела, - ответила она. – Буквально минут за десять перед тобой.

-    Значит, сегодня у нас полномасштабного свидания не получится? – сделал я глубокий вывод.

Светка ничего не ответила, а лишь пожала плечами: мол, сам понимаешь.

-   Понимаю, - сказал я. – В принципе, я на это и не рассчитывал. Я пришёл, чтобы убедиться, что ты меня не забыла и…

-    Ну и что, убедился? – перебила она меня, улыбаясь.

-   Убедился, - я чмокнул её в подставленные губы, - а заодно хотел поговорить  с тобой на счёт завтра.

-   В смысле? – насторожилась Светка, ожидая подвоха.

-   А давай с тобой завтра махнём в Новокузнецк, - предложил я. – В цирк сходим, в планетарий, в кино. Посидим в кафе, в краеведческий музей заглянем. В конце концов, на электричке покатаемся. А?

-   Давай! – с радостью согласилась она. – Только где мы всё это будем искать?

-   Да ты чего? – упрекнул я её. – У меня же там бабуля с дедулей живут. Да я этот район, от вокзала и до Октябрьского, как пять своих пальцев знаю. Так что не беспокойся, не заблудимся.

-    Замечательно!

-   Тогда, давай, сделаем так: завтра в семь я за тобой зайду, и мы пойдём на вокзал.

-   А не опоздаем? – засомневалась Светка.

-   Не опоздаем, - заверил я и пояснил. – Мы ведь напрямки, через обвалы. Проверено не раз, так что не сомневайся.

-    Ну, хорошо. Только зачем тебе за мной заходить, взад-перёд  бегать? Я же знаю, где ты живёшь. К семи и подойду.

-    Договорились, - не стал я спорить, посчитав, что в такую рань к ней вряд ли кто пристанет.

-    Тогда, пока.

Она чмокнула меня в губы и собралась, было, уходить, но передумала и, обняв меня за шею, подставила губы. А я не преминул этим воспользоваться.

-   Света! – услышали мы вдруг укоризненный голос её матери.

-   Здрастье, тёть Ань! – поздоровался я, мгновенно прервав поцелуй.

-   Здравствуй, Саша, - ответила она. – Чего вы там стоите-то, мёрзнете? Заходите в избу.

-    Спасибо, тёть Аня, - отозвался я, - но я только на минутку заскочил. Я ведь сам только что прилетел.  Меня тоже ждут дома.

-   А, ну тогда счастливо! – сказала тётя Аня.

-   До свидания! – ответил я ей, а Светке прошептал. – До завтра!

-   До завтра! – откликнулась она и побежала в дом.

Утром, без пяти семь, я выскочил из дома. Не хотел, чтобы Светка ждала меня на улице в такой холод. Но только я хлопнул подъездной дверью, как она выглянула из-за угла барака, где пряталась до поры до времени. Надо же, всё равно опередила!  На ней были сапоги на каблуках, бордовое пальто с песцовым воротником и белая вязаная шапочка, которая прекрасно гармонировала с белыми варежками с балаболками. Умело наложенная косметика придавала ей шарма и делала ещё прекраснее. Впрочем, будь она без макияжа и одета хоть в полинялую шубу и затасканный платок, она всё равно была бы для меня самой красивой на свете!

Мы чмокнулись в губы, и я опять почувствовал вкус помады. Что ж, придётся к нему привыкать. А куда деваться?

-   Сотри помаду, - улыбнулась она и взяла меня под руку.

Я тщательно протёр губы и вопросительно взглянул на неё:

-   Всё?

Внимательно меня осмотрев, она сказала: «Всё», и мы пошли вдоль улицы. Дойдя до окраины, повернули налево и двинулись вверх по посёлку к вершине горы. По ту её сторону за изрытым словно оспой, склоном, находился железнодорожный вокзал. Напрямую до него было всего километра полтора. Если идти через Северный посёлок и город, то дорога удлинялась раза в три. Поэтому от нашего посёлка до вокзала и зимой и летом была всегда протоптана тропа, виляющая между провалами как рокада.

За разговорами, шутками и смехом мы и не заметили, как дошли до вокзала. Пришли рано, так что пришлось ещё ждать электричку.

 Александр БЕЛКА