Привет, Свет! 51

*  *  *

Но, не смотря на это, я продолжал ходить в горотдел. И кого я только там не встречал за это время: и пьяных депутатов горсовета, и начальников разного пошиба, и блатных и авторитетов, и просто отморозков, а однажды даже секретаря горкома ВЛКСМ.

Мы только получили разнарядку, дежурить в ДК «Артёма», как дежурному лейтенанту позвонили и сообщили, что у гостиницы «Заря» массовая драка. А гостиница эта находится напротив горотдела через дорогу.

-   Совсем обнаглели! – возмутился дежурный и, доложив об инциденте куда надо, вместе с нами бросился на улицу.

Было темно. Редкие фонари тускло освещали место побоища, но всё же мы разглядели, что дралось человек двадцать, а человек десять, в основном женщины, пытались их разнять.

-  А ну, прекратить! Милиция! - крикнул лейтенант, подбегая к дерущимся.

Но толпа уже вошла в раж, и на его окрик никто не среагировал.

-   Немедленно прекратить! – не своим голосом заорал тогда дежурный и потянулся к кобуре.

Наверное, хотел достать пистолет и выстрелить, чтобы привлечь к себе внимание. Но его и так кто-то заметил и врезал ему по физиономии. Лейтенант упал, так и не успев дотянуться до кобуры. Мы с Васей бросились к нему – надо же помочь человеку подняться, - но из толпы выскочил высокий крепкий парень и, выставив вперёд кулаки, встал перед нами.

-   Вы бы лучше шли отсюда, парни, - грозно проронил он.

-   Вы бы лучше сами уматывали бы отсюда, - ответил ему я.

С Васей я чувствовал себя увереннее и пока ещё не ощущал внутренней дрожи, которая всегда охватывает меня в опасные моменты.

-    Балбесы, - продолжил я, - нашли, где разборки устраивать. Под окнами у милиции. Да вас же сейчас всех повяжут.

Не успел я это произнести, как из горотдела повалили остальные милиционеры, а к месту драки подкатили сразу два «бобика» с мигалками. Толпа тут же разбежалась. Смылся и наш грозный соперник. В отдел из двадцати драчунов мы привели только троих. Они настолько пострадали в драке, что просто не смогли убежать. Мы помогли им дойти до клетки, куда обычно помещали задержанных нарушителей порядка, и усадили на лавки.

Но только лейтенант закрыл за ними дверь, как в дежурку вошли две девушки, сильно под шафе.

-   Кто из вас тут главный? – сразу поинтересовалась одна из них.

-   А что вы хотели? – в свою очередь спросил её дежурный.

-  Я секретарь горкома комсомола, - заявила та гордо, - и требую, чтобы вы немедленно выпустили этих ребят, - и указала пальцем на клетку.

Я посмотрел на неё более внимательно и признал в ней девушку, которой когда приносил стенгазету. Н-да, не ожидал её здесь встретить, да ещё в таком виде.

Лейтенант начал объяснять ей, что не положено, пока не выяснится, кто они такие, и из-за чего произошла драка. Но секретарь стала настаивать, при этом повышать голос. К ней присоединилась подружка, черноволосая и довольно-таки красивая девчонка, как позже выяснилось, тоже работник комитета. Дежурный сначала опешил от такого прессинга, а потом позвонил кому-то. Вскоре к нему на помощь пришёл капитан. Защитницы невинно избиенных набросились на него. Капитан попытался с ними мирно договориться, но, видя, что из этого ничего не получится, велел лейтенанту поместить их в клетку.

В «Артём» нам нужно было попасть к половине девятого. Там намечалось какое-то мероприятие, и мы должны были там блюсти за порядком. К тому времени, когда нам нужно было туда идти, драчунов и девушек отпустили. Как выяснилось, они оказались пострадавшими. А те, кто учинил драку, убежали и остались безнаказанными.

А как-то в конце весны вообще произошёл казус.

Не успели мы собраться в дежурке, как поступил сигнал, что на трамвайной остановке пьяный мужчина справляет малую нужду. Рядом с этой остановкой стояли два телефона-автомата. Вот кто-то, наверное, и позвонил оттуда, возмущенный таким поведением. А саму остановку можно было увидеть из окна дежурки. То есть безобразие творилось под носом у милиции. Этого, естественно, старлей Козлов терпеть не стал. И вскоре наши парни под ручки привели хулигана. Им оказался маленький, щупленький мужичишка, одетый просто – брюки, испачканная местами белая рубашка, выбившаяся сзади из-под ремня, - и вообще ничем не примечательный.

Ребята усадили его на один из стульев, стоящих вдоль стены, и тот тут же уснул, уронив голову на грудь. Это, конечно, было уже хамство с его стороны. Ведь он находился не у себя дома и не в гостях, а в милиции, куда его привели за правонарушение.

Дежурный подошёл к нему и небрежно потрепал за плечо:

-   Эй ты, мужик!

Никакой реакции. Тогда он сделал пару пощёчин.

-   Мужи-ик!

А когда тот открыл глаза и с трудом поднял голову, чтобы посмотреть, кто это нарушает его покой, старлей строго спросил:

-   Ты кто? Как твоя фамилия?

Пьяный помолчал немного, видно, соображая, что от него хотят, а потом заплетающимся языком сказал:

-   Да мой Васька вам всем покажет…

И уронив голову, снова задремал.

-    Эй, ты, смотри на меня! – офицер снова затряс его за плечо и, когда тот поднял голову с бессмысленным выражением глаз, повторил вопросы. – Ты кто? Как твоя фамилия?

-    Мой Васька… вам всем покажет… - еле разборчиво пролепетал мужик и хотел, было, опустить голову, но старлей со злости так его тряхнул, что голова взметнулась назад и ударилась затылком о стену.

-   Это я сейчас тебе покажу! – вскипел Козлов. – А потом твоему Ваське! Понял?

-   Мой Васька вам покажет… - словно заклинание пробормотал тот в ответ и, уронив голову, пробурчал, - Кузькину мать… Всем…

-   Да я тебе сейчас!.. – рассердился старлей и тут же замолчал, когда в дежурку заглянул капитан, тот самый, что когда-то в самом начале объяснял нам, что нам можно, а что нельзя.

Он сначала посмотрел на пьяного, потом на нас, а после на коллегу и с спросил того:

-   Проблемы?

-   Да вот, мочился на трамвайной остановке. Прямо у нас под окном, - стал объясняться тот. – Вот и привели сюда. А теперь не могу оформить. Всё Васькой каким-то пугает.

-   Васькой? – заинтересовался капитан.- А ну-ка, дай-ка я с ним поговорю.

Он присел перед мужиком и потрепал его за плечо, пытаясь разбудить. Тот проснулся, но голову поднять  не смог. Не дожидаясь вопросов, он еле проговорил:

-   Мой Васька…

-   А кто этот Васька? – сразу ухватился капитан. – Твой сын?

-   Да, - мотнул тот головой.

-   А как фамилия твоего Васьки ты помнишь? – не давая ему опомниться, наседал офицер. – И  ли ты забыл?

-   Чего это… - еле внятно буркнул тот.

-   Ну, тогда скажи.

И мужик сказал. Вот капитан - молодец! - раскрутил всё-таки пьяницу. Умеет с людьми работать, не то, что старлей.

Капитан выпрямился и сказал:

-   Пойду, пробью по базе. Может, у нас есть что на этого Ваську.

Вернулся он минут через пять очень обеспокоенным. Дежурный только выдал нам наряд. Капитан что-то горячо прошептал ему на ухо и поспешил удалиться. Козлов сначала побледнел, потом покраснел, а потом заёрзал на стуле, словно тот раскалился под ним до красна. По нему было видно, что новость оказалась неприятной и не сулила ему ничего хорошего. Он растерянно почесал макушку, потом поднялся и чуть ли не на цыпочках подкрался к спящему мужику.

-   Сергей Михайлович, - вкрадчиво заговорил он с пьяным, - вам надо было сразу сказать, кто вы, и ничего такого бы не было.

Тот никак не среагировал на это.

-   Сергей Михайлович! - с укоризной окликнул его старлей. – Сергей Михайлович!

Наконец, мужик открыл глаза, но голову так и не смог поднять и сказал куда-то в пол:

-   Мой Васька…

-   Ваш сын скоро будет здесь, - сообщил ему дежурный.

-   Ну… - буркнул тот и снова впал забытье.

Сначала мы никак не могли понять такой метаморфозы, случившееся со старлеем. С чего это он вдруг стал подхалимничать с пьянью, с которым только что разговаривал как с отбросом общества? Ну, а потом дошло. Очевидно, этот пьяница оказался отцом какого-то важного шишки. И вряд ли сынок будет доволен его действиями, когда папаша протрезвеет и расскажет, как с ним обращались в милиции. А, впрочем, так ему и надо, этому козлу, как мы звали его промеж собой. Мне он не нравился. Да почти всем ребятам из ОКО он не нравился. Заносчивый, с гонором он вёл себя со всеми, кроме тех, кто был выше его по званию, так, словно считал себя сверхчеловеком, а остальных мелочью пузатой. В общем, свою фамилию он оправдывал на все сто. Видно, в детстве  и юности его не шпынял только ленивый, и он с раннего возраста затаил на всех злобу. А когда вырос и получил погоны, а вместе с ними и определенную власть, он пользовался любой возможностью, чтобы отыграться на ком-либо за свои унижения. Не сомневаюсь, что работать в милицию он пошёл именно для этого. Милицейская форма делала его неприкасаемым. Зато сам он мог позволить себе многое.

Наша догадка на счёт сынка оказалась верной. Как шепнул нам Саныч, Васька работал вторым секретарём горкома партии. А это вам не хухры-мухры. Это уже ойё-ёй!

Васька появился в дежурке минут через десять в сопровождении двух крепких ребят. Наверное, это были телохранители. Позади них маячил капитан. Завидев гостей, старлей поднялся и поспешил на встречу.

-   Здравствуйте, Василий Сергеевич, - залебезил он, протягивая руку.

Но Васька даже не посмотрел на него. Он подошёл к отцу, тронул его за плечо и громко произнёс:

-   Вставай, отец!

Отец услышал его, но подняться не смог. То усилие, которое он приложил, чтобы пошевелиться, даже попыткой назвать было нельзя. Тогда сын взял его под руку с одной стороны, телохранитель - с другой, и осторожно поставив его на ноги, не спеша, повели  к выходу.

-   Ваш батюшка, Василий Сергеевич, мочился на трамвайной остановке, - следуя за ними, в спину стал объяснять им старлей. -  Мы не могли не среагировать на общественный сигнал. Сами понимаете. Вот и привели его сюда. А когда мы узнали, мы сразу же сообщили вам…

Васька оглянулся и посмотрел на дежурного. Тот сразу осёкся, как только взгляды их встретились.

-   Спасибо, - сказал он и тут же обратился к отцу, у которого переплелись ноги, отчего тот едва не упал. – Осторожно, отец!

Козлов остановился и облегчённо вздохнул: кажется, обошлось. Затем развернулся и довольный пошёл на своё место. На ходу извлёк из кармана брюк носовой платок и, усевшись на стул, тщательно вытер проступивший на лице пот.

Вот так старлей из-за своего гонора едва не получил по шапке. После этого его словно подменили. Он присмирел, спесь поубавил, хотя козёл – он и в Африке козёл, но общаться с ним стало гораздо легче. Но как только появилась возможность, он сразу же показал себя во всей красе и раскрутился на всю катушку.

 Александр БЕЛКА