Фальшивая невинность

               (Случаи из жизни Ивана Ивановича Мацепуро)

      Иван Иванович Мацепуро:  бывший инженер, а ныне пенсионер – активист, подрабатывающий советником начальника департамента в одном из российских министерств, собирался в командировку по делам департамента в  свой родной город на Урале. Он старался, по возможности, часто навещать свой город, но для пенсионера такие поездки были весьма накладны и выручали именно командировки от департамента, а придумать смысл командировки для Ивана Ивановича не представляло труда с его богатым воображением и склонностью к неожиданным поступкам.

      Так, много лет назад он купил жене норковую шубу за сумасшедшие деньги,  напился портвейна, лишился этой шубы, по пьяни, в электричке, но обвинил в этой утрате свою жену, которая бросила его вместе с шубой в пьяном состоянии, тогда как по законам человеколюбия должна была сопровождать его до самого дома, а не бросать  в Москве в беспомощном состоянии.

         Признав жену  виновной в утрате ценной вещи, Иван Иванович тотчас развелся с женой, благо, что детей у них не было, и с тех пор жил в одиночестве почти двадцать лет, утешаясь ласками доступных женщин, которым оказывал всяческие услуги, пользуясь положением советника, с небольшой зарплатой, но многочисленными связями, позволяющими  оказывать такие услуги совершенно бесплатно, лишь за доступ  к женскому телу, до которого был весьма охочий, несмотря на семидесятипятилетний возраст.

         Это пояснение необходимо, чтобы показать, что придумать цель командировки в свой родной город и съездить туда за счет департамента Ивану Ивановичу не представляло никаких затруднений.

       В родном городе у Ивана Ивановича ещё оставались друзья и приятели юности, некоторые из них достигли высокого положения в области и городе, а потому, встречи с ними проходили обычно с обильными застольями в ресторанах или саунах, где друзей обслуживали  доступные девицы, выполняющие  все прихоти мужчин, включая интимные услуги:  именно это и привлекало Ивана Ивановича к частым посещениям малой родины.

       Сейчас, в начале мая,  там, на родине, установилась хорошая погода и ожидаемая командировка обещалась быть приятной, развлекательной с выездами на природу и новыми ощущениями общения с доступными девицами, которых ему, непременно, подгонят зажиточные друзья, оплатив, заранее их услуги,  благо, что в городе невозможно найти достойно оплачиваемую работу и многие девушки  вынужденно торговали своим телом, не имея иной возможности обеспечить своё существование в современных условиях жизни в демократической России.

      Сборы в поездки: будь это командировка или на отдых, Иван Иванович всегда проводил тщательно и за несколько дней до отъезда. Обычно, он доставал свою дорожную сумку, ставил её на середину комнаты и начинал закидывать в неё необходимые вещи и предметы, что ему подсказывали опыт и интуиция дальних поездок.

         За два – три дня сумка наполнялась и, накануне отъезда, Иван Иванович проверял содержимое сумки и, убедившись, что всё нужное для поездки он предусмотрел,  укладывал аккуратно всё в сумку.  Сверху клал батон хлеба, пачку  печенья, пару банок консервов, круг колбасы, кусок сыра, кипятильник, еще советских времен, кофе, пачку сахара, ложку и кружку, чтобы в случае необходимости, иметь возможность перекусить в номере гостиницы или в аэропорту, если прилетит поздно вечером из-за возможной задержки вылета самолета: задержки вылета не должны нарушать его графики приема пищи – так считал и поступал Иван Иванович в дальних перелетах и переездах.

       Надо было бы брать и ножик, чтобы резать хлеб и колбасу, но с ножом в сумке, даже столовым с тупым концом, в самолет не пустят, опасаясь террористов и потому Иван Иванович положил  в сумку несколько пластиковых одноразовых ножей, которыми, осторожно, можно было отпилить и кусок хлеба и кусок колбасы, потому что ножи эти были с зазубринами и  годились только для отпиливания.

      Иван Иванович любил ездить поездом: посмотреть пейзажи за окном вагона, пообщаться с пассажирами – если ехать в плацкартном вагоне, было значительно интереснее, чем неподвижно просидеть несколько часов в салоне самолета. Небольшого размера мужчина, каким был Иван Иванович, в возрасте, общительный, с доброжелательной улыбкой, он легко заводил дорожные знакомства, в том числе и с женщинами около тридцатилетнего возраста и неоднократно случалось, что взяв телефон у такой женщины, Иван Иванович продолжал знакомство, оказывая такой женщине какую –либо услугу, вследствие чего эта женщина приходила к нему на диван, расплачиваясь своим телом за эту услугу.

      Но уже несколько лет Иван Иванович совершал свои поездки только самолетом: народ в поездах стал замкнутым, на знакомства не шел, насмотревшись по телевизору всяких историй, да и женщины опасливо косились на него, когда Иван Иванович начинал разговоры, предполагаемые к знакомству.

      Вот и нынешняя командировка ожидалась самолетом с прибытием в родной город поздно ночью, так что ужинать Ивану Ивановичу придется ночью, в положенное время, учитывая разницу во времени, но в номере гостиницы теми припасами, что он захватил с собой в дорогу. Можно будет, конечно, перекусить где-нибудь в ночном ресторане, которых было несколько вблизи гостиницы, но такие расходы не входили в смету командировки и не годились для его тощего кошелька.

     Приняв свой завтрак в обычное полуденное время, Иван Иванович ещё раз бегло осмотрел свою сумку, проверил деньги, документы и билет на самолет в карманах пиджака и, убедившись, что сборы окончены, вышел из своей квартиры, полагая, что время настало: два часа добираться до аэропорта Домодедово, ещё два часа пребывания в аэропорту до вылета самолета, затем двухчасовой полет и он будет в родном городе, почти в одиннадцать часов вечера по местному времени, имея час времени до полуночи, чтобы добраться до гостиницы самостоятельно, потому что утруждать принимающих его деловых людей он категорически отказался, не желая быть обязанным по таким пустякам. Пусть лучше потом устроят ему банкет или посещение бани с девицами, когда щепетильные  вопросы, улаживанию которых он и направлялся в командировку, будут решены, к взаимному удовлетворению.

      Иван Иванович всегда был сторонником взаимного удовлетворения, что в постели с женщиной, что в деловых отношениях с партнерами, полагая, что когда все довольны, то нет поводов к обидам и недоразумениям и можно продолжать отношения мирно без взаимных претензий.

       В расчетное время, Иван Иванович приехал в аэропорт, прошел процедуры регистрации на рейс, радуясь, что содержимое его сумки и её размеры не вызвали возражений со стороны работников авиакомпании, когда он проходил контроль в зоне вылета. До посадки в самолет оставался ещё час времени и Иван Иванович побродил по сектору вылета, подивившись несуразным ценам на бутерброды и кофе в многочисленных павильонах, заглянул в магазин беспошлинной торговли напитками, вином и парфюмерией, примерил тамошние цены к своей пенсии и зарплате и поняв, что он лишний в этом  оазисе благополучия для обеспеченных людей, уселся на скамью в ожидании посадки на самолет.

      Время пролетело незаметно, и вскоре Иван Иванович уже поднимался по трапу самолета, встречаемый приветливыми улыбками  хорошеньких стюардесс, при виде которых у него тотчас возникли вполне понятные желания.

       Усевшись на свое место, Иван Иванович огляделся по сторонам и разочарованно отметил, что с попутчиками ему определенно не повезло: рядом с ним сидела грузная женщина с не менее грузным мужчиной, видимо мужем, через проход сидел старик его возраста, а Иван Иванович избегал общения со сверстниками, кроме приятелей, справедливо полагая, что ему, ещё действующему мужчине, не следует общаться с пожилыми людьми, чтобы и самому не превратиться в старика.

      - Да,  не придется мне провести время в полете, беседуя с интересными попутчиками, - подумал Иван Иванович, - почему мне в самолете всегда не везет с соседями: нет, чтобы хорошенькая молодая женщина села рядом, так всегда рядом оказываются  или пожилые, или супружеские пары в возрасте, или и вовсе старухи, которые начинали проявлять нездоровый интерес ко мне, почуяв, инстинктом, что я еще действующий самец, но не понимая, что они-то сами уже не женщины.

       Пока Иван Иванович оценивал соседей по самолету, этот лайнер вырулил на взлет, двигатели взревели от напряжения, лайнер покатился, ускоряясь, и наконец, легко взмыл в небо, оставив Москву с её вечерними огнями далеко внизу.

        Человек живет настоящим, вспоминает прошлое и старается предвидеть будущее. В будущем Ивана Ивановича  ожидали привычные развлечения в родном городе с посещением ресторанов, бани с девицами и встречи с постоянной своей женщины, что уже несколько лет завелась у него в один из прошлых своих приездов. Эту женщину он устроил на весьма приличную работу в администрации города  и стал пользоваться  ею в свои посещения родного города, причем, это общение было по согласию, а не платой за услугу: так думал он, а что  думает  женщина, подставляя свое тело изредка приезжающему мужчине, о том известно лишь ей одной.

      С ближайшим будущим Ивану Ивановичу было все ясно, в настоящем он находился в летящем самолете, среди напряженных от полета  пассажиров,  избегающих общения, а потому,  он обратился в прошлое, припоминая какое-нибудь событие или случай из своей, уже достаточно длинной жизни.

      Память услужливо увела его мысли на пятьдесят лет назад, когда он, студент третьего курса московского института,  полетел домой на зимние каникулы и чуть  не женился, а дело было так.

      Он успешно сдал зимнюю сессию досрочно и вместе с каникулами у него образовался целый месяц свободного от учебы времени, который он решил провести в родном городе, дома у матери.

      Для студентов на зимний период действовала скидка в 50%  цены билета на самолет, а потому его стипендии в 45 рублей вполне хватало на билет туда и обратно и даже оставалось ещё немного денег на карманные расходы.  Брать денег у матери он не хотел, да и не было у неё никаких лишних денег даже сыну, потому что мать работала медсестрой в больнице, а неизвестный ему отец исчез куда – то, вскоре после окончания войны, оставив мать в положении и без всяких средств, но в отдельной однокомнатной квартире, пусть и в полуподвале, что было по тем временам большой редкостью.

      Не имея родительской помощи, Иван иногда подрабатывал грузчиком на железной дороге или в речном порту, получая за смену десять рублей, чего вместе со стипендией вполне хватало на студенческую жизнь в общежитии и пропитание в студенческой столовой.

        Была  середина 60 –х годов, после войны прошло всего двадцать лет и жизнь в стране -СССР  вполне наладилась, так что и Иван, улетая на каникулы, сумел купить матери в подарок теплый пуховый платок, показывая этим, что живет в Москве благополучно и не нуждается в материнской помощи, в чем мать неоднократно винилась перед ним.  В том полете Ивану повезло: рядом с ним оказалась привлекательная девушка по имени Жанна, которая училась в сельхоз академии на первом курсе и тоже летела домой на каникулы. Молодые люди сразу познакомились и разговорились про учебу в  Москве и свои студенческие дела, которые оказались одинаковыми, хотя и в разных институтах: учеба и общежитие, студенческий быт и заботы почти совпадают везде, несмотря на различие институтов и предметов обучения.

     Жанна впервые летела самолетом и была возбуждена страхом перед предстоящим полетом, чем Иван не преминул воспользоваться, чтобы приобнять девушку  на взлете, ощущая, как упругое девичье тело покорно и трепетно прижимается к нему, для защиты от опасного полета.

     Самолет взмыл в ночное небо и спустя минуты, пассажиры освободились от страха полета, чувствуя себя в безопасности под мерный гул моторов в большом и надежном лайнере.

     Жанна тоже пришла в себя и отстранилась от Ивана, который все ещё продолжал прижимать девушку к себе, чувствуя, как волна мужского желания охватывает его тело.

     Видимо и Жанна почувствовала это мужское желание своего соседа по самолету, потому, что отстранившись от Ивана, она стала искоса поглядывать на юношу, словно оценивая его.

     Так прошло несколько минут и Жанна, видимо определившись для себя относительно продолжения знакомства с Иваном, снова прислонилась к плечу юноши и сама затеяла разговор про предстоящие им зимние каникулы в родном городе.

     В те годы, знакомства между юношей и девушкой завязывались, обычно, в дружеской компании, на вечеринках или в праздничном застолье, в кинотеатрах, театрах и других публичных заведениях, а также на пляжах: если дело было летом и позволяла погода. Знакомиться на улице считалось неприличным для  порядочной девушки и, в любом случае, знакомства происходили между ровесниками, с разницей в возрасте не более пяти –семи лет, а если больше, то это тоже считалось неприличным.

     Интимная близость допускалась лишь после длительного знакомства, по обоюдному согласию и влечению, подразумевая, в дальнейшем, вступление в законный  брак, если чувства не угасали.

         Так считали и поступали невинные девушки, но мужское влечение не знает перерывов и потому, естественную потребность в близости с женщиной приходилось удовлетворять с девицами, которые по глупости или обманом, уже познали близость с мужчиной и это познание требовало продолжения и удовлетворения женской страсти. Для таких знакомств было достаточно уличного разговора, или посещения танцевальных площадок, куда девицы и мужчины приходили именно с желанием обрести партнера по интимной близости, которая, иногда, тоже заканчивалась законным браком.

     На танцах уже не действовали ограничения в знакомствах по возрасту и молодой мужчина и даже юноша вполне мог познакомиться с женщиной за тридцать лет, которой не досталось мужчины её возраста из-за проклятой войны, поскольку многие мужчины погибли, а вернувшиеся с войны выбрали себе в жены молоденьких и потому, через двадцать лет, следующее поколение девушек  осталось без мужской заботы и им приходилось довольствоваться случайными и отрывочными связями с мужчинами  старше и младше себя, невзирая на возраст.

             Танцплощадки, по субботам,   часто были лучшим местом встречи одиноких женщин для обретения  партнера на случайную интимную связь, часто лишь из желания обзавестись ребенком.

      Иван, как раз прошлой осенью, лишился такой партнерши, которую обрел два месяца назад на танцах в парке Горького, где был громадный танцевальный зал, хотя и не умел танцевать. Там было важно присмотреть себе девицу, которая не откажет тебе в танце, потом прижать её в медленном фокстроте и, начать разговор ни о чем,  а если девица поддерживала разговор, значит  дело пойдет на лад, если у девицы есть собственное жилье. В противном случае можно было устроиться на садовой скамейке в глубине Нескучного сада – если было лето, или привести девицу в общежитие, разогнав товарищей по комнате  в другие комнаты по соседству.

        У Ивана, с той девицей, по имени Ольга, всё сложилось очень хорошо: была у неё комната в коммунальной квартире, близость с Иваном девице понравилась, но через два месяца она завела разговоры, чтобы  он переехал жить к ней и прописался, для чего требовалось вступить в брак. Это не входило в планы Ивана, с девицей Ольгой пришлось расстаться и потому, Иван уже три месяца жил без женской ласки, мучаясь от своей мужской неудовлетворенности.

      Попутчица Жанна показалась ему весьма привлекательной, но явно не из доступных девиц, и потому он приготовился к длительной осаде этой девушки, рассчитывая соблазнить её за месяц зимних каникул и затем продолжить связь в Москве – если всё сложится, как задумано.

      Что для себя решила Жанна,  ему было неизвестно, но девушка охотно поддерживала разговор под шум авиационных моторов и держалась вполне свободно, будто они были давними знакомыми. Выяснилось, что они живут неподалеку, учились в соседних школах и даже среди их друзей оказался один общий знакомый.

       Незаметно , за разговором, самолет пошел на снижение, коснулся земли, пробежал  по полосе и, вырулив к зданию аэропорта, остановился, заглушив моторы. Полет закончился и пассажиры, позабыв про свои страхи в полете, устремились по трапу вниз, чтобы получить свой багаж и уехать в город, куда специально под рейс,  был предоставлен автобус, поскольку стояла глубокая ночь и городской транспорт в аэропорт уже не ходил.

      Жанна оказалась небольшого роста, под стать Ивану, что было весьма важно для серьезных отношений:  для случайных связей Иван выбирал девиц высокого роста, будучи сам низкорослым, но для длительных отношений женщина не должна быть выше мужчины.

       Иван и Жанна прошли в автобус, который повез прибывших пассажиров в город. Начиналась вьюга, по дороге мелась поземка, снег кружился в свете автомобильных фар  и, судя по всему, ночь и следующий за нею день, будут ветреными,  снежными и придется сидеть дома.

     Иван придвинулся вплотную к Жанне и предложил: - Завтрашний день будет  со снегом и ветром, неплохо бы встретиться где – нибудь в компании на дому – будет суббота, выходной день и я смогу устроить такую кампанию из своих приятелей по поводу моего приезда на каникулы. Давайте и вы, Жанна,  присоединяйтесь к нам, если не будет срочных дел от ваших родителей.

         Из разговора в самолете, Иван уже знал, что у Жанны есть и отец и мать, живут они в отдельной двухкомнатной квартире, причем мать Жанны работает зубным врачом, а отец зубным техником – эти профессии и в те давние времена были престижными и позволяли иметь хороший приработок на стороне, обеспечивая достаток в семье и материальную помощь своей дочери, что и вызвало интерес Ивана к этой дочери по имени Жанна.

      - Если соблазнить эту девушку за зимние каникулы, то можно будет в Москве, за её счет снять комнату и жить вместе, может быть даже жениться и не искать случайных связей с бездомными девицами, - подумал тогда Иван, предлагая Жанне продолжить дорожное знакомство.

     Жанна, сделав задумчивое лицо, словно размышляя над предложением Ивана, минуту спустя согласилась на встречу и даже дала свой номер домашнего телефона, подтвердив этим  высокий статус своих родителей, поскольку домашний телефон, в те далекие советские времена, был лишь у немногих избранных и заслуженных людей и ещё у инвалидов.

     Полчаса спустя, автобус въехал в город и высадил пассажиров в центре, на площади перед театром, откуда предстоял пеший путь по домам.

      Иван и Жанна пошли вместе, поскольку жили неподалеку. Они оживленно разговаривали о студенческих делах и незаметно оказались возле дома, где проживали родители Жанны. Девушка попрощалась и вошла в подъезд, а Иван направился к своему подземелью, где одиноко проживала его мать. Он был доволен знакомством с Жанной и надеялся на успех в деле её соблазнения – студент третьего курса московского института достойная пара для дочери зубных дел мастеров: так думал и рассчитывал Иван по дороге к  дому матери.

           Мать, открыв дверь сыну, прижалась к его груди и расплакалась, радуясь встрече с единственным родным ей человеком в этом городе, где она оказалась по воле мужа, исчезнувшему так же быстро, как и появился, но оставившего ей в подарок сына, ставшего московским студентом и гордостью матери.

     Иван тотчас подарил матери пуховый платок, в который она завернулась, потому что в полуподвальной квартире от стен ощутимо тянуло холодком, несмотря на горячие батареи отопления.

        Мать накормила сына ужином, который собрала наскоро: Иван не предупредил мать о своем приезде, и потому пришлось довольствоваться тем, что есть в кухонном столе – холодильника в доме не было, а вывешивать сетку с продуктами в форточку на мороз было нельзя: окна располагались на уровне земли и любой прохожий мог снять сетку с прдуктами и унести, что случалось уже много раз.

      - Я сетку с продуктами оставляю у соседки Марии, что живет прямо над нами, но сейчас ночь, она спит, так что нельзя угостить тебя салом и рыбой, которую я непременно пожарю утром, - оправдывалась мать перед сыном за скудный ужин.

     Иван с детства привык довольствоваться малым и не сетовал на мать, зная, как тяжело  ей дается небольшая зарплата  в полторы ставки медсестры. Быстро  управившись с ужином, он лег на свой диван, где спал с самого детства, а мать легла на кровать и вскоре сын и  мать заснули мирным сном.

     На следующий день Иван проснулся поздно от запаха жареных карасей, которых мать успела разморозить на батарее отопления и пожарить на сковороде до хрустящей корочки – как любил сын.

     К карасям были на столе масло, сыр, колбаса, печенье и конфеты: всё это мать успела прикупить утром, пока Иван спал, чтобы попотчевать сына -  студента.

      За обильным завтраком, Иван рассказал матери о своей студенческой жизни, налегая на учебные дела и умалчивая о своих отношениях с женщинами, чтобы не расстраивать понапрасну мать – тоже одинокую женщину сорокалетнего возраста, живущую уже двадцать лет без мужской заботы и ласки, потому что с рождением сына, она посвятила свою жизнь ему, отказавшись от случайных связей с мужчинами, а постоянного спутника жизни ей встретить так и не привелось.

      За беседой матери и сына время прошло незаметно и Иван, вспомнив о Жанне, решил позвонить ей и условиться о встрече. Он оделся и вышел из дома, сказав матери, что пойдет навестить приятелей по двору, что остались жить и работать здесь, вполне довольные рабочими профессиями и не желающие проводить долгие годы в учебе, чтобы окончив институт, получать инженерную или учительскую зарплату, много меньшую, чем зарплата квалифицированного рабочего: СССР был государством рабочих и крестьян, труд которых оплачивался лучше, чем труд  интеллигенции – такова была реальность советской жизни в 60 – е годы двадцатого века от рождества Христова.

     Найдя телефон – автомат, Иван позвонил Жанне: ему ответила женщина, видимо мать  и, спросив кто он, позвала Жанну к телефону и он услышал звонкий голос девушки, обрадовавшейся телефонному звонку  попутчика по самолету.

     Иван, посетовал на метель, которая разгоняет людей по домам, на что Жанна предложила прийти к ней и провести время в её комнате, не смущаясь родителей, которые, видимо, будут не против её знакомства со столичным студентом третьего курса, что уже считается неполным высшим образованием.

     Иван предложение Жанны принял и минуты спустя, уже звонил в дверь квартиры девушки, номер которой она подсказала, а дом он видел вчера, провожая Жанну до подъезда.

       Дверь открыла Жанна и лишь Иван переступил порог, вышли родители девушки, встречая нового приятеля своей дочери. Жанна представила Ивана своим родителям, рассказала  об их знакомстве в самолете и быстро увела гостя в свою комнату, оставив родителей обсуждать визит незнакомца, который, видимо, родителям приглянулся: небольшого роста, правда, но столичный студент и рядом с их дочерью смотрится вполне  пристойно.

     Комната Жанны была большой и светлой, с высокими потолками, как и вся квартира, потому что дом был ещё царской постройки, видимо купеческий, или для служивых людей: в те времена маленькие квартиры не строили.

      В комнате стояла широкая тахта, шкаф для одежды, стол письменный, а в углу на подставке стоял небольшой телевизор, что было редкостью в этом уральском городе и говорило о достатке родителей Жанны.

      Молодые люди завели разговор в продолжение знакомства в самолете, Жанна включила телевизор, время потекло незаметно, пока мать девушки не пригласила их к обеденному столу на кухне, где могли свободно разместиться и большее количество едоков. На кухне стоял холодильник «ЗИЛ» и кухонный гарнитур, что ещё больше укрепило Ивана в желании завоевать девушку Жанну, имеющую таких состоятельных родителей.

       Обед был обильный: борщ с мясом, курица жареная с рисом, соленья, печенье к чаю, варенье, так что  Иван наелся вдоволь, успевая поддерживать застольную беседу с Жанной и её матерью, которая и была настоящей главой семейства при покладистом муже.

     Иван обладал редкой способностью вести бессмысленные беседы с женщинами, чем привлекал их внимание и расположение, что случилось и с  Жанной  и её матерью, так что обед закончился в дружеской обстановке, словно Иван был давним знакомым этой семьи.

     После обеда молодые люди  снова уединились в комнате Жанны, смотрели телевизор, вели разговоры, потом снова пили чай с пирожными и Иван возвратился домой, когда короткий зимний день давно закончился и по темным улицам мела метель, разметая редких прохожих  по домам и квартирам.

     Дома Иван не застал матери, которая ушла на дежурство в больницу, оставив сыну обед на плите, состоявший из щей и жареной рыбы, что оставалась после завтрака.

      - Да, как отличается скудость обстановки и пища в материнской квартире от сытости и зажиточности родительской квартиры Жанны, - подумал Иван, не прикасаясь к еде, а лишь разогрев себе кипятку на газовой плите и выпив пару кружек чаю с пряниками. - Надо обязательно уломать Жанну, чтобы потом, в Москве жить вместе и, возможно, даже жениться, имея материальную поддержку от родителей Жанны, -закончил Иван свои рассуждения и лег спать под завывания вьюги за окном.

     Следующий день был воскресным, Иван проспал до двенадцати часов, когда возвратилась мать с дежурства и упрекнула сына, что он ничего не ел, а она так старалась угодить ему. Иван объяснил матери,, что был в гостях у своей знакомой девушки и там был хорошо встречен и накормлен, но и от материнских щей он сейчас не откажется: на том и примирились.

      После завтрака Иван снова пошел звонить Жанне, как они и условились накануне. В этот раз телефон взяла Жанна и веселым голоском попросила Ивана приходить поскорее, потому что у неё есть сюрприз.

     Иван, не ожидая повторного приглашения, быстрым шагом, каким он ходил всегда, почти бегом, поспешил к  дому Жанны и пять минут спустя уже звонил в дверь её квартиры.

     Дверь открыла сама Жанна, которая была одета в домашний халатик с полотенцем на голове, румяная, потому что только что вышла из ванной.

     - Понимаешь, Ваня,- возбужденно сказала девушка, - мои родители уехали утром в санаторий, в Кисловодск, на три недели и теперь я одна буду все каникулы!

     - Но вчера,  твоя мать ничего не говорила об отпуске  и санатории? - удивился Иван.

       - Я сама узнала об их поездке только утром, - пояснила девушка, - они колебались: оставлять ли меня одну, а утром мать сказала, что с таким приятелем, как ты, можно оставить дочь и отправиться в санаторий, чтобы подлечиться и не пропали бесплатные путевки от профсоюза. Родители быстро собрались и уехали, завтра будут в Кисловодске, а я буду хозяйничать по дому и если ты будешь мне помогать, то я  подкормлю тебя за каникулы: по себе знаю, как скудно питаются московские студенты из – за нехватки времени и средств.

      - Жанна будет одна в квартире три недели, за которые я обязательно уломаю девушку на близость, - радостно подумал Иван и, не мешкая, поцеловал Жанну прямо в губы. Девушка, не ожидая этого, вначале поддалась поцелую, но тотчас отпрянула в смущении, не выражая, однако, недовольства.

       - Если позволила себя поцеловать и не возмутилась, то дня через три позволит всё, вплоть до постели, - понял Иван из своего опыта и раздевшись в прихожей прошел в девичью комнату вслед за Жанной, посадил девушку на тахту, привлек к себе и впился в девичьи губы долгим поцелуем, чувствуя через халатик, как подрагивает гибкое девичье тело в его крепких руках. Надо сказать, что в институте  и до него, Иван занимался вольной борьбой, имел звание кандидата в мастера спорта СССР, так что руки у него были крепкие, а тело мускулистым и поджарым.

      Жанна поддалась мужской силе и расслаблено прижалась к Ивану, не отвечая на его поцелуи, которыми он покрывал её лицо и шею, но и не отвергая мужской натиск. Иван по своему опыту знал, что мужчина выбирает  ту женщину, которая его уже выбрала сама, кроме, конечно,  блудливых девиц, к которым Жанна не относилась и видимо еще не познала мужской близости и ласки. Тем более будет почетно добраться до её женской сути и разбудить в ней плотские желания, которые есть и у невинных девушек, только они об этом ещё не знают.

      От близости девичьего тела Иван возбудился мужским желанием до ломоты в зубах и начал медленно склонять Жанну на тахту, не переставая целовать девушку, которая, вдруг, резко отстранилась от юноши, встала с тахты и спокойным голосом предложила пройти на кухню и попить чаю с печеньем или покушать.  Холодильник родителей был доверху забит различными деликатесами, которые Ивану и не снились: колбасы разных сортов, сыры, копченая рыба, икра красная и черная, и много ещё  всяких вкусностей, которыми  Иван не преминул воспользоваться, ибо страсть к вкусной еде была его слабостью и целью, наравне со страстью обладания женщинами.

     После сытного перекуса, страстное желание Ивана несколько поутихло и он, уже спокойно и уверенно усадил Жанну на тахту и расчетливо начал целовать девушку вновь, постепенно опускаясь с лица на шею, потом на грудь сверху и наконец, сдвинув халат Жанны,  охватил губами сосок её груди, отчего девушка вздрогнула и робко попыталась отстраниться, но Иван, уже не выпуская её грудь,  целовал ложбинку и добрался до второй груди, оголив халат.

         Соски девичьей груди напряглись и затвердели и она покорно отдала своё тело для поцелуев, но когда  Иван заскользил своей рукой вдоль бедра, пробираясь к заветному месту,  Жанна спокойно и решительно остановила руку  юноши, позволяя ласкать себя лишь до девичьей талии и пресекая попытки юноши  опуститься ниже.

           В таких мучительных лобзаниях они просидели больше часа, когда Жанна отодвинулась от Ивана и, запахнув свой растерзанный халатик, сказала, глядя Ивану прямо в глаза: - Ты мне нравишься, но баловства с собой я не допущу, хотя мне и приятны твои ласки. Я хочу серьезных отношений, а не студенческой интрижки, да и родители, понадеявшись на мое благоразумие, оставили меня одну в квартире, рассчитывая и на твое, Ваня, благородство.

       На сегодня хватит нам испытывать терпение друг друга: ты уходи, а я побуду одна и подумаю о нас – хочу ли я быть с тобой вместе по жизни или нет. Мы знакомы лишь три дня и этого недостаточно, чтобы пробудить чувства и узнать человека. Подумай и ты, Ваня, над нашими отношениями в будущем, а завтра приходи, как и сегодня, без всякого приглашения: что бы ты не решил, я буду рада тебя видеть и ласки твои мне очень нравятся.

      Иван, решив не торопить события, тоже встал с тахты, на которой, в ближайшие дни , он непременно овладеет Жанной полностью, а не только до пояса и, согласно кивнув девушке, прошел на кухню, где молодые люди попили чаю, потом Иван оделся и, поцеловав Жанну на прощание мужским поцелуем,  вышел на лестницу и потом на улицу, где вьюга выла и стонала в сумерках короткого зимнего дня.

     - Завтра снова продолжу эти ласки и пообещаю жениться на Жанне: думаю, что от такого предложения она не устоит, если я опишу ей  нашу совместную жизнь в Москве на съемной квартире, которую будут оплачивать её родители, - решил  Иван, поеживаясь на холодном ветру в легком полупальто, предназначенном для Москвы, но никак не для уральских морозов и метелей.

      На следующий день Иван, как и было условлено, пришел к Жанне, как к себе домой,  без предварительного согласия девушки. Жанна встретила его с искренним радушием: она по-прежнему была в домашнем халате, полагая, что после вчерашних объятий и поцелуев, они будут продолжены и сегодня, а платье или кофточка будут этому мешать. Её ожидания полностью оправдались, поскольку Иван, торопливо раздевшись, увлек девушку на тахту, опрокинул навзничь и начал ласкать и целовать во все доступные места, расстегнув халатик, так что девичьи груди  обнажились, выкатившись наружу, словно спелые яблоки.

         Иван был охоч и до яблок, и до девичьих грудей, а потому ласкал, целовал и тискал девушку до хруста составов, чему Жанна не сопротивлялась, расслабленно лежа в объятиях Ивана, но решительно пресекая поползновения рук  юноши, когда они скользили вниз к бедру и дальше, стараясь добраться до интимных девичьих мест. Иван, убедившись, что кроме халата и трусиков на девушке ничего нет, продолжал любовные ласки в разрешенных  девушкой местах, надеясь, что еще немного настойчивости и Жанна уступит его домогательствам и полностью отдастся мужскому желанию.

         В любовных мучениях время текло незаметно, несмотря на старания Ивана, девушка не уступала мужской страсти: видимо,  женские желания ей были ещё незнакомы, думал юноша, обессиленно прижимаясь к Жанне всем телом, так, чтобы его возбуждение передалось девушке и она, наконец, уступила ему себя всю, а не только грудь и губы. Однако, чуда не случилось и Жанна, решительно отстранившись от Ивана, встала с тахты, запахнула халат и предложила пройти на кухню и пообедать, поскольку время обеда давно прошло, пока они обнимались на тахте.

      Отказываться от обеда было не в  правилах Ивана и он, тряхнув головой, чтобы отогнать мужскую страсть, прошел вслед за Жанной на кухню.

       Жанна угостила его борщом и котлетами с картошкой – все это она приготовила сама с утра пораньше, ожидая прихода Ивана. Обед оказался вкусен и Иван ещё больше укрепился в мыслях жениться на Жанне по настоящему: умеет вкусно готовить, наверное, и в постели будет великолепной женщиной, и при обеспеченных родителях – что ещё нужно для семейной счастливой жизни бедного московского студента, проживающего в общежитии и имеющего бедную мать?

      Плотно пообедав, молодые люди вернулись в комнату Жанны, расположились на тахте, и девушка, включив телевизор, прижалась к Ивану сбоку, словно к родному человеку, что Иван отметил как хороший признак.

     Решив не откладывать объяснения на потом, Иван, зная, как девушки любят всякие признания в любви, начал разговор, бережно поглаживая правую грудь девушки, которая, весьма кстати, оказалась под его рукой. Ощущая мужскую ласку, девицы всегда становятся более сговорчивыми и лучше поддаются ласковым словам любви, за которыми ничего не скрывается, кроме мужского желания.

    -Жанночка, я вчера долго не спал, всё думал о тебе и о нашей встрече и решил, что нам нужно быть вместе. Я ещё никогда не чувствовал такого влечения к девушке, как к тебе, и мне хорошо с тобой рядом, словно мы знаем друг друга много лет, а не три дня. Говорят, чтобы узнать человека, нужно съесть с ним пуд соли, но мне кажется, что за три дня мы узнали друг друга больше, чем за три года. Мы оба учимся в Москве и я предлагаю тебе выйти за меня замуж и жить в Москве вместе: снимем комнату и будем учиться дальше – мне осталось ещё три года, потом я окончу институт и останусь по распределению в Москве или где – нибудь поблизости, потому что ты, моя жена, должна продолжать учиться и женатых распределяют так, чтобы не разбивать семью, - объяснил Иван, привлекая девушку для очередного поцелуя.

     Жанна, выслушав ложь Ивана, ответила без раздумий: - Я тоже думала о нас и согласна выйти за тебя замуж, по любви с первого взгляда. Родителям моим ты понравился и они, конечно, будут помогать нам, пока мы учимся и потом не откажут в помощи.

     Услышав согласие девушки, Иван стал благодарно целовать её, отчего она расслабла, позволив ласкать  себя всю, но лишь только он коснулся рукой заветного девичьего места, она торопливо отстранилась, не желая поддаваться искушению плотских чувств.

      - Жанночка, если ты согласна, то мы должны стать мужем и женою здесь, на каникулах, а зарегистрируем брак потом, в Москве. Пусть всё случится здесь, чтобы мы привыкли и приспособились друг к другу – вдруг что-то пойдет не так и у нас впереди будет три недели, и можно будет исправить любое недоразумение в интимных отношениях. Ты же чувствуешь, как я тебя хочу всю: вот и мне хочется разбудить в тебе женское желание, а на это нужно время, которого у нас не будет в Москве. Здесь у нас все дни и ночи свободны, пока нет твоих родителей, и пусть наш медовый месяц случится  в родном городе, а не в далекой и чужой Москве – настаивал Иван, продолжая ласкать девушку в доступных местах, расстегнув ей халат полностью и любуясь складной девичьей фигурой, которая вздрагивала под его руками, ещё не зная страсти, но инстинктивно желая близости с этим юношей, пришедшемуся по  девичьему сердцу.

     Жанна, в очередной раз,  убрав руку Ивана со своего бедра, ответила: -  Хорошо, я согласна, чтобы всё между нами случилось здесь, но пусть это будет завтра: я устрою нам праздничный ужин вместо свадьбы,  а сегодня будет считаться днем нашей помолвки. Девушке нужно время,  чтобы подготовиться  и отдаться любимому мужчине и это случится завтра, а сегодня мы проведем вечер как жених и невеста, без постели.

      Потерпи, Ванечка ещё денек, как ты терпел эти три дня о чем я догадывалась по твоему возбуждению. Давай больше сегодня ласкаться не будем, чтобы не расстраиваться напрасно накануне нашей свадьбы.

       Иван счел слова Жанны вполне разумными для девушки её возраста, согласие он получил и уже завтра он овладеет полностью   её телом и покажет девушке, что такое мужская страсть в его исполнении. В плотской утехе Иван не знал меры,  в чем временные подруги частенько упрекали его, жалуясь, что Иван полностью измучивал их своими домогательствами, так что даже ноги не держали.

      Обняв Жанну за плечи, Иван устроился поудобнее и они спокойно стали смотреть  кино по телевизору, к которому юноша не успел  привыкнуть: дома у матери телевизора никогда не было, в общежитии тоже и он смотрел передачи лишь изредка, бывая в гостях у однокашников- москвичей. Изредка, он целовал Жанну, на что девушка не отвечала, погрузившись в  свои девичьи думы о завтрашнем дне: так думал Иван, поглядывая на свою суженную, так неожиданно и легко доставшуюся ему за три дня зимних студенческих каникул.

     Потом они снова прошли на кухню, Жанна опять накормила своего мужчину  обильно и вкусно и Иван пошел домой в непогоду, напомнив, что по просьбе девушки он придет завтра в пять часов вечера, когда стемнеет, чтобы соседи не заметили, и она успела приготовить свадебный ужин.

     Вечер Иван провел в разговоре с матерью, которая посетовала, что она мало бывает дома из-за своих дежурств, а Иван тоже исчезает на целый день неизвестно куда. Иван откровенно сказал, что у него есть знакомая девушка, которая тоже учится в Москве, и они проводят дни вместе у неё на квартире, чтобы не мотаться в метельном городе по пустынным улицам.

      Наступило завтра. Иван оставался целый день дома с матерью и лишь вечером засобирался  вон, объясняя матери, что пойдет к друзьям, у которых он давно не был и, видимо, там и заночует, чтобы не идти поздно ночью по темным переулкам, где случаются и хулиганские нападения, о чем мать тоже знала по поликлинике, куда привозили покалеченных хулиганами людей.

       Жанна встретила Ивана на пороге, одетой в нарядное платье и в туфлях на высоком каблуке. На  шее, в ушах и на руках девушки были золотые украшения с камнями, и Иван вновь порадовался достатку её родителей, которые, непременно, будут помогать дочери в Москве после замужества.

     Девушка проводила Ивана в родительскую комнату, где она накрыла свадебный стол. Здесь были: бутылка шампанского,  колбасы, балык, икра, сладости, мандарины и яблоки – большая редкость зимой в их родном городе.

     На кухне шкворчала и жарилась курица: все было готово к праздничному застолью.

      Молодые люди выпили шампанского из хрустальных бокалов, обменялись поцелуями и предались вкусностям, причем, Иван налегал на всё,  до чего мог дотянуться,  а Жанна лишь притрагивалась к блюдам, видимо переживая в душе предстоявшее ей событие вступления в близость с мужчиной.

      Наевшись вдоволь и выпив ещё шампанского, Иван потянул Жанну на родительскую кровать, но девушка выскользнула из его рук, сказав что уже постелила им постель в своей комнате. Тогда Иван потянул Жанну в её комнату, к застеленной тахте и вновь девушка ускользнула из его объятий, сказав, чтобы он раздевался и ложился, а она сама придет к нему, как только переоденется.

     Иван так и сделал и несколько минут спустя в комнату вошла Жанна в своем халатике, погасила свет и, скинув халатик, скользнула под одеяло.

      Иван тотчас прижал девушку к себе, провел рукой вдоль девичьего тела до бедра и ниже и, убедившись, что на ней ничего нет кроме комбинации, подмял Жанну под себя и легким толчком, как привык, хотел войти в девичью плоть, но ничего не получилось:  войти в девушку ему не удалось.

        Тогда он усилил натиск и вновь потерпел неудачу. Иван, уже в третий раз, резко  толкнулся в заветное девичье место и с трудом вошел мужским желанием в девушку, которая вскрикнула от боли и застонала, забилась в его руках, а он  медленно и болезненно вновь и вновь  овладевал девушкой – желанной и родной, пока не излился страстью вглубь горячего и упругого женского лона.

         Удовлетворившись, Иван блаженно откинулся на подушку, прижимая женщину  к себе, которая вздрагивала всем телом от этой первой близости с мужчиной, причинившей её лишь болезненные ощущения. Спустя минуты, Иван снова захотел овладеть Жанной, но женщина остановила его словами: - Пожалей меня, Ваня. Мне было больно и я не хочу повторения, Говорят, что через день это пройдет. Давай отложим твою страсть до завтра и попробуем, что из этого получится.

      Иван, вынужденно, согласился с упреками Жанны, хотя его мужская страсть, неутоленная с прошлой осени,  требовала полного удовлетворения. Они лежали рядом,  молча и каждый думал о своем, пока сон не овладел их разумом и  не унес в забвение до самого утра.

     Утром Жанна вновь отклонила притязания Ивана на свое тело, сказав, что ждет его вечером и юноша, позавтракав, ушел домой, успокаивать мать, волновавшуюся за сына.

      Вечером Иван снова был у Жанны и, прямо с порога, скинув пальто и ботинки,  потянул девушку  на тахту, где на белом белье виднелись следы капелек крови, что свидетельствовало о  потере невинности Жанной в прошлую ночь.  Быстро раздевшись, Иван повалил  Жанну на тахту, подмял под себя и уверенно вошел в девичью плоть, которая сегодня не оказала ему сопротивления: видимо девушка была права и болевые ощущения ушли.

     Иван старательно повторял любовные движения, когда Жанна, неожиданно, застонала и забилась под ним, от нахлынувшего на неё чувства женского блаженства,  и, обхватив Ивана, руками и ногами,  прижалась к нему в сладко – мучительном оргазме. Иван поддержал страсть девушки и тоже удовлетворил  своё мужское желание. Полежав немного и успокоив страсть, он удовлетворенно сказал: -  Рад за тебя, Жанночка, что ты так быстро поняла мужскую сладость, но я думал, что это случится позднее, а не со второго раза.

      - Это всё любовь с первого взгляда виновата, - смущенно ответила девушка, - Я не знала этого влечения и этого сладостного чувства близости с родным мужчиной, но ты сразу пробудил во мне женщину, значит и дальше у нас всё будет хорошо и складно, - закончила Жанна и благодарно прижалась к Ивану, который немедленно вновь овладел девушкой, удовлетворяя свою страсть, пока Жанна привыкала к новым ощущениям. До  утра Иван ещё два раза владел  Жанной, совершенно измучив девушку и удивив её своей  настойчивостью и ненасытностью.

     - Я читала, что мужчина желает женщину два – три раза в неделю, а ты четыре раза входил в меня за одну ночь. Если так будет и дальше, мне долго не выдержать, - смеясь, сказала Жанна после очередного утреннего домогательства Ивана.

        - Это, наверное были слабые мужчины или после многих лет брака, - оправдался  Иван, - а мы молодые и азартные и пока не насытимся друг другом вдоволь , будем идти на поводу у своих желаний и ты, Жанночка, не стесняйся, если захочешь меня – я всегда удовлетворю свою милую девушку по первому её требованию.

      Жанна удивительно быстро пристрастилась к мужским ласкам Ивана, и отдавалась женскому сладострастию  с криком, стонами и судорожными объятиями, что весьма нравилось  юноше.

    В таких любовных утехах незаметно промелькнули две недели. Мать Ивана, поняв, что сын обрел себе девушку, у которой ежедневно ночует, но ничего не говорит матери, лишь скорбно поджимала губы, когда Иван собирался вечером из дома, предупреждая, что ночевать не придет.

     - Ничего, пусть любится, авось надоест она ему или образумится и женится- плохого в этом нет, лишь бы не забросил учебу в институте, - думала мать Ивана, глядя вслед уходящему в ночь сыну.

     Однажды вечером, когда Иван направлялся к дому Жанны, ему встретился на улице парень из соседнего двора, по кличке Вован. Этот парень был на два года старше Ивана и в два раза больше, настоящий амбал. Он успел уже  отсидеть два года в тюрьме за хулиганку и теперь жил один в комнате, где до тюрьмы проживал вместе с матерью, которая вскоре, после возвращения сына из тюрьмы, умерла внезапно, освободив жилье.

     - Что, Ванька, направляешься к Жанке? –спросил Вован. – Мне пацаны говорили,  что ты Жанку трёшь, воспользовавшись отъездом родителей на курорт. У нас город небольшой, да и живем мы по соседству, так что всё обо всех известно. – засмеялся Вован.

   -  Да,- горделиво ответил Иван,- добился  Жанны, распечатал её и теперь занимаемся с ней любовью в хорошей квартире и при хорошей еде, - похвалился Иван соседу Вовану, которого немного знал ещё до института, но близкой дружбы не водил.

      - То есть, как распечатал Жанну? – удивился Вован, -  Я её прошлым летом имел когда хотел и как хотел. Родители её тогда тоже куда-то уезжали на своей машине «Москвич», Жанна пришла на танцплощадку, что на берегу, там я снял её и сразу приволок в сою комнату, где она подчинилась мне  без сопротивления: видимо захотелось ей попробовать уголовника для романтики.

             После я таскал Жанку в свою комнату постоянно, пока родители не вернулись и не прознали про нашу любовь. Тогда они решили отправить Жанку в Москву, на учебу, чтобы избавиться от меня – уголовника. А какой я уголовник? Попал в тюрьму по хулиганке: дал одному фрайеру по морде, да не рассчитал сил и сломал ему челюсть, а фрайер написал заявление и меня укатали на два года в тюрьму. Сейчас живу, работаю на заводе номерном, и если бы считался уголовником, то на работу меня бы не взяли, -пояснил Вован и продолжил: - Жанка девка горячая и страстная, какие только фигуры не выделывала в постели – приятно вспомнить! Должен огорчить тебя Ванек, что и мне Жанка попалась уже не девушкой, а распечатал её какой – то одноклассник за год до меня, но связь эта была недолгой: так мне говорила Жанка и пацаны могут подтвердить , что с другими парнями Жанку никогда не видели, кроме меня, - закончил Вован, похлопав Ивана по плечу, будучи выше него  на целую голову.

      - Иван стоял в недоумении: - Врёшь ты, Вован, про Жанну, - возразил он, - что я слепой что –ли, что не смог отличить женщину от девки? Да и кровь была на постели после нашей любви. Я намерен по возвращению в Москву жениться на Жанне и ты из зависти наговариваешь на неё, будто-бы  имел связь с ней прошлым летом.

     - НЕ хочешь – не верь, но я могу доказать свои слова: не гад же я и не насильник, которых в тюрьме за людей не считают, да и ты правильный пацан, чтобы я тебе лапшу на уши вешал, - возразил Вован. – Пойдем ко мне и я докажу  свои слов а – пацан трепаться не будет!

       - Пошли, -охотно согласился Иван, - мне торопиться некуда, разобраться надо, чтобы и мне спокойно было и тебя треплом не прозвали.

       Они прошли переулком и скоро оказались во дворе дома Вована, который был почти таким же, что и двор Ивана: трехэтажное здание буквой «Г» с открытым двором к соседнему дому. Вован тоже жил в полуподвале, где на пять комнат был общий коридор в конце которого  был туалет и кухня напротив. Комната Вована была метров двадцать: здесь стоял диван, железная кровать, на которой раньше спала покойная мать Вована, стол, шкаф платяной и кухонный шкафчик  для припасов и посуды. Вован достал из тумбочки коробку из-под обуви, порылся в ней, вынул фотографию и протянул Ивану.

      На фотографии  была Жанна,  лежавшая на диване в знакомой Ивану комбинации, которая открывала все женские прелести: Иван понял, что  Вован открыл ему правду о Жанне и насупился, не зная, что сказать дальше.

      Вован, поняв настроение Ивана, пояснил: - Заметь, что Жанна лежит на моем диване, а не где-нибудь у себя дома. Эту фотографию я сделал на память, когда мы крутили любовь. После Жанна просила, чтобы я отдал это фото ей, но я сказал, что потерял его, а теперь, видишь, оно пригодилось. У меня есть еще одно фото, которое я сделал украдкой, - продолжал Вован, -посмотри, если хочешь.

      Иван взглянул на фото: там,  на  диване лежали Вован и Жанна, совсем голые и девушка обнимала мужчину по- женски, откровенно и бесстыдно.

      Других доказательств не требовалось и Иван спросил Вована: -Как же она смогла изобразить себя девушкой после сожительства с тобой?

     - Это их девичьи хитрости, чтобы дурачить нас мужиков, -ответил Вован, - в тюрьме говорить не о чем, кроме баб и я слышал, что есть такие мази, которые стягивают кожу, называются они «квасцы» и если этим квасцом намазать женское место за несколько минут до мужика, то вход сужается и получается наподобие невинности: и узко, и больно, и кровь - будто в первый раз эта женщина имеет мужика. Помнится, что я говорил Жанне об этих уловках  женских.

      У меня есть, сейчас, своя деваха, на которой я собираюсь осенью жениться, поэтому Жанна для меня никто и просто хотел предупредить тебя об обмане. Неправильно, когда девка дурит пацана, а товарищ знает и молчит. Теперь ты знаешь правду и дальше поступай как хочешь. Жанка, хотя и маленькая, но страстная и хороша в постели - с такой можно долго кувыркаться, но жениться нельзя. Я читал в тюрьме Евангелие от Матфея, там сказано, что  жениться можно только на девице, разведенной или вдове, кроме вдовы брата, а если кто женится на блуднице, то будет жить в прелюбодеянии, которому нет ни прощения, ни срока давности, потому что прелюбодеяние женщины есть смертный грех.

      Иван выслушал напутствие Вована и попрощавшись, ушел прочь. Он не знал куда ему идти после услышанного о Жанне, но ноги сами несли его к дому девушки.

     - Ничего не буду говорить пока Жанне: пусть всё будет по-прежнему, а перед приездом её родителей расскажу, что знаю об измене с Вованом и изображении невинности - на том и расстанемся. Можно, конечно, ничего не говорить и продолжить  отношения в Москве, но Жанна потребует регистрации брака и если это сделать, то пацаны из нашего двора и Вован с приятелями будут смеяться  надо мною: ведь Жанна, несомненно, похвалится своим замужеством и в нашем дворе все узнают, что Иван женился на порченной девке, как будто порядочной девушки ему не досталось.

    -  Блудливую девицу  можно и нужно иметь, но нельзя сожительствовать, - сделал заключение Иван, когда подошел к дому Жанны и позвонил в дверь её квартиры. По молодости лет, Иван ещё дорожил мнением окружающих о своих поступках и отношениях с женщинами. Потом, с годами, он освободился от этих предрассудков и поступал всегда так, как считал нужным,  не обращая внимания на моральные глупости.

    Жанна открыла дверь, одетая в любимый Иваном халатик, который так легко расстегивался, обнажая доступ к девичьим прелестям, и он, позабыв об измене девушки, потянул её на тахту, едва успев снять пальто и ботинки.

      Последняя неделя каникул прошла, как и прежде, в неуемных плотских утехах Ивана и Жанны на её тахте, вперемежку с обильным и вкусным питанием, которым девушка потчевала Ивана, показав кулинарное искусство и умение. Иван одинаково любил и женщин и еду и потому проводил время  у Жанны в полном удовлетворении.

     Наконец, Жанна сообщила, что завтра приезжают её родители, которые, перед отъездом из санатория, позвонили дочери, предупреждая о своем прибытии, полагая, что Жанна вполне поладила с Иваном.

       Посчитав известие о приезде родителей подходящим предлогом для выяснения отношений, Иван, закончив сеанс любви, и плотно пообедав, сказал Жанне следующие слова: - Жанна, я как раз хотел с тобой поговорить о наших отношениях. Вчера мне встретился на улице уголовник Вован, что живет по соседству, и сказал, что имел тебя, как женщину, прошлым летом. Он показал, в подтверждение своих слов, фото, где ты лежишь у него на диване в одной комбинации и ещё фото, где  вы оба, голышом, занимаетесь любовью. Ты меня обманула о своей невинности и этот обман не имеет прощения.

     Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Зачем  было придумывать и подделывать невинность? Сказала бы, правду о своих прежних отношениях – я бы понял и, наверное, простил, - солгал Иван, а  теперь твоему обману нет прощения. Фальшивая невинность: как это мерзко, начинать отношения с обмана. Обманув меня раз, ты будешь обманывать и дальше, может быть и в Москве  у тебя есть приятель, который заявится к нам и докажет, что тоже имел с тобой близость, как с женщиной.

     Я не смогу жить с тобой в постоянном обмане, а потому  прощаюсь и ухожу прочь, навсегда: мне было хорошо с тобой, но ты всё испортила своим обманом. Прощай, Жанна, воистину, женскому лицемерию и притворству нет предела, коль женщина делает себе фальшивую невинность, после многочисленных связей с мужчинами, чтобы обмануть того, который захочет на ней жениться. Вот и я, чуть было не попал в сети обмана, считая тебя чистой и невинной девушкой, с которой не стыдно заключить брак и жить долго и счастливо вместе. Прощай, Жанна, и следующему мужчине в твоей жизни не устраивай обмана, который ты устроила мне.

         Пока Иван обличал Жанну в обмане, она сидела, в оцепенении, не издав ни звука. Не ожидая ответа девушки,  Иван встал,  поцеловал Жанну в лоб, как целуют покойников, оделся и поспешно вышел, чтобы не слушать нелепых оправданий Жанны.

            Каникулы закончились, впереди учеба и другие женщины, которые будут ему встречаться  на жизненном пути и будут обманывать его по мелочам, но он  уже  утратил доверие к искренности  женских чувств  даже в ласках, не говоря о поступках.

     Потом, много позже, Иван часто сожалел, что резко и окончательно прекратил отношения с Жанной: надо было продолжить их отношения в Москве, снять комнату и жить на деньги родителей Жанны, под всяческими предлогами не вступая в брак, и закончить отношения лишь к окончанию института – но он был юн и неопытен и не гнался за выгодой при общении с Жанной.

     Из этого любовного приключения Иван сделал вывод, что связь с женщиной надо подтверждать  документально, как это сделал Вован, лучше всего фотографиями девиц в обнаженном виде и со своим участием, что будет свидетельствовать об его связи с этой женщиной, если приятели вдруг усомнятся в его рассказах о любовных романах и простых плотских утехах.

     Жанну он больше никогда не видел, но слухом пользовался, что тем же летом, будучи дома на каникулах, она вышла замуж за офицера – летчика, окончившего местное летное училище, и уехала с ним по месту службы.

     Закончив воспоминания минувших лет о фальшивой невинности девицы Жанны,  пенсионер Иван Иванович вгляделся в темноту иллюминатора самолета, надеясь увидеть сверху  ночные огни родного города: полет заканчивался и самолет уже начал снижение.

     Через час, как надеялся Иван Иванович, он будет уже в гостинице, отдохнет и  утром встретится с приятелями, которые, несомненно, угостят его очередной доступной девицей, которые продают свое тело любому мужчине за смешные, по московским меркам, деньги, которые за него тоже заплатят приятели.

     Кстати, сейчас, как знал Иван Иванович из газет и телевизора, во времена наступившего капитализма, где всё построено на погоне за наживой и обмане, блуд и проституция уже не являются грехом, а фальшивая невинность восстанавливается вполне легально в клиниках: надо лишь заплатить за такую операцию небольшие деньги.

 станислав далецкий