Тихонов Валентин Максимович
Вова Рельефный
Песня Ини
: 23 
: 0
Иван Жердев
*******
И завертело Сашу, закрутило. Он ездил на бесконечные митинги, тренинги и петинги. Он видел множество людей, настоящих американцев с горящими глазами, убежденных и уже любящих его, как одного из своих. Ему открылся новый мир, настоящая Америка, где все возможно и все просто. Где стоит только постичь и принять этот мир, и он тоже примет тебя и закрома откроет. Он быстро подписал контракт на год, заплатил несчастные сто пятьдесят долларов и стал одним из них, избранных, посвященных. Он посетил стадион, вместивший десятки тысяч соратников. Он видел человека, который вышел на сцену и рассказал, как он, обычный американский слесарь, пять лет назад подписал этот контракт, вместе со своим другом. Как друг его маловерный через год не стал продлевать контракт, а он продлил. И теперь у него тысячи и тысячи в даунлайн, и единственной его проблемой стало ежегодное заполнение налоговой декларации на страшные миллионы долларов. Немного напомнило сцену из советского фильма «… Вот стою я перед вами, простая русская баба…», но Алекс отогнал видение.
Стадион вмещал более семидесяти тысяч человек и был забит полностью. И все это забитое полностью орало и хлопало. И когда один из выступавших сказал: «Вот там за стенами стадиона они смеются над нами, так давайте дружно посмеемся над ними», то все семьдесят тысяч заржало. Ну, как тут не верить. У Христа в «downline» всего было двенадцать мужиков сомнительной биографии, а тут десятки тысяч. И дружно ржут. А на сцене, сменяя друг друга, чередой идут миллионеры, в прошлом простые слесаря и домохозяйки. И умилился Саша и, вроде, уронил слезу. Хотя про слезу верится с трудом.
Как и когда выключились мозги у человека, поднявшегося на обезьяне и фотоаппарате, продавшего тонны бесполезных вещей на киевской бирже и сколотившем состояние на московском говне? В какой момент поплыл изощренный коммерческий мозг Алекса? Может быть, в тот самый, когда он из Саши превратился в Алекса? Да нет, он шел к этому дню всю жизнь. Он трудился всю жизнь. Я уже упоминал, более устремленного человека я не встречал. Но зачем он трудился? Зачем экономил и даже жадничал? Да вот для этого же, - заработать наконец так, чтоб больше никогда, ни за что, ни при каких условиях не работать. Друзья мои, а разве каждый из нас не мечтал о том же? Мечтал, и не возражайте и не придумывайте другие цели добычи денег. Нет, есть, конечно, повседневные задачи, - купить еду, одежду, машину, дом. Но это только задачи, и задачи посильные, и очень нужные. Но вот она ЦЕЛЬ – заработать навсегда. Даже не заработать, а как-то получить. Выиграть. Лотерея, казино, клад, наследство – вот она, тайная мечта, наша, и моя тоже, чего греха таить. Но мы давно уже и билеты лотерейные не покупаем и в казино не едем, и клад не ищем, и наследства не ждем. Ну, мечтаем иногда перед сном и засыпаем спокойно.
А Саша не мечтал, он действовал. И когда в Америку ехал – верил. Вот там оно, то самое, там его много этого самого. Он еще не понимал, чего «этого самого», но верил свято. И когда женщину эту, пародию на Машку встретил, еще не до конца поверил, но уже кольнуло. А когда увидел тысячи на стадионе и единицы на сцене, вот тогда и сглотнул самую большую слюну в жизни. Такой слюны не было даже у верблюда соседнего фотографа на анапской набережной. И еще он понял для себя, он один из тех, что на сцене, а не тех, что на трибунах, рядом с ним. И он туда дойдет. Если надо пойдет по головам дружно орущих эмвэевцев. И он начал учиться помогать людям.
Как я уже упоминал, жил Саша в это время у своего друга Федора. С ним он был знаком еще по России, а точнее юга России, а еще точнее Краснодарского края. В то же время у Федора жил и Ник Симс, в прошлой жизни Николай Александрович Шимановский. Помимо Ника, в компании был еще один дворянин, князь Ванечка, потомок старинного княжеского рода Щербацких. С Федором они познакомились в церкви святого Симеона Верхотурского в Калистоге. Церковь эту князья Щербацкие построили практически за свой счет, от Русской Православной Церкви за рубежом получив только благословление. В подвале церкви находилась фамильная усыпальница князей Щербацких. Князь Ванечка учился в Калифорнийском университете в Сан-Франциско и частенько навещал Федора по пути туда или обратно. Описываемые события произошли еще до того, как они чуть не угорели в церкви вместе с Лелей. Ну да не в них, собственно дело. Они здесь фоном. Здесь все о Саше и о деньгах. Хотя тут все персонажи достойные и внимания заслуживают.
Когда приезжал князь, они с Федором пили. С ними пил и Ник, но долго продержаться не мог и уходил спать после первой бутылки «Курвазье», с которой стартовали друзья. Дальше ребята переходили на «Водку» и «Библию». Почему русский напиток у них сочетался с иудейской книгой, мне до сих пор непонятно, но так было всегда, когда они оставались дома, а не мчались куда-нибудь в алкогольное бессознательное. Саша возвращался домой поздно, дел у него сразу после подписания контракта с дьяволом стало невпроворот. Он уже давно прицеливался к друзьям, в смысле подписать их в свой даунлайн, но слушая их разговоры понимал, что они еще очень и очень не готовы.
Вот и сегодня, вернулся он с очередного шабаша, как всегда возбужденный и позитивный, а они сидят, пьют, цитируют и спорят.
− А я не пойму, куда первые делись? – спрашивал Федор.
− От них другая ветвь пошла, вернее другие, − отвечал князь.
− Вы о чем сегодня? – подключился Саша.
Он уже налил себе водки и выпил, не чокаясь и друзей не отвлекая. Он давно принял стиль их посиделок. Тосты они не говорили, просто наливали и пили, иногда чокались, иногда нет.
− Понимаете, Александр, − как всегда вежливо и доходчиво-подробно начал объяснять князь Ванечка, − В первой главе «Книги Бытия» Бог на шестой день уже создал людей, мужчину и женщину. И дал им власть над всем живущим на земле и сказал: «Плодитесь и размножайтесь».
− И что?
− А то, что на седьмой день Бог устроил выходной и ничего не делал, − влез Федор, - «и почил от всех дел Своих», от всех понимаешь? То есть Бог, который реально бог, все, что надо за шесть дней сотворил и «почил от всех дел». В смысле «game’s over» ребята, плодитесь и размножайтесь, а я почил, не царское это дело дальше корячиться. Сами, мол, детишки, сами. А на следующий день появляется «Господь Бог», заметь, уже не Бог, а «Господь Бог». С чего бы это погоняло менять за одну ночь? И начинает «Господь Бог» лабать все, то же самое, на отдельно взятой территории и в меньших размерах. Он посадил всякий кустарник, который еще не рос и всякую траву, которая еще не росла. Ты прикинь, тот, что до него, как бы не доглядел. Все устроил и небо, и землю, и воду, и биосферу, и стратосферу, короче абсолютно все, а про какую-то траву забыл. И про кусты какие-то. Есть у меня мнение и про травку, и про кустики, ну да не в этом суть. Бог с ней с травкой, самое интересное – он начал опять лепить людей. И если тот, первый, как богу и положено, без всякого материала просто создал и мужика, и бабу из ничего, из космоса, по образу и подобию своему, и дал им властвовать над всем живущим, то этот, который «Господь», замесил мужика из глины, а через некоторое время увидел, что мужику скучно, усыпил его, ребро вынул и сделал ему бабу.
− И что? – опять повторил Алекс.
− А то, что на хрена их опять создавать, новых?! На следующий день-то? Эти еще не стерлись.
− Погоди, Федя, товарищчь мой дорогой, − князь видимо, пытался докончить мысль, сбитую появлением в разговоре Саши, − тут все логично. У этих новых, другие задачи. Вот смотри, − он взял книгу и принялся монотонно читать. Видно было, что это уже обсуждалось, − вот… «и всякую полевую траву, которая еще не росла, ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли». Он его создал, для конкретной цели – землю возделывать.
− А ты мне скажи, почему он дождя не посылал? Не мог, что ли? Как так? Все мог, а дождя капнуть, ну ни как. И ему человек нужен, чтоб возделывать? Ваня, ну ведь бред собачий. Если дождя не будет, то ты хоть завозделывайся, а ни хрена не вырастет. Он его что из праха лепил каналы рыть и воду ведрами таскать?! А бабу зачем из ребра клонировал? Прах кончился?
− Я думаю, под «возделывать землю» имелось в виду что-то другое. Тут все зашифровано, тут многозначие.
− Послушай, сиятельство, если хочешь спрятать – положи на самое видное место. Не верю я в шифры эти и толкование все от лукавого. Ты же сам говорил, что раньше официальный Ватикан даже запрещал читать Библию без священника католического. Это почему это? Чего это боялись? Что кто-то прочитает и поймет все прямо так, как и написано, без понтов шифрованных?
− Да ты дослушай. Вот где он их поселил? Где рай создал? «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке», а где на востоке? Не очень понятно. Но вот дальше «10 Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки.
11 Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото;
12 и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс». Вот сразу и обозначение места, и цель – золото. И золото, заметь, хорошее.
− И к чему ты это? Опять про Аннунаков?
− А почему нет, Федор? Ведь тут все логично, и все укладывается. Да, не доказано, но ведь есть теория, и не на пустом же месте. Я уверен – есть такая планета Небиру. И сдохнут они без нашего золота. Их озоновый слой крякнет, если не распылять постоянно необходимое количество золота в их атмосферу. Ну, это же физика и химия одновременно, и опытным путем доказано. Чего спорить?
− Я, князь, не спорю, я думаю, что слишком уж у тебя все просто. По земному. У них там нехватка золота, прилетели, наклонировали местных под шахтеров, и давай ребята возделывайте землю и добывайте нам золотишко. И размножаться не забывайте, чтоб было кому возделывать. А чтоб размножаться вам нравилось, мы вам секс придумали. А начнете сильно гомосечить, мы вам потоп устроим или СПИДу насыпим по самые помидоры. Вот я и спрашиваю – а куда первые делись, что по образу и подобию?
− А налейте, Федор Иванович, по полной чаше. Выпью и скажу тогда. Стаканы доставай.
Саше стало скучно. Подписать их в «downline» сегодня явно не светит, а время терять на пустословие он не привык. Тем более раз начались «стаканы» с ударением на последний слог, значит ребят понесет. А завтра вставать рано. У него наметились очередные клиенты, которым пора помогать. Перед сном следовало еще раз прослушать аудиозапись тренинга «как убеждать людей». Весь тренинг, в принципе, укладывался в простую армейскую мудрость: «Не можешь − научим, не хочешь − заставим».
Уже закрывая дверь в спальню, он услышал:
− А первые, Федя, это мы.
Прослушав откровения очередного богатого эмвейца о том, как любого встречного потомка Адама можно подписать в «downline», он снял наушники, расправил кровать и открыл форточку. Спал Саша всегда со свежим воздухом. С улицы он услышал крик Федора:
− Вешайтесь, Аннунаки!
Потом завелась и отъехала машина князя. Ребята выезжали в люди.
Часть 5.
Ах, в какое время залетел Саня в ласковые руки эмвеевской мартышки! А время было – весна! Красивый Калифорнийский апрель. Незаметно проскочив дни рождения Ленина и Гитлера, Саша каждый день субботничал на благо ФРС. Не видя ярких красок весны, но чуя носом пряные запахи бесчисленных цветов, он, как мотылек, летал с митингов на семинары, с семинаров на встречи. Мартышку звали Марта, не поверите, случайная прелесть попадания, и она подписала его в свой «downline». Теперь Саша должен быть обрасти своими даунами.
Дело это, как ему объяснили, нехитрое. Ведь люди, готовы, они ждут помощи. Нужно только донести до них неразумных нехитрую доктрину системы. А чтоб донести, надо познакомиться. А чтоб познакомиться, надо завести разговор на общую тему. А чтоб найти общую тему, надо проявить искренний интерес, слышишь, Шарапов, искренний. Глеб Жеглов имел бы огромный «downline», родись он в другой стране и в другое время. А как понять, что человека интересует? Да нет ничего проще, Алекс, ступай в любой супермаркет, смотри, что люди покупают, и подсекай рывком. И он пошел. В «Target», по иронии судьбы, название переводилось как – мишень. Огромный магазин, где продавалось все. То есть – абсолютно все. Обученный семинарами и возбужденный Мартой, он, закатав рукава, как немецко-фашистский захватчик, косил из «Шмайсера» очередями, не жалея ни баб, ни детей.
В отделе рыболовных принадлежностей он рассказывал, как однажды поймал в Черном море огромного окуня. Слово «окунь» он запомнил по переведенной книге, а что там, в России, в морях реально ловится здесь мало кто знал. Окуня, так окуня. Саша привлекал внимание акцентом и размахом рук, показывая размер русского черноморского окуня. Люди верили. Россия страна большая, соответственно и окуни там − ни чета местным. В отделе для беременных он с пониманием говорил о токсикозе. В игрушках вспоминал огромные советские машинки из дерева и железа. Рядом с медикаментами болел так, что один раз чуть не вызвали скорую. Я еще раз напомню, Саша был человеком прямого действия. Всему чему его обучили, он верил. Вот только, когда после окуня, токсикоза и аспирина он переходил к Эмвэю все его новые друзья, рыбаки, мамаши, автомобилисты и прочая публика, разворачивались и уходили. Об этом тоже говорили на семинарах. Да будут уходить, да надо перебрать тонны руды! Не скисать Алекс! Это руда, еще немного, еще чуть-чуть, и заблестит, засверкает желтый метал реки Фисон!
Через неделю служба безопасности «Таргета» выставила Сашу за двери магазина. Перед этим его сфотографировали и повесили. Теперь он висел на стене с надписью о нежелательности его появления в данном супермаркете. Рядом с другого портрета ехидно лыбился лучший продавец месяца. Разные у людей судьбы. Разные. И следы их на земле непохожи. Хотя суть-то одна.
Вынужден хотя бы схематично объяснить, наконец, систему торгово-финансовой структуры компании «Amway». Ну, основной принцип – халява, мы уже озвучили. В чем она состоит? Как долгие годы внушал Алекс своим подписантам, ничего продавать не надо. Надо помогать людям самим выбирать нужный им в повседневной жизни товар и покупать его как можно дешевле. Само собой, весь товар маркирован словом «Amway». Для этого необходимо подписать с компанией годовой договор стоимостью 150 долларов США. Теперь внимание: на момент подписания Сашей годового договора общее количество Эмвеевских подписантов равнялось приблизительно 2 000 000 человек, что суммарно давало владельцам 300 000 000$ чистого годового дохода, минус расходы на бумагу. Красавцы!!! Это не в двери стучать. А общий годовой оборот компании исчислялся уже миллиардами долларов. В принципе ничего нового. На верхушке пирамиды несколько толковых ребят ворочают миллиардами, а внизу носятся миллионы Алексов и рекрутируют следующие миллионы. Вопрос – а почему бегают эти миллионы энтузиастов? А потому, что всем им, якобы, светит тоже подпрыгнуть наверх и наблюдать, как уже под ними носятся миллионы подписанных муравьев и таскают съестное в муравейник, который не случайно строится в форме пирамиды.
Карьерный рост эмвейца обозначается вехами, которые носят названия «Серебряный директор», «Золотой …», «Бриллиантовый …» и так далее. Чем выше рост, тем серьезней кличка, как в индейском племени. Чтобы достигнуть уровня золотого, бриллиантового нужно набрать определенное количество баллов. Обозначаются эти баллы буквами PV. А чтобы набрать эти Пи Ви необходимо не только подписать следующих оленей, но и купить или продать определенный набор эмвеевского товара. Ага, так значит торговать все-таки надо. Но тебя успокаивают, − не парься, главное – это подписать как можно больше людей. А там, как у того простого слесаря на сцене, у кого-нибудь из подписантов выстрелит даунлайн и как покатят продажи, ты даже и знать не будешь у кого, и сколько, но так как это твои олени, то тебе и будет падать постоянно проценты со всех их продаж и покупок. Вот она – халява. Все продумано. Ты же был на стадионе. Живи, да грейся.
Но чтоб заскочить хотя бы на начальный уровень «Серебряного директора» у Саши подписантов сильно не хватало и вожделенные Пи Ви не набирались. Ничего. Есть у нас методы на Костю Сапрыкина. Можно подкупить малехо эмвеевского товарчика и счет пополнить. И завалил Саша Федин гараж туалетной бумагой, бытовой химией, зубной пастой, презервативами и жвачкой. Надо сказать, качества очень хренового. Бумага липла к заднице, а жвачка к зубам. Презервативы, на всякий случай, не трогали.
Саше нужна была работа, срочно и много. Надо было покупать и подписывать, подписывать и покупать. Противоречие момента состояло в том, что чтобы покупать, надо работать и тратить время, но чтобы подписывать нужно тоже время и время свободное. И как это совместить? У Саши получалось. Впрочем, он мало спал.
Один раз Александр нашел работу, которая полностью удовлетворяла всем требованиям новоявленного эмвейца. А дело было так.
В США в то время началась очередная предвыборная компания. Боролись Буш и Гор. Начиналась всеамериканская вакханалия социологических опросов и предварительных голосований. В людных местах, как бельма на глазах, стояли столы демократов и республиканцев, где их приверженцы собирали подписи в поддержку своих кандидатов. Приверженцам платили по-разному. Республиканцы по доллару за подпись, демократы по десять долларов за час. Страна, как всегда, разделилась на два лагеря. И только Саша верный принципу невмешательства во внутренние дела иностранных государств, поступил, как и полагалось русскому бизнесмену. Он пошел к демократам и продался им за десять долларов в час, а потом пошел к республиканцам и продался им по доллару за подпись. Раскладной стол, выданный демократами, ушел в Федин гараж, а стол республиканцев он установил у входа в «Таргет». Вовнутрь ему было нельзя, а снаружи, пожалуйста. Бланки демократов он сразу заныкал в портфель и стал подписывать по доллару за штуку республиканцев. Красавец! Только наш человек мог додуматься за деньги одной партии агитировать за другую. Двойной навар. Потом весь навар улетал в коммерческие лапы Эмвея, а Саша копил Пи Ви, и плевал со своего стула на судьбу и Гора и Буша младшего. Был бы старший, плюнул бы и на него. Общались с ним охотно и за несколько дней до катастрофы, он заманил в свое стадо трех оленей-республиканцев и одного демократа. Не работа, а мечта. Малина. Через неделю его стали узнавать и интересоваться здоровьем. Кофе из «Таргета» ему носил охранник, который его фотографировал. В свободное время Саша ему рассказывал о своем анапском опыте с Машкой и Гошей. В обеденное время приезжала Марта, кормила его сэндвичем вдохновляла и радовалась успехам. Он убедил ее голосовать за Буша и заработал доллар. На следующий день Марта привела человек десять, и Саша наварил на Буше младшем еще червонец. В сутки он зарабатывал почти 200 баксов, по стошке с партии. Сашины Пи Ви росли параллельно с шансами республиканцев. Потом, когда голоса избирателей пересчитывались вручную, я точно знал, кто определил выбор страны и внешнеполитический курс США на последующие восемь лет. Да, да ребята, война в Ираке целиком на совести Александра. Буш младший стал президентом, а Саша «Серебряным Директором». Он мог бы стать и золотым, но вмешалась судьба в виде электората демократов. Иммиграция всегда голосовала за демократическую партию и легальная, и нелегальная. Нет, его аферу не раскусили. Кирдык пришел со стороны, откуда не ждали.
Два нелегала мексиканца решили грабануть инкассаторскую машину. Каждый вечер инкассаторы объезжали всю плазу, и конечной точкой был «Таргет», находившийся последним магазином в ряду. Грабители были и будут всегда. Умные грабители возглавляют банки, глупые бегают с пистолетами. Tе, что с пистолетами всегда пытаются ограбить тех, которые умные. Что интересно, ребята с пистолетами заслуженно пользуются популярностью и любовью всех народов. Еще бы, их кумиры грабят тех, кто грабит их. В девятнадцатом веке было модно грабить поезда. Там всегда был почтовый вагон, где перевозили деньги. В США до сих пор убийство почтальона – федеральное преступление. И до сих пор почтальон имеет право на ношение оружия. Почтовые вагоны уже не перевозят наличность, но привычка грабить что-то движимое с деньгами осталась. Напа, городок, где жили Федор и Саша, был городком маленьким, в основном белым и, следовательно, не шибко криминальным. Экипаж инкассаторской машины состоял из двух человек. Водитель и, собственно, сам инкассатор. За долгие годы работы в тихом, законопослушном городке ребята расслабились, бдительность притупилась. До сих пор непонятно как мексиканцы туда заскочили и заблокировались, а весь экипаж оказался на улице перед «Таргетом». Непонятно даже зачем они туда заскочили. Ограбления инкассаторской машины всегда строились на том, чтобы выхватить из машины мешки с деньгами и уматать на собственном транспорте. Сама машина легко блокируется при попытке захвата, как изнутри, так и снаружи. А, впрочем, мы уже упоминали об умственных способностях грабителей с пистолетами. Будь они поумнее – сидели бы в офисе, а деньги им привозили этими самыми машинами и складывали мешками к ногам.
Итак, два мекса с пистолетами в машине, два америкоса тоже с пистолетами снаружи. Машина бронирована и заблокирована. Дальше все как в кино. Налетели копы с мигалками, окружили инкассаторский броневик и застыли в патовой ситуации. И так же как в кино, между двумя противостоящими силами должен появиться какой-нибудь обалдуй, типа Пьера Ришара, который никому там не в радость, но на ситуацию влияет. Судьба выбрала Сашу. Когда засиренили полицейские машины, а потом прозвучали выстрелы, толпа на площадке перед «Таргетом» кинулась врассыпную и столик вместе с Алексом опрокинула. Рассыпались бюллетени республиканцев, уже подписанные и, соответственно стоившие по доллару за штуку. В то время, когда толпа избирателей и налогоплательщиков металась по площадке перед входом, под вой сирен, крики и выстрелы полицейских, беспартийный Саша ползал по асфальту и собирал свои доллары. Когда началась бесполезная перестрелка между броневиком и копами, Алекс собрал все анкеты и лег на асфальт, закрыв их грудью. Площадка к тому времени опустела, и он остался один на линии огня, ровно посередине между стрелявшими. Редкий случай, когда героями становятся из жадности. По законам жанра подоспели телевизионщики и, удобно расположившись на крышах минивэнов, принялись снимать и комментировать происходящее. И опять в центре кадра оказался наш герой, сильно похожий на труп с поджатыми под себя руками. Стрельба прекратилась. Полицейские стали убеждать захватчиков если не сдаться, то хотя бы дать медикам возможность оказать помощь пострадавшему. Бандитам лишняя мокруха тоже ни к чему, они согласились. И тут случилось совсем неожиданное. Саша ожил, сел на копчик и стал пересчитывать бюллетени в полной, почти звенящей тишине. Никто ничего не понимал. Сотни очевидцев и миллионы телезрителей молча смотрели, как оживший труп, спокойно пересчитал какие-то бумаги, потом встал и пошел к заблокированной инкассаторской машине. Один, без оружия. Под передним колесом машины лежала пачка подотчетных бюллетеней, которые необходимо было сдать работодателям. Саша все-таки был музыкантом и потому человеком, хоть немного театральным. Забрав бюллетени, он поклонился, сделал дирижерский жест, мол, продолжайте, и вышел за ленту оцепления. Успех невероятный. А когда вслед за Сашей, вышли и сдались грабители, восторг нации достиг апогея. Толпа аплодировала, люди у экранов плакали и обнимались. А герой исчез. Не из скромности, господа, нет, опять-таки из жадности. Быстро сообразив, что если афера откроется, то ему не заплатят ни демократы, ни республиканцы, Саша сделал ноги.
Да, он жалел потом. Вечером, в узком семейном кругу, с Ником, Федором и князем, после второй бутылки водки, ему вдолбили, что став популярным человеком, он на одних интервью заработал бы больше, чем Буш, став президентом. Но поезд ушел, догонять нет смысла. Пей, бедолага, пей и под пули больше не лезь. Живи и копи оленей.
Часть 6.
«Не позволяй душе лениться,
Чтоб в ступе воду не толочь…»
Часть 7.
«Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь ».
Часть 8.
Посвятив две полнокровные части книги лирическому отступлению о душе, можно с ней легкой вернуться и к людям. Люди очень многое делают ртом. Они им пьют, едят, говорят, целуются, даже не рискну перечислить все, что они им делают. Плюют, например. Глазами они видят, ушами слышат, мозгом думают и мечтают. А сердце болит за все, что они видят и слышат. Но больше всего оно болит от того, что они думают и мечтают. Мечта, обработанная мозгом, становится целью. Цель обрастает планами. Для исполнения планов мозг отдает приказы двигательному аппарату, в нужное время подключает слух, зрение и вербальные функции. И поскакала метамашинка. А куда машинка поскакала? В девяти случаях из десяти она поскакала зарабатывать.
Как, когда человек, созданный Богом по образу и подобию своему, превратился в эту машинку?! Неужели можно хоть на секунду подумать, что в самом Боге заложена даже микро-маленькая частичка этой машинки, подобие которой мы вырастили в себе и дали собой завладеть?! Нет! Не верю! Никогда не поверю! И проверяю остаток на банковской карточке! И с ума схожу, когда там ноль или минус, и трепещу от неизвестности! И какое-то время бываю спокоен, когда там много. Там никогда не бывает достаточно для полного спокойствия, не говоря уже о счастье.
Мечта никогда не должна исполняться. Материализованная мечта, как минимум приносит разочарование, как максимум суицид.
*******
В этот вечер четверо мужчин напились крепко. Сначала много смеялись. Переключали телевизор с канала на канал и в сотый раз ржали над распластанным по асфальту Алексом, вставали и аплодировали его театральному уходу. Даже, нарушив традицию, поднимали тосты. Потом опьянев, пели. Федор взял гитару, Саша сел за рояль. Пели русское протяжное, хором. Ник словa знал, но не пел, а просто умилялся. С возрастом он стал слезлив. Николас родился в Китае, в Харбине. Ходил в русскую школу для мальчиков, а затем в гимназию. Родные называли его Ника, так последняя императрица называла царя Николая Второго. Тоже последнего. Когда закончилась война, они всей семьей переехали в штаты. Для него эти ребята, приехавшие из загадочной страны предков, были и близки, и непонятны. Маме исполнилось всего два года, когда семья сбежала от ужасов революции. Мама была строга, большевиков ненавидела ежедневно, как будто они жили по соседству и много не рассказывала. Замуж она вышла там же в Харбине, за русского эмигранта, в прошлом марксиста-теоретика. Он и стал папой Ника. Как только Ника научился читать, папа подсунул ему «Капитал» Маркса, вместо букваря, а затем труды философа-анархиста Кропоткина, одного из немногих, которых пожалел Ленин специальным декретом. Бабушка рассказывала много и путано. В детской Никовской головке красоты их фамильного имения перемешались с кровавым ужасом большевицкого нашествия и непонятной теорией прибавочной стоимости. Что интересно позже он уже сам увлекся марксистским учением и правдами неправдами доставал труды Ленина, а позже и Сталина, и сильно пытался вникнуть. Все его знания о России и СССР были знаниями широкими, твёрдыми, но книжными. Россия – живая, огромная, красивая, кровавая пришла в его жизнь с этими парнями. И он жадно изучал их и через них новую Россию. Князь Ванечка, тоже никогда не был в России, но тоже много знал из книг. Читал он преимущественно русскую классику. В его манерах, разговоре и облике Ник угадывал всю династию старинного рода князей Щербацких. Иногда глядя на аристократическое лицо князя, слушая его, немного нарочитую правильную речь, речь интеллигента, он явственно понимал, что в любой момент, в других, более жестких обстоятельствах, князь убьет человека легко. Выхватит кинжал и убьет, как убивали его далекие предки. И вытрет кровь о плащ врага. Он наблюдал бешеные запои Федора, вплоть до потери им человеческого облика. Удивлялся неподъемной работоспособности Александра и где-то в глубине расколотого эмигрантского сознания понимал, что вся эта троица – всего лишь грани, какого-то одного огромного существа, живущего по другим законам, вернее вне всяких законов. У них есть свои, неведомые правила и он, Ник, эти правила знает, но сам он этими правилами не живёт и жить не может, при всём желании. Они же эти правила не знают, но ими и живут. Правила эти в крови, в ДНК и они следуют им, и если надо жизнь положат. Он видел, как любят жизнь его юные русские друзья и как не дорожат ей. Николас любил их и за них переживал.
Во всякой русской пьянке есть время активное, безумное и время философское, время беседы. В период активности друзья пели, звонили девкам и сожгли эмвэевские новогодние петарды, которые Саша купил в мае, ради добавочных Пи Ви. Саша пытался возражать, он их в мае купил со скидкой, чтоб потом в декабре впихнуть какому-нибудь оленю в даунлайн подороже, и заработать еще Пи Ви. Но «серебряного директора» привязали скотчем к креслу, кресло вытащили во внутренний дворик и на глазах запустили в воздух дорогую эмвэевскую продукцию. Ник тоже принял посильное участие. Он стоял рядом с Сашей и участливо гладил его по голове. И даже добавил толику незамысловатого американского юмора. Периодически он отрывал скотч ото рта страдальца и вливал «Scotch» внутрь. В конце концов, дергаться Алекс перестал и начал получать удовольствие. В общем, было весело. Понимая, что соседи настучат обязательно, быстренько вернулись в дом, погасили свет и тихо отсиделись в катакомбах. Полицейская машина появилась почти сразу, как вырубили свет. Двое копов походили перед домом, постучали в дверь, громко поговорили друг с другом и тихо уехали.
В гараже был еще ящик эмвэевских презервативов, но ребята, слава богу, нормальные, как с ними развлечься не придумали и гандоны выжили. Ник сходил во дворик и отвязал Сашу. Разожгли камин, накрыли журнальный столик и уютно расположились в креслах и на диване. Ночь перед рассветом – время мистическое, у самого краешка. Да еще огонь в камине и алкоголь в крови. Незаметно появился Чертушка, сел на барную стойку, взял бокал и ножки свесил. Никто, кроме Федора, его не заметил. Теперь их стало шестеро, четыре человека, черт и водка. Прекрасная компания, великолепное время.
− Саня, а тебе зачем столько денег много? – спросил Федор.
− Я хочу Новый Год встретить на Эйфелевой башне. Приглашу вас всех, всю твою компанию, Федя, и подарю каждой бабе по норковой шубе, а мужику по «Мерседесу».
− А у меня есть «Мерседес», − вмешался князь.
− Тогда шубу.
− Не ерничайте, Эмвэй.
− Ладно, не буду. А чего ты хотел бы?
− Хочу тур по Золотому кольцу.
− Да не вопрос. Только ты лучше с Федькой ехай. Он тебе такие кольца покажет, агентства отдыхают.
− С Федором не поеду. У вас вытрезватели неудобные.
− Вытрезвители, − поправил Федор.
− Тебе виднее. Хорошо, я запомню. Вытрезвители, − отчетливо повторил князь.
Он очень бережно относился к своему русскому и когда слова путал, обязательно повторял вслух и про себя правильный вариант. Ко всем своим русским друзьям, кроме Федора, он обращался на вы, хотя они уже давно ему «тыкали». Это «тыканье» его никак не оскорбляло, он принимал его как знак близкой дружбы, но для обратного «ты» не находил достаточных оснований. Другое дело Федор, их дружба началась хоть и не так давно, но довольно быстро обросла историей. В историю входили их пьяные похождения, драки между собой и с англосаксами, которых они оба генетически не переваривали, джентльменское соперничество по поводу Леленьки Олсен, тоже прихожанки Русской Православной церкви Св. Симеона Верхотурского, обоюдная любовь к русской классической литературе и масса других, не только духовных совпадений. Иногда, чтобы подчеркнуть важность момента Федор обращался к Ванечке – «Ваше сиятельство», впрочем, весьма иронично, а в пьяном споре называл его «княжеской мордой». На это князь отвечал презрительным «товарищчь» или «большевик», но это редко. Щербацкий был посвящен во многие личные тайны друга, и даже знал про Чертушку, который сопровождал Федора по жизни и часто присутствовал рядом в их компании. Самого черта он ни разу не видел, хотя невольно чувствовал. Про Чертушку догадывался Ник. Саша не знал совсем.
А Чертушка, между тем, наслаждался моментом. Он периодически соскакивал с барной стойки, свободно лавировал меж кресел и подливал мужчинам в рюмки. Те уже были в состоянии, когда вновь налитое воспринималось недопитым. Черт был одет как всегда – черный смокинг, белая сорочка, бабочка. На руке татуировка в виде обнаженной женщины на лошади и перстень с неимоверной величины голубым бриллиантом.
− Хорошо, Александр, когда вы всем купите шубы и автомобили, куда потратите остальное? Там ведь должно остаться.
− Куплю остров. Такой же, как у «Эмвэя», но не на время, а свой, навсегда.
− А какой у «Эмвэя»?
− Не хотел вам рассказывать раньше времени, ну да ладно, сегодня день такой, расскажу.
Часть 9.
«Сказка об острове» - записано со слов Алекса.
Когда эмвэевский отпрыск достигает самого высокого уровня, типа «crown ambassador» или еще круче, точно не помню, не скажу, то его награждают поездкой и недельным проживанием на волшебном острове, принадлежавшем головной конторе. Там он живет целую неделю жизнью реального миллиардера. Он живет один в замке, естественно, с кучей прислуги. Прислуга выполняет все его миллиардерские прихоти. Рядом с замком расположена вертолетная площадка. Один из прислуги – вертолетчик. Саша, представим, что он уже там, может в любое время полетать на вертолете, правда только над островом. В замке есть отдельная комната, гардеробная, забитая костюмами, фраками и смокингами всех размеров и окрасок. Он их может одевать сколько хочет в любое время. Правда, не совсем понятно, куда в них ходить. Просто шляться по замку или на вертолете в них летать? Есть еще целый гараж с лимузинами. Вертолетчик, по совместительству и водитель, может Сашу покатать по острову, вокруг замка. Само собой, ресторан, где кормят всем, что можно нафантазировать, и яхта в три этажа.
Практичный Федор поинтересовался, а можно ли использовать женский персонал по прямому женскому предназначению. Саша сказал, что они, мол, не обязаны, законом запрещено, но по любви и согласию можно. На что Федя спросил, а как насчет всеобщей любви по согласию? Ник сразу предположил, что такого парня как Саша-миллиардер полюбят все и сразу, даже вертолетчик, если Саша захочет.
Князь Ванечка сказал, что он этот остров знает. Может не именно этот, но такой же. Неделя там стоит сто штук и персонал действительно достойный.
Саша поначалу даже обиделся. Ему показалось, что они хватают грязными, потными лапами его хрустальную мечту. Потом подумал, вспомнил, что они ни разу не посетили собрания эмвэйцев, структуру и идею компании не знают, а стало быть, что с них взять неразумных и обиду отменил.
− Смейтесь, господа, хохочите. Последним смеется тот, у кого денег больше.
− Александр, - вдруг обернулся к нему князь, - Давно хотел спросить, вас, а что такое деньги? Для вас именно?
− Как что? Деньги, как говорил Александр Македонский – это отчеканенная свобода. Для меня это не только свобода… - он задумался, - … это возможности.
− Возможности чего?
− Вот смотри. Я хочу, чтоб у меня был дом, хотя бы такой же, как этот у Федора. Чтобы в нем стоял такой же белый рояль. И был такой же шикарный вид из окна, с горы на виноградники. И я бы сидел за роялем, ни о чем ни думал, и играл что-нибудь на рассвете.
− Ну вот, ты в доме, вон рояль, скоро рассвет – сиди, играй, - подключился Федор.
− Но ведь это не мой дом, не мой рояль и виноградники не мои.
− И рассвет не твой тоже. Кстати, дом не мой, он банковский, и еще долго не будет моим, если вообще будет. Я здесь такой же пассажир временный, как и ты. А вот рассвет мой, и твой тоже, и Ника, и Его Сиятельства. Он общий. И если его не будет, то и права на собственность тоже не будет. Ни права не будет, ни собственности.
− Да никуда он не денется, рассвет твой, - уже жестче возразил Саша, - но мне нужен свой дом и свой рояль, свой, а не твой.
− Разумно, - сказал Ник.
Он редко когда полноценно участвовал в беседе, но за разговором следил и замечания вставлял емкие и вовремя.
− Хорошо, дом вы купите и рояль тоже, - снова начал князь, - но судя по вашей активности, денег там должно остаться еще немало. Вот это немало вы куда направите? То есть вашими же словами, у вас еще останутся возможности. Возможности чего?
− Ну, пока не знаю. Может быть, куплю еще недвижимость и буду сдавать в аренду. Может быть, акции или инвестиции в другой бизнес. Да были бы деньги, а куда направить найдется.
− Ну, в принципе, это я и ожидал услышать. Ничего нового. Получив возможности, которые дают деньги, вы, Александр, будет создавать новые возможности для получения новых денег, а потом опять то же самое. То есть и отправной и конечной точкой измерения были и будут деньги. Меняется только количество этой сущности. Основа, качество остаются неизменными. Поэтому я и хочу понять, а что такое собственно деньги, если отбросить их покупательную способность? Что это за энергия?
− Не начинай, Ваня, - завелся Федор, - ведь сто раз уже говорено. И ты сам же мне вдалбливал, что изначально деньги отражали энергию человеко-часов, затраченную на производство одного продукта, чтобы разумно обменять этот продукт на другой, на который затрачено столько же человеко-часовой энергии. Проще говоря, если на один воз картошки потрачено 100 человеко-часов и на производство одной подковы потрачено тоже 100 человеко-часов, то их можно смело менять один к одному. И так определялся справедливый обмен товарами. И для простоты обмена были придуманы деньги, которые могли быть и каменными, и золотыми и бумажными, да какими угодно, лишь бы они эквивалентно отражали количество энергии человеческого труда в товарно денежных отношениях.
− Совершенно верно, но верно только на начало этого примитивного обмена. А сейчас? Ты и сейчас считаешь, что деньги выражают реальное количество энергии человека, потраченное на их приобретение?
− Нет, не считаю. Ты знаешь мое мнение, любое крупное состояние – это присвоение обманным путем энергий огромного количества человек. А весь мировой капитал – это жульничество планетарного масштаба.
При слове «капитал» очнулся, дремавший вроде бы, Ник и сказав: «Извините, я сейчас», вышел из комнаты.
− Куда это он? – спросил князь.
− Да достали вы его уже своими спорами. То «Библию» дербаните, то капитализм вам не нравится, - вступился за Ника Саша, - А сами вон и в церковь ездите, и деньги зарабатываете как можете, и, небось, от крупного состояния не откажетесь. Вот скажи, князь, ты ведь наследник-то единственный, и что откажешься?
− Не знаю. Вряд ли. Нет, не откажусь.
− То-то и оно, князь, то-то и оно.
− Нет, Саша, не «то-то и оно», - включился Федор, - сначала Ваня сказал «Не знаю», потом «Вряд ли» и только потом «Нет». Он честен, за что и люблю. Ты бы никогда не сказал «Не знаю» и «Вряд ли», ты бы согласился сразу и с радостью.
− Да, Федя, да. И сразу, и с радостью. Ты прав. Только я, в отличие от князя, не в Калифорнии родился, в своем доме и со счетом в банке. Я в советском роддоме рождался, и то не сразу. Мать кесарили, чтоб я появился. У меня игрушки если и были, то самодельные, а форма школьная – самая лучшая одежда, она же и парадно-выходная была. И девушку первую я не на машине, Роллс-Ройс кабриолет, домой отвозил, а на трамвае, на конечную остановку, где местные ребята районные меня уже ждали.
− Все, стоп. В расход, братья. Не позволю дворянство мочить у себя в доме. А то понесло уже.
Классовую битву прервал Ник. Это было его первое пришествие. Он вернулся в очках и с толстой синей книгой под мышкой, со множеством закладок. Сел в кресло, отодвинул стопку, услужливо налитую Чертушкой, включил торшер у кресла и стал перебирать закладки. Наконец нашел нужную страницу и зачитал:
− «Стоимость, как и закон стоимости, есть историческая категория, связанная с существованием товарного производства. С исчезновением товарного производства исчезнут и стоимость с ее формами и закон стоимости».
Все молчали, не зная, как и реагировать то. Ник перелистнул страницу и продолжил:
− «На второй фазе коммунистического общества количество труда, затраченного на производство продуктов, будет измеряться не окольным путем, не через посредство стоимости и её форм, как это бывает при товарном производстве, а прямо и непосредственно – количеством времени, количеством часов, израсходованным на производство продуктов».
− Это что? – спросил князь. Вопрос возник у всех, но Щербацкий успел первым.
− Это, господа, Иосиф Виссарионович Сталин, полное собрание, том 16. Статья называется «Экономические проблемы социализма в СССР».
− С ума сойти, Ник. У тебя что, все полное собрание сочинений вождя? – заинтересовался Федя.
− Да. И давно. Ты же знаешь Федор, мой папа был марксистом. Он еще в Китае начал собирать все работы Ленина, а позже и Сталина. Он был ученым. Ему как ученому было просто интересно наблюдать, что же все-таки происходит в России. Пардон, в Советском Союзе. Он никогда это так не называл. Для меня тоже – это все и всегда Россия. Я начал читать, сначала немножко, потом увлекся. Потом даже в память о папе. Вы рассуждали о деньгах. И неплохо. Я вспомнил, подумал, почему нет, решил поделиться. В сущности, вы чем-то напомнили папу, и я рад тому. Однако позвольте, господа, я закончу. Еще немного, но надо уже, чтоб до конца.
Он нашел нужную закладу, открыл и зачитал:
− «Главные черты и требования основного экономического закона современного капитализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей». Я кончил, можно выпить.
− Ник, я вот реально кончил! Обалдеть!
− Саня, стаканы давай, − завелся князь.
От слова «стаканы» с ударением на последний слог Алекс поморщился, потом махнул рукой, раз пошла такая пьянка, и принес из кухни стаканы. Тем более, что князь первый раз сказал ему «ты» и как бы сломал этим барьер и примирился.
Удивительно, но сухие строчки вождя народов придали утихающему было веселью новый стимул, и пьянка возобновилась с прежним, если не с большим угаром. Ребята обнимали Ника, чокались с нем непрестанно. Федор кричал: «Ник, ты человечище… был бы у меня орден Ленина, вручил бы», Ник смущенно говорил: «Да, ладно, вам, да не надо уже…» Саша сел за рояль и исполнил гимн Советского Союза. Нестройно, но громко спели. Ник пел тихо, но слова знал лучше всех. Потом, чтоб не обижать местных спели «Хасбулат удалой». Князь Щербацкий уселся на барную стойку рядом с Чертушкой и тот обнял его за плечи. Князь не заметил. Было весело. И дружно как-то.
Я не знаю, где кончается дружба и начинается любовь. Я не знаю, что такое любовь. И мне думается, никто не знает. Мы, почему-то, привыкли определять этим словом очень близкие отношения между мужчиной и женщиной. Но так же мы называем и чувство к детям, к Родине, к природе, к богу. И что общего между чувством мужчины к женщине, и отца к детям? В чувстве мужчины к женщине присутствует влечение. Влечение пола, сексуальное. Если это влечение отсутствует, то мужчина может уважать женщину, но не любить. За сексуальное влечение к детям человека, вполне заслужено садят в тюрьму. Испытывать сексуальное влечение к Родине, к природе и богу невозможно просто по факту. Близкие отношения между мужчинами, кроме искусственно навязанной всему миру педерастии, - это дружба. Однако наши просвещенные предки-мужчины, не стесняясь, признавались друг другу в любви, и без всякой похабщины. Вспомните переписку Пушкина, вспомните массу иных примеров. Один мой друг, до сих пор, даже прощаясь со мной по телефону, говорит: «Ну все, пока, люблю тебя» и он именно это имеет в виду, но никак не сексуальное влечение.
Я просыпаюсь утром, гляжу на рассвет над морем и люблю его. Я смотрю на своего пса Тишку и люблю его, пока не увижу, что он нагадил на дорожку. Я встречаю свою дочку, целую и люблю ее. Я встречаю свою женщину, целую и люблю ее. Ко мне приезжают друзья, я встречаю, обнимаю их и люблю, если они ненадолго. И все это – любовь. И она вся разная. Мы просто живем внутри любви и называем ей все, то хорошее, что в нас есть. Равно как ненавистью мы называем все, то плохое, что тоже есть в нас. Хотя, возможно, ненависть – это просто отсутствие любви.
Но я не верю в любовь к богу. Я не знаю кто он. Мы можем бояться бога, уважать и даже благодарить, но как нам любить его? Любить что?! И когда меня призывают любить бога, я не понимаю как. Я готов, но я не могу. Стремление познать бога, равнозначно стремлению умереть.
Собачья стая, упряжка может идентифицировать вожака. Он самый сильный и он ведет стаю. Он понятен. Но собачья стая не может идентифицировать человека, управляющего повозкой. Он нечто вне разумения, но явно присутствует. Он наказывает вожака, кормит стаю, и он один знает, куда едет повозка. Для них он – Бог. Их знания о нем – их Вера.
Нам дали бога в человечьем обличье. Иисус Христос явился и пострадал за нас всех. Никоим образом не умаляя подвиг Иисуса, все же заметим, что распятие на кресте в то время было просто одной из форм наказания смертью. Распинали многих. Но только его за учение. Это достойно уважения. Но наши страдания не кончились, вот ведь в чем штука. И все страдания человечества никак не тождественны одному распятию. История его жизни гораздо круче истории его смерти. Жил он вполне земной жизнью. И баба у него была, и друзья. Он путешествовал и разговаривал с людьми. И вино пил, и чудеса творил. Прекрасная жизнь. Яркая. И смерть достойная. Но я не о том. Я о любви. Нет у меня любви к Христу. Я уважаю его, как достойного мужика, как учителя, но я могу любить дочь, могу любить женщину, даже собаку, если не гадит на дорожку, а вот Христа не могу. Хоть распинай меня каждый день. Я не богохульствую, я понять хочу. Возможно, я туп.
Херась, пролетел рядом с виском камень истинного христианина. А ведь я только подумал.
Часть 10.
Было решено ехать в Сан-Франциско встречать рассвет. Как это было решено непонятно. Как-то безлично. Раньше в Союзе в неких кругах говорили – есть мнение. Подразумевалось – мнение сверху. Я думаю, идею ехать подкинул Чертушка. Любил он поездить, особенно в пьяной компании. И идею подкинуть ему ничего не стоило. Просто во время всеобщего ажиотажа он мог крикнуть: «А поехали во Фриско, рассвет встречать», и все подхватили. Почему, зачем после гимна ехать куда-то далеко встречать зачем-то рассвет? Непонятно. А к чему объяснять? Я думаю, мой редкий читатель наверняка сам участвовал в таких попойках, где на самом подъеме, на верхушке опьянения вдруг было решено куда-то ехать. Не мог не участвовать, потому и книгу читает.
Все засобирались. Федор кивнул Чертушке и тот кивнул в ответ, мол, все понял, барин, сей секунд. Он быстренько собрал в дорогу сумку-холодильник с напитками и закусью, рассвет рассветом, а бухать дальше никто не отменял. Метнулся в гараж, выгнал машину и даже протер ее тряпочкой. Он был чертовски услужлив всегда, когда намечалось очередное безобразие.
В доме пили стременную. Ник сказал как обычно: «Извините, я сейчас», и опять ушел в свою комнату.
− Он сейчас труп Ленина принесет, - сказал князь и ошибся.
Я очень стараюсь не ругаться письменно матом, мне и устно хватает. И добросовестно подбираю синонимы, заменяю, где могу. Вот и сейчас я долго искал легальное слово, чтобы обозначить реакцию наших героев на второе пришествие Ника. Не нашел. Придумал.
Они охудевились очень сильно. Все, даже Чертушка, а уж он-то повидал.
Ник вернулся, одетый в общевойсковой мундир генерал-майора Советской Армии. Штаны темно-зеленого цвета, с красными лампасами заканчивались шерстяными носками и тапочками. На левой груди кителя висела Золотая Звезда Героя Советского Союза и орден Ленина. Китель был расстегнут, и под кителем осталась та же футболка с надписью «J.F.K.». Генеральская фуражка лихо сдвинута набок, как у героя Василия Ланового в фильме «Офицеры».
Первым очухался Федор и заорал:
− Рота, смирно!!!
Сразу подскочил служивший Саша, помнят ноги-то, помнят. Следом поднялся и князь Щербацкий. Прижав руки по швам, излишне четким, пьяно-строевым шагом Федор подошел к Нику.
− Товарищ генерал, за время моего дежурства происшествий не случилось. Только нажрались все как свиньи. В данный момент личный состав готовится к марш-броску на Голден Гейт. Дежурный по роте – рядовой Жуков.
− Жуков?! – удивился Ник, - а почему рядовой до сих пор?
− Ну, если Симс генерал, то мне-то куда…
− Ладно, господа, в смысле – вольно. Садитесь.
Он важно уселся в кресло у камина. Чертушка метнулся, тут же налил водки и застыл сзади сбоку в позе адъютанта, «чего изволите». На голове его неизвестно откуда появилась пилотка со звездой. Рота расселась вокруг столика и ела начальство глазами. Федор ударил себя ладошкой по лбу:
− Вспомнил, Ник, в конце февраля ты сидел у камина, картошку пек и мычал что-то. Не помнишь какого числа?
− Точно, - подыграл Саша, - Штирлиц шел по городу, и что-то выдавало в нем русского разведчика, то ли буденовка на голове…
− Ваше превосходительство, - добавил свои пять центов князь, - можно я буду к Вам так обращаться. «Товарищ генерал» у меня язык не повернется.
− Высоко…превосходительство, - поправил Ник.
− Виноват, исправлюсь, Ваше Высокопревосходительство.
− А я, дурак, ему хотел орден Ленина дать, - вспомнил Федор, - а он и срезал, «не надо уже…». Да… «Есть многое на свете, друг Горацио…».
− Все просто, ребята, - Ник поднял стакан, - давайте выпьем, потом расскажу.
− А я уже не пойму, мы пьем, или нас вербуют.
− Успокойтесь, просто пьем, - сказал генерал Шимановский и тут же сделал. Бойцы встали, вытянулись по струнке, ну кто как смог, и лихо выпили.
− Колись, Ник, сил уже нет, - попросил Федя.
− Все очень просто. Вы уже знаете, что папа мой был марксистом-теоретиком, кстати, дворянином, как и Ленин. От него мне и передался интерес и к марксизму, и к истории России, а потом и СССР. При Горбачеве занавес упал, я начал переписываться с историками в России, а когда Союз рухнул, то вообще все просто стало. Уже ездили туда- сюда. Один мой визави из России, тоже историк, мне на день рождения прислал этот китель, звезду Героя и орден Ленина. Купил на Черкизовском рынке. Ты же знаешь, там все, что хочешь можно купить. Так что не переживайте, никакого шпионажа, только интерес к истории.
− Конечно, Ник, вопрос снят. У нас там пол Генштаба историков в таких же званиях. Ты как переписывался цифрами или буквами?
− Ну все, теперь не пересделаешь, - Ник опять заговорил своим эмигрантско-русским языком, - развлекайтесь, а все, что я сказал соответствует правдивости. Я думал, что не поверите. Пойду, сниму.
И он, было, поднялся, но уйти ему не дали. Цели поездки уже менялась, если раньше хотели романтично встретить рассвет на горе справа от Голден Гейта, то теперь, с появлением генерала, было решено (опять Чертушка влез) на рассвете брать Сан-Франциско. Генерала со всеми почестями усадили на заднее сиденье, рядом ординарцем сел князь Щербацкий, спереди Федор за рулем и Саша. Чертушка устроился на спинке заднего сиденья, между князем и генералом, в смокинге и пилотке. В багажник уложили сумку-холодильник с едой и напитками, и клавиши на батарейках для Саши.
«И без страха отряд поскакал на врага…» Ну как поскакал, комфортно поехал на «Rolls Royce Cornichе II » цвета слоновой кости, с откидным верхом.
********
По пути дворяне разговорились. Князь все никак не мог успокоится по поводу генеральской формы Шимановского и тот ненавязчиво, слегка профессорским тоном прочел Ванечке лекцию об истории создания спецслужб на Руси.
− Видите ли, князь, многие историки верно определяют время создания спецслужб на Руси, но неправильно приписывают это созданию Опричнины Иваном Грозным. Опричнина – это, наверное, аналог нынешнего спецназа, силовая структура, причем несколько отделённая от государя, потому и Опричнина, то бишь, как бы в стороне, опричь государства, хотя государю и подчиненная. Реальная спецслужба, аналитики, разведка и контрразведка в те времена входила в Посольский Приказ и располагалась в Чудовом монастыре, и состояла в основном из дьяков, подьячих и толмачей, которые и выполняли всю черновую работу спецслужб. Они не только перлюстрировали заграничную переписку, но и анализировали весь поступающий с Запада письменный материал, будь то книги, письма, договоры, молитвы, все что угодно написанное и напечатанное. Мне трудно судить о иерархии этой структуры, но думаю, что подьячие это, по нынешним меркам, от лейтенанта до майора, д... Читать следующую страницу »
Частный вебмастер