Бессмертный Серёжа

ЭПИГРАФ.
"Понять поздно — это лучше, чем совсем не понять. Но ещё лучше — понять это раньше, чем будет поздно." Цитата автора. 

Эту необычайную историю рассказал мне мой попутчик, сосед по купе в поезде дальнего следования. Я не люблю летать самолётами и возвращался домой по привычному маршруту "Москва - Новосибирск" скорым фирменным поездом "СИБИРЯК".
Сосед по купе назвался Сергеем Николаевичем. Как оказалось впоследствии, он являлся моим земляком, жил и работал в Новосибирском Академгородке. Более того, он был очень известным в научных кругах учёным. Заведовал в Институте Ядерной Физики лабораторией по изучению квантовой природы света.

Я же возвращался домой из Москвы после вручения мне очередной литературной премии. Дорога предстояла не близкая и долгая, мы разговорились. К счастью, по возрасту мы с попутчиком были почти ровесники. Обоим далеко за пятьдесят. Равнодушные к картам и алкоголю, мы проводили время в дружеских беседах за чаем в романтичных дорожных подстаканниках под вкусные блинчики с тёртым сыром. Верхние полки в купе, по удивительному стечению обстоятельств, во всё время пути так и не были заняты. И нам никто не мешал разговаривать на любые интересующие нас темы. 

Вот тогда то Сергей Николаевич и рассказал мне эту необычайно мистическую историю из своего детства. Более того, на удивление легко рассказчик разрешил мне воплотить этот случай в новое литературное произведение с моим скромным авторством. Это не составило никакого труда, особенно после того, как мой сосед узнал, что я писатель.
Не буду более томить читателей долгим вступлением. А сразу приступаю к изложению услышанного мной от Сергея Николаевича.
   
...Весной Серёжа серьёзно заболел. 
По улицам и дворам уже смело бурлили ручьи. Пташки тоже ожили и бодро горланили на непонятном языке о чём то своём, птичьем, радостном. Конечно, как всегда, в эту пору, они кинулись создавать счастливые семьи, строить новые гнёзда и обзаводиться кучей птенцов--желторотиков. 
Сосульки уже регулярно на солнце плакали от счастья, что снова превратятся в реки, моря и облака.

У Серёжи сильно болела голова, воспалилось горло. Боль отдавалась во всём теле, в ушах, в горле, в зубах, даже в локтях и коленках. Голова шумела, гудела, клокотала, одним словом, боль нестерпимо мучила восьмилетнего парнишку.
Бабушка и мама волновались, вызвали врача, накупили лекарств, разных невкусных микстур, таблеток. В Серёжином доме воцарилась всеобщая уныло--тревожная атмосфера. Мальчик лежал с высокой температурой и, грустно отвернувшись от всех, смотрел на стену. 
Шёл уже третий день болезни. Врач сказал, что это ангина и необходимо не вставать с тёплой постели, принимать лекарства и терпеливо ждать улучшения.

Вместо улучшения в Серёжиной голове начали разговаривать какие-то злые голоса. Появились непонятные шумы и противный гул в ушах, к тому же ещё глаза воспалились и стали слезиться. 
Бабушка присела у кровати с книжкой, почитать ему, чтобы хоть чем то приободрить мальчика. Но слушать у него совершенно не получалось, мешали головная боль, какой-то треск в ушах и странно увеличивающиеся, покачивающиеся предметы и мебель в комнате.
Серёжа не хотел рассказывать об этом никому, ни маме, ни бабушке, ни, тем более, врачу. Потому что сам не понимал, что такое с ним происходит.

- Бабуль. Ты иди, не надо читать. Я посплю. - Попросил он бабушку, чтобы остаться одному и попытаться разобраться, что это такое странное происходит вокруг.
Будильник на столе вдруг стал тикать так громко, что было непонятно, что с ним случилось. Казалось, что даже кровать от этого тиканья дрожит и покачивается. Книжная полка на стене тоже накренилась вбок, но книги почему то не падали на пол. Совсем непонятно и очень страшно.
- Ну хорошо, поспи. Потом проснёшься, я тебя чем-нибудь вкусненьким накормлю. Если тебе что-нибудь понадобится - сразу зови. Хорошо? - Бабуля закрыла книжку и, погладив внука по голове, встала и ушла.

Серёжа наблюдал эти странные превращения и движение предметов по своей комнате. Ему вдруг показалось, что шкаф собирается выехать на середину спальни, а горшки с цветами на окне громко и нервно разговаривают о чём то между собой. Мальчик закрыл глаза и отвернулся к стенке. На подушку, скользя по щекам, одна за другой текли слёзы.

Вдруг он почувствовал, что кто-то присел рядом с ним на край кровати. На бабушку и маму непохоже. Тогда кто же?! Нужно бы повернуться, открыть глаза и посмотреть. Но это было так страшно, что мальчик не решился. Он вытянул за спину руку и осторожно начал ощупывать ладонью край кровати. Пальцы бесшумно наткнулись на что то мягкое, гладкое... Ужас заставил его сжаться в комок...

- Не бойся. Открой глаза. Сейчас тебе станет намного легче. - Голос был тихий, ровный, спокойный. И несмотря на то, что голос незнакомый, даже показался каким-то добрым и приятным...
Серёжа осторожно повернулся и приоткрыл глаза. Рядом с ним сидел молодой мужчина. Даже, правильней будет сказать, парень, лет примерно около двадцати. Незнакомец сидел и спокойно улыбался.

- Здравствуйте, а вы кто? - Прошептал мальчик настороженно и удивлённо...
- Здравствуй. Твой друг, ты меня не знаешь. Зато я давно тебя знаю. С самого рождения. - Загадочно, тоже шёпотом, ответил незванный гость.
- А как вы зашли так тихо и незаметно, и откуда вы меня знаете? - Серёжа был так поражён таинственным появлением незнакомца, что даже боль в голове стала стихать. А может и не стихала, мальчик просто совершенно забыл о ней. И так странно, липкий, болезненный страх тоже куда то улетучился.
- Меня видишь только ты, больше никто. Поэтому этот никто не помешает мне помочь тебе. - Гость снова чуть заметно улыбнулся и взял руку Серёжи в свою. - Ты, малыш, немного помолчи. Я сейчас всё объясню. Тебе уже легче?

Мальчик прислушался к себе. И правда, боль куда то ушла, голоса, гул и шум в голове стихли, глаза перестали слезиться. А главное, комната снова стала прежней, уютной, безопасной. Никакие шкафы по полу не ездили и полки не падали. Кровать не дрожала и даже горшки с цветами просто стояли молча на подоконнике. Рука Серёжи лежала в тёплой руке незнакомца, и убирать её почему то совершенно не хотелось.

- Да. Намного легче. Кажется, совсем ничего не болит почему то. Наверное, я выздоровел. А вы кто? - Повторил мальчик уже более уверенно и спокойно...

- Ну, если тебе уже получше, можно и поговорить. - Весело продолжил загадочный гость. - Я твой самый-самый верный друг, почти даже родственник, и одновременно твой служебный хранитель. Был с тобой с самого рождения, но увидеть меня ты смог только тогда, когда сильно заболел. Хотя ты меня и раньше видел, но забыл.
- Как это, с рождения? А где вы жили всё это время? И почему вас никто, кроме меня, не может видеть? - Серёжа хотел уже засыпать гостя вопросами ещё больше, навалить их целую кучу. Но незнакомый парень легонько сжал ему ладошку и приложил палец к своим губам.
- Тише. Не торопись. Я же сказал, что всё тебе объясню. И ещё. Я не старый, и можешь разговаривать со мной на ТЫ. Как со своим другом. Договорились?
- Хорошо. Я попробую. - Согласился заинтересованный мальчик. - А как тебя зовут?

- У меня много имён. Выбирай, какое тебе больше понравится. Благолюб, Светобор, Лучезар, Яснослав, Чистослов, Братоспас, Дружедар и ещё много-много разных... Выбирай сам...
- Ну, мне почему то больше нравится Лучезар. - Серьёзно, почти не задумываясь, ответил Серёжа. - Остальные имена всё равно сразу не запомню.
- Хорошо. Зови Лучезар. Теперь отвечу на твои вопросы. Только ты пока помолчи, слушай. Главное, не пугайся, а удивляться можешь. Сейчас твоё удивление тебе как раз на пользу пойдёт. Чем больше будешь радоваться и удивляться, тем скорее выздоровеешь. Как понял, приём?! Друг мой, Серёжа, ау, ау...- Снова радостно пошутил Лучезар.

- Вот, слушай. Во-первых, я не совсем человек. Даже, точнее сказать, совсем не человек. Как бы тебе это попонятней объяснить. - Гость на мгновение задумался, даже почесал затылок, затем снова улыбнулся своей лучезарной улыбкой и глаза его заблестели озорными искорками.
- Вот, Серёжа, я, например, как луч. Луч Света. Он тёплый, яркий, никто и не подумает, что он живой. А он живой. По настоящему живой. Понимаешь?
- Не совсем. А как же простой луч света может стать похож на такого человека, как ты? - Мальчик становился всё бодрей и свежей, остатки прошлой болезни растворялись без следа с каждой фразой их дружеского разговора. Лучезару было очень приятно это наблюдать.

- Не совсем он простой. Это только люди так думают, что луч простой. Да луч может всё! Вообще всё. Он отражается, превращается во всё, что пожелает. Такова природа Света. Это тебе позже, по квантовой физике в школе, а потом ещё в институте объяснят. Но не это главное. - Рассмеялся новый Серёжин друг.
- А что же тогда самое главное?! - Сережё было всё интересней и интересней разговаривать с весёлым и забавным Лучезаром.
- Ты вот сейчас меня спросил, где я жил все твои восемь лет с рождения... Отвечаю, везде! С тобой, всегда... Ну, например, как небо, как звёздочки, как тепло, как Свет... Они же были с тобой все эти твои восемь лет? Ведь были?Правда?

Серёжа задумался. Трудно было сразу понять, что с тобой рядом на детской кровати сидит кто-то такой, кто был всегда и везде.
- Это получается, Лучезар, что я родился и когда-нибудь состарюсь, как моя бабушка. А потом и умру, как все люди. А ты, как был всегда, так и будешь жить? Везде. Только уже без меня и после меня. - Как-то неуверенно и даже немного грустно проговорил Серёжа. Он бы хотел иметь такого старшего брата, как Лучезар.

- Молодец! Соображаешь! Вот это и есть самое-самое главное! Очень хорошо, что ты почти сразу догадался и спросил о самом главном. - Лучезар радостно улыбнулся, от удовольствия даже потёр руки. И, наклонившись к лицу мальчика, таинственно, как заговорщик, и одновременно даже как-то театрально или немного по-ребячески, проговорил Серёже почти в самое ухо:
- Слушай, меня внимательно и запомни это навсегда!

- Ты не умрёшь. Никогда! Просто потому, что этого не может быть. Веришь мне? - Лучезар пристально посмотрел Серёже прямо в глаза. Глаза гостя будто насквозь пронзали мальчика до каждой клеточки, до каждого отдельного атома его тела.
Серёжа смутился, растерялся, и не знал, что ответить новому другу.
- Никто, никогда не умирает, Серёжа. - Впервые за весь разговор Лучезар говорил без улыбки, очень серьёзно. - И бабушка твоя не умрёт, и мама... Никто, совсем никто. Раньше, давно, конечно, была смерть. Но её победил один мой Великий знакомый. Понимаешь меня?
- Нет. - Только и смог выдавить из себя ошарашенный новостью мальчик.

- Ладно. У тебя есть детский конструктор? Ну или хотя бы какие-нибудь кубики среди игрушек?
- Нет. Конструктора у меня нет. А в кубики малыши играют. Я их давно подарил соседским детям. Мне они уже не нужны. Вырос я из кубиков. - Ответил Серёжа. 
Он был в задумчивом шоке. Никак не мог до конца придти в себя от услышанной новости.

- Хорошо. Приведу тебе другой пример. В песочнице играют дети, видел?
- Ну конечно, видел много раз...
- Дети строят из песка дом. Построили, полюбовались, поиграли, ушли. В песочницу залезли другие дети, сломали дом и начали печь в игрушечных пластмассовых формочках песочные пирожки. Бывает?
- Бывает.
- Теперь ответь мне - Тот дом, который сломали вторые дети, умер? Или пирожки, которые смыло дождём, умерли?
- Нет, конечно. Это же песок. Он остался, никуда не делся.

Лучезар умолк, продолжая пристально вглядываться в глаза Серёжи. Мальчик тоже молчал, ожидая ответов и до сих пор совершенно не понимая, к чему клонит его старший друг.

- Тогда скажи мне, что осталось от дома и песочных пирожков после того, как дом сломали, а пирожки размыл дождь?
- Ничего не осталось. Песок, да и всё.
- Ты уверен?!
- Конечно. - Серёжа уже начал думать, что новый друг опять подшучивает над ним. Но Лучезар оставался серьёзным. Разговор был таким интересным! 
Больше всего мальчику нравилось, что гость разговаривает с ним, как с равным себе. Как со взрослым. Это было так необычно, приятно и по новому. Родители и все остальные взрослые так почти не умели или умели, но почему то не делали. Они или относились к восьмилетнему мальчику, как к ребёнку. Или со снисхождением и жалостью. А Лучезар, хоть и был намного старше, разговаривал на равных.
- Бабушка идёт! - Встревоженно прошептал Серёжа. - Прячься, она может сильно испугаться.
- Я тоже слышу её шаги. Пусть придёт. Веди себя, как обычно, будто ты один. - Усмехнулся гость. - Не волнуйся ты так. Она меня даже не увидит.

- Серёжа, ты уже проснулся? - Бабушка зашла в комнату, но не прошла к кровати, а внезапно резко остановилась в дверях, как вкопанная. - Что с тобой?! Ты сидишь на кровати?! Тебе совсем плохо?! Что случилось, почему ты встал?
- Бабуль! Я почти здоров! - Заулыбался мальчик, наблюдая одновременно за бабушкой и за Лучезаром, который как ни в чём ни бывало продолжал сидеть на краю постели. Это было так необычно, загадочно и очень - очень смешно. Бабушка и вправду не видела друга Серёжи. Смотрела как бы сквозь него.
- Не может такого быть! У тебя же температура...Была... - Бабушка подошла к кровати и изумлённо рассматривала мальчика уже вблизи, упорно не желая замечать гостя. - Давай-ка померяем температуру. Возьми градусник.

Серёжа сунул градусник под мышку и продолжал весело наблюдать за происходящим.
- Я даже могу говорить тебе вслух. А твоя бабуля не услышит моего голоса. - Вслух проговорил Лучезар и снова озорно улыбнулся во весь рот.
Серёжа расхохотался. Он не смог удержаться, видя такую умору.

- Да что с тобой? Тебе правда лучше? - Бабушка взволнованно и непонимающе переминалась у кровати с ноги на ногу.
- Да. Бабуля. Мне лучше намного. Я уже здоров или почти здоров. - Успокоил бабушку мальчик. И вдруг его озарила мысль, как занять её отвлекающим делом. - Я выздоравливаю и поэтому очень сильно захотел есть.
- Это просто чудо какое-то! - Счастливая бабуля смотрела на градусник, не веря своим глазам. - Ну, надо же! Температура в порядке. Сейчас срочно позвоню на работу твоей маме, чтобы она перестала волноваться, и сразу же начну печь твои любимые блинчики с сыром.

Упоминание блинчиков напомнило Серёже о неоконченном разговоре с другом. И, когда радостная бабуля ускоренно утопала из комнаты, друзья продолжили свою очень загадочную и интересную беседу...

- Помнишь, о чём мы разговаривали и на чём остановились? - Поинтересовался Лучезар.
- На том, что останется от песочного дома, когда он рассыпется.
- Верно. Так что останется? Как думаешь?
- Песок. И больше ничего.

- Если останется только песок, тогда откуда же ты знаешь, что раньше песок был домом?
- Ну, так я же помню, что в песочнице был дом.
- Значит помнишь? Получается, что дом не умер, а остался у тебя в памяти. В голове. Правильно?
- Да. Но самого дома то уже нет.
- Как это нет? Он же у тебя в голове!

Серёжа задумался. Три года назад умер его любимый дедушка. Но мальчик продолжал его часто вспоминать. Ещё бывало, что дед снился. Если верить Лучезару, то дедушка не умер, а просто стал невидим.
Правда не совсем невидим, а иногда даже видим. Например, приходил во снах. Тогда они вместе играли, дедушка красиво и ловко лепил из пластилина солдатиков и пушки. И Серёжа это видел , как наяву. Под кроватью до сих пор стоят те солдатики.
И даже не во снах приходил дедушка. Серёжа мог легко вспомнить его добрые глаза, тёплые, ласковые руки. Дед любил усаживать маленького Серёжу себе на колени и рассказывать что-нибудь очень интересное из своей длинной жизни.
Вот сейчас дед опять вспомнился так ясно, так по-настоящему. Будто он и вправду не умер, просто иногда уходит, а иногда приходит.

Лучезар не мешал мальчику погружаться в воспоминания. Он молча сидел рядом и с улыбкой ждал.
Когда малыш вернулся из переживаний памяти и вновь посмотрел на Лучезара, гость проговорил:
- Давай-ка одевайся. Ты и так три дня с постели не вставал. Ведь сам сказал бабуле, что выздоровел. Здоровым не интересно и не полезно валяться весь день под одеялом.
Сережа будто очнулся, резко скинул надоевшее одеяло, ловко впрыгнул в тапочки и начал одеваться. 
С кухни ароматно потянуло бабулиной стряпнёй. В голове сами собой нарисовались обмазанные маслом блинчики с тёртым сыром. Мальчик втянул этот запах и сглотнул набежавшие слюнки.

- Лучезар, а ты хочешь блинчиков? Я их просто обожаю.
- Я могу есть. Могу и не есть. Для меня это не главное. А тебе сейчас необходимо подкрепиться. Топай на кухню, обрадуй бабушку, что ты здоров и одет, хорошенько поешь. Потом продолжим наш разговор. И заправь свою постель с благодарностью. Она целых три дня согревала тебя своим теплом и помогала выздоравливать.
- Ты меня здесь подождёшь? Поем и вернусь. Я быстро... - Мальчик заправил кровать и вприпрыжку побежал трескать свои любимые блины...

Нужно ли говорить, что бабушкиной радости и облегчению не было предела, когда мальчик вбежал на кухню и уселся за стол с блинами. Это и без слов понятно. 
Трое суток переживаний за больного внука, смутных тревог и бессонных ночей. Нервы бабушки и мамы были на пределе. И вдруг такое внезапное чудесное выздоровление. Конечно, бабушка была просто несказанно счастлива. Она даже словно расцвела и помолодела. Восторг был ей явно к лицу.
Серёжа видел это и чувствовал, он улыбался, и аппетитно поглощал один горячий блинчик за другим.

- Серёжа, мама узнала, что ты выздоровел и придёт сегодня домой с работы пораньше... Она так рада. - На глаза бабули навернулась непрошеная слеза радости.
- Да, бабуль... - Мальчик буркнул в ответ полным жующим ртом. Ему нестерпимо хотелось поскорее рассказать бабушке о своём новом друге. Но он не знал, поверит ли она ему, ведь видеть доброго Лучезара мог только он один.
Решив, что обязательно всё расскажет, но попозже, мальчик наелся, запил всё чаем с лимоном и выбрался из за стола. Поблагодарив бабулю торопливым поцелуем, он наскоро помыл руки и стремительно побежал в свою комнату. 
Его уже, как сверхмощным магнитом, тянуло к Лучезару. Беседа с ним уже настолько радовала и притягивала мальчика, украшала его непосредственное, детское и чистое восприятие жизни, что Сережа принимал друга, как самый дорогой и бесценный подарок.

- Набрался сил, маленький обжора? - Со смехом пошутил ждавший его друг.
- Лучезар, расскажи ещё, я уже верю тебе! - Нетерпеливо попросил Серёжа, усаживаясь на диван, рядом с интересным гостем.
- Хорошо, продолжим. Сегодня тебя согревали воспоминания о твоём дедушке? Ведь так?
- Да! Ещё бы! Я вспоминаю о нём всегда. Каждый день. А как ты догадался, что сегодня я думал о дедушке? Ведь я ничего не рассказывал тебе о нём...
- Не отвлекайся от темы. Дедушка до сих пор, по-настоящему, согревает тебя своим душевным теплом. Если бы он просто умер, разве он мог бы каждый день с любовью делать это для тебя?

- Я не знаю. Но ведь все мои родные, соседи, друзья и знакомые говорят, что мой дедушка умер и уже никогда к нам не вернётся.
- Это правда, что люди всегда так говорят. Но это и неправда, потому что смерти не существует. Все люди уверены в том, что умрут. Но скажу тебе, как есть на самом деле. Это им только кажется. Никто не умирает! Это люди сами себя пугают. Наверное, без этого страха им почему то скучно жить... Любят люди страшилки и печальки...
Эта новая интересная мысль Лучезара внезапно так понравилась мальчику, что он заулыбался во весь рот, и попросил друга рассказать поподробней.

Пока Лучезар рассказывал мальчику правду, Сережа постоянно вспоминал свои прошлые детские страхи. 
Сначала ему вспомнилось, как он с самого раннего детства очень боялся, что дедушка, когда ещё был жив, сильно хворает и слабеет от старости. Мальчик спал в соседней с дедушкиной комнате, и вслушивался в его храп. Когда больной и старенький дедушка вдруг переставал ночью храпеть, то Серёжа от этого сразу просыпался, открывал глаза, всматривался в темноту, и внимательно вслушивался. Дышит ли дед, жив ли он ещё... Это было очень-очень пугающе... Это было слишком трудно переживать для детского ума, и ещё трудней позабыть.
А потом, когда деда похоронили, в его комнату перешла жить бабушка. И всё повторилось. Серёжу снова страшно пугало, когда ночью в соседней комнате не слышалось её дыхания или храпа. Он снова вглядывался в темноту, задерживал своё дыхание и прислушивался, боясь, что бабушка уже умерла. Так было и вчера, и позавчера, и всё его детство. Эти ужасы не отпускали и мучили его, особенно по ночам. 
Настолько искренне, нежно и даже как-то до болезненности преданно он был привязан и любил своих родных, что ему было невыносимо страшно, что они когда-нибудь умрут, покинут его, оставят одного и уже не вернутся никогда.

Теперь же, когда Лучезар очень весело и подробно рассказал, что никакой смерти на самом деле не существует, стало намного легче. Понятней, спокойней и, конечно, радостней. 
Ужасы, преследовавшие мальчика с раннего детства, теперь казались просто неприятным сном. 

- Ну вот ты сам подумай, Серёжа... - Продолжал объяснять Лучезар. - Сначала ты родился, потом тебя кормили молоком и носили на руках. Затем ты научился ходить и родные водили тебя в детский сад. Потом ты пошёл в школу... Верно?
- Да. Верно.
- А кто остался в детском саду, когда ты уже пошёл в школу? Тебя ведь там уже не было?
- Не было. Но я появился в школе.
- Молодец, правильно! Так и происходит со всеми. Когда они вырастают, то уходят из одних мест и появляются в других. В новых помещениях, в новых интересных мирах. Сначала дом, потом садик, потом школа, институт, работа и так далее. И это продолжается бесконечно, как Вечный Свет солнца. Так было и раньше во все века, и так будет всегда. Я очень рад, что наконец то ты смог это понять...

- Друг мой! - Очень тихо сказал Лучезар после небольшой паузы. - Сегодня ты узнал самое важное. Это тебе обязательно пригодится. И ты это уже никогда не забудешь. А теперь тебе нужно немножко отдохнуть. Болезнь ушла, но ты ещё слаб. Поспи.
- А ты ещё будешь приходить ко мне? - Встревожено спросил мальчик. Он и правда устал от новостей, услышанных в беседе. Но успел привыкнуть к новому другу и боялся его потерять.
- Нет. Приходить к тебе я не буду. Я никогда не уходил от тебя. И не уйду.
- А где ты будешь, пока я буду спать?
- Там же, где всегда. Там, где живёт твой дедушка. Там, где живут твои воспоминания. В твоём сердце.
- Значит, ты всегда будешь со мной?
- Я всегда был с тобой. И буду всегда. Спи, малыш.

Серёжа улыбнулся.
- Лучезар! А у других живых людей тоже есть такие же друзья, как ты у меня?
- Конечно. У живых есть. У всех есть. Но не все слышат и видят нас. Многие люди обычно так сильно заняты своими мыслями, идеями, планами и делами, что не могут видеть ничего, кроме себя. Или не хотят. Они часто боятся ошибиться и пострадать, а может просто не верят, что мы всегда рядом. Им не до нас. 
- Но, когда они серьёзно и опасно заболевают или сильно от чего то страдают, они опять начинают слышать своё сердце. Они откладывают почти все свои дела и оставляют только самое--самое главное. То, о чём мы сегодня с тобой поговорили.
Тогда некоторые из них могут даже увидеть своих хранителей. И разговаривать с нами.

- Понимаю. Значит, раньше я просто не чувствовал тебя, пока сильно не заболел. Отвлекался на игрушки, книжки и свои мысли. Всегда чего то боялся. А ты всегда был рядом со мной. И всегда тихонько помогал мне, даже, когда я не знал об этом и не видел тебя...
- Точно. Теперь поспи. До встречи, мой маленький друг.

Теперь улыбнулись оба.
Когда бабушка зашла в комнату, Серёжа уже спал крепким сладким сном здорового ребёнка. Она стояла у кроватки внука, сложив руки на груди. Дома опять стало спокойно, радостно и уютно. Серёжа выздоровел, и бабушка была счастлива от этого. Сзади подошла Серёжина мама. Женщины ещё немного постояли у кроватки и тихонько вышли.

Серёжа спал до самого утра. Ночью он уже не просыпался, нервно вглядываясь в темноту соседней комнаты. Не вслушивался в прерывистое дыхание спящей бабушки.
Теперь он знал точно — смерти не существует. Его никто не бросит и не оставит одного, пока он спит. Наверное, это была первая самая спокойная ночь в его ещё такой недолгой, детской жизни. Он был счастлив тем чистым и простым настоящим счастьем, которое многие люди забывают повзрослев.

Для этого настоящего счастья не нужны были деньги, подарки, вещи, приключения или путешествия. Не нужно было всё то, о чём мечтают взрослые.
Мальчик узнал и понял, что для настоящего счастья нужно только самое--самое важное. Знать, что смерти нет. А есть только вечно живая Любовь. Которая живёт в его ещё маленьком, но добром сердце.
Любовь к новому другу Лучезару, к маме, к бабушке и дедушке. Любовь ко всему вокруг. К такому красивому и простому миру, в котором он родился и живёт. Любовь ко всем людям, к свету и теплу солнца.

И ещё, он теперь точно знал, что нет ничего мёртвого. Живое всё вокруг. Ласковые лучи весеннего солнца. Распускающиеся деревья. Звенящие под окном ручейки. Живые книги на его полке. Живое небо и под ним живые дома.

Ничего не умирает и не может умереть. Просто всё постепенно меняется и взрослея переходит во что-то новое и другое. Но тоже живое, уже гораздо более мудрое и совершенное, чем прежде.


- Сейчас уже не вспомню, что снилось мне в ту ночь. - Продолжил Сергей Николаевич, отхлебнув уже остывшего чаю. - Может быть, совсем ничего и не снилось. Ведь я действительно был ещё очень ослаблен после болезни. Но я прекрасно помню, как именно тогда проснулся. Во всех мельчайших подробностях!
- Ну и память у Вас! - Искренне удивился я.
- Дело, думаю, не в памяти. Когда я проснулся утром, всё кардинально изменилось, точнее будет сказать, абсолютно преобразилось! Моя комната, цветы на подоконнике, мои детские книжки на полке. Преобразилось буквально всё! - Мой попутчик опять умолк, видимо, без остатка погрузившись в самые яркие воспоминания того далёкого детского утра.

Мы помолчали. Поезд уже скоро должен был прибывать на конечную станцию. По коридору нетерпеливо сновали пассажиры, затем по всем купе прошла проводница, возвращая перед высадкой билеты.
Наши двое с небольшим суток пути из Москвы в Новосибирск уже не забудутся мне никогда. Может, это было просто невероятное везение, что мы с Сергеем Николаевичем проехали всю дорогу вдвоём и никто не помешал нам по-дружески занять время интересными беседами. Верхние полки нашего купе так никто и не занял. А может быть, это был великий и необъяснимый промысел судьбы.

- Когда я проснулся тем утром, изменился я сам. Поэтому и мой мир вокруг казался изменившимся до неузнаваемости. Я понял это не тогда, а уже повзрослев. - Вновь заговорил учёный. - Слова Лучезара врезались в мой наивный, чистый, ещё не захламлённый взрослой суетой, детский ум так основательно и прочно, что жизнь как бы круто повернулась ко мне всей своей самой яркой, сверкающей простотой, ясностью и красотой.

- Меня даже нисколько не расстроило и не удивило тогда, что моего дорогого Лучезара теперь не видно. Совершенно не испугало и не удивило. Я его чувствовал. Ощущал каждой своей клеточкой, каждым атомом, что он со мной. Что он везде! Во мне и вне меня. Он вокруг. Это он искрится и сияет в моих глазах!
- Я встал с постели, подошёл к окну и стал смотреть на весну. Теперь всё было живое. Доски, уложенные под сырым навесом стопкой во дворе. Ручьи, пробивающиеся через тающую грязь улицы. Даже и эта грязь была живая. Весь мой новый мир радовался и пел! Истинный восторг жизни!
- Андрей Витальевич! Знаете, как это было чудесно! Скажу больше, сейчас мне уже далеко за пятьдесят, но этот мир вокруг также удивительно сверкает, искрится и радует меня до сих пор.
Я не переставал удивляться и поражаться этому ни на минуту, и учась в институте, потом и на работе в лаборатории, и после работы. И на природе и дома. За это я навеки благодарен моему Лучезару!

- Скажу Вам прямо, я не знаю теперь. Был ли это горячечный бред воспалённого ангиной детского ума? Или, может быть, это был чудесный сон на фоне слабости от болезни? Мне почти уже всё равно, что это со мной было. Главное, это открылось! Однажды, и так внезапно. И на всю жизнь!
- Понять поздно — лучше, чем совсем не понять. Но ещё лучше — понять раньше, чем будет поздно. Мне повезло. Я узнал мою правду в свои детские восемь лет. Теперь и Вы, мой дорогой попутчик, узнали...

Наш скорый фирменный поезд "СИБИРЯК", следующий по привычному маршруту "Москва — Новосибирск", прибывал на свою родную станцию столицы Сибирского края.
Остальные пассажиры уже загодя повытаскивали из своих купе чемоданы, сумки, коробки. И стояли теперь в проходе вагона у окон. Наверное, они утомились от долгой дороги, не терпелось скорее выйти на перрон вокзала.

А мы совершенно не утомились. Мы заказали себе у проводницы ещё пару чая в романтичных дорожных подстаканниках и обменялись телефонами. Расставаться после такого рассказа не хотелось. Мы крепко сдружились за время пути.
Сергей Николаевич возвращался с научной конференции в Москве к себе домой. В Новосибирский Академгородок, где он работал в Институте Ядерной физики. Заведовал лабораторией по изучению квантовой природы света. Как ему и предсказал его верный хранитель Лучезар.

Верю ли я ему, пожилому учёному, тоже уже пожилой писатель, возвращающийся домой из Москвы, после вручения очередной литературной премии?
Да! Верю. Каждому его слову. И тому есть две веские причины.

Во-первых, в детстве я тоже переболел тяжёлой ангиной. Примерно в том же раннем возрасте, что и Сергей Николаевич. Скажу честно, я не видел тогда никаких хранителей, ангелов, посланников... Но в болезни и у меня в голове гудели и шумели какие-то непонятные чужие голоса. Двигалась и танцевала по комнате мебель. Качалась люстра. Изгибались книжные полки на стене. Часы тикали так громко, что я пытался затыкать себе пальцами уши. Смеялись, разговаривали и плакали цветы в горшках на окне. Правда тогда я думал, что случилось землетрясение. Я вырос на острове Сахалин, а там землетрясения были не редкость.
А во-вторых, наш дорожный чай в поезде мы постоянно закусывали очень вкусными, хоть и не бабушкиными и даже не домашними, блинчиками с тёртым сыром. Их очень любил с детства и покупал в вагоне-ресторане мой учёный попутчик. Ему специально всю нашу дорогу их пёк поездной повар, когда узнал, что Сергей Николаевич известный учёный и любитель блинов. 

Этих двух фактов мне вполне хватает, чтобы поверить, что весь рассказ Сергея Николаевича не был обычным болезненным детским бредом и фантастически вымышленной галлюцинацией.
К тому же, мне самому очень-очень хочется в это верить. А раз хочется - значит, всё так и было на самом деле, как мне поведал мой новый чудесный друг.

И особенно мне радостно, что теперь и Вы, мои дорогие читатели, знаете эту, как мне кажется, очень интересную историю.

;АВИ;2016 

 Андрей Иванов

x

Иллюстрация к: Бессмертный Серёжа