ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Новые жанры в прозе и еще поиск

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Когда весной поет свирель

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Солёный

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Про Кота

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать В весеннем лесу

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Владимир Котиков
Стоит почитать В нашей Бане... Шуточное

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Из окна моего

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Мышь шуршит, дышит ночь, цветом виски

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать У окна

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Блюдо с фруктовыми дольками

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Друзья и враги кота Демагога


Алексей Горшенин Алексей Горшенин Жанр прозы:

Жанр прозы Сказки для взрослых и детей
1722 просмотров
0 рекомендуют
3 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Удивительный мир этой сказки населен кошками и другими домашними животными. Он полон неожиданностей и приключений. В нем разгорается нешуточная борьба между теми, кто хочет честной и справедливой жизни, и теми, кто привык жить, обделяя и обижая других. Четвероногие персонажи сказочной повести разговаривают, как люди, и поступают во многом совсем как они. Но ведь недаром говорят, что сказка — ложь, да в ней намек. И эта — тоже не исключение. А намек в ней, прежде всего, на нашу сегодняшнюю действительность, где, к сожалению, не хватает любви, доброты, тепла и сердечности.

... это... Ежели конфликт какой, спор... На территорию твою чужой кот залез, или, там, кошку с соперником не поделили...

— Но можно же мирно разобраться.

— Мирно!.. — саркастически хмыкнул мышиный охотник.

— Вот вы сейчас без моего согласия находитесь на моей территории. Я же не лезу в драку...

— Гм... М-да... Язви тебя, и правда... — смутился старый кот, только сейчас осознав, что он действительно находится на чужой даче без приглашения. — Все из-за этой чертовой мыши! Сам не заметил, как здесь очутился... — стал оправдываться Степан-ветеран.

— Да ладно, мне не жалко, — успокоил его Демагог. — Просто я хочу сказать, что обойтись можно, наверное, и без драки.

— Нет, парень, — решительно не согласился Степан-ветеран. — Без драки в наше время мало что обходится. Напрасно думаешь, что везде и все можно уладить миром. Да ты и сам скоро поймешь, что я прав. А хочешь, я буду тебя учить мышей ловить? — все так же без всякого перехода предложил он. — Я на соседней улице живу, на Светлой. Минтай знает, покажет. Приходи. Интересный ты все-таки парнишка...

Старый кот в знак дружеского расположения махнул на прощание хвостом и исчез в смородине.

 

 

ГЛАВА 9.Прекрасная Марыся

 

 

Летние дни длинные, но после встречи со Степаном-ветераном время прошло как-то незаметно: сначала Демагог засвидетельствовал свое почтение Лорду, потом заглянул к Минтаю, с которым сбегал на речку Мосиху понаблюдать за резвящимися в воде мальками; после обеда явился Пуфик, и они немного вздремнули в укромном тенечке смородных кустов. А когда зной спал, и солнце стало багроветь, как перезревший помидор, Демагог, проскользнув в щель под калиткой, неспешно направился вдоль по улице Счастливой.

За дни пребывания на даче он успел неплохо изучить ближайшие окрестности, поэтому не очень боялся заблудиться. Однако сегодня кот пошел в противоположную от той, где жил Лорд и которую он уже хорошо знал, сторону. С этого конца улица Счастливая выходила на большую травянистую поляну с редкими высокими березами на ней. Дачи обступили поляну, как дома на городской площади.

Одна из дач, изукрашенная резными карнизами, ставенками и наличниками, походила на сказочный теремок. На высоком коньке дома сидел искусно вырезанный деревянный петушок, который отсюда, с земли, казался совсем живым, готовым вот-вот вспорхнуть и улететь.

Демагог подошел поближе и... сразу же забыл и про деревянные кружева на ставнях и наличниках, и про петушка. На траве-мураве возле калитки теремка сидела... кошка. Просто кошка. Ну, может быть, не просто... Очень симпатичная такая кошечка: с темной спинкой, белоснежной мордочкой, аккуратным розовым носиком-сердечком, с такими же белоснежными грудкой, животиком и лапками, а в довершение — с пушистым, почти как у Демагога, хвостом.

Если бы Демагог умел разбираться как следует в породах своего кошачьего племени, он наверняка определил бы, что перед ним сибирская двуцветная кошка. Но он в этом ничего не понимал. Но если бы и понимал — что с того! Дело-то было ведь не в породе, а в самой кошке...

Грациозно изогнувшись в спинке, кошечка сидела на травке, небрежно поводя опахалом хвоста из стороны в сторону. Ушки ее время от времени вздрагивали (она явно к чему-то прислушивалась), глаза цвета свежевымытой травы-муравы загадочно мерцали. Кошечка то в упор взглядывала на приближавшегося Демагога, то отводила глаза в сторону. От нее исходило какое-то особое сияние, и было в ней что-то столь необыкновенное, что вмиг сразило Демагога наповал.

В общем, как нетрудно догадаться, кот наш влюбился с первого взгляда по самые свои полосатые уши.

Что ж, такое случается. И не только с людьми, но и с собаками, лошадьми, коровами — со всеми, в общем, живыми существами. И, разумеется, с кошками. Таковы законы природы. Без любви жизнь не цветет, не плодоносит, не продолжается.

Что касается Демагога, то пора любви ему давно приспела. Просто до сих пор, ограниченный стенами своей квартиры, с кошками он почти не встречался. Разве что на выставках. Но и там, дожидаясь своего выхода, им, кошкам, приходилось сидеть в клетках. Ведь это только Наташе по-прежнему казалось, что он маленький, потому и относилась она к нему, как к малышу: кутала в пеленки, укладывала в детскую колясочку. Но на самом деле был он уже взрослый кот.

До кошечки оставалось всего несколько шагов. Демагог приосанился, распушил хвост, громко, с переливами, замурлыкал, словно взялись его чесать под шейкой... И тут он заметил рядом с кошечкой Гарика. Кого-кого, а его увидеть Демагог никак не ожидал. По телу пробежал ревнивый холодок, мускулы напряглись...

Почувствовав его состояние, Гарик предусмотрительно отступил и с фальшивой радостью воскликнул:

— Какая встреча!

Демагог мрачно молчал, не зная, как быть дальше.

— А мы тут беседуем... О вкусовых качествах «Вискаса», — с развязной веселостью объяснил Гарик свое здесь пребывание, но, наткнувшись на враждебный взгляд Демагога, торопливо стал прощаться: — Прощайте, друзья! Пока, моя кисонька, не скучай без своего любимого котика, моя мурысонька!..

Угольно-черный рэкетир со значением подмигнул Демагогу — уступаю, мол, по дружбе, — и наконец-то оставил их наедине.

Кошечка, с любопытством наблюдавшая за этой короткой дуэлью, в сторону уходящего Гарика даже головы не повернула, зато с нового кавалера не спускала теперь глаз.

— Вы и правда любите «Вискас»? — не зная, с чего начать, спросил Демагог.

— Фи, «Вискас»! — презрительно фыркнула кошечка. — Ничего нет хорошего в этих заграничных сухарях. Свежая рыбка из нашей речки гораздо вкуснее.

— Я тоже ем минтай! — обрадовался Демагог.

— Ну что вы такое говорите! — укорила его кошечка. — Минтай живет в море.

— Ах, извините, забыл... — смутился Демагог. Ему стало стыдно: надо же — профессорский кот, а не знает, где водится минтай. Он-то до сих пор думал, что всякая рыба — из холодильника. Кошечка прощающе вильнула хвостом и сказала:

— Но вкуснее всего рыбка, жаренная в сметане. Особенно карасики из озера за шоссейной дорогой. — Кошечка махнула лапкой куда-то в сторону, где Демагог еще никогда не бывал.

— Да, да! — поспешил на сей раз согласиться он. — Я тоже люблю жареную рыбу. А Гарик? — вдруг вырвалось у него.

— Гарик? — удивилась кошечка. — Я вкусов Гарика не знаю. Но вижу, что кот он совершенно невоспитанный — большой нахал и грубиян. Таким в порядочном обществе делать нечего.

У Демагога сразу отлегло от сердца. Он приободрился.

— Извините, вы откуда в наших краях? — спросила кошечка. — Я вас что-то здесь раньше не видела.

— Я недавно из города приехал. А дача наша находится на другом конце улицы Счастливой.

— А, это там, где живет лежебока Пуфик?

— Вы его знаете?

— Да кто ж его не знает? Только и слышишь каждый день: «Пуфик, котик, где ты?» — засмеялась кошечка и спросила: — А вас как звать?

— Демагог, — отрекомендовался кот и церемонно протянул ей лапу.

— Марыся... — пораженно мяукнула кошечка, попробовала сделать то же самое, но безуспешно. — Как это у вас здорово получается! — восхищенно заметила она и поинтересовалась: — А у вас случайно в роду собак не было?

— Ну что вы! — несколько даже приобиделся Демагог. — Меня здороваться научила моя хозяйка Наташа.

— Тогда вы очень способный, — сказала кошечка.

— Вы так считаете? — засиял польщенный Демагог. — Спасибо... Марыся...

— И культурный, — добавила Марыся. — Сразу видно, что воспитывались в приличной семье.

— В профессорской, — счел нужным уточнить Демагог.

— А у меня хозяин — архитектор, — сообщила Марыся. — Он дома рисует. На бумаге нарисует, а потом другие люди по этим рисункам дома на земле строят.

Демагог вспомнил профессорский стол, всегда заваленный рукописями и книгами, и подумал, а что же, интересно, строят из них. Но размышлять на эту тему сейчас было некогда и не время, да и Марыся вдруг спросила совсем о другом:

— У вас необычное имя. Как его понимать?

— По-гречески Демагог — значит, разговорчивый. Но для близких и друзей я просто Дима.

— Если не возражаете, я буду звать вас просто Дима. Дима как-то мягче. И нежнее... — пришла к выводу Марыся, и в загадочно мерцающих ее глазах появился какой-то призывно-манящий огонек.

Теплая волна прокатилась по коту от ушей до хвоста. Ничего подобного он до сих пор не испытывал. Зато теперь!..

Демагогу захотелось сделать нечто такое!.. Ну совершенно необыкновенное!.. Чтобы Марыся восторженно ахнула, а призывный огонек в ее глазах цвета свежей утренней муравы разгорелся бы еще сильнее.

Но тут с крыльца резного теремка Марысю позвали домой, и, с сожалением вздохнув, она сказала:

— Мне пора. Очень приятно было познакомиться. Заходите в гости.

— Я зайду! Я обязательно зайду! — пылко пообещал Демагог. Вспрыгнув на крыльцо, Марыся обернулась и на прощанье мяукнула провожавшему ее влюбленным взглядом коту:

— Спокойной ночи, Ди-ма!..

 

 

ГЛАВА 10. Предупреждение.

 

 

А на следующий день, в среду, к Демагогу пожаловали гости: черный, как уголь, Гарик и трехцветный Ништяк.

Впрочем, нагло-развязных этих котов гостями назвать было трудно. На чужой даче чувствовали они себя, как дома. Даже, наверное, лучше.

Они появились со стороны участка Минтая и прямо по грядкам направились в сторону Демагога.

Он сидел на крылечке и жалел, что никого сейчас нет дома (мама с Наташей ушли купаться, а папа-профессор был в городе на работе), а то бы задали сейчас этим разбойникам! Но кто-то невидимый, сидящий где-то глубоко внутри него, ехидно спросил:

«А сам чего смотришь? Твоя же территория…» — «Да жалко, что ли... Может, просто в гости заглянули», — вяло возразил своему внутреннему голосу Демагог, а на душе стало совсем скверно.

Гости между тем пересекли огород и оказались возле крыльца.

— Привет, пацан! — сказал Гарик, а Ништяк и вообще не счел нужным поздороваться.

— Здравствуйте, — нехотя отозвался Демагог, не видя в их визите ничего хорошего.

— Ты не забыл, что среда — твой день? — напомнил Гарик.

— Чего вы хотите? — хмуро спросил Демагог, вспоминая их первую встречу, когда он остался без обеда.

— Жрать! — коротко бросил Ништяк и стал обшаривать взглядом посуду Демагога.

— Грубо говоря, именно так! — подтвердил Гарик. — Мы еще не обедали. А ты?

— Я тоже. Мне пока не давали.

— Тогда иди, проси! — потребовал Ништяк.

— Никого дома нет, — пояснил Демагог.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Гарик. — Никаких свидетелей. Бери, что хочешь, и никто не узнает.

— Без спросу брать нехорошо, — возразил Демагог.

— Чего? — недоуменно вытаращился на него Ништяк. — Нехорошо, когда от голода в пузе урчит.

— Товарищ прав, — поддержал напарника Гарик. — Так что не томи нас больше, а сходи-ка в кладовочку или в холодильник слазай и поищи там чего повкуснее. Если трудно, мы поможем.

— Обязательно поможем! — с энтузиазмом согласился Ништяк.

— Но ведь это же воровство! — возмутился Демагог.

— А вот тут, дорогой, ты не прав, — покачал головой Гарик и назидательно заметил: — Если из большого взять немножко, будет не воровство, а дележка.

— Верно! — захохотал Ништяк, но, тут же оборвав смех, с угрозой зашипел: — Кончай, в натуре, лапшу на уши вешать, тащи быстрее шамовку!

— Ша... чего? — не понял Демагог.

— Кушать неси, кушать, — теперь уже нотки нетерпения прорывались и у вежливого Гарика. — Кстати, чем тебя обычно кормят?

— Минтаем. Иногда мясом.

— А колбаса у вас есть?

— Кажется, есть.

— Замечательно! Тогда так: с тебя сегодня рыбина минтая...

— Если большая, — уточнил Ништяк.

— Да, конечно, — не стал возражать Гарик и сделал свое уточнение: — А если поменьше, то — две.

— Даже лучше, когда две, — сказал Ништяк.

— И про колбасу не забудь, — сказал Гарик. — Кружок колбасы.

— Каждому, — снова внес уточнение Ништяк. — А если она не нарезана, то — сколько откусим.

— Можно и мясо вместо колбасы, или курицу, — разрешил Гарик.

— Сметана тоже ништяк, потянет!

— Запомнил? И так каждую среду. Впрочем... — секунду поразмыслил Гарик, — мы вообще ни от чего вкусного не откажемся. А теперь и в самом деле давай пошевеливайся! Заговорились мы с тобой. Перекусить давно пора, и пахану долю отнести.

— Но с какой стати я должен вас кормить! — воскликнул Демагог. — Да еще каждую среду.

— А мы тебя за это охранять будем, — пообещал Гарик.

— От кого? — не понял Демагог.

— От чужих котов.

— Но у меня с соседями хорошие отношения. Я со всеми живу дружно.

— Вот и с нами не ссорься.

— Ага, — опять вклинился Ништяк. — Плати нам аккуратно, и мы тебя трогать не будем.

— Но все-таки за что я должен платить? — никак не мог понять Демагог.

— Да ты че, в натуре, заладил одно и то же? — рассвирепел Ништяк. — Говорят — плати, значит — плати! А не то... — он выгнул спину и угрожающе зашипел.

— Вот-вот... А не то... — с одобрением глянув на товарища, повторил Гарик. — Не то придется подпортить твой роскошный мех. И тогда прекрасная Марыся на тебя даже не взглянет.

Гарик злорадно рассмеялся, а Дамагог, крайне уязвленный при упоминании о Марысе, стал ответно изгибать спину.

— Свою шкуру лучше поберегите, ворюги! — огрызнулся он и выпустил когти.

Ништяк, не ожидавший отпора, трусливо попятился, а Гарик — куда только девалась его недавняя вежливость — злобно прошипел:

— Ты еще об этом пожалеешь, грелка профессорская! Тебе это даром не пройдет: Рваное Ухо из тебя душу вытрясет. Ты у него попляшешь...

— В натуре! — просипел Ништяк. — Рваное Ухо и не таких обламывал. Он тебе быстро пасть порвет.

— А ну уходите с моей территории! — решительно потребовал Демагог, делая шаг в сторону рэкетиров.

Словно по команде, те разом повернули и потрусили к калитке.

— Но мы не прощаемся, — приостановившись на полпути, пообещал Гарик.

— Ладно, ладно, проваливайте! — бросил им вслед Демагог, чрезвычайно довольный собой, а особенно тем, что все закончилось благополучно и без драки.

Однако Демагог глубоко ошибался: все еще только начиналось…

 

 

ГЛАВА 11. «Кот в законе»

 

 

Гарик и Ништяк угрожали не напрасно. О случившемся они сразу же доложили кому следует, и вскоре вновь появились возле профессорской дачи. Теперь уже втроем. К их неразлучной парочке присоединился здоровенный (никак не меньше Демагога) рыжий котище. Шел он не спеша, ступал уверенно. И по его походке, и по подобострастному поведению сопровождавших Гарика и Ништяка было видно, что кот этот всегда и везде привык чувствовать себя хозяином положения.

Выделялся он не только фигурой и мастью, но и еще одной бросавшейся в глаза деталью: правое его ухо перечеркивал снизу вверх рваный шрам-рубец.

Завидев троицу, Демагог, лежавший на травке возле своей калитки, предчувствуя недоброе, поднялся.

— Эт-тот? — остановившись в двух шагах от Демагога, спросил ни к кому не обращаясь, рыжий.

— Он самый, пахан, он самый! — поспешно-угодливо подтвердил Гарик.

— Так... — протянул рыжий скрипуче-ржавым голосом, в упор уставившись на Демагога гипнотизирующим взглядом красновато-желтых глаз. — Порядок, значит, нарушает?..

— В натуре, пахан, платить не хочет, — подтвердил Ништяк.

— А поч-чему? — все так же немигающе продолжая смотреть на Демагога, спросил рыжий. — Может быть, вы плохо объяснили новичку правила?

— Мы все ему объяснили как надо! — заверил Гарик.

— Тогда в чем дело? — В скрипуче-ржавом голосе рыжего кота зазвучала угроза. — Ты разве не знаешь, — первый раз за время разговора он обратился непосредственно к Демагогу, — как карают нарушителей порядка?

— Как? — тихо сказал Демагог, чувствуя, что ему становится не по себе.

— Ништяк пацан дает, под придурка косит! — возмутился трехцветный рэкетир.

Однако Демагог и не думал прикидываться дурачком. Просто, если уж говорить о порядке, то есть о правилах поведения, то в его прежней, додачной, жизни они были совсем другими. Во всяком случае, никто никогда от него не требовал отдавать то, что принадлежало ему, взамен того, в чем он совсем не нуждался. И когда он действительно делал что-то не так, его не «карали» — то есть не били, не таскали за хвост, не давали пинка, как это нередко случалось с другими кошками, а строго внушали, что так нехорошо, и он понимал и впредь старался так больше не поступать. Его простодушное «как?» рыжего верзилу на миг озадачило. А в следующий момент ему почудился в этом вызов. Что ж, тогда придется наказать наглеца! И заодно лишний раз подтвердить свой авторитет в глазах своих «шестерок».

— Ладно, — после короткой зловещей паузы заскрипел Рваное Ухо, — сейчас, пацан, я тебе объясню, что и как бывает с теми, кто не соблюдает наш Порядок.

— Разве отбирать у других — это порядок? — сказал Демагог.

— Не возникай! — рявкнул на него Ништяк. — Пахан тебе слова не давал!

Рваное Ухо одобрительно глянул на него и снова повернулся к Демагогу.

— А кто у кого отбирает? Всего лишь навсего одни делятся с другими. Или, скажем так, ты обмениваешь свои продукты на нашу дружбу. Нормальная сделка. Как на рынке: все продается и все покупается.

— И дружба?

— Да какая разница: дружба, служба — все товар!

— А если я не хочу? — сказал Демагог.

— Что не хочу? — не понял Рваное Ухо.

— За свои продукты покупать вашу дружбу.

— Пахан, гляди, он нашей дружбой брезгует, — сказал Гарик.

— Ты не можешь не хотеть, — не откликнувшись на замечание Гарика, проскрипел Рваное Ухо и приобнажил в жутковатой полуусмешке желтоватые клыки, отчего сразу стал похож на дикого хищного зверя. — Ты живешь в обществе, а быть свободным от общества, знаешь ли, нельзя. Тем более нарушать установленные обществом порядки.

— Но эти порядки нехорошие, нечестные! — продолжал упрямиться Демагог.

— Эт-то кто мне тут про честь мявкает?! — взбеленился вдруг рыжий кот. — Вот эт-та картинка с кошачьей выставки будет мне что-то там о чести лепить? — шипел Рваное Ухо, наступая и заставляя Демагога пятиться. — Мне, коту в законе, который на нарах времени провел больше, чем эт-тот полосатый половик вообще на свете живет?!.

Распаляя себя, Рваное Ухо тюремные нары вспомнил не случайно. И гордо назвал себя «котом в законе» — тоже.

Дело в том, что родился и вырос он за колючей проволокой — в колонии строгого режима для опасных преступников. И опекал его с самого рождения настоящий «вор в законе» по кличке Кошак. Срок Кошак сидел большой, и несколько лет Рваное Ухо, а звали его тогда просто Рыжиком, спал на его койке. Но однажды Кошак ударился в бега, и Рыжик решил не отставать от хозяина. Они долго блуждали по тайге, пока не вышли к широкой реке, по берегу которой добрались до большого города. Путешествие длилось не один день. Но и в городе они подолгу не задерживались на одном месте — заметая следы, меняли одну квартиру за другой. Правда, слово «квартира» к этим ужасно грязным, захламленным помещениям подходило с большим трудом. Кошак и называл их по-другому — блатхаты.

На блатхатах было полно мышей и крыс. Поначалу Рыжик охотился на них, но вскоре бросил. От дружков-собутыльников Кошака ему и так неплохо перепадало, голодным он не был. К тому же он пристрастился воровать. Воровал на рынке, в магазинах, ларьках — везде, где имелась хоть малейшая возможность что-то стянутъ. Был он очень ловок, отчаянно-дерзок и неуловим. Кошак занятие своего питомца поощрял и Рыжиком, отъевшимся и превратившимся в здоровенного кота, явно гордился. «Теперь мы оба «в законе», — смеясь, говорил он дружкам. — Только я — «вор в законе», а он — «кот в законе».

Но, как говорится, сколько веревочке ни виться, а конец все равно приходит. Кошака снова поймали и арестовали. Рыжик бросился, было, вслед за хозяином, но железная дверь милицейской машины захлопнулась перед самым его носом.

Рыжик осиротел. Надо было думать, как жить дальше в огромном чужом городе одному, без теплого угла и человеческой заботы.

С арестом Кошака блатхата, где они обретались в последнее время, опустела. Люди покинули дом, а с ними ушло тепло. Наступили предзимние промозглые холода. От них в нетопленом помещении не спасало даже старое ватное одеяло, на котором Рыжик спал в ногах у хозяина. Да и мыши с крысами в отсутствие людей совсем обнаглели. Рыжик даже стал опасаться, как бы они однажды не напали на него сонного. И тогда он решил найти себе другое пристанище.

Это оказалось не так-то просто. Нет, теплое местечко под трубой отопления в одном из подвалов присмотрел он довольно быстро, но его надо было еще отвоевать, а заодно утвердить себя в глазах местного кошачьего населения.

Мир улицы (и у людей, и у кошек) подчинен своим неписаным законам. И превыше всего в том мире право сильного. Утвердишь его за собой, все остальное — твое: и теплое удобное лежбище, и боязливое почитание остальных кошек.

Однако в подвале, где собирался перезимовать Рыжик, уже был свой предводитель — дымчатый полуперс Ахмет, который, конечно же, не собирался просто так уступать чужаку первенство.

Бились они жестоко. Летели клочья шерсти, разносились по округе душераздирающие вопли, пыль стояла столбом. И в рыже-сером клубке сцепившихся тел трудно было различить, где головы, где лапы, а где хвосты.

В конце концов Ахмет не выдержал натиска и, истекая кровью, позорно бежал, оставляя победителю свои владения.

Но и Рыжику досталось: Ахмет порвал ему правое ухо. С тех пор и стал Рыжик Рваным Ухом.

После было еще немало разных стычек и драк, но всегда в них Рваное Ухо, отличавшийся не только силой, но и злобностью и жестокостью, выходил победителем.

Бывало, перепадало и ему. В основном от людей. Когда те заставали его за воровским занятием. Но, зализав раны и отлежавшись, он снова принимался за свое.

И вот однажды, когда он стянул на кухне кусок говяжьей вырезки, повар так огрел его алюминиевым черпаком, что небо показалось с овчинку, и долго еще от боли гудела и разламывалась голова. Лихой удар поварешкой словно что-то переключил в голове рыжего ворюги, и он впервые в жизни задумался над тем, как рискован и опасен его промысел.

Это вовсе не было раскаянием в том, что живет он нехорошо, неправильно. Просто ему пришло в голову, а не лучше ли, чем рисковать самому, заставлять делать это других? Такие мысли возникли не на пустом месте. К этому времени Рваное Ухо успел приобрести среди уличных кошек большой авторитет. Держался он, конечно, не на уважении, а на страхе. Боялись рыжего ворюгу даже самые отчаянные коты-драчуны. И теперь вокруг него увивалось немало хвостатых подхалимов, старавшихся угодить и выполнить любое его желание.

С тех пор Рваное Ухо перестал сам промышлять в магазинах, столовых, киосках и других местах, где могло что-то плохо лежать. Он лишь выбирал из принесенного ему самое лучшее. Вот тогда-то Рваное Ухо и почувствовал себя настоящим «котом в законе».

Но вот истаяла снегами еще одна зима, зазеленели весенние городские бульвары, и потянуло рыжего вора из каменных городских лабиринтов на волю, поближе к природе...

Ну а в дачном поселке оказался он случайно. От скуки и любопытства (а может, по оставшейся воровской привычке проверять, что плохо лежит) Рваное Ухо забрался как-то в кузов грузовика, стоявшего возле подъезда одного из домов; машина в это время тронулась и, быстро набрав ход, помчалась сначала по широкому проспекту, а потом вырулила на загородное шоссе.

Рваное Ухо поначалу хотел выскочить, но побоялся. А потом ему так понравилось катиться по гладкой дороге, ощущая на себе тугой напор встречного ветра, что он и думать обо всем перестал. Даже о содержимом кузова.

Впрочем, ничего особенного там и не было: какие-то деревяшки, кирпичи, банки с краской, мешок цемента... Как потом оказалось, хозяин грузовика вез на дачу стройматериалы.

Здешние дачные места Рваному Уху понравились. Две речки — одна в другую впадает. И в обеих рыбка водится.

Рваное Ухо себе и квартиру в недостроенной даче присмотрел.

И все бы замечательно, но беспокоило то, что снова самому придется заботиться о пропитании. Очень уж привык он в последнее время жить на всем готовом.

Но, присмотревшись, Рваное Ухо понял, что тревоги его напрасны: приложив некоторые усилия, можно и здесь жить не хуже прежнего.

Свое право сильного среди незлобивых и трусоватых домашних котов Рваному Уху утвердить особого труда не составило, и он быстро установил свой Порядок.

Каждая кошачья единица в поселке облагалась данью.

Размер ее не оговаривался. Сборщики дани брали все, что понравится, и столько, сколько способны они были за раз  съесть и унести. Ослушников ждало жестокое наказание.

Нашлись у Рваного Уха и помощники. Не самому же, в конце концов, ходить по участкам и выбивать из глупых кошек дань. Утомительно, несолидно и не к лицу «коту в законе». Это дело «шестерок» — угодливых исполнителей его воровской воли.

Ништяк с Гариком как раз и стали такими «шестерками». Были и другие, тоже работавшие парами. На каждую пару приходилось по две-три дачные улицы. Однако особо приближенными к персоне Рваного Уха стали Гарик и Ништяк.

Неразлучная парочка жила здесь уже не первое лето, но главенство рыжего ворюги признала сразу и безоговорочно. И не просто потому, что был он крупнее и сильнее каждого из них (хотя для кошек это и имеет значение). Важнее другое: Рваное Ухо предложил надежный и, в общем-то, простой способ сытого и беззаботного существования. Вот отчего так преданно, боясь лишиться дармовой кормушки, служили Рваному Уху Гарик и Ништяк.

Но зачем, можете спросить, рыжему ворюге столько провизии (а ее у него скапливалось иной раз очень много)? Ну, во-первых, он и сам по себе отличался страшной прожорливостью, и желудок свой оставлял в покое только когда спал. Во-вторых, для того чтобы безбоязненно и спокойно разбойничать, нужно было позаботиться о подарках и угощениях тем, от кого это спокойствие зависело, поэтому каждое утро Рваное Ухо «в знак искреннего уважения» посылал что-нибудь вкусненькое любимой киске председателя дачного кооператива и коту бухгалтера. А как не подкормить пса Полкана, с которым сторож несколько раз в сутки обходил дачные участки! И, в-третьих, рыжий ворюга был просто очень жаден, и чем больше имел, тем сильнее разыгрывался его аппетит.

В общем, никто Рваному Уху не мешал безраздельно властвовать, никто не смел протестовать. И вдруг какой-то домашний выскочка, который здесь без году неделя, пытается оспаривать установленный и отлаженный им, «котом в законе», замечательный Порядок! Нет, этого потерпеть Рваное Ухо никак не мог!

Он зашипел, выгнул коромыслом спину, отчего чуть ли не вдвое стал выше. Глаза его налились огненным жаром, и взгляд их, казалось, вот-вот испепелит все вокруг.

Душа Демагога стала проваливаться в пятки. И не успел он опомниться, как Рваное Ухо совершил стремительный прыжок.

О, какой это был ошеломительный прыжок!..

Демагогу почудилось, что в безоблачном небе вдруг сверкнула рыжая молния и ударила в него с такой силой, что заставила перекувыркнуться.

Что и говорить — опытный уличный боец, Рваное Ухо умел проделывать такие штуки: оттолкнувшись от земли, уже в воздухе он выбрасывал вперед задние лапы и, словно настоящий каратист, сваливал их ударом самого мощного противника.

Жестокому и коварному этому удару Рваное Ухо научился в одном из городских спортзалов, где проходили тренировки спортсменов восточных единоборств. Ночуя здесь некоторое время, он днем наблюдал за тренировками и мотал на ус полезную для уличных битв науку.

У Демагога на несколько мгновений померкло в глазах и перехватило дыхание. А когда он стал подниматься, на него набросились Гарик и Ништяк. Бросились они по команде пахана, который, сочтя свое участие в процедуре наказания законченным, завершить ее поручил помощникам. А уж те старались вовсю...

Рваное Ухо довольно ухмылялся, наблюдая: профессорский выскочка посрамлен, Порядок восстановлен, а он, «кот в законе» и пахан местной кошачьей братвы, еще больше укрепил свои власть и авторитет.

 

 

ГЛАВА 12. Слезы и грезы

 

 

Никогда раньше Демагога не били, поэтому ощущения после того, как рэкетиры оставили его наконец, в покое были не из приятных. Все тело болело, кровоточила на спине большая царапина. Но это не шло ни в какое сравнение с тем унижением, какое ему только что пришлось испытать. Ведь в глубине души Демагог искренне верил, что он действительно, как поется в одной хвастливой песенке, «самый, самый из всех котов!». Да и как не поверить, если всю жизнь только и слышал со всех сторон, что он «самый-самый». Оказалось, что вот — не «самый»...

— Крепко они тебя... — услышал Демагог сочувственный возглас. Ему показалось, что Минтай (а это был он) вырос прямо из-под земли, хотя в действительности тот вылез из придорожной канавы, откуда наблюдал за схваткой.

— Да вот... напали... — промямлил Демагог.

— Я же предупреждал, что с ними лучше не связываться, — сказал Минтай. — Они весь наш поселок в своих грязных лапах держат.

— Потому и держат, что все молчат, — возразил Демагог.

— Ага, ты вот попробовал сказать...

Последние слова Минтая больно зацепили Демагога. Он обиженно отвернулся от товарища.

— Да ладно, не переживай, — извиняющимся тоном сказал Минтай. — Эх, жизнь наша кошачья! — вздохнул он. — Не собаки тебя, так свои же злыдни-кошки, которые еще хуже собак бывают...

Друзья забрались в самую гущу смородных кустов и подремали в тенечке. Демагог слышал сквозь сон, как пришли мама с Наташей, потом — папа-профессор. Его звали на разные голоса, но показываться в таком потрепанном виде ему не хотелось.

Когда солнце стало склоняться к горизонту, Минтай предложил:

— Пошли погуляем?

— Пошли, — согласился Демагог.

Они выбрались на улицу Счастливую и, немного пробежав по ней, свернули в переулочек, ведущий к Мосихе. Не доходя до речки, Минтай снова повернул — на этот раз в короткий тупичок, упирающийся в ветхое деревянное строение. Одна из его досок, снизу, возле земли, подгнила и выкрошилась, образовав дыру чуть больше кошачьей головы.

Минтай заглянул в дыру и позвал:

— Эй, Карбофос, ты где?

Внутри послышалось шуршание, потом в дыре показалась кошачья морда и выжидающе уставилась на них.

— Протри глаза, Карбофос! — сказал Минтай. — Это я и мой друг.

— А-а, Минтай! — расплылась в улыбке голова в дыре. — Когда из темноты на свет вылезешь, не сразу и разглядишь, кто перед тобой. Заходите, ребята! — пригласила кошачья голова.

Сначала в дыру пролез Минтай. За ним стал протискиваться в узковатое для него отверстие Демагог.

Оказавшись по другую сторону дыры, он осмотрелся и увидел в углу лопаты, грабли, вилы, а на полу чернел резиновыми кольцами поливочный шланг. Скорее всего, это был садовый сарай.

— Дима, иди сюда! — услышал Демагог от противоположной стены голос Минтая и только собрался отправиться на зов товарища, как из дыры донеслось:

— Помогите, застрял!

Оглянувшись, Демагог увидел в дыре Пуфика.

Кое-как вместе с подоспевшим Минтаем и хозяином сарая они втащили толстого Пуфика вовнутрь.

— Ты-то как здесь очутился? — удивился Минтай.

— А я издалека хвост Демагога заметил и пошел за вами. Одному-то скучно, — объяснил Пуфик.

— А кто такой Демагог? — озадачился Карбофос.

— Так это же Дима, — показал Минтай на товарища лапой.

— Дима — понятно, а Демагог... — пробормотал Карбофос. — Это какое-то новое средство от тараканов?

— Почему от тараканов? — обиделся за свое имя Демагог.

— Ну, может, не от тараканов, а от других каких-нибудь насекомых. Как, например, карбофос или дихлофос.

— Нет, мое имя ни с какими насекомыми не связано, — решительно отмел это предположение Демагог. — Это у тебя скорее...

— Да и я к ним никакого отношения не имею, — сказал Карбофос. — Просто так вот прозвали...

— А почему?

— А-а!.. — махнул лапой Карбофос. — Сам виноват. В детстве по глупости тараканьей этой отравы нализался. Чуть не подох. С тех пор и прилипло: Карбофос да Карбофос... Все кошки как кошки: Васьки, Степки да Мурки, а я — Карбофос. Зато кайф у меня тогда был — я вам скажу!.. — блаженно закатил глаза Карбофос. — Будь здоров торчал! До сих пор помню!

— С тех пор «торчит» всю дорогу, — шепнул Минтай на ухо Демагогу.

— Где «торчит»? — не понял Демагог.

— Да не где, а как, — поправил его Минтай. — Нюхоман он, понял?

— Нет, — помотал головой Демагог.

— Ладно, еще поймешь, — пообещал Минтай.

— Ребята, а что там за драка была возле дачи Пуфика? — поинтересовался Карбофос.

Пуфик ни про какую драку не знал (он как раз спал под своим крылечком), зато Минтай охотно объяснил:

— Это Рваное Ухо со своими пристебаями Демагога своему порядку учил.

— Понятно, — сказал Карбофос. — Ничего хорошего от них ждать не приходится.

Демагог вспомнил пережитый днем позор и, помимо воли, жалобно мяукнул. Минтай стал успокаивать товарища, а Карбофос сказал:

— В таких случаях самое лучшее — словить хороший кайф и забыться.

— А где я его поймаю? — спросил Демагог.

— Здесь.

— Он тут водится?

— Водится, водится, — заверил Карбофос. — Сейчас все будет. — Карбофос отправился в дальний угол сарая, призывным покачиванием хвоста приглашая гостей следовать за ним.

В углу Демагог увидел на полу старую телогрейку, которая, вероятно, служила хозяину постелью, а рядом с ней, на газетном листе какую-то сухую траву, корешки, таблетки, пакетики с порошками, разные тюбики, баночки, пузырьки...

— Для начала попробуем-ка валерьяночки, — подвинул Карбофос Демагогу сухой корешок с возбуждающим запахом.

Демагог пожевал его и почувствовал, что боль и обида стали отпускать его, уступая место легкости и бодрости.

— А теперь вот это лизни... и это понюхай... — подсовывал ему Карбофос какие-то новые травки, жидкости, порошки.

Демагог пробовал и чувствовал, что его подхватили теплые ласковые волны неведомой реки и понесли куда-то далеко-далеко, где нет ни Рваного Уха, ни Гарика с Ништяком, ни мамы с Наташей, а есть какая-то прекрасная волшебная страна, где все совсем другое, непохожее на этот мир. На волнах сказочной реки увидел он и Минтая с Пуфиком, и Карбофоса. Река несла их всех в замечательную страну грез, оставляя позади все сегодняшние неприятности. Хотелось смеяться и петь, кататься по траве и сочинять стихи. Демагог снова почувствовал себя «самым-самым».

— Ну, как кайф? — интересовался между тем Карбофос, но Демагог только сладко жмурился и расплывался в довольной улыбке.

— Я же говорил! — радовался за него нюхоман. — Теперь до утра будем «торчать»!

И вдруг впереди на волнах сверкающей разноцветными бликами реки Демагог увидел Марысю. Она плыла задом наперед, мордочкой к нему, и изумрудные ее глаза мерцали еще загадочней, чем вчера. Но вот она развернулась и призывно шевельнула кончиком пушистого хвоста, словно приглашая следовать за собой. А потом исчезла. Демагог недоуменно покрутил головой, но река впереди была пуста и только откуда-то издалека нежно-призывно доносилось: «Ди-ма!..»

Демагог изо всей силы рванулся вперед, и тут же из глаз его посыпались искры. Река ушла куда-то в сторону, а он, очнувшись на время, увидел, что сидит на грязном полу сарая перед неструганными досками стены, о которые только что чуть не расшиб себе лоб.

Искры погасли, радужная река снова обняла его волнами и снова впереди — словно взмахнули платочком — мелькнул пушистый Марысин хвост.

— Куда ты, Дима? — окликнул его Минтай.

— К Марысе! — ответил Демагог и стал поспешно выбираться из сарая.

— К архитекторской кошке собрался. Их дача на Большой Поляне, — кому-то, кажется, Карбофосу, пояснил всезнающий Минтай.

А Демагог уже опять не замечал ничего вокруг, кроме далекого впереди кончика Марысиного хвоста.

Демагог плыл по реке. Ему мешали попадавшиеся на пути ветки, палки, кучи мусора, навоза; путались в лапах водоросли, похожие на гороховые стебли, липли к бокам колючки репейника; Демагог то проваливался в какие-то ухабы, то волна возносила его в гору... Тем не менее, несмотря на все препятствия, он упорно продвигался вперед. А в голове его тем временем складывались стихи, которые сразу же обрастали музыкальными звуками, становились мелодичными и певучими...

 

 

ГЛАВА 13. Ночная серенада

 

 

До изукрашенного деревянной резьбой теремка архитекторской дачи развеселая компания добралась уже затемно. Попасть сюда они могли бы и гораздо раньше, если бы путь их пролегал по улице Счастливой, которая, как мы знаем, как раз и заканчивалась на Большой Поляне. Но, отведав Карбофосова «угощения», коты двинулись, не разбирая дороги, через чужие огороды. С воплями перепрыгивали они через борозды и канавы, катались по грядкам, продирались через заросли гороха... Им вослед неслись проклятия хозяев дач, летели в них камни и палки. Пару раз пришлось даже спасаться им на деревьях от разъяренных псов, но, уйдя от преследования, они продолжали куролесить.

Возле одной из дач компания внезапно наткнулась на Гарика и Ништяка. У одного в зубах болталась сосиска, у другого — куриное крылышко. Они несли Рваному Уху ужин. Увидев не на шутку разошедшуюся компанию, рэкетиры порядком струхнули и, побросав добычу, бросились наутек.

— Эй, Ништяк — с крыши бряк! — запустил Минтай ему вслед не очень складной рифмой.

— Гарик, возьми фонарик! А не то упадешь — башку расшибешь! — в тон ему восторженно заорал Демагог и почувствовал мстительное удовлетворение.

А Карбофос пронзительно, по-разбойничьи засвистел.

Когда спасавшиеся бегством рэкетиры исчезли из виду, друзья весело расхохотались. Им было хорошо. Еще бы! Заставить удирать этих двух наглых бандитов!

Веселая компания выбралась, наконец, на улицу Счастливую.

Впереди, совсем недалеко виднелась освещенная фонарями Большая Поляна. Улица в этом месте была посыпана мелким гравием. Чуть слышно, как крадущаяся по кладовке мышь, он шуршал под кошачьими лапами.

Коты шли шеренгой посередине дороги плечо к плечу, словно отважные мушкетеры.

И тут Минтай запел:

 

Раз, два — левой!

Вперед — и хвост трубой!

Отважная команда

Выигрывает бой!..

 

Бравая эта песенка как нельзя лучше соответствовала приподнятому настроению друзей, и они дружно подхватили:

 

Отважная команда

Выигрывает бой!

 

Карбофос снова лихо присвистнул, а Минтай продолжил:

 

Раз, два — левой!

В кустах мы не сидим.

Держись, бродяги-воры, —

Мы спуску не дадим!..

 

Да, да, именно так — не дадим! Ах, молодец, Минтай! Легко и уверенно чувствовал себя сейчас Демагог, подпевая товарищу. Словно и не было позади печального нынешнего дня.

Коты вышли, наконец, на Большую Поляну. И тут Демагог вспомнил о цели своего путешествия. Снова настойчиво стали рваться на свободу возникшие в голове слова и мелодия. Так настойчиво, что Демагог резко остановился, нарушив их мушкетерский строй, и заявил:

— Я тоже сочинил... эту... серенаду...

Коты недоуменно переглянулись. Про всякие там шлягеры, попсу, хиты, рок они слышали: от них ни днем, ни ночью радио с телевизором не отдыхают. Карбофос, к примеру, умудряется ловить кайф, или, как он это называл, «тащиться» от тяжелого металлического рока, который бил по мозгам не хуже любой дурман-травы. Минтай предпочитал поп-музыку: что-нибудь душераздирающее от Александра Малинина. Ну а музыкальные пристрастия Пуфика ограничивались колыбельной лирикой. А вот с чем едят эту самую серенаду — никто не знал.

— Это песня такая. Только про любовь... — смущенно пояснил Демагог. — В стране Испания кавалеры исполняли свои серенады под балконом дамы сердца.

В Испании коты не были, но Демагогу поверили на слово: как-никак профессорский питомец — знает, наверное, лучше их, что там, в неведомой стране Испания, творится. Лишь Минтай решил уточнить.

— Марыське будешь петь? — спросил он, но, заметив, что заставил друга еще больше смутиться, поспешил успокоить: — Ничего, Дима, не тушуйся, начинай, мы подтянем.

Они подошли к даче архитектора. Резной теремок в голубоватых отблесках неонового фонаря, висевшего неподалеку на столбе, был похож на залитый глазурью печатный пряник. Вокруг стояла тишина. Все, как видно, уже спали.

Демагог нерешительно оглянулся на приятелей.

— Давай-давай! — подбодрил Минтай.

Демагог задрал морду к небольшому балкончику на мансарде и затянул:

 

О, Марыся, Марыся,

Несравненная киса!

Лучше всех ты на свете —

Моя мечта!

 

О тебе я страдаю,

Жуя хвостик минтая,

И тебя вспоминаю —

Ах, всю тебя!

 

Пел Демагог страстно, вкладывая в серенаду весь свой любовный пыл, хорошо к тому же подогретый дурман-травой.

Его друзья, которым и сама серенада, и романтическая обстановка летней ночи очень нравились, рьяно помогали Демагогу, стараясь изо всех сил. Правда, со стороны пение этого кошачьего квартета больше напоминало завывание циркулярной пилы, наткнувшейся на крепкий сучок, но так ведь то со стороны...

 

...И твой розовый носик,

И пушистый твой хвостик,

Твою мордочку милую —

Как снег она!

 

Спинку — ночи темнее,

Шерстку — шелка нежнее,

И глаза зеленее,

Чем вся трава!

 

И — о, чудо! — балконная дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнула Марыся. Она вспрыгнула на перильца, сонно зевнув, сладко потянулась...

О, Марыся, услышала, вышла! О, как ты прекрасна!..

У Демагога бешено заколотилось сердце, и, воодушевленный появлением возлюбленной, он с удвоенной энергией продолжил свое песнопение:

 

От любви умираю,

Не могу есть минтая,

О мышах забываю —

Я без тебя!

 

О, Марыся, Марыся,

Я у лап твоих, киса,

В жгучей страсти любовной —

Сгораю я!

 

Закончив, Демагог как истинный рыцарь шаркнул лапой, учтиво поклонился, и если уж не на восторженные аплодисменты, то на благосклонное «мяу» своей дамы сердца он, на худой конец, рассчитывал. Однако того, что случилось дальше, Демагог никак не ожидал.

— Как не стыдно! — сердито фыркнула Марыся. — Я-то думала, что вы, Дима, тактичный и воспитанный юноша, а вы с друзьями ведете себя, как последние хулиганы. Всю округу разбудили! И вообще, кто вам позволил петь про меня?!

Негодующе качнув пушистым хвостом, Марыся повернулась и исчезла за балконной дверью.

И тотчас же, словно в подтверждение ее слов, раздались возмущенные голоса дачников, лай собак...

— Бежим! — завопил Минтай, и они бросились врассыпную.

Чуть ли не до самой их дачи Демагога преследовал здоровенный и злющий пес-боксер. Только нырнув под свой штакетник и отмахав до середины участка, кот наконец почувствовал себя в безопасности. С минуту он запаленно дышал, приходя в себя, а потом рухнул без сил прямо в середину морковной грядки.

 

 

ЧАСТЬ П. САМ ПО СЕБЕ...

 

 

ГЛАВА 14. Чем кончаются бурные ночи

 

 

— Вот он! — разбудил Демагога громкий Наташин возглас. — Та только посмотри, мама, где он устроился!

Демагог с трудом разлепил глаза. Не осталось и следа от вчерашней легкости и радостного возбуждения. Голова гудела, словно алюминиевая миска, по которой непрерывно лупили алюминиевой ложкой. Тело было ватным, непослушным, а к горлу подступала тошнота.

— Ты зачем забрался на грядку? Всю морковку выкатал! Устроил, понимаешь, лежбище! Ночь где-то прошлялся, а теперь — нате вам! — завалился... Да я тебя, мерзавца, за это!.. — обрушился на Демагога водопад маминого негодования.

В сердцах мама схватила валявшуюся в борозде хворостину и замахнулась на кота.

— Мамочка, не надо! — взвизгнула Наташа, но поздно: со свистом разрезав воздух, прут уже опустился на повинную полосатую спину.

Демагог вскочил, словно ошпаренный, и, не разбирая дороги, бросился вон.

— Стой! Куда же ты, заполошный! — слышал он за своей спиной, но ноги сами несли его прочь.

Неизвестно, сколько бы вот так, без оглядки, мчался наш проштрафившийся герой, если б не наткнулся по пути на что-то мягкое, свернувшееся клубочком.

Клубок издал недовольное «мяу», и Демагог увидел уютно устроившегося в свекольной ботве Минтая.

Некоторое время Минтай бессмысленно таращился на приятеля, наконец, с трудом узнав его, вяло пробормотал:

— Привет! Чего несешься, как угорелый?

— П-побили, — кое-как приходя в себя, сказал Демагог.

— Как, опять Рваное Ухо?

— Да нет. М-мама... Прутом... П-по спине...

— Ах, хозяйка... — зевнул Минтай. — Тогда ничего, нормально.

— Как это — нормально?! — Демагог весь клокотал от возмущения. Его сроду и пальцем никто дома не трогал, а тут — прутом!.. И больно, конечно, но больше — обидно. И ведь от кого попало! От человека, которого любил едва ли не сильнее всех!

«Уйду, — решил Демагог. Пусть живут одни. Посмотрим, как запоют без него, когда не на ночь исчезнет, как сегодня, а надолго. Не на кого будет полюбоваться, некого погладить, не с кем поиграть, некого гостям показать...»

— Дима, Димочка, ты где, родненький? — услышал он со стороны их участка дрожащий от слез Наташин голос, а следом и мамин, все еще сердитый:

— Не роняй слезки на колески. Проголодается — придет.

— Как же, ждите! — мстительно прошептал Демагог, хотя и сам уже чуть не плакал.

— Что ты сказал? — не расслышав, переспросил Минтай.

— Домой, говорю, не приду, — как можно тверже ответил Демагог.

— Ты серьезно?

— Еще бы!

— Ну и напрасно, — не одобрил Минтай. — Подумаешь, прутом разок огрели. За дело! Не валяйся, где не положено. Хозяева с этой грядкой, понимаешь, возились, возились — садили, пололи, поливали, а ты взял и все их труды испортил.

— Но бить-то зачем?

— А чтоб лучше до глупой кошачьей головы доходило. И вообще — не делай из мухи слона. Вот я, к примеру. Да если б я каждый раз после того, как в меня Федякин в раздражении сапогом или еще чем тяжелым запускал, из дому убегал, то давно б уже бродягой стал. Не бери в голову. Такова наша кошачья жизнь. Тем более что после всякого наказания наступает прощение. Вон слышишь — назад зовут. Простили, значит.

Теперь уже и мама звала Демагога домой, и в голосе ее чувствовалось раскаяние.

Но в Демагога словно вселился бес противоречия и нашептывал ему, и нашептывал: «Не поддавайся на уговоры, храни обиду, покажи им!..».

— Не вернусь! — с упрямой решительностью повторил Демагог.

Минтай нехотя поднялся, отряхнулся и, вздохнув, сказал:

— Ладно, пошли-ка отсюда, пока нам еще и от Федякина не влетело.

Они выбрались на улицу Береговую, которая своими домами выходила прямо на заросший тальником берег Лосихи, и сразу же увидели направлявшегося к ним Карбофоса.

В отличие от Минтая с Демагогом был он оживлен, даже весел, и никакой угнетенности в нем не ощущалось.

— Уже «торчит», — определил Минтай.

— Здорово, пацаны! — бодренько поприветствовал он их. — Как жизнь?

— Хуже некуда, — буркнул Демагог.

— Что так? — удивился нюхоман. — Разве плохой вчера кайф словили?

— Да, конечно... — болезненно поморщился Минтай. — После твоих травок сегодня чувствуешь себя так, будто слону под ноги попал, и башка гудит, как электричка.

— Вылечим! — радостно пообещал Карбофос. — Пошли ко мне, кое-что примем...

— Нет-нет-нет! — замотал головой Демагог. — Я больше твоей дурман-травы не хочу. От нее сначала весело, зато потом хоть на стенку лезь. И глупости всякие делаешь, на грядках валяешься... Одни неприятности...

— Да чуть-чуть валерьяночки на язык — и все неприятности как рукой снимет. Вот увидите! — продолжал убеждать Карбофос. — И вообще я вам скажу: одного раза для настоящего кайфа мало. Надо регулярно принимать. Как лекарство. Тогда толк будет. Любой врач подтвердит.

— Вот еще! — рассердился Минтай. — Сам нюхоман пропащий, так хочешь, чтобы и мы за компанию с тобой такими же стали?

Давай проваливай, доктор!..

Демагог с Минтаем оставили Карбофоса одного, а сами пошли вдоль берега. Демагог молчал, а Минтай вслух обдумывал сложившееся положение:

— Куда же теперь тебя пристроить? Тут неподалеку Степана-ветерана дача, но он и сам у сына на птичьих правах живет. С Пуфика тоже толку мало. — Минтай на минуту задумался, а потом со вздохом сказал: — Если честно, то в наших краях каждый сам по себе и за себя и никто чужого кота себе не пустит. Конечно, я бы мог тебя к себе пригласить, но, — замялся он, — не знаю, как к этому Федякин отнесется. Он мужик крутой, не будет разбираться — профессорский ты или нет...

— Да я и не пошел бы к тебе. Меня у вас сразу найдут, — сказал Демагог.

— И то верно, — с видимым облегчением согласился Минтай и посоветовал: — Лучше всего, наверное, попытать счастья у Кривого Боцмана. Он котяра свободный, самостоятельный.

 

 

ГЛАВА 15. Сплошные неприятности

 

 

На углу Береговой и узенького проулочка, соединяющего ее с улицей Счастливой, Минтай остановился.

— Ты это... дальше иди один, — сказал он, виновато отводя глаза.

— А ты? — спросил Демагог, не ожидавший, что Минтай так быстро захочет с ним расстаться.

— Да и день мой сегодня...

— Какой день? — не понял Демагог.

— Какой, какой... — проворчал Минтай. — Такой... Быстро же ты забыл. Мало, значит, тебя вчера трепали. Ништяк с Гариком должны пожаловать — вот какой!

Полученная от мамы взбучка и обида на нее и в самом деле заставили забыть на время и Рваное Ухо, и его «шестерок». Минтай напомнил о них, и Демагог почувствовал себя совсем плохо. У него даже помутилось в голове. А когда он пришел в себя, минтая рядом уже не было.

Зато на другом конце переулочка Демагог увидел Марысю. Она сидела, подобрав пушистый хвост, и умывалась, время от времени поглядывая в сторону Демагога.

Кот бросился к ней.

Марыся немедленно прекратила свой туалет и, гордо распушив хвост, пошла прочь.

Когда же Демагог наконец догнал ее, она, не дав ему и рта раскрыть, сердито сказала:

— Не смейте ко мне приближаться, хулиган! Еще шаг — и я выцарапаю вам глаза!

Демагог невольно отступил и виновато опустил голову. А напрасно! Иначе бы заметил, что, отойдя на пару шагов, Марыся обернулась, и взгляд ее был гораздо теплее грозных слов. Он говорил о том, что зла она на своего рыцаря вовсе не держит, что, даже напротив, ночное приключение с волнующей серенадой в ее честь очень пришлось красавице по душе, но что ведь и девушку, возле дома которой в столь поздний час устраивают такой тарарам, тоже надо понять... К тому же, по всем правилам любовного ухаживания, помучиться юноше положено, повздыхать, пострадать, потосковать, как следует, а уж потом...

Но удрученно свесивший голову Демагог взгляда Марыси не заметил и ни о чем таком не догадывался. А когда голову поднял, кошки и след простыл.

Демагог вздохнул и побрел куда глаза глядят. А они в это время смотрели в чью-то чужую калитку, за которую он, недолго думая, и проник. Зачем? Он и сам не знал. Просто очень не хотелось оставаться сейчас на открытой жаркому солнцу и любопытным взорам улице.

На участке, куда попал наш герой, почти не было грядок, но зато столько цветов! Всюду цветы, цветы, цветы... И высоченные горделивые гладиолусы, и георгины, чьи крупные цветы со стрельчатыми лепестками походили на разноцветных ежиков, и большие, ослепительно-белые, словно упавшие на землю звезды, cадовые ромашки, и жаром горящие махровые маки, и головокружительно пахнущие флоксы, и скромные голубоглазые анютки...

От всего этого цветочного многообразия у Демагога зарябило в глазах. Он с минуту жмурился, привыкая, потом двинулся по кирпичной дорожке к голубому дому, расположившемуся в глубине участка.

Еще издали заметил он на крыльце блюдце с молоком и куском вареного мяса рядом с ним. И только сейчас почувствовал, как страшно голоден: не ел со вчерашнего обеда, а дурман-трава еще сильнее обострила аппетит.

Достигнув крыльца, Демагог одним прыжком взмахнул на него и, забыв обо всем на свете, с жадным урчанием вонзил зубы в сочное, еще теплое мясо. Прекрасная отварная говядина сама таяла во рту. Расправившись с ней, Демагог взялся за молоко. И тут услышал за своей спиной:

— Но ведь мой день — завтра!..

От неожиданности Демагог вздрогнул и, с сожалением оторвавшись от блюдца, оглянулся. С удивлением и беспомощной обидой на него смотрели ярко-голубые глаза сиамского кота-подростка.

— Гарик и Ништяк должны обедать у меня завтра. А вы кто? Пахан?

— Я — Демагог... — в замешательстве промямлил непрошеный гость.

— Значит, по вторникам у меня еще и вы будете обед отбирать, господин бандит? — спросил сиамец-подросток, чем окончательно смутил Демагога.

Он густо покраснел — иначе говоря, все полоски на его морде слились в одну, багрово-коричневую, — и, оставив щекотливый вопрос без ответа, поспешил прочь.

Демагогу было ужасно стыдно. Надо же — съел чужой обед! Украл — и съел! Нет, не просто украл, а отобрал у слабого! Чем он тогда лучше Гарика и Ништяка? Подумать только — его за пахана приняли, за бандита! Какой позор! А ведь он всегда себя считал честным котом, который никогда без спросу чужого не возьмет. Гордился этим... Выходит, права Марыся — хулиган. Даже и того хуже...

Терзаемый стыдом, Демагог и не заметил, как пересек границу цветочного участка и оказался на соседнем. Здесь его настиг рваный башмак, больно ударивший по спине, и визгливый женский вопль:

— Ох, и поймаю же я сейчас тебя, тварь полосатая, ох, и пущу же на шапку! Будешь знать, как по чужим огородам шастать!

Ботинок вывел Демагога из состояния мрачной задумчивости, и, не став дожидаться исполнения угрозы, кот поспешил убраться с участка, благо забор был неподалеку.

Очутившись за ним, Демагог огляделся. Место было незнакомое. По этой улочке он еще не гулял.

Дегмагог сделал несколько шагов и наткнулся на крохотного котенка. Испуганно озираясь по сторонам, он жалобно пищал.

«Наверное, потерялся», — решил Демагог и, занятый своими невеселыми мыслями, побрел дальше.

Вдруг сзади раздался свирепый лай, заставивший вздыбиться на загривке шерсть.

Демагог оглянулся. Крупная лохматая дворняга, прямо-таки закипая от ярости, лаяла на перепуганного насмерть котенка, успевшего взобраться на столбик штакетника. От земли до котенка было всего метра полтора, и собака, прыгая вокруг него, уже почти доставала сжавшийся в страхе пушистый комочек.

Демагога собака не замечала. Возможно, потому, что из-за своей расцветки кот почти не выделялся среди травы возле забора. А может, вообще сейчас, кроме своей жертвы, никого вокруг не видела.

Демагогу, конечно, было очень жаль несчастного котенка, но как ему помочь — он не знал. Догадывался, правда, что следовало бы как-то помешать собаке: либо броситься на нее самому, либо чем-то отвлечь, чтобы котенок мог уйти. Но при одном взгляде на изрыгающее злобный лай чудище ему становилось не по себе.

А собака не отступалась. Еще усилие — и котенок у нее в зубах!

И вдруг — откуда только взялась! — перед самым носом собаки возникла кошка. Невзрачная такая, серенькая, но полная решительной отваги кошка. Демагог и глазом не успел моргнутъ, как, подскочив, словно мячик, она вцепилась псине прямо в морду острыми, словно рыболовные крючки, когтями.

Србака громко взвыла, замотала кудлатой головой, стараясь сбросить внезапного противника, но каждое ее движение лишь усиливало боль.

Наконец кое-как освободившись от кошки, собака отчаянно заскулила и бросилась удирать.

Увидев, что опасность миновала и внизу не страшная псина, а добрая мама, котенок задом спустился со столбика и радостно потерся о серый кошкин бок.

Некоторое время, довольно мурлыча, кошка вылизывала свое дитя, потом, взяв его зубами за загривок, понесла к калитке. На трусливо притаившегося в траве Демагога кошка тоже не обратила никакого внимания.

Когда кошка с котенком в зубах исчезла за калиткой, Демагог двинулся дальше, и если бы сам он не принадлежал к семейству кошачьих, то можно было бы сказать, что у него сейчас «на душе кошки скребли». За какую-то четверть часа успел он оказаться и вором, и обидчиком, и трусом. А трусом-то за последние дни уже и не в первый раз.

 

 

ГЛАВА 16. Бесталанный нищий

 

 

За железными воротами садоводческого общества «Проектировщик», на дорожке, ведущей к платформе, пусто. Последняя утренняя электричка ушла, до следующей — больше часа, поэтому торговцы с базарчика разбрелись кто куда. Не видно и побирушки.

Демагог обошел корягу, возле которой тот обычно «трудился», и позвал:

— Кривой Боцман, ты где?

— Здесь я, здесь, — после некоторой паузы услышал Демагог полусонный голос из кустов позади коряги.

Демагог пошел на голос и очутился в прохладной уютной канаве, протянувшейся вдоль невысокого заборчика, из-за плотного ряда кустов почти невидимого с дорожки.

На дне канавы дремал кот-попрошайка.

— Отдыхаю вот, — сказал он, поздоровавшись. — Самое пекло начинается. Да и все равно, — зевнул он, — до следующей электрички ловить нечего. А она еще не скоро. Ложись, вздремнем...

Демагог устроился напротив хозяина канавы. Пахло от него не очень приятно. Сказывалась уличная жизнь. А может, просто не любил умываться. Демагог незаметно отодвинулся.

— Как дела? — поинтересовался Кривой Боцман.

— Так себе, — признался Демагог. — Из дома вот ушел.

И он честно рассказал о том, что случилось с ним в последние дни.

— И как теперь дальше жить — ума не приложу! — горестно закончил Демагог.

Кривой Боцман задумчиво поскреб лапой за ухом.

— Пока тепло, можно даже здесь жить, — показал он лапой на канаву. — И прокормиться, в общем-то, не проблема, если только не лениться.

— А что надо делать? — с надеждой спросил Демагог.

— Да хоть вон подаяние просить... Хочешь — вместе станем работать?

— Но я же не умею! — испугался Демагог.

— Учись! — посуровел Кривой Боцман. — Жрать захочешь — научишься. А не то с голоду подохнешь. Это тебя дома за красивые глаза бесплатно кормили, а когда сам по себе живешь — все по-другому. За все приходится платить самому.

— Ладно, я попробую, — уныло согласился Демагог.

Не теряя времени, Кривой Боцман повел новоиспеченного нищего к коряге. Побирушка обошел ее с другой стороны. Здесь тоже была протоптана тропочка. На нее обычно сворачивали те, кто или спешил, или кому не хотелось двигаться в общем потоке сошедших с электрички дачников.

— Навару тут, конечно, поменьше, но для начала сойдет, — решил Кривой Боцман и принялся располагать Демагога на его «рабочем месте».

— Ты уселся так, будто тебя на открытку собрались фотографировать! — тут же принялся распекать он своего подопечного. — На копилку глиняную ты сейчас похож, а не на нищего. Нет, позу надо сменить! — решительно заявил Кривой Боцман и приказал: — Привались спиной к коряге! Так... А теперь вытяни задние лапы... Обе, обе!.. — поучал побирушка, забегая то с одной стороны, то с другой. — А сейчас правую переднюю — вперед! И скажи что-нибудь на публику...

— Что сказать?

— Ну, к примеру... Господа дачники, будьте сердобольными, скажи, подайте беженцу, скажи...

— Что ты несешь, какой я беженец?

— Ты же из дома удрал?

— Ну, удрал.

— Значит — беженец, — рассудил Кривой Боцман. — К беженцам у людей больше жалости. А вообще-то, — сказал побирушка, — в нашем деле слова особого значения не имеют. Вякай что-нибудь.

— Дорогие друзья! Граждане!.. — начал Демагог, но Кривой Боцман тут же его оборвал:

— Стоп, стоп, стоп! Ты же не на митинге. Здесь слеза нужна, понимаешь, слеза!..

— Дамы и господа! Перед вами несчастное животное — жертва бездушных хозяев...

— Нет, нет, нет! — замахал лапами Кривой Боцман. — Не верю! Глянул бы ты на себя со стороны! Какая же ты жертва? Наоборот, любой, кто тебя увидит, сразу же подумает, что ты семейный любимец. Развалился тут, понимаешь ли, гладенький...

— Ты же сам меня так посадил, — возразил Демагог.

— Да я не о том, — отмахнулся Кривой Боцман. — Тебя, конечно, было бы лучше в рекламную фирму отдать — «Вискас» рекламировать».

— А где есть такая фирма?

— В городе, где же еще? Ну ладно, кончаем базар... Электричка из города подходит: слышишь — гудит. Вот-вот народ повалит. Раз уж не успели ничего придумать, просто тяни лапу навстречу толпе и ори дурниной. Пусть думают, что у тебя что-нибудь болит. Глядишь — пожалеют...

Кривой Боцман поспешил на свое место. Оживший тем временем базарчик тоже хлопотливо ожидал подхода электрички.

Послышались визг тормозов, шипенье автоматических дверей и следом — радостный гул вырвавшейся на чистый воздух толпы горожан.

Мимо Демагога люди шли не задерживаясь. Ну, сидит себе большущий кот в какой-то странней позе — что с того? Правда, забавно так лапу протягивает. Как собака. Ну, протягивает и протягивает. Кого сегодня чем удивишь, когда все в жизни нынче перемешалось. Знать бы, о чем он там мявкает, чего хочет, тогда бы еще!..

А вот с мявканьем-то как раз и возникли проблемы. То ли от страха, то ли от волнения у Демагога пропал голос, и сейчас он лишь, как вытащенная из воды рыба, беззвучно разевал рот.

От неудобной позы ныла спина, затекли лапы. Солнце пекло голову. А мимо текла равнодушная толпа.

Наконец Демагог не выдержал и принял нормальную кошачью позу: сел, выгнув спину и подобрав под себя хвост. И сразу услышал знакомые удивленно-восхищенные возгласы:

— Какой красавец!

— Редкая, должно быть, порода?

— Потерялся, что ли?

— Да нет, наверное, хозяев с электрички ждет...

И так далее, в том же духе. Разные слова, слова... Много слов, но ни кусочка колбасы.

А тут еще собаки, которых некоторые дачники везли с собой, донимали. Псы просто из себя выходили, завидев Демагога.

Лишь когда толпа схлынула, Демагогу немного повезло: возле него остановились женщина с девочкой-дошкольницей.

— Мама, — сказала девочка, — киске, наверное, жарко в такой шубе?

Девочка протянула свою ладошку, чтобы погладить кота, но он понял ее по-своему и грациозно, как умел только он, подал ей лапу.

— Ой! — округлила девочка глаза. — Мама, смотри, он здоровается, как Дружок у тети Зины.

— Молодец!... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5


14 января 2019

3 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Друзья и враги кота Демагога»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер