Начальник и трус

Уж сколько лет прошло, а у меня до сих пор перед глазами во всей красе эта картинка: лежит наш председатель бухой на диване в своей комнате отдыха, рожа красная, штаны расстегнуты, и говорит…

Но сначала немного предыстории. Как я к нему попал в помощники, сам не пойму – уж очень мы с ним разные по всем критериям. Видно, просто захотел иметь в своей команде хотя бы одного порядочного: не подлого, не вороватого, с высокими принципами – ведь и последняя паскуда что-то в себе душевное сохраняет…

И поначалу действительно всё было ок, не втягивал он меня в свои темные делишки.

Но долго это, конечно, продолжаться не могло. Его, наверное, так и тянуло все же замазать меня, согнуть себе на радость. Приятно же показать свою власть и над такими вот чистоплюями...

Сперва пытался записать на меня какой-то подозрительный актив, хотя у него и своих верных прихвостней хватало – не вышло, я отбрыкался: дескать, учусь жить у древних философов-киников, а они были против богатства… Тогда-то он первый раз и обозвал меня трусом. А дальше так и пошло: они все смелые, а я трус…

Потом совал мне какой-то явно лажовый документ на подпись, да чтобы быстренько, не вчитываясь – я и тут не поддался, сказал, что обещал маме никаких финансовых документов не подписывать. И – надо же! – подействовал этот мой аргумент. Не случайно говорят, что для вора мать – это святое.

А однажды поручил мне доставить ему от какого-то его сообщника сумку. Я, понятно, начал спрашивать, а что в сумке? И снова: ты, мол, трус, какое тебе дело?.. Но сам же и передумал, испугался, наверное, что я со своими взглядами повезу эту сумку прямиком в полицию…

Но добила меня окончательно вот эта сцена, когда он пьяный распластался на диване и спрашивает меня: – А где Людмила (это его секретарша)? – Отошла, – говорю, – просила меня подменить ее на время… – Он пристально посмотрел на меня своими пьяными глазенками, ухмыльнулся и говорит: – Ну, делать нечего, тогда подрочи мне ты… – Я прямо ошалел. Всего от него ожидал, но уж такого…  – Да вы что?! – просипел я от возмущения, – вы за кого меня принимаете?! – А он: – Жалко тебе, что ли? – И сам начал это делать. – Я выскочил от него и – в кадры, писать заявление об уходе…

А на следующий день вызывает меня и, не глядя в глаза (наверно, на трезвую голову даже ему совестно стало), свою версию вчерашнего мне впаривает: мол, плохо ему, бедненькому, стало, сердечный приступ, а я не помог, сбежал…

Я растерялся, не знал, что и ответить на эту наглую ложь.

– А про увольнение, – говорит, – забудь. Будешь при мне, пока я сам тебя не выпру…

Но, слава богу, недолго мне оставалось быть при нем. Выручили наши правоохранительные органы. По гроб жизни буду им благодарен… Оказывается, он давно у них в резерве был, просто очередь не доходила, маловато еще урвал.

Правда, и мне досталось. Обыск у меня дома провели, допрашивали часами… Но отпустили за отсутствием соучастия. Поняли, что я, как ни странно, вполне честный человек. Они, по-моему, и не ожидали, что такие еще есть, даже селфи со мной на память себе сделали.

В конце концов, недаром же этот урод меня трусом называл, значит, сам признал, что я им не чета.

 александр ларин