Аптечный провизор

«Если неприятность может произойти, она произойдёт».
Закон Мерфи.

Говорят, любовь – это прекрасно. Ах, если бы это чувство, так похожее на помешательство, было исключительно позитивным! Ведь крыша едет у всех по разному. К примеру, один буддист вдруг решил, что его безвременно ушедшая супруга насовсем не умерла, и душа её переселилась в кобру. Именно в кобру, змею, и он уверился в том, что эта рептилия и есть продолжение существования его жены. Его любовь была настолько безграничной, что со змеюкой он даже ел за одним столом и спал в одной постели. А слетевший с катушек японец, будучи электронщиком, сконструировал домашнего робота с пропорциями женского тела, и на нём женился. Или на ней? Тут даже толком не понять. Но у него была своя логика. Он посчитал, что вот такая, с позволения сказать, робожена, никогда не изменит, не вступит в перепалку и будет выполнять все его прихоти. Естественно, в рамках того интеллекта, который её процессоры смогли отцифровать. Я понимаю, кто-то с жиру бесится, а кто срывает на этом весьма солидный куш. А если всё на полном серьёзе? Я не буддист и не конструктор, но вляпался примерно так же.
Итак, я повадился ходить в одну аптеку. Здоровый лоб, которому лекарства нужны были как, скажем, женские прокладки престарелому дяде. Я покупал корвалол, валидол, пурген, карбоген. В общем, на хрен мне не нужную чепуху, которую я даже не знал каким образом употреблять, и от чего она должна лечить. Всему причиной была молоденькая прехорошенькая провизорша. Я покупал это, чтобы хоть как-то с ней пообщаться и невзначай прикоснуться к её рукам. С чего начать разговор, я не знал. Вся выстроенная в голове линия поведения рушилась и рассыпалась, как карточный домик, когда я появлялся в аптеке.
А началось с того, что однажды я глубоко порезал палец. Открывал на улице банку с каким-то пойлом. Естественно, возникла необходимость чем-то руку замотать. И эта самая аптека оказалась в двух шагах. Я вошёл, огляделся и ахнул. За прилавком стояла провизорша дивной красоты. Она приветливо улыбалась, и почему-то я решил, что так улыбалась она только мне. Участливо взглянув на мой дурацкий палец, девушка немедля предложила помощь. Она выплыла из-за прилавка как лебедь, ступая легко и упрямо, я же отвалил челюсть. От восхищенья. Ладная фигура, осиная талия. А ножки! С ума сойти было можно, и я, конечно же, сошёл.
- Зажмите ранку, - сказала аптекарша ангельским голосом, напоминавшим журчание ручейка в начале весеннего половодья.
Красавица обработала порез какой-то вонючей дрянью, ловко забинтовала руку и снова улыбнулась. От чего в помещении аптеки как-то сразу посветлело. А лёгкие нежные прикосновения сразили меня наповал.
- Вот так будет лучше, и следите, чтобы повязка всё время была сухой. Вам ясно?
- Угу, - промычал я и попятился вон.
Наверное, надо было что-то сказать. Например, поблагодарить. Затем перевести разговор на другую тему и подвести к тому, чтобы пригласить девушку куда-нибудь. Даже не знаю. Ну, погулять. В общем, как-то так. Но я стоял столбом и молчал как рыба об лёд. Я не способен был тогда выразить то яркое чувство, пронзившее подобно молнии мой мозг. Недобросовестным производителям жестяных банок в тот момент я был за разгильдяйство очень даже благодарен. Вообще-то так глупо порезаться могу только я. И не только порезаться. Причинить ущерб себе и окружающим нелепейшим образом с завидным постоянством у меня получается со скоростью звука. Само собой как-то выходит. В этом я бесспорный чемпион. Если есть возможность вляпаться в какашки на ровном месте, то для такого случая у судьбы под рукой всегда есть я. К примеру, давеча в гостях, на дне рожденья у моей начальницы. Вновь назначенная, она не ведала, бедная, и имела неосторожность пригласить меня вместе со всеми сотрудниками нашего отдела к себе домой. Она не знала, что я вредитель-недотёпа, наверное, от того, что ей никто про меня рассказать ещё не успел. И сидя за столом я случайно, клянусь, абсолютно случайно уронил вилку. Нагнувшись, я подался вперёд, отчего задние ножки стула приподнялись, а когда я выпрямился, держа в руке столовый прибор, стул вернулся на место. Возможно, излишне быстро. Только вот изящная стопа начальницы, обходившей за чем-то вокруг стола, ну в босоножке. В общем, лакированные ноготки голых пальчиков попали аккурат под ножку стула - бац! Ой, что было, что было. Визг. Потом перешёптывание и снова визг, и дальше, ой-ой-ой, и прыганье на одной ноге. Ну, потом прибывшая бригада скорой помощи кое-как наколола бьющуюся в истерике шахиню обезболивающими и успокоительными, наложила шину на сломанные аж три пальца на теперь уже распухшей ножке, и увезла пострадавшую в больницу. И гипс на две недели. А через две недели я торопился на совещание. Но ни с того, ни сего, моя тойота заводиться отказалась. Зараза. Вчера заводилась. Позавчера. Всегда заводилась. Пнув в колесо с виду безупречный японский агрегат, я открыл капот. А для меня внутренние железки и бесчисленные проводки являли собой китайскую грамоту. Я пошарил по карманам в поисках денег для оплаты такси. Но денег оказалось мало, и я помчался на остановку, чтобы не дай бог, не опоздать, потому что с этим было строго. В общем, на маршрутку я успел и протолкался в середину. А маршрутчика кто-то подрезал, он дал по тормозам, и я, вполне естественно, не удержался. Я плюхнулся задницей прямо в ведро, доверху наполненное яйцами. Чёрт, какая-то бабушка ехала на рынок их продать. Вот и продала. Ой, что было, что было! Желтки-белки в желеобразном состоянии разлетелись в стороны, создав таким образом яичный фонтан, щедро обляпав окна, стены, потолок, и конечно же, практически всех пассажиров, очень обильно и смачно, а один желток влетел мне в рот, который я проглотил, таким образом позавтракав, а скорлупа прилипла мне на лоб и брови. Ой-ой-ой. Но селя ви, как говорят французы. Последствия этого инцидента пришлось заглаживать две недели, не говоря о том, в каком виде я явился на производственное совещание, которое давным-давно уж началось. А на уплату ущерба ушла практически вся зарплата. Однако злобная фортуна мне уготовила сюрприз куда похлеще.
Я снова заявился в ту аптеку. Провизорша находилась как обычно за стойкой и раскладывала какие-то таблетки.
- Послушайте, - промямлил я, - я давно хотел поговорить, сказать.
- Что? – она ослепительно улыбнулась.
- Что вы делаете сегодня вечером?
- Что? – теперь она нахмурилась.
- Я просто хотел с вами познакомиться. Мы могли бы куда-нибудь сходить, где-нибудь посидеть, пообщаться.
- Зачем?
- Чтобы поближе друг друга узнать. Вы мне нравитесь. Вы не заметили, что я слишком часто сюда хожу?
- Заметила.
- Так что вы делаете сегодня вечером?
- Я не знаю. Я должна подумать. Приходите к концу рабочего дня.
- Я приду.
Я буквально летал на крыльях любви и надежды. Она ничего не обещала. Но и не отказала. Значит, у меня были все шансы продолжить знакомство. А дальше. Неужели я наконец-то женюсь? Да ещё на такой красавице. Быть может, моё невезение абсолютно во всём закончилось, и теперь для меня начнётся новая жизнь. А если так, то вперёд! Полдня я чистил пёрышки и наглаживал костюм. Намывал машину, пылесосил в салоне. По дороге купил огромный букет алых роз. К двадцати часам я припарковался возле аптеки. Буквально влетев внутрь, я взглянул на витрину и привычно отвалил челюсть. Теперь уже от разочарования. За стойкой стояла совсем другая девушка лет двадцати пяти и вопрошающе смотрела в мою сторону.
- А-а, где та провизорша, что была здесь днём?
- Я за неё.
- Она что, ушла? Мы договорились о встрече. Она не могла забыть. Она обещала.
- Что, кавалер, явился на свидание? Нет, никуда она не ушла.
- А где она?
- Так и быть, покажу. Иди за мной.
Девица отворила боковую дверь и поманила рукой. Я нерешительно двинулся следом. Цокая каблучками, провизорша обошла ряд шкафов, заполненных какими-то пузырьками, и привела меня в просторное помещение. Возле стоявшего посередине стола суетилось трое очкариков, облачённых в робы что-то наподобие солдатской химзащиты. Они сматывали провода и укладывали в сумки нечто похожее на паяльники, щупы, манометры, дерьмометры. А возле стены в неподвижной позе с застывшей на лице улыбкой стояла она. Предмет моих воздыханий.
- Что, влюбился, а? - поднял голову один из химзащитников. С растрёпанной шевелюрой, в очках, а ля директор, он чем-то походил на Альберта Эйнштейна со знаменитого портрета.
- А что с девушкой?
Создатель теории относительности подвёл меня поближе, и бесцеремонно задрал подол короткой юбки у моей избранницы.
- Э-э, уважаемый, куда свои заготовки растопырил, - возмутился было я.
- Читай, дружище!
Я наклонился. На верхней части бедра была татуировка. Такая ровненькая, маленькая, аккуратненькая. Ох, пишут же люди! «Робот-андроид А6. Модель - молодая женщина. Направление интеллекта - средний медицинский персонал. Операционная система инсталлирована программами, предусматривающими живое общение и самообучение». Я потрясённый шевелил губами, перечитывая витиеватую надпись на вполне реалистичной нежной коже.
- Как это возможно? - наконец изрёк я.
Великий физик времён и народов поднял голову, и насадив очки на нос, расхвастался.
- Это, между прочим, моя разработка. Теперь я получу х-а-рошую премию. Это пока только опытный образец. Как тебе силикончик? А? Не отличить на глаз от… вот её! – он направил указующий перст под короткий халатик настоящей аптекарши.
Та моментально зашипела, и задрав подбородок, гордо промаршировала из комнаты, всё же бросив напоследок:
- Придурок…
Химик Эйнштейн расхохотался:
- Хорошо, что ты в постель затащить мою малышку не успел. Наткнулся бы там на железки и капец твоему хозяйству. А мне уролога оплачивай потом. Хо-хо-хо. Образ взят со знаменитой Афродиты Анадиомены из Афинского музея. Что же, результат превзошёл все мои ожидания.
Он аккуратно вынул из моей руки букет и понюхал.
- Спасибо. Прекрасные розы. Подарю жене. Сто лет, как цветы не дарил благоверной. Вот представь себе хотя бы на минуту практическое применение таких роботов, скажем, в той же сфере обслуживания. Не грубят, не хамят, не обсчитывают. Ни в отпуска, ни на больничные не ходят. В декрете по сто лет не сидят. А? Красота! В техническом обслуживании просты. Какая экономия бюджета. А солдаты из них - просто мечта любого полководца. Скоро пойдёт в серию.
Закрыв лицо руками, я выбежал на улицу. Я стоял у парадного входа и наблюдал, как эти мужики выносят большой ящик, чем-то напоминающий цинковый гроб, и грузят его в газель. Это было невероятно. Неужели и до такого додумались.
- Ладно, не переживай, - произнесла подошедшая аптекарша, возложив мне руку на плечо, - найдёшь ещё себе настоящую, живую, а не этот протез. Её привезли два месяца назад по какому-то договору с нашим начальством. Я тоже была удивлена. Правда, если присмотреться, поначалу что-то неестественное было. В движениях, речи. Но они приезжали, где-то подкручивали, клацали на компьютере, и со временем она стала вести себя совсем как человек. Поэтому, ты и принял механическую куклу за девицу-красавицу. Видал бы ты, как она ящики таскала, да на полки их закидывала. Если их наштампуют сотнями, представляешь, что будет? Да мы без работы останемся.
Я стоял, опустив голову и молчал. Затем, не ожидая от себя подобной дерзости, вдруг ни с того, ни с сего, ляпнул:
- А что вы делаете сегодня вечером?
И настоящая провизорша совсем по человечески ответила:
- Вообще-то в подобных случаях для начала хотя бы знакомятся. Однако учитывая идиотскую ситуацию, в которую ты попал, так и быть. Ну а сегодня вечером я - свободна!

 Алексей Белобров

x

Иллюстрация к: Аптечный провизор