Цыганщина

Это было очень давно, но, как будто бы, вчера. Чувствуете, начинается, как в сказке?

В шестнадцать лет, на зимние каникулы, я впервые отправилась в самостоятельное путешествие. И путь мой лежал из Прибалтики в Москву. Я поехала встретиться со школьной подругой, отцу которой, полковнику, предложили завидную должность в московской военной академии.

Когда, выйдя из поезда на заснеженный московский перрон, я, радостная и счастливая, устремилась быстрым шагом навстречу приключениям, одно из них, не особенно радостное, поджидало меня уже на подходе к вокзалу.

Это была экзотическая, одетая в пеструю кацавейку и раздуваемые парусом на морозном ветру легкие многоярусные юбки, цыганка. Левой рукой она прижимала к себе младенца, закутанного в легкое одеяльце, а правую протянула ко мне, словно приветствуя, но с настойчивой просьбой подаяния:

- Вижу, что добрая, подай, красавица, на пропитание младенцу.

При этих словах в одеяле кто-то зашевелился и пикнул.

Сердце мое дрогнуло, я вытащила из разноцветной, машинной вязки, варежки, производством коих так славилась Прибалтика, рубль, и протянула цыганке. Цыганка мгновенно перехватила свободной рукой мою руку, и я оказалась скованной цепким рукопожатием.

- Постой, постой, - повторяла она, - в благодарность за твою доброту я погадаю тебе на любимого.

- Не надо мне гадать, - попыталась я высвободиться, - тем более на любимого, - во мне проснулся юношеский максимализм, идеализм, и полное неприятие условностей.

- Тогда на друга и недруга, - твердо, не терпя возражений, произнесла она, дернув меня за руку, и этим как бы окончательно пригвождая к месту.

То, что во мне стремилось и неслось, подгоняемое снежным ветром, остановилось, и я, не поддающаяся чьему-то влиянию, и мгновенно сопротивляющаяся любому давлению со стороны на мою психику, почему-то остановилась.

В руке у цыганки откуда-то оказалось зеркальце, она обожгла его своим горячим дыханием, и зеркальце заговорило и стало вымогать у меня зелененькую, потом синенькую, купюры с водяными знаками (желтенькую купюру цыганка уже получила).

- Ты должна будешь пойти на кладбище …, - цыганка интерпретировала историю буратино.

Я пыталась остановить ее, понимая весь идиотизм происходящего, и выдернуть свою руку, в которой лежало зеркальце, прижатое сверху ее цепкими пальцами, но мне не удавалось.

В другой, такой же красивой, левой варежке, лежала красненькая десятка - последняя денежная купюра, цыганка это чувствовала, она уже вытащила, с моей помощью, восемь рублей, и надеялась на больший куш.

- Я не пойду ни на какое кладбище, - повысила я голос.

- Раз ты отказываешься идти на кладбище, - констатировала цыганка, - ты должна покрыть зеркальце красненькой.

- Нет, - жестко сказала я, как отрезала, верните мне деньги!

Она наконец отпустила мою руку, дыхнула на оставшееся в ее руке, вместе с деньгами, зеркальце, взмахнула рукой, как крылом, и, со словами: «Пусть эти деньги сгорят ради ее блага», - протянула ко мне пустую ладошку.

- А где деньги? - удивленно воскликнула я.

Мой возглас услышал проходящий мимо мужчина.

- Девочка, у тебя пропали деньги? - произнес он, подскочив ко мне, и мгновенно схватив цыганку за сжатую в кулак руку.

Через пару минут мы, трое, оказались в привокзальном отделении милиции.

Приключение заняло целый день.

Нас повезли в московский уголовный розыск, где я познакомилась с молодыми сотрудниками легендарного МУРА. Узнав, что я из Каунаса, молодой следователь привел моего соотечественника, дабы сообща поиздеваться над глупой девчонкой.

- Вот твоя соотечественница, вероятно из интеллигентной семьи, скорее всего мать у нее учительница, полюбуйся, связалась с грязной цыганкой.

Меня покоробили его слова.

- Цыганка вовсе не была грязной!

Мои показания, как пострадавшей, выявили крайнюю мою невнимательность: я могла точно описать, в чем цыганка была одета, но внешность цыганки в моей памяти смазалась, она показалась немолодой, лет сорока, тогда как ей было всего двадцать восемь лет.

Сотрудник привокзальной милиции, следивший за порядком в штатском, умело схватил ее за руку, и деньги, которые я не увидела, остались у нее в руке.

Все закончилось для меня благополучно, деньги мне вернули.

Мне сообщили в МУРе, что цыганка тоже отделается очередным предупреждением, так как в свои двадцать восемь лет она — мать- героиня, да еще с грудным ребенком на руках.

Мне было приятно, что и цыганка не пострадает.

Но вот почему вдруг сейчас, по прошествии стольких лет, я вспомнила эту историю?

Потому что наши средства массовой информации занимаются цыганщиной, но не такой детской, как цыганки когда-то.

Выжимая слезы у граждан, они каждый день по центральным телевизионным каналам рассказывают и показывают, смакуя, больных, умирающих в безысходной нищете, детей. У нашего самого богатого полезными ископаемыми в мире государства нет денег вылечить свое будущее! Это движение, зародившееся на одном из центральных каналов, собирающее по российским просторам у щедрой чувствительной нищеты немалые миллионы, приобрело широчайшие масштабы.

Сегодня наш президент, выступая по центральному телевидению в связи с ужасающей трагедией - пожаром в кемеровском ТРЦ «Зимняя вишня», где погибло много детей, сказал, что мы плохо заботимся о своем будущем ...

* Цыганщина - вульгарно-сентиментальное
подражание цыганской манере исполнения (толк. словарь Ушакова)

 Мона-Вета