Пока без названия

Предложи мне сейчас пройти тем же маршрутом, не согласился бы ни за какие коврижки. Дело даже не в возрасте, я и сейчас хожу в походы покруче того, почти сорокалетней давности: каких-то тридцать пять – сорок километров по твёрдой дороге вдоль реки Ахтычай, притоку Самура, впадающему в Каспийское море близ Дербента, от села Хнов до районного центра Ахты. Население там почти исключительно лезгинское, кроме именно Хнова, в районе которого разведывалось полиметаллическое месторождение Кизил-Дере, почему я там и оказался, - там живут рутульцы, один из примерно сорока народов Дагестана.

Личные дела на несколько дней занесли меня в этот абсолютно безлесный край среди чёрных высоких гор с остатками брошенных селений на недосягаемой высоте. Вышел из Хнова сразу после обеда, первые два километра проехал на попутном грузовике, а потом зашагал по дороге, зажатой между крутым склоном и мутным Ахтычаем . Потом слева к нему приткнулась речка с чистейшей голубовато-зелёной водой и несколько километров воды не смешивались, как бы олицетворяя две части чего- то целого, имеющего как светлую, так и тёмную стороны.

Испытывая сильную жажду, в Ахты появился в сумерках. У одного из первых домов, на скамеечке, сидел дед с палкой в руках. Поздоровался с ним, спросил, во-первых, где здесь есть гостиница, - мне надо было ещё переночевать, чтобы к полудню следующего дня добраться до аэропорта Махачкалы, - а также кружечку воды. На это дед пригласил меня внутрь своего дома, вернее большого двора, где под навесом стоял длинный стол со скамьями по бокам, какие-то сараи с блеющими внутри овцами.

Дед позвал своего, видимо, внука лет пятнадцати, сказал ему что-то на своём языке, велел поставить чайник, как я понял потом. Вскоре чайник стоял на столе, была принесена также трёхлитровая банка с плавающим в жидкости мягким сыром и большая лепёшка. Мой организм был до того обезвожен, что я выпил кряду восемь стаканов чая. Всё это время мы беседовали с дедом, он спрашивал, я отвечал. Из всего нашего разговора запомнилось только вот это. Я сказал, что учусь в Москве в аспирантуре и вот тут дед задал удививший меня вопрос, сколько я заплатил, чтобы туда поступить. Был конец семидесятых годов, ни о каких платах за поступление в ВУЗ и учёбу мы тогда и не слышали, я и ответил, что ничего не платил. «Понятно, - уверенно сказал дед, - у тебя родственники там работают». Не стал его разубеждать, понял, что не получится.

Восстановив водный баланс в организме, и перекусив, стал откланиваться. Дед опять крикнул внука и наказал ему провести меня до гостиницы, небольшого строения в два этажа. Заодно зашли на автовокзал, оказавшийся рядом, там узнал расписание автобусов. Наутро сел в автобус до Дербента, там пересел на другой и как раз поспел на самолёт до Москвы, билет на который уже лежал у меня в кармане.

Теперь поясню, почему сейчас у меня нет желания в одиночку пройти тем же путём и тем более заходить к кому-нибудь в дом. Сейчас то и дело появляются сообщения о том, что где-то в горах в качестве бесплатных рабов содержались на фермах насильно вывезенные даже из Центральной России мужики, а тогда-то я сам пришёл, да и по пути на безлюдной дороге меня можно было легко скрутить, хоть и был я молодой и здоровый, впрочем, самое то для работника.

11.10.17 г.

 Геннадий Ботряков