ДОБРЫЕ ЛЮДИ

Совесть моя была неспокойна.

– Можно ли человеку кланяться в ножки? – спрашиваю у отца Антония.

– В чем же дело?

– Поехала в город из деревни на воскресную службу и праздник был…

…Праздник назывался «Изнесение Честных Древ Животворящего Креста Господня», с IX-го века установили этот день в Константинополе. Выносили в город Честное Древо Креста для отвращения страшных болезней, особенно чумы и оставляли Крест в городе. В празднование совершается освящение воды и меда. В этот день, сотни лет тому назад, войско князя Андрея Боголюбского на Руси увидели огненные лучи из икон Спасителя, Божией Матери и Святого Креста, и войско императора Греции как-то в этот же день видели свет от креста – и у того, и у другого войска произошли чудесные победы православных христиан.

А у меня нормально все начиналось, машина завелась, но по мокрой траве в росе она забуксовала, «вз-з-з, вз-з-з» – слышалось из-под машины, и ни с места. А потом выкарабкалась. И вот доехала до храма, думаю, что же это машины мимо проезжают, на дороге останавливаются, повернула, а предо мной вдруг гора земли, все разрыто, вместо стоянки – яма простирается.  Остановилась в изумлении, смотрю, парень какой-то в свою машину садится, место неплохое он занимал:

– Вы уезжаете?

– А что?

– А мне машину негде поставить.

– Где ваша машина?

– Да вот она, и, посмотрите, пожалуйста, чтобы я ее хорошо поставила.

Он без слов, лихо разворачивается, и свою ставит в другое место, выходит и показывает рукой, как мне поворачивать руль.

Я довольна-а-я, машинку свою как хорошо пристроила.

– Тут вам удобнее будет выезжать. Про ручник не забудьте! – улыбается он.

 Да-да, это я помню, как-то она у меня покатилась с горочки, еле запрыгнула, а то на шоссе и выкатилась бы. Вернулась, кажется машину не закрыла, нет, закрыла. А фары? …Вроде не светятся, если смотреть с улицы.

Чувствую, что-то не так, как-то странно и легко молюсь в храме. На возгласе – «главы ваши преклоните» – как преклонила голову, да так и задумалась, …какой хороший человек, …отъехал сразу, надо было ему в ножки поклониться, …в ножки поклониться, …в ножки поклониться.

Но я тоже доброе дело сделала – бабульку провела вокруг этой ямы у храма, она меня спрашивает: «Как вас зовут?» – «Наталья». – «О, Спаси, Господи! Спаси и сохрани вас!»

Да, за что же? я своего слепого мужа каждый день вожу, а сейчас в деревне (выбрались все-таки!), веревочку протянула, пусть по веревочке ходит, и на улицу его вывожу, стульчик подставляю. Дочь говорит: «Кресло папе выноси» – но я дрова ношу, печку топлю, воду таскаю…

«Отче наш…» – запели все дружно в храме, конец службы, хотя еще ожидается молебен водосвятный, и мед освящать. Меда-то у меня нет. Раньше соседи давали баночку меда, да за бутылку кто-нибудь из местных принесет. А теперь вот соседка умерла весной, пусто стало, никто мимо нас не ходит, а мы в конце деревни, на машинах проезжают, а ходить, никто не ходит. Едут на большущих машинах, то ли за грибами, то ли за ягодами, не поймешь.

– Этот храм построен в конце девятнадцатого века, начале двадцатого, – обращается батюшка ко всем, –…устроителю говорят, зачем строишь? У нас есть храмы, хватит, но он, устроитель, пророчески отвечал – в ваши храмы ходить не будут, а в мой будут ходить, так и вышло, в городе было сорок церквей и все равно не хватало, …а осталось всего четыре. …Мы потомки тех людей, которые разрушали храмы…

– Спаси, Господи, люди твоя, и благослови достояние Твое, – начал молитву священник на молебне.

– Победы православным христианам на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя крестом Твое жительство, – поют все. Батюшка от души окропляет нас водой. А мне еще в баню надо, подумалось, уже и крест целуем. Все крестятся, выходят, пусть пройдут или проедут, мне полегче будет на машине.

Что-то она не открывается? «Тюк-тюк» – нажимаю на черные кнопочки ключа. Дверки закрыты. Стало тревожно. Можно ключом открыть и завести, ключ поворачиваю – в машине все тихо-тихо, и даже не светится. Как же так? Может, кто-то забрался под машину? О, ужас моего положения! У меня же слепой муж за тридцать километров в деревенской избе, найдется ли кому за ним присмотреть! А собака? Она с ним сидит в доме, кто ее выведет?

Я заплакала. На машине впереди не трогались и ждали, – махнула рукой, проезжайте. Они сквозь стекла удивленно смотрели на меня, я выглядела неблагоговейно.

Выползла из машины и плакать стала громче. Оглядываюсь, все заботливо несут баночки с медом в сумках и разбредаются по городу. Машины одна за другой отъезжают. Ткнулась к ближайшей, а там семья сидит:

– Женщина, что вы плачете?

– Машина не заводится-я-я…

– Я же говорю, что с ней что-то случилось! – говорит жена.

Муж, вздохнув, выходит:

– Что не заводится?

– Не зна-а-ю.

– Не плачьте. Позвоните кому-нибудь.

– Я никого не знаю в городе-е!

Он сел в мою машину, попробовал завести.

– Аккумулятор сел, фары были включены…

Я с ужасом увидела «включенные» фары. Фары!!! Пять лет у меня в машине висит написанный призыв «Выключить фары!!!», но теперь буквы выгорели, бумажка пожелтела и даже свернулась в трубочку. Я посмотрела на безполезное предупреждение.

– А «зажигатель» есть?

– Нет, … забыла, – а что еще скажешь, все время валялись эти прищепки в деревне, в комоде, ну и взяла их в Москву, да забыла там.

– И у меня нет. Спросите у кого-нибудь.

Я оглядела перекресток, машин становилось все меньше, да все иномарки, у которых проблем нет. Хотя, вот хорошая простая машина.

– …Можно мой аккумулятор поставить вместо вашего, завести, а потом убрать, поменять аккумулятор, – радостно поделился со мной водитель.

Заметив мой отупелый взгляд, спросил:

– А кто водитель? Вы? А где машина? – и быстро подрулил к ней. Я бодро пошла вслед.

Около моей машины стояли трое мужиков. Третий пришел из ближайшей пятиэтажки, его вызвали по телефону, он был немного полненьким и сел за руль, а двое стали толкать машину, чтобы завести ее на ходу. Машина упиралась.

– Тормоз! Тормоз ручной снимите!

– Ой, забыл! – воскликнул полненький.

– А мы думаем, что же так трудно, – весело засмеялись два других.

Машина не заводилась.

– Да нет, все глухо, – сказал первый откликнувшийся, – датчики даже не горят. Нужен «прикуриватель».  

Неужели ничего не придумают?

– Может купить? – предложила я осторожно. Мужики молчали. – У меня есть тысяча рублей. Только не знаю, где продается?

– А где, да вон за углом, поехали купим.

И все так быстро, в машине семья, бабуля сидит, а они меня в магазин везут, да по дороге в ямах. По акции взяли единственные удешевленные проводочки. Возвращаемся, а полненький ждет нас, опершись на мою машину. Она скромно и тихо стоит с потухшим аккумулятором. Клеммы зачистили и завели машину.

– Поездите по городу минут десять.

– Как же? – осмелела я, – опасно у вас тут ездить, яма на яме, города не знаю, мне еще в баню надо, жалко только, что баня совсем рядом.

– Ну не выключайте машину десять минут. Со мной два дня назад тоже произошло, не знал куда бежать, чтобы помогли.

– Да и со мной вчера тоже было… – проговорил полненький.

– Сколько я вам должна?

– Да вы что? Нисколько!!!

И тут вспомнилось мне, как я представляла в храме, что кланяюсь «в ножки» и подумала – да! сейчас тот самый случай, они мне помогли!

– Как вас зовут? – спрашиваю.

– Владислав, – тихо ответил возивший меня за проводочками.

– Сергей, – отозвался полненький.

Я поклонилась низким поклоном сначала Владиславу, тот, который с семьей – «Спасибо», а потом Сергею – «Спасибо». Если бы я выступала в цирке, на меня смотрели также.

Сергей пошел не торопясь домой, а Владислав с семьей уехал, дорога у храма опустела. Я просидела в бурчащей машине не десять минут, а пятнадцать, чтобы наверняка. До бани было метров пятьсот, ну, еще и в баню попаду, как хорошо все закончилось. Уж нет, фары сейчас я обязательно выключу, скорее, скорее, пока аккумулятор не остыл.

Прихожу через полчаса, потому что мне достаточно было горячей воды в душе. Машина пикнула, дверки открылись. «Нормально, – облегченно вздохнула, – нормально».

– Дын-дын-дын, – сказала глухо машина. Лампочки не зажигались, датчики тоже. Я еще раз повернула ключ.

– Дын-дын-дын, – ответила машина. Так еще она со мной не разговаривала.

– Дын, дын, дын-дын-дын, дын.

Я испугалась, опустила руки и смотрела, как мимо проезжали на маленькой скорости счастливые водители на послушных машинах. Вручая мне клеймы, после зарядки машины, Владислав сказал, что в таком случае надо стоять на дороге, держать и трясти проводочками.

Воскресный день для провинциального городка был днем дремоты и сонливости. Редкие одинокие горожане растворялись на пустых улицах. Автомобили медленно проползали по пыльной дороге, усеянной ямами и колдобинами. Я вышла на обочину и подняла руки с красными прищепками, пытаясь привлечь к себе внимание. После бани на мне был платок с яркими розами, но меня не понимали.

Неожиданно, к бане подкатил большой БМВ, цвета «бордо», кого-то завезли, я поковыляла к ним.

– Могли бы вы мне помочь, у меня машина не заводится, – и потрясла проводочками. Большой, как и его машина, мужчина грозно посмотрел на меня. Увидев, что я не испугалась и продолжаю стоять, спросил: «Где машина?»

Я показала на одиноко стоявшую мою маленькую безпомощную машинку.

– Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, ...она не заводится.

– Откройте капот! – скомандовал человек. Прицепив все как надо, попытались завести машину, он даже сам сел за руль.

– Женщина, это у вас не аккумулятор, это что-то другое. Что делать? В автосервис вам надо, – и мотнул головой в конец улицы, откуда я приехала, – или эвакуатор вызывайте.

Я представила подъезжающую огромную машину эвакуатора … куда везти? В Москву! 350 километров?! Может в деревню? Где трактор отдыхает?!

Бордовая машина уехала, я вздохнула. Что ж, дорога известная, улицы в городе коротенькие. Добрела до вывески «Автосервис», – ворота были закрыты, но в домике с крыльцом на улицу женщина со шваброй мыла полы.

– Здравствуйте, – сдерживая слезы, пробормотала я. – Есть ли у вас какие-нибудь мужчины?

– У нас все закрыто, не работает никто, – но внутри послышался шорох.

– Может там у вас мужик есть? – заглядывая внутрь, спрашиваю.

– Да нет никого, это женщина, смотрите сами.

– Да, действительно. Машина не заводится. Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, а она не заводится, «дын-дын-дын» говорит, потом добрый мужчина помогал…

– Сходите напротив в магазин, может найдется кто, – перебила она меня и показала на магазин, где я уже была, покупая проводочки.

Есть над чем поразмыслить. В деревне оставался слепой муж с собакой, хотя могут еще потерпеть, соседям звонить рано, чтобы пришли покормить, все приближалось к этому. Еще остается «Шиномонтаж», где я колеса всегда меняю, может вспомнят меня, помогут. И поплелась обратно, в начало улицы. Прошла печально мимо своей машиночки. «Шиномонтаж» работал, двери были раскрыты, на пороге стояли две милые женщины.

– А мастер где?

– Да вон идет! – и вопросительно посмотрели на меня.

– Машина у меня не заводиться.

– Сейчас спросим, он после обеда, добрый должен быть. Женя, помоги женщине, а где машина?

– У бани.

 – У бани?!

– А что?

– Да ничего.

– Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, а она не заводится, «дын-дын-дын» говорит, мужчина один пробовал завести, сказал, что это не аккумулятор…

 Женя хмуро смотрел на подкатываемые к нему колеса, и отмалчивался. На огромном грузовике колеса уже поставили, и усатый водитель решил помочь, пытаясь дозвониться до товарища:

– У женщины машина не заводится – сможешь подсказать? Нет? Нет! – это уже обращалось ко мне. Понятно. Я все еще стояла с милыми женщинами. Подъехала какая-то машина. Потом плавно подрулила еще машина с синими полосами – полиция. Человек в полицейской форме направился в соседний магазин запчастей, совсем рядом. Женщины уже не знали, как со мной быть.

– Пойду я, – сказала одна.

– А я тут постою, посмотрю.

– Посмотри, – и хмыкнули, смотреть было не на что.

Да и мне пора куда-то идти, но куда? На полицейской машине было написано – ДПС. Д – П – С?!! Она же Д-орожная!!!

Я побрела в магазин за полицейским. Это была последняя моя надежда.  Сквозь слезы увидела погоны, звездочки на его погонах были большие, как у полковника. Полицейский рассматривал запчасти и уже готовился что-то купить.  

– Есть ли у вас мастер по машинам?

– Что такое? – улыбаясь, спросил старший лейтенант.

– Машина не заводится, – и навзрыд начала рассказывать, – пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, …а она не заводится, «дын-дын-дын» говорит, мужчина пробовал завести, сказал, что это не аккумулятор…

– Дима, помоги женщине, – вмешалась продавщица, – слышишь, Дим, помоги ей.

– Не плачьте, женщина, – и стал с кем-то говорить по телефону. – Где машина?

– У ба-ани-и.

– Как вас зовут?

– Наталья.

– Наташ, идите к своей машине, сейчас к вам приедет Андрей, мастер, на белой газеле.

– Спаси-и-бо, – и иду, плачу.

А машина ДПС уже впереди меня остановилась, тетка, какая-то, ходит вокруг своей машины: «Вот видите, тут царапина!»

Откуда у нее там взялась царапина? Странно как. Машин-то нет, но если бы не было этой царапины, то и ДПС бы не было, и не остановились бы они у «Шиномонтажа», куда я забрела. Платок в розах, который на мне, был освящен на мощах святой благоверной княгини Анны Кашинской, где-то далеко находился город Кашин.

Страшные годы были на Руси, когда родилась княжна Анна Кашинская – на русской земле властвовали ордынцы. В 1294 году она становится женой Тверского князя Михаила, величающимся Великим князем Руси. Анна пережила великие испытания и скорби – в одно время сгорел дотла город Тверь, потом на Тверской земле случилась засуха и прошел сильный голод, или вдруг загорелся княжеский двор, когда княгиня с князем успели спастись. При новом хане, началась междоусобная борьба с московским князем Юрием. Чтобы отвратить очередной татарский набег, князь Михаил Тверской едет в орду, где принимает мученическую смерть. Княгиня Анна узнает о смерти мужа лишь через год, потом, в ордынском плену, погибают два ее сына и внук. Она принимает в Тверском монастыре монашеский постриг. Остался самый младший сын, князь Кашинский, он просит мать приехать к нему в Кашин, в город, где она родилась. Приняв схиму, там же княгиня Анна и преставилась в 1368 году.

У ее мощей совершались чудесные исцеления, по молитвам небесной заступницы святой преподобной благоверной княгини Анны Кашинской, Кашин спасается и от чумы, и от холеры в XVIII веке, не пострадал во время осады поляков, и французы не смогли прорвать защиту города.

Я встала рядом с машиной. Потом села в нее, потом опять встала – мимо промчался белый газик, резко затормозил, за секунду развернулся, и только успела я понять, что это та самая машина, как ко мне уже бежали три парня.

– Что тут? – спросил высокий парень, с профилем викинга.

Прослушал машину. Не успела подумать, «а капот-то открыть надо!», капот сам открылся. Парни рассматривали переплетения железок и проводов. Высокий, не думая, что-то вывинтил, вкрутил.

– Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно…

– Женщина, помолчите, он вам сейчас все сделает.

– … а потом выхожу, а она не заводится, мужчина пробовал завести, сказал, что это не аккумулятор… – неуверенно закончила я.

Откуда-то подошли еще двое. «Ну, весь автосервис собрался!» – переговаривались они между собой. Машина вдруг завелась и стала довольно бормотать.

– Эту коробочку я кладу вам вот здесь, не потеряйте, можете ехать. Запишите мой телефон, завтра приезжайте.

– Андрей, ты на номера-то посмотри! – номера были московские.

– Спасибо, спасибо, спасибо, – повторяла я с выпученными глазами. – Я приеду.

Все как-то быстро разошлись, а Андрей даже собирался уехать. Я повернула ключ, чтобы выключить машину, ключ повернулся, но она продолжала спокойно бурчать. Я была в ужасе! Не выключалась!

– Андрей, – завопила я ему через дорогу, – она не выключается!!!

Он как будто, что-то вспомнив, перебежал дорогу, опять открыл капот.

– Вот, смотрите, этот проводок вынете – она заглохнет, а вставите – заведется, – спокойно объяснил он мне, – попробуйте сами.

– Ой, не женское это дело, – горько вздохнула я. – А мне еще за хлебом, дома инвалид.

– Захотите поехать, вставите этот проводок сюда. Ничего, доедете, – и опять ушел к своей машине.

Я вдруг обратила внимание, что огонечки в машине не светятся, а стрелочка бензина на красном квадратике.

– Андрей, – закричала я опять через улицу, – в ней бензина нет!

– Бензина там полно, езжайте!

Надо ехать, …ехать. При выезде на главную дорогу оказалось, что поворотники не работают, и я смирено всех пропустила. «Какие могут быть магазины с хлебом, куплю в лавке на дороге, …погода хорошая, солнечная, – стала я приходить в себя, – окно, что ли открыть.» Окно не открывалось… «Как в танке», – вспотев, подумала я. Сразу вспомнилась московская квартира. Вентилятор тоже не работал, ну и фары, но «аварийка» замигала, на ней я и повернула на деревенскую дорогу. Остановилась и, оставив бурчащую машину, «пусть попробует кто-нибудь уехать далеко», побежала в лавку за хлебом. Проехав, потом, еще семь километров наконец въехала во двор. Осторожно вытащила проводочек рядом с мотором, машина затихла. Я перекрестилась и …опять заплакала.

Слепенький муж спал с какой-то мертвенной бледностью на лице и не мог понять, почему я его бужу. Услышав, что машина неисправна, он захотел в Москву и предложил мне идти к соседям, уговорить их, чтобы они увезли его домой, или в крайнем случае отремонтировали мою машину.

– Так невозможно жить, каша холодная, почему хлеб только черный, увези меня в Москву. Я не могу тут больше оставаться!

– Такси заказывай! – закричала я, потому что кроме того, что он был слепой, он был глухой.

Только через день собралась ехать, шел дождь. Поставила проводочек в какую-то кнопочку, заранее приоткрыла ручкой окно позади, чтобы не задохнуться, тридцать километров все-таки… автосервис находился далеко, в конце города.

– Какого вам Андрея, у нас их несколько? – «Если скажу с профилем викинга, не поймут», – подумала, но Андрей уже вышел. Машину забрали.

Надолго, наверное, и стала читать канон святой благоверной княгине Анне Кашинской. После молитвы, которой заканчивается канон, мне отдали ключ. Так быстро!?

– С вас триста рублей, – сказала дама от кассы.

– Вы что, шутите? – с испугом спросила я. – Он меня спас, я должна отблагодарить его.

– Да, он рассказывал нам. Но он денег не возьмет.

– А я думала у соседей придется занимать деньги. Как мне его благодарить?

На меня не обращали внимание.

– Не в деньгах счастье, поезжайте, – сказал Андрей.

Я ехала в спокойно урчавшей машине и думала, может не все мы потомки тех, кто разрушал храмы. И хватит ли моей молитвы в благодарность Андрею, Димитрию, Владиславу, Сергию, женщинам, просящим за меня, их мужьям и участливым парням.

– … в храме, конечно, мы делаем друг-другу земные поклоны, когда просим прощение, вот в прощенное воскресенье, – сказал отец Антоний, – это не является идолопоклонством, да и в старину говаривали, «низко кланяюсь». Что ж такого…  

Август (С)Наталья Муратова

 Наталья Муратова

x

Иллюстрация к: ДОБРЫЕ ЛЮДИ