Иоланта

Рассказ - ретро

СнилисьВ  опять рояли, расставленные по всему побережью. Утёсов сидел за каждым из них и пел хрипло и увлечённо: «Есть город, который я вижу во сне…»

Это значило: Надежда, отправляйся же, наконец, в Оперный театр.
Ещё два-три дня – и ты дома. А люди заинтересованно так спросят:
- Ну, что?В  Одесский оперный действительно красивее Ла Скала? А нашего областного?
А ты? Плечиком пожмёшь? Бровкой поведёшь? Так уже никто и не удивится. Была ты дремучая, дремучая и есть. Хоть и наблюдала Ла Скала по телевизору.

Нет, сегодня поВ  небу с утра какое-то облачко всё ж таки проплывало. Так что вполне можно засчитать вВ  погоду не для морских развлечений.В  Из-за стеныВ  донеслось: «… жизнь природы неизменна, хоть и мир во мрак одет…»В  Звуки Чайковского убеждали в необходимости окунуться в них. Значит, в театр.

Надежда прислушалась: мореВ  откликнулось тихим плеском. Ну, какой театр? Хватит сомневаться. Купаться!В 

ТурбазаВ  населена народом пёстрым. Тут и связисты, коллеги Надежды. В наличии и чуждые элементы социума, как историк и археолог, и один студент-художник, с мольбертом наперевес. Все вразнобой ходят в столовку. И в город бессистемно отлучаются: какие-то музеи без них существовать не могут. Кто попрактичнее, с большой пользой для себяВ  Привоз посещают. Время по ним определить трудно. А водонепроницаемыеВ  часы после длительного погружения в морские забавы то шли, то бежали. То отдыхали. Как вот сейчас, к примеру.В 

На пляже место забивается с рассвета. Иначе загорать придётся стоя. Как тот забронзовевший культурист у самой кромки воды. Девицы так и змеятся у его ног. И даже одна типичная крокодилица. На что надеется, бедняга, - посочувствовала Надежда. Однако море возбуждает мечты.

Забудь, Надежда, об опере. Спой себе арию Иоланты и познай красу вселенной под аккомпанемент хоть бы тех чудаков, что с гитарой мелькнули под твоим окошком.В 
В столовке толпа – отпадает вопрос завтрака. В буфете – чай с упрощенным вариантом бутерброда (без масла).

Зато прокат только что открылся. Кладовщик Коля, свой человек, конечно, но при активизации отдыхающих делается всё суше и ломается, как надеждин купальник, высохший без прополаскивания после моря.
И – никаких отступлений от инструкций. А она опять – без документа, удостоверяющего личность. И без пятирублёвки. Выдаст матрас или не выдаст, вот в чём вопрос?В 
Выдал.
- Тебе, Надежда, мой компас земной, всё, что угодно.В 
Улыбочку! Матрасик – под мышку! Море, море, синяя волна. Солнце – уже согрело песок. Блаженство. Ну да, облачко подросло. Ну и что? А зачем на него смотреть?В 

Море – вот оно. Чёрное море моё. Исполняет Владимир Трошин.В 

Надежда зажмурилась, чтобВ  не пропустить ни одной чёрточки сладкого воспоминания о выступлении Трошина в местном Курзале под открытым небом. Билетами она и её коллеги себя не обременили – всё равно аншлаг более чем допустимый. Так что она смотрела из-за забора, стоя на плечах одного из постоянных своих спутников, которому кривлянья артистов ни к чему, а голоса он и так различает. Тем более, песни – старьё. Ах, всё равно!

А на этот раз Надежда приехала на турбазу без верного оруженосца – наступила его очередь летнего бдения, пока контора ушла в отпуск. Немного не хватало его, что говорить. Даже и за хлебом самой ходить надо, не говоря уж о билетах в Оперный.
Но Надежда к самостоятельности привыкла с шестнадцати лет, ещё с отъезда в Харьков в радиотехникум. Сама принимала решение о замужестве и о разводе. Сама на заочное в Одессу приехала в институт. Сама разбирала и собирала аппаратуру, доискиваясь причины поломки.
Тогда как весь дружный коллектив конторы просто советовал заменять неисправные блоки.В 
- Женщина! Слушай сильного!
Надежда и слушала. Только внутренний её голос – тот самый сильный -В  был невнятен окружающим. Зато когда ей сделали предложениеВ  принять на себя руководство отделением, она не слушала никого вообще. Приказы просто исполняют, без обсуждений. Надо так надо.В 
Теперь от неё зависела не только приподнятость настроения, но и повышение денежной премии. ИВ  мужской по преимуществу коллектив в смотре связистов Луганской области вышел на первое место по всем показателям.

Вот такова Надежда. Ну и синие глаза, и невысокий рост, льстивший без исключения всем мужчинам, и независимые, спокойные, мягкие манеры – делали незыблемым её авторитет.В 

Народу на пляже прибывало. Говорливы все не в меру. Ну да ладно. Вот этот матрасик годится и для изоляции от словоохотливогоВ  общества – скорее в воду его! И запрокинуть голову, лежа на раскачиваемом слабой волной воображаемом плоту,В  в такой волшебной перспективе, как бы из глубины вод,В  полюбоваться на пляжную сутолоку, и уплыть, воспроизводя под аккомпанемент морского плескаВ  в своё удовольствие хоть бы и «Из- за острова на стрежень, на простор речной волны …»В В 
И никто не спросит, как Коля-кладовщик: «Это ты на какой ноте сейчас?…»В  Задается, что недавно трубить научился тревогу и отбой тревоги. А сам её, она пару раз заметила, тайно фотографировал на пляже.

А волны – мечта! Так раскачивают, так раскачивают, как в лучшие моменты её медового месяца то ли юная страсть, то ли изношенные пружины матраса наВ  супружеском ложе.
И снится Надежде Стенька Разин, неуловимо похожий на бывшего мужа, и поднимает он её на своих сильных руках, и бросает в набежавшую волну. Зачем ему это надо? Она же не княжна, а инженер-связист, приносящий пользу государству.

И становится НадеждеВ  неуютно от этой мысли, да ещёВ  и в холодной воде,В  - и размыкает она глаза. Всё правда: и набежавшая волна, и следующая набегающая, и плот-матрац, ускользающий с каждой новой волной из её поля зрения.В 
Как? Сколько же времени она колыхалась во сне! С берега ей спасительным указателем перспективы маячит шпиль туристской станции – с моря набегают угрожающе резвые барашки пенящихся волн, играют её весом, как пёрышком.

Блаженство или безнадежность венчают любовь к морским купаниям после полудня? Потому что полдень – позади, судя по наклону солнечного диска.

Ну, нет, матрасик – это сейчас не спасение. Бог с ним, куда его несёт! Так и берег из виду потеряешь. Хорошо, что солнце ещё облакаВ  не затянули. Ориентир!
ПонапраснуВ  столько усилий потратила на поимку инвентаря, который под умолчание о сроках возврата был выдан, а значит, вполне может быть подменён. В местном универмаге похожие лежат. Расходы, конечно. Но если представить, что каждый вечер посещался Оперный театр, то и ладно.

Дыши, дыши правильно, Надежда, не зевай. Волны используй.В 
Главное, не думай о дыхании, а дыши. Ну и что, что наглоталась уже солёного моря?В  Его ещё много осталось.В  Тут о возмещении ущерба речи не будет.В  А пресного рядом нет.В  Так что, Надежда, прочь отчаяние. Прекрати это дамское кокетство! Полежи да передохни, а теперь опять в полную силу выгребай. Спасатели тебя, кажется, обнаружили. Спокойно. Достойно себе плыви. Куда этоВ  катер пронесся? О, господи, что за насмешка! Нет, не насмешка. Возвращаются. Слава Богу. И канат у них с кругом на месте. Как только она в этомВ  белом кипении ухватить сумеет? Ну и швыряет!

Очнулась Надежда уже на берегу. На неё Коли-кладовщика тревожные глаза пристально так уставились.
В - Очнулась!В 
- Оставь грудь девки в покое! Ребра не дай Бог переломаешь.
Что за чушь? Какие рёбра? Её ребра что ли? А у Коли глаза-то тёмно-синие. Красиво смотрятся над коричневыми щеками, хоть и впалыми. Без всякой косметики. И смотрит так тревожно, так озабоченно.
- Надежда, где матрас?В 
О чём он? А, матрас! Да. Где же он? А, да. В универмаге.
- Завтра.В 
- Что мне завтра. Мне сегодняшний реестр запечатать надо. – Коля протестовал слабо, но отчаяние Надежда услышала. Вся турбаза знала, что кладовщик, непреклонный к просьбам,В  уже получал два предупреждения от начальства: одно за ночевавший под открытым небом шезлонг, другое – заВ  нецелевую эксплуатацию рабочего места, как то игра на трубе, смех иВ  распитие пива.
Теперь ещё халатное отношение к обязанностям и разбазаривание материальных ценностей – и ищи, Коля, себе работу на удалённой от спасательной станции дистанции. Дистанция от станции, почти стихи. Жаль только, что не лирические.В 
- Ладно. Пойдём. Одежда твоя у меня.В 

Пока Надежда стягивала дрожащими руками мокрый купальник, ей ещё приходилось сдерживать клацающие на всю кладовку её аккуратные зубы с совсем незначительным нарушением прикуса, потому, когда она волновалась, её улыбка выглядела иронической, из-за несимметричности.В  Коля тем временем сложил ведомости в папку трудно определяемого цвета и возраста и скучалВ  у полураскрытой двери: свет он экономил, а потому не зажигал, до тех пор пока не настанет совсем южная ночь.В  Как на блестящем фантике от одноименных конфет.В 

Да, предупреждали его, что с Надеждой возможны хлопоты. Зря не верил.
Завтра, говорит. А где она возьмёт матрас завтра? Она за ним что ли на воздушном шаре полетит. Штормик вон настоящий разгулялся-разыгрался.В 
Однако и не зря говорили, что Надежда никогда не лжёт.

Назавтра матрасик действительно, объявился. Не успел Коля до своей кладовки дойти, а ужВ  на дверях увидел двух молодцов в синей форменной одежде с матрасом в руках и прищуром в глазах.В 
-В  Ваш матрасик?
-В  Мой, -В  признался Коля. – Номер сейчас проверю. Мой! – уверенно констатировал он сей радостный факт.
-В  Тогда пройдёмте, гражданин.
-В  Куда, - растерянно заоглядывался Коля.В 
-В  Увидите.В 
В тесном кабинете начальника турбазы Колю с пристрастием допросили о целях его попытки пересечь нейтральные водыВ  при использовании предмета «матрац» под инвентарным номером 14-64.В 

Коля не отпирался. И точно указал место проживания девушки и даже предъявил в качестве вещественного доказательства её непросохший с ночи купальник, забытый на верёвке в его кладовой.

А Надежде снилось подводное плаванье. Две акулы вились вокруг неё и совсем не пугали, а только человеческими голосами звали: «Гражданка Левченко (это Левченко по мужу, Надежда и не сразу догадалась, что обращаются к ней: так и не привыкла к своей паспортной фамилии. Для всех своих она всегда была Евтушенко, и на Евтушенко откликалась), а, гражданка Левченко. Проснитесь!»В 

Надежда дисциплинированно проснулась, акулы пропали, а голосами акулВ  теперь к ней обращались двое сухих,В  поджарых, с отсутствием выражения на лицах, незнакомых функционеров. Один ростом – пониже. Другой – в плечах поуже.
За окном вовсю сияло солнце. Никогда ещё так поздно не подымалась Надежда. Устыдившись этого, она почувствовала, как краснеет.

И уже через минуту её лицо, несмотря на загар, утратило все краски:
-В  Что вы делали в нейтральных водах 22 июля между 16.00 и 18.00 по местному времени?
-В  Я? В нейтральных? Да вы что, парни?В 
Синие строго направили ей в лицо грозныеВ  отверстияВ  своих четырех стволов, смотрящих оттуда, где у всех людей бывают расположены обычно глаза.
-В  Мы не парни, гражданка Левченко. Мы спрашиваем: с какой целью вы намеревались пересечь государственную границу?
Надежда засомневалась в реальности происходящего. И укрылась с головой под одеяло, переменив положение, чтоб нормальный сон пришёл на смену кошмару.В 
-В  Гражданка Левченко! -В  не прекращался кошмарный сон. – Гражданка Левченко! Одягайтесь. И пройдёмте с нами. Паспорт визмить.В 
- Куда вы меня собираетесь вести? Я не пила не ела с вчерашнего утра, имейте в виду.В  Если сейчас умру, сами виноваты будете.В 

К Надежде, как обычно в сложных ситуациях, вернулась уверенность в своих силах. Она заправила постель. Налила стакан воды из графина, выпила не спеша. Причесалась. Да, чёлку пора укоротить, глазам дать пространстваВ  поболее.В  Ишь ты, не смотрят, мы, говорят,В  не парни. Ничего, сейчас как синий в белый горошек сарафан набросит, видно будет, кто есть кто. Не слепая же она Иоланта какая-нибудь. Вот только знать бы, чего им надо?В 

Понятнее не стало,В  даже когда в кабинете начальника турбазы состоялась очная ставки с Николаем Генераловым (вот тебе и Коля-кладовщик, уважительно глянула Надежда на старого знакомого).
Вопрос нейтральных вод разрешён не был.
И только ручательство начальника, давнего знакомого её разведенного супруга, послужило, наконец, основанием к временному прекращению дела. Тот, что повыше, сказал:
- Вы,В  гражданка Левченко, до выяснения – находитесь на поруках гражданина Петренко. Скажите ему спасибо.

Притворив за синими двери, Ваня Петренко, в прошлом мичман и один из многочисленных поклонников Надежды, а ныне вышедший в отставку после событий в Новочеркасске бравый начальник турбазы, вполголоса спросил, склонившись к уху Надежды:В 
- Ну, мне ты можешь объяснить, зачем тебе надо было переплывать границу?В 
- А ты мне можешь объяснить, зачем спрашиваешь?В  В В  В В  В В В 
КоляВ  В  понял из этого короткого диалога, что третьего предупреждения ему не последует.В  В В  В С облегчением вздохнув, он распахнул двери, на крыльце даже и плечи расправил. Дождался Надежды.

-В  Слушай, меня там сегодня напарник подменяет.В  В В  В  На море, сама видишь,В  В В  неспокойно. Айда в город?В  В Мороженое там, ситро.
Фотоаппарат возьму.В 
-В  Ладно тебе.В  В  Возьми фотоаппарат в столовку.В  Снимешь меня до и после принятия пищи. В качестве доказательстваВ  В моей слабой подготовки для исполнения роли предательницы Родины. А в городе – в Оперный пойдем. Иначе чего туда ехать?В 
- Твоё желанье - мне зако-о-он! - пропел Коля. Красиво. Чисто. И тенор его приятный.В В 

После столовки уже было опять возник в голове удовлетворённой благами окружающей действительности Надежды этот вопрос: чего туда ехать? Но тут донёсся до неё детский шёпот за спиной: «Эй, вот она!» - «Кто?» - «Ну, эта, тётка, которую поймали в Турции.» - «Ух ты!В  Здорово». -В  «Эй, зови наших!» Спина Надежды напряглась на мгновение. А глаза её встретились с обеспокоенным сиянием взгляда Коли. Как всё же облагораживает внешность мужчины его забота о женщине!В 

Из всех распахнутых окон турбазы звучалаВ  однаВ  музыка. Работало безукоризненно отлаженное хозяевами турбазы радио.
Рояль, догадалась Надежда. ИграетВ  Ван Клиберн. Первый концерт Чайковского. Значит, опера Чайковского «Иоланта» предписана самой судьбой.
В Оперный так в Оперный. Послезавтра – ей уже приступать к работе у себя в Луганске. Прощай, море.

Жизнь природы неизменна, хоть и не видим мы её сию секунду, а слушаем, как об этой красоте распевают дуэтом молодые певцы старого Оперного, действительно, поразительно красивого и снаружи и изнутри. Не видела Надежда Оперного и не увидела бы, неВ  сложись так ход суровых будней на отдыхе. Спасибо тем двум синим. Надежда огляделась. Публика в основном уважаемого возраста. Только две молодые фигуры. Ба! Да это тот культурист бронзовый с крокодилицей сидят, от сцены не отрываются. И Колин профиль неподвижен, наВ  певцов уставился. Ну и ладно. Осталось-то всего полчаса.

Жизнь - хороша.

А когда Коля, нёсший её чемоданчик, усаживал её в поезд, радиорубка вокзала, давясь и прерывая дыхание,(за что только их связисты деньги получают?) – радиорубка голосом Леонида УтесоваВ  В выкашливала: «Есть город, который я вижу во сне…»В  В В  В В  В 

В 

 Чепельская