ЛЮБОВЬ ПО БЮРОКРАТИЧЕСКИ...

  Антон Ильич вошел в свой кабинет.

  По привычке повернул вправо, нажал кнопку выключателя. Мягкий свет залил небольшую полупустую комнату...

  Только сейчас он заметил, что на стуле возле двери седит худенькая женщина с большими усталыми глазами.

  -Как, вы еще здесь?- сердито произнес Антон Ильич.- Я же вам раз десять объяснял, что принять на работу не могу, нет мест, да и специальность у вас совсем другого профиля...

  Женщина молча подошла к столу. Антон Ильич мельком глянул на нее-что за упрямая, за четыре часа даже выражение лица не изменилось!- и начал звонить Кедрову, чтобы тот не забыл завести с утра трубы.

  Он долго дозванивался, потом минут десять ругался с Кедровым. А  она, эта дневная посетительница, все стояла в той же позе-скромно-гордой, а от этого еще более назойливой, -и не думала уходить.

  -Вы что, измором меня взять хотите?-вскипел Антон Ильич.-Не выйдет! Я и не таких видел!

  -Но мне необходимо работать,-робко, но в то же время и смело-и как это у нее получилось!-ответила женщина.

  Антон Ильич глянул на ее заявление. Оно лежало у него поверх бумаг. Поперек первых строк: "Начальнику строительного управления домны  30 -бис А.И. Мышко"- он еще днем размашисто черкнул синим карандошом: "Принять не могу. Нет вакантных должностей..."Как ее зовут? Ага, А. Зубова...

  -Вот что, глубокоуважаемая А.Зубова. Идите-ка домой, выспитесь хорошенько. А завтра приходите, я попытаюсь вам помочь. Пойдете на соседний участок, в техотдел, там, кажется, нужен курьер. Вот-с и побудите пока в этой должности...

  -Но я же техник! Я лучше на участок пойду! К бетонщикам, арматурщикам!

  -Я же вам сказал, что все бригады укомплектованы, милая,- устало сказал Антон Ильич. А потом глянул на часы, увидел, что уже перевалило за десять, рассердился совсем и зло произнес:

  -Идите. Завтра решим! Понимаете, мой рабочий день кончился. Еще четыре часа назад!

  -Мне некуда идти, товарищ Мышко, тихо ответила Зубова.

  -Как?

  -Да так. Я только сегодня приехала, и все гостиницы переполнены...Там такие же, как вы, бю...

  -Кто?-удивительно-рассерженно произнес Мышко.

  Зубова опустила глаза. Замолчала. Антон Ильич вдруг заметил, что она еле держится на ногах. Эх, до чего же он,  действительно, огрубел за этой проклятой руготней из-за машин, труб, арматуры...

   Он не успел еще подумать что-либо, как женщина круто повернулась на каблучках так, что резко шевельнулся подол ее платья. А через минуту эти же каблучки дробно постукивали по леснице прорабки.

  Только тогда Антон Ильич опомнился.

  -Эх, да я действительно бюрократ, женщине не помог!- и побежал за ней в догонку.

  ...Дорога из завода была одна. Человек, который впервые попадал сюда, шел осторожно. По дороге мчались десятки самосвалов, "МАЗов", "БелАЗов", "ГАЗов"...Везли бетон, трубы, кирпич, армофермы для второй смены. Машины влетали в преогромные лужи, и тогда грязь фонтаном била в стены конторы соседнего, мартеновского цеха.

   Анна Зубова то и дело останавливалась, оглядывалась. Еще днем, когда этот проклятый Мышко отказал ей, она решила, что переночует на вокзале, а завтра пойдет к секретарю горкома партии и все уладится...

  Ей было горько, она чуть ли не плакала. Если бы кто знал, что заставило ее, уважаемого всей стройконторой техника, уехать из родного города тайком, впопыхах!

  Впрочем, если бы это узнал Мышко, он бы тем более не принял ее на работу. Да что говорить! Он и так не принял, черственный эгоист. Небось, едет сейчас в своей "Волге"-вон, наверное, в той, что окатила ее грязью. Что ему!

  И Анна ожесточенно стала стряхивать грязь с курточки.

  Тут-то  иувидел ее Антон Ильич. Он как-то чутьем понял, что курточка у посетительницы единственная и любимая: не станет же человек в таком состоянии грязь отттирать!

  И он крикнул:

  -Зубова!

   Но крик потонул в реке "МАЗа". Когда "МАЗ" проехал, женщина была уже далеко. И  Мышко снова бросился ей вдогонку.

   Он остановил Зубову у самой проходной. Останоыил безцеремонно, грубо:

   -Стойте, как вас там...Пойдемте в общежитие металлургов.

   -Никуда я с вами не пойду,-вдруг неожиданно звонко ответила женщина, которая еще полчаса назад просила его о помощи.

   -Чего там не пойдете! Пойдете, еще как пойдете... Что, лавки на вокзале единственной курточкой вытерать будите? Ладно уж, оформлю вас завтра! Техником, сверх штата. Черт с тобой, влепят мне еще один выговор!  Только смотри у меня, на ниточке ходить будешь!

  -Вы не тыкайте. Я ведь не милостыню прошу,-глянув исподлобья, ответила Зубова.

  -Ого какя! Ну, ну, шагайте. За мной шагайте, говорю!

  Назавтра Аня пришла на участок к семи утра. Там ей сказали, что Мышко уже уехал в УКС доругиваться с тем же Кедровым из-за труб.

  -Когда он спал?-удивилась Аня.

  Мышко устроил ее в общежитие где-то около полуночи, после того как поднял на ноги начальника ЖКО, заместителя директора по вопросам кадров и быта, секретаря парткома. И все из-за того, что камендант наотрез оказалась принять Аню.

   Мест действительно не было. Полусонную Зубову в результате многочисленных переговоров секретаря парткома, Мышко и коменданта поселили в комнату № 70, где и так стояли одна к другой три кровати. Она не выспалась, а ведь он, значит, встал раньше ее..

   -Вы к кому?- язвительно спросила хрупкая секретарша.- Антона Ильича долго не будет. И потом, он ведь вам вчера отказал.

  -То было вчера. А то-сегодня.

  -Вы очень самонадеянны...

  -А вы очень невежливы.-Аня хотела сказать "глупы", но сдержалась.

  Девушка вспыхнула, но ничего не ответила.

  На пороге появился Мышко.

  -Медосмотр прошли?- загремел он.-Нет? Так чего же вы сидите?-И скрылся за дверью.

  Аня покраснела. У нее были причины краснеть от одного упоминания слова "медосмотр". Она съежилась и опустила глаза. Девушка перестала стучать на машинке и с любопытством взглянула на Аню.

  -Что с вами? На вас  лица нет! Она выскочила из-за стола. Налила в стакан воды.-Выпейте...

 Аня отхлебнула.

 -Тошнит...Это сейчас пройдет...

 -Сердце?

 -Нет.

  -Желудок?

  -Нет.

  -Вы знаете, где у нас медпункт?

  -А  что, это обязательно?

 -Конечно. Нам приходится и на высоту ходить, и всюду....

 "Какая она милая, эта девочка,-подумалось Ане.-А я ей еще нагрубила...."

  -Ну, я пойду. Скажите вашему, как он там Антону Ильичу, что зря он старался. Я уеду.

  -Почему? Да чего вы? Что случилось?

  -Проводите меня немного...

  Когда они спускались по леснице, Аня сказала этой девчушке то, что она не сказала даже матери пред отъездом:

  -Не примут меня. Я беременная. На четвертом месяце.

  -Какие глупости!-возмутилась секретарша.-Как тебя зовут? Аня? А я Наташа. Пойдем, что ты! Еще как примут! Вот он, медпункт.

   Аню приняли.

   Она стала работать техником чертежного отдела.

       * * *

     Мышко вымотался вконец.

     Проклятое бездорожье сорвало поставку огнеупорного кирпича. Заводишко, который поставлял этот самый драгоценный сейчас для стройки материал, находился на окраине города, в районе, называвшимся смешно Шрамковка.

    Горкомхоз уже пять лет строил дорогу  к этой богом забытой Шрамковке. Оставалось каких-то два километра. Но на этих двух километрах завязло за день пять машин-ни туда и ни сюда...

   Мышко обрывал телефон, ругался, требовал "обеспечить", ездил на завод, месил грязь аккуратными полуботинками, помогал шоферам своими плечами.

   К вечеру новая неприятность, оборвало телефонную линию.

   Антон Ильич вызвал к себе техника Зубову.

   -Отправляйтесь на завод в Шрамковку. Будите моим личным "толкачом". Ботиков у вас, конечно, нет? Наталья! Выпешите Зубовой сапоги немедленно и обеспечьте! Держите меня в курсе. Вот вам чистые бланки за моей подписью-на случай. Телефон горкома, конечно, не знаете? Впрочем, на заводе не работает! Будете пешком ходить!-Он был уверен, что завидная настойчивость Зубовой поможет ей выполнить довольно сложные в этих условиях обязанночти толкача.

   Зубова вышла. Через полчаса в приоткрытую дверь он увидел, что она примеряла сапоги, поправила на худенькой шее яркий шарфик. А потом Мышко неожиданно для себя уснул, склонив непокорный вихор над графиком строительства.

  Это было немудрено: последний раз он отдыхал в своей неуютной холостяцкой квартире неделю назад, когда в середине ночи решили посидеть вдвоем со сторинным другом, приехавшим на стройку по делам министерства.

   Проснулся Антон Ильич через три часа. За окном было уже темно.Сонно стучал дождь.

   -Где же Зубова?-вдруг вспомнилось ему,-Тьфу, черт, позабыл ей сказать, чтобы ночевать возвращалась в общежитие!

   И, снова чертыхнувшись, начал звонить в гараж, чтобы прислали "козлик".

   Подъезжая к Шрамковке, он неожиданно увидел пробивавшиеся сквозь струи дождя огни встречной машины. Это удивило Антона Ильича: вот уже двое суток по этой дороге никто не ездил. Еще больше удивился Мышко, когда, остановив шофера, обнаружил, что он вез огнеупорный кирпич.

   -Как же ты, милый?!- он готов был расцеловать шофера.

   -Да ведь по вашему приказу, Антон Ильич....

   Мышко ничего не понимал до той минуты, пока не увидел, как при свете прожектора, установленного на застрявшей в бесконечной луже машине, цепочка людей-человек тридцать-передает по конвейеру  кирпич за кирпичем.

   -Тьфу, как просто!- обрадовался Антон Ильич.

   Крайней по ту сторону грязевого водопада стояла Зубова. Ее курточка была измазана, сапоги утонули в грязи.

   Он торопливо пошагал к ней. Но увидел в цепочке заведующего горкомхозом и, остановившись, принялся зло и в голос ругать его за бездорожье и безответственность.

  -Хватит, Антон кричать,- услышал он вдруг знакомый голос секретаря горкома партии и опешил.

  А тот, улыбаясь, добавил:

  -Становись рядом, коль хозяйничать не научились.

  Давно уже Мышко не работал с таким азартом. Густело утро. Уехали секретарь горкома, заведующий горкомхозом. Уехал на попутной директор завода.

  Антон Ильич подумал, Что Зубова, вероятно, из сил выбилась, подошел к ней, взял за плечи и сказал:

  -Кончайте "партизанить". Бланки еще есть?

   Он давно понял: эта женщина выложила сегодня все упрямство, заставив встать в одну цепочку и секретаря горкома, и заведующего горкомхозом, и директора завода.

   -Есть еще один.

   -Напишите: "Приказываю организовать на погрузку кирпича двадцать человек, на профилировку дороги двадцать человек". Отвезете диспечеру- и спать. Завтра же отдыхайте!

   Аня послушно побрела по грязи к машине. Но, вдруг ее качнуло, и Мышко еле успел подбежать и поддержать Аню. Он поддерживал Зубову и в машине и все не мог понять, что произошло с этой внутренне сильной и крепкой женщиной, так неожиданно раскисшей. Снисходительно подумал: "Все же слабый пол, несмотря на упорство".

   В кабинете, снимая с худеньких, но сильных плеч Зубовой курточку, он понял все. И мучительно покраснел.

  Он приказал шоферу отвезти Зубову в свою квартиру, а пришедшую точно к восьми Наталью-вдогонку: прибрать помочь, накормить и, если надо, обеспечить врача.

  Целое утро он ходил и мучался: неужто его сердце окончательно обросло коростой? Потом вспомнил, как передавала ему Зубова кирпич за кирпичом, как стояла, упрямая, в его кабинете, как заматывала на худенькой шее шарфик,-и вдруг сердце его кольнула острая и неприятная мысль: "Да, но кто отец?"

  Антона Ильича уже давно не интересовали личные дела подчиненных. Вероятно, потому, что свои он начисто вычеркнул из жизни вместе с разрывом с Людмилой. И поэтому мысль о муже Зубовой, пришедшая в такой неприятной форме, удивила его и выбила из колеи...

  Наталья приехала в десять: "Спит"...

  -Откуда она:?

  -Зубова? Из Черкасс.

  -Она одна сюда приехала?

   -Одна-вы же ее сами в общежитие устраивали.

   -Да, да...-он побарабанил пальцами по столу.- А где ж она будет жить с ребенком-ведь квартир нет? У нее скоро?

    Наташа удивилась: она, как, апрочем, и все, всегда считала Мышко целеустремленным, но очень сухим человеком. Но на его вопрос, как всегда, точно ответила: "Уже четыре".

    -Подумать только!-тихо произнес Антон Ильич.

    Утром Зубова вышла на работу, не воспользовавшись разрешением на отгул.

    Антон Петрович увидел ее возле проходной и, сам себе удивляясь, долго и мучительно раздумывал: "Подойти или нет?". Покаон решал, к Ане подошел инженер техотдела-красивый разбитной парень, взял ее за руку. Аня улыбнулась ему, и они пошли вдвоем.

   "И  никакого мужа у нее нет и не было,-вдруг неожиданно зло решил Антон Ильич. -Все они баьы такие".

   Какие они, бабы, он еще до конца не придумал, резко свернул и пошел в мартеновский цех. Тем более, что давно пора было договориться с заводскими руководителями о временном переносе коммуникаций.

   Скоро интерес начальника управления к тихой и незаметной Зубовой был подмечен и обсужден всеми сотрудниками техотдела. Не замечали этого только двое-сам Мышко и Зубова.

   Аня все это время искала частную квартиру. Но хозяйки только поджимали губы, глядя на ее живот, который нельзя было спрятать.

   По укоренившейся и ставшей чертой характера привычке она ни кому не обращалась за помощью. Только все чаще появлялась мысль о возвращении в Черкассы, к маме: она обо всем ей написала.

   Уезжать не хотелось. Ей очень понравился Донбасс, и новая работа, и люди, которые ее окружают,  и даже непонятный начальник управления-то бюрократ и сухарь, а то очень застенчивый человек. Но выхода она не видела и однажды понесла Мышко заявление о предостовлении отпуска за свой счет.

   Она вдруг заметила, что начальник управления смутился, тронул свои небритые щеки,извиняющимся тоном сказал:

   -Я сейчас форточку открою.

   В комнате было сизо от дыма; видимо Мышко снова провел ночь в кабинете, без сна, над чертежами.

   -Садитесь, Анна Дмитриевнв,-очеству она удивилась; он раньше звал ее сухо- "товарищ Зубова".-Что у вас?  А зачем вам отпуск? Трудно  работать?-и опять покраснел.

   И Аня рассказала просто и легко о всех своих печалях. И неожиданно заметила, что у начальника управления очень добрые и какие-то тревожные глаза. Чувство благодарности появилось у нее к этому небритому, усталому и, вероятно, очень одинокому человеку.

   -Анна Дмитриевна, -неуверенно сказал Мышко,-я все равно дома не живу-далековато, сплю здесь или в доме приезжих,-распологайтесь в моей квартире. А там свою получите.

   Он уже боялся отказа.

   -Я буду изредка заходить-белье менять и вас не стесню: я все на кухню отнесу... А потом, когда муж приедет...(Ему очень хотелось выяснить этот наболевший вопрос...)

   -Не приедет... Мы с ним собираемся разводиться,-тихо ответила Аня.

   -Значит, ребенок будет на его фамилии?-вдруг заволновался Мышко.

    Через положенное время Аня ушла в декретный отпуск. Но в мышковской квартире ей не сиделось, она каждый день приходила в управление, помогала девушке, которая временно ее заменяла, сидела у секретаря Наташи, когда Мышко был на участках.

    Откровенно говоря, ей очень хотелось увидеть Антона Ильича.

    А Мышко в эти дни носился по объектам, как угорелый, кого-то разыскивал, с кем-то мудрил над графиком, дважды мотплся в областной центр, потом в министерство. Один раз его драили на бюро горкома, ведь на дворе еще стоял далекий ныне 1984 год. И дрили за превышение полномочий: он уволил, не разобравшись в сути вопроса, начальника отдела снабжения, человека многодетного и очень привязанного к стройке.

    За все эти месяцы он один раз только был в своей квартире-накануне бюро-взял белую рубашку. Но Ани в ту пору дома не было, ион с волнением, теперь уже понятным ему, заметил как ожила его пустая квартира. Уходя, он увидел в углу прихожей каляску: здесь ждали нового человека. Всю дорогу до горкома он думал: хорошо, чтоб у Ани родился сын, чуточку похожий на него. Несбыточность желания так взвентила Антона Ильича, что на бюро он вдруг неоправданно разругался со всеми присутствующими и дело чуть не кончилось выговором.

   Случайно он узнал, что в эти трудные для каждой женщины дни Аня подала на развод, и обрадовался, что, не скрывая этого чувства, спросил у Натальи:

   -А могут развести, если один против?

   Он совсем позабыл, что Наталье еще двадцать и что она замуж еще не собирается.

   ...Аня родила сына в день, когда Мышко вручал бригаде монтажников, устанавливавшей каупер домны, переходящий вымпел. Потом бригада устроила  "сабантуй" на половину премиальных, пригласили Мышко, и он пошел в ресторан впервые за полгода. Ресторан был рядом с его квартирой, и Антон Ильича удивили пустые, неосвещенные окна. Он посидел недолго, распрощался с ребятами и заторопился домой. Ани там не было.

      Он все понял, перепугался. Позвонил в роддом города Красноармейска.

      -Сын?..Три семьсот?... А это хорошо или плохо?...Здорова?..Кто говорит?..-и положил трубку, сраженный этим вопросом.

     Всю ночь он просидел один в пустой комнате. Всю ночь он думал: хорошо, если бы сын Ани носил его фамилию, а потом родилась еще дочь.

    Оказалось, что любовь не только сложное и тревожное чувство, что это очень просто-хотеть от женщины, которая стала непонятно почему дорога, ребенка, который продолжит его, мышковское существование на земле.

   Утром он купил в оранжерее цветы, в магазине конфеты и плюшевого мишку и, мучаясь от условностей и немощности языка, написал Ане записку: "Каупер подняли немного раньше срока, и дорогу на Шрамковку совсем закончили. Кедров уехал в Киев, а товарищ Порублёва не может рассчитать быстро чертеж, как Вы. Возвращайтесь скорее, в квартире холодно и неуютно без Вас. Как здоровье сына? Я очень хочу, чтобы он носил фамилию и имя моего отца, если Вы только согласитесь"

   Он долго думал, как подписать, но ничего не придумал, кроме обычной мышковской закарючки, которую на стройке знал каждый. С тех пор прошло время. А на стройке нет теперь одинокого Мышко, есть семейный, с тремя детьми многодетный Антон Ильич и его супруга Анна Дмитриевна. И все возникающие вопросы они решают на своем семейном совете. А в производственно-технологическом плане супруги также на работе лаколизуют сложности, с успехом решают вопросы строительного плана, прислушиваются и к мнению подчиненных... И  строительный процесс идет порой без сучка и задоринки, и не идет так как раньше, до появления в 1984 году настойчивой и решительной красивой и хрупкой девченки Ани...

 Дмитрий Выркин

x

Иллюстрация к: ЛЮБОВЬ ПО БЮРОКРАТИЧЕСКИ...