Юбилейный букет

   Что ни говори, а юбилей всегда волнующее событие. Ступенька, коих с возрастом становится все меньше. Пожалуй, и не хотелось бы взбираться на нее, да надо. Все хлопоты по хозяйству хозяйка большого дома у пруда поручила домработнице, а, вот, составление списка приглашенных и распределения их за праздничным столом оставила за собой. Не ведающие этих проблем навряд ли поймут волнение, охватившее Маргариту Михайловну. Ее друзья, родственники, коллеги, чиновники, партнеры и просто знакомые составляли достаточно пестрое общество, которым нужно было управлять. Причем, делать это ненавязчиво. Фальшь почувствует любой, а, вот, оценить тонкость игры способен лишь искушенный. Впрочем, таких будет на торжестве немало.

   Обладательница различных титулов и званий, Маргарита Михайловна, была достаточно известна в мировом оперном искусстве. Возможно, пик ее славы уже прошел, но на нем теперь гордо реяло приятное прозвище «королева Марго», присвоенное в театральном обществе сильной женщине, вполне соответствующей такому имени. Путь, самостоятельно пройденный от некрашеного пола в сибирском селе до подмостков Ла Скала, дорогого стоил. И юбилей был неким подведением итогов. Не окончанием карьеры, но переходом в новый статус. Ее короновали.

Наступил юбилейный вечер.

   Все в большом в доме у пруда волновались не меньше хозяйки. Она, словно шкипер перед штормом, четко отдавала команды, и ее уверенный голос был слышен то справа, то слева. Проходя мимо, она едва удостоила меня взглядом, что говорило о скрытой внутренней борьбе. Впрочем, это был боец. Остановившись у зеркала, Маргарита Михайловна глубоко вздохнув всей грудью и гордо вскинув голову, твердо посмотрела куда-то вдаль. Так она всегда делала перед концертом. Взгляд над публикой был некоей индульгенцией, которую она сама себе выписывала. Хотя бы на время.

    Первым, как всегда, появился Гоша. Давний друг семьи и еще более давний поклонник Ритули, как он ее называл. Уже успевший полысеть, с солидным животиком, он был неутомим.

 - Пора, красавица, проснись… - призывно зазвучал его приятный тенор прямо с порога. – Ничем тебя не потревожу… - он ринулся навстречу  нашей красавице и припал на колено подле пышного платья.

 - Мой милый рыцарь, - она протянула руку в белоснежной перчатке для поцелуя, - ты всегда впереди всех.

 - Если ты о моей шевелюре, - не вставая с колена, Гоша провел ладонью по розовой лысине, - то все ради тебя, королева. Приказывай, и обзаведусь новыми локонами. Ты же знакома с моим пуделем. Договоренность достигнута на условиях бартера.
 - Надеюсь, это не «Вискас», - звонко рассмеялась Маргарита Михайловна.
 - Мамой клянусь, - Гоша не отпускал руку в перчатке, - только сахарные косточки. Я же не хочу превратиться в мартовского кота.

  - Да ты, как есть, кобель старый, - захотелось добавить мне, но было не по статусу вмешиваться, и сие ценное замечание осталось неозвученным.

  Следом за Гошей стали появляться и другие знакомые лица. Коллеги из «Большого» подарили замечательную фотографию в золоченой рамке. Мне удалось мельком глянуть на нее. Молоденькая Рита на каком-то конкурсе, раскинув руки, берет высокую ноту. До чего хороша она была тогда! Высокая, статная, глаза выразительные, но взгляд не глупышки. Девочка с характером.

   - Прими от подданных сей скромный дар, - громко продекламировал вошедший Стотский фразу из какой-то оперы и преподнес Маргарите Михайловне изящную статуэтку в стиле гжельского фарфора. Они лет десять выступали вместе и были очень дружны. Сплетничали о более тесной дружбе, но, думаю, это все козни завистников. К Рите грязь не приставала. Она была красивой и открытой в общении женщиной, но скандалов не припомню.

 - Ставьте цветы сюда, - помогаю я какому-то незнакомому юноше. Он так и не решился пробиться к королеве со своим скромным подарком. А розы шикарные, небось дорогущие…

    Плодовитый Рохман явился с исчерканным листком. Надо думать, это новый опус в честь юбилярши. Несколько минут на поздравления и поцелуи, и гости уже просят хозяйку о премьере. Как мне это напоминает молодые годы, когда вокруг Риты назойливым роем кружились и композиторы, и поэты, и писатели. Теперь наступило время продюсеров. 

 - Друзья мои, - узнаю баритон Витебского, - Маргарита Михайловна исполнит арию Лючии из новой оперы Арсения Семеновича «Красавица из Флоренции». У рояля автор. С премьерой, друзья. С премьерой!

   Гости притихли, и голос Маргариты Михайловны заполнил большой дом у пруда. Она не случайно выбрала именно его. Чье-то бывшее поместье в революцию разграбили, потом отвели под склад, а после и вовсе бросили умирать. Только воля Марго подняла его из небытия. И не зря. Они чем-то похожи. Свою силу знают, но не бравируют, а уж, если заявят о себе в голос, то далеко слышно будет. Потому, что корни их тут, по этой земле босиком ходить любят. Ни на какие «миланы» не променяют. И помощников по дому хозяйка сама выбирает. Все душевные милые люди, как семья. Вот и я не первый год с ней, а дурного слова никогда не слышала.

   Тем временем народ все прибывает. Да какой. Полозов, как всегда, учудил. Его подарок четверо молодцов вместе со столом внесли, а по бокам канделябры по девяти свечей поставили. Попросил наш шоколадный король свет приглушить и собственноручно начал свечи зажигать. Заинтриговал собравшихся так, что все притихли. Потом эффектно сдернул покрывало, а на столе макет Большого театра из шоколада. Здоровенный…

 - Я хотел бы подарить королеве настоящий «Большой», но денег хватило только на этот, - хитро подмигнул Полозов. – Пусть твоя жизнь будет самой сладкой на всеете, дорогая Марго.
   Да, любит мужчина эффектные позы. Не удивлюсь, если когда-нибудь заявится в поддевке с окладистой бородой и сапогах гармошкой. Достанет золотой брегет из жилетного кармана, а за ними следом и цыганский табор. Барин.

   Позже всех приехал Кочергин. Этот никогда не щеголяет в дорогих костюмах, а вниманием не обижен. Опять с новой фотомоделью. Сам из себя сморчок, а денег в карманах немерено. В простака всегда играет. Вот народ и недоумевает, откуда у такого недотепы золотые прииски. Хитер.
 - Позвольте, Маргарита Михайловна, мой «презентик» скромный «преподнесть». Уж не обессудьте принять. Мы люди темные, простые, но талант ценить можем. Вот…

   И достает из сумочки своей спутницы корону. Самую, что ни на есть, настоящую. Потянулся мужичонка корону водрузить на голову хозяйке, да росточком не вышел. Пришлось нашей певунье реверанс сделать, как на сцене. Все так и ахнули, когда по всей зале засияло от короны той. Да с переливами. Воистину к лицу нашей Марго корона. Ай, к лицу! Такой бы и в стране царствовать не грех, да мужики не уступят. Разве что, в трамвае подвинутся.

    Впрочем, подарков нанесли солидно. На столе передо мной от флакончиков, сверточков и бархатных коробочек тесно стало. Да и мне перепало. Цветами завалили наполовину, а сверху водрузили огромный юбилейный букет.

 Александр Асмолов