ВСЕГДА В ПУТИ ИЛИ НОЧНОЙ РЕЙС...

    Электровоз мягко двинулся вперед, увлекая в дальний путь скорый поезд № 1 Москва-Минск. Постукивают колеса на стыках.Машинист за контроллером плавно увеличивает скорость. Дрожат тонкие стрелки приборов,тяговые двигатели берут на себя все большую нагрузку. Мимо проносятся ярко освещенные платформы пригородных станций, и снова ночная тьма окутывает поезд. Лишь рельсы, бело-голубые в луче прожектора локомотива, как путеводная нить.

  -Сейчас езда, можно сказать, одно удовольствие,-заводит разговор помощник машиниста Владимир Иванович Антонов,человек умудренный жизненным опытом. Когда-то работал паровозным кочегаром и немало наглатался он угольной пыли. Теперь вот ездит на электровозе, радуется комфорту, чистоте.

  -Удовольствие удовольствием,-это уже Шарый Николай Григорьевич,-а машину-то, Володя, смотри, как мотает да встряхивает.

  Стрелка скоростемера колеблется где-то между цифрами 100 и 110, и действительно здесь в кабине, заметно ощущаются колебания, словно бежит электровоз по кочкам.

  -До Можайска так будет,Николай Григорьевич, сам знаешь, а дальше бархатный путь...

  -Почему,-спрашиваю Шарого,-именно от Можайска?

  -Оттуда начинаются "владения" вяземских путейцев.Спасибо им, работают всегда на совесть, колею содержат в отличном сомтоянии. Что зимой, что летом на любой скорости можно ехать спокойно.

  -Желтый впереди!-Помощник привстал, взглядываясь туда, где за некрутым поворотом должна открыться станция.

  -Вижу желтый,-голос Шарого спокоен, а правая рука ложится на рукоять тормоза.

   За этим светофором будет подъем, перед ним бы разогнаться как следует, но нельзя-локомотивная бригада получила предупреждение: идет ремонт пути, скорость нужно неприменно снизить до сорока километров в час.

  -Таких ограничений на участке Москва-Вязьма вон сколько.-Николай Григорьевич показывает листок бумаги с маршрутными записями.-И хотя для нашего скорого ни одной остановки не предусмотрено расписанием, приходится то и дело подтормаживать, а потом снова разгонять поезд.Езда неровная, а расписание надо соблюдать строго. Не так-то просто это...

  - Только вот,-посмеивается Николай Григорьевич,-ваш брат, газетчик и журналист, да литератор, все норовит узнать, часто ли на линии всякие непридвиденные случаи бывают. Это, чтобы, дескать,поярче описать "трудовые будни" Что тут скажешь? Работа наша напрямую связана с безопасностью движения, с ответственностью за жизнь пассажиров, сохранность грузов. Ясно, каждый из нас старается, чтобы никаких случайностей в путивообще не было...

   Прав, конечно, Шарый, хотя всю жизнь свою, ежедневно и ежечасно, готовится к чрезвычайным ситуациям. Поэтому, наверное, и работает безаварийно. Не позавидуешь ведь машинисту, которого беда может в расплох застать.

   ...Случилось это давно, много лет назад.Николай Григорьевич вел тогда в Москву берлинский скорый. Осень стояла тихая, теплая. Настроение у машиниста было хорошее-скоро домой. Бросил привый взгляд вперед-там перезд должен вот-вот показаться. Но что это? На рельсах стоит автобус. Почему стоит? Что случилось? Неужели заглох двигатель? Мысли эти пронеслись в голове вихрем, а руки действовали автоматически. Шарый, даже не успев испугаться, рванул красную рукоятку крана экстренного торможения. Поезд тряхнуло, он это почувствовал всем своим существом, но скорость была слишком большой. Автобус на переезде с сидящими в нем пассажирами и водителем, лихорадочно пытавшимся завести двигатель, неотвратимо приближался. Пантограф электровоза спущен, двигатели обесточены, но поезд летит по инерции. Песок под колеса! Еще! Еще! Скрежут бандажи, гудят рельсы, бежит навстречу дежурная по перезду...

   Остановились в метрах десяти от того злополучного автобуса. Весь еще взведенный, как стальная пружина, Шарый спрыгнул на насыпь и побежал к людям: "Что же вы стоите, помогите его столкнуть в конце концов!"

   В другой раз пришлось ему выручать машиниста пригородной электрички. Николай Григорьевич выходной был, ехал к себе в Петелено на садовый участок, саженцы вез. Вдруг по поездной радиосвязи объявление: "Граждане пассажиры! Если среди вас есть врач, просим срочно пройти в кабину машиниста" Он и пошел, чувствуя, что-то тревожное. Оказалось машинисту электропоезда стало плохо с сердцем, и пришлось Николаю Григорьевичу, вместе со знакомым помощником вести электричку по маршруту и туда и обратно... Не повезло только саженцам, их пришлось посадить позднее, в другой день. Так они и возратились вместе с Николаем Григорьевичем вечером в московскую квартиру машиниста....

  Он к чужой беде всегда отзывчив, а вот лодырям, неряхам спуску не дает. Сам привык работать от души, того и с других спрашивает. Перед рейсом старается в депо прийти пораньше, чтобы как следует осмотреть электровоз, тщательно проверить тормоза, электросистему, радиосвязь-словом, подготовиться к предстоящей поездке. И если вдруг встретиться с непорядком, суров бывает и крут. Заставит сменщика заново чистить нерящливо зданную машину, пристыдит слесаря, сделавшего свою работу тяп-ляп, а то и сам, засучив рукова, полезет под состав.

   ...Далеко впереди возникла светящаяся точка. Она быстро росла, становилась все ярче, и теперь видно стало, что это прожектор встречного товарняка.

  -Володя, смотри повнимательней буксы, -предупредил Шарый  помощника.-И связь запроси.

   На железной дороге так: если встречные поезда росходятся, локомотивные бригады взаимно осматривают на ходу подвижной состав-все ли в  порядке, не перегрелись ли буксы, не возникло ли случайное загорание.

   Прогрохотал грузовой, пожелав нашему "пассажиру" счастливого пути, и снова темень вокруг да монолитный перестук колес.

   -Люблю ночью ездить,-Шарый протягивает руку к портфелю, достоет термос, неспеша наливает в стакан крепкий, душистый чай...

   Трудно чередовать вождение грузовых и пассажирских поездов. Слишком разные задачи, решать их всякий раз приходится по-новому. Непосвященному все представляется не таким уж сложным: на одной станции машинист должен сдвинуть поезд с места, а на другой-остановить его. Что же тут хитрого? Это если со стороны смотреть. А отсюда, из кабины, все иначе видишь. Хотя трасса всегда одна и та же-Москва-Вязьма-Москва, ровно 243 километра в один конец, каждый рейс поезда неповторим.

   Ну вот, скажем, на станции Голицино действует постоянное предупреждение об ограничении скорости. Никаких вроде неожиданностей. Но сегодня машинист ведет пассажирский поезд, завтра-наливной состав, послезавтра-сухогруз, через два дня-порожняк. На железной дороге есть такой профессиональный термин "сопротивление движению". Так вот, у каждого из этих составов оно свое, сугубо индивидуальное. А погода?  Её тоже неприменно надо учитывать. Ливень, к примеру,-друг машиниста, он грязь с рельсов смывает, сцепление колес локомотива со стальной поверхностью становиться лучше. Если же мелкий дождик зарядит-это плохо: пленка на рельсах образуется наподобие масляной, поезд тогда трудно сразу с места сдвинуть. Словом, каждую мелочь надо знать и учитывать. А если точнее, то мелочей на железглй дороге нет!

  - Прибываем в Вязьму,-помощник взглянул на святящийся циферблат часов.-По расписанию.

  -Ясно,-кивнул Шарый.

   Пустынный перрон был залит белым электрическим святом. Словно боясь потревожить непрочную вокзальную тишину, скорый № 1 тихонько подполз к платформе и замер.

  Пройдет десять минут, и уже другая бригада и на другом локомотиве поведет этот поезд дальше на запад. А Шарого и его помощника Антонова ждут короткий отдых, встреча с новым поездом и обратная дорога в Москву.

  И снова будут дробный перестук колес, рельсы в утренней дымке, летящие навстречу составы...

  Диктор в динамиках расположенных в вагонах привычно скажет: "Поезд прибывает в город Москву,столицу России", а пассажиры с вещами столпятся у окон и дверей. А в кабине электровоза помощник машиниста буднично взглянет на циферблат часов: "По расписанию, Григорьевич",-И Шарый устало кивнет в ответ.

  И еще один рейс закончен. А сколько их впереди? Сколько раз еще локомотивная бригада скажет друг другу: "-Вижу выходной зеленый!", -"Да, вижу выходной зеленый!"

 Дмитрий Выркин

x

Иллюстрация к: ВСЕГДА В ПУТИ ИЛИ НОЧНОЙ РЕЙС...