Поиски.

                                           Поиски.

Он проснулся, словно по щелчку выключателя и некоторое время лежал неподвижно, рассматривая комнату, перед собой. Луч солнца, пройдя сквозь тусклое стекло, падал на пол, устланный грязным ковром. Толстые мохнатые пылинки неторопливо плыли в золотистом мареве, мгновенно исчезая за его пределами.

            Небольшой красный блокнот лежал на краю тумбочки, рядом с кроватью и он, протянув руку, с некоторой опаской раскрыл его. Книжица охотно и даже с некоторым злорадством распахнулась на странице разлинованной в календарь. В нижнем правом углу стояло сегодняшнее число, с отметкой – сто, обведённое жирной красной линией.

 Он резко сел на кровати и захлопнув блокнот, бросил его на тумбочку. Потом вспомнил, открыл на том же месте и вырвав страницу долго мял её в руках, перед тем, как швырнуть в стену. Секундой позже ежедневник полетел следом, улко хлопнув о пол.

            Только услыхав громкий стук, он понял, что ему чего то недостаёт. Обернувшись, он посмотрел на свою соседку по кровати, которая, как и он, спала полностью одетой. Женщина открыто, как то по детски, улыбалась во сне. Вот только дыхания не было слышно и не вздымалось одеяло на груди.

            Лёгкая игла грусти кольнула его, однако за прошедшие сто долгих дней он не раз сталкивался с подобным, поэтому успел привыкнуть, как бы чудовищно это не звучало. Женщину эту он встретил только вчера и даже не успел узнать имени. Пару минут он размышлял, не прикрыть ли ей лицо, но она улыбалась так мило, что у него не достало духу.

 Поэтому он просто обулся и тихо вышел вон, осторожно прикрыв за собой двери. Ему казалось, стоит только начать шуметь и произойдёт страшное. При этом он великолепно понимал, что самое страшное уже произошло.

 В коридоре опустевшей гостиницы было сумрачно и отовсюду просачивался тяжёлый сладковатый запах, от которого першило в горле и подступала тошнота. Вчера вечером вроде бы было не так. Или он просто вымотался за день? Эти поиски вынимали из него всю душу.

 Он собирался проследовать прямиком к выходу, однако газеты, разложенные на столике портье, привлекли его внимание. Кто то терпеливо собирал прессу за прошедший год, складывая передовицы в подобие некой истории.

            Здесь была завязка: «Загадочная эпидемия», развитие сюжета: «Смерть приходит во сне», кульминация: «Страна в карантине» и развязка-приговор: «Инкубационный период – сто дней».

 Он взмахнул рукой и газеты ранеными птицами разлетелись в разные стороны, унося с собой непрочитанные трагедии, которые уже никому не интересны.

            Угрюмо проследив за их последним полётом, он достал телефон и рассматривал его так, словно это был маленький хищный зверёк. Потом, всё-таки включил. Зарядки едва хватало на один недолгий звонок. То, что ему и требовалось.

 Гудков почти не было, словно на том конце терпеливо ожидали его звонка. Впрочем, скорее всего так оно и было.

 - Ты, - выдохнул женский голос, - ты…

 - Привет, - неуверенно сказал он, - вот, решил позвонить.

            - Именно сегодня? Потому, что сегодня…

 - Да, - отрезал он, - давай лучше не будем.

 - Не будем Теперь, когда ты можешь в любой момент…

 Не в любой, подумал он, а только во сне. Впрочем, какая разница?

 - Перестань, - попросил он, - мне и так нелегко.

 - Ну да, - съязвила она, - это же я заставляла тебя искать её в этом чёртовом месте!

            Он услышал, как она заводится и пожалел о том, что позвонил.

 - Я думаю, что она давно сдохла! – почти кричала она, - и желаю тебе того же!

 Он молчал и она тоже умолкла. Он слышал, как она всхлипывает там, на той стороне.

 - Прости, - сказала она, - ты же знаешь – я так не думаю.

 - Знаю, - сказал он.

 - Я люблю тебя, а ты?

 - Я, - начал он и телефон отключился.

 Он положил его на стол и направился к выходу.

 Солнце встретило его тёплым прикосновением к лицу и он остановился на пороге.

 Сто дней, подумал он, бесконечных сто дней бесплодных поисков. Но что такое жалкие сто дней для того, кто надеется и верит?

 fidelkastro2