В августе 1997 года председатель государственной радиокомпании «Голос России» Армен Гарникович Оганесян сообщил мне, что поставил меня в список на соискание почетного звания «Заслуженный работник культуры Российской Федерации». Я был рад этому. Во-первых, наконец будет хоть что-то указать на надгробной доске. Во-вторых, за звание полагалась некоторая прибавка к жалованью.
Но было одно существенное неудобство для моего простоватого ума. В бумаге (она именовалась «представление»), которую нужно было отослать в президентскую администрацию, требовалось обнародовать список научных работ и общественно значимых публикаций. У меня таковых вообще не было. Я к тому времени опубликовал один детектив, один рассказ про пьяниц, несколько десятков мрачноватых виршей и полубезумный исторический роман из античной жизни. Все в журнале «Юность» или в библиотеке при этом же журнале.
Тогдашний главный редактор "Юности" Виктор Сергеевич Липатов, относившийся ко мне очень дружелюбно, называл меня «юморным автором». Я с ним был не согласен и относился к себе намного серьезнее.
На нашей радиостанции все материалы, идущие в основной блок передач, печатались на бумаге, визировались, имели исходные данные и хранились в эфирных папках. Иными словами, приравнивались к публикациям. Мои собратья по коллегии говорили: «Чего ты волнуешься? Организуем». Но мне не хотелось присваивать себе чужие работы и тем самым обманывать и президента, и его администрацию.
Я поделился своими терзаниями с Юрием Михайловичем Роговым – человеком, который мне был симпатичен. Он был единственным, кто без отвращения взял подаренный мною уже упомянутый роман и, более того, спустя какое-то время нашел в себе силы похвалить его. Юра (а мы были с ним на «ты») сказал: ну, если желаешь, напиши что-нибудь общественно значимое; вот, сейчас как раз идет серия материалов «К 80-летию Октября», я найду место в эфире. Он возглавлял вещание на Восточную и Южную Европу.
И я написал про Николая II. Дело в том, что моя жена некогда работала в архивном главке и принесла мне однажды подлинную тетрадь с собственноручными записями последнего императора. Ее оставил по небрежности один из руководителей Главархива в конференц-зале во время бурной полемике по поводу публикаций, связанных с царской семьей. На следующее утро тетрадочка была возвращена на то же место, где ее оставили. Происходило это весной 1987 года.
Таким образом, начало и концовка материала у меня были готовы. Оставалось наполнить его содержанием. Кажется, чего легче! Я тогда относился к царю негативно и, прежде всего, вменил ему в вину, что его больше волновала расчистка дорожек в собственном парке, чем судьба империи. В дневниках, действительно, Николай несколько раз упоминает, что за день преодолел 30 или 50 метров по расчистке территории от снега.
Обычно доброжелательный, Юра неожиданно завернул материал, сказав, что на государственной радиостанции надо избегать крайностей. Каких? Поинтересовался я. Надо не проповедовать ничего радикального: ни ортодоксального коммунизма, ни ортодоксального монархизма, ни ортодоксальной веры, ни ортодоксального безверия. Юрий Михайлович был прав. Сейчас я даже полагаю, что это относится не только к государственной радиостанции, но и вообще к творчеству.
В итоге я принес ему шесть страниц не предвзятого, на мой взгляд, текста, он сократил его до четырех. Вообще сегодня все мы остались без блага редактуры и об этом стоит сожалеть. Нас порой в своих писаниях сильно заносит, мы не обращаем внимания на стилистические вольности, да и просто грамматические и орфографические ошибки, надеясь на компьютерные программы. Опытного редактора они никогда не заменят.
На общей летучке мою писанину одобрили и рекомендовали включить в вещание и на других направлениях. Оганесян не возражал, но счел необходимым заметить, что со взглядами автора не согласен. Оно и понятно. Он был человеком церковным и поддерживал связи с патриархией.
Я написал для эфира еще несколько общественно значимых заметок, их, правда, уже не хвалили, но звание я получил 4 июля 1998 года по указу президента за номером 769.
В прошлом году я перечитал уже опубликованные дневники Николая II и по ходу делал кое-какие записи. Они сохранились. Здесь приведу очень краткие выдержки.
Мне сегодня представляется, что последний русский император был хорошо знаком с христианством. В своем поведении он взял за основу слова апостола Павла «думать о себе скромно».
Возможно, ему были известны тайные стороны учения Спасителя, а именно, что Бог относится ко всем людям одинаково, но сами люди категорически отвергают такой подход, всячески противятся ему, уверяя, что одних Господь обожает, а других ненавидит.
Не исключаю, что царь Николай II понимал истинный смысл слов Христа: «Я пришел взыскать не праведников, но грешников». «Взыскать» здесь на самом деле – «вознаградить». Вспомните Образ Божией Матери «Взыскание погибших».
И последнее. Нужно не забывать цитату из Нового Завета: «В чем застану, в том и сужу». Николай вместе с семьей принял мученическую смерть...
Не выходят из головы кадры гибели Каддафи. По сравнению с ними ад покажется ничтожным. Нужно вне зависимости от убеждений не возноситься – здесь и сейчас! Ибо чем больше грешим, тем больше страдаем.
30 июня 2016
Иллюстрация к: Предисловие к