Рассказ отца.

                                            
         Эта высота в бескрайних степях Донбасса, переходила из рук в руки несколько раз. Советские войска на какое-то время приостановили своё продвижение. Высота должна быть взята, во что бы то не стало. Пришла очередь и нашего полка прибывшего  на фронт после отдыха и существенного пополнения молодыми, ещё не обстрелянными солдатами. Перед нами, после артподготовки, за танками в атаку пошли два батальона штрафников. Когда наступление стало замедляться, в поддержку им, двинулся и наш полк с батальоном танков впереди и двумя дивизионами противотанковых  артиллерийских орудий, так называемых сорокапяток.  Бой был жестокий, на полное уничтожение врага. Ни одна сторона не уступала другой, но в течение суток высота была взята. От двух батальонов штрафников остались единицы. Да и наш полк был потрёпан основательно.


        Не успели оказать помощь раненным, и очисть окопы и блиндажи от мёртвых, началось контрнаступление фашистских войск. После массированных авиоударов, и длительной артподготовки в атаку пошли танки и цепи немецких автоматчиков. Наш полк, заняв круговую оборону и  ощетинившись  двумя десятками танков и двумя дивизионами сорокапяток, принял неравный бой. Наши фланги были оттеснены, и полк попал в полное окружение. Бой шёл почти двое суток. Наши солдаты и офицеры стояли насмерть. За двое суток полк или то, что от него осталось, отбил шесть танковых с поддержкой  пехотой атак, выдержал около десятка бомбёжек и артподготовок. В последней из них толи бомба, толи снаряд взорвался в десятке метров от меня. Дальше ничего не помню. Очнулся от того, что меня кто-то сильно тряс за плечо. Это был молодой боец, почти мальчишка. Меня привалило землёй. Он помог мне выбраться и сказав, мол, полежи браток, пополз дальше. Я лежал на земле. На до мной голубое небо и тишина. Боли не было. Потихоньку пошевелил руками, ногами, всем телом. Всё в порядке! Чуть побаливала голова. Увидел поодаль свою каску. В ней зияла огромная дыра. Вот тут-то я понял, что такое родиться в рубашке!


            Через некоторое время в одном из блиндажей собрались все, кто остался в живых. Девять человек. На мне и полковом поваре не было ни царапины. Остальные были ранены, но все ходячие. И всего-то нас из полка, двух батальонов штрафников, двух танковых батальонов  и двух артиллерийских дивизионов остались один молоденький  лейтенант и восемь рядовых разных родов войск.            Минут десять все молчали, думая каждое о своём. И это своё было, наверное, то, что если немцы ещё раз пойдут на нас, то нам конец!


             И вдруг, земля заходила ходуном.  Снаряды рвали землю. Земля сыпалась в блиндаж. Лейтенант вытащил из-за пазухи знамя полка и крикнул мне, чтобы я закопал его в осыпающиеся земле,  что я и исполнил мгновенно. Грохот взрывов постепенно стал удаляться в сторону противника. Значит, наши лупят! Мы стояли в блиндаже с автоматами наперевес, не решаясь выйти туда, где бушевала смерть. Вдруг брезент на входе блиндажа откинулся, и мы увидели бравого старшего лейтенанта с автоматом в руке:
-Мать твою! Живые! Значит повезло! Ну что? Будем жить, славяне?!


        Через несколько часов всех девятерых построили под флагом нашего полка и генерал-майор вручил нашему лейтенанту орден «Красной звезды», а всем остальным медали «За отвагу». Других наград у генерала просто не было, за что он извинился.


         На следующий день нас отправили в тыл на отдых на пополнение личного состава полка. Потом было много боёв, больших и малых побед, которые вылились в одну Великую Победу. Победу над фашисткой чумой! Победу в Великой Отечественной Войне! Победу во Второй Мировой войне!

 Валентин