ДВОЕ И ГОРОД

Из всех картин В.Финна заинтересовала одна. Называлась она "Двое в городе". От зрителя вдаль уходила мощеная улица. Справа и слева к центру, к средине улицы, изгибались дома разной высоты, почти смыкаясь вверху и образуя арку. Из некоторых окон домов что-то торчало. Присмотревшись, В.Финн понял, что это были или палки (может, древки знамен?), или руки с растопыренными пальцами, или дула автоматов. По улице, вперед, на зрителя, крепко обнявшись, шли юноша и девушка. Вся картина была выполнена в темных тонах: багровых, фиолетовых, серых. Светлых пятен было два: букет полевых цветов в руках у девушки, который, как фонарь, снизу подсвечивал два счастливых лица, и диск полной луны у них над головами. В.Финн подумал, что эта картина может понравиться Ю, и в поисках хозяина или продавца вошел в стенной проем.

            За проемом располагалась еще одна комната, поменьше. На стенах тоже были картины, справа стояли два столика, а слева на обычном офисном письменном столе возвышался аппарат для приготовления кофе. С одной стороны от аппарата стояла стопка картонных стаканов, с другой – ваза с брикетами кофе. В.Финн обратил свое внимание к столикам. Один был свободен, а за другим сидели трое: обладатель усатого лица, еще один с большими залысинами спереди и маленьким хвостиком из волос сзади. Третий за столиком не носил ни усов, ни бороды, но явно был пьян. На столике перед ними стояли пять стаканчиков, полупустая бутылка коньяка и пепельница, полная окурков.

            - Извините, вы здесь работаете? – обратился к ним В.Финн.

            - Мы здесь живем, - ответил обладатель хвостика. – А что?

            - Мне одна картина понравилась. Могу я ее купить?

            - Только одна? – широко улыбнулся хозяин усов. – Мне здесь много чего нравится.

            - Но куплю, я, пожалуй, пока только одну. Можно?

            - Какую? – спросил тот, что с хвостиком.

            - "Двое в городе".

            Хвостик и усы переглянулись.

            - Его сейчас нет. Может, придет попозже, - ответил хвостик.

            - А вы мне не можете ее продать?

            - Нет, он сам сотворил, пусть сам и называет цену.

            - Тогда можно я здесь его подожду?

            - Жди. Кофе в аппарате. Инструкция на стене.

            - А сколько платить?

            - Не знаешь, сколько стоит чашка кофе? Сколько не жалко, столько и бросай в копилку.

Действительно, над кофейным аппаратом на стене висела очень простая и доходчивая инструкция по приготовлению кофе. На большом листе бумаги было написано: "Берешь брикет (стрелка по направлению вазы с брикетами), вставляешь сюда (стрелка к отверстию в верхней части аппарата). Берешь стакан (стрелка к стопке стаканчиков), ставишь туда (куда "туда", не указывалось, но даже идиоту было понятно, куда надо ставить стаканчик для кофе). Жмешь (нарисована красная кнопка; такая же была на передней панели аппарата), пока не надоест. Деньги сюда (стрелка к картонной коробке с прорезью, возле вазы с брикетами). Привет!"

В.Финн выполнил все указания инструкции, пробормотал аппарату ответный "привет" и присел за свободный столик. Кофе был хорош. В.Финн рассматривал картины на стенах и, как ни старался отвлечься, до него все же доносились обрывки разговора жителей "Лавки художника". Говорили они о недобросовестных заказчиках, не оплачивающих вовремя или вовсе не оплачивающих выполненные художниками работы. Причем в характеристике заказчиков они подбирали такие яркие и сочные эпитеты, метафоры и сравнения, что В.Финн только уважительно качал головой и думал: "Вот это сила! Сразу видно – творцы. Жаль только, что никто другой не насладится таким мощным живительным потоком родного языка. Девять десятых текста цензура заменит многоточиями или звездочками. Для соблюдения приличий. Чтоб не пугать детей и беременных женщин".

Кофе закончился, сигарета тоже. В.Финн поднялся.

- Извините, а когда придет автор той картины?

- Черт его знает, - пожал плечами тот, что с усами. – Может, вообще, сегодня не придет.

- Позвоните ему, узнайте. Может, он вам назовет свою цену.

- У него нет телефона. Позавчера ночью он казнил свой телефон посредством утопления в моем унитазе. Казнь прошла успешно, все были довольны.

- Так что же мне делать? У вас магазин, я хочу купить картину. В чем проблема? Может, именно моих денег ему и не хватает на новый телефон?

- Тоже правильно, - оценил мысль тот, что с хвостиком.

Он пошептался с усачом и гордо назвал заоблачную цену. В.Финн ему возразил, что за такие деньги он сможет купить купол собора Св. Петра со всеми его росписями. Посовещавшись, усы и хвостик уменьшили цену в полтора раза. В.Финн известил присутствующих о том, что недавно на аукционе по такой же цене был куплен вертолет, изготовленный лично Леонардо да Винчи. Торг продолжался. Наконец, после сообщения В.Финна о том, что если картина столько стоит, то она должна сама прийти к нему домой и еще целый месяц делать ему по утрам завтраки, была названа цена, удовлетворяющая обе стороны. Довольный В.Финн полез в карман и понял, денег у него нет. То есть, деньги были, но только на проезд и на бутерброд с чаем. В запале торга он донес до аудитории мысль о том, что такие огромные суммы он с собой не носит, и ему надо время и тележку, чтобы привезти деньги. В ответ он услышал предположение, что необходимую сумму он привезет мелочью, но, не обратив на него внимания, предложил встретиться через час здесь же. Художники были не против.

- И коньяк прихвати! – донеслось из-за столика за его спиной вместе со звяканьем дверного колокольчика.

Через пятьдесят семь минут запыхавшийся В.Финн, подбегая к лавке, почувствовал неладное. Дверь висела на одной петле. Дверной колокольчик был смят и вдавлен в слово "но" в половичке. В помещении стоял специфический запах. В.Финн напрягся, вспоминая, откуда он знает этот запах. Вспомнил. Переподготовка, униформа, стрельбище. Это был запах пороха.

Царил полный разгром. Стеллажи лежали, на полу были разбросаны книги, некоторые с обгоревшими страницами. Создавалось такое впечатление, что кто-то решил сжечь книги, но те плохо горели, и кто-то перешел к более важному и нужному занятию. Те картины, которые нельзя было порвать, были изрезаны ножом и растоптаны. Гипсовые и даже каменные скульптурки были разбиты, а бронзовые и металлические покорежены. На оголенной стене виднелась дуга из отверстий. В.Финн потрогал отверстия. Это были следы от пуль. Во второй комнате столы и стулья были перевернуты, на полу валялась разбитая бутылка, возле которой темнело пятно. Коньяк? Кровь? Кофейного аппарата и копилки не было.

Вечером В.Финн ничего не рассказал Ю ни о картине, ни о "Лавке художника". Просто был молчаливей и мрачней, чем обычно.

*          *          *

            - А если бы я был по-настоящему верующим, у меня была только одна молитва, - как-то раз сказал В.Финн.

            - Какая?

            - Господи, дай мне силы, чтобы вытерпеть всю эту жизнь.

*          *          *

            А вот какой спор у них состоялся перед выборами.

            - Мы обязательно должны пойти на встречу с кандидатом в президенты! – настаивала социально активная Ю.

            - Ты уверена? – поморщился политически индифферентный В.Финн.

            - Мы же должны знать, за кого мы будем голосовать! – убеждала представительница электората Ю.

            - А ты уверена, что мы будем голосовать? – высказал сомнение не определившийся В.Финн.

            - Конечно! Ты должен участвовать в жизни своей страны!

            - Кому должен?

            - Себе. Народу.

            - А народ мне что-нибудь должен? Пусть сначала отдаст, потом я пойду.

            - Да что за глупости! Такой решающий момент, а ты…

            - Милая, ты что, серьезно?

            - Конечно, серьезно. Ты посмотри, что в стране творится: там стреляют, там террористы, там войска на границе готовятся к захвату наших территорий, а ты валяешься на диване.

            - И мне что, идти на границу?

            - Не знаю, но делай же что-нибудь!

            Гениальная женская фраза: "Ну, сделай же хоть что-нибудь!" обычно повергает мужчин в состояние ступора (что делать, им не указано, а сами мужчины, что делать, как правило, не знают). После состояния ступора обычно появляется состояние гиперактивности: мужчина куда-то бежит, кому-то звонит, о чем-то договаривается (сплошь да рядом о совершенно бесполезных вещах), начинает стремиться туда, куда при ясной памяти и здравом рассудке никогда бы не стремился – вплоть до вступления в политическую партию. При этом все свои действия он бурно обсуждает с женщиной, подвигнувшей его на такое безрассудство, что тоже занимает массу времени и сил. По прошествии некоторого времени женщине уже начинает казаться, что ее мужчина уделяет слишком много внимания посторонним вещам, и слишком мало внимания лично ей. Она ему начинает сообщать об этом сначала мягко, потом серьезней, потом все жестче и жестче. Но мужчине, как уже раскрученному маховику большой массы очень трудно остановиться вот так сразу. Он продолжает свою активность, уже находя в ней некий интерес, хотя толку ни для него, ни тем более, для его женщины, в этой активности нет. Так может продолжаться достаточно долго, и финалы могут быть разными.

            Иммунитетами к данной фразе обладают только два типа мужчин. Первый: мужчины, которым, в общем-то, все равно, что сказала женщина. Второй: (очень редкий тип) мужчины, которые могут трезво оценить ситуацию без дополнительных эмоций. В.Финн, по счастью, относился ко второму типу. Он сказал:

            - Хорошо. Пойдем на встречу, а потом голосовать. За кого?

            - Не знаю. Я у тебя хотела спросить, за кого ты собираешься голосовать.

            Ага! Вот оно! Да она просто не знает, и хочет посоветоваться. Совсем другое дело. В.Финн начал перечислять кандидатов.

            - Нет, этого не хочу. У него губы, как куриная попка.

            Хорошо, следующий.

            - Он такой вечно небритый, противно смотреть.

            Следующий.

            - Он там в чем-то был замешан.

            - Но он грамотный экономист.

            - Ну и что? Не хочу.

            Следующий.

            - Ты меня совсем за дуру держишь? Его же невозможно слушать. Ничего не понятно.

            Следующий.

            - Нет, этот не пройдет. У него слишком маленький рейтинг.

            - Те, что могут пройти, закончились. Хочешь, я пойду в президенты?

            - Хочу. Я бы за тебя голосовала.

            - Извини, регистрация в кандидаты уже закончилась. Подождешь еще четыре года?

            - Что делать, - тяжелый вздох. – Придется ждать.

*          *          *

            А потом президента наконец-то выбрали, но лучше от этого не стало. Может, дело было не президенте?

*          *          *

            А как-то под утро (за окном только начинало сереть) Ю проснулась и почувствовала, что В.Финн не спит. Не увидела, а именно почувствовала. Ощутила. Непонятно, каким чувством. Наверное, каким-то очень женским.

            Он лежал на спине, закинув руки под голову, и широко открытыми глазами смотрел в потолок.

            - Милый, что с тобой? Что-то не так?

            - Я устал жить. Мне это не интересно.

            - Как это? Ты о чем?

            - Мне скучно общаться с людьми – я заранее знаю, что они скажут. Я вижу подтекст: они выдают массу слов, а я уже знаю, что прячется за этими словами. Мне не интересно смотреть и читать новости – если знаешь, что за издание или телеканал, нетрудно предугадать, что и как они прокомментируют. Мне даже стало скучно слушать музыку!

            - Обычная депрессия, - спросонья поставила диагноз Ю. – Не волнуйся, пройдет.

            - Ты думаешь?

            - Уверена.

            -  Единственное, что  меня еще держит на этом свете – это ты.

- Иди ко мне, - она положила его голову себе на грудь и гладила его, как ребенка, и что-то шептала, пока он не заснул.

*          *          *

            А когда, казалось, что в Городе начали затихать политические страсти, и можно было попытаться вздохнуть с облегчением и надеждой, тут только все и началось.

*          *          *

А вообще, настоящая любовь ну никак не зависит ни от времени года, ни от материального благосостояния, ни, тем более, от типа государственного устройства.

 Виталий Феденко

x

Иллюстрация к: ДВОЕ И ГОРОД