Симбиоз

Когда мы с братом были маленькие, мама брала меня или его с собой на работу. Это всегда было очень интересно, сама перспектива такой поездки приводила в восторг: экскурсия во взрослую жизнь, да еще такую! Работа мамы называлась дежурный электромонтер цеха сетей и подстанций.
Последний мой такой визит состоялся на моем первом курсе, и поэтому я помню его достаточно ярко, в отличие от смутных детских воспоминаний.
Мамин график работы был - в первую, в ночь и два выходных - "с ночи" и нормальный выходной. В первую она уходила в пять утра, а приходила вечером в полвосьмого. В ночь уходила в пять вечера и возвращалась утром в восемь или полдевятого. "С ночи" она день отсыпалась.
В тот день мы поехали в ночь. Мы долго ехали на конечную 7го трамвая, дальше можно было пройти или через подземный длинный сырой и мрачный тоннель, или - короткой дорогой - по путям, где ездил электровоз. Туда мы пошли тоннелем, а утром, обратно, по электровозным путям.
Я про себя отметила, что тут, с обратной стороны завода, хорошо, нет проходных и никто не придирается к пропускам. Когда мама пыталась как-то провести меня в заводскую контору со стороны города, меня не пропустили, а заставили сидеть на проходной и ждать, когда она вернется.
После тоннеля мы долго петляли какими-то дорогами и темными цехами без единого человека, работавшими сами по себе. Что-то пугающе гудело и иногда погромыхивало.
Наконец мы подошли к подстанции №37. Гудело оттуда. Подстанция на фоне других цехов показалась мне приземистым серым домиком, но внутри серый домик был очень вместительным, с высоченными потолками, длиннющими коридорами и уймой служебных помещений. Мама приняла смену, мы переоделись и пошли осматривать владения.
Во-первых, комнатка дежурных. Там были письменный стол с журналом дежурств, несколько ветхих стульев, длинные металлические шкафчики для личных вещей на кодовых замках, широкая лежанка, огромная электросхема подстанции на стене над лежанкой, замызганный старый электрочайник и такая же электроплитка. Журнал и схема были для работы, все остальное, включая потрепанные и выцветшие вырезки из журналов и постеры над столом - для жизни. В журнал через определенное время нужно было записывать показания приборов, которые находились в большом помещении с маслениками. Обычно мама исправно записывала показания, когда была в первую, но ночью туда ходить она боялась - и должен же человек спать в конце концов, поэтому она подсчитывала примерные значения и записывала их в таблицу наперед на всю ночь. 
Мама приготовила яичницу и чай, потом открыла чей-то шкафчик (она постепенно подобрала коды ко всем замкам, когда нечем было на работе заняться) - в нем на одной из полок лежали книжки, она сказала мне выбрать одну, но хорошенько запомнить, как там все лежало, и потом вернуть на место.
Я выбрала роман про сыновей Филиппа Красивого и их неверных жен, но читать пока не хотелось, а хотелось все осмотреть, пока еще светло. Перед комнаткой дежурных был коридор, по обеим сторонам - как это называется? панели? приборные доски? в общем, они с кучей кнопочек, лампочек, рукояток больших и маленьких, шкалами амперметров и вольтметров и фиг знает чего еще; на одной из рукояток висела табличка "Не включать. Работы на линии." Я ходила вдоль коридора и меня так и подмывало что-нибудь повернуть или нажать. 
В конце коридора были: комнатка старшего дежурного, оформленная на мужской вкус, в отличие от женской комнатки дежурных - плакаты с голыми женщинами, нерабочий телевизор и слабо работающий холодильник; то самое Большое и Страшное помещение с маслениками - мама мне только разрешила постоять на пороге; мастерская для слесарей; и налево - аккумуляторная, где стоял особый специфический запах (серная кислота, свинцовые электроды) и внутри аккумуляторной батареи шел загадочный электролиз. В аккумуляторную вход мне был строго-настрого запрещен. Еще дальше были душ и туалет. Для того чтобы искупаться, нужно было сначала включить подачу воды в бак, а потом включить подогрев. К баку была приделана насадка для душа.
Налево от комнатки дежурных был двор с двумя гигантскими трансформаторами, величиной в полкомнаты в городской квартире. Внутри их были катушки, а снаружи - металлические пластины, как на батарее. Это было сердце подстанции, и это они издавали то самое демоническое гудение. Подстанция питала аглофабрику. На крыше подстанции были большие фарфоровые изоляторы, и от них тянулись толстенные провода к высоченным столбам высоковольтной линии, на которых тоже были огромные изоляторы. Там, наверху на изоляторах, вили гнезда вороны, и их карканье было таким же привычным звуковым фоном, как и гудение трансформаторов. Ворон гоняли, весной сбивали их гнезда с яйцами и даже воронятами, вороны громко кричали, горевали, исчезали на некоторое время, потом снова возвращались и снова вили гнезда.
Вокруг трансформаторов пышно росла малина, и мама дала мне ведерко и отправила ее собирать. Позже она рассказывала, что когда-то давно, когда она пришла только работать и подстанцию только построили, вокруг трансформаторов сняли полметра земли с дерном и засыпали шлаком, чтоб ничего не росло. Однако постепенно ветер принес пыль и семена, и сквозь слой пыли потянулись первые бледные и тонкие былиночки. Мама, в то время только недавно переехавшая в город из поселка, страдала по натуральному хозяйству, и однажды принесла и посадила малину. Малина прижилась и вскоре радостно разрослась, немотря на бурьян, который разросся сам по себе. "Это еще что, - говорила мама, - Вот на 40-вой подстанции настоящий огород: там и картошка, и огурцы, и помидоры". Когда брат был маленький, мама кормила его малиной с подстанции. Один раз его, правда, вырвало, и, хотя мама не была точно уверена, что именно из-за этой малины, она перестала его ею кормить, а кормила папу и дедушку.
Собранную малину тщательно промыли, оставили немного завтра увезти домой, остальную я съела. Я вымыла полы в коридоре, мама - в помещении с маслениками, и потом мне доверили включить продувку трансформаторов. ОООО!!! Мне показали, какую нажать ручку. Я порассматривала ее какое-то время, нервно похихикала и взялась. Ручка опускалась туго. "Сильней дави, не бойся!" Земля дрогнула. К гудению трансформаторов добавилось еще одно гудение (а я думала, что громче уже нельзя). Когда один трансформатор продуло, включили продувку второго.
Кроме ворон, на подстанциях жили еще собаки. Их кормили, у кого был частный дом, забирали щенков. При мне одна такая забегала на подстанцию, прямо внутрь, ластилась к маме.
Дежурные с соседних подстанций ходили друг к другу в гости, рассказывали новости, обсуждали знакомых. 
Иногда на подстанциях случались аварии. На нашей, например, горели оба трансформатора (правый - совсем недавно, вокруг него была серая земля под пеплом, сгорела трава, сгорела вокруг него вся малина); горели кабели в подвале; горели масленики; горели шины на изоляторах. В случае аварии полагалось все отключить и вызвать начальство. Мама аварий очень боялась, и за тридцать лет ее работы авария в ее дежурство была только одна, когда горели изоляторы. Тогда очень быстро все отключилось и потухло. Причина у всех аварий была чаще всего короткое замыкание. "Короткое замыкание" и "выпал блинкер" были одними из первых словосочетаний, выученных в раннем детстве.
Каждый год дежурные сдавали экзамены на квалификацию и профпригодность. Для мамы это было всегда бедствие. Она вытаскивала кучу конспектов и учебников по электротехнике, и за несколько месяцев до экзамена пыталась учить, постоянно жалуясь, что ничего не понимает и не помнит. Впрочем, другие дежурные знали свой предмет не лучше. Ходили легенды о зверстве экзаменаторов, любивших задавать неожиданные вопросы. Одну дежурную спросили: "Как вы узнаете, что трансформатор работает?" - "А он гудит!" - "Как - гудит??" - "Ууууу...".
Сдать на тройку было достаточно для того, чтобы быть допущенным к работе.

 Sid_MS