Нравственный закон

       Большинство людей живут бесхитростно: трудятся ежедневно на работе и дома, воспитывают детей, стремятся избегать блуда, мало завидуют, никого не обкрадывают, никуда не рвутся – в общем живут счастливо по наитию и подражанию подобным себе, ибо их оберегает нравственный закон. В философии Иммануила Канта этот закон приравнивается к Господу Богу, Который наблюдает за каждым из нас и нарушителям Своего главного правила вправляет мозги, чего многие не замечают.

       В чем состоит это правило? Оно состоит в том, что через зло невозможно добиться подлинного добра, видимости добра – пожалуйста. Учение Христа и последующее христианство сильно различаются. Из известных мне людей на это обратил внимание прежде всего Лев Николаевич Толстой. В политике христианство используют для борьбы с неугодными, мотивируя такую борьбу требованиями прогресса.

       Во всех современных государствах существует аппарат насилия для отражения вну- тренних и внешних угроз. В учении Христа ничего подобного нет. Приведу две цитаты из Толстого. «Только люди, совсем одурманенные властолюбием, могут серьезно верить в то, что посредством наказания можно улучшить жизнь людей».

       И в другом месте: «Всякий человек, сделавший дурное, уже наказан тем, что лишен спокойствия и мучается совестью... Действительное наказание за каждое дурное дело – это то, которое совершается в душе самого преступника и состоит в уменьшении его способности пользоваться благами жизни».

       Для подтверждения сказанного Толстым приходят на ум два примера из романов Федора Михайловича Достоевского. В «Преступлении и наказании» недоучившийся студент Родион Раскольников мечтает, подобно Наполеону, посредством убийства осчастливить человечество. Выбирает он для своей цели бесполезную и вредную, на его взгляд, старуху-процентщицу. Совершив преступление, Родион Романович не только не может воспользоваться его плодами, но и мучимый совестью чуть было не сходит с ума, его в нужный момент арестовывает следователь Порфирий Петрович.

       В «Братьях Карамазовых» сводный брат Смердяков планирует вырученные от убийства собственного отца Федора Павловича  деньги вложить в ресторанный бизнес. Он уверен, что никто его не заподозрит, что подозрения падут на среднего брата Дмитрия. Так оно и происходит. Но ужас содеянного не отпускает Смердякова, и он накладывает на себя руки, а перед этим обвиняет старшего брата Ивана Федоровича в подстрекательстве, мол, если Бога нет, то все позволено. 

       А вот пример из реальной жизни. Процитирую известного русского историка Николая Ивановича Костомарова. «Мой отец Иван Костомаров был поклонником Французской революции, идеи которой он пытался прививать мне  –  малолетнему сыну и своим крепостным, с которыми обращался весьма сурово. 14 июля 1828 года отца, возвращавшегося в имение с экипажем, ночью убил его собственный кучер с сообщниками из-за наживы.  Преступление не было раскрыто сразу. Земская полиция, расследовавшая дело, никакого следствия о пропаже денег не производила, а убийство признала несчастным случаем. Спустя пять лет на могиле отца кучер, совершивший убийство, принародно покаялся в преступлении. Звали его Савелий Иванов, было ему за 60 лет. Носил человек в себе грех годы. Не выдержал. Попросил священника ударить в колокола и прилюдно у могильного креста рассказал всю правду о случившемся. Злодеев судили, и на допросах кучер говорил: «Сам барин виноват, что нас искусил; бывало начнёт всем рассказывать, что Бога нет, что на том свете ничего не будет, что только дураки боятся загробного наказания –  мы и забрали себе в голову, что коли на том свете ничего не будет, то значит, всё можно делать».

       Лев Толстой говорил: «О том, что будет на том свете, никому доподлинно неизвестно, а нравственный закон распространяется на каждого здесь и сейчас».

02.04.2024

 Михаил Кедровский