ПОСЛАНИЕ СИДОРЧУКА ГРЯДУЩИМ ЦИВИЛИЗАЦИЯМ
Механизатор Сидорчук посетил по туристической путевке развалины древнеегипетского храма. Ездил он один, без жены. Решил: «со своим самоваром в Тулу…»
Древние развалины Сидорчука не впечатлили. Ну, развалины и есть развалины. Наши, отечественные, — бывают не такими… художественными, как заграничные, но и не такими бесполезными. С этих — что могут взять простые египтяне? Труженики египетских полей. Вот так-то! А вот с развалин имения какой-то нашей графини лично он, Сидорчук, вывез целый самосвал белых блоков, из которых потом выложил стенки собственного погреба. Погреб получился — сама графиня не побрезговала бы.
От разглядывания бесполезных развалин Сидорчуку стало скучно. Экскурсовод видимо догадалась, что заскучал не один Сидорчук, и перенацелила группу на изучение не менее бесполезных иероглифов и наскальных рисунков.
Иероглифы оказались пониманию Сидорчука недоступными, а вот один из рисунков просто поразил его воображение. На остатках стены храма был изображен древний человек —заросший нечесанными волосами, в одной набедренной повязке из шкуры неведомого животного — и он пытался … пахать землю. Каким-то древним подобием … плуга! « Из камня он его сделал, что ли? — пытался сообразить Сидорчук. — Много таким напашешь!» Он представил себя с этим подобием плуга на неоглядных просторах полей около его родного поселка и даже чуть не рассмеялся. Мелко пашет этот древний человек!
Тем не менее, и древний человек, и особенно его подобие плуга — не покидали воображение Сидорчука. «Ты скажи, как устроена жизнь? — думал он. — Казалось бы, человека и его плуга давно нет и в помине, а в тоже время они есть. Ветры времени сдули предыдущую цивилизацию. Пришли совсем другие люди из последующей цивилизации, и они начинают свою, тоже первобытную жизнь, не с пустого места, а с изучения того, что было до них. И получается, что древний человек со своим первобытным плугом весь не умер. Он оставил память о себе и своем орудии производства в виде рисунка на стене храма. С его плуга начинается новая жизнь. Выходит, каждый человек должен оставить после себя, научно выражаясь, свой собственный плуг и лучше в виде рисунка на стене. Потому что настоящий плуг за тысячи лет превратиться в пыль, которую развеет ветер».
Прибыв домой, Сидорчук первым делом рассказал жене о рисунке на стене храма, но она не отнеслась с пониманием к обеспокоенности мужа судьбой грядущей цивилизации. Только спросила: «Тебе на обед что приготовить? Красный борщ будешь?»
Сидорчук понял, что остался в одиночестве. Приходится думать самому. Заболела от напряженности мышления голова. Он несколько раз выходил на свежий воздух подышать. Жена начала заинтересованно наблюдать за его действиями, даже спросила: «Коля, ты не заболел?» Отстань! — отмахнулся от жены Сидорчук. — Не видишь, человек о вечности думает!»
Такое поведение мужа было не привычным. Она пожаловалась соседкам: «Как приехал из-за границы, сам не свой ходит. Что делать — ума не приложу». Соседки сочувственно вздыхали: «Не иначе заграничную болезнь подхватил. Наши врачи, небось, такую вылечить не сумеют».
Обедать Сидорчук не стал. Молча забрал из мастерской инструменты и заперся в погребе. Жену попросил его не беспокоить, потому что он будет думать.
Все, оставшееся до позднего вечера, время из погреба доносились стуки молотка о зубило. На вопрос жены: «Коля, ужинать будешь?» Сидорчук отозвался крайне неопределенно: «Не время думать о еде. Впереди у человечества великие катаклизмы».
«Заболел, точно,— решила жена.- Если к утру не выйдет, придется вызывать «скорую».
В полночь стуки в погребе прекратились. Сидорчук собрал инструменты и отнес обратно в мастерскую. Он любил порядок во всем, и заботы о вечном не могли нарушить его привычки. Он устал, хотелось спать. Но после такого дела, которое он только что закончил, —, великого дела! — идти и ложиться на кровать рядом с жарким, но почти равнодушным телом жены… Нет и еще раз нет, Сидорчук посчитал, что это было бы почти оскорблением великому делу.
Он ушел на сеновал. Остаток ночи Сидорчук провел в безмятежном сне. Пахло сладким июльским разнотравьем. Ночь дышала покоем.
Жена Сидорчука, услышав во сне, что стуки в погребе, наконец, прекратились, забеспокоилась и вышла — босая, в белой сорочке и похожая на привидение — проведать мужа. Она нащупала выключатель около входа в погреб, но неожиданно испугалась привести его в действие. Она вдруг представила, что увидит сейчас нечто необычное, даже страшное, что так будоражило самого Сидорчука. "Скорая война ему почудилась,- решила жена Сидорчука.- Не приведи господи!"
Наконец, решившись, она все-таки открыла дверь погреба и нажала выключатель. Вспыхнул яркий свет.
— Ах, Коля… — только и смогла произнести жена Сидорчука.
На стене из белых прямоугольных блоков зубилом был высечен — почти в натуральную величину! — общий вид трактора ЧТЗ. И видимо сообразив, что представителям новой цивилизации придется долго разгадывать трехбуквенное сокращение, Сидорчук сам расшифровал его: Челябинский Тракторный Завод. И в самом низу рисунка, уже мелкими буквами, было добавлено: Привет потомкам, Сидорчук.
— Ах, Коля… Какой ты человек! — Еще раз с чувством произнесла жена Сидорчука. -- Соседки были правы. Подхватил все-таки заграничную болезнь, паразит. Как мне теперь тебя лечить?
Слезы жалости к мужу и, одновременно, умиления оставили две борозды на ее лице.
16 января 2016
Иллюстрация к: ПОСЛАНИЕ СИДОРЧУКА ГРЯДУЩИМ ЦИВИЛИЗАЦИЯМ