Носки для манекена

Начало зимы выпало морозным и ветреным. Настоящий снег пошел только в середине декабря. Сыпал мелкой крупой с темного неба, а потом повалил крупными хлопьями. Вяло закружился над сумеречным городом и падал тонким мягким пластом на плоские крыши и пустые скверы. Город побелел, как призрак. Пригнулся под неожиданной тяжестью снега, насколько возможно сжаться панелям серых этажей, приник к тротуарам и не шевельнется. Кажется, свали на него с неба весь снег разом, и то, он не пожелает отряхиваться. Снегопад вырвал его из рутины бледных будней и с ходу бросил сюда, в зимнюю реальность, полную негреющих огней, неугомонного шума толпы и блестящего потока машин…

   На город спускается мягкая мгла. Однотонность света фонарей уступает свое место текучим переливам красок витрин магазинов и реклам, и, притихшая было к вечеру, уличная суета становится оживленнее. Слегка метет, по шершавым плиткам тротуара скользят юркие поземки. Но на этом участке улицы мало неоновой рекламы и фонари святят по домашнему желтым, от этого улица теплеет, становится уютней и добрее. Город живой, но кто это понимает?

...В магазине детской одежды чистенько, немного жарковато, посетителей почти нет. Возле кассы стоит молодая женщина, рассчитывается за покупки, поглядывает в зал. А там, девчушка - кнопочка, внимательно изучает два манекена, мальчик и девочка в теплых курточках, шапочках, шарфиках и прочем, что входит в зимний набор одежды для маленького человечка.
Кнопочка сняла с себя расшитую рукавичку, нагнулась к ногам манекенов и потрогала их. Затем пощупала ладошкой глянцевый кафель пола и в чем-то засомневалась. Шмыгнула носиком, уставилась глазками пуговками на подошедшую маму.
- Идем Анита, мы уже все купили! Одевай варежку и пошли, наверное уже папа пришел с работы а мы еще лазим по городу. Кто папу кормить будет? - сказала ей мама и слегка потянула дочь за капюшон пуховичка, кивая на выход.
- Неть! - уперлась кнопочка и заявила: - Холёно!
- Ты замерзла? - удивилась мама.
- Неть! Ему холёно!
- Кому, ему?
- Мальчик! Ножки холёные...
Девочка ткнула пальчиком вниз. Мама присмотрелась: у мальчика-манекена из под брючек высовывались босые ступни. Бледные, на светло-зеленом полу, одинокие и беззащитные, казалось что они вот-вот переступят на скользком кафеле и потрут друг дружку, пытаясь согреться. Мама вздрогнула от такого сравнения, но справилась с собой.
- Анита, не капризничай! Это не мальчик, это кукла. Видишь, сколько их тут стоит? Они не мерзнут.

   Но кнопочке, похоже, было бесполезно рассказывать о неживых манекенах. Она находилась в том самом прекрасном возрасте когда всё, вокруг нее, живое. Тем более куклы. Или наоборот, как раз, они и есть самые живые и хорошие. Странно, почему мама этого не понимает?
- Что-то случилось? - к ним спешила девушка от кассы в синем халатике и шапочке.
- Ничего серьезного! Извините нас, это Анита капризничает! - смущенно ответила мама и снова потянула девочку к выходу.
-Неть! - похоже, Анита не собиралась отступать от своего. Она надула губки и отвернулась от непонятливых взрослых.
- Что с тобой, девочка? Что-то не так? - девушка присела возле ребенка.
- Надо носочки...Ему...
Девушка проследила за пальцем ребенка, увидела босые ножки манекена, все поняла. Сердобольно охнула, всплеснула руками и убежала. Вернулась быстро, с вещами. Втроем они надели на пластиковые ножки носки и обули теплые сапожки.
- Вот и все! Правильно? - спросила девушка Аниту.
Та, в ответ, важно кивнула, подошла к мальчику и подергала мягкий шарфик, проверила на сапожках застежки-липучки. Все нормально, теперь ему тепло.
- Пока-пока, мальчик! Пока, девочка! Я еще приду к вам...

"Р" она не выговаривала, получилось "пиду", но кнопочку это не смущало, она приветливо махнула рукой, попрощалась с нарядными манекенами и засеменила к выходу. На секунду остановилась, погрозила продавцу пальчиком, сделала страшное лицо, свела в кучку бровки.
- Нё-нё-нё!
Та, в ответ, только виновато улыбнулась и развела руками. Вернулась к кассе, достала из кармашка конфетку но не развернула.

- Але, подруга! О чем мечтаешь? Пора закрываться!
Второй продавец, женщина уже средних лет, пощелкала пальцами перед лицом застывшей в задумчивости девушки. Девушка вздрогнула и засмеялась.
- Ты видела, Дина? - кивнула на маленькие манекены.
- Видела! Эта мелкота все заметит. Они же маленькие и им снизу больше видно чем нам.
- Какая добрая девочка!
- Все они хорошие, когда маленькие или спят. Мой Сашка вчера взял и придавил дверью лапку котенку. Специально сделал, паразит. А потом ревел три часа от жалости, замучил котика заботой: лечит его. Но с ним ладно, разберемся, маленький еще. А с Натахой хуже, четырнадцатый год ей идет, веришь, как будто черт в нее вселился. Все наперекор у нее, ума не приложу что делать. Устала я с ними.
- А Николай твой, еще не вернулся?
- Какой там! Еще месяц трубить ему...воскресный папа.

   Дина, плотненькая татарка с черными глазами и кудрявыми волосами. На тугих щеках смешливые ямочки, а в глазах усталость. Быстро перебирала выручку пухлыми с ниточками пальцами. Пересчитала, сложила в аккуратную стопку и грустно улыбнулась. Ее муж, Николай, уже лет семь работал на северах, вахтами по два месяца через один считая дорогу. Зарабатывал хорошо, в их городке такие деньги в жизнь работяге не приснятся. Только, бабушка надвое сказала: в семье достаток, а дети растут как бы сами по себе. Да и сама семья, вроде как трещинка пробежала между всеми: крыша одна, а жизнь у каждого своя как подушки на кроватках. Последний год Дина часто плакала долгими ночами, чувствуя как муж отдаляется от нее все больше и больше. Стал чужим, не родным. И сама она с ужасом заметила как втянулась в эту кочевую жизнь. В последний раз Николай был дома почти два месяца, не мог уехать на вахту из-за проклятого вируса. Маялся, не знал чем занять свое время. И Дина устала, вроде как в ее доме поселился приймак, который вовремя не ушел по своим делам и путался по ногами. Перед самым его отъездом они даже поссорились. "И когда ты уже уедешь на свою волю!" - в сердцах брякнула Дина и замерла в ужасе от сказанного. Николай ничего не ответил, внимательно посмотрел в глаза жены и ушел под телевизор.

   Женщины приводили в порядок полки с товарами и игрушками, готовили магазинчик к закрытию, переговаривались о своем.
На улице совсем стемнело. Зимние вечера короткие. Анита бежала поперед мамы. Не просто так, а занятая очень важным и веселым делом. Она ловила ножками мелкие снежные змейки, догоняла, становилась на них и удивлялась, почему они убегают? Наверное, они тоже живые, как мальчик в магазине. Только другие и им не холодно, и еще они любят играть с детьми, взрослые их вообще не замечают. Кнопочка смеялась и снова бежала вперед.

   А снег пошел еще сильнее, красит набело все на что падает. Укладывался на скамейки, пригибал влажной тяжестью корявые ветки деревьев. Играл хлопьями в свете машин, ехал на их крышах и спинах прохожих. Заметно теплело. Похоже, снегопад будет всю ночь и ранним утром по тротуарам запетляют протоптанные людьми дорожки. Непроснувшиеся дворники в оранжевых, отсвечивающих люминесцентными вспышками жилетах, будут лениво откидывать раскисший снег лопатами, незлобно поругивая погоду и мешающих работе прохожих. И город начнет просыпаться, стряхивая с себя вязкую снежную дремоту.

   Его, пока не выключенные глаза - фонари, тревожно вглядываются в уличную толкотню: не найдется ли из этих сотен людей хоть один, который понял бы что он тоже, как и они, живой и ему тоскливо, когда этого никто не замечает? Но народ торопится, не замечая ни его, ни утонувших в безграничном равнодушии тех, кто суетится рядом с ними… А может, не видя в заботах самих себя. Неужели только маленькая девочка заметила живое в том, где остальные видят привычное, нужное, но бездушное?
   Но город был стар и мудр. Он понимал что пройдет время и девочка вырастет, и станет такой как и все те, кто живет в его каменном теле, и ему не под силу изменить правила жизни. В его страдании не было смысла. И когда погасли фонари, он привычно спрятался в свою скорлупу, огромную, в сравнении с ничтожно малыми скорлупками его жильцов. 

 Василий Шеин

x

Иллюстрация к: Носки для манекена