Быстрый сон.

Быстрый сон.

"Фаза быстрого сна, БДГ-фаза, REM-фаза – фаза сна, характеризующаяся повышенной активностью головного мозга".

Из энциклопедии

            Я стоял в больничном вестибюле перед входной дверью. На двери висело объявление: "Осторожно, с крыши падают сосульки". Первой мыслью было: "Наконец-то, прогресс дошел и до наших больниц. Раньше объявления писали от руки, сейчас печатают на принтере". Вторая мысль была более пространной: "Спасибо, конечно, за предупреждение, но что я, выходящий на улицу, должен делать? Как мне быть "осторожнее"? Осторожнее прыгнуть метра на два от стены здания?.. Лучше бы сосульки посбивали".

            Дверь открылась, и вовнутрь впорхнула девушка. Она явно и торопилась, и волновалась одновременно. Что, собственно, естественно: когда волнуешься, всегда торопишься. Но у нее волнение было особое: во-первых, она впервые пришла в больницу (последний раз, когда ее маму вместе с ней, двух недель от роду,  забирал ее папа, - не в счет); а во-вторых, 17-ти летняя беременная подруга, лежащая на сохранении – это достаточный повод для волнения. "Где снять куртку: сейчас, или уже в отделении? А точно ли это то здание – говорили здесь несколько корпусов? Точно третий этаж? Может, второй? Она так непонятно сказала…" Девушка заметила лифт  - таких она раньше не видела: с гремящими стальными дверями и с лифтершей, закрывающей внутреннюю решетку, - и ускорила и без того быстрый шаг.

            Лифтерша, которая почему-то была недовольна всей своей жизнью и работой в частности, воспринимала любую попытку кого бы-то ни было проехать на лифте как личное оскорбление, а больного, который все-таки решился на такую неслыханную дерзость, как своего личного врага, злобно крикнула: "Лифт только для персонала!", - и с грохотом захлопнула двери перед носом у девушки.

            Здание было старым, с 4-х метровыми потолками, в которое насильно впихнули лифт (который только персонала) и потеснили лестницы, поэтому девушка, дойдя до нужного этажа (несмотря на молодость и отсутствие вредных привычек), все-таки запыхалась. На двери в отделение было объявление: "Вход только в бахилах. Бахилы в гардеробе (1 этаж)". Она робко приоткрыла дверь, но ее встретила массивная фигура санитарки (почему все санитарки такие монументальные? Их что, специально подбирают по размеру?) и грозный окрик: "Читать не умеете? Без бахил нельзя!". Девушка покорно развернулась и пошла обратно.

На лестнице ей встретилась пожилая женщина в больничном халате с теплым серым платком, обернутым вокруг шеи и головы. Женщина останавливалась через каждые несколько ступенек и тяжело дышала. Девушке почему-то вспомнилась ее бабушка, хотя женщина в платке ни капельки не была на нее похожа. Точный возраст бабушки девушка вспомнить не могла, но точно знала, что 70 ей уже было, а 80-ти еще не было (она бы запомнила такой день рождения). В бабушке ей нравилось то, что у той всегда были ухоженные руки с маникюром, аккуратно уложенные седые волосы, и от нее был легкий запах незнакомых девушке духов. А не нравилось то, что, каждый раз, когда они встречались с бабушкой, та долго и подробно выспрашивала о ее успехах в школе, о ее знакомых мальчиках, а, закончив расспросы, так же долго и подробно рассказывала о том, что она видела по телевизору и высказывалась по поводу нынешней молодежи и современной жизни. В первой части  - расспросах, - девушка обычно отделывалась краткими "да", "нет", "нормально" и "посмотрим"; а вторую – рассказы и высказывания, - обычно пропускала мимо ушей, думая о чем-то своем. Но сейчас, спускаясь по узкой крутой лестнице со стертыми ступенями, она вспомнила, что бабушка говорила, что в ее районе пенсионный фонд (о том, что такое "пенсионный фонд", девушка, конечно же, не имела ни малейшего понятия) перенесли в другое здание, и теперь к нему надо идти три квартала от ближайшей остановки по "дороге с колдобинами" (слова бабушки). А собес (девушка знала о собесах еще меньше, чем о пенсионных фондах) тоже перенесли, и теперь, чтобы получить какую-нибудь справку всему этому "старью" (слова бабушки) приходится идти пешком на четвертый этаж, потому что лифта нет.

А ее бабушка в это время смотрела в окно (за окном падал снег) и вспоминала лето и море. Это был ее последний отдых на море с мужем: у него диагностировали рак, она знала об этом, он – нет, и он умер 25 лет назад через полгода после возвращения с моря. Они прожили вместе почти 30 лет, для каждого отпуска выбрали новые места, но почему-то ей сейчас вспоминалась именно та, последняя, поездка. Вспоминалась по-хорошему (даже тот момент, когда ее муж – человек очень спокойный и уравновешенный, - чуть не подрался с каким-то пьяным, который начал к ней приставать), немного грустно, но как там у Лермонтова: "печаль моя светла". Еще она вспоминала фрагмент какой-то телепередачи, где гость программы (ровесник бабушки) говорил молоденькой тележурналистке, что приходит время, когда каждый понимает, что он одинок. Дети выросли и в нас не нуждаются, внуки – понянчиться, проиграться, но не более. А когда внуков увозят их родители, ты опять один в тех же четырех стенах – хорошо, если ты еще в состоянии выйти на улицу. А по большому счету, ты уже больше никому не нужен, у каждого своя жизнь, в которой тебя уже нет. И это надо понять и достойно принять. Тележурналистка вряд ли понимала до конца, что говорит ее собеседник, но дежурно улыбалась и дальше задавала вопросы, записанные на бумажке. А бабушка понимала. Единственно, что ей мешало уйти в свои мысли – это яркое пятно (без очков она плохо видела, что там), двигающееся по улице.

Молодой парень в ядовито-зеленой куртке шел по улице, чуть пошатываясь, и клял и себя, и всех окружающих. Себя – за то, что вчера так напился, и не понимал, почему сейчас на нем надет этот кошмар с капюшоном. Окружающих – за то, что все они обращают именно на него все свое внимание. Его мутило, ужасно хотелось пить (снег не помогал, вернее, помогал на секунду, потом становилось еще хуже, потому что замерзали руки и губы), и было непривычно стыдно. В первый раз в жизни он загулял так, что, не помнил, что было вчера. И повода-то особого не было, просто он был голоден, а на столе – сплошь выпивка и никакой закуски. Да и себя хотелось показать. Наверное. И проснулся в кровати с какой-то девушкой. Наполовину одетый. Было что-то или не было? А если было, то как он себя показал? Если это происходит второй раз в жизни, а тем более спьяну, нельзя быть уверенным в результате. И кто она была такая? Но выяснить сейчас не было никакой возможности, потому что его телефон остался в его куртке, а он сейчас одет непонятно во что и непонятно почему. Парень свернул с улицы во двор (чтоб на него поменьше смотрели) и, не пройдя и десятка шагов, увидел на бетонном заборе надпись полуметровыми буквами с претензией на граффити: "Я был пьян". "Черт, и тут достают!" Он поднял ногу и со всей силы пнул стенку. Стене, понятное дело, было все равно, ему легче не стало, а, наоборот, стало гораздо хуже – остро заломило в правом виске. Он схватился за голову и даже присел от такой острой и сильной головной боли.

Голова болела не только у него. У мужчины в возрасте, который шел совсем по другой улице и злился, тупо ныл затылок. Наверное, поднялось давление. И было от чего. Мужчине казалось, что он уже достиг вершин унижения в своих поисках работы, но сегодня он понял, что до самого дна еще не упал. Раньше какие-то молодые девчонки, у которых жизненного опыта меньше, чем в лампочке, которую он пару дней назад вкрутил на лестничной площадке перед своей дверью, задавали разные вопросы и решали, подходит ли он для этой должности, или нет (это если дело вообще доходило до собеседования). Но сегодня! Эта… Может, из самых хороших побуждений, а может, желая показать свое превосходство и добить его окончательно, посоветовала: "Перепишите свое резюме. Оно неправильно составлено". "Переписать свою жизнь? Моя судьба неправильно составлена?! Да что эта пипетка вообще соображает! Выучила две-три инструкции и думает, что может меня чему-то учить?.." Ну, и так далее, в том же духе. Мужчина настолько ушел в свои мысли, что не заметил, что идет прямо на чемодан с колесиками, одиноко стоявший посреди тротуара. Конечно же, мужчина споткнулся о чемодан и упал. Прямо на тротуар, на всеобщее обозрение, под несколько удивленных, один сочувственный и два насмешливых взгляда прохожих. Ясно, что радости это происшествие ему не прибавило, он поднялся, машинально отряхнулся и, не глядя по сторонам, зашагал дальше, впечатывая каждый шаг в грязный снег.

Женщина, оставившая свой чемодан на тротуаре, в который раз слушала в телефоне одно и то же сообщение. Она отошла подальше от проезжей части – ей казалось, там не так шумно, а про чемодан просто забыла. Женщина была в полной растерянности: подруга (хотя какая она подруга, просто знакомая), к которой она приехала, и которая обещала ей помочь и с жильем, и с работой, вот уже второй час не отвечала на звонки. И если сначала (когда женщина вышла из поезда) были просто гудки, то сейчас (когда женщина наконец-то доехала до дома своей знакомой) безразличный голос ей сообщал, что абонент недоступен или находится вне зоны досягаемости. Женщина была на грани истерики: в 35 лет поддаться на уговоры, бросить все и приехать в незнакомый город… Хотя, если честно, и бросать-то особо было нечего – разве что привычную обстановку. Городок маленький, все друг друга знают, работы нет. Потенциальные мужья – те, кого еще не расхватали, - уже начали спиваться. Что дальше? Старая дева или очень гостеприимная хозяйка, открывающая свою дверь, а заодно и постель, всем женатым в надежде на то, что кто-нибудь уйдет к ней? Таких в городе тоже было предостаточно. Но сейчас, здесь… Домашний телефон не отвечает – понятно, знакомая на работе, мобильный не отвечает, а рабочего она не знает. Из адресов – только домашний. Но знакомая вернется домой только вечером. Что делать до вечера? Что делать вообще?!!!

Но подруга – знакомая не была ни в чем виновата – у нее в метро по дороге на работу украли телефон. И может, она даже смогла бы описать вора – несмотря на утреннюю толчею и давку она почему-то обратила на него внимание. Невысокого роста, худой, из-под черной куртки из кожзаменителя высовывался серый капюшон, наброшенный на голову. Лица она не видела – он все время смотрел вниз. Кому она даст такое описание? А может, это был не он?

Нет, это действительно был он. В первый раз в жизни он совершил кражу, и сейчас его буквально трясло и от волнения, и от страха, и от избытка адреналина. Зачем? Можно долго рассуждать о возможных причинах. Неблагополучная или неполная семья? Ничего подобного – семья полная, правда, с достатком чуть ниже среднего, то есть ниже установленного прожиточного минимума. Таких сейчас много. Криминальная среда? Тоже нет – обычные подростки из его двора и соседних домов. По вечерам – пиво, сигареты и хвастовство о своих мнимых победах на сексуальном фронте. Влияние криминальных сериалов с героизацией воров и бандитов? Не больше, чем на всех остальных. Хотя нет, может, немножко больше. Но главное, кажется, в одной универсальной причине всего (работает для всех – от политиков до пацанов на районе): хочется жить лучше, чем живешь сейчас. Только одни для этого идут работать на трех работах, а другие начинают воровать.

Начинающий карманник выбрал второй вариант (ему казалось, что так легче) и, впервые украв, прибежал к своему приятелю, которого он считал большим специалистом в области техники, чтобы вынуть SIM-карту, а потом продать телефон. Приятель был с похмелья и из техники знал, только, где находится клавиша включения питания на компьютере (сзади, на системном блоке). Поэтому он сначала послал молодого вора за пивом, а потом, понажимав на все возможные кнопки телефона, сообщил, что на вокзале есть такие точки, в которых разберут на части любой телефон в три секунды и купят по запчастям. В ответ на вопрос, а где такие точки, он загадочно ухмыльнулся (пиво начало действовать) и многозначительно сказал: "Иди, там знают". Молодой вор послушно побежал на ближайшую станцию метро. У входа он столкнулся с мужчиной в кепке, который выдохнул: "Извините", - обдав его облаком благородного перегара.

Мужчина в кепке тоже ехал на вокзал и очень спешил. Случайно на улице он встретил своего старого знакомого, которого не видел лет семь, не меньше, и они зашли в кафе отметить такое радостное событие. Но как объяснить жене, что он ничего заранее не планировал, что все действительно произошло случайно, что пили они не водку в какой-нибудь наливайке, а коньяк в приличном заведении (у него ведь дела идут нормально, нельзя опускаться до уличной выпивки)?

После коньяка под кофе и на голодный желудок мысли неслись удивительно быстро, ясно и поражали своей новизной.

Когда-то давно, когда он еще не был мужчиной в кепке, а был просто одним из студентов, он, чтобы покорить свою новую знакомую – студентку мединститута, - прочитал несколько книжек по психологии. Ей, правда, психология совсем не нравилась, но ей понравился настойчивый парень, и она, наконец-то хотела стать женщиной, чтоб подруги ее больше не дразнили. Он об этом, конечно, не знал, и сейчас, когда воспоминания о студенчестве и психологии наложились на коньяк (или наоборот), он, спускаясь к поезду и глядя на людей, поднимающихся на эскалаторе, думал, что думает, как настоящий психолог.

"Мы знаем друг о друге почти все и не знаем почти ничего. Впервые увидев человека, мы уже знаем о нем очень много. Пол, примерный возраст, плюс-минус уровень достатка (в основном по одежде, прическе и макияжу у женщин), часто – вид работы (у некоторых, занимающихся исключительно физическим трудом, профессия читается не только по рукам, а и по лицу). Наличие болезней: одутловатость, одышка, желтизна лица, хромота и т.п. Это легко, это ловится моментально. Следующий шаг – прислушаться к своим животным инстинктам (каким бы разумным человек не был, он все равно остается животным в своей основе). Как любое животное, человек оценивает любого встречного или как потенциальную угрозу (если тот одного с ним пола), или как возможного партнера для продолжения рода (в обратном случае). Здесь в ход идет все: цвет лица, пышность волос, большие глаза, стройная фигура, даже запах – все это сулит потенциально здоровое потомство. Если получится услышать голос, то темп речи, тембр голоса добавят еще один - два штриха к уже практически готовому портрету незнакомца или незнакомки".

Подъехал поезд, и мужчина в кепке вместе с начинающим преступником втиснулись в вагон.

"Но мы многого не знаем друг о друге, даже если вместе работаем или если живем под одной крышей, - продолжал думать мужчина. - Почему люди разводятся? Из-за недопонимания или из-за непонимания. Или из-за нежелания понять другого человека. И правда – а чего его понимать, если он (она) и так рядом? Пусть он (она) меня понимает! Другая сторона думает точно так же. И где выход?"

На следующей остановке мужчину сильно прижали входящие и выходящие подсознательно все знающие, но не понимающие другу друга люди, тонкая ниточка его размышлений порвалась, и дальше мысли понеслись, беспорядочно сменяя одна другую. А молодой парень, вставший на криминальный путь, думал только об одном – как бы побыстрее доехать и избавиться от этого проклятого телефона, который жег и руку, и карман. Так они и доехали до вокзала.

На вокзале все было, как всегда – суета, беспорядочное, на первый взгляд, движение людей, поездов и машин, еда и питье, в два или в три раза дороже, чем они есть в действительности, и непрекращающееся ожидание. Но так казалось только с первого взгляда. На самом деле поезда ездили по своему расписанию, машины и прочий транспорт – по своему, а у каждого человека был свой план. Собственно, все так, как в жизни: если не видишь и не понимаешь причин и законов, это еще на значит, что вокруг тебя хаос.

 

 Виталий Феденко

x

Иллюстрация к: Быстрый сон.