Записка с задней парты

Прозвенел звонок на перемену. Шестиклассники шумною толпой стали покидать кабинет математики. Учебники, тетрадки, ручки, - всё это осталось лежать на партах.
        Перемена закончилась столь же быстро, как и начиналась. Все сели по своим местам. Сегодня математика была по расписанию два урока подряд.
       - Нина Ткачёва к доске,- послышался голос учительницы, - бери с собой учебник, будешь решать нам задачу.
       Взяв с парты учебник, Нина заметила, что из под него на пол упала какая-то бумажка. Подняв её и положив незаметно в книгу, она направилась к доске. Задачу решила довольно быстро, что неудивительно: математика была её любимым предметом. Чем часто пользовался её сосед по парте Игорь Воронин, списывая  у неё решённые задачки, и при этом  «глазом не моргнув».
     Вернувшись на место и раскрыв подброшенный во время перемены ей листок, представляющий из себя обыкновенную записку, Нина хотела её прочитать.
    - Дай прочитать? – хотел вырвать у неё записку Игорь.
    - Отстань.
     Ткачёва спрятала у себя в школьной форме записку и до конца уроков к ней не возвращалась.
     Вспомнила она о ней только  дома вечером, когда подготовила уроки на завтра. Завтра была пятница, уроков было больше.
    «Привет, Нина, - было написано в записке. – Я сижу за тобой на одной из задних парт, смотрю на тебя влюблёнными глазами, хочу с тобой дружить. Не в классе же знакомиться? Если ты, Нина, веришь в первую любовь, приезжай в воскресенье на велосипеде на окраину села за птицефермой к 10 часам утра. Поедем на пруд ловить рыбу».
     - Кто это может быть? – пронеслось в голове шестиклассницы.- Почему нет подписи? Надо подумать: в моём ряду за последней партой сидит Юра, во втором ряду – Паша, в третьем – Витя. Кто из них? Никому вроде бы я повода влюбляться не давала. Если это записка Вити, то он зря старался, я к нему и близко не подойду. Остаются Юра и Паша. Кто же?
      Не долго думая, Нина вспомнила, что вчера они писали диктант по русскому языку. А учительница по этому предмету была соседкой Ткачёвой по дому. Антонина Егоровна жила одна, была уже на пенсии, но не могла распрощаться со школой, где проработала учителем русского языка и литературы всю свою жизнь после окончания педагогического института. Нина часто помогала ей по хозяйству.
     - Антонина Егоровна, я иду за хлебом в магазин, вам купить?- поинтересовалась ученица.
     - Да, Нина, если можно, купи и мне буханку, денежки на столе возле тетрадей.
      На столе лежала стопка тетрадей их класса с тем самым диктантом.
    - Антонина Егоровна,  а можно я свой диктант ещё раз прочитаю.
    - У тебя пятерка. Читай.
     Это был оправданный обман: Нину интересовал не её диктант. И она открыв тетрадку  Юры Зотова, быстро сравнила почерк в диктанте с почерком в записке. Совпадений не было. Если в записке слова были написаны красивым почерком, то в диктанте было написано так, что пещерный человек мог написать лучше. Оставался Паша Попов. Но он ли?
    - Да это его почерк,- подумала Нина, сравнив снова диктант и записку, и положив тетрадки на место.
    Для отвода глаз она свою тетрадку положила сверху.
    - Ну что, Нина, прочитала?- спросила учительница.
    - Да Антонина Егоровна, спасибо, я побежала в магазин.
   Вернувшись домой, Ткачёва весь вечер мучилась вопросом: «Почему именно Паша?»
   Этот же вопрос не покидал её и в субботу, которая в 1960-х годах во всех советских школах, как известно, была рабочей. Но ни Нина, ни Паша ни каким образом не дали понять другу, встретятся ли ни в воскресенье в условленном месте. Однако каждый из них возвращаясь к себе домой после уроков с надеждой смотрел на небо. Дождь в середине сентября не редкость. Небо же как по заказу было безоблачным.
    Наступило воскресенье. До десяти часов утра Нина закончила выполнять поручения мамы по хозяйству и была свободной. Можно было садиться на велосипед и ехать на окраину села. Но не тут-то-было: на её велосипеде уехал кататься младший брат, оставив свой сломанный. Пришлось идти пешком, чтобы сказать Паше, что она не поедет, иначе он мог просидеть там до вечера.
    В условленном месте уже лишний час Ткачёву действительно ждал её одноклассник Паша Попов на велосипеде.
    - Паша, что это значит? – спросила Нина автора записки.
    - Сейчас узнаешь, закрой глаза.
     Паша поцеловал её сначала в одну щёку, затем в другую.
    - Паша, не поняла?
    - Закрой ещё раз глаза.
     На это раз Паша поцеловал свою одноклассницу в губы.
     Больше вопросов Нина не задавала, а села к Паше на велосипед, и они направились на пруд ловить рыбу. Рыбы не было поймано, но не было больше и поцелуев. Паша понимал, что на первый раз он явно переборщил. Во-вторых, на пруду они были не одни. Единственно, о чем они договорились, что сядут завтра за партой вместе. Хотя это было проблематично. С кем сидеть, решала их классный руководитель Пономарёва. У неё в классе только две девчонки сидели вместе в виду отсутствия им пары из числа ребят.
    -Не переживай, Нина, у меня есть план,- успокоил одноклассницу Паша.- Мы сейчас с тобой его обсудим.
    После обеда над прудом появились маленькие тучки и пошёл мелкий дождь. Одноклассники решили подождать, хотя остальные рыбаки «мотали удочки». В сентябре темнеет рано, и они решили возвращаться домой до темноты. Доехав до поля, где лежала ещё не убранная колхозниками капуста, остановились: дождь усилился, и мокрый чернозём , превратившийся моментально в липкую грязь, не позволял колёсам велосипеда ехать дальше. В метрах двадцати находился шалаш сторожа, который на время дождя приютил «рыбаков». Когда дождь перестал идти стало совсем темно. Но когда собрались уходить, оказалось, что Нина, прыгая с велосипеда, повредила ногу. Паша не знал, что делать: оставаться на ночь в шалаше нельзя было. Во-первых, сентябрьские ночи холодные, тем более после дождя, во-вторых, могли быть «проблемы» с родителями. На велосипеде везти домой одноклассницу было нельзя, полевая гряз не позволила бы это сделать. Выручил сторож, предоставив в распоряжение «рыбаков» свою лошадь, но с условием, что Паша вернёт ему обратно лошадь и заберёт свой транспорт.
     Паша не подвёл сторожа, всё сделал, как тот велел. Поскольку дети вернулись  всё-таки домой в такую ненастную погоду, хотя и поздно, никаких разборок их родители устраивать не стали. Всё обошлось. Поцелуя при расставании родители Нины не видели, находясь в доме.
    На следующий день, в понедельник,  первым уроком в шестом классе была математика. Писали контрольную работу.
    Паша и Нина учились на «отлично», и контрольные работы для них были праздником. Чего не скажешь о их соседях по парте.
    Соседка Паши Света   Давыдова достала «шпаргалку» и начала списывать. Паша лишил её этого занятия, за что получил по голове учебником. Через несколько секунд Нина забрала «шпаргалку» у Игоря Воронина, за что получила учебником по рукам.
     - Значит так, - не выдержала учительница математики, она же классный руководитель.- Попов, садись к Ткачёвой, а ты, Воронин,  садись к Давыдовой. План Паши, разработанный накануне с Ниной, сработал на все 100%. Никто ничего не заподозрил.
     По графику дежурными в тот  день  были Ткачёва и Воронин, но после уроков остались наводить порядок в кабинете, по понятной причине, Нина и Паша. Они не знали, что после того, как сработает их «план», у них начнутся проблемы. И они начались.
    Если уж Паша с последней парты «заметил» на второй парте Нину, то как же мог её не «замечать» бывший сосед по парте. Появился так называемый «любовный треугольник».
    Воронин, уходя последним из класса, забрал  незаметно из двери кабинета ключ. В классе остались только двое дежурных. Подождав в стороне, будучи незамеченным, пока Паша принесёт в класс ведро с водой и швабру, Игорь вернулся к двери и тихонько закрыл её на замок, а ключ выбросил в окно в коридоре.
     Затем ещё через полчаса Воронин зашёл в учительскую и сказал своему классному руководителю , что забыл в парте учебник по математике, а забрать не может, так как Ткачёва и Попов закрылись в классе, никого не пускают, и неизвестно чем занимаются. Тут только "дошло" до опытной учительницы Пономарёвой, что  подшефные «обвели её вокруг пальца». Решив исправить свою оплошность, она позвала плотника школы и велела ему внезапно выломать дверь в классе, чтобы, по  её словам,  поймать их « на месте преступления». В чём заключалось "преступление" двух учащихся, плотник вникать не стал и с первого раза вышиб напрочь дверь. К удивлению плотника, классного руководителя и Воронина они увидели перед собой следующую картину: за своей партой сидела спокойно Нина и читала вслух стихотворение Некрасова, которое надо было выучить к следующему уроку по литературе, а Паша со шваброй в руках заканчивал у школьной доски мыть пол. Никакого «преступления» обнаружено не было.
     Вечером отец Воронина за свой счёт вставил новую дверь в класс. А сам Игорь на следующий день, после профилактической беседы, не мог спокойно сидеть за партой, чем вызвал насмешки одноклассников и прежде всего новой своей соседки.
     Чтобы снова не оказаться в "дурацком" положении, Пономарёва сделала перестановку в классе: теперь мальчики сидели с мальчиками, а девочки – с девочками. Ей казалось, что она  теперь всё предусмотрела и может спокойно доработать до пенсии.
    Однако вспыхнувшая так внезапно первая школьная любовь между Пашей и Ниной продолжалась. Но уже за пределами школы в свободное от занятий время. По договорённости одноклассники, вступив во двор родной школы, делали вид, что они друг друга не знают. Но как только они уходили с этого двора и подходили к дому Нины (её дом стоял ближе к школе), они оба невольно превращались в новых Ромео и Джульетту. Родители Ткачёвой всё это видели, но дочери доверяли, и ничего не предпринимали, чтобы прекратить дружбу своих тринадцатилетних детей-школьников. Как знали и то, что их дружба переросла в нечто большее. Такого же мнения были и родители Попова. Дети их не подвели, в итоге закончив среднюю школу с золотыми медалями и без всякого ЧП. В отличие от Игоря Воронина и Светы Давыдовой, которая в десятом классе ушла в отпуск по уходу за ребёнком. Их классный руководитель  Пономарёва была после этого уволена. Уходя, она признала, что ошиблась и не за теми «преступниками» в своём классе следила. Поэтому и "проворонила" Воронина.
   

 Петр Панасейко