Озёрная пастораль

      Как всё удачно складывалось в этот день!

      Они приехали на дачу часам к десяти. Впереди был целый день, и Володька тихо радовался про себя: всё успеем! Всё! И, наконец - то, порыбачим! И погода – солнечная, безветренная – поддакивала им: «успеете, успеете»…

      Он накормил Ульрику.

      - Ты кушай,  давай, кушай! – строго высказал он ей, видя, как она нехотя вынюхивает что-то в чашке, нехотя вылавливает крупные кусочки, нехотя пережевывает. – Ужинать теперь будем только в полночь.

      Сам же принялся за полив, прополку. Накопал червей, сварил перловку для прикорма, уложил  рыбацкое в  «ниву».

     Собака всё время валялась на газоне, дёргая, будто ребёнок, лапами во  сне да пряла ушами, отгоняя первых мух.

      - Кобыла. Ни хрена от тебя помощи, - с улыбкой подумал он. – Охранница… Полдома обнесут – не пошевелится…

      Подставил лицо апрельскому солнцу и закрыл глаза.

     - Хорошо-то как… И до запрета, до нереста успели… Три дня…  Ох, народ бы на озеро не привалил! Хотя… середина недели… не должно быть много…  Пожрать сготовить надо. Ночью прикатим – не до готовки будет. – Он направился на веранду, к плите. – Супчик. Лёгкий. С первым лучком. И колеса на «ниве» подкачать…

      В три часа они тронулись на озеро. На переднем пассажирском сиденье   лежали батон для насадки, «полторашка» воды и сигареты.

     Ульрика сидела за ним, на заднем сиденье, высунув морду в его окошко, и с любопытством обозревала проносящийся мимо мир. Ему нещадно дуло в шею и спину. Володька поднял воротник куртки и натянул на голову шапочку.

      - Может, прекратишь выгибаться? Как воздухозаборник работаешь! У меня такой шубы нет, как у тебя! – Он скосил на неё глаза. Улька  даже не повернулась. – Ну, смотри…

      Он достал сигарету, прикурил. Как раз началась лесная дорога, и  машина   затряслась на выбоинах.

     Улька недовольно потянула носом и втянулась в салон.

      -Во-о! Просил же тебя по-человечески!..- Он поднял стекло, оставив лишь маленькую щель. И сразу стало жарко и дымно. Он опять немного приоткрыл. – Вот ты говоришь: «возьми меня в лодку». Я же брал тебя два раза, и что?! Три раза из воды вытаскивал. Две сломанных удочки выбросил. Плюс лески с километр. А как крючок у тебя из губы вытаскивал, помнишь? А уж сколько рыбушки ты у меня сорвала – мама не горюй! А ты просишь: «возь…»

     Сзади всхрапнула Ульрика. Вовка осёкся на полуслове. Выплюнул окурок в окно.

     - Язва! – произнёс с чувством и остервенело включил третью скорость. Машину затрясло ещё сильнее.

      Странно: так же, по-прежнему ярко светило солнце и было тихо. Но по озеру накатывались приличные волны, оставляя на прибрежном песке хлопья пены.

      -Ну, и чего?.. – Вовка пнул сапогом волну. – С берега, что ли, рыбачить?  Перевернет же!.. – Посмотрел с тоской в дали дальние. – Блин, «повезло», называется…

      Но, тяжело вздохнув, все ж таки пошел к машине, вытащил и накачал лодку. Ульрика ошалело носилась по берегу, забегала по грудь в воду, гавкала на пенные сугробы.

      - Дурында, иди ко мне! Простынешь! – окликнул её Вовка. Та, отряхнувшись, прижала уши и кометой влетела в машину.

      - Мать твою! Промокнет всё! Ко мне!

      Он вытащил её за ошейник из салона, заглянул во внутрь. Все сиденья были мокрыми и в песке.

      - Чухонка. Как поросёнок себя ведешь, - расстроился он – и продолжил готовиться к рыбалке: вынес лодку на берег, загрузил её рыбацким и сел перекурить напоследок. Собака улеглась рядом, положив ему морду на колени.

      - Чего ты… Не обижайся… Это я так… не со зла… - Он погладил её несколько раз. – Попьём сейчас водички напоследок – и по коням…

      Отшвырнул окурок, поднялся, налил в ладошку воды: - На, пей.

      Улька нехотя полакала и полезла в салон. Володька приоткрыл слегка оба оконца и закрыл двери на ключ.

      - Пока, родная. Карауль.

      Та проводила его широким зевком.

      … «Интересная» получалась у него рыбалка. С таким же успехом можно было и в саду, у колодца посидеть.

      Волна мерно вздымала лодку, захлестывала периодически через борта. И на её оловянной поверхности качались три разнокалиберных поплавка, передавая неутешительную глубинную информацию: рыб нет. И, скорее всего, не будет. Ни на червя, ни на хлеб, ни на кашу. И килограммы твоего прикорма от «Делфи» - всё это мёртвому припарки. Что значит: «вёдрами на прошлой неделе ловили…»? Будь ты, в конце концов, взрослым! Стряхни лапшу с ушей! «Вёдрами»… Клапку Джерома начитались, что ли?.. Три часа уже сидишь! Пятое место меняешь! Видел хоть одну поклёвку?!

      Володька шмыгал носом (похолодало как то незаметно) и с тоской смотрел на недалёкий берег. В машине, стоящей на краю обрыва, никого не было видно: собака давно уже привыкла к такому бестолковому ожиданию и вволю отсыпалась. Он вновь подбросил прикорм неведомо кому и  закурил, хотя во рту и так было погано от сигарет. Посмотрел на бутылку с водой. Треть осталась. Как раз для Рики. Но  всё - равно, открутил  пробку и сделал глоток. Взглянул на часы: пятнадцать минут девятого.

      Вот, чего сидеть?! Сматываться надо! Ночь скоро…  Рыбалка, называется…

      Он выплюнул окурок и начал собираться.

     Видимо, вектор Володькиной удачи совсем уж захирел  и упорно передвигался в сектор «оч. плохо»: ключи от машины выпали из кармана у самого берега. Но – в воду. Он резко подхватил их, потряс, обтёр о свитер.  Чертыхнулся. Отжал подмоченный рукав. Затем ухватил носовую чалку и юзом потащил лодку наверх.

      Ульрика вовсю бесновалась, радуясь концу заточения, и прыгала с сиденья на сиденье.

     Володька отдышался у машины и нажал кнопку сигнализации. Машина «произнесла» что-то утробное, невнятное и замолчала. Дверные замки не открылись. Рика продолжала бесноваться.

      - Да заткнись ты, ради Бога! – запсиховал он и начал лихорадочно нажимать кнопки на пульте. Взвыла на мгновение сирена, но замки – о, счастье! – открылись. Он рывком распахнул дверь, что бы вновь не заблокировалась. – Иди, гуляй! – Выпустил собаку, сам же устало уселся в кресло. – Погоди, Вовка, погоди… успокойся… торопиться некуда…

      Заметил во рту незажженную сигарету, прикурил.  И тут же испуганно вздрогнул: вновь взвыла сигнализация. И так же неожиданно смолкла.

      Он вставил ключ  в замок зажигания. Под капотом заработали какие - то статоры-роторы, но всё - по  убывающей, по убывающей, до полной остановки. Он машинально взглянул на панель приборов. Тумблер света фар был включен.  Всё, кирдыр. «Сдох»  аккумулятор. А сигналка почему-то опять взвыла – и опять замолчала. И так – постоянно, с перерывами  минут на пять.

      Ульрика, оправившись, уже сидела у двери и ожидала вердикта хозяина. В первую очередь – насчёт жратвы.

     - Та-ак, - протянул он, не обращая на собаку внимания. – Здесь где-то «секретка» должна быть, – и зашарил рукой под консолью. – Вот она, родная. Сейчас мы тебя… - Володька отключил тумблер. – Во-от…  Помолчи пока…

      Вылез, оглядел пустынный берег.

      - Эх, машинку бы нам какую-никакую, дернуть метров тридцать-сорок… Ладно, посмотрим…

      Свернул  грязным мокрым комком полуспущенную лодку, кое-как запихнул в багажник, сверху забросил остальное рыбацкое. Вытер испачканные руки о траву.

      - Айда, прогуляемся. Может, ещё кто  рыбачит…

      Рыбаков они нашли через два заливчика. Те сидели в топляках, метрах в восьмидесяти от берега, и в сумерках отчетливо виднелись «светлячки» на их поплавках. Почти у самой воды стоял  «джип»,  мангал, дрова.

      - С ночевой приехали, - с тоской подумал Владимир. – Клевать будет – до утра с воды не вылезут.

      А позади опять приглушенно взвыла сигнализация его «нивы».

      - Чего это она,- встревожился он. – Пришел кто?.. – и поспешил обратно.

      Но на стоянке всё было по-прежнему. Лишь сирена с периодичностью в пять минут оглушала окрестности.

      - Черт! У нее что, автономное питание, что ли?  Вот, веселуха.  Костерчик бы… А то задубею…

      Полез в посадки за хворостом и сушняком. Но, видимо, всё было подобрано до него предыдущими рыбаками. Рика путалась под ногами,  стараясь обратить на себя внимание хозяина.

      -Сейчас, сейчас, доча. Посмотрим, чего у нас осталось. Да кого-нибудь ждать будем.

      Негусто у них осталось. Он выложил на капот остаток батона – неиспользованную насадку, пачку сигарет, два коробка спичек, бутылку с остатком воды…  Затем, вспомнив, вытащил из бардачка фонарик - «жучок».

       -Чем богаты… Дотянем, родная… Нам бы ночь простоять… Да не окочуриться… На,- он отломил половинку хлеба. Повторил, будто извинялся: - Чем богаты…

      Ульрика недоверчиво обнюхала кусок, затем осторожно взяла клыками и положила  на траву, рядом с собой и выжидательно  уставилась на хозяина.

      - Ешь, родная. Не будет больше ничего.  На, попей. – Володька  плеснул  в ладошку. Собака полакала, запрыгнула в машину и неловко свернулась клубком на пассажирском месте.  Он уселся  рядом, на водительское, приоткрыл окно, закурил. В салоне сразу потянуло холодом, и замерзли ноги в резиновых сапогах.  Кое-как стянул сапоги и подогнул левую ступню под себя: отогреть.

      Стемнело окончательно. Ветер усилился, завывал в щелях старенькой машины. Шумело озеро.

      - Давай поспим, милая. Иди на место.

     Собака перескочила на заднее сиденье, растянулась. Он же, изогнувшись удавом вокруг рычагов, улегся спереди.

      - Что ж за день такой,- думал дремотно, пряча ледяные  ладошки между  колен. – И рыба на ноле… и машина сломалась… и Рика не кормлена… и рыбаков нет… - В животе заурчало при упоминании еды. – И холод собачий,  а меня одна штормовка да свитерок… Дурак…

      Он  провалился  в забытье. Мелькали в голове какие-то видения.  Сигналка периодически пробуждала его. Вовка недоуменно озирался в темноте, затем окоченевший организм напоминал ему – где он. Вовка со стоном шевелил затекшими от неудобной позы ногами, ворочался. И вновь накатывала дрёма. И постоянно, навязчиво звучало в сознании:

   «С причала рыбачил апостол Андрей,

      А Спаситель ходил по воде…

      … Видишь? Там, на горе, возвышается крест…»

      И сигналку он слышал всё реже и реже.

      Поднял его лай Ульрики. Она сидела позади и злобно рычала на кого-то снаружи. Он, скособочась, видел её оскаленный профиль на фоне окна.

      -Тихо, тихо… -  С трудом уселся на сиденье. В темноте, метрах в десяти от машины маячил фонарик. – Сиди, я сейчас…

      Кое-как выбрался из машины:  ноги не держали, подкашивались. И трясло от холода.

      - Здорово! – крикнул он в сторону фонарика и двинулся навстречу.

      - Здорово.

      Рыбак – при свете фонарика примерно одного с Володькой возраста – оказался словоохотливым, и от него слегка несло спиртным. И пока курили – говорил только он.

      - Случилось чего? Смотрю: и к нам приходил. Постоял и ушел… И сигналка у тебя что-то глючит на всё озеро… Как рыбалка-то?.. Взял чего? С утра сидишь? Я, вон, пяток карасей поймал – и ни одного карпа!  Вот как это?! Плюнул, на хрен… на берег, думаю, пора… хоть стопку пропустить… Утречком поеду, может, поклюёт…  А дружок-то мой сидит. Дёргает, видимо что-то…

      - Это… - перебил его Вовка. – Выручай, земляк, если сможешь. Дотяни до сада. Недалеко здесь... У меня за Канашами, всего в трех километрах…  «Крякнула»  машина…

      - А чего случилось?  Что такое? – участливо сунулся мужик

      - Хрен её знает… И аккумулятор сел… И сигналка зажигание клинит… Всё к одному… -  Володька безнадёжно махнул рукой. – И ни  одной машины! А завтра опять рабочий день, никто, может, и не приедет… Хоть помирай…

      Помолчали.

      - Не-е, - протянул, наконец, мужичок. – Не получится. Я ж дороги ни хрена не знаю! Первый раз здесь, заплутаю ночью! Ты то в своей сидеть будешь, ничем не поможешь… Утром, вот, после рыбалки… Часа в два, а?.. Ночью не поеду! – категорично проговорил он. Затоптал окурок, пыхнувший искрами на ветру, и упорно смотрел в сторону. Ответа не дождался, и вновь заговорил:

       -  Я и в сигналке не разбираюсь, а то бы помог… Что уж я, не понимаю, что ли, как бывает?..  Там, говорят,  «секретка» спрятанная… Не искал, нет?.. Её отключить надо, может, поможет?.. – уставился он на Владимира, и даже фонарик направил тому в лицо.

      Но Володьке было уже не до него. Он уже давно всё понял. Ему хотелось сейчас лишь одного: залезть в машину и прижаться к тёплой собаке. И не слушать этого… «земляка» - ровесника…

      - Понял я тебя, понял…  Спасибо за помощь.

      Он повернулся, пошел, спотыкаясь, к машине.

      - Да я бы, вправду, помог! Не разбираюсь! – громко продолжил ему в спину рыбак.

      Володька обернулся.

      - Понял я, понял! Спасибо! Дай Бог тебе в такое же дерьмо не попасть! – так же громко ответил он и даже руки развёл в сторону. – Иди, иди! Мне собаку прогулять надо!

      Свет фонаря стал удаляться.

      Вовка выпустил Ульрику, сам присел на порог машины и снова закурил.

      «…Видишь? Там, на горе возвышается …»

      - Как же так? – растерянно думал он. – Ровесник же мой… старик… бросить вот так… А если б зимой?.. – Собака ткнулась в ладони. Он посмотрел на её чернеющий силуэт, погладил, но мысли были о другом. –    Замёрз бы… Окочурился…  А  ведь земляк, ровесник…

       Собака упорно двигала носом, пялилась на него.

       -  Сейчас, милая. Глоток остался. – Он пожужжал  фонариком, нашел бутылку. -  На, пей.

        Собака припала к ладошке.

        - А хлебушек?.. Будешь? – Он подсунул её очерствелую пайку. – Нету больше, Рикушка, ничего…

       Собака взяла кусок и зачавкала.

       -«Видишь? Там, на горе…»

      - Давай, поспим немного…  Давай, - попросил он. Собака запрыгнула в машину.

      … В окно настойчиво стучали. И весь салон был ярко освещен фарами подъехавшей сзади машины. Скалилась Рика.

      - Сейчас, - он приоткрыл запотевшее стекло. – Сейчас, ребята, выйду…

     Руки ходили ходуном от холода. Он всё никак не мог подцепить  стопорную кнопку двери. Наконец, поднял и вылез из машины.

      - Здрасьте. – Ноги не держали. Он повалился на машину, уцепился за багажник на крыше. – Здрасьте. И не слышал даже, как вы подъехали. Крепко, видимо, заснул…

      Трое парней в яркой блестящей при свете фар одежде с удивлением смотрели  на его трясущиеся руки, на беснующуюся в машине собаку и улыбались.

      - Перебрал, что ли, вчера?  Эк, как тебя трясёт!

      - Нет, от холода это я… - Он всё силился  прикурить от спички, но никак не мог поймать сигаретой огонёк.

      - Да не мучайся ты! На! – один из парней протянул ему зажженную сигарету. Ребята уже не улыбались.  – Случилось что?

      Вовка кивнул головой, зачмокал губами, пытаясь раскурить сигарету.

      - Брелок в воду уронил. А сигналка  движок заблокировала.  И аккумулятор, как назло, сдох… Разобраться не могу, дубоватый я в этом… И почему сирена воет? У нее питание свое, что ли?

      Он смотрел на темные, шевелящиеся от  ветра кусты, и старался не встречаться глазами с ребятами.  Чего они… Помогут, что ли… Самое время лодки качать – да на воду, самый клёв…  И за себя было стыдно:  старая штормовка, трясёт всего, как с похмелюги,  обросший… Бомж бомжом…

      А ребята оживились.

      - Андрюха! – крикнул один из них. – Иди сюда! Консультация  нужна!  По твоей части…

      Из-за  машины вышел еще один парень, нехотя подошел.

      - Вы мне лодку дадите накачать, в конце концов? – пробурчал он. – Рассвет скоро, а у нас еще конь не валялся… Привет,- попутно кивнул Владимиру. – Что у вас здесь?

      - Андрюх, кончай ныть. Помоги  отцу,  с вечера «загорает».

      - Что случилось? – всё также угрюмо спросил Андрей.

      - Да он брелок замочил!  Не просушил – и щелкать начал! Движок заблокировало.

      - Ладно, разберёмся. Серёга, иди, лодку качай. Батя, собачку бы подержать…

       - Она не т-тронет. Уч-чёная… - заикаясь от холода проговорил Владимир. Но, на всякий случай, уселся на пассажирское кресло, а Ульрику отправил на заднее сиденье.

      Андрей – как был в цивильном костюме – зарылся под панель. Долго копошился.

      - Батя, посвети. - Отодрал боковую обшивку, «прошелся» по проводам. – Вот оно, родное! Ты смотри, куда зафигачили! – Он отсоединил автономное питание.  – Живём, батя! Покатишь сейчас!

      Они вылезли из машины.

      - Возьми тряпку. Чистая. А то весь костюм извазюкаешь, - протянул ему ветошь Владимир. Стыдно было – до омерзения к себе! В кармане лежала лишь помятая сотка: ни к чему ему деньги на рыбалке были. Опять дурак дураком! – Андрей, - сказал он глухо. – Мне заплатить нечем. Сотка только у меня. Масла, правда, полканистры есть! -  вспомнил он вдруг обрадованно. – Возьмёшь?!

      Тот тщательно вытирал руки.

      - Серёга! – крикнул он в сторону своей машины. – Накачал?  Мы почти закончили. – Обернулся к Володьке. – Давай, садись. Пробовать будем.

      Вовка с зажатой в ладошке купюрой сел за руль и включил зажигание. Двигатель нехотя заурчал и смолк.

      - Понятно. Вылазь. Покури пока. Эй, мужики! Айда сюда!

      Подошли ребята, уже переодетые в рыбацкий камуфляж.

      - В общем, так…  У него, кроме аккумулятора, ещё и бендикс западает…  Сейчас метров тридцать толкнём – схватится.  Только, батя, ни в коем случае не глуши! Иначе не заведешься, понял?

      - Андрей, возьми,- просительно сказал Владимир, протягивая тому «сотку». Руки до сих пор дрожали.

      - Слушай, бать, ну, не унижай меня. И себя тоже. С кем не бывает. Лучше выручи кого-нибудь… в следующий раз… Главное – не глуши машину, понял? Не заведёшься! Садись. И вторую сразу включай! И подсос вытяни!

      - Ребята, а вы откуда? Челябинские?

      - Копейские. Садись, батя, садись! Нам на озеро пора!

      - Ой, ребята, стойте! – Он залез в багажник, вытащил кашу с прикормом. – Возьмите, может, пригодится…

      - Ты -  то как, поймал что-нибудь?

      - Нет, поклёвки даже не видел,- сокрушенно помотал он головой. – А соседи, через залив, дёргают чего-то…

      - Всё, всё, садись…

      Он сел за руль.  Через несколько метров машина взвыла, и движок заработал. Ребята отстали. Он притормозил, высунулся из окна.

      - Ребята, спасибо вам!

      - Давай, давай, удачи, отец!  Не глуши! – донеслось в ответ.

      Он включил дальний свет и покатил по степи. Ульрика опять сидела рядом и внимательно смотрела вперед, в сереющие дали.

      - Вот, ребятишки… Лет по двадцать пять, поди… - думал он  дремотно. Печка была включена на полную мощность, и конденсат на стёклах потихоньку испарялся. – В чистом полез, даже не переоделся… И деньги не взял… и масло… И не ровесники… Чужой старик, а они… Андреем зовут… Ты смотри! – усмехнулся он. – Андреем…

      Посмотрел на Ульку. Та, почувствовав его взгляд, обернулась.

      - Всё, милая, всё,- погладил он её по голове. – Сейчас и ужинать, и завтракать будем. Выручил нас Андрюха. Спасибо ему. Всё, милая…

       «Видишь? Там, на горе…»

       На горизонте заалело.

 Потапов Владимир